Текст книги "Наследие титанов (СИ)"

Автор книги: B_Alex18

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)

– Спасибо за службу, Посейдон, – сказал он, обратившись к Богу, который теперь стоял на ногах.

Он посмотрел на Перси, и на долю секунды Калипсо заметила в его глазах страх.

– Ты ведь сказал, что не заберешь его, – сказал Владыка морей.

– Если его жизни ничего не будет угрожать, – напомнил Океан. – Теперь это не так. – Титан перевел взгляд на разъяренного Зевса, который открыл рот, чтобы обрушиться на Океана гневной тирадой. – Не трать своих сил и послушай брата, – предупредил он.

А потом повернулся и, схватив Перси за шкирку и не дав ему даже возможности сопротивляться, исчез в ворохе соленных брызг.

========== 24. Перси ==========

Всё произошло слишком быстро.

Не успела Калипсо договорить, как появился Зевс. Затем – Посейдон. В следующий миг они уже сражались, а сам Перси потянулся за мечом, запоздало вспомнив, что Анаклузмос сломался ещё в Нью-Йорке.

Он сломал свой меч. Не Зевс своими молниями. Он сам. И он просто забыл об этом, подумав, что тогда ему показалось, а верный меч вернётся к хозяину позже. В любом случае он даже это не успел осознать, когда заметил, что Зевс уже вновь замахнулся на него. Он видел прямо перед собой молнию и приготовился почувствовать боль.

Но её не последовало. Воздух рядом разрядился. Запахло озоном, но его быстро сдуло ароматом свежего бриза. Так пахло обычно от Посейдона. Он распахнул глаза, но перед ним стоял совершенно другой мужчина. Он повернулся лишь на секунду, вероятно, убедиться, что Перси не загорелся ярким костром на ночь Гая Фокса*. А юноша с удивлением смотрел на него. Точнее в его глаза. Они были как океан, и это не было фигурой речи. Вместо зрачков у него плескался океан, переливаясь всеми оттенками бирюзового, он видел даже, как волны бились о берег, распускаясь белой пеной. Мужчина что-то бросил Олимпийцам, а в следующую секунду схватил юношу за шкирку, как маленького щенка, и они исчезли в ворохе солёных брызг.

***

Тартар в Лагере. “Это из-за тебя, Перси”. Первое пророчество. Очередной конец света. Дитя титана. “А мы уже его знаем”. Где-то в закромах сознания юноша уже знал ответ. Знал, кто это, только забил на эту мысль, всё пытаясь найти другое объяснение. Должно быть другое объяснение.

Перси оглянулся по сторонам. Вокруг были лишь темно-бордовые стены, те же, которые окружали его в худшие дни пребывания в Тартаре. Только вот сейчас он не падал. Сейчас он просто висел в воздухе, озираясь по сторонам и пытаясь понять, где выход из этого кошмара.

Сны, где не происходит ровным счетом ничего – самые страшные, и ненавистны Перси больше всего. Как убивать монстров и выживать в аду он научился, а справляться с болью от потери близкого человека и от предательства друзей – нет.

Эмоции накрыли его с головой, душили изнутри, сдавливая грудь в тиски. С каждой новой минутой ему казалось, что это его предел, вот-вот – и он просто не выдержит всех этих мучений, еще миг – и он просто сдастся в уже ставшими долгожданные объятия смерти, но она никак не хотела наступать.

А за горечью следовал гнев. Тихий, он только набирал обороты, сверля огромную дыру где-то внутри.

Сколько можно уже! Сколько ещё он будет лишь пешкой в играх Богов? Сколько раз он окажется узником глупых пророчеств? Сколько ещё ему придётся рисковать всем ради Олимпийцев, которым, по сути, было наплевать на всех, кроме самих себя! А что ещё противнее, этих глупых пророчеств было не избежать. И если то, о чём он думать не хочет, окажется правдой, это будет значить, что даже в Тартаре ему сохранили жизнь, чтобы потом отнять.

Перси крепко стиснул зубы, пытаясь совладать с собственными эмоциями. Раз миру и так суждено погибнуть, когда проснется Он, может, тогда Перси поспособствует этому? Он понятия не имел, что происходит и какую игру ведут титаны, но он был совершенно точно уверен в одном: быть пешкой он больше не будет.

