Текст книги "Витязь (СИ)"

Автор книги: Amazerak

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

В общем, упражнения эти требовали осторожности, и хорошо было бы, если б они проходили под руководством знающего тренера. Но поскольку такового не наблюдалось поблизости, приходилось всё постигать самому методом научного тыка.

Ровно в полдень к пустырю у заброшенного цеха подъехал большой бежевый паромобиль с мягким верхом, длинным капотом, под которым, наверняка, прятался внушительных габаритов котёл, и двумя трубами над передними крыльями. В машине сидели трое.

Паромобиль затормозил, задняя дверь открылась, вышел старик. Маленького роста, седой, в чёрном дорогом пальто, чёрном цилиндре. В руке, затянутой в чёрную кожаную перчатку он сжимал трость. Больше всего меня поразило его лицо: суровое, неподвижное, холодное. Прямая складка рта, обрамлённая глубокими морщинами, выдавала его угрюмый характер, а взгляд бесцветных равнодушных глаз был устремлён на меня.

Я почему-то был уверен, что на встречу явится мой ночной попутчик, но приехал совсем другой человек, и теперь я не знал, что дальше ждать. Очень уж всё выглядело подозрительным.

– Здравствуй, Михаил, – произнёс старик спокойным, безучастным голосом. – Приехал, значит. Очень хорошо. Мне надо было тебя повидать.

– А вы, как я понимаю, боярин Крылов? – прищурился я.

– Ты правильно понял.

– Что ж, тогда жду объяснений, потому что в списке великий родов такой фамилии не числится.

– Да, это так, данная фамилия не числится в списке, – старик ни капли не смутился. – Но к делу это не имеет отношения.

– Ладно. Тогда выкладывайте, что имеет отношение к делу.

– Пошли пройдёмся, – предложил старик.

Мы побрели по укрытой белым ковром земле. «Боярин» Крылов шёл рядом, и я чувствовал угрозу, что исходит от него, хотя и не мог себе объяснить, в чём это выражается. На всякий случай защита моя была включена.

– Ты здесь, чтобы получить информацию, – начал старик, – и я тебе кое-что расскажу. Противостояние, частью которого ты оказался, имеет древние корни. История эта длинная, но я постараюсь говорить покороче. Так вот. Идёт борьба. Она продолжается столетиями, с тех пор, как стихийники, придя к власти, запретили все остальные школы. И как в большинстве войн, в ней существует две стороны. Одна – это те, кто хочет искоренить стихийные школы и принести хаос, другая – те, кто желает сохранить порядок на русской земле, не допустить разрушения устоев. Первые прячутся в сибирских лесах, подальше от глаз людских и там практикуют свои тёмные чары. Возможно, ты уже сталкивался. Неприятная вещь. Но есть и такие, кто живёт среди нас. Они маскируются под верных подданных короны и ведут свою чёрную работу среди простых людей. Они насаждают идею, будто существующие семьи не вправе находиться во главе нашего общества, что, якобы, мы должны вернуться к истокам и разрешить практику тёмных чар. Они настраивают народ против власти и Бога, они – гниль, что расползается по телу отчизны, и пока они не будут изведены под корень, ничего хорошего нас не ждёт.

– Что ж, интересно, и какое это имеет отношение ко мне? – я уже понял, что собеседник мой не из тех, с кем я надеялся связаться.

– Твой отец, Савин Николай Семёнович, состоял в «союзе сильных», и по их наущению соблазнил дочь одного из знатных родов, убедив её в том, что появление ребёнка, владеющего энергетической техникой – есть великое благо для Отечества.

– Но разве энергетическая техника не признана слабой?

– Не совсем так. При стечении некоторых обстоятельств, потомок может оказаться весьма силён, даже чрезмерно.

– И это мой случай?

– Некоторые уверены, что да, и потому желают убить тебя, дабы ты не нарушил баланс, а враг не получил козырь в свои руки.

– И почему вы мне это рассказываете? Кто вы? – мне стало совсем не по себе от этих слов.

– Как ты, надеюсь, догадался, я – тот, кто борется с врагом. Тот, кто призван устранить проблему. А проблема – это ты. Просто хочу, чтобы ты напоследок узнал, почему тебе суждено умереть.

Я остановился и невольно сглотнул слюну. От этого признания меня в дрожь бросило. Не каждый день к тебе приходит человек и будничным тоном заявляет: «Добрый день, я пришёл вас убить».

– Так значит, это ты стоишь за покушениями?

– Именно. Я пробовал разные способы. Нанимал бандитов, потом – стрелка, потом послал двух витязей. Но ты оказался слишком живуч.

– И четырёх дружинников вчера тоже ты подослал?

– Нет, это не мои люди. Тебя не я один желаю убить. Но сделаю это, в конечном счёте, я.

– Интересно, как же? – я стоял и смотрел в глаза моего убийцы, а тот даже бровью не повёл.

– Поверь, мне это не составит труда.

И тут от старика ко мне потянулись чёрные призрачные щупальца, они впились мне в голову, в грудь, в живот, в руки и ноги. Я пытался сопротивляться, но не мог даже с места сдвинуться. Старик словно высасывал из меня силу. Голову разрывало изнутри, тело наполнила боль. Страх овладел мной, мешая сосредоточиться.

