Текст книги "Исход земной цивилизации: Анклав (СИ)"
Автор книги: Anya Shinigami
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)
Бездумно набирая в тарелку все подряд, Ривка прогоняла в голове полученные знания по химии. Кажется, она поняла почему в большинстве своем курсанты выглядели слегка отстраненными – они занимались тем же самым, систематизировали полученные знания, стараясь стать лучше. И Ривка превращалась в их подобие, иначе не смогла бы выжить. Через полтора месяца будет зачет, и она не хотела бы попасть в пехоту. Учеба давалась ей все лучше, на зарядке она больше не выбивалась из общего ритма, на самообороне показывала неплохие результаты, а на тренажерах по пилотированию и вовсе была одной из лучших, чем вызывала зависть и злобу отстающей Мары. На удивление, весьма посредственная на других занятиях Летти стала главной ее конкуренткой в борьбе за звание лучшего пилота, однако так было даже интересней. Но все тренажеры и не шли в сравнение с тем, что ожидало их на Лахму – настоящие космические корабли и истребители, а еще… бескрайняя темень Вселенной и звезд далеких свет.
В общем и целом Ривка оказалась не так плоха, как думала ранее, она, прилагая немалые усилия, смогла держаться на равных с анкийскими курсантами. И с каждой неделей становилось все легче, правда домой она попадала не каждые выходные, теперь предпочитая постоянные тренировки и учебу.
– Говорят, канцлер Геб совсем плох, – шепнула Мин Чжи, присаживаясь рядом и ставя на стол поднос с едой и глядя в телевизор, где седой канцлер пожимает руку министру здравоохранения Даичи Ито после согласования очередного нововведения в мир человеческой медицины. – Ему от силы осталось пару лет.
– Давно понятно, что ему недолго осталось, он ходит-то с трудом. Как он вообще дожил до тысячи трехсот восьмидесяти двух лет! – Дана, выделявшаяся белыми нашивками среди бордовых, как всегда обедала с подругами. – Вагнеру и то меньше.
– Да нормально он ходит… – Ривка, не заинтересованная в разговоре, механически ворочала ложкой в супе, предаваясь своим мыслям, пока ее не вывели “на поверхность” щелчки пальцев перед носом.
– Прием, – в который раз повторила Мин Чжи. – Ривка, я скоро разочаруюсь в тебе, хватит уходить в себя. Ты нужна мне энергичной, – и она наклонилась, шепнув на ушко: – Вон, даже с фараонами давно не цапалась.
– Ну, тема канцлера мне не очень интересна, знаешь ли, – и Ривка, подобно сокурснице, понизила голос: – А времени на разборки с фараонами у меня катастрофически мало.
Дана и Мин Чжи переглянулись, но за них ответила Харука:
– Вот когда начнется активное противостояние кланов, поверь, тема канцлера станет еще интереснее. Кланы готовят своих представителей на эту должность, у всех есть свои козыри.
– А какой прок в соревнованиях, если все равно Анкиа выберет потомка египетской крови? Судя по тому, что я прочитала в истории, он был в не слишком хороших отношениях с Нинуртой и Инанной, какой ему прок сажать потомков этих кланов, – она взглянула на Летти, Джека, Ларса и Медетту, – на позицию канцлера? У клана Мары шансов, конечно, чуть больше, так как она происходит от отца Анкиа – Энки, но я думаю, это тоже маловероятно. Трон ведь наследуется от отца к сыну.
– Видимо, историю ты читала по диагонали, – ткнула Дана в невежество. – Лет тридцать назад подписали либелус* о том, что после смерти канцлера приемник будет выбран путем соревнований между кандидатами.
– Я читала, – Ривка хмыкнула, – только как там сказано, последнее слово будет за Анкиа. Это приписка мелкими буквами в конце закона, так что ваша демократия гроша ломаного не стоит.
Она случайно бросила взгляд на преподавательский стол, откуда на нее задумчивым взглядом смотрел Александр, и ей на миг показалось, что он слышал их разговор, что-то для себя решая. Мог ли у него быть суперслух? Она тряхнула головой, отгоняя подобные мысли, но внезапно спросила:
– Как вы думаете, у анкийцев, как одна из сверхспособностей, может быть развит суперслух? – она мельком взглянула на Александра, но тот уже общался с Вагнером, кажется, оба над чем-то смеялись.
