Текст книги "Охота на лисицу (СИ)"
Автор книги: Asmin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)
– Ну тогда мы обойдем с тылов и ударим в спину, – развела руки в сторону разбойница.
– Это не по законам войны, – возразил Рейнард.
– Ой, я тебя умоляю, граф… – закатила глаза рыжая. – На войне все средства хороши! Небольшой отряд обойдет каменоломню с севера и проникнет внутрь…
– Там частокол… – возразил снова Рейнард.
– Да… Эту преграду никак не одолеть! Не перелезть, не сломать… Да… – паясничала девушка. – Спасибо, Рейнард, как мы без тебя бы жили…
– Все! – прекратила это королева. – Хорошо, Лиса, бери отряд своих воинов и направляйтесь в обход на север. Удачи вам.
– Спасибо, королева, – кивнула разбойница, уже собираясь уходить, но сильная рука Гаскона ее остановила.
– Лисенок, давай там поаккуратнее! – строго сказал он.
– Милый, да они даже не заметят, как умрут, – улыбалась девушка.
Лисы направились в обход Вороньего яра через лес, а королева вновь скомандовала к атаке. Солдаты ринулись за королевой не раздумывая – с боевым кличем и с оружием в руках. Мэва надеялась на легкую победу: разведчики сообщали, что у лирийцев было значительное преимущество перед отрядом захватчиков. Но королева не предвидела одного: что нильфгаардцы заставят закованных в кандалы жителей Севера драться со своими родичами…
Однако даже это страшное обстоятельство не особо помогло черным в битве. Небольшой отряд лисов смог пробраться в тыл врага, и хоть многие получили хлыстом по спине, но основную возложенную на них миссию они выполнили – убили погонщиков рабов и освободители крестьян. Ривийские крестьяне являли собой жалкое зрелище: истощенные тяжким трудом, оголодавшие, в изодранных лохмотьях… Но их покрасневшие от пыли глаза горели огнем. Они просили королеву взять их с собой на войну с Нильфгаардом, позволить им идти под знаменами лириской армии с оружием в руках и мстить за боль и унижения. Рейнард попытался образумить королеву, утверждая, что для того, чтобы их снарядить и обучить, нужно отдать целое состояние. Но Мэва была непреклонна. Она согласилась принять в свои ряды новых рекрутов, обмундировать и обучить их. Изможденные, нищие крестьяне приняли решение королевы с огромной благодарностью. Они не могли дождаться, когда выйдут на бой со своими мучителями.
Войска Мэвы достигли Карлобага, небольшого городка, знавшего лучшие времена.
– У нильфгаардцев там сильный гарнизон, – сообщили разведчики после вылазки, – и они подготовились к осаде. Запаслись провиантом, пригнали боевые машины…
– Мы можем взять этот город… – сказал Рейнард. – Но не обойдется без потерь… Больших потерь.
– Бляха-муха, Рейнард! – возразила Лиса, обращая на себя удивленный взгляд графа. – Что за обалденная логика? Этот город мы брать не будем… Тех мы тоже освобождать не будем… Потери большие… Тра-та-та… Ля-ля-ля… – возмущалась девушка, активно махая руками и хвостом. – Ты что думаешь, что мы дойдем да замка в Ривии, возьмем его и все? Все остальные нильфгаардцы такие: а ну раз они взяли основной город, то нам пора уходить… Что война выиграется одной главной победой? Ты такой молодец у нас, конечно!
– Лисенок, Лисенок, ну тише-тише, – успокаивал разбойницу Гаскон, пытаясь самому не смеяться с реплик рыжей. Возмущенный граф пыхтел и краснел в сторонке. Мэва не знала, как ей реагировать: Лиса была права – некоторые предложения Рейнарда и правда казались абсурдными и не уместными, но он выполнял свой долг – предупреждал о возможных потерях и промахах в стратегии.
– Может, наши потери и будут большими, – сказала Мэва, вынимая меч, – но я позабочусь о том, чтобы нильфгаардцы потеряли куда больше людей. Прикажи солдатам готовиться к атаке.
