Текст книги "Охота на лисицу (СИ)"
Автор книги: Asmin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)
Победа вдохновила в поселенцев надежду. Неужто эти побежденные бестии были в ответе за смерть прежних колонистов? Быть может, наконец удалось разрушить проклятие, висевшее над долиной Черного Потока?
– Спасибо, Ваше Величество! – глава переселенцев снял со спины дорожную котомку. – Благодаря вам мы обрели надежду… И новый дом.
Краснолюды уж было принялись за ремонт заброшенных хат, когда раздался крик:
– Стойте! Тут… Тут что-то смердит!
Мэва узнала этот голос – он принадлежал Барнабе. Гном вышел вперед, потягивая носом, как легавая.
– Ага, смердит знатно, – согласилась Лиса. – Сейчас этих сожжем, – она пнула ближайшего накера, – так потом этот аромат ещё дня два не выветрится из одежи.
Не отвечая на реплику разбойницы, он уселся на берегу реки, зачерпнул из нее воду стеклянной колбой, а потом стал рассматривать ее на свет, пробовать кончиком языка и мочить в неё какие-то бумажки, добытые из бездонных карманов истрепанного и заплатанного одеяния. Наконец Барнаба встал, отряхнул колени и объявил:
– Ну, теперь-то я уж знаю, что убило прежних поселенцев. Вовсе это не чудища, они пришли потом, их приманили свежие могилы… Виновата вода – и все! Да-да, и не надо крутить пальцем у виска! Гляньте, в этом ручье нет ни одной рыбешки! Его отравляют подземные испарения!
Разбойница с Гасконом осмотрели водоем и подтвердили, что рыб не видать.
– И что с ними делать? С испарениями? Засыпать навряд ли получится, – размышляла девушка, рассекая воздух хвостом.
Краснолюды потоптались, побрюзжали и уже приготовились оставить долину до лучших времен. И тут Барнаба вытащил из котомки прибор собственного изготовления, именуемое «аквапурификатором», или же очистителем воды.
– Вот, достаточно пропустить воду через эту трубу… И можно пить без опасений!
– А ещё лучше устроить какое-нибудь хранилище чистой воды, – предложила Лиса, осматривая причудливое устройство, – Например, протянуть трубу с насосом от ручейка, так чтобы вода проходила через этот очиститель и наполняла хранилище.
Хавьер подключился к обсуждению и, набросав предположительный план конструкции, преподнёс результат краснолюдам. Мэва покидала долину Черного Потока с чувством удовлетворения.
====== Часть 17 ======
Однако королева решила проверить слухи о сокровище. Лазутчики обнаружили вход в пещеру, перед которым лежали трухлявые бревна. Судя по ним, внутрь некогда вкатили что-то тяжелое… К примеру, нагруженные золотом сундуки. В свою очередь, следы лап подсказывали, что в пещерах устроили себе логово чудовища.
– Ну, ладно, пора решать, войти или повернуть обратно, – сказал Гаскон, потирая руки. – Главное, побыстрее, а то замерзнуть можно.
– Не понимаю, что тебе мешает одеться потеплее? – спросила Лиса.
– Ой, Лисенок, не начинай…
– Уж если я сюда взобралась, я не вернусь на перевал с пустыми руками. За мной! – королева пошла впереди.
В одной руке ее был меч, в другой – факел. Колеблющееся пламя освещало недра пещеры, на стенах плясали длинные тени. Мэва была уверена: ещё мгновение, и на нее кто-то набросится. И она не ошиблась…
Как только последнее чудовище было повержено, лирийцы принялись искать сокровище. Солдаты разбежались по пещерам, оглядывая каждый уголок.
– А в чем прикол прятать сокровища в пещере? – спросила разбойница.
– В том, чтобы его не нашли, – ответил Гаскон и поднял взгляд на девушку: ее бровь недоверчиво изогнулась, а сама она развела руками, как бы показывая, что это не особо работает, – Ну, может…
– Нашел! Я нашел сокровище!!! – наконец кто-то крикнул.
У стены стояли окованные железом сундуки. Мэва сдула пыль с крышки и с трудом подняла ее вверх. Она представляла, как увидит золотые монеты, бриллианты, на худой конец, слитки махакамской стали. Вместо этого она увидела тысячи потемневших медяков с дыркой посередине.
