Текст книги "Нарты. Эпос осетинского народа"

Автор книги: Автор неизвестен

СМЕРТЬ ХАМЫЦА

 
А на заре Хамыц пустился в путь,
Скорбь по юнцу ему терзала грудь.
Он был готов добраться до пучины,
Чтоб набрести на Урызмага сына.
Хамыц идет дорогой незнакомой,
Спешит сразиться с дерзким Урагомом.
А в это время в дом Сайнаг-алдара
Пришел тайком его приспешник старый.
Сказал ему с угодливым поклоном:
«Хамыц в дороге. Горем удручен он.
Ему не до тебя, и для отмщенья
Ты не подыщешь лучшего мгновенья».
Сайнаг-алдар, услыша эту новость,
Сел на коня и произнес сурово:
«Клянусь огнем и синим небосводом,
Что душу мне отдаст рыжебородый.
Пусть буду я повержен в прах судьбой,
Когда не будет он наказан мной».
И вот врагу заклятому навстречу
Он полетел, чтоб уничтожить в сече.
Они сошлись на Уарыппе вскоре,
Кому на радость, а кому на горе.
От пропасти бездонной в двух шагах
Весь день, всю ночь сражались два врага.
У одного согнулся меч стальной,
С поломанным щитом стоит другой.
Не остывала старая вражда.
И закипел кулачный бой тогда.
Казалось, злоба, тлевшая в веках,
Собралась вся в их крепких кулаках.
Но только, видно, не настал их срок.
Один другого одолеть не мог.
И бросили они пытать судьбу,
Прервав ожесточенную борьбу.
Нахмурившись, сказал Сайнаг Хамыцу:
«Пусть на заре наш бой возобновится.
До гроба ты раскаиваться будешь,
Коль в это место завтра не прибудешь».
Хамыц ответил: «Дай сначала клятву,
Что сам приедешь, голову не спрятав.
А коль обманешь, сделайся мишенью,
Тогда умрешь ты от удара в шею!»
Сайнаг-алдар отправился домой
И поделился горестью с женой:
«Убить врага, чтоб отомстить, желаю,
Но от меча Хамыц не умирает».
Ответила тогда жена алдара:
«Он не погибнет от твоих ударов,
Он пламенем палящим закален
И от мечей булатных защищен.
Но при рождении, в часы закала,
В прохладных волнах рта не раскрывал он.
Остался рот его не закален,
Ударом в рот он может быть сражен.
Вот почему во время битв суровых
Он никогда не произносит слова.
Коня пред боем накорми бардою,
Тогда Хамыц заговорит с тобою».
Сайнаг-алдар все это быстро сделал
И на коне помчался в битву смело.
Он до холма добрался на рассвете
И, наконец, Хамыца-нарта встретил
И вскрикнул так: «Доволен я судьбой,
В последний раз с тобой вступаю в бой!»
Хамыц коня лихого оседлал,
Подпруги подтянул, меч в руки взял,
И, как орел, воинственно и яро
Сраженье начал он с Сайнаг-алдаром.
Сайнага конь желанью волю дал,
Навозом жидким пачкать ноги стал.
Тогда Хамыц сказал Сайнаг-алдару:
«Хорош твой конь, как раз тебе под пару.
Барды объевшись, пачкает он землю,
Ты ж, как фандыру, смрадным звукам внемлешь.
О жалкий всадник, чтоб с твоей бардою
Ты навсегда лишился бы покоя!»
Алдар воспользовался тем мгновеньем,
В рот нарта меч всадил без промедленья.
Хамыц на шею лошади упал,
От боли он сознанье потерял.
У раненного в бровь Сайнаг-алдара
Глаз выскочил от сильного удара.
Но боль глухую радость заглушала,
Что сердце нарта биться перестало.
Домой он ехал битвой утомленный,
Но отомщеньем удовлетворенный.
Когда подъехал он к ограде дома,
Увидел: бродит мальчик незнакомый.
Жену свою спросил он с удивленьем:
«Чей это мальчик? Что за наважденье?
У нас в помине не было детей».
