Текст книги "Несчастный случай (СИ)"
Автор книги: Arlette Rosse
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)
Я уперся локтем в подлокотник и положил подбородок на свою ладонь, уставившись взглядом на свое отражение. Из зеркала на меня смотрел уставший 19-летний парень. Мои глаза были уже, чем у всех моих знакомых, но это не мешало мне нормально видеть, ха-ха. Я даже не знал, как правильно назвать форму своих глаз. Их внутренние уголки круто уходили вниз, прямо как моя самооценка. Дед просто поддразнивал меня тем, что у меня глаза ящера.
– Чимин, ты же в анатомии разбираешься?
– А с чего такие вопросы? – Парень подошел ближе и оперся руками о спинку кресла, на котором я сидел.
– Какой формы у меня глаза?
Чимин задумался и принялся внимательно меня рассматривать. Я даже пожалел о том, что спросил его об этом.
– Ну-у… – Констатировал в конце концов Чимин. – Я бы назвал их серповидными.
– Ох ты ж, – такое мнение я слышал впервые.
– Почему у тебя такие длинные ресницы?
Это было неожиданным вопросом, но я отшутился.
– Могу дать адрес салона, в котором делал реснички.
– Юнги! – Чимин легонько толкнул руками кресло, и я пошатнулся, отчего моя густая, черная челка полностью закрыла мне глаза. Не знаю. Я ничего не хотел менять в себе. Меня вполне устраивал мой горшок на голове и куча веснушек, разбросанная по всему моему вечно кислому лицу. Зато улыбка у меня была дерзкая.
Я распределил волосы по голове, проведя по ним рукой, и покрутился в кресле. В комнату тихо вплыла бабушка с горой моих постиранных вещей в руках.
– Разберись с этим барахлом, Юнги. Пол-шкафа разгребла. Погладишь сам? – Бабушка вручила мне «пол моего шкафа». Мне, как настоящему мужику, было очень лень, но мне как-то не хотелось ударить в грязь лицом перед новым-старым знакомым. Я уже открыл рот, чтобы заявить о своей хозяйственности, как в разговор вмешался сам Пак:
– А можно я?
И я, и бабушка посмотрели на Чимина с недоумением, а тот пояснил:
– Мне очень нравится помогать людям.
Бабушка расцвела.
– Золотой у тебя друг, Юнги. А ты грязнуля! – Моя родственница небрежно, но ласково потрепала меня по волосам.
– Спасибо, теперь я еще и петух.
– Противный у меня внук.
– Ага, смотри, не усынови Чимина от радости.
– Подумаю над этим, – пообещала мне бабушка и покинула мои апартаменты. Чимин захихикал, аккуратно забирая у меня вещи.
– Хорошая у тебя семья. Давно хотел с ними увидеться.
– Ага, конечно, – я почему-то думал, что рано или поздно парень задаст вопрос о моей матери и отце, но потом вспомнил, что раз Чимин дружил со мной раньше, то наверняка он знает о моей неполноценной семье.
Я притащил другу гладильную доску без всяких угрызений совести и сел рядом. У Чимина либо было ангельское терпение, либо он и правда настолько любил убираться, либо настолько сильно любил меня. Я склонялся к последнему. На самом деле мне даже уже не было противно. Потому что все хорошие чувства Чимина проявлялись в заботе обо мне. А кто не любит, когда о нем заботятся? Я еще та скотина, но даже я ценил старания Пака. Ценил, растянувшись на постели и подложив руки под голову.
– Чимин?
– Да? – Художник старательно разглаживал складку на моей рубашке.
– Ты можешь рассказать мне побольше о Хосоке?
Чимин медленно кивнул.
– С чего начать?
– С того, как он выглядит.
– Я будто бы на допросе. Ты будешь составлять его фоторобот? – Засмеялся Пак, откладывая рубашку в сторону и устремляя свой взгляд на меня, одновременно с этим вытягивая из кучи вещей мои джинсы и равномерно раскладывая их на доске.
– Да, только не увлекайся сильно, а то в моих штанах останется дыра.
– Дыры на коленках – это модно.
– Главное, чтобы не на пятой точке.
– Да ну тебя, я аккуратный, – смутился Пак. Ох, прости, Чимин, я не знаю, откуда в моей голове столько тупых шуток. – Тебе рассказывать или нет?
– Рассказывать, – я устремил свой взгляд в потолок. Сейчас этого не было особо видно, но на потолке были нарисованы флюоресцентной краской звезды, которые зажигались во тьме. Вид самодельного космоса успокаивал меня.
