Текст книги "Охота на лисицу (СИ)"
Автор книги: Asmin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)
Заново мокрое полотенце проходиться по горячим телам, успокаивая сбившееся дыхание, распространяя по телу удовольствие и негу. Гаскон отвязывает Лису. Свободные ручки устраиваются на его плечах, а он подхватывает ее под бедра и несет к кровати. Кажется, они пропустили ужин. Зато насытились друг другом… Хотя кого они там насытились: друг друга им будет всегда мало. Кобелиный князь аккуратно укладывает уставшее тело разбойницы на кушетку, ложиться рядом. Обнимает, целует в макушку, укрывает одеялом, зарываясь носом в рыжие пряди.
– Лисенок… – завет он уже засыпающую девушку.
– Мм-м?
– Прости меня. Я взъелся сегодня на тебя, – грустно говорит парень.
– Я рядом, – успокаивает она его. – И буду всегда рядом. Обещаю.
– Фамилия Броссард тебе нравиться или другую возьмем?
– Милый, – улыбается Лиса, разворачиваясь к нему лицом, прижимаясь носиком в яремную ямку, коротко целует мужскую кожу. – Я спать хочу…
– Спи, Лисенок, – прижимает он ее к себе ближе и счастливо тоже закрывает глаза.
На следующее утро Гаскон уже был в своем обычном состоянии: шутил и рассыпал улыбки. Рыжая же девушка была рядом и с интересом слушала всякие истории кобелиного князя, правды в которых было немного.
Королева неслучайно выбрала для встречи именно Чертову башню. Эта башня стояла на острове, и добраться до нее враг мог только по мосту, что исключало возможность внезапного нападения. Отсутствие же густой растительности не позволяло тайно разместить войска… Самое большее – скромный отряд в несколько человек.
– Вы с Виллемом должны были встречаться без охраны, – сказал Гаскон. – Но знаешь ли… Лучше подуть на воду.
– Что ты предлагаешь? – нахмурилась королева.
– Я возьму четырех ребят, и мы спрячемся за стенами. Подай нам знак, и мы мигом переберемся к тебе.
– Ага, я буду в числе этих четырех, – вставила Лиса.
– С чего это вдруг? – сложил руки на груди парень.
– Как с чего? А как же принц? – девушка начала оправлять свою одежду, волосы, крутиться вокруг своей оси, осматривая себя. – Как я выгляжу?
– Как всегда – прекрасно, Лисенок, – довольно улыбался Гаскон. – Но если ты идешь туда ради этого недо… – он коротко глянул на Мэву, – недокороля, я тебя свяжу и спрячу у себя в палатке…
– Опять? – невинно спросила она, скрывая коварную улыбку, от недавних воспоминаний даже у кобелиного князя слегка покраснели уши, и на несколько секунд он выпал из реальности, окунаясь в пучину страстных событий.
– Лисенок! – отругал он ее.
– Милый, я все равно пойду с тобой, так что будет лучше, если ты меня хотя бы будешь видеть.
– И за что мне такое счастье?..
Мэву мучили угрызения совести. Предложение Гаскона было бесчестным… но разумным. Наконец королева кивнула головой в знак согласия на авантюру бандитов, хоть и не без напряжения. Разбойники скрылись в тени стен и деревьев башни. Мэва уже и не могла сказать, что там кто-то есть: никого не было видно и ничего не было слышно.
Виллем подъехал вскоре после нее в сопровождении тяжеловооруженных всадников. Принц расстался с ними у моста и дальше поехал один. Сильный ветер с реки чуть ли не срывал с плеч его горностаевый плащ. Гаскон мало обратил внимание на фигуру царевича – его больше интересовала конница, оставленная на другом берегу. Лиса тоже не старалась вслушиваться в разговор, больше отдаваясь своим ощущениям.
Первой заговорила Мэва, желая поторопить своего сына. Она чувствовала себя увереннее, зная, что за ней стоит армия, что ее дело подходит к концу, что она наконец дома и что она все-таки оказалась права. О чем поспешила напомнить Виллему. Из уст королевы так и лился сарказм, скрывающий боль и горечь. Сын попеременно то краснел, то бледнел: ему было стыдно и обидно от каждого слова матери. Однако сосунок был не так уж и прост. Он посмел ставить освободительнице, и почти уже победительнице, свои условия: не отменять ни одной реформы, что он провел до сего дня, гарантировать ему и его советникам безопасность, еще и потребовал остаться законным наследником и преемником трона.
