Текст книги "Дом надежды (СИ)"

Автор книги: ArAlex

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Ну нет, так просто очаровать себя она не позволит!

И женщина дернулась, разворачиваясь на 180 градусов и принимаясь расстегивать пуговицы на костюме мужа. Тот лишь по-доброму усмехнулся в ответ на её инициативу, продолжая стягивать с неё платье.

Рози сверкнула глазами и обвила руки вокруг обнаженного тела. Фрэнсис с жаром обнял её в ответ.

– Розмари… – прошептал он, перед тем, как их губы соединились.

Он никогда не звал её сокращённым именем, объясняя это тем, что ему безумно нравилось полное, состоящее из двух крайне идущих ей имён. Он настаивал на том, что для него она не только Роза, но и Мария. Рози не возражала. Она вообще не возражала против хоть чего-либо, буквально растворяясь в осязаемом, горячем счастье.

Фрэнсис подхватил жену на руки и унёс на кровать, застеленную шёлковыми простынями.

– Моя королева, – прошептал юноша в порыве страсти, и Рози на секунду опомнилась, пытливо заглядывая в горящие голубым огнем глаза.

– Откуда ты знаешь? – ляпнула она первое, что пришло ей в голову. То есть правду.

– Джоанна рассказала, – тряхнул головой Фрэнсис, – давно… уже очень давно… Но разве это сейчас важно? – и он снова приник к ее губам, с жадностью целуя их.

Рози откинула темные волосы назад, отвечая на поцелуй, и проводя руками по лицу обожаемого мужа. Тот был прав, в конце-концов – сейчас это не имело никакого значения…

– Я люблю тебя! – на секунду отвлекшись от губ жены, прошептал юноша.

Рози взглянула на него почти чёрными от страсти глазами.

– И я тебя, – призналась она, запуская руки в золотистые кудри. И была ночь, невероятно долгая и невообразимо короткая, прохладная на улице, и совершенно жаркая в их спальне…

И им не помешали даже “романтичные” простыни, с которых молодожены то и дело соскальзывали. В конце концов, прикроватный ковёр тоже был вполне удобен.

***

– Энтони, куда мы идём? – настойчиво спрашивала Джоанна, послушно следуя за мужем по улицам Плимута.

Она догадывалась о том, с чем связана такая секретность. Пока она помогала Рози и Фрэнсису собираться в свадебное путешествие, в которое они отправились вчера (без её помощи собраться они не смогли, и Джоанна догадывалась, что причина этого непосредственно связана с их ранним побегом с собственной свадьбы), Энтони был занят каким-то секретным делом. Джоанне он об этом деле не сказал, убеждая её в том, что это сюрприз, и теперь женщина шла, лучась любопытством и предвкушением чего-то необыкновенного.

Конечной остановкой их прогулки стал порт, на водах которого покачивался величественный, изящный корабль, которого миссис Хоуп никогда прежде не видела.

Джоанна выжидательно взглянула на мужа, а тот, загадочно улыбнувшись, показал на корабль рукой.

– Капитан Ричардс после всего случившегося ушёл на покой, ты знаешь. А я, коли такое дело… занял его место. Теперь я – капитан собственного корабля. Моей доли сокровищ вполне хватило на его покупку, так что…

– Энтони! – восторженно воскликнула женщина, – капитан собственного корабля! Боже мой, как я за тебя рада!

Джоанна с восторгом оглядела горделиво покачивающийся на волнах корабль, а затем снова перевела взгляд на супруга.

– А что команда?

– Набор я уже объявил, – пояснил новоявленный капитан, – хотя корабельный врач и младший матрос у меня уже есть.

Он многозначительно усмехнулся, а Джоанна кивнула. Конечно же, доктор Крейн и Том останутся при Энтони на новом корабле, и все у них будет хорошо…

Взгляд женщины уплыл куда-то за мужа и вдруг остановился на темном борту корабля.

– Энтони! – ахнула она, прикрывая рот рукой, – «Джоанна»?

Мужчина смущенно усмехнулся.

– Ты против?

Джоанна засмеялась, хотя в глазах у неё, растроганной до глубины души, стояли слезы.

Они обнялись, и закатное солнце осветило их силуэты. Джоанна прижалась головой к плечу мужа и пробормотала:

– А отец меня ещё замуж за тебя не хотел выдавать.