– Никогда не слышала о подобном, а что? – уточнила Дана, перевязывая потуже хвост на затылке.
– Да так, ничего, – ответила Ривка, поднимаясь с места, чтобы отнести поднос к стеллажам с грязной посудой возле входа на кухню.
Она посмотрела на поваров, а также вспомнила обо всем прочем персонале, обслуживающем академию. Все они тоже проходили здесь учебу и, как она узнала позже, с трудом сдали выпускные экзамены, а кто-то и вовсе провалился. Здесь, на Земле было много простых рабочих анкийцев вплоть до охранника на въезде в парковку у яффских ворот, их разум и силы были слабее, а продолжительность жизни меньше. Она знала, что Мэри, которая не слишком дружелюбно встретила ее на ресепшне в первый день, было всего сто лет, но выглядела она уже далеко за тридцать. Чаще всего эти анкийцы были результатом кровосмешений людей и анкийцев и служили прямым доказательством того, что сила вырождается.
Ривка хоть и была рождена от простых людей, но искренне надеялась, что не попадет в эту категорию анкийцев. Они не были третьим сортом, но стояли где-то посередине между анкийцами и людьми. Отсюда и произрастала классовость этой расы.
Во время перерыва между занятиями Ривка занялась подготовкой к экзаменам, до которых оставалась неделя. Не переставая штудировать учебники, она все явственнее ощущала потерю связи с внешним миром и уже как два дня не общалась даже с Беном. Увидев уведомление на планшете, Ривка ткнула на него.
“Ребекка, не захватите меня завтра в Тель-Авив?” – гласило сообщение от Александра, который после единственной поездки в обе стороны больше не просил об этом.
Курсанты и преподаватели общались по внутренней социальной сети. Ривка не почувствовала ни капли неловкости, чирканув отрицательный ответ.
“Я пригласила на семейный ужин О Мин Чжи. Как вы знаете, у меня не густо с пассажирскими сидениями”.
Она отложила планшет, сидя за столиком и решая химические задачки на обыкновенной бумаге. Все-таки сложно привыкнуть к полностью интерактивному обучению. Планшет пискнул новым сообщением.
“Мне найти ей на выходные занятие получше? (trollface) ”
Ривка вперилась в шутливое сообщение декана, не веря своим глазам. Ей казалось, что у этого человеком с юмором было не очень, он практически всегда был профессионально холоден и сторонился более близкого общения с курсантами своего факультета. То, что она его подвезла ни капли их не сблизило, а эпизод с мимолетным сексом и вовсе стерся, будто его и не было.
“Сэр, тогда мне проще выкрутить свечи”, – сарказмом на сарказм ответила она, однако ответа не последовало, что заставило Ривку понервничать, отдаваясь паранойе, что ее фраза прозвучала слишком грубо, особенно по отношению к нему.
Она закусила губу, думая, что подобное своеволие может вылиться ей в проблемы, но спустя пару секунд пришло новое сообщение:
“Уже чувствую вибрации вашего страха перед неотвратимой чисткой унитазов зубной щеткой.”
И еще одно:
“Вольно, туалеты отменяются, но на кибернетике ждите мести >:) ”.
Что это? Четырехсотлетний человек ставит смайлы? Какая прелесть. Ривка невольно улыбнулась и написала ответ:
“Жду с нетерпением”.
Но вместо того чтобы отправить, ее пальцы замерли над планшетом. Удалив сообщение, она написала другое:
“Я готова к любому вопросу, сэр :P”
Дурацкие сообщения декана подняли настроение, и Ривка, насвистывая мелодию, стала собираться на следующую пару. После изменений в расписании, согласно распределению, в четверг первым после обеда стояла пара по кибернетике.
– Ты чего такая веселая? – спросила Дана, зашедшая в гости в соседнюю казарму.
– Не знаю, наверное, радуюсь тому, что завтра, спустя две недели, увижу семью.