Вскоре лирийцы направились к городу – и, будто в ответ ритму их шагов, зазвучали армейские барабаны. Нильфгаардцы готовились к обороне. Едва лирийцы подошли к стенам Карлобага, их встретил град стрел и арбалетных болтов. Нильфгаардцы явно дали понять, что не собираются сдавать город без битвы. Но если они думали, что это отобьет у Мэвы охоту к штурму и заставит лирийцев отступить… их ждало горькое разочарование. Тем более, что вскоре врагам ударили в спину находившиеся в городке лисы, что прятались в доках и заключали подпольные сделки с местными ремесленниками. Однако и черные оказались не так просты. Они и впрямь были отлично подготовлены: у них были особые крюки, чтобы сталкивать лестницы со стен, и длинные копья, которыми они сверху разили врага. Королева смогла пробиться в город только с четвертой попытки, однако ей пришлось ступать по телам собственных солдат.
Мэва была в полевом госпитале. Лиса, сражавшаяся рядом с королевой, получила стрелу в плечо, и хоть эта настырная девчонка, надломив черенок, продолжала бой до самого конца, но ей нужна была медицинская помощь, потому королева сама решила проследить за тем, что девушка ее получит, потому как в поле зрения не попал кобелиный князь, который точно бы отчитал и, наверняка, сам бы отнес девушку к медикам. Лиса держалась стойко, но, когда фельдшер дернул наконечник из плоти разбойницы, Мэва заметила дорожки слез на щеках девушки, пусть она и не проронила ни слова, не дернулась и не издала ни звука – ей было адски больно. Рядом оказался Уэверт, который с особой нежностью и заботой отнесся к ранению своего босса и друга. Он крепко сжимал ладошку Лисы, когда медик приступил к обработке и бинтовке раны. Королева хотела уже оставить своего покалеченного советника, когда к ней подошел другой – Рейнард принес новости.
– Ваше Величество… К вам делегация местных жителей! Они хотят с вами поговорить!
Мэва вышла из палатки. Перед ней стояли десятки горожан… И мужчина, закованный в кандалы. Он был жестоко избит, из рассеченного лба у него текла кровь. Это оказался местный кузнец, Тодор, который работал на нильфгаардцев: ковал им оружие и доспехи. Только толпа не вся поддерживала обвинения против кузнеца – многие вспоминали его заслуги и благодарили за когда-то оказанную помощь, а потому просили помиловать помощника врага. Мэва отвернулась, чтобы спокойно подумать, и увидела тела солдат перед палаткой. Если бы не Тодор, их могло быть меньше… Ее размышления прервали две фигуры, появившиеся из палатки: Уэверт и Лиса, которую эльф бережно поддерживал от падения и лишнего использования перевязанной больной руки.
– Что у нас тут? – спросила девушка, осматривая толпу и вслушиваясь в какофонию разномастных голосов: одни вспоминали о благородных деяниях кузнеца, другие обзывали его вражеским приспешником и требовали кары. Разбойница тяжело вздохнула, а потом тихо посовещавшись с помощником, обратилась к Тодору, – Скажи, дорогой мой. А ты здесь имеешь кузню, и она одна в городе?
– Н-нет, – покачал головой пленник. – Мой сосед тоже занимается кузнечным делом…
– То есть, если ты покинешь Карлобаг и переедешь в другой город, начав там свою работу, это не особо скажется на торговле в этом городке? – спросила Лиса, поправляя неудобную повязку на плече.
– Вы хотите меня изгнать? Госпожа, молю… – он еще ниже упал на коленях, – Прошу уж лучше тогда смерть…
– Да подожди ты… – остановила его рыжая. – Я к чему клоню… С недавних пор в Отоке… Знаешь такой город? – кузнец неуверенно кивнул, – Вот и молодец, так вот. В Отоке открыл производство некий мистер Фокс, и ему необходим толковый кузнец… Понимаешь к чему я клоню? – Тодор еще раз кивнул. – Так вот, если королева не уготовила тебе, так тобой желаемой смерти, я бы могла предложить тебе местечко в кузнецкой мастерской нового перспективного предприятия.
