Текст книги "Исход земной цивилизации: Анклав (СИ)"
Автор книги: Anya Shinigami
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)
С утра Ривка приняла присягу, став рядовым солдатом, но уже спустя два часа на черной форме рядового красовалась награда в виде крылатого диска, а на внутренней стороне запястья – новый символ на невидимой татуировке, обозначающий офицерский чин. Новоиспеченные рядовые жали ей руку по очереди, и не только свои, пережившие эту катастрофу вместе с ней, но и анкийцы, окончившие другие академии. В глазах некоторых была черная зависть, они видели в Ривке везунчика, дослужившегося до офицерского чина, даже не успев ступить на Лахму.
– Это отвратительно… – протянула Мин Чжи чуть обескураженно, освободившись от потока рядовых, жавших ей руки. – Они какие-то странные, парочка даже сказала, что хотела бы оказаться на нашем месте, – она поправила пилотку, заткнутую за погон парадной куртки.
Ривку передернуло от ее слов. Подоспевшая Летти буквально отбивалась от окруживших ее рядовых. Она вновь превратилась в ледяную девушку, забывшую улыбку, которую так легко и непринужденно зажег в ней Сэм. Конечно, их отношения только начинались, и, зная классовые предрассудки анкийцев, они совершенно не подходили друг другу, но Летти… Кажется, она открылась перед ним, строгая староста девочек захотела простого женского счастья, вот только продлилось оно совсем недолго…
– Пойдем за формой, сэр, – сказала Мин Чжи, разряжая обстановку и шутливо отдавая честь Ривке.
– Очень смешно, – Ривка хмыкнула, но даже не улыбнулась; она была выжата как лимон и мечтала лишь о том, чтобы этот день закончился.
Только их отпустили из шуруппака, сделав последние тесты, как сразу же загнали на присягу, следом – в торжественный зал. Никому не удалось даже близко познакомиться с Лахму, а там было на что посмотреть… Бескрайние пустыни рыже-красных песков и камня. Из палаты шуруппака открывался вид на неописуемо величественные скалы, в сумерках становящиеся насыщенно бордового цвета. Нечто подобное Ривка видела только когда путешествовала по Соединенным Штатам Америки, но Гран-каньон и отчасти не мог сравниться со скалами Марса – безжизненной и иссушенной планетой, непригодной для жизни по версии землян. Но в анкийском городе, облагороженном уголке, где были искусственные водоемы и даже растительность – городе, занимающем ни много ни мало двадцать пятую часть поверхности Марса, были вполне комфортные условия для жизни, благодаря созданным еще нибируанцами двум гигантам-кольцам, вращающимся вокруг планеты и поддерживающим атмосферу в районе базы Лахму на максимально приближенном к земной уровне. Воздух был чистым, а температура не превышала двадцати пяти градусов днем и не опускалась ниже девятнадцати ночью. Воистину невообразимые технологии позволили колонизировать Марс еще в доисторические времена!
Получив новую форму и комплект белья из рук рядового в административно-хозяйственном корпусе, молчаливые Ривка, Мин Чжи и Летти отправились заселяться в выделенные им, как и другим офицерам, личные комнаты в корпусе возле зиккурата, на котором базировался эскадрон, куда их определили. Остальным рядовым приходилось делить казармы, сержантам всех рангов – кубрики. И хотя сержанты по чину были ниже уорент-офицеров, но они командовали ротами рядовых. Уорент-офицеры были лишь почетными чинами и не предполагали под собой каких-то командных подразделений. Однако Ривке, Мин Чжи все же удалось перешагнуть через множество ступеней, и их, в качестве поощрения, минуя административное звено, распределили под командование майора Дуэйна Живковича в отряд истребительской эскадрильи к техникам. Однозначно, сажать их за штурвал было совсем рано, однако, оценив слаженную работу трех девушек, он пророчил им большое будущее.
