Текст книги "Исход земной цивилизации: Анклав (СИ)"

Автор книги: Anya Shinigami

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц)

– И вы готовы пойти на еще большую ложь, чтобы стереть себя из жизни родных? Вы хотите им такой участи, как боль от потери единственного ребенка? – он внимательно наблюдал за ней, пытаясь понять, прав ли был Бишоп, говоря о развивающейся депрессии.

Куратор Бишоп частенько выступал для курсантов в качестве психолога, и он с удивлением выслушал Ривку, считающую, что, возможно, ей стоит прибегнуть к таким радикальным методам, и понял о назревающих проблемах. Бишоп не смог пройти мимо, доведя свои подозрения до декана Лахму.

– Мне кажется, я знаю что вы сейчас скажете, профессор, – она вновь обратила к нему сощуренный взгляд. – Что лучше остаться на Земле в Тильмуне или Сиппуре, тогда не придется так далеко уезжать, но поверьте, выбери я эти специализации, я бы так же думала о инсценировке смерти.

– По вашим же глазам вижу, что вы сами считаете это глупостью. В вашем распоряжении уж точно есть пара десятков лет, прежде чем вам придется исчезнуть из жизни близких. Так что же вас так сильно тревожит?

– Еще я подумываю над тем, чтобы вернуться к семье и прожить эти двадцать лет с ними. Вы знаете, что я не из этого мира, профессор, мне трудно с ним свыкнуться, потому что я принадлежала другому. Получив сведения об анкийцах, я думаю, у меня теперь есть право выбора, я же не вечный солдат или пленница этого нового для меня мира?

– Вас разрывает в разные стороны, Ребекка, – поразмыслив, ответил Александр. – Сначала вы хотели инсценировать собственную смерть, чтобы семья вас забыла, а теперь мечтаете вернуться. Конечно, вас никто не держит здесь. После окончания обязательной подготовительной академии все мы вправе избрать свой путь. Хотя мало кто не мечтает попасть на Лахму или в Бад-Тибира. Я вижу, как вам мешают вернуться к семье амбиции. Даже по нашим меркам двадцать лет жизни это немало и, зная теперь слишком много, вы всякий раз будете смотреть в ночное небо, мечтая о звездах. Я прав?

Она закусила губу и кивнула.

– Но ничто не помешает мне в любой момент отправиться на Лахму.

– Как ничто не помешает через два года после службы вернуться к семье. Или, будучи уже штатным пилотом, летать на Землю чаще обычного. Вариантов много, не понимаю, что же так сильно вас тревожит?

И тут в ее глазах отразилась тревога.

– Я не знаю, профессор, но у меня плохое предчувствие, словно я стою на перекрестке нескольких дорог, и куда бы я ни свернула, везде ждут только беды. Я переживаю, что это может быть каким-то нехорошим знаком, проявлением силы, но я же новичок, я просто не могу быть такой сильной.

– Может, это мандраж перед экзаменами? – Александр говорил то что думал, но в его сердце закралось некое сомнение, не могла ли эта девушка и впрямь обладать подобным даром? Насколько он знал, на философии силы она не блистала, лишь нескольким студентам Сиппура удалось проявить слабые способности к телекинезу, а остальные дисциплины силы в Нью-Бабили не преподавались. – Ребекка, вам просто стоит решиться хотя бы на что-то, возможно, когда вы примете выбранную судьбу, вам станет легче. Вас перестанет мотать из стороны в сторону и жизнь наладится. Если дело в чувствах, то я не знаю что вам посоветовать. Тут вы должны решить сами: сможете ли вы прожить земную жизнь с Беном, а потом отпустить его.

Она посмотрела на него испуганным взглядом, не понимая, каким образом Александру удалось найти подлинную причину ее волнения и даже назвать имя человека, мысли о котором не давали ей покоя. Дело действительно было в Бене, но и не меньше – в ней самой. Сможет ли она быть отдана только ему одному?

– Вы кого-то потеряли? Вернее, отпустили? – спросила она, глядя в его глаза, наполнившиеся печалью . – Простите, это, наверное, очень личный вопрос.