– Какие сильные эмоции, – раздался вдруг голос.

Перси обернулся вокруг, пытаясь найти его источник. Голос был знакомым, но вот откуда он исходил?

Вдруг обстановка изменилась. Короткий щелчок, и Тартар превратился в Национальный парк в самом центре Нью-Йорка. Погода стояла ясная, солнце светило ярко, и на небе ни единого облачка. И вроде картинка была красивая, но все равно было что-то не так. Тишина, понял Перси. Слишком тихо. Не слышно голосов случайных прохожих, детских восклицаний и смеха, даже птицы молчали.

На берегу небольшого пруда сидела молодая девушка. Её длинные кудрявые волосы красиво ниспадали на изящную спину. Она, словно только заметив, что за ней наблюдают, повернулась к юноше, одарив его самой нежной улыбкой. Перси как завороженный смотрел в ее голубые глаза. Она напоминала ему мать, и на него накатила бесконечная грусть, душащая где-то изнутри. Он с трудом сдержал нахлынувшие эмоции и отвёл взгляд, стараясь не смотреть на Богиню.

А та грустно улыбнулась, поняв, в каком обличье её увидел Перси. Афродита тяжко вздохнула, а потом осторожно спросила:

– Калипсо тебе успела рассказать, что должна была?

– Про что именно она должна была рассказать? – как-то безучастно спросил Перси, витая где-то в своих мыслях. К собственному удивлению, его голос звучал слишком безжизненно и хрипло, словно кто-то высосал из него все эмоции, хотя внутри бушевала буря.

– Про первое пророчество. Про Тартар. Про дитя титана, – последнее она сказала с некой опаской, словно реакция Перси на это её сильно беспокоила.

– Рассказала, – кивнул юноша. – Правда, не успела сказать, кто это.

Афродита слегка прищурилась, пристально осматривая юношу.

– Но ты сам знаешь, кто это.

– Нет, – возразил Перси.

«Ты не хочешь этого знать», – предупреждала его Калипсо и оказалась права.

Афродита снисходительно улыбнулась.

– Не буду врать, что понимаю, через что ты проходишь…

– Что тебе от меня нужно? – прервал её Перси, в его голосе звучало нетерпение.

– Сделка, – чуть погода ответила Афродита. – Видишь ли, так получилось, что меня достало то, что остальные Боги смотрят на меня…. скажем так, искоса. А хамка Афина и вовсе перестала видеть других с высоты своего самомнения, мне это немного надоело, и я решила внести красок в нашу жизнь.

– Зачем ты мне это рассказываешь? – озлобленно спросил Перси.

Получилось немного резче, чем он планировал, но ему было откровенно плевать.

– Затем, что я хочу, чтобы ты мне поверил. Хочу заслужить твое доверие.

Последнюю фразу Афродита сказала даже с почтением, а Перси недоверчиво покосился в её сторону. Вот уж от кого он не ждал такого отношения к себе, так это от Афродиты, которую и он, если признаться честно, не особо принимал всерьёз. Он так ничего и не сказал ей в ответ. То и дело отводил взгляд, не в силах смотреть на неё. И Афродита не могла его за это винить.

– Я знала об этом пророчестве давно. Но не могла знать, когда оно исполнится. Когда была первая гражданская война, Боги были слишком… заняты, чтобы обратить на это внимание, но от меня не укрылись некоторые слухи о планах титанов. Но нас всех отвлекла матушка Гея. Когда она чуть было не проснулась тогда, я узнала о планах Океана. Видишь ли, не все титаны твердолобые монстры, не способные на хитрость. Все почему-то считают Кроноса опасным титаном, а на деле он просто слишком громкий. А вот Океан будет пострашней.

Перси даже во сне почувствовал головокружение. Ему совсем не нравилось, что рассказывает Афродита, но что-то в ней, в её тоне подсказывало ему – она не врёт. Он не знал, какую сделку она собирается заключить, но понимал, что сейчас ему необходимо собраться. Отбросить все эмоции и чувства и придумать, как выбраться из этой ситуации хотя бы не проигравшим лузером. А потому он только поджал губы, сжав челюсти, и кивнул, показывая, что всё ещё слушает Богиню.