Уорент-офицерам предстояло еще одно испытание – быть представленными красным волкам майора Живковича, перед ними ровными рядами по старшинству стояло не менее ста двадцати анкийцев, из них – около пятидесяти пилотов, более сорока техников, частично, как знала Ривка, пехотинцев, сорок пять рядовых на подхвате, и восемь взводных врачей-тильмуновцев. Майор не стал затягивать речь, а вручил девушкам нашивки отряда в виде красного шестигранника, на котором белыми нитками был вышит силуэт воющего волка, пожал руки и, назвав три фамилии, отпустил взвод.
Трое с нашивками командиров кораблей*, идентифицированные по четырем лычкам на погонах черных полевых курток, после команды “вольно” подошли к напряженным девушкам и пристально оглядели “пополнение”.
– Уорент-офицер МакГрегор, это капитан Джозеф Коэн, командир первой бригады. В его командовании три истребителя, четыре пилота, шестеро техников и, если не ошибаюсь, девять рядовых. Вы будете у него в подчинении.
Ривка, на миг растерявшись перед грозным видом земляка, всё же взяла себя в руки и немедленно отдала честь. Капитан, чьи глаза по цвету и глубине были подобны двум черным дырам, высасывающим все живое вокруг, с негромким, но четким “вольно” позволил ей расслабиться и протянул ладонь для рукопожатия.
– Офицер МакГрегор, слышал, что вы сделали, рад принять вас в свою бригаду, – на удивление вполне дружелюбно, но все же, рубя каждое слово по воинской привычке, поздоровался он.
– Это большая честь, сэр, – сказала Ривка, отвечая на крепкое и даже немного болезненное рукопожатие.
Она мельком поглядывала на двух других капитанов, к которым попали Мин Чжи и Летти, и осознала, что им достались не менее солдафонские командиры. Интересно, сколько лет этот Коэн служил прокладкой между штурвалом и сидением, прежде чем дослужиться до капитана? На вид ему было около тридцати лет, а это означало, что возраст его явно переваливал за сто пятьдесят анкийских лет.
– Следуйте за мной, – не дав ей попрощаться с подругами, сказал капитан и решительно направился к ангару из одного из множества зиккуратов Лахму, носившего поэтичное название “Волчья нора” под стать эскадрону “Красные волки”, который на нем базировался.
К их эскадрону также примыкал один из грузо-пассажирских эскадронов, диспетчерский корпус и штаб-квартира центра кибернетической безопасности и разработок. Лахму по сути своей представляла собой огромный зиккурат, построенный вокруг города, состоявшего из высоток исследовательских центров, штаб-квартир, академиии и командования, связанных между собой мостами, а также курсирующими подобно метро подземными поездами. Ночью этот город напоминал Манхеттен будущего или бизнес-район Лондона Сити, но днем, скорее, современный Дубай, стоящий посреди песков.
Коэн подвел ее, старающуюся держать восхищение при себе, а рот закрытым, к двум современным истребителям, которые Ривке доводилось видеть только на картинках во время изучения летательных аппаратов в Нью-Бабили. Возле самолетов терлись рядовые, любовно стирая пыль с блестящих крошек, у которых на фюзеляже была та же эмблема, что и у всего эскадрона.
– Это же Штурмовик ZS-7! – все же не сдержала Ривка эмоций, глядя на одну из двух восхитительных машин последнего поколения – обтекаемая форма и маленький вес давали ему невероятную маневренность и скорость.
В истребителях не использовалось ракетное топливо, как в кораблях и шаттлах побольше, они работали на энергии термоядерного синтеза – менее шумных относительно небольших движках, жрущих меньше ценного ниграния.
– Вижу, вы читали матчасть, – не без одобрения заметил Коэн. – Это сержант Мацумото – главный техник, отвечающий за Стеллу, – указал он на скрывшегося наполовину в отсеке шасси человека, который периодически давал команды бионику, подносящему инструменты. – Он вам тут всё покажет и познакомит с бригадой пилотов и техников.
– Стеллу, сэр?
