Текст книги "Копьё Света (СИ)"

Автор книги: Айон 91

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

29 глава «Принцесса»

Шадар

– Быть на стороне порядка, да? – задал я риторический вопрос себе же, держа в руках регалию рода, смотря в ее сапфировые глаза, – если бы этот порядок был, не нужен был бы Илюзорн, – усмешка и регалия вернулась в пространственный карман, к остальным магическим предметам.

Все спали. У костра, после сытного ужина и горячего чая. Я же, в силу личных особенностей, не мог сомкнуть глаз. Да и дежурить все-таки надо. Вот и сидел, оперевшись спиной о дерево, накинув на плечи плед, смотря в огонь и думая о своем. Об ответственности, которая легла тяжелым грузом на мои плечи. Об обязанности, которая в прошлом не принесла моим предкам ничего, кроме разочарования и скорби. А еще вымирания.

Когда-то, очень давно, достославный и могучий воин из рода Ихтаррис, ступивший на эту землю по просьбе Создателя, как и Владыки Темный и Светлый, как и еще некоторые воины призванных родов, сражался за мир и порядок, избавляя смертных от тирании Элементалей. Разбивал оковы рабства, смывал клейма позора и прегрешения, выносил приговор работорговцам и рабовладельцам. Как и приближенным к Элементалям господам, забывшим о чести и морали смертной души.

Честь и хвала! Награды и почести!

Но не возможность вернуться в родной мир, к семье и близким. Портал между мирами больше не открылся, а Создатель, попросивший о помощи, так и не отозвался на голоса и молитвы творений своих. Магов же, способных открыть мировую ткань и создать тоннель между мирами, в те года и на столетия вперед, так и не появилось на свет. Редчайший дар, который открывается миру раз в тысячелетие.

Вот и пришлось достославному воину Риоршерру Ихтррису остаться в мире Божественных Зверей, стать его частью, прижиться и ассимилироваться. Быть, как и на родине, блюстителем порядка, смотрителем равновесия сил. Стоять на одной ступени с Владыками. Наблюдать за их Генералами, подчиненными, не взирая на иерархию и заслуги перед людом и всеми сословиями. И выносить приговоры, если такие были необходимы.

Сотни лет минуло с года заточения Зверей в столпы стихийных оков. На каждой равнине был мир и процветание, порядок и благодать. Короли сменяли друг друга, династии угасали и зарождались новые. Никаких тебе войн за престол и власть, или бессмысленных смертей во имя кого-то. Так, незначительные споры, ссоры и конфликты, которые решаются по щелчку пальцев (условно).

Но все пошло под откос за одну беззвездную ночь…

Никто уже не помнит, почему, по какой причине друг пошел войной на друга. Владыка Тьмы раскрыл крылья против Владыки Света, а Владыка Света направил против друга Святое Копье. То самое, которое раскололи на части, и разбросали по Снежному государству. Но перед этим была страшная, всепоглощающая война. Лились реки крови, окрашивая белый снег в алый, синь рек в багровый, а песок в черный. Трупы светлых и темных стали неотъемлемой частью полей, гор, равнин, являясь пищей падальщиков и стервятников.

– Во имя мира и порядка! – прозвучал забытый слог владельца Илюзорна, но с кривой улыбкой и усмешкой. – Туда его! – и полено летит в костер, поднимая столб дыма и пламени, разгоревшегося сильнее от сухого дерева.

– А был ли он на самом деле, Шэд? Этот порядок? – задает вопрос из тени тот, с кем некоторые уже успели попрощаться. Айон собственной персоной. Новая сущность ему шла лучше прежней. Да только у подчиненных и подопечных в гильдии это вызовет в первое время массу неудобств. Но, он со всем разберется.

– Был, когда-то, – уточняя, – шаткий, полупрозрачный, но был. В тот самый отрезок времени, когда Владыки уже заточили Элементалей, освободили всех угнетенных, сняв оковы рабства и страха, но еще не взошли на престол мира, став ставленниками Создателя и полноправными Владыками Тьмы и Света.