Афродита заметила лёгкую перемену в его настроении. Заметила, как загорелись зелёные глаза Перси, а сам он стал собраннее. Сомнения по поводу его готовности выслушать все новости продолжали её терзать, но иного шанса у неё просто не было.

– Океан уже тогда думал об этом пророчестве. Кроносу и остальным было плевать, тем более что тогда Его пробуждение не казалось столь неотвратимым, но Океан решил перестраховаться. Ему нужен был наследник. Он понимал, что Зевс ни за что не позволит этому ребёнку остаться в живых, а потому… Потому заключил сделку с Посейдоном. А у них довольно… уважительные отношения.

Перси отвернулся, запустив обе руки в волосы. Он готов был оторвать себе голову, расцарапать уши или, на крайний случай, залить их свинцом, чтобы не слышать того, что скажет Афродита. Он ещё с разговора Калипсо понял, к чему она клонит, но слышать это точно не хотел.

– Посейдон согласился.

Перси поджал губы и быстро смахнул с глаз непрошенные слёзы. Вот к чему была фраза Посейдона про «ошибку» ещё с их первой встречи. Он и вправду был ошибкой отца, подкидышем, о котором его заставили заботиться, лишним грузом на плечах.

– Он назвал тебя своим сыном, подставил себя под удар и признался в том, чего никогда не совершал.

– Зачем? – хриплым голосом спросил Перси, едва сдерживая себя в руках. – Зачем он это сделал? Зевс был так зол на то, что Посейдон нарушил клятву, но он этого не делал, почему он ещё тогда не сказал всю правду?! Почему он всё это время врал?!

Перси уже сорвался на крик. Афродита лишь одарила его сочувственным взглядом. Она и не думала оскорбляться достаточно грубому тону Перси. Другого, впрочем, она и не ожидала.

– Он очень любил твою маму. И обещал оберегать её ребёнка. А ещё он понимал, что это правильно.

– Он врал всем все это время. Врал мне!

– Он защитил твою мать и тебя от гнева Зевса, – парировала Богиня.

– Да неужели? – Перси скептически выгнул бровь, определённо намекая на события двухдневной давности.

– Он рискнул всем ради вас, – немного жёстко возразила Афродита. – Разве ты не видишь, на какой шаг решился Посейдон, чтобы защитить вас? Он предал всех Богов, пошёл тайком против брата, признался в том, чего не совершал, чтобы уберечь вас.

Перси хотел было заметить, что это вообще не сработало, но в последний миг сдержался. Первым его желанием было обрушиться на Посейдона праведным гневом, высказать ему все эти нелестные мысли, которые крутились у него в голове, и плевать, если его превратят в какую-нибудь морскую букашку и раздавят за наглость. А после резкой вспышки гнева до него, наконец, дошёл смысл слов Афродита. Но злость всё ещё мешала трезво оценить всю ситуацию.

– В любом случае сделанного не изменишь. А вот будущее в твоих руках.

– Ещё никому не удавалось избежать пророчеств. А те, кто пытался, навлекли на себя судьбу страшней.

– Правда? – искренне удивилась Афродита. – Ты знаешь многих, кто пытался и провалился?

– Ну, – немного смутился Перси. – Об этом говорили, но…

Афродита хмыкнула, одарив юношу заговорщицкой улыбкой. Она вслух этого не сказала, но своим выразительным взглядом словно предложила задуматься об этом.

– Я всё ещё не понимаю, чего ты от меня хочешь, – сказал юноша, желая сменить тему.

– Видишь ли, Океан сделал тебя особенным. Ты один из сильнейших полубогов не просто так, и вскоре он потребует плату за это. Ему нужно свергнуть Олимпийцев и желательно с меньшим использованием сил. Поэтому он нацелился на то, что может ослабить позиции Богов. На лагеря. И тут появился Тритон. Он знал, на что подписался Посейдон семнадцать лет назад, был жутко зол и собирался всё рассказать Зевсу, но Посейдон знатно его припугнул и заставил заткнуться. Тритон долго ждал часа своего возмездия и воспользовался им сполна. Он легко убедил Хрисаора объединиться, и им вдвоём удалось ослабить Лагерь Полукровок, украсть Руно, и теперь лишь дело времени, когда они возьмутся за весь Новый Рим.

