Текст книги "Дом надежды (СИ)"

Автор книги: ArAlex

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

– Какой ужас! – ахнула Кристина, – ведь там сирена! Я знаю, Ангел Музыки говорил мне о ней! Я не очень представляю, что это за существо, но оно очень опасно…

– Те пятеро несчастных, что первыми пустились в лодке Вам на выручку, поняли это слишком поздно, – с горечью прошептал Энтони, – живыми их из этого озёра вытащить не смогли. Да и вообще смогли вытащить не сразу… Эта тварь все ещё пыталась петь…

Кристина прикрыла глаза, еле слышно шепча молитву. Джоанна же продолжала глядеть на мужа.

– Что ещё? – потребовала она, чувствуя, что тот сказал не все.

Моряк закусил губу, а затем, глубоко вздохнув, продолжил:

– Среди тех пятерых, что сильнее всего рвались Вам на помощь… был Филипп.

На этот раз в ужасе вскрикнули обе женщины. Кристина тут же обернулась в сторону двери, за которой скрылся Рауль, Джоанна же шагнула к супругу, придерживая его.

– Его затянуло вниз, как и остальных. То, что осталось от его тела… – морщась, пробормотал Энтони.

Кристина молча протиснулась мимо него и, даже не стучась, проскользнула в номер Рауля.

Виконт спал, видимо, просто упав на неразобранную кровать. Лицо юноши было почти спокойным, но на щеках его все ещё блестели дорожки слез, которые Кристина не заметила сразу, как он вошёл, видимо, оттого, что голова его тогда была опущена вниз.

Едва сдерживая слезы, девушка стянула с него верхнюю одежду и устроила на кровати поаккуратнее. Рауль, видно, остатком замутнённого сознания почувствовав её присутствие, сжал ее руку и заснул уже окончательно.

Кристина прилегла рядом, слегка приобнимая его и положив голову ему на грудь, и тихонько заплакала. Она не так хорошо знала графа де Шаньи, да и отношения у них были далеко не лучшие, но она никогда не желала ему никакого зла, хорошо понимая, что он всего лишь желал младшему брату добра, исходя из своих понятий собственно, того самого добра.

Кристина желала бы уснуть вот так, рядом с возлюбленным, но сон не шёл, слишком много мыслей было в голове, разрозненных и роящихся, как пчёлы.

Несчастный мой Рауль, ведь граф был ему, как отец, что же будет теперь с ним!

Ах, мой Ангел, зачем из-за тебя пролито столько крови? Как мне хотя бы жалеть тебя после этого?

Сорелли! Боже, бедная Сорелли, ведь они с графом были… были. Как же она теперь? Нужно будет непременно съездить в оперу и поддержать её!

А что же теперь будет с нами? Прежде мы бы сбежали, но теперь, коли Филипп мёртв… Что с нами станет? Ведь граф де Шаньи… теперь Рауль!

Уснуть юной певице удалось лишь под утро, и сон её был неспокойным и смятенным. В голове её смешались Филипп, Рауль, Ангел Музыки, синьор Пианджи, Карлотта, и почему-то старый менеджер Оперы, давно отошедший от дел.

***

Утро выдалось не менее тяжелым, чем весь предыдущий день. Виконт де Шаньи едва сумел открыть глаза, его веки были тяжелыми и неудобными, во рту пересохло, все тело болело.

Ситуацию немного скрасила обнаружившаяся рядом Кристина, видно, уснувшая вчера подле него. Рауль чудом сумел подняться с кровати, не разбудив её, взглянул на неё ещё раз и вышел из номера.

Месье и мадам Эспуар уже не спали, и оба они спокойно приветствовали его, не обмолвившись ни словом о вчерашнем инциденте. Впрочем, Раулю было и не до того, он все подробней вспоминал причину инцидента, и ему приходилось сдерживаться, чтобы не забиться в истерике прямо при друзьях. Которые, кстати, не задавая особых вопросов, с помощью персонала гостиницы организовали ему ванну и завтрак, а затем и свежую одежду. Поэтому, к тому моменту, как Кристина проснулась и тоже вышла из номера, от вчерашнего посещения таверны почти не осталось следов.

Кристина тоже не сказала ничего про случившееся вечером, лишь ласково поцеловав Рауля и крепко обняв его.

