Текст книги "Исход земной цивилизации: Анклав (СИ)"

Автор книги: Anya Shinigami

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

Мистер Вагнер улыбнулся и вовсе не удивился тому, что среди студентов было еще предостаточно удивленных и заинтересованных взглядов.

Ривка и вовсе растерялась, ведь она посетила всего по одному уроку химии и физики за последнюю неделю и вообще не думала, что будет делать упор на эти предметы…

***

– Курсант МакГрегор!

Ривка, c трудом справившись с чемоданом, который все-таки решила отвезти домой спустя две недели, ограничившись в академии минимумом вещей, выпрямилась по струнке возле автомобиля, не закрыв багажник.

– Да, сэр! – уже автоматом выпалила она, и не без легкого удивления взглянула на Александра, стоявшего перед ней в штатском, с дорожной сумкой в руках и с ехидной улыбкой на устах; похоже, ему нравилось ощущать собственный статус рядом с рядовым курсантом.

– Вольно, – спокойно сказал он, и одеревеневшие мышцы Ривки расслабились. – Ребекка, вы ведь в Тель-Авив собираетесь?

– Да, сэр, – уже менее резко ответила она, чуть изогнув бровь.

– Подбросите до Рамат-Гана?

– Да… сэр, – еще более заторможенно ответила она.

Он усмехнулся и стащил с носа круглые очки явно без диоптрий, наверное, бывшие не более чем аксессуаром. В джинсовой рубашке и темных брюках он смотрелся совсем обычным человеком, может быть, даже слегка уставшим, благодаря опускающимся с возрастом векам, но этот уставший взгляд придавал ему таинственности и сексуальности. А может быть еще более интересным делал его статус профессора кибернетики в его сидящей точно по фигуре форме цвета индиго. У профессоров наук была синяя форма, у коммуникаций и языков – бежевая, у военных дисциплин – черная.

Александр подошел к багажнику и убедился, что места для его дорожной сумки нет, поэтому он с деланной невозмутимостью просто занял единственное место рядом с водительским и поставил сумку на колени.

Ривка пожала плечами сама себе, махнула рукой Дане, Харуке и Мин Чжи, стоявшим возле автобуса, курсирующего от Нью-Бабили по тоннелю до Иерусалима, который они наконец-то собрались изучить, и села в машину, моментально тронувшись с места, похваставшись перед девчонками мощью двигателя. Она въехала в тоннель с резкого разворота и тут же ускорилась, наконец-то ощутив воздух свободы, который дарил ей ее порше каррера джи ти*.

– Кроме одного знакомого, вы единственный, кто не вжимается в сидение от моего вождения, – она на миг взглянула на Александра, который с равнодушием к дороге рылся в планшете.

– Я вам доверяю. Насколько я знаю, именно поэтому после распределения вас без труда взяли на факультет, где упор идет на кибернетику, военное дело и летные аппараты. Не сомневаюсь, что вы хотите стать пилотом. Однако, учитывая, что вы откосили от службы в ЦАХАЛ*, выбор немного удивляет.

– Мне слышится в ваших словах осуждение. Полагаю то, что я не попала к пехотинцам, самый слабый по знаниям факультет, уже достижение. Да, вы правы, я хочу стать пилотом на Лахму, похоже, это целиком и полностью моё. И потом, разве вам, как декану нашего факультета, не нужно, напротив, рекламировать направление своих предметов?

– Мне казалось, что вам легко дается кибернетика, и не обязательно идти в ряды армии, эта группа не обязывает вас делать только один выбор. Вы можете стать программистом в главном штабе Бад-Тибира или в АНБ и Пентагоне, ну или в моссаде. А может, я бы на вашем месте сделал упор на физику и химию и перешел в Тильмун. Через два месяца промежуточные экзамены, у вас есть все шансы.

Ривка задумалась, не понимая, почему Александр, декан ее факультета, по каким-то причинам пытается изменить ее решение стать пилотом. Но зачем ему это надо? Она выехала с парковки в душный Иерусалим и вдруг осознала, что уже больше двух недель не видела солнца, а загар почти смылся.

– Вы пацифист? – вдруг осознала Ривка.

