Текст книги "Дом надежды (СИ)"

Автор книги: ArAlex

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

– Ну надо же, как нам повезло! – радостно вскрикнула старушка, – дорогая моя, не будете ли Вы любезны указать нам дорогу к их дому?

– Конечно, – немного озадаченно кивнула Рози.

– Бабушка! – тихонько одернул даму юноша, – Извините, мэм, мы еще даже не представились, а уже что-то просим.

Старушка лишь тряхнула головой и хихикнула.

– Фрэнсис Дейл, – церемонно поклонился юноша, протягивая Рози руку, – моя бабушка, миссис Аннабель Дейл, – он указал рукою на старушку.

Рози поклонилась, вежливо улыбаясь.

– Очень приятно. Миссис Розмари Дьюи.

Юноша снова улыбнулся, услышав ее имя. Его улыбка была такой яркой и заразительной, что и Рози не сдержалась, и тоже улыбнулась не просто вежливо, но искренне.

– А вот теперь, когда мы познакомились, – продолжил мистер Дейл, – миссис Дьюи, окажите нам любезность, пожалуйста?

– С удовольствием, сэр, – снова поклонилась Рози, – но, простите мое любопытство, откуда Вы знаете Хоупов?

– Мы знаем только одного из них – мистера Энтони, – тут же объяснила миссис Дейл, – в свое время мы были чудесными подругами с миссис Баркер, бабушкой юной миссис Хоуп.

– А, так Вы к Джоанне приехали! – кивнула Розмари, – понятно. Хорошо, но до дома Хоупов неблизко, лучше бы… – и она многозначительно взглянула на экипаж.

– О, конечно, – спохватился юный констебль, подсаживая в карету сперва бабушку и Хелен, а затем и миссис Дьюи. Та едва заметно вздрогнула, когда нежные руки осторожно коснулись ее, помогая забраться внутрь.

– Благодарю Вас, сэр, – пролепетала она, надеясь, что жар, внезапно вспыхнувший в ней, не виден на ее щеках.

Затем Рози назвала кучеру адрес и они тронулись с места.

– Только вот что, мэм, – внезапно вспомнила Рози, глядя на миссис Дейл, – Вы про Энтони сильно много не говорите, пожалуйста.

– А что случилось? – тут же испугалась пожилая дама.

– Видите ли, – аккуратно начала Рози, – Энтони уже два года как неизвестно где. Его корабль потерпел кораблекрушение неподалеку от берегов Испании, многие считают, что он мертв. Мы с Джоанной в это не верим, но, так или иначе, дома его нет.

– Боже мой, какой ужас! – запричитала старушка, – Бедная Джоанна!

– Да, и поэтому, пожалуйста…

– Конечно, – кивнул Фрэнсис, перебивая причитания бабушки, – Джоанна, верно, все же раздавлена случившимся, даже если она не верит в смерть Энтони.

– Ну, тосковать ей особо некогда, – усмехнулась Рози, – трое детей, собственное ателье…

– Собственное ателье? – поднял брови юноша.

– Трое детей! – ахнула миссис Дейл, – Ах, Бетти, Бетти! Так она теперь трижды прабабушка! А мне и не написала ничего, плутовка!

Старушка затрясла головой, а затем набросилась на Рози с расспросами:

– А какие детки? Сколько им уже? Как их зовут?

Рози невольно немного отодвинулась от шибко активной и радостной бабульки, сама не сразу заметив, как прижалась спиной к сидевшему рядом юноше.

– Не обращайте внимания, – шепнул он ей, – моя бабушка просто переволновалась от такой новости.

У Рози вся кожа мурашками пошла от его шепота и теплого дыхания у ее уха, но она тут же мысленно встряхнулась. Такое поведение было совершенно недостойно порядочной вдовы, которой она являлась. В конце концов, рядом с ней совершенно незнакомый человек, она его видит в первый раз в жизни, и странная радость, бурлящая у нее в груди, с этой встречей явно никак не связана.

– Ну, так что? – наседала миссис Дейл.

– Люси сталcая, ей семь, – внезапно сердито пискнула маленькая девочка, зажатая между взрослыми, – Бену пять, сколо сесть. А мне два.