Мэва устало улыбнулась: ее удивляло то, что Лиса умела выкрутится из любой ситуации и всегда остаться в выигрыше. Она помиловала кузнеца, приказав ему свернуть тут свои кузни и отправиться в Оток. Бедный малый долго выцеловывал сапоги королевы, а потом счастливый умчался собирать пожитки и отправляться в путь – на новую работу. Жители Карлобага с недоверием восприняли решение Мэвы, но ничего против не сказали, до конца не понимая, чего пытается добиться странная рыжая девушка в лисьей шкуре. Однако вскоре они уже покупали диковинные товары со знаком качества Лирии и Ривии, сделанных в Отоке предприятием под маркой улыбающейся лисьей морды.
====== Часть 29 ======
Мэва решила задержаться в Карлобаге до рассвета: ее солдатам были необходимы медицинская помощь и отдых после сложной битвы. Жители радушно приняли королеву в своем городе. Многие выносили приготовленные для такого дела харчи и алкоголь. Сама же королева с советниками расположилась в местной корчме. После обсуждения и подведения итогов каждый направился в отведенные хозяином комнаты, где их ждала теплая ванна и мягкая постель.
Гаскон, как узнал, что его Лисенок получила ранение, не отходил от девушки ни на шаг. А потому после отбоя отвел ее в свою комнату, аргументируя это тем, что он сможет о ней позаботиться и не оставит с таким ранением свою любимую на ночь одну. Хоть Лиса уже и не чувствовала той боли и дискомфорта от ранения, как раньше, из-за целебного заклинания Исбель, но даже и не думала отказать парню. Гаскон провел ее на второй этаж к своей комнате, как истинный рыцарь, пропустил даму вперед, а сам поспешил закрыть дверь изнутри. Каждый из них знал, чем это закончится, и каждый отыгрывал свою партию в общей игре. Лиса, как гордая барышня, попыталась сама снять с себя верхнюю одежду, на что нашелся кобелиный князь, подскочивший к ней с ахами и вздохами, чтобы она не напрягала руку.
– Ну, как так, Лисенок? – сетовал он, скрывая довольную улыбку. – Тебе врач что сказал? Чтобы ты больше отдыхала, – проговорил он, любовно обнимая девушку за талию и притягивая к себе для нежного поцелуя.
Гаскон не хотел сегодня выказывать всю свою страсть и похоть, он хотел показать своему Лисенку всю свою заботу и преданность, он хотел любить ее сегодня нежно, медленно и сладко. Лисе нравились такие изменения: ей и самой, как девочке, иногда хотелось чувствовать себя не просто желанной, но и любимой. Нежные поглаживания спины, и медленные чувственные поцелуи сполна давали ей такую возможность. Кобелиный князь чувствовал ее короткую счастливую улыбку собственными губами, ловил каждое движение юркого язычка, а в груди разливалось горячее приятное чувство того, что это взаимно и что все его старания окупаются сполна ее любовью.
Руки плавно поднялись к плечам, не задевая ранение. На пол упали лисья шкура и куртка. Маленькие пальчики здоровой руки потянулись к застежке его камзола, они прошлись сквозь ткань по торсу парня, погладили напряженные мышцы и потихоньку, пуговка за пуговкой, начали расстёгивать и снимать одежду. Гаскон поймал взгляд Лисы. Голубое море искрилось, как в лучах солнца. Терпкий коньяк плескался в бокале, отражая блики огня камина. Оба замерли на месте, всматриваясь в глаза друг друга. Синхронно потянулись за новым поцелуем. Плавное касание губ, отдающими морской солью и горечью алкоголя. Медленные, почти мучительные, движения, чтобы распробовать, впитать и больше никогда не забывать этот вкус.
– Лисенок… – выдохнул он ей в лисье ушко, аккуратно снимая рубашку и избавляясь от своего одеяния.
– Гаскон… – простонала она на выдохе, когда сильная рука нежно, но крепко, сжала левую грудь через перевязки.