Лиса давила в себе желание громко рассмеяться на всю округу, чтобы показать придворной сопле, что его требования смешны, нелепы и уж точно никогда не будут выполнены. Мэва разделяла настрой разбойницы, а потому отказалась принимать такие условия. На удивление рыжей, королева была грустна и спокойна. Ее сердце разрывалось от боли, в нем не было прежней обиды и злости – только горечь за собственные ошибки в воспитании. Однако, королева поспешила хоть как-то подбодрить своего сына, проявить так запоздавшее чувство материнской любви: она похвалила его за отвагу приехать сюда и посмотреть матери в глаза. Виллем низко поклонился и ушел. Мэву все еще обуревала злость… Но вместе с ней и печаль. Она долго смотрела вдаль, туда, где виднелась подымаемая пыль с тракта от быстрого галопа лошадей. Разбойники не спешили покидать свои укрытия, не желая нарушать тишину и одиночество королевы.
Сразу после этого войска Мэвы направились в сторону замка в Ривии. До решающего сражения оставалось совсем немного… Рейнард не покидал общества своей госпожи, следуя за ней в молчании и безмолвной поддержке. Королева была благодарна, но сил что-либо говорить не было. Общество графа успокаивало, а его уверенный и преданный вид вселял в Мэву веру в свои силы.
– Ваше Величество, – Рейнард отдал честь и щелкнул каблуками. – В лагерь явилась делегация крестьян из Скалы. Они хотят подать вам челобитную.
Мэва вздохнула… Челобитные, суды, аудиенции… По этим обязанностям правителя она никогда не скучала.
– Ладно, приведи их, – ответила королева. – Передай им, чтобы говорили связно и по делу.
Делегацию возглавлял статный бортник Велерад, сын Меслава. Под взором королевы он пал на колени и воздел руки в умоляющем жесте:
– Милосердная ты наша матушка-благодетельница! Сжалься над мужицкой недолей! В военную годину едва концы с концами сводим, вот и просим: отмени указ, не повышай податей! Ну не можем мы…
– Что? – перебила его Мэва. – Какие еще подати? О чем ты говоришь?
– Да ведь… Так в вашем указе писано. В том, что прибит к доске в деревне. – смущенный крестьянин вытянул из-за пазухи измятую грамоту, указал пальцем нужный абзац. – Я, королева Мэва, возвещаю, что ежели трон свой вновь обрету, подымную, подушную и поземельную подати троекратно повышу, дабы расходы военные за счет простого люда возместить.
Мэва удивленно переглянулась с Рейнардом. Она не издавала такого указа… Но на документе были ее подпись и печать…
– Может, это затея Виллема… – предложил граф.
– Исключено. – Мэва покачала головой. – Мой сын пал низко… Но не настолько, чтобы использовать мое имя для подлога.
– Тогда кто же составил эту грамоту?
– Ну не тупи, Рейнард! – встряла Лиса, проходившая мимо и решившая прислушаться к интересному собранию людей. – Королева, разреши-ка посмотреть эту пакость.
– Нильфгаардцы, – без колебаний ответила королева, передавая грамоту разбойнице. – У них есть доступ к моим печатям, бумагам и писарям. Они сеют смуту и обман, настраивают против меня простой народ… Грустные лжецы.
– Ага, – поддакнула рыжая. – А еще теперь ясно зачем они хотели тут устроить печатню… Сейчас узнаю у Мальвика, где они перехватили письменные принадлежности тогда…
Лиса направилась в сторону своих воинов, королева же изорвала подложный документ в клочья… Но она знала, что проблему это не решит. Она должна узнать, где отпечатаны подписанные ее именем фальшивки, и положить конец этому беззаконию.
Мальвик рассказал, что чернила и печатные станки они перехватили на границе, а куда именно был направлен груз тогда никто и не подумал узнать. Низушек чувствовал себя виноватым и густо краснел, отчитываясь перед свитой королевы. Лимборт и Николс поспешили заступиться за своего бойца и взять ответственность на себя. Мэва не понимала, чем вызвано такое рвение.