– У Хосока папа был американцем, поэтому у него волосы рыженьким отливают. У него длинное лицо, – Чимин немного растягивал слова, видно, рисуя перед глазами портрет давнего знакомого. Я делал то же самое, задумчиво покусывая и облизывая губы. – Очень длинное. Прямой нос. Глаза каре-зеленые. И передние зубы большие, но ровные, – Чимин посмеялся собственным мыслям. – Он немного выше тебя. Ну… вот и все, я думаю.
Я попытался представить себе лицо Хосока, но получалось плохо. Мозг блокировал все мои попытки. Я чувствовал себя раздосадованным и начал царапать свои руки ногтями.
– Я не вижу его, – сообщил я Чимину. – Может, у тебя остались воспоминания? Наши общие? Я понимаю, что ты больше был заинтересован мной, но…
– Это неправда! – Пискнул Пак.
– Но… – Я остановил Чимина, сев на постели. – Может, есть хоть что-то…хоть что-то, что я вспомню? – Я уже отчаялся. Я чувствовал себя глупым.
Парень задумался.
– Я помню, что… – Наконец, произнес он. – Всем вокруг не нравилась ваша дружба. Братьям Хосока, его классному руководителю, психологам из больницы…
– Психологам? Поподробнее.
Чимин посмотрел на меня как-то неуверенно. Он говорил теперь очень медленно.
– Вы вместе ходили в одну психиатрическую клинику. Хосок говорил, что вы там познакомились.
Я вздрогнул.
– Ух ты, – это все, что я смог вымолвить. Потом я кинул взгляд на Чимина и пояснил:
– Понимаешь ли, мне недавно приснился сон…
И я принялся пересказывать другу свой сон, который я видел в больнице.
– Это же не случайность? – Вопрошал я в сильном волнении.
Чимин выключил утюг и сел рядом со мной. Его глаза бегали. Он тоже распереживался.
– Я не могу сказать наверняка, правда ли это, – заговорил парень после продолжительного молчания. – Почему-то, Хосок не рассказывал мне об этом в подробностях. Хотя это и понятно, – тут Чимин загрустил. – Мы с ним совсем перестали общаться… А потом я потерял его из виду. Никто не знает, где он. Я плохой друг…
Между прочим, я тоже рассказал Чимину не все, каюсь. Я довольно мало говорил о своих враждебных чувствах, но все же эта тема была затронута.
– Но почему ты испытывал к нему неприязнь? – Блондин говорил все тише и тише. Он очень сильно расстроился, и теперь у него были на то личные причины.
– Может, вы просто поссорились? Или он куда-то уехал, а тебе стало обидно? Вот и сон был такой весь…плохой? – Чимин шмыгнул носом.
– Я не знаю, – я посмотрел на Пака и растерялся. Мой впечатлительный знакомый поджал ноги, ссутулил плечи и теперь выглядел еще меньше, чем был на самом деле. У Чимина разве что капля с носа не свисала.
– Эй, зачем ты накручиваешь себя? – Я слегка приобнял Пака за плечи и покачал его из стороны в сторону. Чимин часто-часто взмахивал ресницами.
– Я же совсем тебе теперь не могу о нем рассказать, – просипел он. – Я был плохим другом для Хосока. Да, д-да, – Чимин сжал кулачки. – Может, он и вел себя странно, но я должен был поддерживать связь с ним… Хоть он и был помешан на общении с тобой…
– Так ты ни в чем не виноват! – Не вытерпел я. – Это я должен обо всем помнить! И мне стыдно, что я не помню… Честно, – выдохнул я.
Я соскользнул на пол и сел перед Чимином на корточки, заглядывая в его раскрасневшееся лицо.
– Мне жаль.
Я ни в чем не разобрался, но сейчас мне было не до этого. Этот парень прямо-таки трясся от горя.
– Я же искал его… – Шепнул Пак.
– Искал?
– Да. Пытался связаться с семьей.
– И как? – Мы говорили все тише и тише. И наконец Пак совсем тихо произнес:
– Все тщетно. Семья переехала. Хену я видел в последний раз на концерте. У нас не было возможности поговорить, но я поздоровался с ней. Потом мы встречались еще раз, но она говорила, что с Хосоком все в порядке, мол, он просто уехал и очень занят. Говорила, что они расстались. А когда я спросил о том, общаетесь ли вы с ней, она сказала только то, что ты не хочешь с ней говорить, хотя она и пытается наладить связь с тобой.