Перси скривился, когда Афродита упомянула Лагеря, а она продолжила, внимательно следя за реакцией юноши:

– Но Тритон и Хрисаор начинают перебарщивать, Океану это не нравится, и он хочет их убрать. А тебя он попросит повести войско, чтобы свергнуть Богов с Олимпа.

Перси всё ещё не очень понимал, к чему ведёт Афродита, но внимательно слушал её, пытаясь собрать все кусочки пазла воедино. В этой заварушке он должен вырвать себе шанс отомстить Богам и найти способ избежать пророчества.

Он подумал, что раз дело обстоит так, сделка с Океаном то, что ему нужно. Но в слух решил не говорить. Впрочем, Афродита поняла всё без слов. Она улыбнулась краешком губ, но ничего не сказала.

– Океан попросит тебя, – продолжила Богиня. – Он уберёт Хрисаора и Тритона с дороги, даст тебе армию, которая уже ждёт тебя, чтобы ты повёл их на Олимп.

– Ты выглядишь не сильно расстроенной, – заметил Перси.

– На самом деле, я… скажем так, приложила руку к тому, чтобы это всё произошло. Океан одержит победу в этой схватке, а ты – его главный козырь.

– А что если я не соглашусь?

– Океан похож на того, кто умеет спрашивать? – вопросом на вопрос ответила Афродита.

Перси поджал губы. Он вдруг вспомнил, как легко Океан отделался от молнии Зевса, просто откинул в сторону, как игрушку, а потом грубо и бесцеремонно схватил юношу за шкирку, как маленького щенка. Не то что бы Перси это понравилось, но что он мог сделать такому сильному титану, как Океан?

Афродита довольно улыбнулась и кивнула каким-то своим мыслям.

– Тем более он знает, что ты хочешь отомстить Богам, и использует это.

– Я всё ещё не пойму, чего хочешь ты, Афродита?

Улыбка Богини стала ещё шире, но в глазах появилось вдруг странное холодное выражение.

– Океан захочет устранить Лагеря, чтобы они были не в состоянии поддержать Олимп в случае чего. А теперь слушай моё предложение. Можешь попросить меня о чём угодно, я выполню всё. А взамен спаси Лагеря. Убеди Океана не трогать их и не позволь Хрисаору и Тритону уничтожить их. Боюсь, когда в эту игру войдёшь и ты, Хрисаор и Тритон так быстро не сдадутся. Они могут легко предать Океана и начать собственную войну.

Перси молчал пару долгих минут. Он хмуро уставился на носки своих ботинок, пытаясь переварить всё сказанное. С одной стороны это хорошо, что он получит поддержку от Океана, у Джексона будет с чем работать. Он без особо труда найдёт выход обставить Тритона с Хрисаором и уничтожить Олимп. Только таким образом он, может, и перестанет быть пешкой Богов, зато станет пешкой титанов, что тоже не совсем хорошо.

– С чего я должен тебе верить? – спросил Перси.

Его план, который уже понемногу выстраивался в голове, полностью зависел от слов Афродиты, а ей он верить не мог. Богиня улыбнулась, словно осталась довольна вопросом юноши.

– Видишь ли, всё это тебе поведает Океан и окажет вместе с Тартаром всякую поддержку, лишь бы ты как можно тише подал им Олимп на блюдечке. Может, даже убедит, что это на благо всего мира. Впрочем, это так и есть, иначе меня бы тут не было. Но одно он упустит. А именно то, как именно он собирается усмирить Его.

Перси прищурился.

– И как же он собирается это сделать?

– Принесёт тебя в жертву. Ты можешь найти способ избежать этого, у тебя пока есть время. А я всячески тебе помогу. Взамен – защити Лагеря. Они совсем без помощи.