Все трое взрослых с изумлением воззрились на ребенка, который, в свою очередь, сверкал на них голубыми глазами, нахмурив бровки, видимо, устав от шумящих над ухом разговоров. Первым опомнился Фрэнсис.

– Так ты дочка Джоанны и Энтони, Хелен, – улыбнулся он, – Как славно! Тем более я рад с тобой познакомиться.

Миссис Дейл открыла было рот, чтобы снова разразиться восторгом, но Рози, выглянув в окно, поспешно объявила:

– Мы приехали.

========== Часть 14. Рядом ==========

– Аннабель! – радостно вскрикнула миссис Баркер, выбегая на крыльцо.

Уже выбравшаяся из коляски старушка радостно захихикала и поспешила к подруге.

– Бетти, сколько лет…

– Восемь? – подняла брови миссис Баркер.

Миссис Дейл прыснула, качая головой:

– Занудой была, занудой и осталась. Джоанна! – перевела она внимание на прелестную молодую женщину, спустившуюся следом.

– Добрый день, миссис Дейл, – искренне улыбаясь, приветствовала старушку Джоанна, – мы с бабушкой очень рады Вас видеть.

– Кстати, о “бабушке”, – сердито надула губы гостья, – которая теперь еще и прабабушка? Бетти, ты ничего не желаешь мне…

Джоанна махнула рукой и поспешила дальше. Старые подруги могли шутливо переругиваться и спорить часами, а у нее были и другие дела и встречи. Такие, как…

– Это откуда к нам в захолустье такого красавца задуло? – усмехнулась она, разглядывая невысокого красивого юношу со свежим, веселым лицом и золотистыми кудряшками.

– Из Лондона, мэм, – бодро отрапортовал тот, – прослышал, что в этом захолустье живет прекрасная златовласая девица со смутно знакомым мне именем, вот и приехал посмотреть.

Джоанна рассмеялась, подходя еще ближе. Да, несмотря на то, что юный Дейл остался невысоким, гораздо ниже ее мужа, например, со времени их последней встречи он вырос порядочно. Когда им было по шестнадцать лет, они примерно одного роста были. Ах, как время летит…

– Фрэнсис! – смеясь, протянула женщина, раскрывая объятия давнему другу. Тот, улыбаясь до ушей, легонько обнял ее в ответ, – Сколько лет…

– Восемь? – поднял бровь юноша.

Оба оглянулись на бабушек и расхохотались.

– Занудой… был, – выдавила Джоанна сквозь смех, – занудой… и… остался!

– Ма! – решительно пискнула Хелен, вылезшая из кареты следом.

– Хелен! – тут же отвлеклась от друга Джоанна и подхватила дочку на руки, – ну, как вы погуляли, моя хорошая? Спасибо, Рози, – улыбнулась она подруге.

– Да не за что, – пожала плечами та, – ты же знаешь, мне только в радость.

– Джоанна, Фрэнсис, Рози! – окликнула их миссис Баркер, – пойдемте в дом! Ох, Фрэнсис, какой же ты теперь красавец!

Юноша залился краской, не сумев увернуться от старой “тетушки”, которая его, как маленького мальчика, потрепала по щеке.

Они вошли в дом, там познакомившись с остальными хозяйками дома – Белиндой и Хелен. А следом произошло гораздо более интересное знакомство.

Со второго этажа изящными маленькими шажками спустилась Люси в пышном белом платьице и с дешевым веером в руках. Девочка окинула гостей поистине царственным взором, церемонно поклонилась, и тоненько, но внятно произнесла:

– Добро пожаловать! Будьте гостями в нашем доме. Мы очень рады будем вас принять и…

Явно отрепетированную и отточенную речь прервал гулкий шум: с лестницы, ведущей на второй этаж, с грохотом скатился взъерошенный Бен.

– Здрасьте! – пискнул он, повертев головой и за две секунды оглядев всех присутствующих и остановившись взглядом на матери, – Мам, я пойду в саду поиграю?

– Конечно, солнышко, – улыбнулась Джоанна, – только если захочешь за растениями поухаживать, сам инструменты в руки не бери. Спроси разрешения у мистера Вуда, он тебе и подскажет, где можно что состричь или полить, и ножницы или лейку поможет правильно держать. Иди.