Энтони вопросительно поднял брови, хотя и знал, что жена этого не увидит. Он сам своё общение с опекуном возлюбленной помнил в несколько более агрессивном варианте, ну, да и ладно. Все равно это лишь прошлое. А их ждёт не оно, а только будущее, светлое и радостное.

А затем Джоанна сверкнула глазами, скрестила руки на груди с самым упрямым видом, на какой была способна, и запела:

– I’ll sing you a song of the rolling sky

Of lands far beyond the main

Of the ebb tide bell and the salt pork meal

That I’ll never know me again

Энтони слегка вздрогнул, мысленно собираясь. Обещал, что будет другой раз, значит, он должен быть.

Джоанна, заметив его волнение, подала ему знак, чтобы он для начала просто слушал. Мужчина улыбнулся и расслабился, наслаждаясь нежным, тоненьким, как у соловья, голоском любимой. А она продолжала, уже не скрещивая руки и вытянувшись в струнку, глядя на простирающееся перед ними море.

Энтони улыбнулся ещё шире, вслушиваясь в знакомые с детства слова. Рози подругу научила, не иначе.

Джоанна незаметно усмехнулась. Все происходило так, как она и ожидала: увлёкшись, муж забыл о том, что давно не мог петь, и начал машинально подпевать, пока этого даже не замечая.

Женщина экспрессивно взмахнула руками и прибавила громкости, продолжая петь все ярче. Энтони, сам того не понимая, подстраивался, до тех пор, пока в какой-то момент четко не услышал тот самый знакомый голос, который так нравился их сыну: унисон, абсолютное слияние их с Джоанной звонких голосов.

От неожиданности Энтони замолчал, и песня оборвалась.

– Ну, вот видишь, – торжествующе заявила Джоанна, снова прижимаясь к нему.

И Энтони засмеялся, легко и заливисто, запрокинув голову назад, а затем снова сжал жену в объятиях. Да, все было по-прежнему, она все ещё могла без видимых усилий сделать его счастливейшим человеком на земле.

И как она ухитрялась?

Комментарий к Часть 20. Горько! А потом сладко…

Да, я сперла идею с названием корабля из «Одиссеи капитана Блада». Нет, мне не стыдно)))

========== Часть 21. Дети ==========

Было еще совсем раннее утро, солнце только-только выползало из-за горизонта, но улицы Плимута были уже полны жизни: открывались лавки, сновали туда-сюда люди…

Вместе с многими другими по улицам скользила маленькая, юркая фигурка с грязной лохматой головой, чумазым личиком и в лохмотьях, которые едва прикрывали худенькое тельце. Большие, ярко-зеленые глазенки скользили по вывескам, пока не остановились на той, что висела над хлебной лавкой.

Мальчик тихо и незаметно, как мышка, проскользнул в лавку, затем быстро схватил буханку ещё тёплого хлеба с одного из прилавков и тут же выскользнул обратно. Однако ему не повезло – прямо у выхода он столкнулся с одним из покупателей, и булочник, взглянувший на источник шума у своей двери, заметил его.

Бежать! Бежать, скорее, скорее, скорее!

Булочник с бранью бросился следом. Мальчик был быстрым, но маленьким, а потому погоня оказалось недолгой – он и за угол свернуть не успел прежде, чем его схватила громадная рука.

– Куда собрался, поганец мелкий? – прорычало у малыша над ухом, и его рывком развернуло на 180 градусов.

– Никуда! – пискнул мальчик, – дяденька, отпустите руку, мне больно!

– Ты посмотри, нежный какой, больно ему! Чужой хлеб воровать, поди, не больно было! – фыркнул булочник и потащил мальчишку за собой, – вот я тебя в полицию сдам, там им и будешь жаловаться.

Мальчонка расплакался, прекрасно осознавая, что ждёт его дальше. С ворами в полиции, а потом в суде разговор короткий…

– Мистер Джексон, доброе утро! – прервал поток его невеселых детских мыслей негромкий нежный голос.

– Миссис Хоуп, мэм, – улыбнулся булочник, и грохочущий голос его тут же стал тихим и вежливым.

– Никак свежим воздухом решили подышать с утра пораньше? – лукаво улыбаясь, поинтересовалась окликнувшая булочника дама.