Перси лишь раздражённо вздохнул, отведя взгляд. Словно это его хоть как-то трогало. Он тряхнул головой, отгоняя лишние мысли как назойливых мух, и принялся снова думать о том, как избежать пророчества. И кое-какая мысль уже закралась ему в голову, надо было лишь её обмозговать. Перси покосился на Афродиту. Олимпийцы, видимо, сделали очень большую ошибку, относясь к Богине Любви с пренебрежением и даже неким высокомерием, приправленным снисходительностью. Они не ожидали от неё великих подвигов, а её детей и вовсе считали ни на что не годными куклами. И возможно, Перси всё же понадобится её помощь. Тем более если он собирается найти способ избежать пророчества.

Конечно, спасение Лагерей будет лишним крюком в его плане, да и доверять Афродите он по прежнему не мог. Да, она много чего ему рассказала, но с чего ему верить ей? Она предала Олимпийцев, помогая Океану, а теперь вдруг решила защитить Лагеря?

– То есть ты не против того, что Океан собирается разрушить Олимп?

– Я ему немало помогла с этим, – кивнула Афродита. – А чтобы наверняка заслужить твоё доверие, я хочу кое-что тебе показать, а точнее отвести. Океан не заметит, а тебе… Думаю, тебе будет… полезно попрощаться с дорогим тебе человеком.

Перси плохо помнил то, что было дальше. Похороны, кажется, проходили в маленькой церквушке на окраине города. Собралось немало человек. Многие выказали желание попрощаться с Салли. Люди вставали, что-то говорили, плакали. Он смотрел на закрытый гроб, а видел перед собой маму ещё живую. Почему-то под тихие всхлипывания близких и друзей он вспоминал самые счастливые моменты их жизни. Даже Вонючка Гейб был неспособен поубавить мамин оптимизм, она всегда была рядом, чтобы его поддержать.

Когда выносили тело, ему вспомнились ранние школьные годы. Сначала ему даже что-то удавалось, она радовалась каждому его успеху, но с каждым годом он становился неусидчивее, и уроки превращались в мучение. Тем не менее Салли находила повод порадоваться и похвалить сына. Она сделала всё возможное, чтобы подарить Перси счастливое детство.

Когда гроб опустился в землю, и Пол первый кинул горсть земли, не сдерживая слёз, внутри Перси всё горело от смеси горя и разочарования. Он вспоминал последние её минуты, видел всё это в огне, а Зевс, стоявший с молнией в руках, издевательски хохотал. Где-то на заднем плане возник образ друзей, орущих, что он предатель, Аннабет, которая отвернулась от него, Хирон, во взгляде которого читалось одно только разочарование.

Хрисаор и Тритон тоже занимали место в этой отвратительной карикатуре, которая нехотя вырисовывать в голове юноши. Они стояли оба сбоку, нагло хихикая и готовя свои подлые кинжалы, а над всем этим висел Океан.

Перси схватился за голову, пытаясь избавиться от этого кошмара. Глухой стук земли о крышку гроба стал чаще – это уже рабочие ловко орудовали лопатами. Ему хотелось кричать. Хотелось остановить их, раскопать гроб руками, открыть его, чтобы убедиться – его мамы там нет. Она не могла умереть вот так. Но сознание, словно издеваясь, тут же подкинуло ему картину, на которой видно всё как в замедленной съёмке – Зевс в ярости швыряет молнии в Салли, и та, загоревшись, падает и теряет сознание.

Перси хотелось разодрать самого себя изнутри, настолько была сильна боль от потери близкого человека. Зевс обвинил Перси в том, чего он не делал, надел на него кандалы, словно он какой-то преступник, а затем убил его мать. Друзья, те самые люди, за которых он без тени сомнения отдал бы жизнь и продал всё на свете, предали его, не дав даже возможности оправдаться. А Посейдон, которого он принимал за отца, оказывается, всё это время лгал ему.

В какой-то момент Перси почувствовал облегчение. Он вдруг снова смог спокойно дышать, и пелена с глаз куда-то делась. Люди уже складывали венки у гроба. Тыльной стороной ладони юноша вытер заплаканное лицо. Нет, он больше не будет пешкой в игре Богов или титанов. Он найдёт свой путь и не станет очередной жертвой пророчества.

Перси выпрямился и посмотрел на Афродиту. Теперь та не была красивой девушкой, которую он видел пару минут назад. Теперь она была гнилым созданием с уродливыми чертами лица. Череп был облысевший, и лишь пара седых грязных прядей свисала, совсем не прикрывая обезображенную морду. Перси нахмурился.