– Пойми, королева, – объясняла Лиса, когда ее ребята ушли по своим делам, – Для лисов главное, чтобы дело прошло гладко. Надо выносить максимальную выгоду от любой сделки, выжимать все соки из врагов и прорабатывать до мельчайших деталей каждую информацию…
– Я понимаю, Лиса, – заверила разбойницу королева. – Но и ты пойми, что все иногда совершают ошибки.
– Королева… Мы не можем знать, чего нам будет стоит такая ошибка…
Разбойница кивнула напоследок Мэве и отошла к своей банде, наверняка чтобы подбодрить, воодушевить или придумать выход из ситуации. Королева сделала бы также, и будет делать так…
– Эй, Мэва! – позвал Гаскон, как обычно пренебрегая дворцовым этикетом. – Можно тебя на минутку?
– Скажи мне, у тебя что, язык отвалится, если ты обратишься ко мне «Ваше Величество» или «королева»? – рассуждала раздраженная королева.
– Не хочу показаться мелочным, но и ты не величаешь меня Кобелиным Князем.
– Ох… – Мэва закатила глаза. – Говори, в чем дело?
– Мои ребята вместе с лисами перехватили транспорт Черных. Эти рыжики так яростно бились! Думал, Лисенок у меня одна такая…
– Кто-то приглянулся? – встряла Лиса, складывая руки на груди.
– Нет-нет, Лисенок. Ты чего? Как мне мож…
– Так что с транспортом? – прервала их королева, повторно закатывая глаза.
– Сама погляди, какой там был груз, – Гаскон подал Мэве горшочек, до краев наполненный темной густой жидкостью.
– Хм-м… Тушь? – спросила королева.
– Чернила! – выглянула из-за плеча парня разбойница. – Как те…
– Да-да, Лисенок. Как те, что перехватили твои парни. Типографская краска. Та самая, которой напечатаны подложные указы… – после того, как кобелиный князь закончил свой доклад, Мэва повернулась на каблуках, приложила ладони к губам и крикнула:
– Рейнард! Разошли разведчиков по округе!
– Что ж так орать? – шарахнулась в сторону от громкого голоса королевы Лиса. – Всех нильфгаардцев распугаешь.
Солдаты вернулись несколько часов спустя с хорошими новостями. Им удалось отыскать нильфгаардскую печатню, скрытую в заброшенном сарае. Ее охранял отряд отборных пехотинцев.
– Ну что? – спросил Гаскон, пробуя большим пальцем остроту стилета. – Заглянем к ним на огонек?
– Нильфгаардцам пришло время издать поправку, – промолвила королева, вынимая меч, – написанную их собственной кровью. За мной!
Лирийцам не нужно было повторять дважды. Дабы защитить доброе имя королевы, они готовы были рискнуть собственной жизнью. Лисы же, хоть и сражались на ровне с обычными солдатами, имели другой повод для ненависти к черным – банду обхитрили, а потому они хотели мести. Небольшой, хоть и сильный, отряд нильфгаардский пехотинцев не мог противостоять армии королевы, прошедшей Аэдирн, Махакам и Ангрен. Суровые северяне рубили на части своих врагов, не жалея сил. Отряд Лисы постарался проявить большую хитрость и, окружив маленький сарай, прорваться через черный ход, тем самым поймав в ловушку врага. Бандиты ловко маневрировали между имперскими солдатами, доводя тех до изнеможения и усталости. Запыхавшееся нильфгаардцы в своей черной тяжелой броне вытирали с лица капли пота и крови, пытаясь найти своего врага, на задворках сознания – страшась найти своего врага и умереть. И только тогда, когда их жертва была обезврежена, подавлена и разбита, только тогда лисы наносили короткий последний смертельный удар.
Обороной печатни руководил имперский шпион. Видя, что скоро попадет в руки врага, он быстрым движением перерезал себе горло. Кровь хлынула и смешалась с еще влажной краской на бумаге. Рейнард подбежал к нильфгаардцу, попытался остановить кровотечение. Но было слишком поздно: шпион унес свои тайны в могилу.