– Мне очень жаль, милый, – прошептала она, – граф Филипп был достойным человеком. Да упокоится он с миром.

Рауль кивнул, обнимая девушку в ответ.

Кристина, видимо, удостоверившись, что с женихом все более-менее в порядке, попросила месье Антуана отвезти её в оперу, чтобы повидать Сорелли. Моряк согласился, и она, простившись с Раулем, уехала, обещая, впрочем, скоро вернуться – видно, не желала оставлять его надолго.

Рауль немного пробродил по гостинице, а затем вернулся к себе в номер, не вполне представляя, что ещё он может сейчас сделать. Что вообще он может теперь сделать? Его дорогой старший брат мёртв, теперь следует организовать пышные похороны, на которые приедут и сёстры с их мужьями, и другие родственники… И ему придётся провести целый день, принимая фальшивые и не очень соболезнования, вежливо раскланиваясь с приехавшими и благодаря всех да их сочувствие и доброту. Уже от этого на душе становилось совсем тоскливо, как будто самой потери брата было мало…

А потом что? Жить дальше, вступить в права наследования, стать новым графом де Шаньи… жениться на Кристине, наконец дать ей все, чего она ни пожелает… А вместе с этим ввести её в суровый, полный акул знатный круг, в котором её может не принять даже его семья. И, если сёстры, Изабо и Мари, ещё могут промолчать, особенно, если Рауль поговорит с ними об этом, то чопорная тетушка Сюзанна, которая наверняка приедет из Ланьона ради таких событий, не даст вчерашней простолюдинке жизни.

На этой мысли Рауль остановился и тряхнул головой. Что-то он совсем расклеился после смерти брата, раз допускает такие мысли. Пусть тетушка и кто угодно ещё говорят, что им хочется, это ничего не изменит. Он любит Кристину, и никому не позволит разлучить их!

Мысли юноши вернулись к Филиппу, к их детству и юности, даже ко времени, когда ещё был жив их старый отец. Глядя в окно на жизнь за стеклом, потерявшись в тяжелых раздумьях, Рауль чуть слышно затянул старую песню, любимую им с детства:

– L’ombre s’évapore,

Et déjà l’aurore

De ses rayons dore

Les toits d’alentour ;

Les lampes pâlissent,

Les maisons blanchissent,

Les marchés s’emplissent,

On a vu le jour.

Простые слова и незатейливый мотив, знакомые ему с самых ранних лет, когда ещё маленький виконт де Шаньи слышал, как эту песню распевает их старый садовник, очень любивший чайные розы и веселые песни, невольно успокаивали, и Рауль продолжал, напевая все громче и громче:

– L’huissier carillonne,

Attend, jure et sonne,

Ressonne, et la bonne,

Qui l’entend trop bien,

Maudissant le traître,

Du lit de son maître

Prompte à disparaître,

Regagne le sien.

Песня окончательно затянула его, юный виконт, точнее, уже почти граф, прикрыл глаза, продолжая:

– Gentille, accorte,

Devant ma porte

Perrette apporte…

Рауль внезапно смолк, осознав, что очередной начатый им куплет он поёт уже не один, что к его голосу присоединился другой, тоненький и нежный.

– Son lait encor chaud

Et la portière

Sous la gouttière

Pend la volière

De dame Margot, – легко улыбаясь, пропела появившаяся в дверях мадам Жанна, а затем взглянула прямо на Рауля и улыбнулась ещё шире.

– Мадам Эспуар! – смутился юноша.

– У Вас превосходный голос, дитя мое, – отметила дама, подходя ближе.

– У Вас тоже, – ещё сильнее смутился Рауль, – хотя насчёт моего голоса Вы мне льстите – это самая обыкновенная песня, ее любой споёт.

– Не спорю, но дело не в песне, – заметила мадам Жанна, – у меня прекрасный слух, поверьте мне. Меня с детства учили музыке, а после того, как скончалась моя свекровь и разъехались кто куда мои дети, я начала преподавать музыку. И, поверьте моему опыту, виконт, – она взглянула на его с необычайной серьезностью, – Вы поёте не просто хорошо. Вы, месье, могли бы сами стать Ангелом Музыки для своей невесты, будь у Вас такое желание.

– Что Вы такое говорите, мадам!