– Хорошо, – становясь неожиданно серьезным, кивнул Бен, – так и сделаю, мама. А мистер Вуд обещал купить мне собственные маленькие ножницы и грабли!

– Чудно, – улыбнулась миссис Хоуп, – тогда пусть потом зайдет ко мне, я ему заплачу.

Женщина потрепала сына по голове, тот смешно тряхнул русыми волосами и убежал наружу, в сад.

Люси скривила губки, глядя мальчику вслед.

– Прошу простить моего брата, – процедила она, – он весьма неусидчив в уроках хороших манер, которые дает нам матушка.

Фрэнсис задохнулся, еле сдерживая рвущийся наружу хохот. Боже, какими комично милыми были эти дети!

– Мама, мозно и я тозе? – пискнула Хелен, тоже глядя брату вслед.

Джоанна кивнула.

– Алиса, – позвала она горничную, – проводи мисс Хелен в сад, к ее брату и мистеру Вуду.

– Да, мэм, – поклонилась горничная и увела малышку.

– Они еще маленькие, пусть играют, – будто извиняясь, проговорила Джоанна и кинула многозначительный взгляд на окончательно обидевшуюся Люси. Та, поймав ее взгляд и услышав слова, приободрилась, вздернула подбородок и, горделиво шагая впереди остальных, провела гостей в столовую.

Кухарка Глэдис подала обед, и все сели за стол. Три старушки сели рядышком и заговорили о чем-то своем, миссис Хелен присоединилась к их разговору. Джоанна, Рози, Фрэнсис и Люси уселись с другой стороны стола, и тоже ели не то, чтобы молча.

– Как вы тут чудесно устроились, – произнес Фрэнсис, оглядывая дом, – ты, наверное, совсем не жалеешь о прежней богатой жизни, Ханни?

– Нет, – покачала головой женщина, – о чем жалеть? Я счастлива, у меня муж, пусть он теперь и далеко, прекрасные дети, стабильный доход, чтобы их прокормить… Кстати, о муже и детях – как там наша дорогая Луиза?

– Сестрица-то? – усмехнулся Фрэнсис, – прекрасно. Года три назад вышла замуж за ирландского дворянина и уехала с ним в Дублин. Она, кажется, писала тебе об этом, ты не получала писем?

– Нет, – с грустью покачала головой Джоанна, – должно быть, в дороге затерялись. Ну, счастья ей.

Юноша улыбнулся, оправляя мундир. При взгляде на него молодая женщина вспомнила еще кое-что, о чем хотела узнать.

– Друг мой, – усмехнулась Джоанна, разглядывая наряд юноши, – Как тебя в полицию занесло? Ты же все детство хотел стать кузнецом-оружейником.

– А я и сейчас не против иногда самостоятельно изготовить себе холодное оружие, – пожал плечами Фрэнсис, – но это в свободное время. В полиции служить совсем не плохо, да и служить закону – почетная обязанность.

– Безусловно, – кивнула Джоанна, ненадолго задумавшись. Ее слегка отсутствующий от раздумий взгляд съехал куда-то в сторону и внезапно сфокусировался на молчаливой Рози.

Та сидела, склонив головку чуть набок, и не отрывала странно-мечтательного взгляда от Фрэнсиса Дейла. Этот взгляд скользил по его белому, красивому лицу, то и дело останавливаясь на глазах, а затем передвигался к волнам вьющихся светлых волос, потом снова возвращался к лицу, спускаясь ниже, к губам…

Джоанна чуть нахмурилась, просчитывая что-то в уме, а затем в памяти ее всплыли предсказания странной гадалки Генхелии, и она мысленно рассмеялась и захлопала в ладоши. Ну надо же, а она и подумать не могла, что загадочным “золотоволосым голубоглазым королем” может оказаться именно ее старый друг, хотя он, безусловно, подходил по описанию. Ах, как причудлива порой судьба… Неужели друг детства Джоанны и подруга детства Энтони и правда…

Джоанна мысленно потерла ручки. Ей прежде никогда не приходилось бывать свахой. Ну, да все когда-нибудь происходит в первый раз, не правда ли?

– Так вы с Розмари уже познакомились, Фрэнсис? – перевела она тему.

Рози, услышав свое имя, встрепенулась и поспешно отвела взгляд в сторону.