– Я знаю, почему их спрятали здесь, – сказала Лиса, после долгого молчания, – Это шутка! И проверка на алчность. Наверное… Нет, ну что это?
– Это что? Какие-то жетоны… – спросила королева у краснолюда.
– Ну да… Мы зовем их «дырявыми гульденами». Это в Махакаме такие деньги, мы их за труд получаем. На них можно добыть чего-нибудь перекусить, пойла купить….
– А оружие? Доспехи? Инструменты? – спросил Рейнард.
– Нет… Это мы получаем по распределению. От клана. Ох, мать моя, как глупо получилось… Впустую сюда перлись…. – сетовал Габор.
– А не получится эти фишки обменять на другие деньги? На темерские орены? Новиградские короны? – интересовалась королева.
– Вроде как можно… По очень паршивому курсу. Староста нарочно его занижает, чтобы усложнить жизнь краснолюдам, которые хотели бы уехать из Махакама.
– Габор не обижайся, конечно, но ваш староста… какой-то…. – на говорящую Лису косо посмотрел Рейнард, – какой-то слишком продуманный, – быстро исправилась девушка.
– Так что мне делать с жетонами, – сложила руки на груди Мэва.
– Обменяем. Даже если получим за них немного и то хоть какая-то выгода. А солдаты требуют жалованья…
– Да брось. – перебил графа Габор, – Солдаты требуют пойла и полного котелка. Деньги – это лишь способ все это достать.
– А снять комнату на постоялом дворе на эти жетоны можно? – встряла Лиса. – С какой-нибудь кроватью и полной бадьей горячей воды… – она блаженно закрыла глаза.
– Да, было бы неплохо, – согласилась королева, тоже мечтая о теплой ванной и мягкой постели.
– Увы, насчет этого надо договариваться с владельцами, – поспешил спустить на землю девушек Габор, – Как я уже сказал, на эти жетоны покупаются харчи и выпивка. На все жетоны в этих сундуках можно закатить такой пир, какого Махакам не видывал с тех пор, как Брувер принес присягу, вступая в должность старосты. Солдаты выпьют, погуляют как следует, да и забудут про жалованье… А если пригласите на пиршество местных краснолюдов, то и кланы к вам теплее отнесутся. Может, с кем из постоялых дворов удастся договориться о ночлеге…
– Нравится мне эта перспектива, – согласился Гаскон.
– Тебе лишь бы напиться! – отчитал его Рейнард.
– О чем ты, Рейнард? Может я хочу поплясать на славу с Лисенком? – он ткнул рыжую в бок, спрашивая, – Миледи, не окажите ли вы мне честь…
– Окажу, окажу, милый, – перебила его кривляния девушка, – если королева даст добро.
– Ах, гори оно все… – произнесла Мэва, махнув на сундуки рукой.
– Госпожа… Я считаю своим долгом напомнить, что мы в состоянии войны с Нильфгаардом, и каждый грош…
– Не занудствуй, Рейнард, – перебил его счастливый Гаскон.
– …должен идти на развитие армии, я все это знаю. – Закончила Мэва, – Но… Мы живем один раз, Рейнард. Габор! Бери эти жетоны, и закати на них такой пир, чтобы сам аэп Даги услышал, как мы здесь развлекаемся.
– На пиру, может, и ты поднимаешь свою недовольную задницу и потанцуешь с Мэвой, – прошептал кобелиный князь графу, когда королева отошла с Габором, обсуждая блюда и напитки, которые стоит заказать.
– Да-да как… Э-это, – заикался командир, ошарашенный такой дерзостью.
– М-да… Тяжелый случай, – кинул Гаскон напоследок, выходя с Лисой из пещеры.
Поскольку ни одна корчма не вместила бы всех солдат, празднество устроили на складах. Расставленные рядами ящики служили столами и стульями, а окна были украшены гирляндами эдельвейсов и сон-травы. Когда пехотинцы увидали, как внутрь вкатывают бочки с медом, коньяком и водкой, раздались радостные возгласы и смех, которые уже не утихали до самого утра.
– Наливай еще, брат-лирец!
– Пусть светит нам звезда счастливая-а-а! Гори, сияй, моя звезда-а-а! – разносились песни и выкрики.