– Я видел смерть собственного дитя, – он неуверенно приподнял уголки губ. – Но мой сын и жена прожили славную жизнь, я ни на секунду не пожалел об этом. Вы можете рассказать ему кто вы такая, если всё будет серьезно, это допускается. Вы можете параллельно быть и в этом мире, и в земном. Чувства не привязывают вас к дому, вы сможете позволить себе и Лахму, и любовь, – он очень тяжело вздохнул, словно выразил в этом вздохе все потери прожитых лет. В то же время, почему-то поделившись с Ривкой своей грустью, ему, казалось, стало немного легче. – Долго не засиживайтесь, отбой скоро, – снова надев маску декана, сказал Александр и покинул молчаливую Ривку, надеясь, что хоть как-то помог ей.

***

Преподаватели ходили между плотными рядами курсантов, сдающих огромный тест из сотни вопросов по всем предметам одновременно. Парты, как и в первый раз при распределении, были расставлены прямо в одном из ангаров зиккурата, где сто пятьдесят два курсанта, замерев в абсолютно одинаковых позах , подобно единому организму, склонились над заданием. В воздухе не звучало скрипов ручек, потому что как и любой другой, этот тест давался на планшетах, заменявших учебники и тетради.

Глядя на трехмерное изображение штурмовика модели FA676 над планшетом, Ривка должна была найти и устранить неисправность, которая, согласно заданию, должна будет привести к взрыву в космосе, но как не старалась, она не могла понять, что же это за неисправность и сидела, опустив руки, думая, что это ее билет в пехоту. Она даже решила половину задач по химии и физике и, видимо, уделяя не основным предметам факультета слишком много времени, внезапно потеряла где-то в закоулках памяти нечто очень важное. Внутри нее все похолодело. Мимо прошел профессор Вагнер, он, как и остальные преподаватели, вместе с камерами по периметру ангара, следил за тем, чтобы курсанты не прибегали к шпаргалкам.

Ривка отвлеклась на находящегося через ряд Александра, заинтересованного проекцией робота в работе Сэма, и мысленно скрестила пальцы, чтобы ему удалось решить задачу, ведь он так хотел стать пилотом.

Ответы шли по нарастающей от простых к сложным по каждому из предметов, из-за чего уже очень давно никому не удавалось получить за тест сотку. Данные ответов суммировались компьютером и на основании количества правильных ответов курсанты распределялись на факультеты.

Ривка продолжала пялиться на трехмерную модель штурмового корабля, но ни одна страница учебника с нужной информацией в ее голове не могли дать ответа. Она ткнула стилусом в бортовую часть корабля, полагая, что дело может быть в электронике, но выпавший список программ управления был стандартным. Ривка проверила их на ошибки, но ничего не нашла. Она слишком много времени потратила на это задание и внезапно обнаружила как что-то слепит ей глаза. Бликуя в свете прожектора ангара, заколка у виска Летти, сидящей через ряд, ловила световые лучики. Но Ривка замерла на месте, ее мозг стал обрабатывать информацию, ведь в наборе бликов, коротких и длинных, было зашифровано послание на азбуке Морзе, и в нем повторялись всего два слова: “правый двигатель”. Ривка не могла поверить своим глазам, она увеличила картинку на правом двигателе и вгляделась. Около пары минут потребовалось, чтобы заметить едва различимую “лишнюю деталь” двигателя – микроскопическую железную стружку, застрявшую у самой турбины. Она ахнула, ведь ответ был так прост. Но почему Летти помогла ей?

Черканув ответ, Ривка внезапно заметила, что Александр смотрит на Летти прямым, нечитаемым взглядом. Он перевел взгляд на Ривку и не сдержал эмоции, отразившейся в мимолётном движении чуть нахмуренных бровей. Ривка сделала вид, что не заметила этого и перешла к следующему заданию, стараясь отбросить застрявший в голове вопрос о причинах помощи. Летти в последнюю неделю довольно странно себя вела, она даже перекинулась с Ривкой парой слов, пока они стояли в очереди за едой, вызвав недовольство Мары.