Но я не сдавался. Концентрировал энергию, желая вырваться из плена. Пытался отстраниться от происходящего, но на пороге собственной гибели это оказалось очень не просто. И вдруг случилось то, что я не ожидал: от меня разошлась энергетическая волна, и старик отлетел на несколько метров. Я тоже упал обессиленный. Поднялся, вызвал броню и оружие, но старик был на ногах раньше меня, и едва я ринулся на него, как щупальца снова впились в моё тело, и доспех за секунду растрескался и пропал. Я вновь сосредоточился, сопротивляясь до последнего. Из глаз, носа и ушей потекла кровь, мир поплыл перед взором. А потом – темнота.

Глава 6

Очнулся. Как же башка раскалывается! Вокруг – тьма. Холодно. Где я? На том свете? Меня опять убили?

Спустя минуту понял, что раздетый лежу на железном столе под простынёй. Пошевелил руками, ногами – как будто, всё на месте. Сердце тоже билось в обычном режиме. Вот только голова гудела, и боль пульсировала в затылке.

Откинул простыню с лица. В помещении – кромешный мрак, хоть глаз выколи. На тот свет явно не похоже. Хотя, казалось бы, откуда мне знать? Мозг полнился догадками. В памяти всплыла картина ужасного старика, который запустил в меня щупальца, состоящие из какой-то необычной призрачной материи. Опять магия, туды её в корень! От этой магии скоро крыша поедет. Так он меня, получается, не убил? Или я всё же в загробном мире?

Решив, наконец, проверить свои догадки, и окончательно убедиться в одном из двух вариантов, я поднялся, сел на железную кушетку. Нащупал пальцами ноги пол, слез. Кафельная плитка обожгла холодом мои босые ступни. Я взял простыню и обернулся ей. Даже если это загробный мир, разгуливать голышом не очень хорошая идея.

На ощупь продвинулся вперёд и тут же наткнулся на ещё один железный стол, на нём под простынёй лежало закоченевшее тело. Всё-таки, нет, никакой это не загробный мир – самый обычный морг. Вот только я что тут делаю? Неужели я был мёртв всё это время?

Стал пробираться дальше, в другом направлении, нащупал стену, потом – дверь. Заперта. Начал колотить – вдруг, кто услышит. Долго никто не открывал. Но вот в замке защёлкал ключ, дверь отварилась, и в глаза мне ударил электрический свет, что шёл от ламп в коридоре. Я зажмурился. Когда глаза привыкли, я увидел два испуганных лица. Должно быть, местная охрана. Один перекрестился.

– Да успокойтесь, живой я, – уверил я их. – Ошибка вышла. Где мои вещи?

*

Примерно через час я сидел в гостиной особняка. Рядом – Ольга Павловна и Прокопий Иванович. Близилось утро.

Я пил чай с бутербродами. Аппетит после ночёвки в морге был зверский. Голова до сих пор болела.

Ольга Павловна рассказала, что произошло. Вчера днём, во втором часу, меня нашли возле городского сквера на восточном берегу. Признаков жизни я не подавал, пульс отсутствовал. На теле никаких повреждений обнаружено не было. Документы лежали в кармане сюртука, так что установить личность труда не составило. Ольга Павловна сама ездила на опознание. Даже пресса оказалась в курсе данного события. Шутка ли, в городе найден мёртвым член боярского рода! Об этом написали в вечерней газете. На следующий день тело должны были вскрыть, дабы установить причину смерти, но теперь, к счастью, мне это не грозило.

Я же в свою очередь поведал о встрече с «боярином» Крыловым и рассказал о чарах, которые он применил.

– Всё это очень странно, – проговорил Прокопий Иванович. – Никогда прежде я не слышал о подобной технике. Должно быть, одна из запрещённых. Этот человек сказал что-нибудь?

– Только то, что пришёл убить меня.

– Зачем ты вообще с ним встречался? – поинтересовалась Ольга Павловна. – Почему один поехал? Взял бы телохранителей.

– На то имелись причины, – уклонился я от ответа. – Признаться, полагал, что со мной хочет встретиться один знакомый. К сожалению, я ошибся.

– Что ещё помнишь? Какие-нибудь приметы были? Может, дать наводку в полицию? Если он владеет тёмной магией, его схватят.

– Не думаю, что полиция нам поможет, – усомнился я. – Что-то мне подсказывает: этот человек больше не объявится в городе. По крайней мере, до тех пор, пока он не узнает о том, что я выжил.

– Я попытаюсь что-нибудь разведать, – сказал Прокопий Иванович, – но ничего не обещаю. В нашей библиотеке мало книг по запрещённым чарам.

– Тебе следует быть осторожнее, – назидательно произнесла Ольга Павловна. – Не выходи, пожалуйста, за пределы территории без охраны. Сам же видишь, что делается. И вообще, я бы советовала тебе больше проводить времени дома.

– Вы правы, надо мне поменьше высовывать нос ближайшее время. И хорошо бы газетчики как можно позже узнали о моём чудесном воскрешении. Пусть враги пока думают, что избавились от меня.