– У птичек есть имена, – усмехнулся капитан и окликнул ближайшего рядового, который, в свою очередь, побежал окликнуть Мацумото. – Это – Аида, – указал он на второй самолет, стоявший чуть дальше, и Ривка увидела на хвостовом оперении некрупную надпись с этим именем. – Ривка – это истребитель GP-1, но он…
– Да, сэр, но почему GP-1? Я вижу только два Z7-7, – перебила она старшего по званию, но тут же исправилась. – Простите, сэр, продолжайте, пожалуйста.
Капитан неожиданно засмеялся и посмотрел на нее со снисхождением.
– Да нет, вы не поняли, имя третьего истребителя – Ривка. И сейчас Ривка на орбитальной базе для космических учений, но вы скоро познакомитесь с тезкой, – он похлопал ее по плечу и удалился, оставив застывшей в изумлении, не верящей, что на Лахму существует истребитель с ее именем…
***
За медленно стихающей, но не проходящей скорбью и попыткам привыкнуть к постоянно удивляющему ее анкийскому военному городу, выматывающей учебой и прибавляющейся работой, Ривка не заметила, как быстро полетели дни, превращаясь в недели, а затем – в месяцы. Ей не хватало времени на то, чтобы не только увидеться с живущими в таком же сумасшествии друзьями, но и элементарно на то, чтобы взглянуть в зеркало. Она падала замертво каждый вечер, а в еженедельные увольнительные бесконечно зарывалась в учебники по кибернетике и продолжала изучать типы космических кораблей, вгрызаясь в военную науку и забывая даже о еде. Со временем ей стали доверять проверку систем и обновление системного обеспечения истребителей первой, как оказалось, самой престижной бригады.
Связь с Землей была непостоянной, и все сообщения проверялись центром кибернетической безопасности, да и, в целом, ей было некому посылать видео сообщения, не считая Даны и Александра. С ним было затруднительно поддерживать связь, так как, по словам Даны, которой чудом удалось случайно встретить его в Бад-Тибира, он был задействован в какой-то сверхсекретной разведывательной операции, забросившей его в Пентагон. Ривка всякий раз удивлялась, насколько плохо его знает, и что Александр, как она и предполагала ранее, был не простым преподавателем кибернетики. Он передал через Дану всего одно сообщение, что как только его миссия закончится, он непременно свяжется с ней… Дана не стала говорить ему о том, что произошло с его курсантами, о том как погиб Сэм, и об остальных… И Ривка была этому рада. Дана также помогала поддерживать связь с мамой, пересылая ей сообщения по обычному телефону, так как Ривке земной интернет и другие человеческие средства связи были недоступны.
У обелиска на одной из площадей Лахму с тысячами имен погибших при исполнении солдат, пилотов, бортинженеров и других, где теперь было и имя Сэма, всегда горел вечный огонь в огромных каменных чашах, выдолбленных из кусков красных скал. В Лахму было трудно найти цветы, поэтому вместо них площадь была усыпана бумажными журавликами – символами мудрости и преданности – перенятой и видоизмененной традицией японцев. Иногда сильный ветер, приходящий из пустыни, поднимал их в воздух и разносил по городу, тревожа сердца живущих здесь военных грустными, но светлыми воспоминаниями. Но с восходом солнца на улицах не оставалось ни единой бумажки, так как работающие ночью очистительные машины и бионики блюли бесконечную чистоту, вылизывая тротуары до блеска.
Постоянный гул взлетающих и садящихся самолетов, шаттлов и бомбардировщиков, выполняющих боевые учения или отправляющихся с миссиями на другие планеты и Землю, уже совсем не тревожил Ривку. Она влилась в новую жизнь куда легче, чем предполагала ранее. Возможно, то была заслуга Нью-Бабили, научившей ее жить в военном режиме, и она не сходила с ума от одиночества, но иногда все же поговорить было решительно не с кем, и это угнетало. Короткие переговоры с друзьями, попавшими в стаю Красных Волков, всегда сводились лишь к лётным темам, ведь с ними больше ничего не происходило. У Мин Чжи и Летти на Лахму были родственники, а отец Летти, как Ривка узнала позднее, был подполковником, управляющим эскадрильей тяжелых бомбардировщиков, а сам генерал каким-то ее троюродным дедушкой. Ривка, конечно, слышала, что та не из простой семьи, и что ее отец является не последним лицом на Лахму, но никогда не придавала этому значения. У Мин Чжи в секретариате работала бабушка, правда бабушкой эту удивительно молодую и приятную на вид женщину не поворачивался назвать язык.