– Да, – ответил Фрэнсис, наоборот, переводя взгляд на смутившуюся брюнетку, – нас с миссис Дьюи познакомила малютка Хелен.

– Как мило, – улыбнулась Джоанна, – а я-то еще подумала, что это Рози так рано Хелен домой привела, ведь собирались у нее в гостях остаться.

Женщина весело сверкнула глазами и продолжила:

– Хотела сама вас познакомить, но судьба есть судьба…

Рози на секунду замерла, с недоумением глядя на подругу, а потом до нее медленно дошло. Она тоже вспомнила слова гадалки, которым искренне старалась не верить.

– Ну, да ладно, – вдруг заторопилась Джоанна, – вы тут поговорите пока сами, а я отведу Люси наверх, у нас с ней сейчас урок.

– Танцев? – радостно вскинулась Люси.

– Именно, – кивнула Джоанна, подмигивая Фрэнсису, – моя дочка, в отличие от меня, мечтает однажды попасть в высшее общество и блистать в нем. А коли так, я учу ее петь и танцевать даже после обеда.

– Полезный навык, – рассмеялся юноша.

Джоанна кивнула дочери, та послушно встала, поблагодарила кухарку за обед и поднялась наверх следом за матерью.

– Что ж, мистер Дейл, – нервно сжимая руки под столом, начала Рози,– так что привело Вас из столицы к нам?

– С начальством повздорил, – пожал плечами Фрэнсис, – вот меня и отправили сюда. Бабушка, как услышала, была в таком восторге! У нее из близких людей только сестра, миссис Фреймс, внук и внучка, то есть мы с Луизой, да миссис Баркер. Только Луиза в Ирландию уехала, миссис Фреймс экономкой у лорда Кливленда служит, общаются они нечасто, а миссис Баркер, сами знаете, следом за своей внучкой сюда, в Плимут переехала.

– Да уж, представляю, как она обрадовалась возможности снова увидеться со старым другом… – улыбка на лице Рози внезапно погасла, в глазах что-то заблестело, и она торопливо встала из-за стола, – о Боже, уже так поздно! Мне пора возвращаться домой… – и она поспешно покинула столовую.

Увлеченные разговором старушки даже не заметили ее ухода, как и того, что Фрэнсис бросился за ней.

Рози на секунду остановилась в холле, вытирая слезы. Мысли о странных предсказаниях в ее голове были забыты, вытеснены совершенно другими.

– Миссис Дьюи! – догнал ее мужской голос.

Фрэнсис Дейл остановился в шаге от нее, и она отвернулась, не желая, чтобы он видел ее плачущей.

– Я Вас чем-то обидел? – с беспокойством спросил Фрэнсис, подходя на полшага ближе.

– Нет, нет, что Вы, – всхлипнула Рози, – я просто…

Юноша обошел ее и взглянул ей в лицо. Его взгляд, наполненный тревогой за нее, был таким теплым, нежным, и почему-то родным, что Рози не выдержала и расплакалась, уткнувшись ему в плечо.

– Простите, – пролепетала она, – я веду себя неприемлемо… Просто… мы говорили о старых друзьях, а я с детства была лучшим другом Энтони…

– О! – ахнул Фрэнсис, понимая, наконец, в чем дело, и осторожно, мягко приобнимая женщину за плечи.

– Я очень люблю Джоанну, мы хорошие подруги, – сквозь слезы продолжала Рози, – хотя я до сих пор не могу понять, как она ухитрилась не проронить по нему ни слезинки. Она откуда-то точно уверена в том, что он жив и вернется к ней, а я… Я очень стараюсь ей верить и поддерживать ее во всем… Но… я очень по нему скучаю…

Совершенно забыв о приличиях, Фрэнсис обнял новую знакомую крепко-крепко, прижимая к себе и гладя по волосам, пока Рози не успокоилась.

Вскоре ее слезы иссякли, и она отстранилась от юноши.

– Позвольте, я провожу Вас домой, – тихо попросил он, – если, конечно, Ваш муж не будет против того, что Вас провожают до дома другие мужчины.

– Не будет, – покачала головой Рози, – я вдова, сэр.