Мэва взяла только что отпечатанный памфлет. Листок приписывал ей многочисленные проступки и злодейства, как действительные, так и надуманные. Гравюра над текстом изображала королеву… в весьма неприглядном виде.
– А если мы применим их же оружие против них? – спросил Гаскон, подбирая литеры так, чтобы получилась крайне непристойная надпись. – Состряпаем сейчас тут с ребятами пару куплетов об аэп Даги. Развесим потом по деревням на радость зевакам.
– Да. Мы воспользуемся этими печатными машинами, – сказала королева. – Только напечатаем не ребяческие шутки, а правду. О том, что нильфгаардцы сделали в Альдерсберге. Как пытались меня убить в Махакаме и Ангрене. Какую судьбу уготовили крестьянам, – Гаскон посерьезнел и положил обратно забрызганные чернилами шрифты. – За работу, – командовала Мэва. – До захода солнца я хочу увидеть первые оттиски.
– Давай помогу, милый, – предложила разбойница, кладя руку на плечо кобелиного князя. – Стихоплет из меня никакой, но вот вдохновитель хоть куда.
– Фокси, насчет стихов, поэм и реквиемов всегда надо обращаться к эльфам, – хитро улыбнулся Уэверт, склоняя голову. – Так что без меня вам никак.
Работа закипела. Из печатни доносились ругань и споры по поводу текста и иллюстраций, кому-то не нравился смысл, кто-то был недоволен словом. Команда «литературоведов» предоставила несколько листовок к назначенному сроку королеве на проверку. Та довольно кивнула, а Рейнард же неверующе сам осмотрел и убедился в правильной подаче информации от разбойников. Вскоре в каждой корчме, по всем городам и деревням висели листовки, подробно описывающие преступления Нильфгаарда. Взволнованные ривийцы делали все, чтобы укрепить армию королевы. Одни жертвовали деньги, другие записывались в солдаты. Лиса же попросила королеву передать печатню в руки банды лисов, заверяя, что ничего, кроме выгоды и просвещения народа они делать не собираются. У хитрой рыжей лисицы созрел план, как использовать оставшиеся станки и краску на пользу уже не армии королевы, а ее простому люду: печатать и издавать книги известных авторов, энциклопедии, сочинения и бестиарии, чтобы крестьяне и городские жители могли читать и узнавать что-то новое. Также королева на берегу договорилась с Лисой, что все королевские указы и манифесты печатня тоже будет издавать, чтобы люди знали и о деятельности короны. Так все остались в плюсе: предприниматель мистер Фокс укрепил свои позиции на рынке литературы, а Мэва получила возможность улучшить образованность своего населения.
====== Часть 28 ======
Отряд королевы проезжал очередной селение в Ривии. Чтобы добраться до королевского замка в Ривии, армии необходимо пройти практически все захваченные владения королевы. В каждой деревне или городе лирийцы натыкались на отряды нильфгаарда или на логова чудовищ. Родина для многих сильно изменилась за несколько месяцев войны. На одной из развилок главного тракта Мэва обратилась к Рейнарду, осматривая окрестности:
– Узнаешь эти места?
– Конечно, госпожа. Это земли Колдуэллов, – с готовностью ответил граф.
– Вокруг – война и смерть… А тут идиллия, – с грустью и ненавистью заметила королева.
– Помнишь, что ты мне говорила в Ангрене, королева? – встряла Лиса.
Мэва ничего не ответила, она кивнула своим мыслям и продолжила путь. На горизонте показалась резиденция вероломного рода Колдуэллов. Она изменилась с тех пор, как Мэва видела ее в последний раз: появились два новых крыла, несколько декоративных башенок, колоннада… В окнах сверкали витражи с золотым солнцем.
– Нанесем им визит, – проговорила сквозь зубы королева.
Разбойница тяжело вздохнула, но не стала перечить, пришпорив коня, чтобы поспеть за галопом скакуна Мэвы. Рейнард переглянулся с Гасконом: оба понимали, что ситуация может привести к драке, а то и к простой кровной мести, но они понимали и то, что последуют за своими женщинами на смерть и в бой.