Гаскон, как и обещал, практически не выпускал Лису из рук, крутя ту в танце под треньканье какого-то умельца на лютне. В соседней корчме радушно согласились принять желающий в комнаты. Потому королева с разбойницей поспешили оставить солдат и отправились в комнаты, где их ждала бадья горячей воды и чистая, мягкая постель.
– Ты куда собрался? – остановил Рейнард Гаскона, который заскучав, решил пробраться в комнату лисички.
– Я тебе что, докладывать должен? – нахмурился парень, – Отлить пошел, расслабься. Не собираюсь я никого грабить. Лучше вон, выпей, а то сидишь тут, как не свой, – сказал кобелиный князь, уходя в противоположную сторону от корчмы.
Обманный маневр сработал, и Рейнард, успокоившись, и правда позволил себе немного выпить. Гаскону пришлось обогнуть склад, в котором проходил пир, и, замерзнув до костей, он-таки добрел до корчмы. Осталось только понять в какой комнате обустроила себе норку лисичка на ночь. Заблаговременно у хозяина он узнал, конечно же в рамках безопасности и в случаях крайней необходимости, как, например, нападения врага, в какую сторону выходят окна предоставляемых комнат. Одно выходило на внутренний дворик и находилось на втором этаже, второе – на горный перевал и было уже на третьем этаже. Гаскон огляделся по сторонам, выходя на двор. Никого. Бросать камни или снежки в окно он не стал, а полез вверх по водостоку, наверняка отморозив пальцы, потом, прижимаясь к стене, полез по карнизу второго этажа. Наконец добравшись до третьего окна с краю, он заглянул внутрь. На стуле лежала куртка и лисья шкура. Владелицы видно не было, но это и к лучшему. Достав из кармана нож, он попытался открыть дверцы, подняв крючок защелкивающего механизма. С четвертой попытки у него это получилось, и он как можно тише открыл окно. Просунул голову, желая осмотреться. Но потом почувствовал холод метала у своего горла.
– И ты всё это время смотрела, как я там корячился? – недовольно проговорил парень, поворачивая голову в сторону Лисы, и замер, осматривая преобразившуюся фигурку. Она стояла босиком на досках пола, тонкие ножки были абсолютно голы, открывая вид на недавние синяки на коленках, большая белая рубашка кое-как прикрывала бедра, не было привычных ушек и хвостика, рыжие волосы были рассыпаны по плечам в милом беспорядке, а на щеках алел румянец.
– Окно закрой, – прервала разглядывания девушка, – Дует.
– Может быть, ты снача… – парень осекся, понимая, что нож у горла пропал. – …ла отойдешь, а то… ну…
– Да залазь ты уже, – не вытерпела девушка, разворачиваясь к Гаскону спиной и уходя за ширму.
Кобелиный князь залез, закрыв за собой окно и задернув шторы, на всякий случай. В комнате было тепло, пахло маслами и гелями, где-то со стороны ширмы послышался плеск воды. Парень коварно улыбнулся, снимая куртку и обувь. Колчан со стрелами, как и меч, он оставил в повозке кобелей ещё, когда отправлялся на пир. В рубашке и штанах он направился за ширму. Однако, сразу же столкнулся с девушкой. Продолжая улыбаться, он уместил свои ладони на талии Лисы. Та недовольно отскочила от него.
– Руки мыть и греть! А то решил меня тут заморозить? – стояла руки в боки девушка, отчего не до конца застегнутая рубашка растянулась на груди, открывая шею и ключицы. В горле пересохло. – Что застыл? Лезь грейся, – она указала на наполненную водой бадью. – Я долила горячей воды…
– Лисенок, – предпринял еще одну попытку парень, подходя ближе. Рыжая отступила назад, вытягивая руку.
– Не-а, сначала согрейся, – проговорила она, лукаво улыбаясь.
– Эх, Лисенок… потрешь мне хотя бы спинку? – спросил Гаскон, снимая рубашку. Девушка неуверенно кивнула, отворачиваясь как будто за щеткой, когда парень потянулся к ширинке. Воспользовавшись моментом, он подошел в плотную к разбойнице и проговорил в маленькое ушко, – Не стесняйся, Лисенок, – выдохнул он, громко расстегивая ремень ставших такими узкими штанов.