После теста был экзамен по самообороне, где пехота и пилоты показали наилучшие результаты. Ривка к своей радости заметила, что Сэм в ходе честной борьбы уложил Сета, и искренне надеялась, что ему ничего не будет грозить. Ее поставили в пару с Элией – норвежкой с белыми волосами с ее факультета. Борьба шла практически на равных, и Ривка даже хотела в какой-то момент сдаться, однако, глядя на капрала Конорса, в глазах которого отразилось разочарование, внезапно воспрянула духом, скинула с себя Элию и уложила ее на маты, скрутив руки над головой. По окончании боя девушки пожали друг другу руки и мирно разошлись. Мин Чжи без усилий уложила Харуку, танцуя над ней победный танец, а борьба Мары и Летти была воистину жестокой, их удары были резкими и сильными, и в какой-то момент Конорс даже решил что дело закончится шуруппаком, но Летти одним резким движением буквально бросила Мару на маты, и курсанты зааплодировали в едином порыве. Мара улыбнулась, но по ее глазам было видно, что к поражениям воспитание ее не готовило.

Ожидая результатов, студенты собрались в столовой, время было обеденное. Ривка, набирая еды, поглядывала на стол старост, откуда на нее смотрела Летти, Ривка тихонечко кивнула, и Летти кивнула в ответ. Удалось поймать ее только в женском туалете. Она стояла у гряды раковин, умывая руки.

– Привет, неплохо ты расправилась с Марой, – заметила Ривка осторожно, и Летти, завязав светлые волосы в тугой пучок на затылке, посмотрела на нее из отражения. – Не знаю, почему ты мне помогла, но спасибо, – она несмело улыбнулась.

– Не знаю, о чем ты, – сказала Летти, а из соседней кабинки вышла Мара, скептично изогнув бровь при виде Ривки.

Теперь Ривка, спустя пару месяцев в академии, приняла свое положение в обществе анкийцев. Она не могла изменить того, что была рождена людьми, и теперь обязана была прыгнуть выше своей головы, выслужившись в армии, совершив нечто великое, реализовав свои амбиции.

Выйдя из уборной и вернувшись в столовую, где на большом мониторе должны были обнародовать результаты тестов, Ривка столкнулась взглядом с Александром и вспомнила об их разговоре. Из его слов было ясно, что он ни разу не пожалел о выборе в пользу земной женщины, и, что бы ни произошло в его жизни, он хранил о ней светлые воспоминания.

Так может стоит вслушаться в его слова? Пока она еще на Земле, попробовать почувствовать вкус этих отношений, которые она сама возвела в статус запретных. Но как объяснить Бену свое отсутствие и редкие увольнительные на Землю?

Послышался гомон голосов курсантов, раздосадованные и счастливые вздохи, когда на мониторах высветились списки факультетов. Надо сказать, в составах факультетов произошло не очень много изменений. Медея ликовала – ее перевели в Сиппур, Сэм радовался не меньше, ему удалось попасть к пилотам. Ривка была рада за друзей и за себя, ей удалось удержаться в Лахму, после экзамена по пилотированию на тренажере она в себе не сомневалась. Самые лучшие результаты были, конечно же, у Мары и Сета. Они не могли иначе, они должны были стать лучшими. Ларс с Медетту тоже крепко постарались и их перевели в Лахму.

– Ривка! Лови!

Ривка едва успела среагировать и поймать летящее в нее яблоко. У стола появилась довольная собой Мин Чжи в обществе Харуки и Мин Чжуна, которого перевели с Сиппура в Лахму. У него все еще были бежевые нашивки, а у Сэма черные, но они оба придут на занятия после выходных в форме курсантов Лахму с бордовыми нашивками. У стола появилась Дана, которой Ривка обещала экскурсию в Тель-Авив, но похоже, что домой ей стоит поехать в одиночестве.