– Вот и ты увидел мой настоящий облик, – хрипло сказала Афродита. И голос её походил на звук, который обычно издают вконец испорченные игровые автоматы. – Любовь токсична. Она травит. А её оборотная сторона – чистая ненависть. Она ломает душу.

Перси уже её не слушал. Гораздо важней было придумать, как обставить всех, включая пророчество, и остаться в живых. Ему уж сильно хочется захохотать прямо в лицо Зевсу, когда он разрушит его трон и снесёт Олимп, а потом покажет фак Океану, когда тот поймёт, что больше не сможет использовать Перси как жертвенную корову.

– Я готов заключить с тобой сделку. Спасение Лагерей в обмен на любое мое желание.

Афродита улыбнулась, и её улыбка вышла отвратительной.

– Конечно. И этот разговор только между нами.

Комментарий к 24. Перси

* – В ночь Гая Фокса отмечается провал Порохового заговора, когда группа католиков-заговорщиков попыталась взорвать Парламент Великобритании в Лондоне. Зажигают фейерверки и костры, на которых сжигают чучело Гая Фокса. А накануне дети выпрашивают монетки «для отличного парня Гая», чтобы купить петард.

PS. Вы так хотели, чтобы Океан рассказал правду Перси, но… У нас были немного другие планы, и да, Афродита снова в деле ;)

Не забывайте оставлять свои отзывы, они как сметанка котику)

========== 25. Аннабет ==========

Аннабет оказалась права. Только почему-то большой радости ей это не доставило. Лука до отбоя вчера позвал её прогуляться, и похоже всё это было на прощание. А утром оказалось, что он вместе с Калипсо помог Перси бежать.

Зевс был в ярости. На небе сверкнула огромная молния, осветившая всё вокруг на пару секунд, а раздавшийся следом гром, казалось, содрогнул всю землю. Хирон пытался остановить громовержца и просил его сохранять благоразумие, но его никто не слушал. Дионис тогда выпил залпом свою диетическую колу и мудро заметил, что сохранять его папаше просто нечего.

Аннабет только лишь могла молиться всем Богам, что Зевса кто-нибудь успеет образумить, а мальчишки и Калипсо не натворят глупостей. Впрочем, учитывая состав этой весёлой команды, надеяться на их благоразумие не приходилось: у Луки и Перси была просто сверхъестественная способность находить неприятности, а Калипсо достанется просто за компанию.

В любом случае у Аннабет были свои дела. Вдогонку за беглецами никто не собрался; командование взяла на себя Кларисса, и лагерь перешёл в режим повышенной готовности.

Нико, кстати, остался верен своим словам. Он так и не позволил отпеть Лео и Уилла, хотя некоторые пытались воззвать к его благоразумию. И со вчерашнего вечера как неприкаянная душа блуждал по территории в своей походной куртке с рюкзаком, готовый сорваться в очередное путешествие в любую подходящую секунду. Но пока Подземное Царство даже для него было закрыто, он всё равно ждал хоть какой-то весточки от отца. Либо это, либо когда снова Тартар разверзнется в лагере.

Аннабет уже собрала рюкзак и была готова отправиться в поиск. Надо было только дождаться Джейсона, прихватить с собой Рейну, убедив вновь оставить на время Новый Рим, и отправиться на древние земли. Чейз с трудом взвалила на себя сумку, которая вдруг показалась ей непосильной ношей. Возможно потому, что она совсем не хотела покидать Лагерь, когда он так отчаянно нуждался в людях, а возможно потому, что она просто устала идти навстречу неизвестности, которая могла оказаться фатальной.

С тех самых пор, как Рейчел перевела пророчество, Аннабет места себе найти не могла. Ей в голову всё лез тот сон с таинственной женщиной, которая плела венок из странных цветов. Чейз нутром чувствовала, что это знак. Куксония, вымерший цветок, первый из своего рода, мог символизировать только что-то древнее, что-то первородное. А астра… Астра тоже известна миру с незапамятных веков. Но если куксония появилась задолго до первого человека, то астра возникла вместе с ним. Эти два цветка могли знаменовать две эпохи, но в чём заключалась их суть Аннабет было неясно. Да ещё и васильки. Глупые синие васильки, к чему вообще они вплетались в венок?!