– Это правда, я избегаю ее, хотя и сам не знаю, почему. Хена сама предлагает мне поговорить, но я сомневаюсь, что это насчет моего прошлого.
– А вдруг… Ты все же попробуй, – Чимин шмыгнул носом. Он немного успокоился и теперь сидел передо мной, скреб кожу вокруг ногтей и шумно выдыхал. Я снова пересел на свою постель и предложил парню сходить на кухню за чаем, а потом посмотреть какой-нибудь фильм. Пак согласился.
– Только мне нужно догладить твои вещи.
– Забей, пожалуйста, я сам потом как-нибудь, – я проявил доброту на фоне того, что мой мозг буквально разбухал от всей информации, что ему предстояло переварить. Мне показалось, что все то время, что я заваривал чай, я не думал ни о чем, настолько я был измотан.
Стоило мне только войти в комнату с чашками в обеих руках, как Чимин бросился ко мне. Я чуть чай не пролил.
– Дурак! Дурак! – Выкрикивал он.
– Я знаю, что я глупый, – я поставил чашки с горячей жидкостью на стол.
– Да нет же! Я дурак! – Пак прямо-таки подпрыгивал от негодования. – У меня сохранились фотографии Хосока! И последняя переписка с ним!
Меня пот прошиб.
– Да? – Очень медленно спросил я.
– Да! – Чимин сунул мне в руки свой телефон. – Вот же переписка… Это все, что он писал мне в последний раз.
– Почти полтора года назад…
Вот оно – доказательство того, что Хосок реально существует. Оно прямо передо мной. Действительно диалог был наполнен общими холодными фразами вроде «у меня дела», «ладно», «привет», «пока». Тут я наткнулся на сообщение, отправленное Хосоком Чимину:
«Прости, у нас с Юнги в планах смотаться за город, я правда напишу тебе потом»
И ответ Чимина:
«Хорошо. Только точно напиши мне!»
– Ну, вот, и после этого почти ничего не писал, – вздохнул Пак.
– А фото?
Чимин открыл вложения к диалогу.
– Вот.
Меня вновь прошиб холодный пот. Я видел во сне его, в этом нет сомнений. На снимке я стоял рядом с мальчишкой из своего сна и выглядел крайне радостным. Я с трудом оторвал взгляд от экрана телефона и вовсе отвернулся от него.
– А у меня ничего не осталось. Совсем.
– Удалил, может? – Предположил Пак. – Ну, хоть у меня осталось.
– Да… Осталось.
Пили чай мы в молчании. Я вытащил из ящика стола шоколадку и протянул другу. В такой же тишине я задвигал в угол гладильную доску с горой вещей на ней. Я все надеялся, что из этой горы выпадет незнакомая мне вещь, которая, совершенно внезапно, окажется вещью Чон Хосока. Я бы уже ничему не удивился. Но такое только в кино случается.
Пак сходил в душ, я предоставил ему что-то из своей домашней одежды и подушку с одеялом. Выселять на пол я никого не стал. Моя кровать была достаточно большой, чтобы на ней мог спать кто угодно, кроме меня. А предрассудков у меня не было. Мой долг как гостеприимного хозяина был выполнен.
Я выключил свет, нашел на ноутбуке одну из своих любимых комедий и включил. Напряжение спадало. Чимин смеялся и начинал чувствовать себя счастливым в моей компании. Я много шутил, обещал ему на следующий день показать все интересное, чем я только занимаюсь. Мне было сложно успокоиться, но я себя пересилил. Только начала болеть голова.
К концу фильма нас обоих уже клонило в сон. Я отложил ноутбук на стол, жмурясь от тупой, пульсирующей боли в голове и завернулся в одеяло. Я старался занимать как можно меньше места на кровати. Чимин разбирался с выданным ему мною одеялом и много ворочался. Я лежал на боку и не понимал, хочу ли я спать по-настоящему. Мне было больно, но идти за таблетками не хотелось. Чимин фыркал. Представляю, как его будущая девушка будет умиляться на него. Маленький, ведет себя, как кот, ей богу.
Наконец, Чимин повернулся на спину и огорченно выдохнул.
– Уснуть не могу! Ох… Ох, звезды…
Я тоже повернулся на спину. Мой самодельный космос на потолке зажегся и поражал своей красотой.