– Тонкая грань, – говорит мой Генерал, опускаясь рядом, к костру, смотря в самое сердце пламени своими черными провалами глаз, в которых, едва-едва, на самом дне, горел алой точкой зрачок. – Как тебе мой новый облик? Как ощущаюсь?

Было и правда на что посмотреть. Айон остался таким же ребенком двенадцати лет, каким мы его с Винтером и Дриззелом спасли. Да только тогда он был дьяхэ с темно-серой кожей, в глубоких, тянущихся паутинкой трещинах, со встрепанными черными волосами и голодной тенью, с оскалившейся пастью под его ногами. А ощущался призраком, не знающим покоя и покаяния.

Теперь же мальчик был слишком бледен, на коже, едва заметно, проступали темно-серые венки-паутинки. Волосы по-прежнему черные и растрепанные, отросли до середины спины. Взгляд непрогляден и подобен провалу в Бездну. Под глазами же залегли посмертные темно-серые тени, делающие взгляд еще более пугающий и даже слегка безумный. Тень же, теперь смотрела на всех черными провалами пустых глазниц, с такими же, едва горящими огоньками сознания, как и у самого шаншэ.

– Шелест опавшей листвы, – вот как ощущался Айон, сменивший сущность. Неуловимо, почти неосязаемо. Только тот, кто достиг определенного ранга, или владел особыми техниками, смог бы раскрыть его личность и тайну присутствия. – Ты снова ко мне в компанию? Или так, мимо проходил?

– Мимо, но останусь, – Айон, прикрыв глаза, облокотившись на мое плечо, обратился к тени под ногами и вернул тот самый облик, в котором он со мной путешествовал. Снова став просто уставшим и растрепанным ребенком. По виду, он бы не отказался от сна. Но перед тем, как задремать, кое о чем рассказал: – Шэд, я недалеко уловил знакомую ауру сущности, – уже сонно бормочет мальчик, перетягивая на свои плечи плед, – в пятистах метрах от нас, в сторону от Энора, – и звучно, широко зевнул, добавив: – на твою похо… жа…– эти слова он сказал уже в полусне.

– Проверим, – пообещал Айону, отдавая ему плед полностью. А сам же накрылся походным плащом. Спать мне не хотелось, как и думать о чем-то масштабном. Поэтому, просто ждал рассвет, смотря на горизонт уходящего вдаль неба. Оно уже совсем чуть-чуть окрасило алым цветом ночную синь. Разбавило темноту утренним светом.

***

Утро наступило с треска угасшего костра и претензии со стороны Этиора, что я не досмотрел и уснул на посту. Но я не уснул, а просто задремал. Засмотрелся на рассвет. Это удается мне крайне редко. Вот так, лишь с алого краешка до горящих пожаром небес, увидеть всю прелесть нового дня. А когда встретил, увидев почти все оттенки алого на лазурном полотне, не заметил, как присоединился в царстве дремы к остальным.

– Дядя Этиор снова на Шэда ругается? – спрашивает Айон, сонно потирая глаз рукой и сладко, широко зевая, – столько пути прошли, а никак не подружатся! – и потягивается, прогибаясь в спине.

– Айон! Ты в порядке! – с облегчением и явно намерением отблагодарить Пресветлого молитвой, сказала дева Сириния, подходя к мальчику. Опустив руку на его голову, потрепав по отросшим волосам, убедившись, что с ним все и правда в порядке, спросила: – как ты здесь оказался? Ты же был в академии! Под наблюдением лекарей! – а шаншэ не придумал ничего лучше, как свалить все на моего сына, по совместительству своего крестника:

– Меня вылечили, а остаться не разрешили. Маленький я еще для академии, – и даже демонстративно надулся и обиделся, на Винтера, на профессоров, – говорят, приходить лет через десять! Поду-у-умаешь! – фыркал он, играя на заинтересованную публику, одарившую его своим вниманием и заинтересованностью. – А вот дядя Кристиан мне помог. Построил в два счета волшебный круг и я тут оказался.