– В следующий раз обязательно возьми с меня собой, – посетовала Дана. – Если бы не день рождения отца, мне бы не пришлось лететь в Ирландию.
– Мама думает, что я живу в Милане, – созналась Ривка, и ее настроение вмиг омрачилось этой долговременной ложью. – Как и мои друзья.
– Бен и Рейчел? – Дана понимающе взглянула на подругу. – Я старалась не заводить друзей среди людей, потому что рано или поздно с ними придется расстаться. Люди не должны запоминать наших лиц, потому что бывают случаи, когда они узнают не изменившуюся тебя через двадцать, тридцать, пятьдесят лет на улице. И тогда приходится прибегать к помощи гирсу.
– Что еще за гирсу? – удивилась Ривка. – Какая-то технология? Вроде был город в Шумере с похожим названием.
– Это один из опер штабов от Бад-Тибира, они занимаются изменением памяти у людей, филиалы есть практически во всех уголках Земли. Но ты права, название организации исходит от шумерского города Гирсу. Я все время забываю, что ты маленький несмышленый ребенок.
– Разрешаю себя просвещать. А кто туда попадает? В Гирсу?
– Обычно анкийцы, окончившие Сиппур, и естественно не сразу после выпуска, потому что умение это очень трудное. Их обучают влиянию на человеческий разум. В некоторых случаях это гипноз, в некоторых – непрямое вмешательство, к примеру, просто прохожий на улице, который мягко и ненавязчиво касается твоих воспоминаний, удаляя их или корректируя, доказывая, что похожий на тебя человек, встретившийся на улице, не так уж и похож на тебя. Но таких сильных гирсу мало. Что, передумала быть игигом? – рассмеялась Дана, назвав пилотов архаично. – Мне казалось, ты влюблена в космос и просто мечтаешь управлять истребителем.
– Нет, ни разу не усомнилась в решении. Вот касательно Медеи, думаю, она надеется с промежуточными перевестись в Сиппур, она все-таки политологию оканчивала. – Нам пора бежать, – Ривка, взглянув на часы, быстро запихнула планшет в сумку и, расставшись с Даной в учебном корпусе, отправилась на кибернетику.
Когда она вошла в класс, все уже сидели на местах, профессор стоял у доски, задумчиво глядя на проекцию головы робота. Он и не заметил как вошла Ривка. И стоило ей занять место, как прогудела короткая сирена, возвещая о начале урока. Курсанты встали по стойке смирно возле парт, а Александр наконец обернулся и, молниеносно проверив, все ли на месте, пересчитав по головам, начал урок. Ривка обиделась, когда он игнорировал ее поднятую вверх руку и спрашивал других курсантов. Он задавал интересные вопросы с подвохом и когда кто-то ошибался Ривка еще сильнее тянула руку, но он ее игнорировал. Конечно, программирование искусственного интеллекта, которое они начали проходить совсем недавно, не было ей знакомо, но на кибернетике и летательных тренажерах она выкладывалась по максимуму и знала все наперед.
После окончания пары, недовольная Ривка, чиркнув преподавателю одну строку в мессенджере, надменно прошествовала мимо него, задрав нос. Сообщение содержало всего два слова: “отличная месть”…
***
Мин Чжи в развевающемся летнем “рваном” топе стояла в кабриолете, ловя порывы встречного воздуха. Складывалось впечатление, что еще никогда прежде она не ощущала такой свободы и потому, вытянув одну руку вверх, напевала заводную корейскую песню, и Ривке даже отдаленно показались знакомыми некоторые слова, ведь она выбрала спецкурсом из азиатских языков именно корейский.
– Мин Чжи, сядь, пожалуйста, сейчас будет крутой поворот, – прокричала Ривка, и та послушно присела, отпив крепкого темного израильского голдстара. – Меня все зовут дикаркой, но сейчас немного дикой кажешься ты, как будто впервые едешь на машине с открытым верхом и пьешь пиво.
– Я выросла в очень строгой семье, – задорно щелкая пальцами в такт заоравшей из динамиков “Escape” Rupert Holms, ответила она. – Еще никогда не уезжала никуда с друзьями.