– Ага. Сам рисовал. Вот смотри на них и уснешь. Знаешь, как успокаивает?
– Меня успокаивают объятия, – Пак бесцеремонно положил голову на мое плечо.
– Не приставай ко мне. У меня болит голова.
– Не собираюсь, – зевнул парень,
цепляясь пальцами за рукав моей домашней футболки. – Голова – это причина.
Так мы и лежали. Я старался сильно не двигаться, чтобы скорее уснуть, а Чимин глазел на звезды. Я постепенно переставал чувствовать свои ноги и руки, а также голову Чимина на своем плече. За окном гремело. Мои веки отяжелели. Я засыпал и чувствовал, как во сне у меня начинает раскалываться от боли голова. Наверное, мой организм реагировал на дождь.
*
Я еле успел прикрыть глаза и тут же куда-то поплыл. Шум дождя за окном походил на грохот водопада, низвергающегося со скал, постель будто стала вязкой и мне казалось, что кроме воды вокруг нет больше ничего. Я дышал водой, она обхватила мое тело, вцепившись в него мертвой хваткой, – вода была повсюду. Я совершил над собой усилие и глубоко вдохнул. Уши словно бы заложило. Но в них не стоял пронзительный писк. Я слышал лишь мерный плеск воды, будто кто-то неторопливо ходил по комнате. Я совсем перестал чувствовать голову Чимина на своем плече. Парень будто превратился в кувшинку и уплыл от меня прочь по водяной глади. Я шевельнул рукой, и ощущение реальности понемногу вернулось ко мне. Кровать вновь стала кроватью, а не ванной, переполненной жидкостью. Смятое одеяло лишь прикрывало мои ноги. Только вот дождя я больше не слышал. А затем воздух сотряс звук, который меня испугал больше, чем все до него.
Я отчетливо услышал, как кто-то играет на фортепиано. Первой моей мыслью было то, что Чимину не спится и он встал поиграть на моем синтезаторе. Это, конечно, было бы странным решением – играть в столь позднее время, когда все в доме, кроме тебя, спят. Я открыл глаза.
На потолке играли блики воды. Я скинул с себя одеяло и сел на постели, щурясь.
Предо мной предстала странная картина. В моей комнате пропали стена, та самая, что была напротив моей кровати. Исчез длинный стеллаж, исчез платяной шкаф. Я медленно спустил ноги с кровати и вздрогнул. Я оказался по щиколотки в воде.
Потоп?
От воды поднимался туман, и я не видел, кто разыгрывался на инструменте. Ему было совершенно все равно на то, что пол моей комнаты был залит водой, и ламинат, наверняка, вздуется после такого наводнения.
Я превозмог себя и поднялся, делая неуверенные шаги по направлению к пропавшей стене. Я помахал перед собой руками, словно бы это помогло мне разогнать завесу тумана перед собой. Я шел и оглядывался. Стекла в окне запотели, а все предметы словно растворялись в непроглядной мгле. Внезапно я увидел человека, смотрящего прямо на меня. Я запаниковал и схватился рукой за так вовремя оказавшуюся рядом гладильную доску. Я нашарил рукой остывший утюг и, вооружившись им, пошел на человека. Разум покинул меня. Мгла всасывает в себя радость, пугает, заставляет чувствовать себя беспомощным и настраивает враждебно по отношению к миру, который она скрывает. Я не искал помощи, будучи ослепленным туманом. Мне было легче находиться в нем одному.
Мысль о том, что здесь был кто-то еще
(в моей комнате)
пугала меня. А может, это уже и не было моей комнатой? Я летел на потенциального врага, но резко затормозил, когда заметил, что и у него в руках присутствует предмет, схожий с утюгом, который я сжимал в своих пальцах. Паника снова овладела мной. Человек же медленно растворялся во мгле. Напряженный, я подошел ближе. И еще ближе. Человек исчез. Чтобы убедиться в том, что мне больше никто не угрожает, я вытянул руку с утюгом вперед. Прибор стукнулся о стекло.
Зеркало. Мое зеркало запотевало, переставая отражать меня. Я резко выдохнул и потер стекло рукавом. Я был таким бледным, как покойник. Утюг выскользнул у меня из пальцев.
Раз я стою напротив зеркала, то левее должна быть дверь. Я бросился на стену, как безумец. Я вскрикнул и похолодел. Двери не было.
Снова тяжелые аккорды сотрясли стены. Я чувствовал вибрации этого маленького мира, в который я попал. И снова шел вслепую на звук.