– Кристиан? – не поняла дева Света, а Айон пояснил:

– Профессор Ихтаррис. Для меня он дядя Кристиан, – хвастался мальчик, задирая кверху нос и складывая руки на груди.

– Опять этот профессор, – пробурчал Этиор, стоило упомянуть имя моего сына. – Раз здоров, то пошли с нами. Последняя часть Копья осталась! – и стал резко собирать сумки и подгонять остальных.

Последними встали, тяжело и с неохотой братья Ситир. Близнецы просили дать им поспать еще пять минуточек, отбирая из рук почтенного Тинтра одеяла. Обещали нас догнать, если мы их оставим, но бесполезно. По одному моему взгляду, Ильтирим сотворил два наполненных ледяной водой ведра, готовых стать для братьев лучшей побудкой в их жизни.

– Нет! – в один голос запротестовали они, – мы сами! – На этом заминка в сборах закончилась. Все были готовы следовать по главному тракту дальше.

Энор в сутках пешего пути, но владелец той самой ауры, похожей на мою, намного ближе. К ней я и шел, ведя за собой авантюристов. Опасность им не грозит даже если дюр там и правда есть. Был бы он опасным и несущим ближайшим поселениям и окрестностям вред, Айон точно не прошел бы мимо, да и я учуял бы шлейф злобы. Значит, дюр в тех землях – страдает. Или не может уйти за грань, или что-то, а может кого-то стережет.

– Куда мы идем, сир Риат? – задает вопрос Жрица, показывая на карту с ярко-выделенной тропой до Энора, – эта не та дорога!

– Майнэ Жрица, прошу меня простить, – чуть поклонился и даже слегка повинился: – я тут вспомнил, что давно не наведывался к одному старому знакомому, – и показал на карту, в то самое место, где, судя по ощущениям Айона, находится дюр, – пока мы здесь, в получасе ходьбы от… – и посмотрел на карту, где именно располагается аура моего младшего собрата, – … замка Эльнор, я должен заглянуть и навестить его. Дело чести, майнэ Жрица.

– Раз дело чести… – не спорила дева Света и шла следом, как и все остальные. Только Ильтирим задал короткий вопрос, касающийся личности старого знакомого. Не та ли это принцесса, заманивающая к себе на огонек одиноких путников, а в полночь обращающаяся чудовищем, поедающая плоть еще живых людей? Та, что заточена во льдах.

– Нет. Принцесса-людоед в противоположной от Энии стороне, ближе к границам королевства Тирия. Здесь же, в замке Эльнор, обитает кое-кто другой, – смотрю я на уже виднеющийся шпиль и погнувшийся флюгер, сделанный в виде флага с гербом когда-то славного рода Атар.

Род давно прерван, наследников, даже побочной ветви, как и бастардов, не осталось. Все лежат в земле. А напоминанием о Атарах служит только полуразрушенная крепость, да склеп с надгробными плитами. Побитыми, треснувшими от давности лет и перекосившимися.

– И тут живет ваш старинный знакомый? – спрашивает Жрица, смотря на разрушенный, но когда-то величественный замок, от которого остались разве что руины и камни, – Разве здесь можно жить? – и делает несколько шагов в сторону замка, оказываясь впереди меня, осматриваясь и не видя ничего, кроме надгробных плит и разрушенных заградительных стен.

– Можно. Если приспособиться, – ответил, оттесняя ее назад, за спину, говоря: – можете подождать меня здесь, майнэ Жрица. Уверен, вы найдете чем заняться, – и показал на десятки метров вокруг, – думаю, за упокой этих почивших лордов и леди давно никто не молился. – Хоть так, но отвлеку ее от обитающего здесь дюра. Нечего ей вмешиваться в мои дела. Пусть занимается своими непосредственными обязанностями.