– Да если бы, – покачал головой тот, – вот, видите ли…

– Вижу, – кивнула дама, окидывая мальчика странным взглядом.

Тот тоже глядел на неё. Красивая, и платье богатое… Волосы светлые собраны так вот, по-дамски.

– В полицию ведёте? – по-прежнему абсолютно спокойно поинтересовалась миссис Хоуп.

– Конечно, мэм, – пожал плечами мистер Джексон, – пусть с ним там разбираются, а то развелось этих воришек, как крыс…

– Мистер Джексон, но ведь теперь утро, у Вас как раз самый наплыв покупателей, как же Вы уйдёте так надолго? И все из-за одной буханки! – дама покачала головой, – давайте я с ним разберусь, я как раз направляюсь в гости в дом констебля Дейла. А буханку, кстати, – она достала из сумочки кошелёк, – считайте, что я купила.

– Премного благодарен, мэм, – просиял булочник, избавившийся разом от нескольких проблем.

– Не стоит благодарности, – светло улыбнулась женщина, а затем перехватила ручку мальчика, – пойдём.

Голос её прозвучал не слишком строго, да и рука её держала его не так уж крепко, но отчего-то мальчик понял, что сбежать не сумеет, даже если попытается.

– Не бойся, – мягко проговорила женщина, продолжая медленно идти вперёд, – никто тебе ничего плохого не сделает, ни я, ни мой друг констебль Дейл. Как тебя зовут, кстати? – спросила она, останавливаясь и глядя на него своими странными ясными синими глазами.

– Джереми, – покорно ответил малыш, – Джереми Оуэнс.

– Очень хорошо, Джереми, – улыбнулась женщина, – а я Джоанна. Ты, должно быть, голоден. Ничего страшного, в доме моих друзей полно еды, найдём, чем тебя накормить.

И они пошли дальше.

***

– Ах!

– Мэм, ну что же Вы! Осторожнее, присядьте, вот сюда! – засуетилась старая горничная, хлопоча вокруг шатающейся хозяйки и усаживая её в кресло.

– Ерунда, Хельга, он всего лишь толкается, – вымученно улыбнулась миссис Дейл, покорно присаживаясь в мягкое кресло и любовно поглаживая огромный живот.

Конечно, это не была ерунда. Беременность с самых первых месяцев проходила тяжело, но Розмари не жаловалась. Больше трёх лет после их с Фрэнсисом благословенной свадьбы она пыталась забеременеть, но у неё не получалось… Она боялась, ужасно боялась, что с ней что-то не так, что она никогда не сможет подарить любимому мужу сына… Подозрения переросли в уверенность, переходящую в отчаяние, когда на пути ей снова попалась та самая странная гадалка, прямо ей заявившая, что она действительно не сможет подарить мужу сына… никогда… ну, настолько никогда, сколько проживет до смерти, так-то никогда – понятие относительное.

Джоанна, услышавшая об этом первой, лишь махнула рукой, многозначительно косясь на игравших неподалёку Люси и Хелен.

– Подумаешь, трагедия какая, – усмехнулась она, пожимая плечами.

И Рози утешалась, понимая, что подруга, в общем-то, права. Они с Фрэнсисом будут безумно рады и дочке… Проблема была в том, что и дочка все никак не появлялась.

Рози до сих пор помнила, как однажды утром её тихое, глухое отчаяние сменила звонкая, животворящая радость. Вне себя от радости был и констебль, окруживший жену всей возможной заботой.

В состоянии не меньшей, если не большей, радости, оказались родители Рози и бабушка Фрэнсиса – вот уж кто поднял суету на все три дома… которых, по идее, должно было быть два, но, само собой, семейство Хоупов не осталось в стороне.

Младшие Хоупы буквально зайцами скакали вокруг крестной, искренне радуясь скорому появлению новой “сестренки”. В том же, что это девочка, Рози не сомневалась – годы научили её верить тому, что говорит Генхелия. Фрэнсис, услышав об этом, только плечами пожал – конечно же он, как и любой мужчина, мечтал о сыне и наследнике, но это никак не мешало ему радоваться скорому появлению девочки, которая, он был уверен, будет похожа на его прекрасную жену.