– Аннабет, ты готова? Джейсон уже ждёт, – сказал Малкольм, вырывая девушку из пучины её мыслей.

Чейз кивнула, поправила хвост, туже затянув резинку, и расправила плечи. Что бы её ни ожидало на древних землях, она обязана справиться и вернуться в Лагерь как можно скорее.

– До встречи, – попрощалась со старостой девушка и, обменявшись с ним короткими объятиями, вышла из домика.

Джейсон стоял рядом. Хмурый, он определённо был из-за чего-то зол.

– Что-то не так? – произнесла Аннабет.

– Ты не беспокоишься о Перси? – спросил он, перейдя сразу к делу.

Аннабет тяжко вздохнула и покачала головой. На закатывание глаз сил у неё не хватило.

– Ты серьезно хочешь об этом говорить?

– Да, хочу. Потому что это всё… безумие. Да, я помню, что ты говорила. Я не сомневаюсь в том, что ты увидела, но я сомневаюсь, что Перси убил офиотавра.

– Ещё раз, – устало выдохнула Чейз. – Никого, кроме нас, не было на Олимпе. И никто не знал, где находится офиотавр.

– А что если кто-то узнал? Что если… кто-то просто хочет разрушить жизнь Перси?

– Зачем? И кто? Для Бога сила офиотавра бесполезна, Джейсон.

– Тогда есть другое оправдание этому, – продолжал гнуть свою линию Грейс.

– Не ищи подвох там, где его нет.

– Я говорил с ним после того, как извергся Тартар. Он спас двоих детей Ареса, которые ворвались к нему, чтобы убить, а ему даже встать не помогли, когда всё кончилось!

– Может, это случилось потому, что он при всех набросился на Шона, хорошенько отделал его и пригрозил сделать это снова, если не заткнётся?!

– Аннабет, в тот день он ещё раз рассказал, что произошло.

– А он сказал, что ничего не помнит? – спросила Чейз, уже не скрывая раздражения в голосе. – Сказал, что проснулся в море крови рядом с жертвенным огнём?

– Сказал. И добавил, что он этого не делал. Я ему верю.

– Джейсон, сейчас, правда, не время обсуждать это, – оборвала Аннабет тоном, не терпящим возражения. Прямо как раздражённая мамочка, у которой слишком долго не было выходного дня и которая теперь срывается без причины на всех подряд. – На носу ещё одна поездка на древние земли, ещё одно чёртово пророчество, и последнее, о чём я хочу думать, это о Перси!

Аннабет поправила рюкзак и, не дожидаясь ответа, пошла вперёд к Большому дому – предупредить Хирона, что они уходят, взять двух пегасов или что там может предложить Лагерь для передвижения и отправиться в Новый Рим за Рейной.

Джейсону ничего не оставалось, как пойти за ней, проклиная за то, что не поговорил с Перси раньше. Теперь он в бегах с Лукой и Калипсо. И неизвестно, что будет дальше.

В Большом Доме, как обычно, был жутко серьёзный Хирон, Дионис, рядом с которым уже собиралась здоровая куча из пустых банок диетической колы, и Гроувер, который вытирал глаза салфеткой.

– Что случилось? – спросила Аннабет.

Конечно, за вчерашний день на них навалилось много проблем, и видно, Дионису досталось за непорядки в Лагере. Вдобавок Джексону помогли устроить побег вечером, прямо из под носа двоих Богов и тысячелетнего кентавра.

– Вчера сбежал Перси, – сообщил Хирон. – А сегодня утром сообщили о сильном землетрясении в Нью-Йорке. Семь с половиной баллов по двенадцатибальой шкале.

Аннабет нахмурилась.

– Думаете, это он? Это… слишком сложно. Даже для Перси. Для этого нужна слишком большая сила, – сказала она, а потом многозначительно посмотрела на Джейсона.

Тот лишь поджал губы. Конечно, Джексон обладал большой силой. Но чтобы встряхнуть целый город?.. Неужели он всё же соврал? Неужели Перси правда способен на такое преступление?