Освободив манящие полушария от оков перевязки, парень припал к одному из сосков, нежно обводя ореол горячим языком, аккуратно посасывая губами, но ни в коем случае не кусая. Девушка крепко вцепилась в плечи и руки Гаскона, стараясь балансировать на грани реальности и блаженства, кое-как держась на негнущихся ногах. Сильные руки спустились к штанам, расстегнув ширинку, игриво проникли внутрь. Лишь слегка коснулись заветно места, а потом покинули желанную территорию, перемещаясь на попу разбойницы, подхватывая под ягодицы лисичку и направляясь к кровати.
– Гаскон… Ах! – отзывалась она на каждое его движение, пытаясь пододвинуться ближе, стать с ним одним целым, отдать себя всю только ему.
– Лисенок… – любовно прошептал парень, опустив любимую на холодные простыни постели и потянув вниз ее штаны и сапоги.
Освободившиеся ножки девушки сразу обвили поясницу Гаскона, притягивая ближе для нового поцелуя, более страстного и требовательного. Кобелиный князь улыбнулся в поцелуй: его девочка нетерпелива и настойчива. Руками он прошелся по нежным изгибам любимого тела, по шелковистой коже, местами испещрённой шрамами и синяками, обводя каждый. Оторвавшись от губ, он взглянул на нее еще раз: искрящиеся глаза, довольная улыбка, небольшой румянец – прекрасна! Переместил поцелуи на тонкую шею, пульсирующую венку, замотанное плечо, где он аккуратно и нежно покрыл поцелуями каждый миллиметр кожи вокруг раны. Руки сжимали аппетитную грудь, по комнате разносились одобрительные стоны на каждое его движение, Лиса инстинктивно терлась промежностью о выпирающий бугорок штанов Гаскона.
– Лисенок… – еще раз выдохнул он, направляя поцелуи ниже: к вздымающейся груди, твердым соскам, плоскому животику, где он обвел языком все шрамы и царапины, ниже и ниже, к самому эпицентру ее жара.
– Ах! – только и смогла издать Лиса, когда шершавый влажный горячий язык Гаскона прошелся по нежным складочкам ее лона.
Он был счастлив. Быть так близко к ней, чувствовать ее запах, пробовать ее на вкус, слышать ее стоны от его движений. Плавных, неторопливых, с упоением вылизывающих все ее соки, проводящий по клитору, нажимающих на маленькую горошинку возбуждения, проникающих внутрь всего на чуть-чуть, обводящих и посасывающих нежные лепестки этого прекрасного цветка. Он вдел, как мышцы ее живота напрягались от таких движений, чувствовал, как трепещет перед ним каждая клеточка ее тела. Маленькие пальчики зарылись в короткие черные волосы Гаскона, притягивая его ближе, ища разрядки в его плавных движениях. Но он хотел взять ее, нежно и плавно, любить ее всю ночь, входя медленными движениями в податливое лоно.
Быстрым рывком он освободился от остатков одежды и пододвинулся ближе к ее лицу. Волосы растрепаны по подушке, на лбу видна испарина, и голубую гладь заволок туман желания. Он впился в нее поцелуем, нежно, страстно, медленно, проводя языком по губам, оттягивая их зубами, играясь с ее собственным языком. Руками поглаживая ножки, разводя и притягивая их к себе, он плавно вошел в нее, ловя губами стон блаженства. А потом началась затеянная ими обоими долгая игра. Медленные толчки, плавное скольжение, страстные поцелуи, томные вздохи, собственнические касания и наслаждение. Она старалась подмахнуть ему бедрами, чтобы достичь желанной разрядки. Но он удерживал ее, игрался с ней, дразнил, ускоряя и замедляя амплитуду толчков. Нашептывал на ушко комплименты, входя до самого основания, чтобы замереть и прикусить ее губу, а потом резко выйти и резко войти, чтобы слышать громкие стоны. Игрался с грудью, перекатывая соски между пальцами, задержавшись глубоко внутри лона Лисы, чтобы чувствовать, как ее стеночки сжимают его, желая продолжения. Менял угол вхождения, иногда касаясь пальцем набухшего клитора, чтобы она получила максимум удовольствия от процесса. Делал небольшие перерывы между толчками, чтобы самому перевести дух и отогнать подальше надвигающийся оргазм. Целовал ее кожу, нежно, не оставляя засосов и укусов, возносил ей свои молитвы и поклонялся ее красоте и сексуальности. Ловил каждое ее тихое и страстное «Гаскон», чтобы вернуть не менее ласковое и желанное «Лисенок».