– Дана, хорошо, что ты пришла, мне надо поговорить с тобой…

***

Неделя прошла с их последней встречи, с того самого идиотского ужина, который перечеркнул прекрасную дружбу двух молодых людей. Вряд ли, конечно, это можно было назвать дружбой, ведь они были любовниками, но Ривка никогда не видела в сексе ничего зазорного, впрочем, как и Бен до поры до времени. Поначалу он счел это тёплое чувство лишь проявлением дружбы, а желание заботиться о ней – братским инстинктом, но умная мама сразу же распознала, что ее сын капитально влип. Вскоре он и сам осознал, что постоянно пытается заставить Ривку улыбаться, что от ее улыбки ему самому становилось легче на сердце, а каждый раз, когда она пропадала в барах и клубах, а потом рассказывала о своих приключениях, он улыбался, смеялся вместе с ней – это вошло в привычку. И так бы оно и продолжалось, если бы не желание матери форсировать события.

Бен хотел прикрыть окно, в которое бил дождь, но замер, увидев красный порше, заезжающий на подземную парковку его дома. Ривка позвонила лишь единожды, но он не взял трубку, а потом она не появлялась даже на фейсбуке и в воцапе последний раз была чуть ли не пять дней назад. Она забросила инстаграм и больше не публиковала ничего в соцсетях, будто выпав из горячо любимого мира, где ее почитали священными лайками и восхищенными комментариями.

Бен накинул футболку и джинсы, не зная, какой предстоит разговор, хотя предположения, конечно, были…

Ривка стояла в дверях, и Бен вдруг заметил неуловимые на первый взгляд изменения в ее внешности – черты лица заострились, руки в джинсовой безрукавке стали рельефными, как и ноги, словно она всерьез занялась спортом.

– Привет, – она несмело улыбнулась – Можно войти?

– Привет, ты была дома? – он настороженно посмотрел на дорожную сумку в ее руках, словно Ривка собралась жить у него.

– Нет, – она смотрела на него неопределенным взглядом и ждала приглашения внутрь.

– Зачем ты приехала?

– Нам нужно поговорить, – крылья ее носа затрепетали, что свидетельствовало о волнении. – Я приехала в надежде, что ты все еще сможешь принять меня.

Бен промолчал, но отошел в сторону, чтобы впустить ее. Он настороженно проследил за ней взглядом: Ривка миновала прилегающую кухню и скрылась в хозяйской спальне – вот так нагло и беспардонно. Бен последовал за ней. Она уже жила у него перед переездом на квартирку на Хаярконе, посему забросила сумку аккурат в свободное отделение шкафа, когда-то служившего ей гардеробом. Ривка посмотрела на слегка опешившего друга и сняла джинсовую безрукавку, под которой оказался только маленький черный топ-бандо, затем подошла к Бену и положила ладонь на его плечо, но Бен ее скинул.

– Если намереваешься продолжать наши отношения в подобном ключе, то лучше просто уезжай, – холодно сказал он, собираясь развернуться и уйти.

– Бен, – она заключила его лицо в ладони. – Я никудышная, я знаю это. Я также понимаю, что за эту неделю я себе места не находила, потому что не могла элементарно спросить “как ты” или рассказать о своих тревогах. Бен, если я все еще нужна тебе, не отталкивай меня, я хочу попробовать. Кажется, я не могу без тебя.

Она смотрела прямым уверенным взглядом, не моргая, со всей серьезностью, что совершенно не было на нее похоже. И он как всегда легко сдался, сдался на волю своей слабости. Эта женщина была его радостью и величайшим кошмаром, и теперь он вновь целовал ее, истосковавшись по ее нежным губам, по гладкости ее кожи, по изгибам тела. Он был слаб, снова поддаваясь на ее чары, он был слаб, поднимая ее и неся к кровати, и Бен вновь любовался ей и наслаждался ее теплом, а она была еще более податлива, и сейчас Ривка делала все для его наслаждения…

– Так мы… встречаемся? – она гладила его по руке, а Бен обнимал ее сзади, прижимая все крепче.

– Давай попробуем, – он вдохнул аромат ее волос и коснулся легким поцелуем мочки ее уха. – Ты собралась переехать ко мне? – он посмотрел на ее сумку, торчащую на полке.