– Много пострадавших? – спросила Аннабет, затаив дыхание.

Она уже примерно знала, что сейчас скажет Гроувер. Правда, не была уверена, что хочет это слышать. В Нью-Йорке Перси мог пойти только в одно место, и если уж сатир вытирает слёзы…

– Полностью разрушен один квартирный дом, – ответил Хирон. – В котором жила Салли. Нашли останки её тела, правда, оно почему-то обгоревшее. Боюсь, это дело рук Зевса.

Гроувер шмыгнул носом и опустил голову, пытаясь спрятать свои слёзы.

– Нет, – только и смогла прошептать Аннабет.

Она знала, что значит мама для Перси и как сильно они привязаны друг к другу, а потому даже представить не могла, что сейчас испытывает юноша. А если взять в расчёт его в последнее время неконтролируемый гнев и силу, он мог натворить немало бед. Если Зевс убил Салли, да ещё и на глазах Джексона…. Аннабет даже думать не хотела, что мог в таком случае сделать Перси.

Чейз тряхнула головой. Это не её проблема. Сейчас ей нужно думать только о поиске.

– Вы никого не отправите на поиски Перси? – спросил Джейсон. – Его сейчас уж точно нельзя оставлять одного.

– А он и не один, – сказал Дионис и выпил в пару глотков целую банку колы. – С ним Лука и подружка огненного мальчика, Калипсо. А я ведь предупреждал, что от неё ничего хорошего нельзя ждать!

Жетянка полетела прямо в стенку и с жалобным лязгом упала на пол. Дионис смачно рыгнул.

– Сколько же проблем с кучкой подростков. Один Джонсон чего стоит! У нас и так мало людей. А ему слишком много чести – отправлять полубогов на его поиски.

Джейсон лишь приложил руку лбу. Он понимал, что всё, что происходит – неправильно. Это чувство распирало его изнутри, однако не мог ничего сказать: всё равно это ничего не изменит. Они все считали Перси предателем, только Гроувер, казалось, переживал за друга, а Хирон, даже Хирон, становился злым и отчуждённым, когда речь заходила о его ученике.

– В любом случае это уже не наше дело, – сказал кентавр.

– Не хватало ещё, чтобы из-за одного мальчишки Зевс и Посейдон снова начали войну, – продолжал Дионис.

Джейсон, до этого считавший, что директору на всё всегда фиолетово, теперь отчётливо видел, как ошибался. Бог выглядел изрядно потрёпанным и уставшим, а его глаза нервно бегали по всей комнате, словно искали ответы на бесконечные вопросы в стенах старого дома.

– Это уже не наше дело, – повторил Хирон. – Аргус довезёт вас до города, – сказал он, обратившись к ребятам. А потом указал на стол, на котором лежал рюкзак: – Здесь всё вам необходимое. Наличные, амброзия, нектар. Возвращайтесь скорее.

– Это странно, – снова сказал Дионис и замолчал.

Ребята и кентавр удивлённо на него посмотрели, ожидая продолжения, но Бог не проронил ни слова.

– Что странно, мистер Д.? – не выдержал наконец Джейсон.

– В пророчестве зачем-то все вы, – ответил он, произнося слова медленно, словно смакуя каждое на вкус. – Аннабет сильнейший стратег, Рейна – претор Нового Рима, Джейсон – Великий Понтифик. Трое сильнейших полубогов отправляются на поиски, и Лагеря остаются без вас. Да и само пророчество… Некоторые строчки написаны на древнем языке, который наша девочка-оракул, до этого никак не сталкивавшаяся с ним, вдруг с лёгкостью расшифровала. – На минуту в гостиной Большого Дома повисло тяжёлое молчание. Было ли предчувствие Диониса верной подсказкой божественной интуиции или это просто… беспокойство за Лагеря? Директор насупил брови, а потом добавил тихо и серьёзно: – Возвращайтесь скорее. И удачи вам.

***

Дионис никогда не желал удачи. Никогда. Самым его добрым пожеланием было быстро погибнуть от лап какого-нибудь монстра, но просто пожелать удачи? Без всяких издёвок и каверкания имён? Аннабет стало казаться, что она вновь падает прямиком в Тартар.