На этот раз Фрэнсис даже ахнуть не сумел, он лишь молча, приоткрыв рот, смотрел на эту маленькую, хрупкую женщину, уже успевшую пережить столько бед в своей жизни.

– А я, – заявила Розмари, окончательно успокоившись, – буду совсем не против, если Вы меня проводите. В конце концов, уже вечереет, а в сумерках улицы становятся опасными.

Фрэнсис робко улыбнулся и протянул ей руку. Рози приняла ее, и попросила горничную сообщить о том, что мистер Дейл ее проводит, всем остальным. Они вышли на улицу вместе и отправились в путь.

Никем не замеченная, со второго этажа их проводила взглядом Джоанна. Лицо ее было белым, как полотно, а глаза неярко блестели. Рози ошибалась, миссис Хоуп очень часто проливала слезы о пропавшем муже, но так, чтобы этого не видел никто в доме, кроме, пожалуй, одного человека… Да, она верила в то, что ее Энтони жив, и вернется к ней, но это не мешало ей скучать по нему больше, чем кому бы то ни было в этом доме.

За спиной Джоанны в соседней комнате слышался слабый стук туфелек по полу – это Люси усердно тренировалась исполнять фигуры венского вальса, изящно кружась под музыку, которую сама же тихонько напевала.

Женщина обхватила себя охладевшими руками и покрепче сжала губы, чтобы не заплакать. Рози наконец-то повезло, у нее появился человек, на плече которого она может проливать хоть моря слез. Ну, и хорошо, достаточно она побыла одна.

Джоанна захлопала глазами, пытаясь сморгнуть слезы, а затем начала осторожно вытирать их кружевным белым платочком.

Увлекшись этим занятием, она не заметила, как из сгущавшейся снаружи темноты вынырнула маленькая фигурка, очевидно, последние несколько минут стоявшая там, так же никем не замеченная, и видевшая все, что произошло. Джоанна увидела ее лишь тогда, когда фигурка оказалась в центре холла, под самой люстрой.

Бен.

Несколько секунд женщина и мальчик просто смотрели друг на друга, а затем Бен решительно дернул плечиками и поднялся по лестнице наверх.

– Не плачь, мама, – твердо произнес он, и яркие, карие глаза его сверкали совсем не детским пониманием происходящего, – папа не хотел бы, чтобы мы плакали о нем.

Джоанна судорожно закивала, а затем опустилась на колени и заключила мальчика в объятия.

Она сама не знала, как вышло так, что в свои неполные шесть лет ее сын был ее главной опорой, гораздо более сильной, чем бабушка, свекровь или лучшая подруга. Он никогда не был обычным мальчиком – он был очень, порою даже слишком веселым и шаловливым, но при этом он ухитрялся быть не по годам мудрым и ответственным. Джоанна сама никак не могла взять в толк, как сочетались в нем эти качества, однако они сочетались. Ее мальчик всегда очень хорошо оценивал обстановку вокруг себя, и был рьяным защитником матери и сестер.

Бен обнимал маму, зная, что она скоро успокоится. Исчезновение отца, которого он очень любил, заставило его с ранних лет чувствовать и принимать ответственность за маму, бабушку, прабабушек и сестер. Он был единственным мужчиной в доме, кроме, пожалуй, садовника Вуда, который не считался, так как не был членом семьи, и он понимал, насколько он важен, и насколько велика его ответственность перед женщинами в его семье.

У Бена была чуткая и светлая душа, он с малых лет научился понимать и бабушку, и сестер, ощущать их настроение… Легкий и веселый, хотя и несносный порой в его озорстве характер помогал ему уживаться с кем угодно, а потому он прекрасно ладил и со старшей сестрой, настоящей леди, и с младшей, озорницей и пацанкой. Однако ни с кем его связь не была так сильна, как с матерью. С самого рождения они были друг для друга всем, понимали друг друга с полуслова. Бену, единственному из всех, Джоанна позволяла видеть не только свой смех, но и слезы, и мальчик принимал их с недетским хладнокровием, успокаивая и утешая маму.

Отстранившись, когда материнские рыдания затихли, он аккуратно стер последнюю слезу с маминой щеки и сообщил:

– Там Хелен снаружи осталась. Она с мистером Вудом, но ей уже пора домой. Становится холодно и темно, мы доиграем в садоводов завтра.