– Говорю, что думаю, мальчик мой, – с прежней легкой улыбкой пропела мадам Эспуар, – я была на представлении и слышала, как он поёт, и это было потрясающе, но можете не сомневаться – если Ваш голос слегка огранить, Вы будете петь ничуть не хуже. Вы, я полагаю, уже обучались музыке когда-то?

– Да, в детстве, – кивнул Рауль, – правда, моему музыкальному образованию не уделяли слишком большого внимания…

– Понимаю, – рассмеялась мадам Эспуар, – пение – не дело для благородного юноши. Однако… Вас, получается, ещё и почти не учили, и Вы уже поёте вот так…

– Ну как «так»? – окончательно смутился Рауль, хотя тут же попытался встрепенуться – он не робкая барышня, чтобы так стесняться похвал.

– Вот так! – и мадам Эспуар уверенно показала на него рукой, – вот спойте ещё. Давайте, следующий куплет.

Она подошла ближе, обходя его и становясь ближе к окну, чтобы лучше видеть и слышать юношу. Рауль вздохнул и подчинился:

–Le joueur avide,

La mine livide

Et la bourse vide

Rentre en fulminant,

Et sur son passage

L’ivrogne, plus sage,

Cuvant son breuvage,

Ronfle en fredonnant…

Мадам Жанна прикрыла глаза и по её лицу расплылась блаженная улыбка.

– Это прекрасно, дитя мое, просто прекрасно! Я сейчас, слушая Вас, получаю не меньше удовольствия, чем вчера, когда профессиональные актеры пели «Дон Жуана»! Просто потрясающе!

Рауль вздохнул: кажется, всегда спокойная и хладнокровная мадам Эспуар питала немалую страсть к музыке, и оттого её обычное спокойствие сменилось восторженной радостью. Её округлое, чуть тронутое морщинами личико все сияло, и ярче всего – прекрасные голубые глаза.

– Вы, верно, не слышите сами себя, – не прекращая улыбаться, продолжала женщина, – так обычно и бывает, ведь собственный голос мы всегда слышим иначе. Однако я все слышу, уж поверьте мне. Вам следовало бы немного подучиться… О, как бы я хотела научить Вас! Таких учеников у меня ещё не было! Виконт, а попробуйте спеть повыше. Какую-нибудь другую песню, возможно?

Рауль снова вздохнул, на этот раз обреченно, еле сдерживаясь, чтобы не закатить глаза. Он очень любил музыку, приходил в буквальный экстаз, слушая божественное пение своей дорогой Кристины, но себя он никогда не считал особенно талантливым в этой области.

– Ну, – мягко пожурила его мадам Жанна, – Вы же не откажете старой женщине в удовольствии, Рауль?

Юноша сверкнул глазами и, в каком-то странном порыве внезапно возникшего не то протеста, не то обычного полудетского озорства, громко пропел:

– Aux armes, citoyens

Formez vos bataillons

Marchons, marchons!

Qu’un sang impur

Abreuve nos sillons!

Мадам Эспуар аж поперхнулась от неожиданности.

– Ничего себе, какие песни знают и поют нынешние французские дворяне! Вас кто научил «Марсельезу» петь, Рауль?

Юноша лишь плечами пожал, но мадам Жанна уже махнула на это рукой.

– Однако же я права! Это было просто прекрасно! Да простит меня мой муж, Вы поёте лучше него, а это, уж поверьте мне, может услышать от меня не каждый оперный певец, любимец огромных толп. Ах, если бы Вы позволили мне Вас учить! Из Вас бы вышел просто превосходный «Ангел Музыки», Рауль.

Она отвела от него взгляд, переведя его куда-то в сторону двери, и усмехнулась:

– И, кажется, не я одна так думаю.

Рауль резко обернулся, для того лишь, чтобы тут же столкнуться с изумленно-восторженным взглядом широко распахнутых глаз Кристины.

Комментарий к Часть 30. Песнь жизни и смерти

Примечание 1: В главе использованы 1, 5, 6 и 7 куплеты песни 1802 года под названием «Tableau de Paris à cinq heures du matin».

Примечание 2: для тех, кто не вполне знает, что представляет из себя голос Хэдли Фрейзера (ибо, будем честны – партия Рауля не из тех, что может полностью раскрыть талант певца, тем более такого, как он), предлагаю ссылочку на мою любимую арию в его исполнении:

Hadley Fraser – Beyond the Door, https://www.youtube.com/watch?v=El_2SbE8fAg

Вот по ней слышно, что он поёт не хуже Рамина Каримлу в роли Призрака (эти двое вообще друг друга стоят).