Невзирая на все родственные связи между анкийцами и большую продолжительность жизни, они редко заводили детей раньше двухсот лет, ведь все время находились в движении, словно колония муравьев – учились, работали, служили, занимались различными исследованиями, превращались в роботов. Им некогда было думать о потомстве, да и о сексе тоже. Для них ход времени был не столь важен, как для простых людей, они не считали дни и каждый прожитый год, не праздновали дней рождения и редко влюблялись. Их союзы за редким исключением были тщательно взвешенным осознанным выбором, чаще всего продиктованным классовостью.
И Ривка в какой-то миг осознала, что превращается в одну из них, что все радости прежней жизни для нее неожиданно потеряли смысл. Теперь ее занимала лишь авиация и одолевала единственная жажда – жажда к знаниям и полетам, которые предстояли ей еще не скоро. Ее не интересовало отражение в зеркале, а казавшиеся раньше невероятными красавцами анкийские мужчины превратились в серую массу проходящих мимо людей. Анкийцы были машинами, выполнявшими работу по поддержанию Лахму и Земли во всех сферах. Теперь становилось понятно, почему Александр всегда был так спокоен и иногда даже равнодушен на фоне еще не осознавших свое предназначение юнцов, подверженных эмоциям в связи с тем, что до двадцати пяти лет они росли среди простых людей. Он просто прошел свою долгую школу жизни, и те эмоции, которые он дарил и испытывал к Ривке, иногда считавшей его холодным человеком, сейчас воистину казались бесценными. Она осознала, что с течением времени эту расу все сложнее становилось удивить или обескуражить. Теперь стала очевидной позиция невмешательства руководства Нью-Бабили в разборки курсантов – просто детям давали время на эмоции, время ощутить юность, пускай иногда разборки и были слишком жестокими…
***
Ковыряясь с электроникой тезки, Ривка пыталась понять, почему система изредка подтормаживает на долю секунды, на незначительную единицу времени, которая, тем не менее, могла бы стать фатальной для летчика или игига, как их называли издревле. Знаний катастрофически не хватало, и это была работа кибернетиков, а не ее, закончившей какой-то там университет СИТИ и КМБ* в Нью-Бабили. В военной академии очень много времени посвящали кибернетике, все вроде бы было понятным и доступным, но пока что не удавалось систематизировать эти знания, словно Ривку отбросили назад на полгода, когда она страдала над учебниками в академии.
Вместо того чтобы пойти в бар с Мин Чжи, у которой, как и у Ривки, выходной выпал на сегодня, она бодалась с программным обеспечением, и, честно говоря, у нее уже опускались руки. Пискнул браслет, и Ривка ткнула на дисплей, над которым высветилась трехмерная голова Мин Чжи – подобное средство связи в первое время пугало.
– Вытаскивай свою задницу из самолета сейчас же! – завопила она слишком громко, и Ривка вдруг осознала, что слышит ее голос из двух мест одновременно.
Вынырнув из Ривки, она смотрела на недовольную подругу, которая, как оказалось, была не одна.
– Харука! – выпрыгнув из кабины истребителя, Ривка со скоростью ветра спустилась по приставленной к самолету лестнице и бросилась ее обнимать. – Ты как?
До этого они общались всего пару раз, и то по “браслету”, ведь Харуку вместе с Мин Чжуном распределили в другую эскадрилью – легкобомбардировочную. Харука похлопала ее по спине, принимая объятия; в свободной форме рядового она выглядела совсем крохотной, и казалось, что ее может сбить с ног даже легкий порыв ветра.
– Ничего, только немного устала, – пожаловалась она; даже ей, пережившей экстренное отклонение от курса и аварийную посадку в бессознательном состоянии, снились кошмары. – Капитан Тревис не дает рядовым ни секунды покоя, у нас очень строгая дисциплина. И я многого еще не понимаю, поэтому часто ошибаюсь, за что получаю по шапке.