Лиса вздрогнула, по ее спине пробежались мурашки, а неизведанная сила начала пульсировать внизу живота. Сердце зашлось галопом, желудок неприятно сжало. Она развернулась, поднимая взгляд. Не разрывая зрительного контакта, девушка неуверенно потянулась руками к краю его штанов. Когда маленькие пальчики коснулись кубиков пресса, отчего они приятно напряглись, оба синхронно вздрогнули. Рыжая провела пальчиком вниз, к паху, отодвинула замершие руки Гаскона, и сама расстегнула пуговку, потянув ткань вниз.
– Лис… – позвал увлекшуюся девушку парень хриплым, глухим голосом, – Лисенок, – прокашлялся он, пытаясь вернуть привычное лицо, – Ты я вижу воспринимаешь всё сеее…
Договорить ему не дали маленькие пальчики, которые продолжили свое путешествие и уже приподнимали ткань трусов. Он глубоко вздохнул, сглатывая вязкую слюну. Девушка продолжала вглядываться в его лицо. Отчего он еще больше терял самообладание. Хотелось расцеловать каждую веснушку на ее щеках, впиваться в этот ротик, сминая губы, а еще больше хотелось взять ее. Но она вела какую-то свою игру, и он, онемев, наблюдал за ней без шансов что-то сделать. Магия, не иначе. Её пальчики оттянули резинку, опуская вниз. Еще один вздох. Задержать дыхание… И задохнуться нахер. Потому что она опустила глаза. Опустила глаза. Чтобы посмотреть вниз, на него во всей естественной красе. Парень не сводил с нее глаз. Ее язычок быстро прошелся по губам, облизывая. Кажется, в этот момент он издал какой-то звук, потому что заинтересованные голубые глаза обратились к нему.
– Можно? – слегка хрипловатым голосом спросила Лиса.
– Д-да, – ответил парень, в голове проскочило сотня картинок этого «можно», но он старался не терять связь с действительностью, потому с трудом сфокусировал взгляд на заинтересованном лице разбойницы, которая с каким-то азартом первооткрывателя рассматривала его.
Маленькие пальчики коснулись стоящего колом члена. Вздох. Глаза боязливо поднялись, предполагая, что эти действия приносят боль.
– Продолжай, – выдохнул Гаскон, хитрой лисичке дважды повторять не пришлось, и в следующую секунду указательный пальчик прошелся по все длине, большой коснулся головки, увязая в предэякуляте. Носик девушки сморщился, однако руку она не убрала. Вернувшись к основанию, ладошка уже полностью обхватила член. Парень рыкнул, прикрывая глаза. Лиса медленно провела вверх, изучая и осматривая рельефные вены. После повтора этого движения пару раз, Гаскон поспешил убрать руку девушки, – Вода остынет, – прохрипел он. А потом, не вытерпев, впился в ее губы жестким страстным поцелуем, – Одна нога здесь, другая в твоей постели, – подмигнул он, снимая до конца штаны с трусами и залезая в бадью.
Оказавшись в теплой ванне, парень не сколько согрелся от горячей воды, сколько запылал огнем желания, когда увидел маленькую лисичку, которая с улыбкой медленно начала расстегивать пуговицы своей рубашки. Он следил за каждым ее грациозным движением. Вот последняя пуговица расстегнута. Затем ненужная ткань съехала по рукам на пол. Выдох. Аккуратная небольшая грудь с торчащими сосками, плоский животик, местами покрытый шрамами, округлые бедра… Блестящая струйка, видневшаяся на внутренней стороне бедра. Точно не вода.
Плевать! Руки уже давно горят, как и он. Он больше не намерен терпеть! Выскочив из бадьи, он в одно движение преодолел расстояние, разделяющее их. Впился в губы. Обвил руками талию. Прижал к себе, близко-близко. Подхватил на руки девушку, неся в сторону кровати. Плевать на все! Она пыталась что-то сказать, но требовательные губы не давали даже сделать вздох. Ножки обхватили его торс, прижимаясь пахом ближе, отчего он рыкнул в поцелуй:
– Лисенок… Доигралась, – говорил он в перерывах между поцелуями, которыми он осыпал ее щеки, нос, линию челюсти, переходя на шею, прикусывая кожу. Послышался первый стон.