Жена смутилась, стала у дверей,
В светлицу быстро мальчика втолкнула.
Лицо алдара тенью затянуло.
Он, разорвав ее бешмет на части,
Озлобленно вскричал: «Что за напасти?
Коль полной правды не откроешь мне,
Проклятая змея, сгоришь в огне!»
«Не гневайся, владыка, ради бога,
Не осуди за ослушанье строго.
Убить дитя я не могла решиться,
Остался жив невинный сын Хамыца.
В одной семье подкидышем он рос
И жизнь свою сквозь бедствия пронес».
Лишь ясный месяц в небе заблестел,
Убить жену алдар слуге велел
И труп убитой тайно закопать,
Чтобы о том никто не мог узнать.
Так за обман с женой он расплатился.
А чтоб позор его не разгласился,
Приспешника уловкой ухищренной
Он заманил на берега Тулона,
И там его убил он вероломно
И бросил труп в бушующие волны.
Он думал так: «Концы упрятав в воду,
Забуду я позор свой и невзгоду».
О казни матери своей названной
Не знал Созырко и пришел нежданно.
В условном месте постучал он в дом,
Чтоб повидаться с матерью тайком.
Но встретила ребенка, причитая,
Алдара грозного жена другая.
Сказала тихо: «Уходи скорей
От наших окровавленных дверей.
Нет матери твоей уже в помине,
Тебе опасность угрожает ныне.
Но можешь скоро избежать злых чар ты,
Иди туда, где обитают нарты.
Там в скромном шалаше сестры названной
Жены алдара – твой приют желанный.
У женщины-колдуньи Кулбадаг
Тебя вовеки не найдет твой враг».
И мальчик, затаив в душе тревогу,
С одной сумою вышел в путь-дорогу.
Шел он ущельем, а потом равниной,
И так добрался до земли родимой.
Нашел впотьмах соломенный шалаш.
Сказал он нартам: «Я – потомок ваш.
Все потеряв и мать свою оплакав,
Пришел я к вам в изодранных чувяках».
 

БАТРАДЗ И СЫН ТАРА – МУКАРА

 
Был небосвод безоблачен и ясен.
Вся молодежь собралась на ныхасе.
Играли, пели жители селенья,
Так проводили время в развлеченьях.
Вдруг вестник прискакал. В большом волненье
Он сообщил о вражеском вторженье.
Скакун горячий дышит учащенно,
Весь в белой пене, с мокрою попоной.
Сказал им всадник: «Мир да будет с вами!
Приехал я с печальными вестями.
Ряды двойные новых войск Мукары,
Грозя нам всем стремительным ударом,
Вдруг показались на границе нартов,
Потом на север двинулись обратно.
Сам Уангур к нам с пешими стремится,
Чтоб с воинами нашими сразиться.
Там столько войск шагает ряд за рядом,
Что невозможно их окинуть взглядом».
Услышав это, нарты в должный срок
Вооружились с головы до ног
И понеслись вперед лавиной бурной
На Уарыпп, навстречу Уангуру.
Их вдохновляла доблесть и отвага
Старейшего из нартов – Урызмага.
От гула войска вся земля дрожала,
И за спиною пыль столбом стояла.
А на заре, холодным утром хмурым,
Они столкнулись с войском Уангура.
Мечи окровавленные сверкали,
Звон раздавался искрометной стали.
А в это время войско сына Тара
Грозило неожиданным ударом.
Мукара хитрый вестника послал
К приятелю Дзагко, в его квартал.
«Знай, побратим, что прохожу я мимо
И видеть мне тебя необходимо.
Коль ты здоров и не лежишь в постели,
То приходи поговорить о деле
И приводи отряды молодежи,
Что храбростью своей с тобою схожи».
Дзагко тотчас помчался к сыну Тара,
Сын Тара был его приятель старый.
И в первый миг, лишь встретился он с ним.
Сын Тара крикнул: «Что же ты один?
Где ж молодежь? Куда она пропала?
Тебя она всегда сопровождала».
Дзагко ответил: «Как мне быть, о боже!
Нет никого из нашей молодежи.
На нартов наступает Уангур.