– На эти выходные – точно.

– Когда ты вернешься в Израиль насовсем? – уточнил он, наверное, самый главный мучающий его вопрос.

Она повернулась к нему и взяла за руку:

– Бен, сейчас я смогу приезжать каждые выходные, позже – раз в несколько месяцев, и это продлится минимум два года.

Бен сначала счел это шуткой, он посмотрел на нее взглядом, полным неверия, и чуть отстранился.

– Ты серьезно? Ты пришла ко мне, чтобы помириться и вступить в новую фазу отношений, а теперь говоришь, что сможешь приезжать только один раз в несколько месяцев? Где ты пропадаешь, Ривка? – в его голосе звучало недоверие. – Ты должна мне объяснить, потому что я больше не верю, что ты находишься в Милане, я вижу изменения, ты становишься другой не только внешне, но и внутренне. Я не могу понять что конкретно изменилось, но я же вижу, что-то не так. Объясни мне.

Она сжалась в комок, сощурилась, тронула его лицо пальцами.

– Я не могу, Бен, я храню большую тайну, и она связана не только со мной, но и многими другими людьми. Я не могу рассказать. Не имею права. Но да, я нахожусь не в Милане, ты прав, я не выезжала за пределы страны с лета, когда летала в Лондон навещать отца.

Бен сел и посмотрел на нее сверху вниз, потерев лицо ладонью, словно пытался скинуть с себя туман неизвестности. Дождь молотил по карнизам, и за окном слышался грохот молнии.

– Я не понимаю, Ривка, я отчаялся тебя понять уже очень давно.

– Ты накладываешь одно на другое.

– Я помню, ты опасалась, что тебя кто-то преследует. Это как-то связано с тем человеком?

Поразмыслив, видимо, решая, может ли выдать хоть эту информацию, она кивнула и сказала:

– Прошу, не задавай больше вопросов.

– Бред собачий, – он одернул одеяло и встал, зачесав волосы назад. – Ты вообще понимаешь, сколько мыслей теперь в моей голове? Что ты связалась с плохими людьми или попала в секту, а может быть, ты стала агентом моссада*?

Она поднялась следом, набросила на плечи его халат и подошла поближе; Бен сосредоточенно смотрел за окно, кусая губу. Ривка обняла его.

– Я понимаю как это звучит. Не волнуйся, я не состою ни в какой секте или террористической организации и уж тем более в моссаде. Но да, можно считать это организацией, нанявшей меня из-за моих способностей.

– Почему ты вдруг стала такой

скрытной? Если это какая-то

государственная тайна и ты действительно работаешь на правительство, то я не понимаю, почему они выбрали тебя? Ты никогда не стремилась даже к военной службе, но после того как ты уложила на пляже Рейчел, работа на правительство уже не кажется такой нереальной.

– Пусть будет так, Бен, – сказала она; его ход мыслей мог оправдать ее отсутствие и наилучшим образом избавлял ее от ненужных объяснений.

– И каких отношений ты хочешь, рассказывая мне об этом? – он натянул шорты и вышел в гостиную, чтобы заварить чай. – Что-то мне с трудом верится, что они вообще тебе нужны, – Бен издал короткий смешок, положив пару ложек чая в заварочный чайник.

Она присела на высокий барный стул и ткнула кнопку чайника, пока Бен доставал кружки.

– Я понимаю как это звучит, и что подобные отношения на расстоянии довольно трудно построить, но я не могу ничего изменить, – сказала она, конечно же, лукавя, ведь она надеялась убить двух зайцев разом.

– И ты рассказала мне об этом только после того как мы переспали, – он вновь усмехнулся. – Я чувствую себя обманутым и использованным.

– Я не пытаюсь тебя обмануть, – она покрутила кружку в руках. – У меня никого не было с самого июня. Был только ты. Я, сама того не ведая, могла и хотела быть только с тобой. И сейчас я чувствую тоже самое.

– Как далеко ты уезжаешь, что сможешь возвращаться так редко?