Они уже лежат на кровати. Голые, мокрые, сгорая от страсти. Правая рука Гаскона медленно провела по боку девушки к бедру, дальше к коленке и назад к внутренней стороне, к самому сокровенному. Прошлась по струйке ее сока, который стекал, пока она стояла с ним за ширмой. Пока трогала его. Пока целовалась с ним… Левая рука переместилась на грудь, сжимая, играясь с сосками. Новый стон. Сладкий. Протяжный. Ее ручки прошлись по его ребрам, обхватывая спину, сжимая напряженные мышцы. Рука парня накрыла лобок, осторожно задевая большим пальцем нежные складочки, направляясь к маленькой горошинке.
– Ах… Гаскон!
– Тш-ш-ш… Лисенок, получай удовольствие, – тихо проговорил он ей на ушко, после прикусив мочку.
Провел дорожку поцелуев по скуле к порозовевшим губам. Смял их, слегка покусывая и зализывая укусы, пока большой палец на клиторе совершал круговые движения, а средний слегка надавливал на вход. Девушка попыталась сомкнуть ноги, но это мало получалось.
– Расслабься, Лисенок, – повторял Гаскон, оставляя засосы на ключицах.
Поцелуи спустились ниже. Лиса попыталась расслабиться. Узел внизу живота неприятно ныл, желая найти освобождение. Губы кобелиного князя оказались на левом соске, в то время как на правом его рука старалась повторить движение губ, сжимая и поглаживая. Сладкий длинный стон, пересохшее горло хрипело. Средний палец проник внутрь, прошелся по узким стенкам и почти вышел наружу, дразня и распаляя чувства. Зубы сжались на соске, пальцы повторили этот жест. Средний палец продолжал совершать поступательные движения. На клитор мягко надавливал, теребя, большой. Лиса думала, что сейчас взорвется от эмоций. Гаскон, пытаясь хоть как-то утолить свой голод по ее телу, терся членом о ее ногу.
Когда и второй палец утонул в складочках ее лона, а на шее не осталось, наверное, не помеченного им места, парень заменил свои пальцы на головку. Пока входил на всю длину, не разрывал поцелуя, пытаясь сгладить и отвлечь от боли, разрешив себя больно укусить за губу и впиться ноготками в плечи. В уголках глаз цвета глубокого моря скопились слезы. Вытер их все, давая время привыкнуть к новым ощущениям, сдерживая себя, чтобы не начать двигаться в этом жарком и узком лоне.
– Лисенок… – прохрипел он, куда-то в ее шею, из последних сил стараясь не двигаться, однако девушка в следующую секунду сама подмахнула бедрами ему навстречу, вырывая стон из его рта.
– Гаскон… – простонала она, сама впиваясь в его губы.
Парень начал двигаться. Медленно. Иногда слыша ее болезненные вдохи. Иногда – блаженные стоны. Он сам уже с трудом контролировал голос. Что-то шептал на ушко. Ушко… Лисье ушко. На макушке. Посмотрел вниз. Зажатый между ее телом и кроватью рыжий хвост метался из стороны в сторону… Он долго не вытерпит. Рука возвращается на клитор. Рыцарь должен позаботиться о благополучии его дамы. Определенно его. Он никому ее не отдаст. Это тельце. Упругую грудь, рыжие разметавшиеся по подушке кудрявые волосы, маленькие пальчики, что сжимают его плечи, розовые губы от его поцелуев, алеющие щечки, покрытые россыпью веснушек, голубые глаза, что сейчас заволоклись туманом страсти, ножки, прижимающие его ближе, милый пушок рыжих волосков на лобке, лисьи ушки и хвостик…
Он чувствует пульсацию. Ее. Ее стеночки сжимают его, содрогаясь в спазмах оргазма. Бровки хмурятся, изо рта вылетает тихое «Гаскон», и она, выгнувшись в позвоночнике, падает на кровать. Еще пара движений и он поспешил выйти из нее, изливаясь на живот. По бедру потекли соки, смешанные с кровью. Совершая действия на каком-то автомате, нашел неподалеку какую-то тряпку, вытерев кровь и сперму, бросил на пол и устроился рядом с девушкой.