– А вы полностью осознаете выбор в пользу военных наук и дисциплин? Вам так нравится армия? Поверьте, быть пилотом анкийской армии – это только малая часть того, с чем вам в действительности придется столкнуться. Вас могут распределить и на Землю, чтобы вместе с пехотой потушить огонь войны. Учитывая ситуацию в Сирии, Палестине и Украине, у вас есть на это все шансы.

– Не думайте, что я не взвешивала “за” и “против”, – задумалась Ривка. – Но это не повод отказываться от возможности стать пилотом, – она играла в шашки на дороге, словно доказывая самой себе правильность выбора; Ривка понимала, что минимум два года жизни после академии уйдут на обучение на Лахму, далее ее действительно могут распределить обратно на Землю, но небо и космос стали для нее такой же невероятной страстью, как и скорость на дорогах. – Поэтому пока что я уверена в своем выборе, – поставила она жирную точку в разговоре. – Лучше подтвердите мои догадки: не вы ли случайным образом обнаружили во мне некие способности? Ах ты, гребаный безглазый идиот! – заревела она, вдарив по сигналу на руле, когда из-за поворота на выезде из Иерусалима выскочила легковушка на полной скорости, едва не став причиной аварии, но Ривка успела вовремя сманеврировать и поднять столп пыли на обочине, и тут же вернуться на дорогу, не изменив скорости.

– Сделаю вид, что не слышал как вы выражаетесь в присутствии декана, – совершенно невозмутимо сказал Александр, ни капли не испугавшись маневра. – Однако вспышки ярости, подобные этой, вам никто не простит на Лахму. По сути Нью-Бабили – это не академия, а подготовительные курсы перед “взрослой жизнью”. На Лахму, в Тильмуне и Сиппуре куда более жесткая дисциплина.

– Профессор Бен-Эзер, сколько вам лет? – проигнорировав замечание, спросила Ривка. – Что вы забыли в Эйлате тогда и откуда знаете мою маму, Раубфогелей и Коэнов?

– Хм, похоже на допрос, – Александр вырубил планшет, засунул его в карман сумки и внимательно посмотрел на Ривку. – Это и впрямь была случайность, в Эйлате я проводил отпуск, люблю Красное море, знаете ли, – не без сарказма заявил он. – Да, я понял, что вы одна из нас, когда будучи даже в стельку пьяной вы смогли с такой ловкостью управлять вашим порше. Это вряд ли могло дать мне точную подсказку, поэтому я сообщил в службы внедрения, и меня в тот же день просили все проверить вместе с Ювалем, так я и оказался на ужине Раубфогелей и, кстати, заметил еще одно проявление силы – когда вы поймали бокал, которому было суждено испортить ваше платье. Впрочем, далее дело доверили Янифу и Ювалю, они собрали информацию вплоть до ДНК, немного понаблюдали за вами, так как в ряде случаев у людей может появляться нибируанский ген, но это не влияет на их жизнь нисколечки. Ген в них дремлет.

– Так сколько вам лет? – не унималась Ривка, которая в принципе и без этого догадывалась, какую роль в ее нахождении сыграл Александр.

– Около четырехсот, – спокойно ответил Александр, не вдаваясь в подробности. – Однако вы уже и без этого догадались, верно?

– Плюс минус сотня. Кстати, вы владеете способностью влиять на сознание людей? Моя мама и остальные встретили вас как старого друга, а Юваля и вовсе сочли сыном Коэнов. Просто немыслимо!

– Я не настолько силен, – ответил он. – Нет, почву подготовила разведка Бад-Тибира, но Яэль я действительно знаю, как и она меня, но, конечно, не так близко. Сами подумайте, Ребекка, есть ли смысл в дружбе двух конкурентов?

Ривка, обогнав плетущийся по шоссе автобус, задумчиво почесала подбородок, ей казалось, что ее уже ничего не сможет удивить.

– Так значит, Альфа Акзерман действительно принадлежащая вам компания?

– Да, когда тебе четыреста лет, ты уже должен иметь достойную почву под ногами, чтобы обеспечить себе безбедное будущее.

– Но почему это не айти технологии? С вашими знаниями вы можете выпускать продукты, которые сделают вас финансовым магнатом.