Но чтоб скорее дать отпор врагу,
Судьбу его решить в жестокой сече,
Вся молодежь пошла ему навстречу».
Сын Тара только этого и ждал,
Войскам приказ о наступленье дал.
И вот они лавиной устремились,
В тылу у нартов вскоре очутились,
Село кольцом змеиным окружили.
Мукара знал, что враг его бессилен.
В село послал гонца с таким веленьем:
«Вы – наши должники. Без промедленья
Должны нам дать от каждого двора
По девушке, как дань. Коль до утра
Не отдадите, то возьму я силой».
Но были старики неумолимы.
Отчаянно все нарты защищались,
В рядах мужчин и девушки сражались.
Но был сильней их во сто крат сын Тара,
Селенье нартов предал он пожару.
Богатства нартов на волов навьючил,
Погнал стада их через лес и кручи.
Сто нартских девушек он взял с собой,
Благословляя свой удачный бой.
В то время Урызмаг, питомец чести,
С отборной нартской молодежью вместе
Кровь проливал в долине Уарыппа.
Был грозен Уангур в бою открытом.
С закатом солнца, с наступившей мглой
Устали все и прекратили бой.
А к Уангуру вестник прискакал,
Слова Мукары он пересказал:
«Село врага сравняли мы с землей
И все добро их унесли с собой.
Нет смысла наступать теперь войскам,
Живой души ты не увидишь там».
Сам Уангур все понял хорошо
И в ту же ночь с войсками отошел.
Как только звезды скрылись с небосклона,
Блеснуло солнце на зеленых склонах.
С оружьем нарты в этот день собрались,
На поле битвы снова показались.
Но не нашли там войска Уангура,
Безлюдно, тихо было в поле хмуром.
Нарт Урызмаг был этим озадачен:
«Куда девался враг? Что это значит,
Что в поле нет ни мертвых, ни живых?
Уж не земля ли поглотила их?»
Врагов искали нарты по полям
И шли без устали по их следам.
А в это время там, на небесах,
Сын Бардуага мчался в облаках
На бороне дубовой, на оленях,
С Батрадзом юным, после похищенья.
Казалось, им и в синем небе тесно.
Неслись они и громко пели песни.
Когда они над нартами летели,
То Бардуаг остановил оленей
И к голосам прислушиваться начал.
Батрадз спросил его: «Что это значит?
Зачем остановился? Сделай милость,
Мне объясни». «Не видишь, что случилось?
Не слышишь разве ты мольбы людей?
Взывают нарты к помощи моей».
Услышав эту весть, Батрадз могучий,
Кипя от злости, пролетел сквозь тучи.
Летит к земле он, искры рассыпая,
Но Бардуаг Батрадза догоняет.
Он в облако мгновенно обратился,
Во двор Сатаны с нартом опустился.
Доставив друга, улетел обратно.
Батрадз огненноокий крикнул нартам,
И крик его потряс весь мир земной:
«Эй, кто живой здесь, коли есть живой?»
И мудрая Сатана разгадала,
Что мальчик – нартский, и ему сказала:
«По взгляду вижу я, что ты из нартов,
Войди и расскажи, как к нам попал ты
И из какого нартского ты рода».
«Пришел сюда я на мольбу народа.
Все разъясни теперь мне по порядку:
Кто сжег село и кто напал на нартов».
Батрадзу так ответила Сатана:
«Мукара злой напал на нас нежданно.
Он нартское село сравнял с землею
И лучших девушек увел с собою.
Один его ты победить не сможешь».
«Но и меня не победит он тоже,
И я силен, и я стреляю метко.
Дай мне скорей оружье наших предков».
От этих слов Сатана просияла,
И подвела его к дверям подвала.
Вот с нетерпеньем юный нарт берет
Тяжелый меч и толстое копье,
Несет оружье, не моргнувши глазом.
Тогда Сатана молвила Батрадзу:
«Неопытность ты сразу обнаружил,
Раз вытащил тяжелое оружье.
Оно негодно для жестокой сечи,
Ты выбери оружие полегче».