Мокрые тела блестели в свете свечей, на широкой спине, плавно опускающейся на хрупкое тельце, играли блики огня, а они сами плавились в своей страсти и любви, сгораемые и возрождаемые их связью и единением тел и душ. Рука парня прошлась по телу рыжей: по шее, груди, животику, устроилась, фиксируя, на ягодице, и придвинула ближе к себе. Толчки стали быстрее и резче. Вторая рука нашла ручку разбойницы, сжимая и переплетая их пальцы. Карие омуты всматривались в синее море. Он чувствовал ее приближение к грани, ощущал свое желание кончить, выдыхал ей в губы и ловил каждое их движение.
– Лисенок… – выдох через быстрые толчки, приводящих к разрядке. – Я люблю тебя…
– Я… – на секунду взгляд прояснился, но быстро был возвращен в прежнее состояние резкими движениями парня внутри девушки, – тоже… Ах! – стенки влагалища приятно начинают пульсировать, приближая к вот-вот… – люблю тебя! – наступившему оргазму.
– Р-р-агх! – зарычал он ей куда-то в шею, опуская голову на любимое тело, не желая выходить из нее, не желая прекращать, желая кончить внутрь, чтобы она чувствовала всю его любовь, все то, что она с ним делает, что он готов сделать для нее.
На последнем толчке он выходит, бурно изливаясь на живот. Голова еще лежит на сгибе ее плеча, слыша стук ее сердца и хриплые вздохи, перед глазами мельтешат черные круги, а в ушах звенит. Зубы, оказывается, впились в нежную ключицу. Не сильно, но заметно. Руки отказываются слушаться, сотрясаясь мелкой дрожью.
Через пару минут он поднимает голову. Ее взгляд направлен куда-то вверх, в уголках глаз блестят слезы, а на губах застенчивая улыбка. Поднимается полностью, вытирая то, что он натворил, с чувством выполненного долга и дикой усталости ложится рядом, сгребая в охапку лисичку.
– Ну? Ты чего? – нежно шепчет он, когда она утыкается в его плечо, и он ощущает мокрые дорожки ее слез.
– Я люблю тебя, – тиха выдыхает она.
Он прижимает ее ближе, успокаивая, качая в руках, и без остановки шепча: «люблю тебя» …
Перед Мэвой замаячил Оток, город, который некогда славился множеством мануфактур и литейных заводов. Теперь почти все они были закрыты. Почему? Причиной тому Махакам. Когда его ворота отворились для человеческих купцов, те быстро обнаружили, что тамошнее оружие дешевле и лучше товаров из Отока. С тех пор караваны направлялись в горы в обход Ривии… Однако королеве было любопытно, что же такого придумал Барнаба и за производство чего взялись лисы. Она надеялась, что это пусть и не поднимет Оток, а вместе с ним и всю Ривию, в глазах жителей Севера, но хотя бы оживит ярмарки и торговые площади.
При виде наступающих лирийцев черные бросили город, оставив за собой открытые настежь ворота. Бежали они, однако, не с пустыми руками, а с обозом из десятков доверху нагруженных возов.
– Интересно, что это они увезли? – проговорила королева, останавливая коня.
– Что-то тяжелое, – ответил Гаскон, прищурив глаза. – Ты гляди. В каждую повозку были впряжены по два коня, а колеса оставили глубокие следы.
– Стыбзить что-нибудь из моих мануфактур они точно ничего не могли: Николс обещал поставить отличную охрану. А вот другие… – задумалась Лиса.
– Все, что они вывезли из города, – сказала королева, – принадлежит мне… И ко мне вернется. В атаку!