– А почему не фармацевтическая компания? По норме прибыли фармацевтический бизнес находится на третьем месте после торговли оружием и наркотиками, – он усмехнулся. – А вы меня назвали пацифистом. Но если серьезно, то когда всю жизнь работаешь в одной сфере хочется чего-то новенького, не правда ли? И потом, рынок айти технологий уже давно принадлежит верхним анкийским слоям, как и многие другие рынки. Мы внедряем новые технологии постепенно, поэтому я не могу дать людям то, чему еще рано появиться в мире. Мне сразу же перекроют доступ кислорода.

– Да-да, а еще чтобы человечество не сочло это божественным вмешательством, – она улыбнулась во все зубы и посмотрела на Александра. – Насколько я поняла, для анкийцев материальные блага не считаются первоочередными. А у меня уже загорелись глаза от того, что я смогу заработать за такую длинную жизнь.

Он засмеялся в ответ на такую честность.

– Поверьте, со временем стирается желание материальных благ, они попросту надоедают, как и многие другие увлечения. Как вы заметили, мы хоть и вырастаем среди обыкновенных людей, но во многом другие, потому что, в отличии от людей, мы знаем, что наша жизнь намного длиннее и мы не обязаны нагонять беспощадное время. Давайте откинем крышу?

– Сэр, вы хотите получить солнечный удар?

– Мы не в учебке, можно и не сэркать, и потом, это хоть и военная академия, но мы стараемся делать ее мягче армии. Вне академии прошу звать меня Александром.

– До Алекса, так понимаю, сокращать все-таки не стоит, – она снова улыбнулась, взглянув на него по-новому, немного расслабившись, и нажала кнопку, а крыша кабриолета исчезла в специальном отсеке сзади. – Жарища-то какая! Что ж, Александр, рада познакомиться, надеюсь, ваше появление в кабинете кибернетики стало для меня последним сюрпризом.

– Ну, возможно, вас еще многое удивит в нашем мире. Надеюсь, налет тайны касательно меня исчез, и я превратился для вас не более чем в знакомого. Кстати, хотел бы предостеречь вас от распрей с фараонами, они бывают немного жестоки.

– Вы снова удивляете. Все в курсе?

– Нет, вы только лишь подтвердили мою догадку. У вас сходит синяк на спине, заметил, когда вы затаскивали чемодан в машину.

– Лучше бы сделали вид, что не заметили, я сама с ними разберусь, – скривилась Ривка, вспомнив уже не первое избиение.

– И почему же мне кажется, что вы нарываетесь? Я видел, как до отбоя вы бесконечно отрабатываете удары. Но какой в этом смысл, если их шестеро?

Ривка остановилась на светофоре и повернулась к спутнику.

– О, их бывает шестеро только ночью. Поэтому моя месть происходит днем во время уроков самообороны. Я не позволю им издеваться над собой, Александр, – она тронулась с места и на миг закусила губу. – Только на уроке самообороны я могу, не нарушая правил, нанести им телесный урон. И только так я сама могу попасть в шуруппак, чтобы залечить старые раны.

– Но вот только ночью вы получаете новые. Это мазохизм.

Ривка крепче сжала руль, на ее устах застыла кривая злобная ухмылка.

– Постойте, мне удалось попасть в шуруппак после последней стычки. Вы провели меня?

– Нужно быть внимательнее, из-за вашей злобы вы не контролируете разум.

– Мне кажется, за последнюю поездку вы уже не в первый раз читаете мне нотации.

– Я ваш преподаватель и старше вас более чем на триста пятьдесят лет, это чего-то, да стоит, поэтому советую слушать и не перебивать, – однако, невзирая на слова, Александр был настроен вполне дружелюбно.

– Мне казалось, что вы сами попросили вне академии быть немного расслабленнее в вашем присутствии, мой господин, – она шутливо склонила в его сторону голову,

– Очень смешно, – скривился Александр. – Здесь налево.

Они уже давно въехали в Тель-Авив и приблизились к району Рамат-Ган близ торгового центра Азриели, где, кстати, жил и Бен, и, как назло, Александр внезапно указал в сторону соседнего от него дома.

– Так и знала! – недовольно бросила она, ведь Бен, которому именно в эту минуту нужно было выйти из подъезда, уже заприметил ее машину и, конечно же, двинулся к ней.