========== Часть 31. К новой жизни первый шаг ==========

– Вы со мной не согласны, Кристина? – лукаво поинтересовалась мадам Эспуар, глядя на девушку.

Кристина лишь неопределённо кивнула, не сводя широко раскрытых глаз с Рауля.

Мадам Эспуар усмехнулась и снова обернулась к юноше.

– Вы подумайте над моим предложением, Рауль, – пропела она и, аккуратно проскользнув мимо Кристины, вышла, и закрыла за собою дверь.

– Ну ты придумала тоже: «Да простит меня мой муж», – фыркнул Энтони у неё за спиной, – как будто я стал бы на тебя обижаться из-за такой ерунды. Тем более, что ты права, – добавил он, бросая задумчивый взгляд на закрытую дверь, – парень и правда хорош. Очень хорош, так даже сразу и не скажешь.

– Ну, это оттого, что обычный голос у него совсем другой, – заметила Джоанна, – я бы и сама не догадалась, если бы не услышала. Когда он говорит, особенно негромко и спокойно, у него голос такой мягкий…

– Ага, – кивнул Энтони, – а как начинает петь, оказывается… Едва узнать можно.

– Бывает, – хихикнула Джоанна, – но, право, милый, я, скорее всего, задержусь во Франции. Вряд ли новоиспеченный граф де Шаньи станет сам искать себе учителя, а такой талант без надзора оставлять нельзя.

Энтони взглянул на неё с подозрением, а затем рассмеялся:

– Граф де Шаньи! А ведь я и сам уже забыл об этом. Лиса ты моя, умеешь ведь отвлечь от грустных мыслей!

Джоанна только улыбнулась, а Энтони меж тем продолжил:

– Я, конечно же, не против того, чтобы ты осталась во Франции, но разве мы с тобою не стремились вернуться домой ко времени, когда…

Джоанна мечтательно вздохнула. Они и правда мечтали вернуться домой и успеть к особому дню – к новому дню Рождения. Хелен была беременна – впервые, наконец-то, все же ей уже до тридцати недалеко. Её саму, впрочем, этот факт… не то, чтобы не радовал, нет, она была очень рада, что наконец станет матерью, но вот то, что ей пришлось на несколько месяцев забросить её морские путешествия, её весьма огорчало и злило. Радовало только то, что Джереми оставался вместе с ней – все же они плавали на одном корабле.

Джоанна задумчиво качнула головой, а затем пожала плечами – она ещё успеет подумать, как ей лучше поступить.

Кристина и Рауль, хотя и находились за дверью совсем рядом, разговора старших товарищей не слышали, будучи заняты своим.

– Друг мой, это было… – развела руками Кристина, – просто волшебно! Нет, мадам Эспуар права, практика Вам не повредит, но…

Рауль глубоко вздохнул, надеясь, что его смущение и радость от похвалы возлюбленной будет незаметна.

– Как прошла Ваша поездка, Кристина? – спросил он, пытаясь перевести тему.

Девушка вздохнула.

– Сложно. В Опере все потрясены случившемся, оплакивают и несчастного синьора Пианджи, и графа… Бедняжка Сорелли совершенно раздавлена, она так плакала… Девочки тоже… Они расспрашивали меня, куда я пропала со сцены, куда тот человек увёл меня и что случилось… А я даже не знала, что им сказать. Хорошо, что Мег увела меня от остальных… Она, как оказалось, знала о случившемся!

– Это так, – кивнул Рауль, – мадам Жири и её дочь помогли мне добраться до тебя, минуя озеро. Там был особый ход, и, думаю, не один…

– Верно, – кивнула Кристина, – последний раз… он тоже провёл меня не через озеро. Там целый лабиринт… Мег, как я поняла, тоже прошла по тайному ходу, чуть позже… Жаль, что она не провела остальных… – Кристина помрачнела.

– Это не её вина, – с горечью уронил Рауль, – да и не изменить уже ничего. Теперь… теперь все будет иначе.

Кристина подошла ближе.