Я смог найти игравшего. Я, как в простецком симуляторе, просто тупо шел на звук. Как и в компьютерной игре, в конце моего пути меня ждал пугающий сюрприз.
Отрубленные руки, играющие сами по себе? Смешно. Монстры? Тоже смешно. За фортепиано сидел мальчик, явно младше меня. Он умело и оживленно перебирал пальцами, еле задевая клавиши. Я сделал шаг к инструменту и слегка оперся на него.
– Красиво играешь, – услышал я свой голос, доносящийся словно бы издалека.
Паренек перестал играть и поднял на меня глаза. В просачивающемся из ниоткуда лунном свете его темно-рыжие волосы искрились золотом. Он улыбнулся.
– Юнги.
Такой родной голос заставил меня задышать чаще. Я закусил губу и усмехнулся, пытаясь сдержать свои эмоции.
– Хосок.
Я отвел взгляд от лица подростка и заскользил им по клавишам фортепиано.
– Я думал, ты солгал мне только про то, что никогда не танцевал. Ты еще и играть умеешь.
Мальчишка убрал руки от клавиш и повернулся ко мне с ослепительной улыбкой, согревающей сердце.
– Я сам так думал, когда говорил это тебе, – ответил Хосок.
Я покачал головой.
– Я не верю. Но я готов простить тебе такие мелочи.
Подросток поднялся со стула, на котором сидел, с победным видом.
– Ты солгал мне, что не помнишь меня, – произнес он.
– Прости меня, – это все, что мне хотелось сказать Хосоку. Это и все. Но я начал оправдываться.
– Я солгал сам себе. Я помню тебя, но…я не знал, что ты здесь.
– Все в порядке, – Хосок продолжал улыбаться, беря меня за руку и крепко сжимая ее. – Теперь ты нашел меня. Я счастлив.
Я пожал руку Хосока в ответ и поморщился.
– Это слишком официально, – я отпустил руку паренька и вместо этого обнял его, как старого друга, похлопывая рыжего по спине.
– Значит, это все? Я нашел тебя? Нам с Чимином больше не нужно наводить на тебя справки? – Ко мне приходило облегчение.
– Значит, все, – пространно отвечал Хосок.
– Знаешь, эта комната не слишком-то похожа на мою. Да и вообще на реальное место. Где гарантии того, что ты снова не исчезнешь? Ты словно призрак, – я прикрыл глаза, признаваясь пареньку в том, что так сильно меня волновало. – И для моего мозга тоже. Я… я не помню тебя в обычной жизни, – бессилие, переполнявшее меня, вырывалось наружу.
– Но теперь ты помнишь меня, все хорошо.
– Помню. Все помню, – подтвердил я. – Как можно не помнить о тебе?
– Я не исчезну, – заверил меня Хосок, неторопливо выскальзывая из моих рук. – Идет третья волна. Она подходит к концу. Я уже не могу просто взять и уйти. Не получится.
Я помолчал, не совсем понимая, о чем говорит Хосок. Ощущение нереальности происходящего становилось все острее. И это испугало меня. Я проигнорировал слова Хосока. Они не убедили меня. Я попросил у своего друга спустя некоторое время:
– Не уходи.
Хосок безмолвно смотрел на меня и улыбался, но это не выглядело жутко, потому что улыбка не оставалась неизменной. После моих слов она стала печальной.
– Мне многое нужно тебе сказать, пока я помню тебя, – мои руки тряслись. Я не понимал, что со мной происходило. Мне было страшно и слезы неумолимо подступали к глазам. Я сжал кулаки, собираясь с духом и настойчиво требуя у мальчишки:
– Не уходи, я снова тебя забуду.
Улыбка сползла с лица Чон Хосока.
– Теперь ты будешь меня помнить, обещаю, – старался убедить меня паренек. Его темные глаза отливали зеленым, будто бы мутная вода, в которой отражаются темные сосны, плескалась в них.
– Где мне искать тебя? Скажи мне! – Я схватил Хосока за воротник рубашки. – Пожалуйста, просто скажи адрес…дом…город, – я шумно выдохнул. Мальчик выглядел растерянным. Почему он выглядит таким мелким? Неужели я запомнил его таким? Или он и правда младше меня?
– Не молчи же, дай мне знать, где ты!
Губы Хосока задрожали.