– У нас тоже довольно строго, – вторила Мин Чжи, я вот, например, один раз чуть не спалила диагностический аппарат, хе-хе-хе. И меня заставили драить казарму без помощи очистительной техники, а тряпкой, представляешь? Тряпкой!
– Ты этим гордишься что ли? – усмехнулась Ривка, а Мин Чжи пожала плечами.
– Сержант Бройлз! – крикнула Ривка анкийцу, сидящему на крыле Аиды с ноутбуком и тестирующим рулевую. – Я ухожу, Ривке нужна помощь профессионалов, я не поняла в чем проблема. Система как тормозила, так и тормозит.
Тот только кивнул и погрузился обратно в работу.
– Тебя допускают до электроники?! – Мин Чжи вылупила глаза. – Я только инструменты сержантам подаю – не офицер, а одно название. Как бионик…
– А я подаю инструменты тем, кто подает инструменты техникам, – насупилась Харука, а Мин Чжи с Ривкой засмеялись.
– У меня вполне слаженная команда, – сказала Ривка и указала на хвостовое оперение, где красовалась совсем маленькая звезда Давида. – Помимо японца и француза, в составе техников и пилотов одни евреи. Хотя у француза, кажется, все же евреи в роду пробегали. А японец – фараон, ему удалось попасть в первую бригаду только из-за связей. Хотя, надо сказать, парень неплохой.
– Угораздило же тебя попасть в такую команду! – фыркнула Харука. – И почему я не еврейка?..
– Нас вообще не особо любят, так что мы держимся стайкой.
Отправившись к выходу с зиккурата в город, девушки по очереди приложили запястья с невидимыми айди-тату к турникетам на КПП и сразу же направились в ближайший бар. Барами пять заведений, разбросанных по разным уголкам Лахму, было назвать сложно – скорее столовками поменьше, и подавали зэв них одно пиво. Крепкие напитки были запрещены. По вечерам здесь играла музыка, и, впервые зайдя сюда около месяца назад, Ривка застыла в нерешительности, словив сдвиг фаз – слушая голос Джо Эспосито, певца далеких восьмидесятых, доносившийся из колонок. За пятьдесят пять миллионов километров от Земли. На Марсе.
– Он так и не связался с тобой? – тихонько спросила Мин Чжи, пока Харука отвлеклась на официанта, точнее, очередного провинившегося рядового, которых в наказание наряжали в белые фартуки.
Ривка покачала головой. Она не позволяла грусти взять над собой верх. Да, она скучала по Александру и находила успокоение только в работе. Она хотела просто поплакать у него на плече, наконец, отпустив гнетущую боль потери Сэма и остальных, а также страх, оставшийся после чудовищного первого полета в космос. Ривка держала всё в себе, стараясь не раскисать, но иногда, особенно по вечерам перед сном, на нее находила апатия.
– Ничего, Мин Чжи, – поймав понимающий взгляд подруги, ответила она, – всё хорошо, мне все равно некогда о нем думать.
– Вы чего там шушукаетесь без меня? – Харука придвинулась ближе к ним.
– Мы говорим о Летти, – негромко соврала Ривка, и Мин Чжи кивнула в подтверждение. – Ты не общалась с ней после распределения?
– Видела пару раз, но издалека, она вела зарядку у рядовых своей бригады, там, кстати, Мара.
– Она ни разу не связалась со мной, – задумчиво проговорила Ривка и, тронув дисплей своего браслета, по внутренней связи нашла ее профайл и чирканула пару слов. – Я ей уже писала, но она не отвечает. В общем-то, мы и не друзья, но как-то… После того что с нами случилось, я думала, мы стали чуть ближе.
– Думаешь, она винит тебя за решение оставить Сэма в двигателе? – забывшись, внезапно произнесла Харука и тут же прикрыла рот ладонью.
Ривка тяжело вздохнула, и за столом повисло молчание.