Королева вонзила шпоры коню в бока и бросилась в погоню за нильфгаардцами. Увидев, что боя не избежать, черные остановились и заняли оборонительные позиции. Мэва почувствовала удар: нильфгаардская стрела со звоном ударила ее в нагрудник. К счастью, пластина выдержала, и королева осталась невредима. Но если бы лучник прицелился получше, если бы послал стрелу на несколько сантиметров выше… Мэву прошиб холодный пот. Это правда. Война приближалась к концу. Но королева должна была внимательно следить, чтобы для нее самой этот конец не наступил слишком рано. Она вспомнила про раненную рыжую разбойницу, что было решено отправить предварительно в город, чтобы она не лезла в битву и навела справки про украденные нильфами вещи. Конечно же девушка восприняла такое решение в штыки и даже пыталась обхитрить и вынудить взять ее с собой, но Гаскон был непреклонен и, строго взглянув на нее и поцеловав в лоб, молча прекратил спор.
Рейнард постоянно был возле Мэвы, прикрывая собой, беря на себя удары врагов и разделяя с королевой свой щит. В груди разливалось двоякое чувство: с одной стороны, она чувствовала опеку графа и не могла не улыбаться такому проявлению заботы, но с другой – она ведь королева, воин, который может за себя постоять, и в глазах своих подданных она должна быть сильным лидером. Рейнард как будто чутко ощущал настроение своей госпожи, а потому, хоть и был рядом всегда, но прибегал к помощи и защите только в крайних случаях. Битва была несложная, и вскоре нильфгаардцы сами сдались лирийцам.
Мэва собственноручно заковала командира нильфгаардского отряда: молодого дворянина с тщательно подстриженными усами. Как и многие имперцы, он бегло говорил на Всеобщем языке.
– Так что же в повозках, капитан? – спросила королева.
– Утиль, Ваше Величество, – прямо ответил нильфгаардец, а затем добавил, видя удивление королевы. – Наши инженеры планировали использовать мануфактуры в Отоке… Пока туда не заселился этот мистер Фокс, который быстро подмял под себя все производство… Но это даже хорошо, потому как то, что досталась нам оказалось слишком примитивным. Этот Фокс и произвести-то толком ничего не сможет! Я получил приказ вывезти весь металлолом. Его должны были пустить на наконечники.
Внезапно гордость Мэвы за победу испарилась. Королеву охватила злость на нильфгаардцев – и стыд. Стыд, что для захватчиков ее родина была всего лишь маленькой отсталой страной, которая не поспевала за всем миром… Хотя Мэва и надеялась на Лису и Барнабу, но прекрасно понимала, что такое дело займет годы труда и сундуки золота. Мэва с грохотом захлопнула сундук, заметив, что в одном из таких роется гном, что-то приговаривая под нос. Кажется, он был рад найденному хламу и просил солдат сложить сундуки к нему в повозку, которая и так кое-как волочилась в конце колонны. Королева отдала приказ разрешить Барнабе забрать столько металлолома, сколько его душе угодно, и по итогу все повозки были возвращены на родину.
В Отоке ее приняли радушно. Тут и там были слышны возносимые похвальбы королеве и ее солдатам. По городу было видно, что он только встал на путь восстановления и преобразования: осыпающиеся стены пытались кое-как зашпаклевать и даже побелить, выбитые окна местами были починены, местами вообще заколочены, гниющие деревья корчевали и рассаживали новые кустарники и росточки. Армию встретили и лисы, они проводили Барнабу в основную мастерскую, металлолом разрешили забрать жителям, кому он был нужен. Королева со свитой же направилась к уже ясному местонахождению Лисы – в новенькую корчму «Лисья морда». Разбойники и правда оказались там, они шумно переговаривались под веселую мелодию гусляра, в центре компании сидела искомая рыжая девушка и с улыбкой слушала рассказы своих соратников.
– Вижу вы тут неплохо устроились? – спросила королева, подходя к компании.
– Да, королева, – кивнула Лиса, отпивая из кружки. – Пока что конечно еще работать и работать, так что комнаты увы не могу предложить: пока еще не готовы…
– Не страшно, – кивнула Мэва, присаживаясь рядом и пробуя мед из принесенной для нее кружки. – Как идут дела?