– Пожалуйста! Не в чертогах разума же ты обитаешь! – Мои восклицания тонули в густой, влажной мгле. Я легонько потряс своего друга. Он уперся руками в мои плечи и сделал пару шагов назад, оттолкнув меня от себя.
– Хосок! – Гаркнул я, пытаясь схватить парня за одежду. Тот немного отошел от меня. Вода поднялась и уже намочила нам с Хосоком колени. Я опустил голову. По моей щеке скатилась ненавистная слеза. Я так долго не плакал, что соленая капля обожгла мне кожу, как кислота.
– Чимин рассказывал сегодня, как мы гуляли вместе, как ссорились и мирились. Даже к одному врачу ходили. Я так смутно все это помнил, ты не поверишь мне, – я сильно прижал ладони к прикрытым глазам, будто пытаясь вдавить их в череп.
Спустя секунду я почувствовал, как мои плечи сжали теплые ладони. Я поднял глаза, которые застилали слезы, на Хосока. Он смотрел на меня так заботливо и понимающе. Я прошептал:
– Мне никакие врачи не нужны, когда ты со мной. Мне так спокойно с тобой.
Паренек закивал, приобнимая меня за плечи. Мне пришлось слегка склониться к нему, но мне было не влом. Я так давно не видел этого человека, что теперь был готов на что угодно, лишь бы он остался со мной.
– Врачи все портят, – прозвучало у меня над ухом. – Они всегда нам вредили. Они нас поссорили.
– Я этого не помню, – прошептал я. – Не могу вспомнить… Не могу!
Я резко развернулся, сбросив со своих плеч руки Хосока, и, глубоко вздохнув, занес ногу для удара по тому, что первым попадется мне на пути. моя голая пятка врезалась в фортепиано. Мне уже не было больно. Я крушил все на своем пути.
– Я не помню! – Выкрикивал я. – Не помню!
Удар, удар, еще один…
– Ничего…не помню! – Я ломал инструмент в щепки. В моих ушах вновь нарастал шум воды. Словно бы тысячи кранов одновременно открылись на полную мощность.
– Я НЕ ПОМНЮ! ДЫРЯВАЯ ГОЛОВА! БЕСПОЛЕЗНЫЙ МОЗГ! НИЧТОЖЕСТВО! – Этот безумный, тесный мир закружился у меня перед глазами. Вода, вода, вода.
Я бесцельно бегал вокруг разломанного фортепиано, пока не зацепился ногой за что-то длинное. Я с размаху упал в воду и чуть не захлебнулся. Вынырнув, я пошарил рукой под собой и вытащил из темной пучины…
Утюг.
Я уже не думал о том, как этот прибор попал сюда. Щурясь и сплевывая воду, я посильнее размахнулся и зашвырнул утюг повыше. Через пару секунд я услышал звон разбитого стекла и сразу же после этого на комнату обрушились тонны воды. Надо мной словно разразилась гроза с проливным дождем. Я выпрямился и, с трудом разбирая дорогу, пошел к тому месту, где все еще стоял Хосок.
Тот уже развернулся от меня и собирался уйти в мглу. Я окликнул парня:
– Ты сказал, что не уйдешь! Тогда пойдем со мной!
Я серьезно надеялся на то, что смогу проснуться, разрушив этот мир, и утащить друга за собой. Я не считал это глупым. Когда ты имеешь дело с таким реалистичным видением, то скорее всего в нем возможно все, нужно применять нестандартные, детские методы. И я их применял.
– Пойдем со мной! – Надрывался я. Но Чон Хосок чего-то испугался.
– Нет… Я не могу, – и он с извиняющимся видом бросился наутек в густой туман.
– СТОЙ! – Меня захлестнул гнев. Я понимал, что не смог бы догнать Хосока, но я все равно продолжал бежать вслед за ним под ливнем.
– Остановись же… – Мое дыхание сбилось, тяжелые капли воды били по глазам, и я не видел ничего на своем пути. Внезапно мальчишка и впрямь остановился и повернулся ко мне. На трясущихся после бега по колено в воде ногах я подошел к Хосоку и схватил его за плечи.
– Ты сказал, что не уйдешь.
– Ты ведешь себя, как псих, ты пугаешь меня!
– Я не веду себя, как псих, я всего лишь хочу забрать тебя отсюда и все вспомнить!
– У тебя ничего не выйдет!
– Ты всегда меня поддерживал и доверял мне, – вышел из себя я. – Я всего лишь дорожу тобой! Пойдем!