– Думаешь, я сама себя не виню? – внезапно злобно набросилась на Харуку она, не сдержав эмоций. – Думаешь, я не вижу кошмаров и не чувствую себя виноватой? Как мне простить себя, если из-за моего решения погиб человек? Наш друг?
Подошедший с пивом рядовой, хмуро посмотрел на них но, поймав яростный взгляд Ривки, выпрямился, определив по погонам, что перед ним офицер, и быстро отчалил, даже не забрав лежащую на столе пластиковую карту виза. В ходу на Лахму были обыкновенные американские доллары, жалование платили тоже в них, переводя на личные счета военных.
– Но твое решение спасло остальных… – Мин Чжи успокаивающе погладила ее по плечу.
– Я думаю, мне надо поговорить с ней, – уже спокойнее сказала Ривка. – Как представится случай.
Вечер в обществе подруг был безвозвратно испорчен, и Ривка погрузилась в мрачные мысли предстоящего разговора с Летти, не зная, что сказать, не зная как поддержать, ведь понятия не имела о ее истинных чувствах…
****
КМБ – курс молодого бойца
КПП – контрольно-пропускной пункт
========== Глава 14 ==========
“Вся моя жизнь была дорогой к этому, словно я не находила себе места и прожигала ее в невозможности надышаться воздухом. Ощущение сдавленности в груди и одиночества в толпе всегда преследовало меня”.
– Ястреб 17, следуйте за мной. Головной, заходите слева, – скомандовала Ривка, ведя за собой пятеро истребителей.
– Есть, Ястреб 17.
Истребитель устремляется вниз, открывая огонь по бомбардировщику, шум двигателя перекрывается пулеметной очередью бластерных зарядов. Никакой порше не сравнится с ощущением полета и возможностью управлять современным истребителем.
– Мы его подбили! – раздается в эфире голос участвовавшего в симуляции рядового.
– Ястреб 17, я добью его! Предел скорости, – Ривка несется траверсом аккурат к бомбардировщику, потроша его из оружия; бластерный заряд попадает в кабину, бомбардировщик воспламеняется и пикирует вниз – к красным пескам Марса. – Есть!
– Ястреб 17, два истребителя на хвосте!
Ривка уводит самолет вверх, два GP-1 из ее отряда разлетаются в разные стороны, разделяя преследующий строй противника. Вспышки бластерных зарядов, вражеские истребители случайно подбивают своего. Истребители на хвосте в точности повторяют ее маневры, Ривка чувствует, как её самолёт сотрясает, и в следующий момент загорается аварийный сигнал на бортовой панели, предупреждающий о сбое в двигателе.
– Я подбита! – кричит она в общий эфир, и ее самолет по инерции еще несколько секунд летит вперед, а затем устремляется к земле.
Взрыв двигателя происходит прямо в воздухе, и вокруг все темнеет…
Пилотское кресло, двигающееся согласно маневрам летчика, отъезжает назад и встает на фиксаторы. Ривка сбрасывает шлем с линзами виртуальной реальности и яростно долбит по панели управления.
– Черт-черт-черт!!!
Она вылезла из симулятора GP-1 и раздражённо зашагала вдоль ряда тренажёров с занимающимися на них рядовыми и офицерами, среди которых неожиданно заметила Летти, которая стояла возле имитатора ZS-1 – основного самолета на вооружении у истребительской эскадрильи. Летти попала в седьмую бригаду, ангар которой располагался довольно далеко, поэтому Ривка практически не видела ее, а если она и попадалась, то только в дальней части столовой Красных Волков в компании Мары. Девушки вернулись к прежней дружбе, и Ривке это не нравилось.
– Эй, Летти!
Та обернулась и посмотрела на нее равнодушным, нейтральным взглядом, в котором едва ли можно было найти признаки того, что они пережили.
– Чего тебе? – колко бросила она, и Ривка даже на миг растерялась.
– Чего… Мне? – она и впрямь не знала что на это сказать. – Я просто увидела тебя и захотела поздороваться.
Летти, повесив шлем на крепление возле тренажера, взяла свою фуражку и подошла к ней.