– А что именно будет, Рауль? Ведь теперь ты, как единственный наследник графа…

– Кристина, Вы не передумали выходить за меня замуж? – прямо спросил юноша, глядя на возлюбленную.

– Конечно, нет! – искренне заверила Кристина.

– Ну так и решено, – заявил Рауль, – мы уже помолвлены, хотя об этом почти никто и не знал, мы можем пожениться так скоро, как захотим сами.

– А как же официальная помолвка и представление меня твоей семье? Ведь я, став твоей женой, войду в высший свет!

Рауль улыбнулся – от волнения его дорогая невеста даже забыла церемонное обращение и начала разговаривать с ним, как в далеком детстве.

– Представление пройдёт само собой, в отдельной церемонии не будет нужды, – пожал плечами юноша, – все равно все родственники стекутся на похороны. Там с тобой и познакомятся.

– Ты не хочешь устраивать церемонии? – мягко спросила Кристина, подходя совсем близко и глядя на него снизу вверх, – не волнуйся, милый, я сделаю, как ты захочешь. Все равно мне самой не слишком хочется лишнего внимания.

– Хорошо, – кивнул Рауль, – похороны послезавтра.

***

Мадам Жанна с удовольствием согласилась помочь девушке подготовиться к мрачной церемонии. Они занимались несколькими делами одновременно – подбирали платье и делали прическу, одновременно разговаривая.

Платье, подобранное мадам Жанной, шло Кристине чрезвычайно – чёрное, разумеется, но с темно-синей отделкой, оно прекрасно сидело на фигуре девушки. Рыжевато-каштановые волосы будущей графини мадам собрала в изящную прическу, выпустив сзади пару локонов.

– Вот так, – удовлетворенно цокнула она языком, – красавица! И не забывай, никаких лишних эмоций. Я полагаю, что с элементарными правилами этикета ты знакома, им тебя учить не надо, но дело не столько в них, сколько в том, как ты в общем себя ставишь. Поверь мне, тебя будут рассматривать все. О Вашей помолвке ещё никто толком не знает, слухи – не источник информации, поэтому наверняка многие знатные барышни с подачи родителей уже настроились на то, что новоиспеченный граф – холостяк, на которого можно начинать охоту. Вы правильно решили не затягивать со свадьбой, кстати, в Вашей ситуации чем быстрее, тем лучше. Тем более, что родственники де Шаньи тоже наверняка будут не в восторге…

Родственники и в самом деле оказались не в восторге. Тетушка Сюзанна, которая была знакома с Кристиной ещё с тех времён, когда ещё совсем юный Рауль гулял по побережью, слушая пение прелестной незнакомой девочки, а потом без колебаний бросился в море за её шарфом, которого унесло ветром, пришла в ужас. Её благородный племянник, и дочь какого-то нищего скрипача!

Миловидная блондиночка Изабо Клари, младшая из двух сестёр, прибывшая одной из первых, глядела на Кристину с настороженностью, но особого осуждения не выказывала, ловя взгляды младшего брата на невесту. Сама она не отходила от брата и старалась разговаривать как можно больше, и этому не особенно мешала даже плотная кружевная чёрная вуаль, что была на ней – несмотря на красоту, Изабо предпочитала скрывать лицо в дни скорби.

Мари де Фиенн не сказала брату вообще ничего о будущей женитьбе, просто сухо кивнула, даже не поздравляя, ибо неприличны поздравления на похоронах, и продолжила вежливый, но не особо активный разговор с другими гостями. Она вообще была не особенно разговорчивой с самого детства, а с недавних пор, после смерти ее мужа, случившейся всего с месяц назад, оставшись вдовой с единственной дочкой, стала совершенно сухой и строгой. Эта строгость даже не особенно вязалась с её довольно мягкими чертами лица.

Однако, если сёстры в целом восприняли выбор брата достаточно спокойно, то тетушка Сюзанна, придя в себя от потрясения и дождавшись, пока племянник отвлечется на других гостей, плотно насела на бедняжку Кристину.

– Так Вы, стало быть, актриса, деточка? – слащавым голосом поинтересовалась она.

– Бывшая, мадам, – кротко отвечала Кристина.

Это было правдой – девушка уже поговорила с менеджерами и официально покинула Оперу, прекрасно понимая, что оставаться актрисой, будучи графиней, она не сможет.