– Не возвращай меня к этой боли! – Взвизгнул Хосок.
Мне казалось, что этот парень сходит с ума. Как он будет со мной, если останется здесь? Как я смогу что-то узнать, если не смогу с ним поговорить? Что он творит?
– Я могу помочь тебе тоже уйти от этой боли, – тяжело дышал Хосок. – Я познал, что значит жить с местью в крови. Ты не выдержишь этого, мне жаль тебя.
– Какая месть, дурак! – Я в сердцах оттолкнул Хосока от себя. Бешенство прибавило мне силы, и мой друг отлетел от меня на несколько шагов, прежде чем упасть в воду. Только тогда я испугался.
– Хосок! – Я бросился искать друга в воде. Я лишь на миг увидел его тонущее тело и широко распахнутые глаза. Вода быстро становилась темно-красной, огромное кровавое пятно продолжало расти. Я дергаными движениями пытался ухватиться за одежду парня, но у меня ничего не выходило. Сознание уплывало от меня. Я порядком наглотался воды и чувствовал себя раздосадованным. Я с трудом поднял взгляд от воды, в которой тонул Хосок и увидел невдалеке яркий предмет, маячивший над поверхностью огромного озера, окружавшего меня. Я тщетно щурил глаза. Я так и не смог понять, что же это такое, пока оно само не подлетело ко мне, накрыв меня, как огромное птичье крыло. Ярко-желтая вспышка и темнота.
– НЕ ОСТАВЛЯЙ МЕНЯ!
Чимин сидел на постели и удивленно смотрел на меня.
– Почему ты кричишь? Что-то приснилось?
Я обнаружил, что никакой воды вокруг уже не было. Правда, я был с ног до головы мокрым. Это не было сном? Я провел рукой по своим волосам. Мокрый, как черт. От пота.
– Юнги…
Я резко подскочил со своей постели, от чего у меня потемнело в глазах.
– Бред… Бред… Ничего не понимаю! Что за «Алиса в стране чудес»? – Я расхаживал по комнате. Пак сопровождал меня недоуменным взглядом.
– Юнги-и! – Протянул он.
Я резко остановился у окна, опершись руками о подоконник. На улице светало. Реальный мир продирал заспанные глаза. Мокрый после дождя асфальт лениво искрился под первыми лучами утреннего солнца. Кванджу – город искусств и потерянных возможностей. Для меня Кванджу был городом потерянных друзей. Потерянных талантов. Потерянного времени.
Деревья еле покачивались под легкими порывами ветра. Из своего окна я видел то самое кафе, где я давеча пытался накормить Чимина. Я помню, как там же я часто сидел с Хосоком и Хеной, с Хосоком и Чимином. Девчонка сильно интересовала Чона, но я, кажется, имел на друга большее влияние, и Хосок каждый раз делал выбор в мою пользу, прощаясь с подругой и направляясь к моему дому, чтобы погостить у меня.
Я помню.
– Юнги-и-и! – Уже вопил Чимин, но шепотом, чтобы не разбудить моих родственников.
Я обернулся на зов Пака.
– Что случилось?
Я приставил палец к своему виску и лучезарно улыбнулся.
– Я мегамозг.
========== 9. Am I Wrong? ==========
POV Yoongi
Около семи лет назад
Я несся со всех ног, поднимая в воздух тучи пыли. Мимо меня проносилась обшарпанная стена заброшенного здания, я задыхался от азарта, адреналин захлестывал меня. Черт возьми, я вжился в свою роль. Я вылетел из-за угла…
– Сдавайся, Хок! Все кончено, – я пафосно вскинул руку с перстнем и уткнулся согнутыми пальцами в затылок Хосока, которого я застал врасплох. Подросток резко обернулся и залился смехом в своей привычной манере.
– Не торопись! У меня есть секретное оружие!
– Боюсь представить, что это, если честно, – я все еще пытался сохранять серьезность на лице, хотя это казалось невозможным. – В прошлый раз ты чихнул, – мой голос становился обычным.
– Тогда весь трюк заключался в неожиданности! – Парнишка встал напротив меня с воинственным видом. – Но сегодня у меня действительно кое-что припасено для тебя, Юджин! Хоть ты и в тысячу раз выше меня по сословию и сильнее в магии, но во мне сосредоточена огромная любовь к моему народу, и мое сердце болит за него!