– Ты как? – провел он рукой по ее бедру.
– Мне понравилось, – призналась Лиса, смотря на него со счастливой и усталой улыбкой. Гаскон хмыкнул. Притянул ее ближе к себе.
– А ванну так-то надо бы принять, – проговорил он, потом кое-что вспомнив, спросил, – не знаешь, как они появились без шубки? – провел парень по ушкам.
Девушка удивленно потрогала ушки и подняла хвостик, осматривая.
– Без понятия, – ошеломленно сообщила она, потом, повернувшись к нему, виновато прижала ушки к макушке, – Прости, это… наверное…
– Лучшее, что со мной было, Лисенок, – поспешил приободрить парень, – И сейчас у меня похоже снова…
Лиса округлила глаза, посмотрев вниз. И правда… Снова.
– Пошли в бадью, надеюсь, не очень остыла… – поднялся он с кровати, подавая руку девушке, – Я тебе спинку потру, – подмигнул он, лукаво улыбаясь.
На следующие утро никто не заметил, что из комнаты Лисы вышел еще и Гаскон. Солдаты болели с похмелья, Рейнард с Мэвой и Габором обсуждали дальнейшую дорогу. Когда отряд двинулся в путь только граф недоверчиво глядел на пару, и то длилось это недолго, потому что свое брюзжание Рейнард решил направить на солдат, которые всё еще страдали от целой ночи гуляний. В их головах разносился неприятный гул, а иногда стук, будто кто-то стучит кайлом о камень. Однако, оказалось, что это слышали не только помятые попойкой солдаты. Но и краснолюды, что стояли у одной из шахт. Горняки, чьи усы и бороды были покрыты инеем, торчали у входа в шурф уже довольно долго. Они ждали, пока перестанет стучать. Габор пояснил, что согласно махакамским законам, нельзя входить в шахту, если изнутри раздается стук.
– Ах да, у наших горняков тоже есть подобный предрассудок, – вставил Рейнард. – Говорят, что стук исходит от хозяина горы, духа шахты.
– При всем уважении, ваши горняки – полудурки, – сказал Габор, потрепав Рейнарда по плечу. – Стук говорит о том, что скоро наступит внезапный разряд энергии потенциального напряжения скал. Ну, в смысле, порода обрушится. Да только дело это обычно решается за день-два… А они ждут уже две недели, Штейгер уже беспокоится. Он бы и послал кого-то вниз, провернуть, что делается, да только… Нам кодекс так делать не велит.
Королева переглянулась с Лисой, они синхронно вздохнули и начали слезать с коней. Собрав небольшой отряд, Мэва вошла в шахту с горняцким фонариком в руке. Вскоре солдаты достигли места, откуда доносился стук. Габор приложил ухо к камню с минуту прислушивался в молчании… После чего ударил со всей силой в стену. Та с грохотом рухнула, открыв проход в коридор, из которого высыпали враги. Солдаты похватали оружие, как и те, что выскочили с другой стороны. Факелы мало помогали разобрать что-то в темной шахте. Завязавшийся бой был больше вызван обоюдным страхом, чем реальной ненавистью. Рыжая разбойница прекрасно ощущала эти эмоции в замкнутом пространстве шахты, а потому решила что-то предпринять, пока не дошло до реального кровопролития:
– Отряд королевы Мэвы!!! – выкрикивала она, отражая удары. – Сложите оружие! Мы не желаем вам зла!
На удивление, это сработало, и противники побросали оружие. Габор поспешил отчитать Лису за это, ведь в их законах нашлась еще какая-то статья, в которой говориться, что орать в шахте тоже нельзя. Разбойница не особо обратила на это внимание, осматривая пленных: простые люди, в каком-то тряпье, можно сказать крестьяне. Что они забыли так далеко от пахотных полей и грядок, было непонятно. Королева убрала меч в ножны, которым даже не успела толком попользоваться, и задала пленным вопрос, который был на уме у каждого из отряда:
– Кто вы, черт побери, такие?
– Ваше Величество… Мы… Мы ваши подданные… – произнес один из них.
Мэва сразу же узнала акцент… Мужчина был родом из Ривии. Но что он делал здесь, так далеко от дома?
– А нахера вам подземный ход до Махакама? Глубоковато для подполья, – встряла Лиса, осматривая дыру в стене, что проделал Габор.