Нарт торопился в бой вступить скорей,
Взял лучший он из нартовских мечей.
Вооружившись, он сказал Сатане:
«Пусти меня скорей на поле брани.
Коня лихого приготовь мне спешно,
Ведь не могу ж отправиться я пешим».
Сатана с грустью отвечала так:
«Все табуны угнал жестокий враг.
Есть, правда, конь Урыза – старый, хилый,
Остались только кости в нем да жилы.
Пасется он за нартовским селеньем
И ждет, должно быть, смерти с нетерпеньем».
Батрадз нашел несчастного коня,
Пошел к реке, оружием звеня.
Там он коня очистил от колючек,
И конь, как прежде, стал одним из лучших.
Нарт вышел из воды, омывшись в волнах,
Неся коня в своих руках огромных.
Подпруги подтянул и оседлал.
Когда ж засунул в рот он удила,
Невиданным виденьем изумлен,
Как вкопанный, остановился он.
Открылись десны лошади. Из них
Сверкнул блестящий ряд зубов стальных,
Похожих на булатные клещи.
Батрадз сел на коня и взял свой щит.
Конь взвился птицей, над грядою гор
Средь облаков летит во весь опор.
Летит авсург, летит и ржет тревожно.
Меч ерзает от жажды боя в ножнах,
И над мечом, звеня, булатный щит
На ярком солнце серебром горит.
Когда подъехал он к твердыням Тара,
Окликнул он воинственно Мукара:
«Эй, ты, сильнейший, выгляни наружу,
Во двор спустись, коль с мужеством ты дружен».
Стрелу пустил он – смелый вызов к бою.
Вскричал Мукара: «Кто передо мною?
Откуда ты? Коль ищешь бранной встречи,
То завтра утром приезжай на сечу».
В назначенное утро, на рассвете,
Сел на коня Батрадз и не заметил,
Как к Уартдзафу стал он приближаться,
Чтоб на холме с Мукарой рассчитаться.
Батрадз в пути беседует с конем
О поединке будущем своем:
«Коль в схватке злой я загорюсь в огне,
Какую помощь ты окажешь мне?»
Конь отвечал, копытами звеня:
«Рассчитывать ты можешь на меня.
Коль будет враг упорно наступать,
Его смогу копытами подмять.
Коль все же будет враг одолевать
И станет, как в тисках, тебя сжимать,
Тогда зубами, чтоб глаза смежил он,
Я мигом разгрызу ему все жилы».
Лишь солнце показалось на вершинах
И озарило горы и долины,
Батрадз к горе высокой прискакал
И на Мукара дерзкого напал.
Враги сначала копья испытали,
Потом сражаться начали мечами.
Лишь только солнце скрылось за горой,
Как завязался рукопашный бой.
Противники друг другу мнут бока.
Стальной Батрадз почувствовал накал.
Когда к земле он наклонился низко,
От привязи конь оторвался быстро.
Батрадзу помогал скакун, как другу,
И на Мукаре разорвал кольчугу.
Мукара же, оружием звеня,
Не обращал вниманья на коня.
Конь задние копыта в ход пустил
И два ребра Мукаре раздробил.
Но, видно, враг привык на бранном поле
Не чувствовать ни устали, ни боли.
Тогда скакун вступил в сраженье сам,
Схватил врага и бросил к небесам.
А юный нарт, как уголь раскаленный,
Помчался вихрем к волнам разъяренным,
И в море Черное, чтоб охладиться,
Быстрей стрелы сумел он опуститься.
Батрадза волны тотчас поглотили
И скрыли в глубине, в пучине синей.
Мукара, пав на землю, встал тотчас,
Сел на коня и мигом скрылся с глаз.
Укрылся у маликов он, разбитый,
Отдал себя как гость под их защиту
Все, что случилось, рассказал он им.
Ответил царь: «Батрадз рожден стальным.
Нет сил, которых испугался б он,
Лишь хитростью он может быть сражен.
Теперь он будет гнаться за тобой,
Потянется он к крепости рукой.
Но у стены мы выкопаем яму.
Когда придет он к крепости, упрямый,
В ловушку попадет, не ожидая,
И мы его камнями закидаем».