Рози лишь заливисто смеялась, слушая заверения мужа в уже сильнейшей любви к ребёнку, и шутливо качала головой, фальшиво опасаясь, что, так любя даже до рождения, после него Фрэнсис совершенно избалует девочку. И оба смеялись, обнимая друг друга. И Рози улыбалась, всегда улыбалась, стараясь не показать мужу, как часто у неё кружится голова и ноет все тело…

– Мэм, давайте-ка я Вам чайку мятного принесу, – заботливо укрывая хозяйку тёплой шалью, проворковала Хельга.

Рози не ответила, лишь поморщившись. Она с утра чувствовала себя далеко не хорошо, и сейчас состояние её только ухудшилось. Внезапно тело её пронзила боль, не привычная и ноющая, а резкая, режущая. Розмари вскрикнула.

– Ох, пресвятая Богородица! – засуетилась Хельга, сразу понявшая, в чем дело, – пойдёмте-ка наверх, миссис Розмари, Вам теперь желательно прилечь, и лежать ещё долго…

***

– Кажется, мы не вовремя, – пробормотала Джоанна, едва заслышав раздающиеся на весь дом крики. Она решительно провела Джереми по богатому дому и остановилась на, судя по всему, кухне.

– Алекса! – окликнула она полноватую женщину в переднике, – позаботься пока о моем госте. Накорми его как следует, ну, и умой тоже. Я бы сама, но сейчас…

– Да конечно, мэм, – тут же кивнула кухарка, прекрасно знавшая лучшую подругу хозяйки, – Вы идите наверх, а я тут разберусь.

Джоанна обернулась к мальчику и присела перед ним на корточки:

– Джереми, побудь пока здесь. Потом я вернусь, и придумаем, что с тобой делать. Найдём тебе место где-нибудь. Ты только не убегай никуда, ладно?

Мальчик кивнул.

– Хорошо, мэм. Ну, да Вы там надолго. Ваша подружка же там рожает, верно?

Джоанна только руками всплеснула.

– Ох уж эти уличные дети, все знают! Тебе сколько лет-то хоть?

Мальчик задумался, потеребил пальчики, загибая их, а затем выдал:

– Шесть.

– Понятно, – вздохнула миссис Хоуп, – ладно, пойду я наверх. Веди себя прилично, – она шутливо погрозила ему пальцем и оставила мальчика на кухне с довольно милой кухаркой и огромным количеством самой разной вкусной еды.

***

Фрэнсис прибежал уже тогда, когда все было почти кончено, и остался за дверью, захлопнутой перед его носом тоненькими ручками Джоанны. Ему ничего не оставалось, кроме как ждать, с ужасом вслушиваясь в вопли его жены, доносившиеся из её комнаты, и вздрагивать от каждого крика до тех пор, пока часа полтора спустя ремне вздрогнул от другого крика, незнакомого, по-детски пронзительного… Он и сам не помнил, как в секунду взлетел по лестнице и распахнул дверь в комнату…

– Дверьми не хлопай, – спокойно велела Джоанна, принимая на руки обмытого ребёнка, протянутого ей вызванной из ближайшей больницы повитухой.

Фрэнсис замер с открытым ртом, глядя то на них, то на Рози, устало лежащую на горе подушек.

– Привет, милый, – улыбнулась она, дрожащей рукой стирая пот со лба.

– А красавица какая! – заворковала Джоанна, осторожно укачивая малышку, – Как будем звать, уже придумали?

Фрэнсис заморгал. Конечно же, они думали об именах, самых разных, но пока так и не сошлись в едином мнении…

Джоанна, улыбаясь, протянула девочку Рози, и та приняла её, осторожно, пока ещё неумело… Взглянула в мутно-голубые глазёнки, выдохнула со счастливой улыбкой… выдала первое, что пришло в голову:

– Аллисон.

Они никогда даже не обсуждали такой вариант, просто не вспоминали никогда о существовании такого имени, и это было странно… У них даже знакомых с таким именем не было, откуда только взялась идея… Фрэнсис, недоуменно хмурясь, подошёл ближе, взглянул на прелестную малышку, которая радостно угукнула при его приближении… Осторожно прикоснулся к головке, покрытой темными волосиками…

И почему-то кивнул.

– Аллисон.