– Я всего лишь пригласила тебя на семейный ужин.
– Ты обещала потом ночную жизнь Тель-Авива показать!
Но Ривка ничего не ответила, а, посмотрев на Мин Чжи, не сговариваясь, вместе с ней запела на припеве:
– Yes, I like Pina Coladas and getting caught in the rain!..
Они мотали головами, наслаждаясь каждый своим: Ривка – дорогой, ведь теперь ее порше не часто выезжал с парковки, а Мин Чжи – возможностью побывать вне надзора родителей и руководителей, а также хмелем пива в предвкушением сегодняшней ночи, словно в ожидании некоего бала для Золушки. Ривка даже пообещала откопать ей какое-нибудь платье, благо их было превеликое множество.
– Мин Чжи, ты главное не ляпни ничего лишнего, – глядя на совершеннейшим образом экзальтированную девушку, попросила Ривка. – Давай пробежимся по легенде…
***
– Какой приятный сюрприз! – не без скепсиса заметила Ривка, заходя домой и видя встречающего ее Бена, но когда за ним выросли его мать и Яэль, она тут же нацепила одну из своих самых доброжелательных масок. – Тетя Ариэль, как давно мы не виделись! – она расцеловала ее в обе щеки. – Это моя подруга Мин Чжи, она из Франции, – лица Яэль и Ариэль при взгляде на “француженку” слегка вытянулись.
– Oui. j’habite Paris*, – надо было видеть идиотски-доброжелательное лицо Мин Чжи в тот момент; Ривка захотела ударить себя по лбу и спрятаться в кустах.
– Миленькая француженка, а какие у нее французские глаза. Нашла самую французистую из французов, да?
Ривка ткнула нашептывающего ей на ухо Бена кулаком в плечо, провожая взглядом подругу и матерей, решивших сначала вручить той бокал красного вина, а затем показать гостиную и кухню. Что удивительно, мать Бена как-то уж совсем уверенно чувствовала себя в этом доме, что не могло не настораживать.
– Мог бы и предупредить, что собираетесь к нам на ужин. Как твоя нога?
– С ногой все в порядке, зажила. Вообще-то я сам узнал только час назад и сразу написал тебе. Телефон надо чаще проверять, – шепнул он и подтолкнул ее вперед.
– Дедуля! – Ривка расплылась в улыбке и бросила обнимать любимого деда, который при виде нее едва не прослезился, да так, что не смог встать с кресла, а только повалился обратно, обнимая долгожданную внучку.
– Где ж тебя носит, наша Ривка? – хрипловатым добродушным голосом произнес он, улыбаясь со всей искренностью и добротой.
Он был всегда строг с Яэль, частенько отчитывал ее, как дочь, которую он “неправильно” воспитал, виня при этом только себя, но его сердце смягчалось при виде любимой внучки. А здоровье его после смерти жены ослабело.
О Мин Чжи больше не вела себя как дура, осознав, что немного перестаралась с французским на пороге и вполне оживленно влилась в беседу за столом. Слава Богу, не пришла любившая внезапно наведываться тетя Фира, уж ее крутой нрав был известен не только в кругу семьи, но и на ближайших к ее дому улицах, попадавших в радиус ее шумных обсуждений поганых соседей.
Бен и Ривка тихо перешептывались, изредка вставляя реплики в общий разговор, чтобы не выглядеть отстраненными, хихикали над душой компании, в которую превратилась Мин Чжи, и обсуждали сегодняшний вечер. Бен осторожно промакнул салфеткой уголок губы Ривки, негромко обозвав свинтусом, когда разговоры за столом стихли. И, о Боже, ну конечно же, все взгляды обратились к ним, никто не понимал их братских отношений. Мама Бена с улыбкой и гордостью смотрела на сына, а Яэль – на дочь. Дедушке, кажется, уже слышался звук бьющегося свадебного бокала, а лицо Мин Чжи приобрело слегка удивленный оттенок.
– Нет! – сказала Ривка, глядя на открывшую рот мать. – Это не то, о чем вы подумали. Мы друзья и всегда ими будем.