Двойные двери с грохотом отворились – и перед отрядом королевы предстал наследник рода. Драгомир, вместе с женой и тремя детьми, и Хелена, вдова Колдуэлла. Драгомир снял шляпу, так что стала заметна его наследственная склонность к раннему облысению, и опустился на одно колено.
– Ваше Величество, измена моего отца была несомненной и непростительной, – произнес молодой Колдуэлл на одном колене, будто заранее затвердил эти слова. – А постиг…
– И тебе привет, – вмешалась Лиса.
– Здравствуйте, – опешил наследник, потом он прокашлялся и надеялся продолжить дальше. – А постигшая его…
– Ага, нас тож настигла такая усталость, – зевнула разбойница, не обращая внимание на гневные взгляды Мэвы и Рейнарда. – Может мы куда-нибудь пройдем, ну там, за стол, в беседку, в кабинет… Неважно, в общем. Главное, чтобы было удобно и не посреди двора.
– Лиса, – шикнул на нее граф, гневно прожигая взглядом. – Кхм-кхм. Продолжайте, Драгомир.
– Да… Я хотел бы сказать… – молодой Колдуэлл сбился с мысли, не помня уже, что он говорил и где остановился. – Может вы все-таки пройдете внутрь, Ваше Величество, – нашелся он наконец.
– Нет, – отказала Мэва, пресекая возможность рыжей спрыгнуть с коня и пройти в дом, – Я сюда заехала по дороге и не собираюсь оставаться надолго.
– Ах, ну… – Драгомир не знал, что ему дальше делать, он совершенно растерялся и еще больше занервничал.
– Мне хотелось бы дослушать твою речь про твоего отца, – напомнила королева. – Так что ты хотел сказать?
– Я… я хотел сказать, что постигшая его смерть от вашей руки… – Колдуэлл замялся, пряча глаза. – В полной мере заслужена и оправдана. Посему я… Нет, мы… Мы просим вас: не карайте сына за грехи отца, – он поднялся с колен и прижал к себе своих детей и жену. – Позвольте остаться на родовых землях, и я обязуюсь служить вам, как верный подданный.
– Не верю ни единому его слову, – шепнул Рейнард. – Он предаст вас при первой же возможности.
– Или нет, – также шепотом отвечала Лиса, – Откуда ты можешь это знать?
– Но-но…
Мэва долго не сводила глаз с Драгомира. Пот стекал по его лбу крупными каплями.
– Ты можешь остаться, – сказала она наконец. – Но при двух условиях. Во-первых, ты сделаешь солидное пожертвование на военные нужды и предоставишь в мое распоряжение отряд пехоты.
– Разумеется, Ваше Величество, – выдохнул наследник Колдуэллов. – А во-вторых?
Мэва вырвала арбалет из рук стоящего рядом солдата, приложила к щеке и спустила тетиву. Молодой Колдуэлл вскрикнул, хватаясь за голову. Стряла со свистом рассекла воздух… И угодила в самую середину витража с золотым солнцем.
– Смени украшения, – сказала довольная произведенным впечатлением Мэва и пришпорила скакуна. Она надеялась, что не пожалеет о проявленном великодушии…
Мэва достигла окрестностей Ивицы. Она хорошо знала эту деревушку рядом с Багряной рощей, куда в мирные годы королева ездила на охоту.
– Вот увидишь, там пруд пруди фазанов, глухарей и куропаток, – сказала Мэва со скрытым волнением, поворачиваясь в седле к Гаскону.
– Если там есть и настоящий пруд, я буду не против, – ответила вместо парня Лиса. – М-м-м… Прохладная чистая водичка…
– О-о-о, Лисенок… – улыбался кобелиный князь. – Да ты у меня рисковая девочка… Любишь голышом в озере искупаться? – смешно играл бровями он.
– Ты как будто не купался так ни разу, – дразнила парня разбойница.
Королева вздохнула, пришпорив коня. Она знала: эту парочку можно слушать до утра, и они все равно не наговорятся. Их тандем был просто убийственен: оба харизматичны и уперты, оба любят шутить и подкалывать друг друга, оба не перестают флиртовать и дразнить своего оппонента пошлыми намеками.