***

– Поживешь пока у нас, там разберёмся, – говорила миссис Хоуп, выходя из полицейского дома и оставляя за собой абсолютно счастливых хозяев дома, – найдём тебе местечко. Может, садовнику будешь помогать, или по дому что–нибудь, а может, вернётся мой муж, и к своим тебя пристроит.

– А это куда? – поинтересовался Джереми, шагая рядом с едва знакомой дамой, которой он уже почему–то полностью доверял. Впрочем, что удивительного, дети чутки…

– Мой муж – капитан корабля, – с гордостью сообщила женщина, – может, ему или кому из его друзей юнга на судне пригодится.

Джереми чуть в ладоши не захлопал. В море! На корабле! Путешествовать!

Джоанна улыбнулась, поглядывая на мальчика, а затем вздохнула, стараясь прогнать нахлынувшую грусть. Мальчик совсем не был похож на Тоби, но при этом чем-то неуловимо его напоминал. Может, слишком взрослым и горьким для ребёнка взглядом?

Джереми шагал рядом с ней, стараясь не подавать вида, что устал. Они прошагали ещё несколько улиц, удаляясь от центра города и приближаясь к его окраине, и остановились у большого красивого дома – чуть поменьше, чем у полицейского и его жены, впрочем. Джереми дернул плечиками, вспоминая это – странно, но полицейский, которого мальчик видел, выглядывая из кухни, внезапно показался ему совершенно не злым и не страшным.

– Мама! – пискнуло что-то неподалёку, и его суть не сбил с ног маленький ураган.

– Хелен, дорогая, аккуратней! – воскликнула женщина, целуя в лоб мелкую, глазастую девчонку. Которая, наобнимавшись с матерью, перевела лучащийся любопытный взгляд на него.

– Не, ну так нечестно, – надула она губки, – вот нам ты с уличными играть не разрешаешь!

– Так, а ну-ка марш домой! – моментально отреагировала Джоанна, кажется, сдерживая смех.

– Ну а чего! – всплеснула ручками девчонка.

Ишь ты, какая.

“Вредина”, – хмуро подумал мальчик, но промолчал – ему нужна была эта женщина, она могла изменить его жизнь к лучшему.

Девчонка продолжала с любопытством разглядывать его, а потом вдруг шагнула вперёд и протянула ему свою маленькую ручку.

– Привет. Я Хелен, а ты?

– Джереми, – пробормотал мальчик, внезапно смущаясь. Голубые глаза этой странной девчонки сияли ярче фонарей в ночи.

– Мама! – прорезал наступившую на секунду тишину другой звонкий голос, чуть менее писклявый, чем девчонкин, и перед взглядом Джереми возник авторитет.

Взрослые взрослыми, но в компании уличных мальчишек авторитет – старший мальчишка, самый опытный и сильный. И строгий взгляд темных глаз мальчишки, который был на полторы головы выше самого Джереми, безусловно, сообщал об авторитете.

Мальчишка окинул новоприбывшего на его территорию суровым оценивающим взглядом, а затем вдруг вполне дружелюбно усмехнулся и тоже протянул ему руку.

– Бен.

– Джереми, – представился мальчик, с восхищением разглядывая старшего мальчика. Он, верно, должен был быть обычным домашним мальчуганом, слабеньким и глупым, но с одного взгляда Джереми понял, что он таким не был. Темно-карие глаза мальчика сияли странным спокойствием и совершенно недетской мудростью, необыкновенным образом перемешанными с искрами веселья.

Джереми продолжал смотреть, но его взгляда он уже не видел – мальчик обернулся в другую сторону.

– Мама, Люси с самого утра не выходит из музыкальной комнаты. У нас скоро кровь ушами пойдёт, ей-Богу, – покачал он головой.

– Ага, – тут же скривилась Хелен.

Джоанна покачала головой, и, ничего не говоря, прошла в дом. Дети последовали за ней.

Джереми все время вертел головой и глядел по сторонам – просто не мог удержаться. Дом действительно был красивым и уютным, и второе, пожалуй, было даже важнее – он был тёплым, там, то есть здесь, жили добрые люди.

Не прошло и минуты, как Джереми окружили пожилые дамочки, которым Джоанна кратко объяснила, кто он. Где-то наверху также мелькнула высокая светловолосая девочка, помахавшая дамам рукой, но так и не спустившаяся. Судя по всему, она его просто не заметила, снова скрывшись в одной из комнат второго этажа, откуда через минуту донеслось бодрое бренчание на пианино.