– Вы, актрисы, говорят, падки на благородных мужчин, – поджала губы старушка.

Кристина пожала плечами.

– Люди разное говорят, мадам.

Стоявшая рядом Джоанна еле заметно кивнула – Кристина неплохо держалась, делая именно то, что и нужно было.

Взглядов и кивков мадам Жанны Кристина не замечала – та тоже была в вуали, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание. Девушка невольно ёжилась под презрительным взглядом мадам Сюзанны, хотя и продолжала стойко выдерживать её выпады. Однако, когда та ничтоже сумняшеся завела разговор о Призраке Оперы и слухах, что его окружали, Кристина не выдержала и, извинившись, поспешила прочь от надоедливой старухи. У неё кружилась голова, и она чуть не падала от странной усталости и накатившей грусти. Все же, одно дело – обсуждать случившееся с ней с понимающими друзьями и по доброй воле, и совсем другое – вот так!

Чуть ли не бегом она покинула зал, даже не предупредив Рауля о том, что ушла. Впрочем, она не видела того, что его нашлось кому предупредить – чета Эспуар, мгновенно оценив ситуацию, уже отправились на поиски скорбящего наследника.

Уйти Кристине удалось недалеко – пролетев пару залов и коридоров, она чуть ли не носом уткнулась в незнакомого, щегольски одетого мужчину.

– Боже мой! – воскликнул тот, – куда же так сильно спешит прекрасная леди, что ей неважно будет, если она снесет оказавшегося у неё на пути несчастного?

– Прошу прощения, месье, – пробормотала Кристина, – я задумалась…

Мужчина сверкнул глазами, очаровательно улыбнулся и произнёс:

– Ничего страшного, мадмуазель. Я рад Вашей задумчивости, ведь она позволила мне познакомиться с Вами, – и он шагнул вперёд, изящным жестом подхватил ее руку и прижал ее к губам, – о, невероятная красавица.

Кристина отступила назад, с опасением глядя в весело блестящие глаза мужчины, который, совершенно не стесняясь, рассматривал её.

– Но что это? – продолжил незнакомец, – Вы, кажется, чем-то расстроены? Кто-то посмел обидеть Вас? Скажите мне, кто это был, и я немедленно проучу этого наглеца!

Кристина наконец хорошенько оглядела его – высокий красавец с прекрасно-правильными чертами лица и ярко-сияющими карими глазами – и невольно улыбнулась. Улыбка, впрочем, продержалась недолго.

– Кристина!

В конце коридора показался чуть запыхавшийся Рауль, тут же заметивший незнакомца, который по-прежнему держал руку его невесты в своей.

– Добрый вечер, месье, – холодно поприветствовал он мужчину, не сводя взгляда с соединенных рук Кристины и неведомого гостя.

Та, осознав, что ситуация выглядит весьма неудобно, тут же отдернула руку и отскочила в сторону.

– И Вам не хворать, – нагловато улыбнулся незнакомец, и снова обернулся к Кристине, – ну так что, прекрасная мадмуазель, Вам требуется помощь?

Рауль вспыхнул, как спичка.

– Нет, месье, – громко и сурово заявил он, шагая вперёд и заслоняя Кристину собой, – ей не нужна помощь.

Мужчина чуть склонил голову и приподнял бровь, оглядывая юношу.

– Я, месье, не с Вами разговаривал, – спокойно заявил он.

Кристина молчала, будучи не в силах смешаться, и лишь смотрела широко раскрытыми глазами, как её жених и странно-привлекательный незнакомый человек стоят друг напротив друга и пожирают друг друга взглядами. Рядом с ней очевидно назревал конфликт, а она не могла даже рта раскрыть от растерянности.

========== Часть 32. Ревность, мудрость и голубоглазый ангел ==========

Потасовки, которая явно назревала между Раулем и незнакомцем, не случилось – ей помешали влетевшие в коридор Эспуары.

– Прекратите немедленно! – вскрикнула Жанна, – дом в трауре, что вы здесь устраиваете!

– Я тут вообще ни при чем, – заявил незнакомец, – я всего лишь пытался помочь прекрасной деве, у которой явно случилось какое-то несчастье.

– Да как Вы смеете, месье! – вспыхнул Рауль, – Вы вели себя совершенно недостойно, Вы… приставали к моей невесте!