Наконец добравшись до дороги в Ивицы, Мэва заметила долгожданную рощу, которую недавно расхваливала. Увы, оказалось, что война успела уничтожить и этот лес. Единственное, что от него осталось, это истекающие живицей пни. Саму же деревню окружал двойной частокол, а над воротами развевалось знамя с золотым солнцем.
– Эти ублюдки даже деревья не щадят… – вскипел Гаскон.
– И животных, которые в них живут, – грустно проговорила Лиса, осматривая тельце исхудавшего лиса, которого ей принес кто-то из банды.
Бедное животное было все грязное и мокрое, он уже не обращал внимание на людей, выбрав смерть и желая поскорее оказаться там, где не будет земных бед. Рыжая разбойница спокойно осмотрела шерстку зверька: не было порезов и ран. Но чувствовалась слабость и немощь животного – впалый живот, вырванные клочья когда-то рыжей шерсти, торчащие ребра. Главарь лисов тяжело вздохнула. Попросила принести воды и молока. Она вытерла лиса и попыталась напоить его молоком, однако, не потерявший гордости зверек отказался пить из человеческих рук, а подождал, когда полную миску молока поставят на землю. Сил его хватило только на то, чтобы вылакать молоко, обнюхать бережные руки девушки, что все время его поддерживали, благодарно уткнуться сухим носом в ладошку и устало осесть на землю.
– Обыщите лес, – приказала девушка своим парням. – Лисы редко живут по одиночке… Должна быть нора, а там и другие рыжики, – тихо проговорила она, поднимая на руки животное, аккуратно поддерживая его за голову, она передала изнеможённого лиса в руки Уэверта, который быстро определил нового бойца в медпункт.
Вид вырубленного леса привел королеву в мрачное расположение духа. А пострадавшие жители этого леса так вообще нагнали на королеву печаль и гнев. Багряная роща была одним из мест, где Мэва могла отдохнуть и забыть о том, как тяжела корона. Голос Рейнарда, в мрачной задумчивости наблюдавшего за демонстрацией навыков ветеринара у разбойницы, вырвал королеву из задумчивости.
– В деревне стоит нильфгаардский гарнизон, – сказал он. – Нам стоит выбить их оттуда, чтобы потом они не смогли ударить нам с тыла.
– Отдавай приказ к атаке… – вздохнула королева, – Только пусть никто не геройствует и не пробует самостоятельно прорваться за частокол. Глупо было бы погибнуть так близко к дому.
Рейнард кивнул. Минутой позже лирийцы бросились в атаку. Битва была недолгой и легкой для закаленной армии королевы. Нильфгаарды как будто и сами не горели желанием защищать Ивицы, скорее они ощущали себя на отдыхе или не рассчитывали, что путь королевы пройдет через их захолустье. Едва улеглась пыль после битвы. Мэва велела солдатам собрать на площади жителей Ивицы. Селяне были перепуганы и сжимались от ужаса при виде оружия.
– Вам больше не нужно бояться! – крикнула королева. – Не нужно дрожать за свои дома и близких. Война подходит к концу!
Неожиданно один из крестьян упал на колени и поднял руки в мольбе. Из его уст полилась непонятная речь. Мэва растерялась и замолчала на полуслове. Наконец она поняла: ривийцев выгнали из деревни, а вместо них привезли нильфгаардских переселенцев, чтобы они объединили крестьянские наделы в обширное поместье для нужд империи. Рейнард перевел королеве слова нильфгаардских крестьян:
– Они говорят, что хотят остаться, что полюбили эти края… Что отрекутся от императора, присягнут вам в верности и будут хорошими подданными.
Мэва уже его не слушала. Она повернулась, окинула взглядом свежепобеленные хаты, аккуратно разложенные инструменты, ухоженные цветники. Приметила, что в подсолнухах прячется девочка лет шести-семи. Лиса присела напротив склонившихся крестьян, что с еще большим страхом взирали на девушку-лисицу с целым набором кинжалов. Она долго всматривалась в их глаза, а потом кивнула королеве. Мэва заметила, что в ее взгляде проскочила уже давно знакомая и известная хитринка, а значит, разбойница что-то задумала.