Джоанна кивнула, поднимаясь на ноги, взяла сына за руку и спустилась в сад, чтобы забрать дочь внутрь.

Бен оглянулся при спуске, и усмехнулся, тоже слыша, как его старшая сестра, бубня что-то себе под нос, танцует в соседней комнате. Затем вздохнул и покрепче сжал руку Джоанны.

========== Часть 15. Откровенность ==========

Фрэнсису было девять, когда умер его отец. Матери он вообще не помнил, та умерла родами Луизы, когда мальчику было всего два, а потому его растили мать отца, бабушка Аннабель, и ее сестра, Амелия Фреймс. Сын Аннабель, и без того не слишком старательный и деятельный по жизни, после смерти жены совершенно замкнулся в себе, очень редко обращая на собственных детей хоть какое-то внимание. Однако Фрэнсис все равно очень любил папу, и искренне радовался, когда тот изредка приходил поиграть с ним и его сестрой, а потому его внезапная смерть совершенно раздавила мальчика. Не способствовали улучшению его состояния и обстоятельства: в тот день мистер Дейл как раз был в редком хорошем настроении, и он возвращался домой с подарками для детей, которые, конечно же, ждали и отца и подарки у окна. Не дождались.

Фрэнсис по природе был мальчиком очень добрым и общительным, а потому его любили все вокруг, хотя большого количества настоящих друзей он никогда не имел. В его весьма ограниченный круг близких друзей почему-то входила и бледненькая девочка из соседского богатого особняка, где работала бабушка Амелия. Подруга бабушек, старушка Бетти, нередко приводила ее с собой, когда заглядывала в гости, и Фрэнсис и Луиза с удовольствием играли с ней в самые обычные игры. Правда, при их знакомстве выяснилось, что ни в одну из даже самых обычных игр она играть не умеет, но это дети быстро исправили, и скоро маленькая Джоанна стала для них чуть ли не членом семьи, хотя и появлялась у них нечасто – ее отец был очень строг, и редко выпускал ее из дома.

За добрый десяток лет дружбы мальчик очень привязался к Джоанне, которая с возрастом становилась все красивее, а потому он весьма огорчился, когда она объявила о своей помолвке с тем долговязым путешественником, который был выше Фрэнсиса головы на полторы, а потом и вовсе покинула Лондон. Впрочем, юный Дейл был не из тех, кто долго оплакивает любые потери, поэтому в скором времени он перестал думать о Джоанне, лишь изредка вспоминая ее.

Фрэнсис рос, годами наблюдая окружавшую его несправедливость и преступность, ведь, в отличие от той же Джоанны, он не был когда-то спрятан за стенами особняка. Чуткая, справедливая душа юноши негодовала от такого количества самых разных нарушений законов, и человеческих, и Божьих. Однажды ему случилось стать прямым свидетелем довольно ловкому воровству, когда женщина в годах на его глазах ловко подменила кошель с деньгами, висевший на поясе какого-то ротозея, на мешочек с камнями. Женщина была очень худой и бледной, а потому юноша сперва даже пожалел ее, и то, как ей приходится жить, однако тем же вечером он увидел ту же самую женщину в подворотне недалеко от своего дома, мертвецки пьяную и в компании такого же по состоянию неопрятного мужика. Жалость во Фрэнсисе в тот момент смешалась с сильнейшим отвращением. А после по странному совпадению он снова встретил и ротозея, рядом с которым шел маленький мальчик, выпрашивающий что-нибудь поесть. Тщетно, ведь все деньги его отца достались воровке на выпивку.

В тот день до него дошла очень простая мысль: на всех жалости не хватит, да ее и не должно на всех хватать. Полиции он ту женщину не сдал, но с того дня загорелся желанием самому стать полицейским, и привнести в мир чуть больше порядка и законности.

Впрочем, как только Фрэнсис исполнил свою мечту стать полицейским, он понял, что и среди тех, кто охраняет закон, нередки подлости и преступления. Заметил он это почти сразу и первое время пытался сопротивляться, но это было бесполезным. Кончились попытки юноши отстоять справедливость конфликтом со старшим констеблем из-за человека, обвиненного в краже золотых часов у своего хозяина, знатного лорда. Фрэнсис искренне верил в невиновность дрожащего от осознания своей печальной участи слуги, но шеф полиции даже разбираться с этим делом не стал, поверив лорду на слово. Попытка же констебля Дейла отстоять правду и настоять на расследовании кончилась его принудительным переводом в Плимут.