И царь маликов свой народ собрал,
Он яму рыть скорее приказал.
Малики все пошли туда гурьбой,
Лопаты, кирки принесли с собой
И выкопали яму у ворот
Глубокую, имея свой расчет,
Покрыли яму свежими ветвями.
Батрадз в то время долами, горами
На черном скакуне летел могучий.
За нартом пыль вздымалась черной тучей.
Вот он уже у вражеских ворот,
С коня слезает, смело вглубь идет.
Ворота он толкнул плечом легко
И в миг на восемь расколол кусков.
Но только сделал шаг один вперед,
Как провалился в яму у ворот.
Тогда малики собрались толпой,
Одну скалу тащили за другой
И начали забрасывать Батрадза.
Батрадз свой меч из ножен вынул сразу,
И поднял острие над головой,
Одну скалу ломая за другой.
Вершины скал и гор крутых отроги
Ему мукою сыпались под ноги.
Малики успокоиться не могут.
Таскают валуны и бьют тревогу.
Батрадз Стальной сражается упрямо.
А пыль и щебень наполняют яму
И подымают воина все выше.
Батрадз Стальной палящим жаром пышет.
Когда из ямы, точно блеск луча,
Вдруг показалось острие меча,
Малики разбежались от испуга
По сторонам, крича, давя друг друга.
Никто не видел, кто куда бежал,
Дороги пред собой не разбирал.
Тогда Батрадз на корточки присел
И, выпрямившись, быстро вверх взлетел.
Стал гнать перед собою он галопом
И сына Тара, и маликов толпы.
За жизнь свою маликам стало страшно,
Они поднялись по ступеням в башню.
Батрадз не оставляет их в покое
И башню рушит силою стальною:
Выламывает двери он плечом,
Все семь дверей уже идут на слом.
И за последней дверью, за седьмой,
Направил меч непобедимый свой
Он на царя маликов и Мукару.
Они еще сопротивлялись яро,
Звенели долго их мечи стальные,
И рассыпались искры золотые.
Когда Мукара и малики стали
Уже слабеть, то насмерть испугались
И пред Батрадзом стали на колени.
Стальной Батрадз сказал с ожесточеньем;
«Два выбора у побежденных есть:
Быть меченными или выбрать смерть».
Враги, дрожа от страха, отвечали:
«О пощади! Мы биться перестали.
Ты лучше меткой нас отметь своей
И отпусти из плена поскорей».
Батрадз в ответ взял острый меч стальной
И сделал метку собственной рукой.
Так в этой битве, грозной и великой,
Он победил Мукару и маликов
И пленникам, кто в рабстве прозябал,
Освобожденье от неволи дал,
Их взял с собой в ущелье нартских гор.
Маликов царь с Мукарой с этих пор
Им платят дань за пролитую кровь
Для всех сирот, для стариков и вдов.
 

КАК БАТРАДЗ ЗАКАЛЯЛСЯ

 
Лишь брызнули рассветные лучи,
Батрадз проснулся, на ноги вскочил
И в ручейке, под черною скалой,
Омыл лицо жемчужною водой.
И взвился он по солнечным лучам,
Протянутым, как нити, к небесам.
И, двигаясь стрелой по небосклону,
Примчался к кузнецу Курдалагону,
Остановился на его пороге,
Сказал: «Хозяин, я к тебе с дороги.
Наружу выйди, встреть земного гостя,
С поклоном он тебя об этом просит».
На зов его пришел Курдалагон,
Спросил его, кто и откуда он.
Тогда Батрадз решил ему открыться.
«Да будет фарном труд твоей десницы!
Хочу закал, необходимый мне,
Принять в твоем немеркнущем огне».
Курдалагон подумал про себя:
«Коль закалю такую силу я,
То никому не даст она покоя».
Но вслух кузнец сказал совсем другое:
«Работаю я каждый день упорно,
Но в праздники не разжигаю горна.
Да и к тому ж задача нелегка,
Когда в запасе нет и уголька.
Ты знаешь сам, что для закалки крепкой
Потребуются угли, а не щепки.