– Что? Я еще ничего не сказала, – возмутилась Яэль. – И вообще, как ты со мной разговариваешь?
– Да-да, вас, молодежь, нынче не поймешь! – повысил голос дедушка.
– Сколько нам еще ждать, когда ты поймешь, что вы не просто друзья? – внезапно вступила Ариэль, заставив Ривку соскочить со стула.
– Ариэль, прошу прощения, я… Постойте, а почему только я? – Ривка чуть обомлела, но потом перевела настороженный взгляд на Бена, но увидела только лишь кипу на его затылке. – Я что-то пропустила?
– Огромное тебе спасибо, мама! – раздался внезапно негромкий, но наполненный шипящими нотками голос Бена; он содрал с колен салфетку, встал, бросил ее на стул и добавил: – Спасибо за чудесный ужин, Яэль. Исаак, – он кивнул в полупоклоне и отчалил к выходу, оставив после себя немое молчание.
– Как это понимать? – возмутилась Ривка. – Бен, подожди меня. Идем, Мин Чжи, – безапелляционно приказала она, и та, тихонько извинившись и попрощавшись тремя быстрыми поклонами каждому участнику ужина, усвистела вслед за мечущей молнии Ривкой.
Она едва не сломала каблук на ступени крыльца, пытаясь догнать Бена. На улице накрапывал мелкий октябрьский дождик, навевая прохладу. Ривка, на ходу накидывая легкий пиджак, уже и не слыша просьб подождать от догоняющей Мин Чжи, вылетела за калитку. Бен стоял там, подставив лицо мелким каплям, словно принимая холодный душ, чтобы прийти в себя.
– Бен! – она подлетела к нему, схватив за руки. – Бен, что за глупости? Почему ты ушел? – даже чуя неладное, Ривка не могла сказать что-то более вразумительное.
Он положил ладони на ее плечи и притянул к себе, зарывшись носом в ее волосы, и тут она наконец-то осознала свою глупость и слепоту. Его объятия были печальными, словно он прощался, прекрасно понимая, что ничего хорошего из предстоящего разговора не выйдет. Мин Чжи стояла возле раскрытой калитки, прячась от дождя под деревом, молчаливо наблюдая за сценой…
***
тедаут зеит – израильский внутренний паспорт, айди карта.
либелус – Билль (англ. bill; от среднев. лат. libellus) – слово, означавшее первоначально рукопись, грамоту и получившее впоследствии в английском юридическом языке весьма разнообразное значение: под ним стали понимать разные бумаги, относящиеся к администрации, торговле, судопроизводству и т. п. Главным образом под Б. разумеют предложение об издании нового закона или постановления, вносимое в одну из палат, или же, в наиболее обширном смысле – сам закон или постановление.
Oui. j’habite Paris* – да, я живу в Париже.
С Новым Годом, товарищи!
========== Глава 7 ==========
Мин Чжи едва удалось утащить Ривку от барной стойки, где один из посетителей стал недвусмысленно намекать на постель, а она, поначалу позволив ему придерживать себя за талию, закончила дело печально – с виду приличный и солидно зарабатывающий мужчина, коих в подобном фешенебельном баре было предостаточно, оказался на полу с заломленными за спину руками после вопроса о том, сколько стоит провести с ней ночь. Охрана, прибежавшая на помощь, не стала устраивать крупномасштабные разборки, и дело, слава Богу, решилось миром. Похоже, случайный мужчина, говорящий по-французски, после того как его уложили мордой в пол, только сильнее воспылал страстью к сумасшедшей блондинке, бросающейся на мужиков с кулаками, посему, якобы извиняясь, оплатил все их последующие напитки и периодически с дебильноватой улыбкой поглядывал в их сторону.
– Похоже, он любит унижение, – пьяненько засмеялась Ривка, присаживаясь с коктейлем в освободившемся чилауте.
– Это так ты отдыхаешь? Ловишь мужиков в дорогих барах? – похоже, Мин Чжи с сомнением относилась к подобного рода развлечениям.