– Иди, – выпроваживает меня Этиор, оставаясь подле Жрицы, словно преданный пес. А остальные, не считая Айона, последовавшего за мной, устроили осмотр прилегающих земель. Ильтирим же, остался подле Жрицы. Пообещал наблюдать за ней и дать знать, если она вздумает направиться следом.

Башня!

Та самая, почти уцелевшая, с возвышающимся флюгером, испускала эманации заблудшей души, переродившейся в дюра. На пару метров вокруг от каменной клади, я и Айон уловили барьер обнаружения, простой, доступный даже магам «С» ранга, говорящий хозяину башни о приближающихся гостях.

– Шэд, разреши мне первым пойти, – я только кивнул и пропустил шаншэ вперед.

А сам, усилив барьер и дополнив его защитой от обнаружения, приоткрыл печать на узоре сущности и освободил истинный пепельный вид. Лишь силу льда и мороза держал в узде, нечего лишний раз пугать и так страдающую душу. Знать кто я на самом деле здешнему обитателю не обязательно. Достаточно понять, что я собрат, пусть и старше по рангу.

– Значит, это ты, та самая потусторонняя тень, что забрела на мои земли перед рассветом? – слышу вопрос к Айону, заданный девичьим голосом. Никакого эмоционального окраса, серость и пустота, безнадега и обреченность. Она давно смирилась с одиночеством и сущностью. Приняла как данное.

– Я, миледи, – ответил на ее вопрос шаншэ, подходя и протягивая руку для приветственного касания к ее тыльной стороне ладони, – хотел бы скрасить ваше одиночество, но не в силах. Как и отпустить вас к предкам, – на эти слова дюра отвернула от него взгляд, а на предложенную руку никак не отреагировала. Как сидела у окна башни, смотря вдаль, так и сидела.

Оперевшись спиной о холодный камень, не дыша и не моргая, отдалась на волю порывов ветра, трепавших ее длинные, белоснежные локоны и длинный, широкий подол платья. Как и говорил, тоска и безнадега. Не единого просвета на надежду и избавления от бремени бессмертия.

– А вы, господин, так и будете стоять в дверях и смотреть со стороны? – вопрос адресован мне, но в отличие от Айона я не удостоился ее взгляда. – Или соизволите пройти и сказать пару слов? – я только улыбнулся уголками губ и вступил в комнату, представ перед заточенной в башне принцессой во всей своей дюровой сущности. Айон не сдержался и склонил-таки голову в легком поклоне, а девушка оторвала взгляд от лесной дали и посмотрела на меня.

– Приветствую, майнэ!

– Шадар! Это ты!

Этими словами дева ввела меня в мимолетный ступор, но из него я вышел сразу же, как только увидел на ее груди подвеску. Особенную, созданную из чешуи Королевы-кобры и моей крови. Создал я этот защитный амулет достаточно давно. Лет пятьдесят назад. А подарил его в знак защиты и покровительства одной конкретной леди, дед которой был мне не просто подчиненным, а другом, готовым отдать жизнь.

– Милисента! – её я никак не ожидал здесь увидеть. Да ещё и в таком облике…

30 глава «Дюр печали»

Шадар

Последний раз, когда я видел девушку, чьи волосы были цвета меда, а глаза оттенка свежей травы, чье сердце переполняло счастье, а душа летала в облаках без крыльев, было недавно. От силы лет пять назад. Милисента была невестой достойного юноши, служившего на королевство Эния, носившего с гордостью и честью изумрудно-серебряный мундир личной гвардии. И пусть у Ридгара почти ничего за душой не было, только маленький домик на три комнаты подле королевского поместья, да пара резвых лошадей, отец Мили благословил и отдал дочь за рыцаря. Согласился и с тем, что Мили переедет в Энию. Но она здесь, в разрушенном замке рода Атар.

– Как ты здесь оказалась? И что с Ридгаром?