– Госпожа? – спросил Рейнард, заметив, что королева отвлеклась. – Каким будет приказ? Что нам делать?
– Скажи, что они могут остаться… – решила Мэва. – Но пятнадцать лет будут платить двойную подать. А если в деревню вернется кто-нибудь из прежних жителей, они должны вернуть ему хату, земли и все, что за это время уродилось на полях.
– И передай, чтобы они учили всеобщий, – добавила Лиса. – Он им пригодится в работе с моими лисами.
– Что ты задумала? – спросила королева.
– Этот лес надо восстанавливать… Тем более Уэверт доложил, что тот лис не первый и не последний, кто пострадал в роще, – девушка тяжело вздохнула. – Думаю, здесь стоит устроить что-то типа нашей норы, королева. Только не переживай! Ничего противозаконного. Просто сама рассуди, вести дела мануфактур и печатни в самих мануфактурах и печатни плохая идея. Нужно иметь штаб, главную базу, где будут хранится оружие и документы. Ну, и мы сможем присмотреть за братьями нашими меньшими и посадить новый лес… И удостовериться, конечно же, что наши новые жители, – она кивнула в сторону крестьян, – будут следовать твоим указам.
Королева благодарно кивнула. Ей начинало казаться, что долг, накопившейся за всю оказанную помощь этой маленькой рыжей девушкой, невозможно будет откупить всем золотом ривийской казны. Нильфгаардские крестьяне приняли решение королевы с облегчением. Они согласились помогать лисам по мере их сил и были рады оказаться полезными в восстановлении леса. Несколько лисов остались в Ивицах, чтобы оборудовать «нору» и выстроить план дальнейших действий предпринимателя Фокса. Гаскон восхищенно смотрел на свою возлюбленную и не мог нарадоваться своему счастью. Он тоже оставил в помощь лисам нескольких кобелей. Хотя эти две банды уже настолько сдружились, что королева уже начинала путать одних и других.
Видя на горизонте очертания крепости Малёбон, Мэва помрачнела. Да, на башнях не реяли знамена с Золотым Солнцем… Но это вовсе не значило, что обитатели замка к ней благоволили. Ибо Малёбон принадлежал Обертам – аристократам, враждующим с родом Мэвы… И с ней самой.
– Взгляни на стены, Рейнард, – сказала Мэва, задирая голову. – Полно баллист… Стоят и собирают пыль, пока вокруг идет война.
– Королева, это же… – начала Лиса.
– Да, те самые Оберты, про которых ты мне говорила, я помню, – нахмурилась она. – Они никогда меня не поддерживали, но такие баллисты помогли бы в сражении против Нильфгаарда, а значит, надо попробовать… Чего не сделаешь на благо отечества… – вздохнула Мэва. – Ладно. Рейнард, пошли в крепость гонца. Пусть передаст Обертам, что королева хочет с ними поговорить.
Минутой позже отворились окованные железом ворота. Мэва въехала на мощенный двор, где ее приветствовала маркграфиня Грета, глава рода. Хотя… «Приветствовала» – это, пожалуй, не слишком верное слово. Старуха лишь кивнула головой. Слегка. Завязался пренеприятнейший для королевы разговор, в котором последней пришлось просить о помощи и выслушивать отказы и нелепые доводы старой корги. В одну из таких реплик Грета с неприязнью окинула взглядом бандитов, что нашла своим взглядом и в рядах простых солдат, и в свите королевы.
– Вижу ты, Мэва, якшаешься с бандитами, что недавно меня ограбили?
– Вы это про кого? – преспокойно спросила Лиса.
– Про тебя, девка, – гневно хмурилась старуха. – Банда лисов не так давно начала промышлять в нашем королевстве, и сейчас оказывается, что это все проделки чудных союзников Ее Величества…
– Ну, знаете, дорогая моя…э-э-э… Как вас там? – спросила разбойница. – А хотя неважно… Ведь не пойман – не вор, – она развела руки в стороны, как бы показывая, что тут совершенно не при чем.