– Привет, Ривка! – он подошел к ней, вылезшей из машины, чтобы обнять. – Ты была в Милане или на Северном Полюсе? Куда загар делся? Бен, – он протянул руку Александру, вышедшему на улицу из порше с сумкой.

– Александр, – сообщил Бен-Эзер. – Спасибо что подбросила, Ребекка, – добавил он и посмотрел на Бена, на чьем лице стремились к небывалой высоте брови. – Приятно было познакомиться.

И он просто зашел в дом, оставив их на улице.

– Александр, значит… – со знанием дела сказал Бен, вспомнив мужчину с фотографии, которую ему присылала Рейчел. – Ума не приложу, как вы оказались вместе.

– Ой, всё, прекрати, – отмахнулась Ривка. – Встретила его на паспортном контроле в Бен Гурионе, предложила подвезти. Что? Что ты на меня так смотришь?

***

Машинка Ривки – Porsche Carrera GT http://avto-russia.ru/autos/porsche/photo/porsche_carrera_gt_1024x768.jpg

ЦАХАЛ – Армия Обороны Израиля

Выпись благодарностей от автора:

Большое гран мерси Марии Муратовой и Рустамовой Гюнай за помощь в разжевывании политических и религиозных конфликтов и их причин. Также не могу не восхититься Надеждой Афанасьевой, которая смогла помочь с разжевыванием законов физики и вспорола мне мозг.

Вика Шиверская, ну нет слов аще, как обычно лучшая бета из бет.

Спасибо бойцам невидимого фронта, которые помогают с написанием книги.

========== Глава 6 ==========

Несмотря на то, что сентябрь считается бархатным сезоном в Израиле, сейчас температура была едва ли отличимой от августовской. Ривка и Рэйчел попивали мохито на пляже, замешанный прямо в стаканах для фитнеса с крышками. Рэйчел, на фоне побелевшей во время нахождения под землей Ривки, намазывала солнцезащитный крем на ровный бронзовый загар, перехватив непослушные черные как смоль кудри резинкой, чтобы не испачкать. Подруги хихикали, глядя на попытки самцов обратить на себя внимание. Самцы, объявившиеся через пару шезлонгов от них, громко разговаривали по-немецки, отвешивали друг другу приличные подзатыльники и играли мускулами, точно крупные приматы в брачный период.

– Как думаешь, сколько им? – поинтересовалась Рэйчел, доставая из пакета контейнеры с черешней и порезанным арбузом и ставя их на столик между шезлонгами.

– Думаю, им уже хватит, – засмеялась Ривка, глядя на выгруженную на стол батарею из бутылок.

– Я про возраст, глупышка, – захихикала Рейчел. – На вид так лет по тридцать.

– А по развитию лет так по пятнадцать, – ответила Ривка, отпивая освежающий мохито, в котором практически не было алкоголя, и едва не подавилась из-за скосившего ее приступа смеха, когда один из парней, пытаясь сделать один из сложных акробатических этюдов йоги, шлепнулся на пятую точку, повалив шезлонг.

– Чего смеемся? – на горизонте появился Бен, на чьем идеально гладком жилистом теле блестела морская вода; он зализал прическу назад и встал под зонт, обрызгав Ривку.

– Бен! Чего ты творишь? – заверещала она, закрыв лицо ладонями, однако на солнечные очки все равно попали капли.

Вместо того чтобы вытереться полотенцем, Бен встал на одно колено на шезлонг и, без труда дернув Ривку на себя, обнял ее, не позволив выкрутиться.

– Спасаю тебя от назойливых ухажеров, – сообщил он, пытаясь не попасть в взбесившуюся “мельницу” ее кулаков.

– А меня, значит, спасать не надо? – в шутку возмутилась Рэйчел, и вот, соскочив с шезлонга, она уже бегала меж рядами отдыхающих, а Бен устремился за ней, схватив со стола бутылку ледяной воды, которую вознамерился выплеснуть на нее.

– Взрослый человек, а ведет себя как эти парни, – заключила Ривка, покачав головой, но тут же вспомнила сегодняшнюю жаркую ночь и внутри нее все потеплело; кажется, она скучала по Бену, он был единственным человеком после мамы, которого она действительно стремилась увидеть, даже на какое-то время выкинув из головы учебу.