Ривка опустила взгляд, проигнорировав вопрос, и сказала:

– Если тебе нужно подумать, я буду ждать столько, сколько потребуется. Только не прогоняй меня хотя бы на этих выходных…

***

Мосса́д* – политическая разведка Израиля, по своему назначению и функциям сравнимая с американским ЦРУ. На эмблеме организации изображена менора, являющаяся гербом Государства Израиль

========== Глава 8 ==========

– Как давно ты была на настоящем свидании? – Бен усмехнулся, заставив ее замереть с бокалом вина у губ.

– Мне кажется, что мы с тобой частенько ходили вдвоем по ресторанам. Я имею в виду, что это обыденно. Но может, так и должно быть? – она задумчиво покрутила в руках бокал, глядя на Бена по-новому; теперь он принадлежал ей, а она – ему.

Сегодня она блистала, ее красное платье дополнялось красной помадой, а высокая прическа была настолько идеальной, что из нее не мог выбиться ни один лишний локон. Они решили провести вечер в дорогом ресторане неподалёку от квартиры Бена, обоим удалось избежать семейных ужинов и отделаться лишь краткими визитами вежливости. Конечно, узнав, что дети собираются на свидание, Ариэль и Яэль обе манерно изобразили обмороки и немедленно благословили их, надеясь вскоре породниться.

– Мне кажется, наши мамы уже планируют дату свадьбы, – заметила Ривка, что удивительно, не испытав при этом неловкости.

Бен сидел напротив нее в стильном темно-синем костюме и белой рубашке и выглядел ничуть не хуже ее самой. В отличие от нее он был обычным человеком, но обладал чрезвычайно привлекательной внешностью. Глаза цвета горького шоколада, густые черные волосы и обворожительная улыбка разбивали сердца многим женщинам.

– Учитывая твое положение, о свадьбе говорить совсем рано, – он не сдержал сарказма в голосе. – Минимум два года звучат устрашающе. И ты не сможешь рассказать мне о сверхсекретной миссии до тех пор, пока не будешь во мне уверена? – повторил он ее же слова. – Неужели ты мне не доверяешь?

– Бен, если бы я могла, я рассказала бы все немедля. Прошу, не пытайся снова выудить из меня информацию, мне и так паршиво из-за того, что я не могу поговорить об этом с тобой.

Официант принес счет, и Ривка с Беном, расплатившись, вышли на улицу. Он хотел было поймать такси, но она предложила пройтись пешком, тем более его квартира находилась всего в нескольких кварталах. Впервые с их знакомства он смело держал ее за талию и мог прилюдно поцеловать, чем смело пользовался. Она выглядела счастливой, но в какие-то моменты они оба снова вспоминали о ее тайне и погружались в размышления. Ривка оставила телефон дома и взяла только маленький клатч, куда поместилась лишь помада и пудра. Дождь давно прекратился, и на улице устоялась приятная погода, возможно, завтра даже удастся попасть на пляж.

Она чувствовала, как подрагивают пальцы в теплой мужской ладони, Ривка ощущала себя нужной и не могла поверить, что еще несколько дней назад собиралась полностью отказаться от прежней жизни. Нонсенс, невероятная глупость! Это так прекрасно – иметь рядом человека, способного согреть в нежных и сильных объятиях, способного понять ее, принять даже с такой большой тайной – минусом, который, несомненно, еще принесет проблем в их отношения. Но Бен действительно любил ее и готов был мириться с этим.

– Посидим дома, пересмотрим Звездные Войны? – уточнил он, улыбнувшись, когда они подходили к его дому.

– Давай, впереди целая ночь, хотя бы первые пару эпизодов сможем осилить, – она улыбнулась ему как никогда раньше – так может улыбаться только счастливая женщина.

У Бена зазвонил телефон и по мере разговора с матерью его лицо приобретало все большую серьезность и даже немного побледнело.

– Что случилось?

– Отца увезли на скорой, сердечный приступ, – коротко ответил он, будто еще не осознав произошедшего. – Мне надо ехать в больницу.

– Мне поехать с тобой? – с волнением уточнила она, но Бен покачал головой из стороны в сторону и взял ее за плечи.