Хосок выхватил из-за спины самодельный лук и прижал потрепанную стрелу к обрезку бечевки, стягивавшему два конца прута. Наконечник деревянной стрелы устремился прямо на меня. Только я видел сейчас в руках Чона эту нелепую игрушку, потому что не был способен полностью погрузиться в игру, затеянную им в руинах – совсем не прекрасных и загадочных. Но Хосок был погружен в фантазию с головой; для него эти руины являлись целым замком и театром военных действий. Магических боевых действий. Я был кем-то вроде принца, а Хосок – кем-то вроде предводителя народного освободительного движения. Хаха! Я мог по своей роли запросто расправиться с этой вошью одним взмахом руки. Но Чон доблестно сражался при помощи меча и лука.
– Не поубивайте друг друга! – Чимин сидел у стены, и до этого момента увлеченно рисовал и лишь изредка поглядывал на нас. Теперь же он смотрел на нас не отрываясь.
– Как же, – Хосок натянул тетиву. Он и впрямь глядел на меня, словно ястреб. – Давно мечтал…
– И как же ты это сделаешь? – Я откинул назад голову, но говорил уже без драмы в голосе. – Ты бессилен против моей магии, извини!
В реальности же Хосок мог запросто избить меня своей палкой-мечом или выколоть мне глаз стрелой. А у меня было только дурацкое кольцо. И то исписано оно было не непонятными знаками на санскрите или рунами, а четко сообщало всем вокруг, что я фанат определенной музыкальной группы. Но я демонстративно небрежно создал в воздухе магический щит. Которого, конечно же, никто не видел.
– Ты мало знаешь о вещи, которую я держу в руках, – Хосок тяжело дышал. – Этот лук…
– Юнги, время! – Чимин показывал мне на свои наручные часы. Это означало, что мне пора выдвигаться на занятия по синтезатору. Я был готов прервать драматичную сцену, но Хосок – нет.
–…заставит тебя плакать! – Мой друг выстрелил. Стрела прожужжала над моим плечом.
Я дернулся и опустился на колено так стремительно, что пребольно ударился им об пол.
– Ты идиот? – Прохрипел я, глядя на Хосока исподлобья.
Тот возвышался надо мной, горделиво вскинув голову.
– Я – герой.
– Нет, ты идиот. И мне пора на занятия, – я поднялся с пола, отряхнул колено, выглядывающее из дыры в рваных джинсах, и зашипел, обнаружив, что немного содрал на нем кожу. Я в гневе указал пальцем на ранку:
– Из-за этой чертовой игры я ранен. Целуйте теперь мне колено!
Хосок присвистнул, опустив руку с луком.
– Ничего себе. И впрямь принцем стал. У тебя вообще-то есть Чимин, он -королевский лекарь.
Чимин уже спешил к нам. Он был странным для меня. Щуплый и маленький, он занимался какими-то девчачьими вещами – танцевал и ходил по магазинам с плюшевыми игрушками. Рисовал какие-то пейзажи. И я ни в чем не пытаюсь его обвинить. Мальчишке было 10 лет как никак. Но мы с Хосоком уже интересовались «войнушками», читали книжки про фантастические миры и разыгрывали сцены из них вживую. Не сказать, чтобы изначально я был сильно в восторге от этих игр. Я считал себя уже взрослым и не хотел заниматься подобным. Но эти игры затянули меня, как ни странно. Общение с Хосоком вообще оказалось для меня весьма интересной штукой.
Оказалось, что я составил неправильное мнение об этом человеке. Я думал, что Хосок несерьезный, что он взбалмошный мальчишка: легкомысленный, избалованный, безответственный и легко подрываемый на всякого рода авантюры. Однако потом я осознал, что это было вовсе не так. Чон Хосок отлично контролировал себя и ситуацию вокруг, он не делал ничего просто так, просто был оригинален в методах достижения целей и харизматичен. Позднее мне начало нравиться в нем то, что Хосок мог легко прикинуться пай-мальчиком или наоборот, чтобы достичь желаемого. Он был таким многоликим, что поначалу становилось страшно. Я испытывал недоверие к Хосоку по этому поводу. Мне казалось, что он применяет эту свою способность против меня. Но я разочаровался и в этом своем суждении. При более близком общении мой знакомый раскрылся как бесхитростный, добрый, но неглупый ребенок, которому можно доверять. Было много вещей, которым бы мне стоило поучиться у Хосока. Он же мог от меня получить лишь умения ругаться и плохо шутить. И я ровным счетом не понимал, что во мне могло его зацепить…