– Могу и в дешевых, мне спонсоры не нужны. И потом, это уже третий бар за ночь. Здесь никто не курит и потише, надоела долбежка. Я, поверь, пришла сюда не ради съема. И ноги болят, – она потерла уставшую после ночных приключений лодыжку; часы показывали начало четвёртого утра и, в целом, пора было собираться домой. – Что ты на меня так смотришь? – Ривка залпом выпила принесенную текилу и запила ее маргаритой. – Я решила надраться, у меня есть повод.
– Твой повод – это раздувание из мухи слона, – заметила Мин Чжи, отпив свой пина колада. – Ты должна радоваться, что все так вышло. Ваши пути все равно вскоре бы разошлись.
Ривка обратила на нее замутненный взгляд, сдвинула густые брови и подняла указательный палец вверх.
– Нет, дорогая, вскоре – это довольно таки растяжимое понятие. Лет десять я бы могла еще обманывать близких своим молодым видом, следующие двадцать – объяснять пластическими операциями, хотя мама меня бы убила, если бы я легла под нож.
– Да, это ее очень касается.
– Не передергивай! Итого двадцать пять – тридцать лет у меня еще есть. За это время я бы смогла завести семью, а уже потом поступить в Нью-Бабили. Черт возьми, и почему я не подумала об этом раньше? – она ударила себя по лбу и посмотрела в свое расплывчатое отражение в окне высотки, где они коротали последние часы перед сном.
– Семью с кем? С Беном? – Мин Чжи скептично хмыкнула. – Он человек, Ривка! Проблема даже не в том, что он в течении следующих шестидесяти лет он состарится и умрет, здесь есть куда более опасные подводные камни: ты хочешь пережить своих детей? Увидеть как состарятся и умрут они?
– Они могут быть и анкийцами, – сказала Ривка уверенно. – У меня есть на это все шансы.
– И если даже они получатся анкийцами, то у них будет более чем посредственное существование, и все равно их жизнь может получиться короче твоей. У тебя хоть раз получилось круги на воде пустить на уроках силы?
Ривка положила подбородок на ладони, видимо, не в состоянии удерживать голову на весу.
– Да, ты права, я и сама могу оказаться слабенькой. Кто знает, как повлияло на меня родство с людьми. Впрочем, даже Юваль не выглядит на двадцать пять в свои годы.
– На самом деле Юваль, похоже, везунчик. Многие анкийцы в его годы выглядят лет на сорок, – Мин Чжи пожала плечами и отодвинула от Ривки стопку текилы, правда та сразу же придвинула ее обратно и махнула залпом, скривившись.
– Ривка, тебе нужно понять, привыкнуть, что этот мир больше не твой. Пускай мы и тесно связаны с людьми, но мы не люди. Мы не мешаем свою кровь с людьми. Да, у нас очень скудный генетический материал, и с тех пор как мы поняли, что вырождаемся, мы стали держаться друг за друга, поэтому вступаем в браки с родственниками. Практически у всех нас родственные связи не далее семи-восьми степеней родства. Нас так воспитывают. Мы не испытываем к людям никаких негативных чувств, просто в нас заложено родителями оправданное равнодушие к ним. И это не шовинизм.
Ривка почти сползла на стол и едва держала глаза открытыми.
– Но я – не вы, – пробубнила она едва различимо. – Я выросла среди людей, и они мне не чужие. У меня здесь семья. И тетя Ариэль была права, мы с Беном не просто друзья, – она изловчилась и выудила из сумочки телефон, закрыв один глаз, не без труда его разблокировала и отрыла фейсбук мессенджер, чтобы написать Бену.
– Нет-нет, – Мин Чжи вырвала телефон из ее рук, едва не утопив в коктейле. – Даже не думай писать ему! Ты пьяна в стельку, – от греха подальше она сунула телефон к себе в клатч и тут заметила, что Ривка даже физически не смогла бы ей возразить.