– Как видишь, корчма пока в процессе, но прибыль уже приносит… – она облокотилась на Гаскона, который устроился с другой стороны и сам притянул к себе тельце разбойницы. – Что до мануфактур… Барнаба с Тодором что-то там придумали уже. Он занимается кузней и намерен ковать осадное оружие для армии, надеюсь ты не против? – королева отрицательно помахала головой, понимая, что оружие, помогавшее в защите Карлобага пригодилось бы и в ее армии. – Гном же мастерит что-то вроде товаров общего пользования: какие-то автоматические сушилки или что-то для стирки, также я попросила его и создать побольше тех фильтров воды, еще какие-то удочки, жидкость для снятия ржавчины и оттирания сажи с печки, какие-то гели и крема… В общем, у гнома столько идей, что нам, наверное, даже не хватит места все это реализовать.
– Ха! Главное, чтобы это работало все правильно и по назначению, – сказал Гаскон, припоминая рассказы краснолюдов о его неудачных изобретениях.
– А мы подключили и местных инженеров и рабочих, – ответила Лиса. – Они хоть немного не поспевают за логикой гнома, но иногда исправляют его недочеты и предлагают свои идеи и исправления.
– Это хорошо, – сказал Рейнард. – Наладить торговлю в Ривии и экспортировать наши товары на другие рынки было бы прекрасным результатам вашей деятельности, да и казна бы увеличилась.
–Да, Рейнард прав, – кивнула Мэва. – Главное, чтобы в этом городе кипела жизнь, как это было каких-то пару десятков лет назад.
– Не переживай, королева, – махнула рукой рыжая. – С лисами всегда такой движ!
Королева покидала Оток в хорошем расположении духа: она надеялась, что оставшийся там Барнаба улучшит производство и поднимет Ривию и Лирию в глазах соседних более развитых государств. Рядом ехала довольная Лиса. Ее люди при деле, у нее есть источник заработка, а самое главное – Гаскон не упускал момента шепнуть на ушко лисицы тихое «я люблю тебя», отчего сердце заходилось в быстром беге, а на лице расцветала счастливая улыбка.
Армия приближалась к столице. На подходе к замку в Ривии рядом с конем королевы поравнялся сияющий граф. Рейнард редко улыбался. Чаще его можно было увидеть задумчивым или нахмуренным. Грозному командиру и правой руке королевы не к лицу было иметь счастливое беззаботное выражение. Пролегшие на лбу и между глаз морщины указывали на постоянные думы советника Мэвы. Сам же он не спешил попусту сотрясать воздух, предпочитая редко давать советы по тактике, но никак не выказывать своего настроения. По его сияющему лицу Мэва поняла, что он, должно быть, принес по-настоящему добрые известия:
– Госпожа! Наши усилия принесли плоды. Освобожденные города Ривии передают под ваши знамена отряд наемников… И желают вам скорейшей победы.
Мэва окинула взглядом многочисленные ряды наемных солдат. Они были великолепно оснащены и готовы к бою. Мэва с удивлением заметила, что некоторые бойцы несли знамена с гербом Колдуэлла… Как свидетельство того, что Драгомир был достоин оказанного ему доверия.
– С такой поддержкой нам будет куда проще, – сказала она с улыбкой. – Отправь в магистрат депешу. Скажи, что королева благодарит всех за такую преданность родине… И когда придет время, не останется у них в долгу.
Их взгляды пересеклись. Рейнард заметил в зеленых глазах блики слез счастья. Эта храбрая женщина, с боевым ранением на полщеки, с огромным боевым опытом за хрупкими плечами, несущая бремя сильной и справедливой правительницы, внутри была простой женщиной. Которую хотелось любить. Которую хотелось прижать к своей груди и успокаивающе гладить по покрытым преждевременной сединой волосам. Мужественности и, тем не менее, не уступающей в женственности и красоте никому, такой, как она хотелось поклоняться. А еще больше хотелось видеть эту счастливую улыбку. Рейнард не мог отвести восхищенного взгляда: его королева испускала свет, она светилась, то ли в лучах заходящего солнца, то ли от внутренней бескрайней энергии. Рейнард улыбался. Как мальчишка. На душе было спокойно, а сердце заходилось в приятном беге. Таким он и покинул королеву. Мэва очень надеялась, что новые бойцы не видели этой интимной игры в гляделки, и уж точно не заметили легкого румянца королевы.