Коль через год придешь ты в это время,
То на себя возьму я это бремя.
Ну, а теперь входи без огорченья,
Домашнего отведай угощенья.
Уже давно от нартов гостя жду я».
Ответил нарт: «Тебя благодарю я,
Но должен возвратиться я обратно,
К себе домой, задолго до заката».
И маленький Батрадз пустился в путь.
Ему волненье разрывало грудь.
По солнечным лучам он вниз спустился,
С Сатаной неудачей поделился:
«Ни с чем пришел я от Курдалагона,
Не хочет он, чтоб был я закаленным».
Тогда Сатана мудрая спустилась
В сокровищницу, где кольцо хранилось,
И вынесла его на свет к Батрадзу.
И золото сверкнуло солнцем сразу.
Она сказала: «Не найдешь ты краше.
Возьми кольцо – наследство предков наших.
С ним в небо поднимись без промедленья.
Оно небесной лестницы ступени
Тебе, как солнце, осветит лучами.
По лестнице ты поднимись сначала,
Как я советую, к владыке бурь.
Он молниями разожжет лазурь
И бурями огонь легко раздует,
И небеса пожаром забушуют.
Огня владыка – и к нему зайди —
Тебя огнем и углем наградит.
К владыке туч ты соберись потом,
На землю он обрушится дождем,
И вздуются озера и моря.
Тогда, одним желанием горя,
Ты крепче стали закалиться сможешь,
Стальную мощь во много раз умножишь».
И вот Батрадз, покинув стены дома,
На небеса зашел к владыке грома.
Дал Бардуаг ему небесных искр.
К владыке бурь его поход был быстр.
Усилил бурю Бардуаг великий.
Огонь и уголь дал огня владыка.
Владыка туч – потоки вод студеных.
Потом Батрадз пошел к Курдалагону.
Там, в облаках, он стал еще проворней
И спрятался без разрешенья в горне.
Никто его не видел, и в углу
Он со своим фандыром сел в золу.
Владыка бурь развел огонь в том горне.
Огня владыка свой огонь огромный
Одной рукою в этот горн кидал,
Другой рукою уголь подавал.
И все сильнее раскалялся горн,
Огонь, слепя, пылал со всех сторон.
Себя Батрадз в том горне ловко скрыл,
Поет себе, лаская свой фандыр.
Курдалагон был сильно удивлен,
Когда увидел, что пылает горн.
Он в кузницу вошел и обомлел:
«Я много видел необычных дел,
Но не видал такого чуда в мире.
Эй, кто играет в горне на фандыре?
Как видно, гость. А я и не приметил».
Батрадз из горна кузнецу ответил:
«А ну, кузнец, раздуй меха сильнее,
От холода я, право, коченею».
Кузнец Батрадза смелого узнал
По голосу и так ему сказал:
«Ну, ладно, я свое нарушу слово.
Лишь для тебя», – добавил он сурово.
Курдалагон снял со стены совок,
Все угли всыпал в горн до одного.
Батрадза тело долго накалялось,
И грудь его от жара расширялась.
И нарт фандыр свой в руки взял опять
И струны ловко стал перебирать.
И чем Батрадз играл искусней в горне,
Тем и кузнец бил молотом задорней.
Стук молота и грохот наковальни
Сливались с пеньем в небесах хрустальных.
Как гром, те звуки отзывались в мире
И всех существ на свете пробудили.
Кузнец небесный продолжал стараться,
Хоть угля перевел возов двенадцать.
И выбился из сил Курдалагон.
А нарт Батрадз поет под гром и звон:
«Великий мастер неба и земли,
В огне меня скорее закали!»
И час желанный, наконец, настал:
Он закалил Батрадза, как металл.
С работой справился Курдалагон,
Своим закалом был доволен он.
Курдалагон промолвил Бардуагу:
«В награду за великую отвагу,
Чтоб до конца Батрадз стал закаленным,
Отдай его пучине разъяренной.
Пусть охладится он в воде холодной».
И Бардуаг тогда вздохнул свободно,
Высоко поднял молот свой, не споря,
И выбросил Батрадза в волны моря.