– Привет, рада встрече, – она нацепила фальшивую улыбку и сообщила: – Однако мне пора, нужно перед ужином успеть заскочить в зиккурат.
– Мне тоже в сторону зиккурата, пойдем вместе? – Ривке пришлось догонять ее, потому что Летти без предупреждения двинулась в сторону выхода. – Как твои успехи? Слышала, тебе вверили взвод рядовых. Очень здорово.
– Это папа постарался, – сообщила Летти, не испытывая при это ни грамма гордости; в ее словах, скорее проскальзывала ярость.
– Как ты?
– Нормально.
Вот и разбился об это “нормально” приготовленный заранее разговор, и Ривка, не зная что сказать, просто молча доехала с ней в подземке до станции “Волчья нора”, а затем также молчаливо шла рядом по вечереющей Лахму, на которую спускались “алые сумерки”, как называли военные это явление – когда в красном закатном свете пропадали оттенки всех цветов, и все вокруг словно покрывалось красной акварелью. Люди из разных уголков земли становились одного цвета кожи, словно анкийская раса не имела никаких различий.
– Может, как нибудь присоединишься к нам в баре? – несмело спросила Ривка, когда они достигли одного из КПП в зиккурате, где им предстояло разойтись в разные стороны.
Летти посмотрела на нее с непониманием, будто Ривка не могла спрашивать о подобном.
– МакГрегор, ты… – начав твердо, Летти внезапно запнулась; она выпустила воздух через нос – так, что затрепетали крылья. – Я подумаю, – и, развернувшись, просто ушла.
– Так не должно быть… – негромкой фразой проводила ее Ривка, покачав головой.
– Офицер МакГрегор! Сюда! – окликнул ее женский голос.
Аризона Мундштайн, девушка-пилот из их бригады, которая пилотировала Аиду, и по совместительству любовница капитана Коэна, стояла возле входа в ангар, ожидая Ривку, которая ускорившись, подошла к ней и отдала честь.
– Да, лейтенант?
– Оттранспортируешь Ривку на диагностику в центр кибернетики, у нас срочный сбор оперативного звена, – сообщила она.
– Я, мэм? – удивленно воззрилась на нее Ривка, которая еще ни разу не сдвигала самолеты с места.
Аризона захлопала зелеными глазищами и наигранно заозиралась по сторонам.
– Ты здесь видишь кого-то еще?
– Капитан Коэн одобрит?
– Капитан Коэн приказал делегировать эту обязанность одному из техников, так что одобрение получено. Мне пора, – сообщила она и, развернувшись, пошла вглубь опустевшего ангара, где во внутренних помещениях располагался небольшой штаб их бригады.
Все техники уже ушли на ужин, значит, выбор пал на Ривку не из-за ее профессионализма, а просто оттого, что сделать это было некому. Рядовой, любовно драивший Стеллу, имел примерно такие же знания как и у Ривки, но он не был техником и, уж тем более, офицером, поэтому выбор пал в ее пользу.
– Рядовой, подать стремянку к Ривке!
Молодой человек оглянулся и, с коротким “да, мэм” придвинул трап, и Ривка, не веря в свое счастье, залезла в истребитель, впервые коснувшись бортовой панели не с целью диагностики, а чтобы тронуться с места. Сегодня во время боевого учения на тренажере она разбила такую же модель, а теперь сидела в настоящем самолете. Пускай ей предстоял не взлет, а лишь короткое руление по зиккурату до ангара кибернетиков, которые приведут истребитель в порядок, но Ривка была рада и такой мелочи. Двинувшись с места, когда рядовой откатил стремянку, она почувствовала дрожь предвкушения, словно собиралась взлететь. Ожидая, что после аварийной посадки ее будет преследовать страх, она ошибалась – никакой посттравматический синдром не смог выбить из нее любовь к небу, любовь к самолетам. Ей повезло с эскадрильей, ведь она мечтала попасть именно в истребительскую.