– Я?! – картинно изумился мужчина, – приставал? Окститесь, юноша! У меня и в мыслях не было…

– Прекратить! – громыхнул Антуан.

От командного тона мужчины все присутствующие вздрогнули и замолчали. Жанна с обожанием взглянула на мужа, а затем снова перевела немного удивленный взгляд на гостя, который тоже глядел на капитана с восхищением и странным удовольствием.

Месье Эспуар встал между ними и обратился вначале к Раулю:

– Граф, я Вас заверяю, это всего лишь недоразумение, и месье не имел намерения оскорбить Вас или Вашу невесту.

Сказав это, он обернулся ко второму мужчине, сверкая глазами все ярче и ярче.

– Несмотря на то, что его поведение могло позволить Вам так думать. Кстати об этом! – голос его опустился чуть ли не до шипения, – ладно, юный граф де Шаньи молод, горяч, и только что похоронил брата, так что он сейчас не в самом спокойном состоянии, но ты-то! Что за детский сад, Бен?

Мужчина только фыркнул.

– Мальчику будет полезно поучиться держать чувства под контролем. Я и вправду ничего предосудительного не сделал, всего лишь пытался помочь.

– Вы знакомы? – пискнула Кристина, наконец, обретя голос.

– Встречались, – хмыкнула мадам Жанна, скрещивая руки на груди, – Бенжамен Эспуар, наш сын. Кстати, мой супруг прав, Вам и в самом деле не о чем волноваться, граф, – она метнула в сына осуждающий взгляд, – мой сын женат, и женат счастливо, просто к него такая… манера общения.

– Матушка говорит чистую правду, – весело сверкнул глазами Бен, одним шагом оказываясь рядом с ней и целуя её руку, – у меня и правда в мыслях не было приставать к Вашей прекрасной невесте, граф. Я правда лишь пытался помочь, а не вполне вежлив с Вами был, так как полагал, что причиной огорчения мадмуазель могли оказаться Вы, только и всего.

– Вот и замечательно, – ответил ему Антуан, не дав Раулю отреагировать, – а теперь, когда мы со всем этим разобрались…

– Бен, а ты что вообще здесь делаешь? – подхватила фразу мужа Жанна.

– Ну, конкретно я приехал, чтобы здесь поработать, расширить, так сказать, свои горизонты. Все же где, как ни в модной столице, нужны хорошие парикмахеры! Здесь мне наверняка найдётся работа, тем более, что у меня тут есть пара хороших знакомых, коллег, которым случалось бывать у нас в Лондоне… Так, о чем то бишь я? А, да, ещё Элен родила вскоре после Вашего отъезда, и теперь очень захотела показать вам внука, поэтому…

– Как родила! – ахнула Жанна, – ведь рано…

– Мам, ну ты свою дочь не знаешь, что ли! – фыркнул Бен, – она вообще ранняя пташка.

– И ты разрешил, – уточнил Антуан, – только родившей сестре. С новорожденным племянником. Через Ла-Манш.

Бен только плечами пожал.

– Они внизу ждут, кстати.

***

– Twinkle, twinkle, little star,

How I wonder what you are!

Up above the world so high,

Like a diamond in the sky!

Тихий, нежный голос Хелен еле слышным шелестом разносился по холлу, где они ждали возвращения Бена, который отправился искать родителей. Джереми сидел совсем рядом с ней на мягкой скамье, приобнимая жену за плечи, Аллисон стояла тут же, глядя сверху вниз на свёрток в руках Хелен и улыбаясь.

Итан спал, слегка почмокивая маленьким ротиком. Он, как уже успели понять его родные, очень много спал, а вот плакал нечасто, да и вообще был на редкость спокойным ребёнком. Даже не верилось, что он был сыном шебутной, неугомонной с самого рождения Хелен.

Сама новоявленная мать тоже сидела тише и спокойнее, чем можно было от неё ожидать, видно боясь потревожить малыша. Глаза её сияли мягким светом, и лицо её то и дело озаряла тёплая улыбка.

– Хелен, девочка моя! – шепотом окликнула её быстро спустившаяся по лестнице Джоанна.

Миссис Оуэнс улыбнулась.

– Привет, мам! – бодрым шепотом ответила она, – папа, – кивнула она спускающемуся следом отцу.