Сползая на стол, она засыпала все крепче, держа одну руку перед собой так, как будто в ней все еще был телефон. Мин Чжи едва растолкала ее, чтобы довести вниз и усадить в такси. Чудо, что она заранее перед пьянкой спросила и запомнила адрес квартиры Ривки, и вот, наблюдая за тем, как та отчаянно пытается вставить ключ в замочную скважину, Мин Чжи резко ощутила разочарование в сегодняшнем вечере, да и в самой Ривке. Ей вряд ли удастся в ближайшее время научиться жить по-анкийски. Даже все время находясь в академии и прочитав сотню заумных книг, она все еще была человеком, и потому люди для нее ничем не отличались от анкийцев.
Шатаясь из стороны в сторону, Ривка достала постельное белье из шкафа в спальне и вручила его Мин Чжи, так как та стояла на ногах более уверенно. Хорошо еще что они заранее разложили диван.
– Вода в холодильнике, – сообщила Ривка и устало поплелась к себе в комнату.
Мин Чжи на миг показалось, что полумраке квартиры в ее глазах блеснули слезы.
– Что за дурочка, точно маленький ребенок, – пробурчала Мин Чжи и пошла в душ, думая, что, невзирая на стадо тараканов в голове, Ривка была забавной и, в общем-то, безвредной.
Забравшись в душевую кабину, Мин Чжи открыла кран, но ничего не произошло, только воздух загудел где-то в трубах.
– Просто прекрасно! – чертыхнулась она, собираясь вылезти, но тут на нее полилась ледяная вода, и Мин Чжи ойкнула, но застыла под струями холодного душа, глядя на потолок, под которым словно в невесомости, сталкиваясь, плавали водяные сферы.
Часть воды лилась на нее, но по краям рассеивателя поднималась вверх, и Мин Чжи, нажав на рычаг еврокрана, выключила воду и вышла из душевой кабины, обернувшись в полотенце.
Ривка спала мертвым сном, непередаваемый аромат перегара не перебивал даже свежий морской бриз из открытого настежь окна. Мин Чжи взяла телефон и, включив фонарик, подошла ближе, ничего не понимая. Ривка смахивала на не первой свежести труп и пришлось даже проверить, дышит ли она. Дыхание ее было тяжелым, и Мин Чжи вдруг заметила, как мечутся из стороны в сторону ее глаза под веками, словно ей снится нечто ужасное. Обратив внимание на прикроватный столик, Мин Чжи чуть не ахнула: вода в стакане медленно закипала, пузырясь.
Не в силах поверить своим глазам, она метнулась в гостиную к своей дорожной сумке и выудила оттуда устройство, с виду напоминающее обычный сотовый телефон с сенсорным экраном. Вернувшись к Ривке, она взяла ее волос с подушки, вложила в выдвинувшийся сэмплер, защелкнула его, направила прибор на Ривку и посмотрела в видоискатель, удивившись еще больше – в инфракрасном свете вокруг подруги стало явственно заметным некое сияние. Набрав команду, запустившую поисковую программу, Мин Чжи вернулась в гостиную и, присев на диван, стала нервно постукивать пальцами по подлокотнику, ожидая окончания завершения процессов программы. На дисплее одна за другой загорались фамилии знакомых и незнакомых ей людей из базы данных по божественной крови. Кланы канцлера египетской крови, кланов, берущих начало у первых индийских царей, еврейские кланы от царя Давида, а также аккадские и шумерские, и только дойдя до последнего клана подсчет на миг прекратился. Открылось новое окно, в котором смена имен замедлилась для проведения особо тщательной проверки каждой персоны. Мин Чжи замерла на месте, не поверив своим глазам, ведь она и раньше применяла к Ривке это устройство, но оно ничего не показывало, и министр был очень недоволен. Теперь, когда сила вспыхнула в ней по непонятным причинам – наверное, из-за потрясения, связанного с прекращением отношений с этим земным человеком – сомнений более не осталось.
“Совпадение 97,8%” – гласило сообщение, и Мин Чжи задержала дыхание, глядя на одно-единственное имя, высветившееся на экране.
***
Вместо того, чтобы насладиться выходными в компании семьи и Мин Чжи, Ривка сидела дома перед телевизором, отправив подругу на шоппинг на улице Дизенгофф, сославшись на сильное похмелье, хотя в действительности его почти не было. Погода стояла непляжная, поздний октябрь уже поливал Тель-Авив дождями, хотя дневная температура не опускалась ниже двадцати пяти. Мин Чжи с пониманием отнеслась к такой неумелой лжи про похмелье и как-то легко оставила Ривку в одиночестве, правильно распознав это ее желание.