Услышав имя любимого, Мили не сдержала слез и тоски. Залилась слезами, уткнувшись мне в грудь, не в силах ответить и обо всем рассказать. Рука моя опустилась на ее волосы, потерявшие былой блеск и шелковистость, унимала дрожащие плечи и успокаивала всхлипы. И когда девушка выплеснула накопившуюся боль и горе, рассказала что с ней и Ридгаром, а также отцом приключилось. И как она стала дюром печали.

– Зависть, Шадар, человеческая зависть, – сказала она, стирая со щеки все еще текущую слезинку. – В ней все дело, – и улыбнувшись печальной улыбкой, вернулась к окну, смотреть в даль, на поднимающееся к зениту солнце. – Мы с Ридо не знали печали и горя. Жили душа в душу, – и тут кривая улыбка и усмешка, – но ровно до тех пор, пока старший рыцарь гвардии не подал в отставку и не ушел на пенсию.

Мне уже не нравилось то, к чему шло. Так как я догадывался о том, что произошло с Ридгаром и Милисентой дальше. Ведь старо как мир придание…

– … возжелай жену подчиненного своего, – о чем я, собственно, и догадался, когда речь зашла о подавшем в отставку рыцаре. – Сир Матеус пришел к нам в гости, как сказал, познакомиться с подчиненным ближе, узнать его с семейной стороны. Мы с Ридом устроили скромный прием, я и моя повариха приготовили ужин. Посидели душевно, у камина, с бокалом вина в руке. Поговорили, посмеялись. – Тут Мили даже рассмеялась, но со слезами в глазах и дрожью в голосе, – после этого он еще несколько раз приходил в гости, привечал нас у себя. Мы с Ридом считали его другом, а он…– … неожиданно пришел без предупреждения, когда Ридгара не было дома, – уточнил, а Айон за нее закончил:

– К тебе, – и она снова заплакала.

Что с ней было, точнее, что себе позволил сир Матеус, было ясно, как день. Такого позора воспитанная леди не выдержит. Стражам порядка не расскажет, а вот от мужа не скроет. Да и бесполезно скрывать, как и без толку рассказывать. Кто она и кто он? Она – жена простого служки-гвардейца, пришлая из соседнего королевства, а он – начальник королевской гвардии, с почестями и наградами, со связями и покровителями.

– И что Рид?

– Вызвал сира Матеуса на дуэль. Во имя порушенной чести и втоптанной в грязь дружбы. – Слова достойного человека, рыцаря и мужа. Жаль, что Рид встретил свой конец. Уверен, мы бы с ним сошлись по многим взглядам.

– А почему на этих самых руинах? – Поинтересовался у Мили. Странный выбор для дуэли. Никак не связан с ситуацией.

– Условия по кодексу выбирает принимающая вызов сторона. Время, место, исход, – это я помню, но ответ на вопрос не получил, а хотелось бы, – Атары и все их земли, сохранившиеся и не сохранившиеся, по праву наследника достались сиру Матеусу, – кривая улыбка и слова: – так что, это все его, – показала она из окна на окрестности, которые стали могилой и ей, и ее супругу. А потом продолжила: – Рид пришел к положенному времени и месту, а там… – и руками закрыла лицо, так как было или стыдно, или страшно о дальнейшем рассказывать. Но переборов себя, продолжила: – … сир Матеус, перед тем, как прийти сюда, украл меня из дома. Оглушил и опоил, заточив здесь.

– Магический барьер с запретом. Зайти можно, выйти нельзя, – предположил, а она подтвердила, – и ты отсюда наблюдала за боем? – спросил, подойдя к окну, ее обнимая и утешая.

Мили снова заплакала, уткнулась мне в плечо и не в силах была продолжать разговор. Но оно и так понятно, что произошло. На глазах девушки, скорее всего, особо жестоко и беспощадно убили Рида, демонстрируя этим самым силу, вдобавок провозглашая себя ее новым мужем, по праву победителя дуэли и хозяина здешних владений.