Бен, довольный собой, нес на плече визжащую Рейчел, фонтанирующую эпитетами в его сторону, обещающими ему как минимум кастрацию с летальным исходом.

– Фу, как непристойно! – бросила Ривка и протянула подруге полотенце, но та скинула его на шезлонг и, освободившись из рук Бена, полезла обниматься, выжимая на подругу волосы. – Рейчел, тебе конец! – Ривка вскочила с шезлонга и внезапным резким движением заломила ей руки за спину, затем, подставив подножку, уложила на песок, так что Рейчел едва успела повернуть голову в сторону, чтобы не съесть вместо черешни на обед немного песка.

Бен стоял обескураженный сценой, а самцы неподалеку притихли, глядя на них в немом молчании, один парень, вместо того чтобы пить пиво, лил его себе на грудь, не замечая, что оно ледяное. Ривка только спустя секунду осознала что натворила, и выражение моментальной ярости на ее лице превратилось в испуганную маску. Она отскочила от Рейчел и ударилась лодыжкой о шезлонг, зашипев от боли.

– Ты с ума сошла? – сдув прядь волос, налипшую на губы, грозно воскликнула Рейчел, и подруга тут же бросилась к ней отряхивать от песка, рассыпаясь в извинениях.

– Рейчел, я не хотела. Прости, пожалуйста, – запричитала Ривка, пытаясь понять, нанесла ли ей физический урон. – Тебе больно?

– Нет, просто дико испугалась, – ответила та, совершенно не злясь, но пребывая в конкретном шоке.

– Вау, не знал, что ты так умеешь, когда успела пройти курсы самообороны? – уточнил Бен с явным подозрением. – Ты ведь даже в армии не была.

– Я выросла в Англии, Бен, какая нафиг армия? Я гражданка другой страны, – бросила Ривка, усаживая Рейчел на шезлонг. – Просто Ал научил парочке приемчиков, после того как спас меня на улице от пьяницы.

– Да, и поэтому ты получила тедаут зеит* в двадцать шесть лет, когда уже была непригодна по возрасту. И до этого ты жила здесь по бизнес визе от компании своей матери. Очень патриотично для еврейки.

Ривка бросила на него полный скепсиса взгляд, но, в целом, была даже рада, что тема инцидента так быстро сошла на нет при помощи сарказма Бена.

– Если тебя это каким-то образом оскорбляет, – она поднялась, поравнявшись с ним, и шепнула на ушко: – не могу более навязывать свое общество, – затем чмокнула его в щеку.

Ривка, виляя задницей с такой амплитудой, что на “багажнике” не хватало только таблички “осторожно, занос”, отправилась к морю, на ходу надевая верх от гидрокостюма и кепку.

– Последи за вещами, – бросил Бен в миг возмутившейся Рейчел, и направился следом, захватив футболку.

Ривка, подойдя к работникам сёрф клуба, поздоровалась и взяла валяющийся на песке большой голубой сап, словно он был пушинкой, подхватила весло и направилась к кромке моря. Работники сёрф клуба, примостившиеся возле досок для винд-серфинга, сидя на красных пластиковых стульях, блаженно смотрели вслед удаляющейся заднице в черных бразильенах. Бен, бросив приветствие, схватил с песка другой свободный сап и устремился в море, надеясь нагнать подругу, работающую веслом с таким энтузиазмом, будто она сдавала норматив по академической гребле.

Спустя год после того как Бен поставил ее на доску, Ривка превратилась из новичка в уверенного серфера. Обогнав другие доски, она уже приближалась к каменному волнорезу, отделявшему место купания туристов от открытого моря. Балансируя на доске, она с легкостью “перепрыгивала” неспокойные волны, устремляясь вдаль. Бен, будучи опытным серфером, едва смог нагнать ее, когда Ривка сбросила скорость в двухстах метрах от берега и присела на сап, наслаждаясь видом на раскинувшуюся по береговой линии череду отелей и бухту с парусниками.

– Издали отели не выглядят такими обшарпанными, верно?