Джоанна подлетела к дочери – Джереми, тоже радостно улыбаясь, поднялся теще навстречу – и радостно ахнула, глядя на прелестного спящего мальчика.

– Итан Оуэнс, мэм, – гордо и церемонно представил сына Джереми.

Джоанна рассмеялась, тихо, чтобы не разбудить внука, но с искренним счастьем. Энтони, встав рядом, тоже улыбался во весь рот, разглядывая мальчика.

– Красавец! – усмехнулся он, – весь в родителей!

– О да, – ухмыльнулась в ответ Хелен, поглядывая на отца.

– Хелен, детка, но зачем же ты с ним аж до Парижа поехала? Он же ещё совсем кроха! Сколько ему, кстати?

– Вторая неделя, – улыбнулась женщина, слегка покачивая сына, – не волнуйся, мама, мы с ним в полном порядке. Роды прошли несложно, я быстро встала на ноги, да и Итан, слава Богу, был совершенно здоров, хотя и родился слегка раньше срока. Мой маленький ангелочек, – промурлыкала она, целуя мальчика в лобик.

Тот смешно сморщился и открыл ярко-голубые глазки. Плакать не стал, просто глядел на собравшихся вокруг него взрослых. Не, а чего плакать? Кормила мама недавно, держала на руках до сих пор, незнакомые люди не шумные и не страшные…

Впрочем, с рук мальчика мать вскоре отдала, дав уже своей маме подержать внучка, но руки бабушки тоже были тёплыми и нежными, и мальчик весело заугукал, слегка шевеля маленькой ручкой.

Джоанна снова рассмеялась, осторожно покачивая малыша на руках.

– Итан, – прошептала она, – маленький голубоглазый ангел.

Энтони, встав позади жены и глядя на внука через её плечо, согласно кивнул.

***

Рауль и Кристина ждали неподалёку, не желая вторгаться в семейную встречу. К тому же, Кристина не знала английского, да и Рауль не был экспертом в этом языке, а потому они ещё и не особенно понимали, о чем конкретно говорят гости, хотя суть беседы уловил бы любой.

Рядом с ними остался Бен, который, к тому же, поманил к себе стоявшую чуть поодаль красивую темноволосую девушку.

– Аллисон!

Девушка услышала и подошла.

– Да, милый?

– Вот, познакомься, – мужчина обаятельно улыбнулся, – это друг и деловой партнёр родителей, граф де Шаньи, а это его невеста… – и он, хитро улыбаясь, подмигнул Кристине.

– Очень приятно, – мягко улыбнулась девушка, переходя на чистейший французский, – Аллисон…

– Эспуар, – подсказал Бен, – родители решили и фамилию на французский перевести.

– А! – понимающе кивнула брюнетка.

Рауль, вежливо улыбаясь, исподтишка наблюдал за обоими. Он заставил себя слегка успокоиться и воспринимать ситуацию более трезво. Это и помогло ему заметить несколько разных интересных вещей. То, что жена младшего Эспуара очень молода, явно младше мужа на десяток лет, что она необыкновенно красива, что Бенжамен глядит на неё с необычайной нежностью, похожей на ту, с какой он сам глядит на свою Кристину… И то, что он по-прежнему ведёт себя мадмуазель Даэ довольно фривольно, но его супругу это явно совершенно не смущает, он тоже заметил. И успокоился – в конце концов, причин не доверять старшим товарищам у него не было, да и первое впечатление бывает обманчивым…

Была и ещё одна странная вещь. Теперь, когда разум его не затмевала ревность, он обнаружил, что едва знакомый ему человек крайне располагает к себе, несмотря на немного странное поведение. Его задорная, легкая улыбка, блеск ярко-карих глаз… Что-то было в нем, какая-то странная аура спокойствия и счастья окружала его…

Вот и Кристину успокоило одно только его присутствие…

Тут-то поток мыслей юного графа и остановился, запнувшись о нежданную мысль. А ведь он, увлёкшись всей этой ситуацией с прибывшими членами семьи его друзей совсем забыл, с чего все началось! Кристина ведь и впрямь была крайне расстроена поведением тетушки Сюзанны…

«Нужно будет серьезно поговорить с ней об этом», – твёрдо решил для себя Рауль. Тетушку он любил и уважал, но лезть в свою жизнь больше положенного и тем более огорчать его невесту он ей разрешать не собирался.