– Судя по тому, что ты больше не человек, а дюр печали, предположу, что с жизнью покончила добровольно, – она не ответила, только кивнула, – а когда умерла, то переродилась и поддалась на зов отмщения, – снова всхлип, но отрицание, она не убивала.

– Леди Милисента, сира Матеуса убили вы? – настойчиво интересовался Айон.

– Нет! – рыкнула она, обращая всю свою боль и тоску на мальчика, как и подвластный ей поток энергии, не сформировавшийся во что-то конкретное. Просто сгусток эмоций, ударивший по шаншэ, с целью ввергнуть его в печаль и тоску.

Но Айон выше ее уровнем, да и тоски с печалью в его прошлом хоть отбавляй. Так что ее выпад не сработал, лишь разозлил. В черных провалах глаз моего генерала горели алые искры, тень трещала и шуршала, готовясь проглотить виновника злости. Как и всегда, когда тема касается мести, Айон жесток и зол. Но порывы свои, как и желание скормить девушку тени, он сдерживал. Ведь Мили не виновата.

– Он сам сдох! Туда и дорога! – в сердцах добавила она, продолжая смотреть вперед, в открытое окно, на развалины и прилегающий лес.

– Странно. Не убивала, а упокоиться не можешь, – не вопрос, а факт, с которым не поспоришь. И она не спорила, а хотела уйти за грань, к своему любимому, попасть наконец-то в его нежные и теплые объятия, забыв обо всем земном, как о страшном сне. И я ей в этом помогу. В моих силах разорвать нити ее греха, и очистить запятнанную собственной кровью душу, отпустив за грань, в объятия Ридгара.

– Я помогу, Мили.

– Правда? – и по ее щеке скатилась одинокая слеза, упавшая соленой каплей на похоронное одеяние, в котором она все это время находилась. Я на ее вопрос только отошел на шаг назад и протянул руку, предлагая следовать за мной.

Она не сразу, лишь после того, как осмотрела последний раз окрестности, пленницей которых являлась, подала мне руку и спустилась с подоконника, с облегчением и благодарностью на лице. Перед тем, как покинуть башню и провести церемонию прощения, попросил ее не обращать внимания и никак не реагировать на тех, кто находится здесь, неподалеку от замка. Ведь я уверен, Жрица на дюра среагирует и попытается уничтожить. Как и ее огненный защитник.

– Я все поняла, Шадар, – смиренно согласилась Милисента, следуя за мной шаг в шаг, не обращая внимания на перемены во внешности и сокрытие истинной сущности. Ей уже все равно. Главное, что она скоро будет вместе с любимым. В его объятиях, под его защитой.

Из башни мы вышли также, я вел ее под руку, а она следом, прикрыв глаза и отпустив боль и тоску. Ритуал прощения будет проходить на том самом месте, где сир Матеус убил Рида, жестоко и кроваво. Для одного руины – это могила, а для другой – это дверь в загробный мир.

– Вот здесь, он убил его вот на этих самых развалинах, – худая, белая, почти полупрозрчная рука Мили провела по каменным обломкам, когда-то принадлежавшим к крепостной стене, защищающей от проникновения и нападения. – Даже кровь Рида сохранилась, – и правда, запекшаяся, покрытая давностью дней, но все же кровь. – Я готова, Шадар, – сказала девушка, опускаясь на камень, закрывая глаза и первый раз при мне за это время улыбаясь. Просто и тепло.

Рука моя легла на ее волосы, погладив и спустившись к плечу, а следом к сердцу, едва бьющемуся. В нем и правда нет ничего кроме страдания и печали. И греха за самоубийство. Душа такая без прощения не войдет в реку перерождения, не увидит умерших родных, близких и любимых, не получит шанса на покаяние. Таков закон Пресветлого. Убил себя – не достоин прощения. А тот, кто отпустит душу и простит – враг Света, Храма и Святого писания. Что я, собственно, и собираюсь сделать. Стать в глазах храма врагом их святого писания.