Бен проследил за ее взглядом, отмечая то же самое.

– Я помню, ты рассказывала как плевалась от вида израильского пляжа в первые месяцы жизни здесь. Все еще не привыкла?

Она пожала плечами и, закрепив потуже липучку шнура на ноге, соединенного с доской, спрыгнула в воду и подплыла к Бену, забравшись на его доску, затем подтащила свой сап поближе.

– Подвинься, – попросила она, толкнув его в живот, и улеглась на Бена спиной.

– Тебе обязательно сегодня ночью улетать? – спросил он, обняв ее за талию и поцеловав в висок.

– К сожалению, да, Бен, – спустя паузу ответила она. – Но я могу прилетать практически каждую неделю.

– Ума не приложу, как за две недели твой загар практически смылся, ты что, под землей сидела все это время? – усмехнулся он, отмечая про себя, что Ривка еще никогда не позволяла касаться себя вне ее квартиры; может, она и впрямь скучала, и Бен в разлуке стал для нее чем-то большим?

– Можно и так сказать. Мы работаем почти круглые сутки, пытаемся доработать приложение, более того, к нам приходят все новые идеи, посему частенько мы сворачиваем с курса, увлекаясь чем-то иным. Поверь, нам даже поесть некогда.

– Да я вижу, ты, кажется, похудела. Смотри, совсем не исчезни.

Так далеко от берега не заходил практически ни один серфер. Ривка и Бен качались на крупных волнах, подставляли лицо морскому ветру и неспешно наслаждались легкими ласками. В какой-то момент Ривка развернулась к нему и просто поцеловала: спокойно, обыденно, но так щемяще нежно, что Бена пробрала дрожь. Что-то неуловимо в ней изменилось, будто сработал некий переключатель, позволив ей стать более внимательной, нормальной.

Но Бен даже отчасти представить не мог насколько поменялась ее жизнь, что где-то под Мертвым морем, позади Иерусалима она живет в военном режиме, совершенно одинокая в толпе, скучая по теплу летнего солнца, пляжу, по своим друзьям. И что через каких-то четыре с лишним месяца она планирует переезд не в другую страну, а, как бы странно даже для нее самой это не звучало, на другую планету – на Марс. Возможно именно эта неизбежность делала ее мягче и отзывчивее – словно последняя попытка насладиться жизнью обычного человека, перед тем как решение стать пилотом поглотит ее и перечеркнет прошлое окончательно.

Вот поэтому ее поцелуй и был наполненным нежностью, один из последних, он вел к неминуемому расставанию.

А потом она просто перебралась на свой борд и направилась к берегу, предлагая себя догонять. Бен и Ривка неслись по попутным волнам наперегонки, подобно двум дельфинам. Кажется, вставая на сап, она становилась еще более дикой, чем на дорогах, падая с него, тут же поднималась и неслась брать новые волны, не поддаваясь мимолетным страхам, но страх, который ей пришлось пережить сейчас едва ли был сравним с остальными. Стоило ей повернуть голову, чтобы что-то крикнуть отстающему “лузеру”, как в ее глазах отразился невероятный ужас, когда Бен, решив обогнать ее, чтобы не напороться на встречного серфера, взял слишком вправо, и неуправляемая внезапная волна в секунду отнесла его на камни.

В горле Ривки потонул крик, ноги ее одеревенели, заставив сап зашататься. И в этот момент какая-то неведомая сила перенаправила волну в сторону от волнореза, и Бен чудом сохранил равновесие и выскочил на следующей волне прямо в сап Ривки, сбросив ее и его самого в воду. Послышались крики серферов, ставших свидетелями столкновения и тут же направившихся к ним.

Ривка вынырнула, но ее тут же снесло другой волной, она наглоталась воды, но успеть справиться со страхом ей не позволили. Бен, обхватив ее за талию, уже подтаскивал к сапу, а вокруг них порозовела вода. Кровь? Серферы, увидев, что они оба на доске, замедлили ход и подплыли, чтобы подобрать уплывшие весла.

– Бен, ты ранен? – Ривка, откашливаясь, наконец увидела, чья кровь розовела в море; рваный порез красовался у него на голени и зацепил артерию, но, кажется, порезавшись, он и не заметил этого, обратив внимание на ранение только сейчас.