Неужели Бен и впрямь решил исчезнуть из ее жизни? Их разговор под дождем оказался довольно кратким, Бен признался, что любит ее, и более оставаться подле нее в качестве друга не может, а Ривка только молчаливо слушала, чувствуя, что у нее из груди вырывают здоровенный кусок. Будь она человеком, смогла бы она стать ему спутницей жизни? Конечно, уверенности не было, но Бен был именно тем, что ей нужно, да и пора было уже нагуляться им обоим. Но в последние месяцы жизнь Ривки кардинально изменилась, и она не знала, вспоминая слова Мин Чжи, сможет ли жить с пониманием, что Бен состарится намного раньше, а она к тому времени вряд ли постареет внешне и на год. Сможет ли она, даже признавшись ему в своей особенности, ведь браки между людьми и анкийцами не запрещались, наблюдать за тем как вырастут и постареют ее дети, ибо вырождение анкийской силы при смешении с людьми приведет именно к этому. Так стоит ли бросить Нью-Бабили ради нескольких лет туманного счастья? Мин Чжи была права касательно каждого пункта, озвученного во время их пьяного разговора в баре Knock-Knock, а Ривка могла подписаться под каждым ее словом.
Мать звонила сегодня уже сто раз и требовала объяснений касательно ее поведения и того, почему Ариэль не берет трубку, но она уже прекрасно понимала, что Бен и Ариэль исчезнут из их жизни из-за дурного характера дочери. А Ривка то и дело поглядывала на ключи от машины, висевшие на крючке возле двери, стараясь убить в себе желание сорваться и поехать к нему, чтобы ответить на его чувства. Но любила ли она его на самом деле? Или в ней, как в случае с Алом, преобладало дурацкое чувство собственничества? Когда она позволила себе раскиснуть?
***
Ривка сидела в учебном корпусе – в кабинете для занятий с иллюзорными окнами с видом на Эйфелеву башню – и готовилась к последним экзаменам. В вечернее время за час до отбоя здесь уже никого не было, и она могла хоть немного насладиться одиночеством.
Александр, зайдя туда с единственной целью – помочь, вдруг заметил, как она изменилась за два с лишним месяца, проведенные в академии, и дело было даже не во внешности – волосы ее отросли ниже лопаток, а мышцы подтянулись – налицо была усиленная работа над собой, хотя она больше не враждовала с фараонами. Она стала собранной и строгой, но практически перестала улыбаться. Ривка вскочила со стула по привычке и отдала честь старшему по званию, а он присел напротив и, пододвинув стул, посмотрел на нее, наблюдающую за ним в молчании.
– Вольно, Ребекка, присядьте, – попросил он, и она подчинилась; на столе перед ней лежали записи химических и физических задач, она так и не оставила привычки конспектировать на бумаге. – Скажу прямо, меня прислал к вам Роберт Бишоп, и я немного удивлен, почему вы сразу не пришли ко мне. Это какая-то глупая гордость? Разве я не ваш декан?
Они уже давно превратились в профессора и курсантку, он больше никогда не просил подвезти его в Тель-Авив, никогда более не писал ей странных забавных сообщений, впрочем, как и она. Александр был приветлив и дружелюбен, но не более того.
– Все в порядке, я на стадии решения своих проблем.
– Да, инсценировка собственной смерти, конечно, радикально изменит ваше положение и вас никто не будет искать, – сказал Александр. – Однако вы же понимаете, что это не самый лучший выход из ситуации. Все, что вы сможете потом – это наблюдать со стороны за близкими без возможности прикоснуться. Плохая идея.
Она обратила на него сосредоточенный взгляд, вместо былой дерзости в нем была какая-то необъяснимая решительность.
– Поверить в то, что я разбилась в автокатастрофе сможет каждый. Все именно этого и боятся, – она откинулась на стуле, переведя взгляд на Эйфелеву башню. – Мне больно, оттого что я постоянно лгу.