– Мили, готова? – спросил я у девушки, а та снова благодарно улыбнулась и кивнула, подтверждая согласие покинуть эти руины и ненавистную ей башню. – Тогда отринь свою печаль, отпусти страдание и прости врага своего!

Руку мою, все еще находящуюся подле ее сердца, окутало серо-стальным свечением с вкраплением мелких льдинок и снежинок. Второй же я выводил письмена и круг покаяния, в который вписывалась руна за руной, выстраиваясь в своего рода портал между мирами живых и мертвых. И когда круг был завершен, и мне осталось только разорвать нити ее души с этим миром, услышал за спиной голос Айона, не в самый подходящий момент предупреждающего:

– От Ильтирима привет, – и как раз, к нам шла Жрица в сопровождении Этиора и почтенного Тинтра. Вид Сириния имела грозный, того гляди, небеса разверзнуться и явятся гром и молнии, карая меня за грех. Но грома и молний не было, лишь словесные претензии и недоумение моим поступком:

– Сир Риат, как вы можете? – в ее руке посох, камень силы которого наливается святой энергией, готовой уничтожить зло, то есть Мили, одним только взмахом. – Она – грешница! Дюр! Ей нет прощения! – вот тебе и лицемерие в полном развороте. Бандитов, убийц, воров и других преступников прощать можно, а деву, над которой надругались нет.

– И это говорит дева Света, всепрощающая и святая, – усмешка и последний, вписанный в круг прощения символ, со словами: – покойся с миром, Милисента фон Бокамор!

Фигура девушки, стоило произнести ее полное имя, а кругу напитаться магической энергией, засияла светло-золотистым светом. Траурные одежды сменились на поминальные. Сама она стала такой, как при жизни: с золотыми волосами и с зелеными глазами, в которых отражалось спокойствие. Под ее ногами заклубилась сизо-серая дымка, поднявшая ее вверх, к столпу света, уносящему в небеса. Но перед этим шепотом, едва различимо, только для меня, сказала:

– Спасибо, Шадар! – и окончательно рассыпалась золотыми искрами, упавшими на каменный обломок.

– Грешник! – процедила сквозь зубы Жрица, отворачиваясь от меня и уходя прочь, как и Этиор, вторящий каждому ее слову. Остался только почтенный Тинтр. По взгляду гнома понял, что он на моей стороне. Как и по словам, сказанным уже ушедшей Мили:

– Иди с миром, дочь земная! – и в знак уважения к почившей, положил руку к сердцу, опуская взгляд и молясь за ее душу. А после, покинул нас с Айоном, присоединившись к Жрице и остальным. Но перед этим сказал, точнее попросил: – Могу я рассчитывать на разговор с вами, Шадар? – обратился он ко мне по полному имени.

– Конечно, майн Тинтр, – и чуть склонил голову в знак уважения и почтения к гному и его наблюдательности, а также к скрытым умениям. Услышал ли он мое полное имя из уст Мили, или же увидел, прочитав по ее губам, не важно. Главное, между нами с гномом будет разговор, по итогам которого, я надеюсь, союзников в моих рядах станет больше. А если нет, то увы…

***

Почтенный Тинтр не мог поверить своим глазам! Слух, в его возрасте, мог подвести, обмануть, но никак не зрение. Оно зорко и ясно, как день под солнцем Пресветлого. Иначе не быть ему мастером-артефактором. И он точно и четко, по губам девушки, отпущенной с бренной земли ритуалом прощения, увидел имя спасителя. Не ее, а его. И имя, это самое имя «Шадар», принадлежало только одному человеку, точнее не человеку вовсе. Высшему дюру, несущему на плечах бремя предательства и мести.