Ривка не смогла ничего придумать, кроме как, изловчившись, достать из-под водолазки бюстик от купальника и скрутить его в веревку, чтобы наложить подобие жгута, пока серферы, пришедшие на помощь, дотолкают их к берегу.

Кровь хлестала уже меньше, но стоило скорее отвезти его в больницу, чтобы оказать первую помощь и зашить…

***

– У вас тут кровь, – заметил Александр побуревший развод на бежевом замшевом коврике, однако в машину сел. – Надеюсь, не ваша.

– Друг поранился о камни во время серфинга, – не стала оглашать подробности Ривка, вспомнив позеленевшего Бена, оказавшегося не в состоянии доковылять до стоянки; посему машине пришлось заехать практически к кромке моря, благо песок там был утоптан.

– Выходные, полагаю, были веселыми. Вы выглядите уставшей.

Александр позвонил ей около восьми вечера, когда Ривка была у Бена, она планировала лечь раньше, но подай-принеси от раненого друга позволили ей лечь только в одиннадцать ночи. Бен думал, что она поспит на борту самолета, поэтому настаивал на “еще нескольких часах бодрствования”. А Ривку беспокоило лишь одно – как она будет выглядеть на утренней побудке, ведь ей пришлось встать в три ночи.

Она искренне надеялась, что у декана не войдет в привычку использовать ее как бесплатный транспорт между Тель-Авивом и Иерусалимом, хотя в целом не была против его компании.

– Выходные были вполне сносными, просто конец оказался немного омрачен травмой Бена.

– Он в порядке?

– Жить будет.

Ривка приготовилась тронуться с места, но Александр, положив ладонь поверх ее руки на ручнике, остановил:

– Давайте я поведу, вам бы поспать, выглядите не очень. – Она посмотрела на него вряд ли измученным, но немного усталым взглядом. Он был прав, ночь из-за переживаний оказалась бессонной, а впереди ждал еще целый учебный день. – Я настаиваю.

И Ривка как-то слишком легко согласилась, хотя прежде вряд ли могла кому-то доверить своего малыша, но Александр был анкийцем, поэтому за сохранность машины она не переживала.

– Могу сменить вас на середине пути, вам тоже нужно покемарить.

Он кивнул, и Ривка, отстегнув ремень безопасности, лениво выползла наружу, заняла пассажирское место, позволив себе положиться на декана, и, едва они выехали со двора его дома, она уже уснула, чуть откинув сидение…

***

Александр припарковал машину и посмотрел на сладко спящую курсантку. Ребекка не просыпалась с самого отбытия из Тель-Авива, наверное, что-то вымотало её, но на часах уже была половина шестого, значит через полчаса будет побудка.

– Курсант МакГрегор! Подъем!

– Есть, сэр! – она моментально открыла глаза, выпрямилась на сидении и шлепнулась рукой о ручку двери.

Александр засмеялся, пока она фокусировала на нем сонный взгляд.

– Я что, всю дорогу проспала? Почему вы не разбудили меня раньше? Мы же договорились, что поменяемся на середине пути.

Он усмехнулся, глядя на ее чуть взлохмаченный вид:

– Вчера я спал почти весь день, так что я переживу, и на зарядку мне не нужно. Однако советую поторопиться, до побудки двадцать две минуты, – он бросил взгляд на часы на панели управления.

Глаза ее приобрели почти идеально круглую форму, Ривка выскочила из машины, схватила из багажника дорожную сумку, Александр последовал ее примеру и вытащил свою. И вот они уже ехали в лифте – Ривка невидящим взглядом смотрела сквозь пространство и, кажется, досматривала последний сон. Невзирая на правила запрета находиться вне казармы между отбоем и побудкой, студентам, живущим в Израиле, разрешалось покидать академию на выходные, а иным, кто жил в Европе и прилегающих странах, летать домой. Разойдясь на нижнем уровне, Александр, думая, что Ребекка растрачивается попусту на Лахму, посмотрел вслед ее фигуре, поднимающейся в кабине прозрачного второго лифта, лавирующего между ресепшном на нижнем уровне подземного здания и казармами на верхнем этаже. Затем он отправился в свою комнату, располагавшуюся в дальнем коридоре возле ресепшна, чтобы переодеться к завтраку и успеть подготовиться к занятиям.