Джереми, несмотря на его протесты, немедленно начисто вымыли и переодели, как он понял, в старые вещи Бена. По завершении водных процедур, кстати, обнаружился его цвет волос – золотисто-русый, даже светлее, чем у Бена и Хелен. Да и личико его внезапно оказалось светлым, даже бледным, с десятком рассыпанных по щекам золотистых веснушек.

После купания и ужина Джереми отвели наверх, в комнату Бена. Он, очевидно, до этого жил в комнате один, но, кажется, он был рад нежданному соседу.

– Совсем забыла, – донесся из соседней комнаты голос миссис Хоуп, – замоталась за сегодня. Хорошие мои, у вас родилась сестренка Аллисон!

Девчонки что-то радостно запищали, Джоанна заверила их, что они завтра же пойдут к ней в гости знакомиться… Бен хлопнул в ладоши и улыбнулся.

– Сестренка – это хорошо. Посмотрим завтра на нее…

Джоанна шуганула было детей по кроватям, так как время было позднее, но внезапно снизу до них донесся новый, незнакомый Джереми голос, и вопрос о сне отпал как-то сам собой.

Бен, забыв про все авторитеты (хотя он, вероятно, про них и не помнил никогда), выскочил из комнаты, кубарем скатился вниз и повис на высоком длинноволосом мужчине, который охотно подхватил его на руки. Девочки тут же оказались там же, чуть не повалив мужчину на пол. Женщины тоже сплотились вокруг него, хотя виснуть, конечно же, не стали.

“Хозяин дома”, – понял Джереми, пытаясь получше рассмотреть мужчину. Получалось не очень, куча народу загораживала ему обзор.

А затем внезапно получилось, когда Джоанна что-то прошептала мужу на ухо и указала на мальчика рукой. Мистер Хоуп поднялся по лестнице и остановился перед малышом, который разглядывал его с наивным детским любопытством. Капитан, настоящий капитан, одетый в самую что ни на есть морскую одежду, с длинными волосами и шляпой…

– Здравствуй, – улыбнулся капитан, протягивая мальчику руку.

– Здравствуйте, – пролепетал он, пожимая эту самую руку, казавшуюся ему огромной.

– Так ты, стало быть, в нашем доме новый пассажир? Ну, что ж, добро пожаловать на борт, – продолжал мужчина, по-прежнему приветливо улыбаясь. И почему-то Джереми это совсем не пугало – то, насколько добрыми и приветливыми были все вокруг, хотя казалось бы – так не бывает. Не должно быть, никогда прежде не было…

“А теперь будет”, – безмолвно пообещали глаза миссис Хоуп, поднявшейся следом.

– Энтони, ты говоришь, что заехал всего на пару дней…

– Да, – поморщился капитан, – прости, милая, но возникло одно очень срочное дело, так что мы отплываем завтра же. Но это ненадолго, не волнуйся.

Джоанна улыбнулась:

– Что ты, милый, конечно же, я не сержусь. Однако я вот что подумала – мальчика ведь нужно куда-то пристроить, вряд ли ему захочется быть нахлебником, он же все-таки будущий мужчина, правда? – на вопросе она обернулась к Джереми и подмигнула ему, – вот я и подумала, может, ты возьмешь его к себе?

– На «Джоанну»? – задумался мужчина.

– Ну да. Твой юнга, Джек, ведь уже не мальчишка, а почти что взрослый юноша, да и Том в младших матросах засиделся.

– Обоих повысить, а юнгу взять нового… – задумчиво пробормотал капитан, – мысль интересная. Я обязательно подумаю об этом.

– Ну папа, ну так нечестно! – внезапно со слезами на глазах вмешалась в разговор Хелен, – меня ты в море не берешь, говоришь, нельзя! Почему мне нельзя, а ему можно?

Капитан Хоуп поморщился – видно, эта тема поднималась не в первый раз.

– Так, – хлопнула в ладоши Джоанна, – давайте-ка со всем этим мы разберемся завтра. Дети, вам пора спать. Да и папа устал с дороги. Все, марш по кроватям. Утро вечера мудренее.

После этого они все-таки легли спать, чему Джереми, уставший за сегодняшний день от количества новых впечатлений, был весьма рад.