Лирийцы подошли к стенам замка в Ривии. Знаменитая непреступная крепость была окружена с трех сторон водой и обнесена двойным кольцом стен. Всего лишь один раз она сменила хозяина… Несколько месяцев назад, когда изменники открыли ворота нильфгаардцам. Солдаты молча наблюдали, как над стенами развеваются флаги с Золотым Солнцем – и гербом генерала аэп Даги. Ушло ликование, вызванное последними победами, стихла похвальба. Каждый понимал, что если королева даст приказ к атаке, большинство из них погибнет еще до восхода солнца. Лиса прижала ушки к голове, хвост мелко затрясся, Гаскон мог только крепче сжать ее вспотевшую ладошку. Ему тоже было страшно. Потому что боялся он не за себя…
– Ваше Величество… – заговорил Рейнард. – Нам не стоит бросаться в атаку немедленно: время на нашей стороне. Лучше перекроем пути снабжения замка, и через пару месяцев нильфгаардцы либо капитулируют сами, либо настолько ослабеют, что не смогут защищать крепость.
Рейнард был прав: Мэве не стоило спешить. Впервые преимущество было на ее стороне.
– Тогда уж не просто перекрыть пути снабжения, но и водный путь взять под охрану, – вставила Лиса. – Кто-то может попытаться улизнуть, если и не вплавь, то на лодке, баркасе, еще чем-нибудь…
– Не переживай, охотница, – встрял Арньольф, который счастливо разминал руку, махая топором: скоро он вернется в родную стихию. – Нет никого лучше пиратов Скеллиге в этом деле! Уж поверь!
– Раз нильфгаардцам так понравился замок в Ривии, – сказала Мэва, – То пусть там и сгинут. Рейнард! Расставь посты на дорогах, что ведут из крепости в город. А ты, Гаскон, реквизируй лодки, баркасы, все, что способно держаться на воде. Арньольф, доверяю тебе блокировку замка со стороны озера. Лиса, если твои ребята есть в крепости, подай им знак, чтобы они скрылись и ждали до поры до времени. Всё! Все по местам! Быстро!
Скоро замок в Ривии был отрезан от мира. На дорогах и мостах солдаты построили ощетинившиеся кольями баррикады, а на озере соорудили кордон из рыбацких лодок. Развешанные на носу каждого судна фонари озаряли воды озера Лок Эскалотт подобно рою светлячков. В скором времени к замку прибыл посланник – с сообщением для королевы. Генерал аэп Даги предлагал встретиться – лицом к лицу, на полпути меж крепостью и лагерем лирийцев.
– Ну вот, пожалуйста, – усмехнулся Гаскон. – Капканы едва захлопнулись, а он уже полон желания поговорить.
– Не нравится мне это… – заметила Лиса.
– Мне тоже, – согласилась Мэва. – Но делать нечего, надо идти, выслушать.
Разговор был не о чем. Королева вернулась злая и хмурая. Рассказала про то, что должна подоспеть подмога Нильфгаарда, что генерал не собирается так просто сдаваться
– С запада действительно приближается огромная армия… – с грустью заметил Рейнард. – В открытом бою с ними у нас нет ни единого шанса. Вас никто не предупредил… потому что они наверняка обнаружили и схватили наших разведчиков… Нам от них не сбежать – и не спрятаться.
– Так что ты предлагаешь? – подала голос притихшая Лиса.
– У нас два варианта: сдаться…
– Исключено! – мотала головой королева.
– … или взять замок в Ривии. Сегодня же ночью. – закончил граф.
– Ага, или скорее героически умереть в попытке взять замок в Ривии, – исправила его разбойница.
– Идет война, гибнут многие… – согласилась Мэва. – но велеть солдатам пойти на эти стены – все равно, что приговорить их к смерти.
– Я согласен, стены замка в Ривии неприступны… – кивнул Рейнард. – Но это не единственный способ занять крепость.
– Напомни мне потом тебя убить, – прорычала рыжая. – Ты сейчас серьезно хочешь сказать, что есть другой способ, но мы тут все это время стояли и сиськи мяли?!