***

– Я просто безнадежна.

Ривка стояла в коридоре и билась головой об стенку после урока химии. Курсантам, выбравшим Лахму, химия преподавалась практически с нуля, но и это не спасало. Помогали только зубрежки учебников, но Ривка вместо этого провела выходные в Тель-Авиве, а вечер субботы – ухаживая за “немощным” Беном, сделавшим из нее сиделку. В последнее время после ужина вместо того, чтобы учиться, выполнять домашнюю работу, она наматывала круги по аэродрому и отрабатывала удары на манекенах, изучая муай тай буквально по ютьюбу вместо стандартной для курсантов борьбы и занималась на летных тренажерах.

Успехи в рукопашке, конечно, были не супер, учитывая, что с начала самостоятельных тренировок прошло только две с половиной недели, но нескольких анкийцев на уроках у капрала Конорса она уже могла повалить на маты. В пару с фараонами ее больше не ставили, так как знали, что ее с ними заварушки обычно заканчиваются шуруппаком. На уроках силы профессор Вагнер не требовал от курсантов особых успехов, пока еще никому не удавалось хотя бы нарушить гладь воды в стакане усилием мысли, с физикой становилось проще, как и с остальными дисциплинами. Благодаря феноменальной памяти Ривка держала в голове сотни страниц учебников, только не знала как их применять, потому что знания эти пока были не систематизированы, они хранились в ее голове вразброс.

– Пойдем на обед, – Мин Чжи похлопала Ривку по плечу, затем взяла под руку, но проходящий мимо капрал Конорс вынудил их выпрямиться по стойке смирно и отдать честь, приложив пальцы ребром ко лбам.

– Что-то и есть вовсе не хочется, – пожаловалась Ривка, но поплелась вслед за Мин Чжи в сторону лестниц на уровень ниже, где располагалась столовая. – Мин Чжи, а ты где пропадала вчера? Не видела тебя на ужине.

– Да так, немного позанималась в казарме, Харука принесла мне сэндвич, – ответила та, когда они зашли в наполненную курсантами столовую.

Теперь серые курсантские униформы уже не сливались в единое пятно – на плечах появились крупные нашивки разных цветов направленных сужающейся частью к локтю, такие же – на голенищах серых сапог из легкой ткани. Факультет Ривки, где упор шел на пилотирование и кибернетику, носил темно-бордовые, наверное, символизировавшие цвет Марса, пехота – черные военные, курсанты, выбравшие направление Тильмуна, наук химии и физики – белые, а сиппуровцам достались бежевые. Мара и Летти, как назло, попали на факультет подготовки Лахму и, черт возьми, теперь постоянно маячили перед глазами и раздавали указания. Две старосты на одну из четырех групп было слишком много. Сет – единственный из фараонов носил бежевые нашивки, избрав коммуникации с внешним миром. Джек теперь принадлежал к тильмуновцам, так как его специализацией были точные науки, а двое, видимо, “самых умных” из фараонов – Ларс и Мадетту – властвовали в пехоте.

Пехотинцев было больше всех – те, кто не сдал переводные тесты, это означало, что и среди анкийцев превалирующей частью были вполне среднестатистические тупицы. Их было пятьдесят четыре человека. Пилотов оказалось тоже немало – тридцать девять. Сиппур по убыванию был на третьем месте – тридцать пять человек, а тильмуновцев и того меньше – всего двадцать четыре.

Дана, как и планировала, попала в Тильмун, Медея – в Сиппур; Мин Чжи, Харука и девушка со странными белыми волосами вместе с Ривкой – на Лахму. Сэм оказался в пехоте, чем был крайне недоволен. Казармы перераспределили согласно факультетам, однако Ривке повезло, так как все девушки группы, попавшей на Лахму, жили в одной казарме, их не стали переселять, поэтому ее капсула все еще принадлежала ей. Правда, количество занятых мест уменьшилось – почему-то пилотов-женщин было всего шестеро вместе с Марой и Летти. Огромная казарма была в распоряжении четырех девушек, так как старосты занимали отдельные комнаты.