Пленный сообщил, что с приходом нильфгаардцев в королевстве воцарилась страшная нищета. В поисках возможностей заработать, отчаявшиеся жители отправились в горы Махакама, пробивая самодельные копанки в поисках ценных руд… Не спрашивая разрешения у краснолюдов. Объяснили они это тем, что полурослики все равно бы не дали своего разрешения, а делиться добытым не собирались бы. К сожалению, ривийцы слишком близко подошли к уже существующим проходам. А когда Габор обрушил отделявшую их стену, те были уверены, что на них напали какие-то чудовища, поэтому сами схватились за оружие…
Лиса стойко выслушала маленькую ссору Рейнарда и краснолюда, каждый их них предлагал свои варианты решения проблемы. Пока королева допрашивала пленных, рыжая успела переговорить с одним из своих эльфов. Ожидая, когда перепалка закончится, она пинала ногой камешки. Рядом стоящий Гаскон с улыбкой наблюдал за представлением, не желая вмешиваться, только, украдкой, так, чтобы в темноте никто не заметил, переплел свои пальцами с пальчиками Лисы, отчего той пришлось скрывать улыбку.
– Королева… А что если мы вернем краснолюдам все, что у них украли твои люди? – спросила разбойница, когда спор поутих, – Не из своего кармана, конечно же… А из кармана Нильфгаарда? – Мэва удивленно подняла брови, – Что, если мои ребята, пробравшись в тыл врага вместе с этими горняками, будут добывать не только сведенья, но и делать то, что мы хорошо умеем…
– Ты хочешь, чтобы влияние твоей банды распространилась и на Лирию с Ривией, хочешь грабить и убивать и так страдающих жителей? – вмешался недовольный Рейнард.
– Я предлагаю провернуть пару делишек и обмануть нильфгаардцев, как я это сделала в Альдерсберге.
– И что же ты сделала? – осведомилась королева, – В Альдерсберге ты взорвала добрую половину города…
– Да, предварительно скупив по дешевке большую часть зданий и земель, – гордо проговорила Лиса.
– Ну, Лисенок, поздравляю, конечно. Но ты же понимаешь, что сейчас там Нильфгаард…
– Который нуждается в стратегически важном городе, но не смеет что-либо там построить или ремонтировать без разрешения некоего мистера Фокса, добропорядочного предпринимателя. Но который может с удовольствием предоставить им землю в аренду…
– Нет, они могут взять все силой, – сложила руки на груди Мэва.
– Я бы с этим не согласился, – проговорил Уэверт, – Так получилось, что все попытки начать строительства без разрешения владельца плохо заканчивались…
– Черные думают, они единственные умеют применить силу для достижения своих целей. Мои партизаны используют не только силу, но и хитрость… На то мы и лисы, – гордо улыбалась девушка.
– Так что же ты предлагаешь? – спросила королева после минутного молчания.
– Предлагаю отправить Лимборта и Николса… Ты с ними знаком по делу в Трогире, милый, – обратилась она к Гаскону, – Отправить их как командиров с небольшим отрядом проверенных людей в Ривию. Чтобы там они ограбили пару раз Нильфгаард, подпортили жизнь черным и вернули с процентами все потери, которые понесли краснолюды в следствие вот этого, – она неопределенно показала на проем в стене.
– Это же не все, что они будут делать? – подозревала королева.
– Думаю, они смогут обучить своему мастерству местных, расширить ряды лисов и оппозиции, покарать предателей, и… для бизнесмена Фокса наверняка тоже найдется работенка.
– Для вора Фокса, – поправил Рейнард.
– А я разве сказала не тоже самое? – подняла бровь разбойница. – Ну, так что, королева?
– Твой вариант самый оптимальный и оставит в плюсе каждую сторону, – кивнула Мэва. – Только, я надеюсь еще вернуть себе власть, и мне придется что-то делать с бандитами…
– Не переживай, королева… Лисы не трогают невинных. Наши планы в основном всегда направлены на получение выгоды и на защиту банды. Какое бы выгодное дело мне не предлагали, но, если хоть одному лису будет грозить опасность, я откажусь. Если лису угрожают, вредят, причиняют вред здоровью, если его семья в опасности, какими бы не были пагубными для бизнеса последствия, я все сделаю, чтобы защитить или отомстить за своего. А так уж получилось, королева, что ты оказалась в стае… – твердо говорила Лиса, сжимая кулачки. Гаскон попытался снять напряжение девушки, коснувшись маленького кулачка, который помещался в его кулак, он сжал холодную ручку, согревая и подбадривая.