Медленно передвигаясь по пустоватому зиккурату, Ривка была сконцентрирована так, будто выполняла серьезную миссию. Она посмотрела в темное небо, полное звезд, прямо сейчас орбитальная база пролетала над Лахму, ох, как бы она хотела, совершив вертикальный взлет, полететь туда на GP-1! Ривка искренне полюбила именно этот истребитель – конечно, из-за имени на фюзеляже. GP-1 был крупнее маневренных штурмовиков ZS-7, отвечавшим представлениям Ривки о космических истребителях, и внешне был похож на знакомые истребители ВВС Земли, посему выглядел внушительно и вызывал в ней священный трепет. Не успев переодеться из летного комбинезона после тренажера, она и впрямь почувствовала себя летчиком и понимала, что именно здесь, на далекой планете Марс и находится ее настоящий дом.
Разъехавшись с встречным истребителем, который направился к взлетной полосе, а затем – вверх, разорвав небо гулом двигателя, Ривка мечтательно вздохнула и завернула в ангар кибернетиков, где ее уже встречали. На этом ее приключение закончилось. Нехотя откинув крышку кабины пилота, она вылезла на подставленную стремянку, поздоровалась с кибернетиками, носившими бордовые халаты вместо военных курток, и оглядела ремонтный ангар, в котором словно муравьи сновали работники даже во время ужина. Эти анкийцы были еще большими роботами, чем все остальные. В Ангаре стояла еще пара истребителей – эскадрона “Лазари”, куда, насколько она знала, рядовым распределили Клэйтона Финига.
– Сегодня посмотрим, что с ним не так. Может, переустановим систему. Завтра протестируем, – сообщил рыжеволосый молодой человек, пока к самолету присоединяли широкий кабель.
– С ней.
– Что, простите? – оторвавшись, наконец, от планшета сказал он.
– Это она, ее зовут Ривка, – хлопнув по резине шасси, Ривка улыбнулась. – Я могу пройти к поезду через ваше крыло?
– Да, конечно, от выхода направо через КПП, – он указал в дальний угол, где располагалась дверь, и Ривка застыла в неверии, встретившись взглядом с тем, кого не ожидала увидеть.
Ее сердце пропустило удар, а Александр просто стоял неподалеку, внимательно за ней наблюдая и улыбаясь. В руках его была дорожная сумка, а на нем – бордовая офицерская форма с нашивками подполковника. Да, Ривка знала о нем не просто мало, а, судя по всему, совсем ничего. Она направилась к нему быстрым шагом, не в силах поверить, что он здесь.
– С прибытием на Лахму, подполковник, сэр! – чуть замешкалась она, отдавая честь и чувствуя, что вот-вот не сможет сдержаться и просто набросится на него.
– Вольно, ря… Офицер? – заметив нашивки с тремя квадратами у нее на плечах, Александр удивился и сразу посерьезнел; он прекрасно знал, что такие звания даются не просто так. – Что случилось, что спустя пять месяцев, как я тебя не видел, ты уже старший уорент-офицер третьего класса? – в его голосе не было ни капли сарказма, а только проснувшаяся тревога.
Ривка осознала, что он и впрямь не слышал о том, что произошло с его курсантами, и, к сожалению, именно на ее долю выпадет тяжелое бремя рассказа.
– Сэр, мне нужно будет вам многое рассказать, – она чуть сникла и опустила взгляд, потерев затылок ладонью; налет от радостной встречи стерся. – Я направляюсь в столовую, составите компанию?
Она почувствовала ладонь на своем плече, затем теплые пальцы на щеке. Александр смотрел на нее в немом молчании, а затем просто обнял, бросив сумку на пол и не стесняясь сновавших в ангаре военных кибернетиков. Он сразу понял, что случилось нечто плохое, но постарался не показывать волнения.
– Тебе идет управлять истребителем, – сообщил он, переводя тему – Выглядишь уверенно.
Она с мягкой улыбкой отстранилась.
– Мне доверили перегнать истребитель на починку, боюсь, взлететь мне дадут еще не скоро. Почему не сообщил, что прилетаешь? – негромко спросила она, когда они тронулись к выходу.