Он спал прекрасно – без лишних сновидений, крепко и спокойно, хотя засыпать в мягкой теплой постели и было непривычно (зато приятно!), а проснувшись утром, он узнал, что принят в команду «Джоанны».

Они отплывали на закате, и за этот день до наступления заката Джереми успел перезнакомиться со всей командой, уяснить свои обязанности и пару раз попробовать залезть на мачту. Вечером же их провожала вся семья, пришедшая в порт для этого – какая еще семья, он знаком с ними меньше суток! А в душе, маленькой, давно забывшей, что такое человеческое тепло, теперь зажегся огонек надежды – а вдруг?

Не пришла только Хелен, видимо, всерьез разобидевшись и спрятавшись где-то. Капитан Хоуп повздыхал о таком неприятном прощании с дочкой, но сделать ничего не смог – пора было отправляться. Он поцеловал на прощание мать, бабушку, жену и старших детей (белокурая Люси, с которой Джереми также успел познакомиться, хотя и очень вскользь, прощаясь, пообещала папе на правах старшей сестры серьезно поговорить с младшей), затем обнял друзей, также пришедших его проводить – за сегодняшний день он ухитрился успеть стать крестным отцом малютки Аллисон, и приказал поднимать якорь.

Обиженная младшая дочка, впрочем, обнаружилась на борту, в одной из пустых бочек, пару часов спустя.

Энтони Хоуп, глядя на нее, одетую в совершенно не подходящее ситуации розово-сиреневое платьице с рюшами, взьерошенную, с упрямо вздернутым подбородком и сверкающими глазами, лишь грустно вздохнул и спросил:

– Ну, и что мы скажем маме?

Комментарий к Часть 21. Дети

Эта часть получилась немного дерганая, но так и должно быть – она промежуточная, это своего рода нарезка необходимой информации для последующего повествования, которое продолжится ещё несколько лет спустя. Иными словами, приветствуем двух новых персонажей!

========== Часть 22. Нити судьбы ==========

День не задался с самого утра. Он прибыл в Плимут на пару часов позже, чем рассчитывал, а это уже означало, что ему придется пробыть здесь как минимум до следующего утра, разбираясь с делами. И почему отец послал именно его? У него нашлись бы дела поинтереснее и поважнее, но нет же, “Джастин, поезжай!”, и больше слов не надо. Он не умел перечить отцу, хотя иногда очень хотелось научиться.

Дальше – больше, на постоялом дворе не нашлось свободных комнат – и откуда только понаприезжало столько гостей? – и ему пришлось искать другой постоялый двор…

А потом, когда он ехал на поиски этого самого другого постоялого двора, рядом с ним рухнула какая-то конструкция, предназначения которой он не знал, и перепуганный конь понёс его прочь, не слушая хозяина. Пронёс он его, впрочем, недолго – они не проскакали у половины улицы, когда под копыта коню попала местная барышня, мирно шедшая по своим делам.

– О, Боже мой! – воскликнул юноша, тут же забывший о своих невзгодах, и лицо его побелело, как мел, – мисс, Вы в порядке?

Он соскочил с коня, которого второе происшествие почему-то, наоборот, успокоило, и помог девушке подняться.

– Мисс, Вы слышите меня? Вы можете… небо, как Вы прекрасны!

Девушка пару раз моргнула, подвигала руками, восстанавливая равновесие, и пробормотала со всей возможной вежливостью:

– Благодарю Вас, сэр! Всю жизнь мечтала услышать комплимент от человека, который пару секунд назад чуть меня не раздавил.

Юноша покаянно опустил голову.

– Я прощу прощения, – произнёс он, глядя ей в глаза.

Девушка улыбнулась.

– Ничего страшного, я видела, что Вы не виноваты.

Она снова улыбнулась и принялась отряхивать платье от пыли, а затем нагнулась и подобрала с земли корзинку с фруктами, которую несла до того, как упасть. Джастин, сообразив, что он не только опрокинул девушку, но и рассыпал ее яблоки, бросился помогать ей собирать их.

– Спасибо, – искренне поблагодарила она, по-прежнему улыбаясь.

Джастин невольно залюбовался ею – хрупкой, точеной, похожей на фарфоровую куколку, с её убранными под головной убор, а оттого едва заметными, но явно светлыми волосами, и легкой улыбкой.