Это решение сильно расстроило юношу, но ненадолго: он немногое терял. Его сестра несколько лет назад вышла замуж и уехала в Ирландию, у него самого с личной жизнью пока не ладилось, единственная попытка жениться закончилась тем, что его невеста, прелестная блондиночка по имени Оливия, разорвала помолвку незадолго до свадьбы, потому что полюбила другого, странного высоченного мужчину по имени Майкл. Фрэнсис видел его только раз в жизни, когда тот притащил Оливию к нему и честно рассказал молодому констеблю о том, что его невеста больше не его. Так что, к моменту конфликта у Фрэнсиса осталась только бабушка и ее сестра, которая работала все в том же богатом доме, но уже на другую семью, поэтому, отойдя от обиды и режущего чувства несправедливости, он даже порадовался тому, что в его жизни что-то изменится. К тому же, эта радость сильно возросла, когда он сообщил новость своей бабушке, и от нее, чуть не скачущей от восторга, узнал, что они “переезжают туда, где живут Бетти и Ханни”.

Сборы были недолгими, и они оказались в Плимуте уже через несколько дней. Адрес своей подруги Аннабель раздобыла, но ехать до него было неблизко, это была дальняя окраина Плимута, поэтому Фрэнсис, чтобы не терять времени, оставил бабушку в кофейне неподалеку от полицейского участка, он поспешил туда, чтобы сразу уладить все дела.

Молодого констебля вполне дружелюбно приняли на новом месте. Обсудив все детали своей работы с начальником, заняв свое место и познакомившись с парой новых сослуживцев, юноша оставил участок и поехал устраиваться на новое место, коим на первое время должен был стать дом Хоупов. Однако у кофейни его ждал интересный сюрприз: у их коляски вместе с его бабушкой стояли девочка и молодая женщина. Последняя, шагнув назад и не глядя за спину, врезалась в него спиной и чуть не упала. Хорошо, что он успел ее подхватить, попутно впервые взглянув на нее.

Разумеется, Фрэнсиса прежде никогда не било молнией – Бог миловал, но почему-то сейчас юноша был уверен, что удар молнии ощущается примерно так же. В момент, когда он впервые взглянул в ее прелестные, обрамленные длинными ресницами карие глаза, он вдруг почему-то, каким-то невероятным образом понял, что больше не принадлежит себе. Фрэнсис отродясь не был фаталистом, но сейчас мысли, вертевшиеся в его звенящей голове, не показались ему странными и глупыми.

Боже, как она прекрасна…

Констебль Дейл был натренирован на самые разные ситуации, а потому сейчас он машинально совершал простые и очевидно правильные действия: извинился, спросил, все ли хорошо, помог леди встать на ноги… Он продолжал вести себя максимально вежливо и приветливо даже тогда, когда на облако, образовавшееся в его голове, пришелся новый удар молнии.

Миссис Розмари Дьюи. Боже правый, ну конечно же, она замужем. Как может вполне взрослая и настолько прекрасная женщина быть свободной?

Впрочем, его терзания оказались пустыми, и выяснилось это в тот же день, после того, как миссис Дьюи, оказавшаяся хорошей подругой семьи Хоупов, указала им дорогу к их дому, и они разговорились.

Теперь же они шли вдвоем по улицам Плимута, обволакиваемым мягкими сумерками, и тихо беседовали о каких-то совершенно отвлеченных вещах. На улице похолодало, и Фрэнсис, не слушая возражений спутницы, снял с себя накинутое на мундир пальто и отдал ей, при этом даже не прекращая разговора. Юноша рассказывал женщине о своем знакомстве с Джоанной, о сестре Луизе, об отце и даже Оливии… Розмари, в свою очередь, рассказала ему о своем детстве и дружбе с Энтони, правда, все же аккуратно обойдя стороной историю о ее недолгой любви к нему, о зарождении их с Джоанной дружбы… К тому времени, как они дошли до дома Дьюи, Рози успела дойти до рассказа о своем замужестве, продлившемся всего несколько часов.