– Иди домой, я позвоню тебе, запасной ключ, как обычно, в почтовом ящике, – сообщил он и, встревоженный, исчез в тоннеле подземной парковки, оставив ее возле подъезда.

Ривка, почувствовав, что на нос упала капля, скорее набрала код домофона и забежала внутрь, устремившись к скоростным лифтам многоэтажки. Пока поднималась, впервые оставшись одна за этот долгий вечер, она думала о правильности своего импульсивного поступка – начать отношения с Беном. В его присутствии Ривка много улыбалась, но не могла не думать о последствиях своего выбора. Что с ними будет? Как долго продлятся эти отношения, и что они сулят?

Выйдя из лифта налево, она подошла к почтовому ящику и открыла его, удивленно глядя в пустоту. Обещанного запасного ключа там не оказалась, и Ривка чертыхнулась, понимая, что у нее с собой нет ни телефона, ни денег, ни теплого пиджака, ведь когда они выходили из дома небо было абсолютно чистым.

– Прекрасно, просто чудесно! – Ривка хотела было позвонить в соседнюю дверь, надеясь, что соседи одолжат ей телефон для звонка Бену, но никто не ответил, и тогда она решила быстро спуститься вниз в надежде, что Бен еще не выехал с парковки, однако, простояв на улице пару минут, поняла, что он на скорости ветра уже умчал в больницу. – Надо было так вляпаться!

– И давно вы сама с собой разговариваете? – донесся знакомый голос.

Ривка обернулась и с удивлением обнаружила декана с пакетом из ближайшего супермаркета в руках, в обыкновенных резиновых шлепанцах и в темных спортивных штанах, что удивительно, с нашивкой академии Нью-Бабили.

– Никак не привыкну, что вне академии вы живете простой мирской жизнью, – чуть скептично изогнув бровь, усмехнулась Ривка, но по инерции выпрямилась, однако, конечно же, не отдала честь, ведь они были не в учебке. – Можно позвонить с вашего телефона? Я оказалась на улице без ключей от дома, телефона и денег.

Он полез было в карман толстовки, но там телефона не оказалось.

– Я не взял телефон в магазин. Что ж, Ребекка, можете зайти на чашку чая, раз вам все равно придется ждать, да и дождь начинается.

Она взглянула в небо, затянутое тучами и коротко кивнула, проследовав за Александром в соседний дом – идентичную современную высотку.

– Извините, что трачу ваше время, – она только сейчас немного смутилась, оказавшись с ним в одном лифте.

Он посмотрел на нее и приподнял левый уголок губ

– Всякое бывает, – неопределенно ответил он, пробежавшись взглядом по ее наряду и неброскому макияжу, яркость которого составляла только красная помада. – Что-то случилось?

– Отца Бена увезли на скорой, и Бен сорвался в больницу.

– Он забыл оставить вам ключи?

Ривка кивнула, не став вдаваться в подробности.

– Я смотрю, вы все же решились не вычеркивать его из своей жизни.

Она оторвалась от созерцания сменяющихся цифр этажей и посмотрела на Александра, не понимая, что же в его интонациях ее насторожило, но не стала придавать этому значения.

– Я вспомнила ваши слова, профессор, что и вы когда-то женились на земной женщине, и что вы об этом не пожалели.

Александр посмотрел на нее с удивлением.

– Полагаю, что я тогда сказал слишком много, – он вышел на тридцать четвертом этаже, предлагая Ривке догонять. – Я не мог пожалеть, так как сделал свой выбор, и я любил ее, но все равно я бы никому и ни за что не пожелал видеть смерть родных. Вы меня неправильно поняли.

Он не смотрел ей в глаза, и хорошо, потому что Ривка была весьма обескуражена. Войдя в его квартиру, она не удивилась, что планировка оказалась полностью идентична планировке квартиры Бена. В целом, даже интерьеры квартир были схожими, только эта казалась пустоватой и необжитой. Здесь не было картин на стенах, а полки пустовали. Также не хватало некоего холостяцкого беспорядка, свойственного мужчинам.