Она кивнула ему, произнесла ещё что-то и, обернувшись, пошла прочь. Ему показалось, или это было…

Прощание?

– Постойте! – окликнул её Джастин, – я ведь даже не узнал, как Вас зовут!

– А я – Вас, – пожала плечами девушка, даже не останавливаясь, – бывает.

Юноша лишь беспомощно посмотрел ей вслед.

***

– Ай! Вы что делаете, а? – вскрикнул богато одетый мужчина с высокомерным взглядом, рассерженно глядя на мистера Глоуви, старого, давно заслужившего свою прекрасную репутацию плимутского цирюльника, не в добрый час дрогнувшая рука которого слегка порезала скулу знатного клиента.

Мистер Глоуви в ужасе сглотнул и забормотал извинения, пытаясь угомонить гнев богача, когда с табуретки в углу подскочил юный подмастерье и решительно вырвал бритву из трясущихся рук испуганного мастера.

– Присядьте и не дергайтесь, сэр, – спокойно велел он.

Подросток перехватил бритву

поудобнее, непривычно твердой рукой вздернул подбородок капризного лорда и пробежался бритвой по щекам.

– Все, сэр, готово, – объявил он, вытирая гладко выбритые щеки полотенцем, – и незачем было так волноваться. У нас лучший сервис в городе.

Богатей недоверчиво провёл рукой по щекам, поджал губы, но ничего не сказал, просто заплатил и удалился, вздёрнув подбородок.

– Ох, – только и смог произнести старый цирюльник.

– Мистер Глоуви, сэр, не стоило так нервничать, – попытался заверить его мальчишка.

Получилось не очень убедительно – оба прекрасно понимали, что произошло непоправимое, произошло то, что буквально лишало старика его заработка. Неумолимое время отнимало у него его главный инструмент – руки, умелые, талантливые руки, теперь все чаще по-стариковски дрожащие.

– Бен, – наконец тихо произнёс цирюльник, – ты отлично поработал, малец. Я хорошо научил тебя.

– Сэр, ну вот к чему Вы это? – серьезно спросил подросток, склоняя голову набок, – мне всего пятнадцать, я, даже если захочу, не смогу пока работать сам.

– Таланту возраст не помеха, – улыбнулся старик, – поработаешь пока под моим приглядом, чтобы клиенты не волновались, но сам.

Бен кивнул, подбирая куртку. Рабочий день был окончен, тот злополучный клиент был последним, и цирюльник и его подмастерье, распрощавшись, разошлись по домам.

Бен шёл медленно, глубоко задумавшись. День, которого он ждал и боялся, наступил гораздо быстрее, чем ожидалось. С одной стороны, он мечтал стать настоящим цирюльником с самого детства, с того самого страшного дня, когда к нему в руки попала бритва Фрэнсиса Дейла. С другой, никто из семьи до сих пор не знал, где и кем Бен работает. Отец догадывался, вероятно, но он, как и всегда, предоставлял сыну возможность справиться со своими проблемами самостоятельно. А вот мама, от которой у Бена с младенчества никогда не было секретов, не знала, и Бен боялся даже представить себе её реакцию.

Каким-то абсолютно неведомым образом он на уровне ощущений помнил, как она боялась его когда-то. Он сам не понимал, как, ему ведь было всего несколько дней от роду, и ничего другого из того времени он вспомнить не мог, но это… С самого раннего детства, ещё даже не вполне осознавая, что делает, он делал все, чтобы быть для мамы лучшим, чтобы не пробудить в ней снова этот бессознательный ужас, в состоянии которого она была так далека от него. Собственный страх, въевшийся в кожу с рождения, страх лишиться матери и её любви по причине, которую он даже не знал, подстегивал его, и с годами становился все сильнее. Так продолжалось до того инцидента с бритвой констебля Дейла, после которого мальчик, ухватив кончик старой истории, спустя какое-то время с настойчивостью, граничащей с твердолобым упрямством, выбил всю историю целиком и в подробностях у прабабушки Бетти. Это и изменило все – боязнь лишиться мамы сменилась твёрдой целью этого не допустить, целью уничтожить её страх, и тот факт, что это не вышло даже у его отца, мальчика не остановил.