Фрэнсис, слушая ее сбивчивый рассказ, лишь крепко сжимал ее руку. Мысли, пришедшие ему в голову еще в доме Хоупов, не хотели покидать его – сколько же всего она вынесла за свою еще не слишком долгую жизнь! Эта прелестная, хрупкая дама с блестящими темно-каштановыми волосами, собранными в красивую прическу, и ярким, но грустным взором, была тверже любой стали, которую Фрэнсису когда-либо приходилось закалять. Если бы он мог сделать из нее меч – это был бы самый крепкий меч на земле. Однако из такой девушки, как Розмари, следовало сделать не меч, а драгоценную корону, которую нужно носить на голове с величайшим почтением…

Фрэнсис дернул головой, пытаясь понять, что это его к ночи на неуместные метафоры потянуло.

Хозяйку дома встретили швейцар и пара горничных, которые тут же убежали готовить ей ванну и горячий чай – вечер все же был весьма прохладным. Розмари сердечно поблагодарила нового знакомого и распрощалась с ним, на прощание снова улыбнувшись ему. От ее улыбки голова у юноши закружилась, как карусель на ярмарке, и он поспешил прочь от дома Дьюи, сам улыбаясь до ушей.

***

Только после ванны, отмокнув и согревшись, Рози полностью осознала все, что с ней сегодня происходило, и пришла в ужас. Она что, действительно рассказала человеку, с которым познакомилась только сегодня, буквально все о своей жизни?

Как она ухитрилась? Рози никогда не была болтуньей, и ее не “прорывало” на откровения даже в минуты сильного душевного волнения или расстройства. Ни с кем, ни с матерью или отцом, ни с Джоанной, ни даже с Энтони она не говорила настолько свободно. Этот же, буквально незнакомый ей человек, почему-то смог вызвать ее на откровенный разговор о жизни, и это при том, что он, очевидно, не особенно и старался это сделать.

Рози завернулась в пушистый халат, отхлебнула горячий чай из аккуратной чашечки и жестом отослала служанок. Она всегда любила оставаться в одиночестве и размышлять о самых разных вещах, но сегодня одиночество и тишина давили на нее хуже каменной плиты. Кто он?

Кто этот человек, почему от одного его взгляда душа ее приходит в такое смятение, а от первых же слов, направленных в ее сторону, наоборот, успокаивается? Почему ее общество настолько приятно ей, почему с ним, незнакомым человеком, ей настолько легко?

Почему он не кажется ей незнакомым?

Рози потерла холодный лоб рукой: от событий сегодняшнего дня у нее совершенно разболелась голова. Должно быть, она больна. Да, точно! В самом деле, не могла же она в здравом уме и твердой памяти разрыдаться на плече у едва знакомого человека, а потом еще и разговаривать с ним о своей жизни. Весь вечер!

Еще плотнее закутавшись в халат, она пересела поближе к зажженному в ее комнате камину. Огонь дарил ей тепло, такое же мягкое и успокаивающее, как прикосновения рук констебля Дейла… Нет, она положительно сходит с ума! Если бы ей было восемнадцать, как тогда, когда разбились ее мечты о счастье с Энтони, она бы, скорее всего, решила, что влюбилась, но ей двадцать шесть! Влюбиться с первого взгляда, ей, вдове не первой свежести, никогда не верившей в романтику? Ее ведь даже находящийся перед глазами пример существования любви с первого взгляда не убедил, хотя если Энтони и Джоанна не пример чистейшей любви на свете, то тогда кто пример?

И все же, даже их любовь, хотя и заставляла женщину улыбаться, глядя на них, не смогла внушить ей мысль, что и ее когда-нибудь может ждать такое счастье. А вот мальчик, который, судя по рассказам Джоанны, на пару лет младше самой Рози, смог. Меньше, чем за сутки.

Безумие.

Совершенное безумие и впрямь, вот только констатация этого не спасала. Разум женщины искал выход, и он его нашел. Привыкшая к одиночеству, Рози уверила себя в том, что просто желает хоть кого-то любить, и этот юноша просто случайно попался ей на пути, хотя это и было глупо, ведь ей на пути попадались десятки мужчин, и ни один не заставлял ее чувствовать подобное.