– Меня зовут Грета Оберт, и я…
– А я Лиса, приятно познакомиться, – прервала она главу рода. – А вообще опять же почему сразу банда лисов? Может это нильфгаардцы вас обобрали? – видя возмущенный вид старухи, рыжая согласно кивнула. – Хотя да, какие нильфгаардцы? Эти остолопы только и умеют, что брать все силой. Тяжелыми доспехами, катапультами, баллистами… Ну вот прям такими же, какие у вас вон там стоят.
Королева тоже начала уже терять терпение, а потому, достав меч, она громко скомандовала:
– Солдаты! В атаку!
Взять крепость, когда ты уже находишься внутри нее, было легче пареной репы. Сумев быстро обезвредить ближайших охранников Обертов, лирийцы практически сразу завладели баллистами и выигрышной позицией. Командиры не успели даже толком начать отдавать приказы и команды, когда показался солдат, докладывающий, что замок взят, баллисты теперь наши, а потерь со стороны армии королевы не наблюдается. Оберты, застигнутые врасплох внезапным нападением, не смогли бы дать отпор Мэве. Понимая неизбежность поражения, маркграфиня Грета попыталась бежать… Но ее конь, напуганный шумом битвы, сбросил ее с седла и затоптал.
Мэва покидала замок в Малёбоне, укрепив военную мощь боевыми машинами Обертов, но настроение ее было скверным. Она понимала, что даже победив в войне и прогнав Нильфгаард за Яругу, она не избавится от врагов… Потом с конем Мэвы поравнялась кобыла Лисы, и та поведала ей историю взлома и кражи, которую ей передал Мальвик. Оказалось, лисы и правда вломились к Обертам, но так ничего и не смогли вынести, потому что толком ничего и не нашли: сейфы были пусты, а драгоценности самой маркграфины негде было сбывать. Они забрали последние деньги у них и прихватили парочку фамильных статуэток, за которых потом получили выкуп у самих же пострадавших. На вопрос, куда же ушли деньги, Лиса объяснила, что все ушло в реконструкции мастерских и налаживание производства изобретений Барнабы в Отоке. Мэва кивнула, в какой-то мере даже обрадовавшись, что ее врага обнесли до нитки, и не просто какой-то алчный вор, а предприимчивые и хитрые лисы.
Мэва оказалась недалеко от Вороньего яра – каменоломни, имевшей дурную славу. Лиса поспешила напомнить королеве про то, что там нильфгаардцы возобновили работы и сгоняют туда рабов. Королева объяснила, почему каменоломня давно нерабочая. Несколько лет назад там рухнула одна их стен, похоронив под собой десятки человек. Вызванные из Оксенфурта ученые в один голос заявили, что скала слишком непрочная, и дальнейшая добыча камня грозит новым обвалом. Последовав их совету, Мэва королевским указом закрыла каменоломню.
– Интересно… – задумалась королева, когда услышала доносящийся стук кирок из Вороньего яра. – Может их инженеры выяснили, как обезопасить стены.
– Судя по свежим могилам, что мы видели вокруг Яра… – возразил разведчик. – Вряд ли, Ваше Величество.
Затем королева повернулась к Рейнарду, который, как обычно, был рядом.
– Рейнард, что посоветуешь?
– Как солдат, я бы не советовал нападать, госпожа: местность для боя сложная, а победа принесет не очень большую выгоду. Но как простой человек…
– Так? – выгнула бровь Мэва.
– Не годится бросать наших людей в неволе, – закончил граф под одобрительный кивок Гаскона.
– Если бы в мыслях я лишь подсчитывала прибыли и убытки, – сказал Мэва, – то отдала бы дань уважения нильфгаардцам, как Виллем. Но я не делаю того, что диктует мне холодный расчет. Я делаю то, что считаю правильным. За мной!
– Замечательно, королева, – кивнула Лиса, не обратив особого внимание на высокопарные слова Мэвы. – Только вот нам надо бы для начала определиться с планом… Говорите, там местность не пригодна для боя? – Рейнард кивнул. – Ну нам и не нужно сражаться, просо убить погонщиков рабов, надзирателей. Ну и их охрану… Если мы освободим самих рабов, то крестьяне сами возьмутся за оружие и будут мстить.
– Надзиратели будут прятаться за спинами простых рабочих, так просто мы в них даже стрелу не пустим, – возразил Гаскон.