– Я поняла, Лиса. Я могу доверять тебе и твоим ребятам, – кивнула королева.
Когда в туннеле исчезли ривийцы, выбранные лисы и несколько кобелей, которых Гаскон отправил помогать банде, потому что те были местными и скучали по оставленным семьям, Мэва спокойно вздохнула, направляясь к выходу из душной и темной шахты.
====== Часть 18 ======
Отряд Мэвы приближался к Глубинам Давора. Следы чудовищ было легко найти: на окрашенном кровью снегу отпечатались многочисленные следы лап и когтей, а среди камней валялись обгрызенные кости. Гаскон поднял одну из них.
– Пустая изнутри… – сказал он. – Костный мозг высосали.
Солдаты пытались показать, что ужасное зрелище не производит на них впечатления: они твердо шагали в ногу с песней в устах. Но Мэва слышала дрожь в их голосе и понимала, что они лишь стараются скрыть свой страх. Минутой позже протрубили рог – это был сигнал к остановке. Королева отправилась к голове колонны, и оказалась на краю большой округлой ямы, столь глубокой, что дна нельзя было разглядеть. Рядом встал конь Лисы. Она осмотрела своим критичным взглядом это углубление, а потом, на удивление спокойным голосом, буквально повседневным тоном, будто спрашивая о погоде, обратилась к Габору:
– Скажи мне, пожалуйста… Вы чего совсем меры не знаете? Вот нахер вам такая яма, – повысила она голос, махая рукой в сторону огромного отверстия в земле.
– Открытая горная выработка, – сказал Габор. – Мы добывали оттуда алмазы… Пока не наткнулись на чудовищ.
– И что теперь? – спросила Мэва.
– Габор, посмотри-ка мне в глаза, – прервала Лиса, после того, как краснолюд взглянул на нее, она кивнула чему-то своему и ответила, – Сжечь их надо. Только думаю нам не хватит ни бомб, ни горючей смеси…
– Здесь рядом дамба. Если мы ее прорвем, вода зальет Глубины и все ходы, откуда лезут бестии. Только… Нужно обойти выработку, там есть спуск с другой стороны, – объяснял Габор.
– Ага, и вместо гулей и накеров появятся у вас тут утопцы, – разбойница снова долго вглядывалась в глаза краснолюда, а потом как ничего не бывало повернулась к королеве, – Ну лады, действуем по отработанной схеме?
Мэва напрягла зрение. Она разглядела дамбу – и кишащих перед ней монстров. Солдаты смотрели на королеву выжидательно, с оружием наизготовку. Она знала, что они отправятся за ней в бой, несмотря на страх. Повернув голову к разбойнице, она кивнула. Лиса и Гаскон удалились за своими людьми, Рейнард начал построение.
– Габор! – позвала Мэва, перекрикивая буран. – Есть у вас здесь, в Махакаме, барды?
– Конечно, есть.
– Тогда сегодня у них появится сюжет для песни. Об отваге! О героизме! О Лирии! Йи-и-ха! – с этими словами королева пришпорила коня, ухватила знамя, и подняв его высоко над головой, помчалась навстречу чудовищам.
Гаскон перехватил руку спешащей куда-то рыжей разбойницы:
– Лисенок, давай без приключений? – девушка взглядом прошлась по окружающей ее обстановке, поднимая левую бровь, как бы говоря, что без приключений не получится. – Да, согласен, не лучшее время подобное говорить, но… Лисенок… – он сжал ее ладошку, и она поняла без слов, сжимая его руку в ответ.
– Это и к тебе относится, милый, – она, поднявшись на носочки, чмокнула его в щеку, подмигнула и продолжила свой путь.
Об этой битве действительно потом слагали песни. Никакие когти и клыки не сумели в этот день сокрушить стены из щитов, которые выставили лирийцы. Никакая чешуя не смогла защитить чудовищ от их стрел и мечей.