Несмотря на то, что Шэд, он же Шадар риат Ихтаррис – темное создание, явно служащее Темному Влыдке, гном-артефактор был ему обязан жизнью. Возможно, сам Шадар этого не помнил. Почти век с того дня прошел. Но не забыл поступок дюра сам гном. Ведь без Шэда не было бы и его, почтенного Тинтра. За спасенную жизнь и будущее, которое у него есть благодаря дюру, он и хотел поблагодарить.

– О чем, майнэ Тинтр, вы хотели поговорить? – спросил дюр, подходя к мастеру-артефактору, навешивая купол «Тишины» для защиты от лишних ушей.

– Не поговорить, а поблагодарить, милорд Шадар. Вас, за мою спасенную жизнь почти сто лет назад, – от этих слов сам дюр впал, в своего рода, прострацию. Очень давно его не благодарили за деяния минувших лет. Да и кто? Темные не имеют привычки благодарить, а светлых он не спасал. Не доводилось. Но, как оказалось…

– Почтенный, я не совсем понимаю, о чем идет речь? – тем самым просил ему напомнить о моменте и деянии, за которые стоило бы принять благодарность. – Я вас, майнэ Тинтр не помню, – и повинился, – уж простите.

– Кхе, – кашлянул гном и прикрыл один глаз, смотря на Ихтарриса с улыбкой, – вроде, старик я, а память отшибло у вас, милорд Генерал Северного Князя Тьмы, – вот тут у Шэда сама собой вылезла широкая улыбка, похожая скорее на оскал, – вы поменяли внешность, волосы ваши черны, а не пепельны, глаза серые, а не стальные, как небо в бурю. Спрятали узор сущности, став простым человеком, каким были при жизни. Снизили показатели уровня, несколько сотен единиц минусом и вы просто «А» уровня, а не «А+», но имя. Если подумать, вспомнить все моменты, наводящие на вопрос и провести некую параллель…

– Хм… – посмотрел на гнома пристально Шадар, как бы намекая, что все куда проще, чем гном собрался было выводить вилами по воде. И тот под тяжелым стальным взглядом высшего дюра сдался, говоря:

– Милорд прав, кхе, – стушевался гном, – я просто увидел, как дева Милисента произнесла ваше имя, и вот тогда все встало на мои места. Я догадывался раньше, что вы не тот, за кого себя выдаете. И не могло нам так просто взять и повести встретить мечника нужного уровня, способного, знающего Север. Да только…. – но гном не договорил, за него закончил сам Шадар:

– … времени думать и проверять меня, у вас не было. В этом все светлые, – усмехнулся дюр, откидывая назад, за спину, длинных хвост черных волос. – Вам еще повезло, что послали меня, а не… – но кого могли бы послать, юноша гному не сказал. Оставил интригу. – Будем считать, почтенный Тинтр, что я принял ваши слова благодарности.

– Но вам придется меня убить, чтобы я не рас… – но не договорил, так как Шадар рассмеялся. Заливисто, громко, протяжно, даже до бегущих слез. И как хорошо, что над ними висит купол «Тишины», не то были бы ненужные вопросы.

– Нет, майнэ Тинтр. Я вас не трону. – Гном думал, что тронет кто-то другой из генералов, или их подчиненных, но Шадар хоть и темный, да только с принципами и моралью. Даже если она серая. – Наоборот, почтенный Тинтр, я хочу предложить вам, вашей семье, и вашему роду свою личную защиту.

– В обмен на клятву верности темному домену? – уточнил гном.

– Не без этого, – согласился Князь, которого приняли за Генерала.

– Для начала я принесу клятву о том, что никаким образом не выдам вас и ваш секрет, – на это Шадар был согласен, как и на то, чтобы гном подумал о покровительстве, и не только для его личности, но и всего рода, особенно для будущего поколения. – На это, милорд Шадар, нужно решиться. Уж не гневайтесь.

– Ваше право, майн Тинтр, – на этом разговор гнома и дюра был закончен. Купол снят. Ситуация отпущена и на время забыта. Ведь город Энор уже виднелся впереди дороги.