Батрадз исчез, покрытый белой пеной.
От жара море высохло мгновенно.
Донбетры моря, дружные с водой,
Вдруг очутились на земле сухой.
Тут Бардуаг послал свирепый ливень,
Что несравним с дождями проливными.
Тогда морские рыбы и донбетры
Нырнули в море под напевы ветра
И от мучений были спасены
Прохладою и влагою волны.
И вновь вода дошла до берегов,
Обильным снова в море стал улов.
А маленький Батрадз покинул море,
Пошел домой он, торжествуя, вскоре,
Пошел он к нартам с сердцем облегченным,
Огнем, водой навеки закаленный.
 

БАТРАДЗ И ХАФТАНГУР

 
Домой вернувшись, нарт Батрадз спросил:
«Кто землю нартов кровью оросил?»
И, опустивши головы в печали,
Старейшие в волненье отвечали:
«Злодей коварный к нам пришел с востока,
То Уангур, дерущийся жестоко.
Мы вывели войска ему навстречу,
Чтоб окружить и уничтожить в сече.
Вступили в бой за нашею границей,
До вечера не прекращали биться.
Мы с Уангуром бились так геройски,
Что убежал он ночью вместе с войском».
Батрадз ответил старикам почтенным:
«О замысле скажу вам сокровенном —
Хочу я Уангура проучить,
Чтоб близко к нам не смел он подходить».
Батрадз коня лихого оседлал
И по дороге пыльной поскакал.
За ним пустились толпы молодежи:
«С тобою в бой пойти хотим мы тоже.
Возьми и нас, чтоб мы могли сражаться
И в битвах грозных духом закаляться».
Батрадз сказал им, взяв с собой в дорогу:
«Вы будете в сраженье мне подмогой».
Оставили они свое селенье,
Не чувствуя ни страха, ни волненья.
Вперед они летят лавиной бурной
К земле врага, на битву с Уангуром.
А на авсурге черном впереди
Летит Батрадз с огнем в стальной груди.
Глаза Батрадза грозно мечут искры,
И своего коня он гонит быстро,
А где ступают конские копыта,
Там впадинами вся земля изрыта.
Так подскакали к вражьему селу,
Врагу послали вызова стрелу.
А лучник-вестник, возвратясь в дружину,
Сказал: «Врагами был я ранен в спину»,
И больше он не произнес ни слова,
Упал с коня. Бил землю конь подковой.
Отсутствовал в то время Уангур,
Явился в бой брат младший – Хафтангур.
Свои войска повел он в наступленье,
Стальным мечом взмахнул с ожесточеньем.
Батрадз в ответ на это, обозленный,
Из ножен вынул меч свой закаленный.
Лишь встретился с врагом Батрадз Стальной,
Как и дружины их вступили в бой.
Они друг друга копьями кололи,
Не чувствуя в пылу сраженья боли,
Без устали сражались целый день,
Пока на землю не спустилась тень.
Усталый Хафтангур щит опустил
И отступить с войсками поспешил.
А Уангур в вечерний этот час,
Из дальнего похода возвратясь,
Заметил, что старейшие села
Несли к западзу мертвые тела.
Спросил старейших он, луны бледнее:
«Кто поле боя мертвыми усеял?»
Старейшие ответили сердито:
«Будь проклят ты за то, что мы разбиты.
Своим злодейством ты навлек гнев нартов.
Героев павших не вернешь обратно.
С врагами биться мы не в силах боле,
А завтра надо быть на бранном поле».
Когда узнал могучий нарт стальной,
Что возвратился Уангур домой,
Он вестника к нему отправил снова.
Промолвил войску Уангур суровый:
«Бессильны мы. Пред нами враг могучий.
Заплатим-ка дань крови нартам лучше,
И в безопасности от них мы будем.
Щит примиренья приготовьте, люди».
Зарезали быков, столы накрыли,
На кувд в знак мира нартов пригласили.
Сиротам всем и неутешным вдовам
Героев, павших в тех боях суровых,
В оплату крови, пролитой в сраженье,
Направили немало подношений.