– Вы недавно переехали? – поинтересовалась Ривка присаживаясь в предложенное кресло в гостиной.

– Да, после того как мне предложили работу в академии. Решил, что привязывать себя к Нью-Бабили еще и на выходных я буду не в силах. Мне нужно личное пространство.

– А раньше вы где жили? Ведь даже мама вас знает.

– Тель-Авив был для меня командировочным городом, только и всего. Я жил в Берлине и уже давно не работал с анкийцами. Я решил открыть свою фармацевтическую компанию, и, чтобы добиться результатов, мне пришлось работать долгие годы, – Александр протянул ей свой телефон и наблюдал за тем как она по памяти набирает номер и сидит секунд двадцать, нервно постукивая пальцами по подлокотнику кресла. – Не берет?

– Ничего, перезвонит, – Ривка быстро написала сообщение о месте своего нахождения и причинах, почему не может попасть к Бену домой, и вернула телефон владельцу. – Надеюсь, мое присутствие не слишком вас стеснит.

– Кофе или чай? – просто спросил он, оперевшись обеими руками о столешницу.

– Кофе с молоком, пожалуйста, – коротко ответила она, чувствуя себя не вполне комфортно в чужой квартире.

– Итак, вы уже решили, что после Нью-Бабили останетесь на Земле?

Ривка взглянула на него с неким удивлением.

– Нет, если сдам экзамен, то точно улечу на Лахму.

– А… он? – ставя металлический кофейник на плиту, спросил Александр, и Ривке вдруг показалось, что он, возможно, не должен был задавать этого вопроса, ведь попросту это его не касается.

– Он думает, что у меня некая секретная правительственная работа, – Ривка наконец отложила свой клатч на журнальный стоик и отправилась ближе к Александру на смежную кухню. – Не слишком умелая ложь, но пока что он готов мириться.

– Кто он вам? – неожиданно спросил он, доставая с полки коробку шоколадных конфет.

– В каком смысле? – Ривка внезапно напряглась, почувствовав неладное.

– Вы любите его?

– Александр, это немного личное, – осмелев, дала отпор она, не понимая, почему сама подобным образом реагирует на его довольно простые вопросы.

– Простите, я просто пытался сформировать некую картинку в голове, чтобы понять как помочь вам. Деканская привычка – везде совать свой нос, – он улыбнулся, обнажив ряд белоснежных зубов, и снял турку с конфорки. – Но, судя по всему, вам не нужна помощь. Вы справляетесь.

Ривка расслабилась, взяла из его рук молоко и плеснула в чашку. Она вдруг подумала, что сама поневоле впустила его в свою личную жизнь после того разговора и не имела права одергивать.

– Несказанная удача, что вы попались мне возле дома, – она взглянула за окно, где хлестал дождь, и поежилась от одной только мысли, что ей пришлось бы куковать либо на улице, либо в подъезде, словно какой-то бездомной. – Кем вы работали раньше? Я имею в виду, до того как открыли фармацевтическую компанию?

Александр присел за стол и придвинул к себе кружку кофе, предварительно насладившись ароматом.

– Вам весь список работ за четыреста лет перечислить?

Ривка усмехнулась.

– Можно только самые запоминающиеся…

…Ривка сидела перед телевизором в гостиной декана, пытаясь дозвониться до Бена, но он все так же не отвечал на звонки, и оставалось только догадываться, что случилось с его отцом. Прошло уже более часа, как она откровенно навязывала свое общество Александру, который, напоив ее кофе, засел с планшетом в кресло в позе лотоса и погрузился в какую-то книгу на незнакомом Ривке языке. Она смотрела телевизор, периодически обращая внимание на мужчину в одной комнате с ней. Он, возможно, был странноватым в ее понимании. Ему было четыреста лет, но он выглядел и вел себя словно обычный земной человек. Иногда даже Бен казался более инопланетным с его тараканами, чем этот странный спокойный Александр.

– Долго будете гипнотизировать меня взглядом? – Александр посмотрел на нее и заметил, насколько же она устала, что даже кофе не помог ей взбодриться.