Доев десятый бутерброд, я отправился к себе в комнату. Несмотря на то, что половину суток я проспал, не побоюсь этого слова, мёртвым сном, чувствовал себя хуже не куда: тело будто налилось свинцом, и по-прежнему болела голова.

Доплёлся до кровати, разделся, плюхнулся на мягкую душистую перину и тут же провалился в сон. Вот только поспать толком не получилось: сквозь сон я услышал голос своего оруженосца. Он просил подойти к телефону: якобы, кто-то звонит по срочному делу.

Я выругался спросонья, кое-как оторвал голову от подушки.

– Сколько времени? – проворчал я. – Не мог сказать им, что сплю? Зачем будить, блин?

– Простите, но это Яков Птахин. Говорит: очень срочно! Сейчас двадцать три минуты седьмого. Вам сделать кофе? Или может быть, помочь принять утренний туалет? – парень, как обычно, старался выслужиться.

– Какой, к чертям, туалет? – я поднялся, надел тапочки, халат и побрёл в кабинет. – Больше всего на свете я сейчас хочу одного – спать.

Взял трубку, которая лежала на столе.

– Чего звонишь? – буркнул я.

– Ну наконец-то! – воскликнул Яков. – Чего так долго? Неужто дрыхнешь?

– А ты как думаешь? Семи ещё нет. Ты не слышал, что произошло?

– Нет, – удивился Яков. – А что стряслось?

– Газету что ли вечернюю не читал? Ладно, потом расскажу. Чего хотел?

– Слушай, тут мне одну вещь знакомый урядник рассказал. Мне кажется, тебе будет интересно. В общем, так. Вчера ночью полиция девчонку одну взяла. Пока её пытались арестовать, она человек десять пристрелила. Она молчит, но и ежу понятно, что из дружины. При ней нашли артефакт, принадлежащий земляным чарам. В общем, скорее всего, её подослала старшая ветвь. Возможно, она не одна. Так что будь осторожен: в городе шпионы.

Меня словно холодной водой окатили.

– Подожди, не торопись. Известно, кто она? Как её зовут? Почему её взяли?

– За ней следили. После того, что у нас в городе творилось, полиция на ушах стоит. Никто не хочет опять войн между кланами. За всеми приезжими, особенно, подозрительными, следят в оба. А девчонка подозрительная была. Без документов. За ней наблюдали какое-то время, а потом что-то обнаружили. Попытались арестовать. В итоге – куча трупов.

– Так. Я понял. Могу её увидеть?

– Думаю, это возможно. Я поэтому и позвонил: вдруг ты её знаешь. Полиция не может от неё и слова добиться. Только давай поторопимся. Сегодня за ней из Владимира люди приедут.

– Скоро буду, – я положил трубку.

В отделении нас встретил полицейский урядник, знакомый Якова – солидный мужчина с моржовыми усами.

– Доброе утро, господа, – он поклонился нам. – Вы по вопросу задержанной особы? Это очень хорошо. Если сможете пролить свет на её личность, буду несказанно вам благодарен. Мы ни слова из этой дамы не вытянули.

Камеры находились в подвале. Мы спустились, подошли к одной из железных дверей с небольшим зарешечённым окном.

В крошечной одноместной камере царил полумрак. Свет исходил от тусклой мутной лампы под потолком. На нарах сидела Катрин – я сразу её узнал. Она мельком взглянула в нашу сторону, а потом снова уставилась в стену напротив.

– Вам известна сия особа? – снова спросил урядник, когда мы отошли от двери.

– Я её знаю, – сказал я. – Я могу с ней поговорить наедине?

– Поговорить? – урядник нахмурился и почесал затылок. – Это запрещено, если вы не адвокат задержанной… Впрочем, за скромное вознаграждение я могу посодействовать. Но учтите, эта особа очень опасна. Двое стражников, что имели неосторожность вчера днём зайти к ней в камеру, отправлены в больницу с переломами. Надеюсь, вы понимаете, что делаете?

«Вот же жук, за вознаграждение, значит», – подумал я, доставая из кошелька пятирублёвую ассигнацию.

– Я прекрасно понимаю. Мне нужно поговорить с задержанной, – я протянул банкноту, и в следующий миг она исчезла в кармане кителя урядника.

– Что ж, прошу, – урядник подозвал стражника и приказал открыть камеру.

Когда я вошёл, Катрин посмотрела на меня без особого энтузиазма. Только теперь я заметил, что у неё опух нос, разбиты губа и бровь, а на лице красовались синяки. На ней было старое поношенное платье, какие часто можно увидеть на женщинах из рабочих районов.

Я сел рядом.

– Как чувствуешь себя? – спросил я, осматривая её лицо.

– Могло быть и лучше, – усмехнулась Катрин.

– Что произошло? Почему тебя взяла полиция?

– Я тебе говорила, что за мной следят. Вчера ночью, когда я вернулась домой, они вломились, хотели схватить. Я отстреливалась. Что мне оставалось делать? Шестеро мертвы. Патроны закончились. Пришлось сдаться. Вначале я думала, что это род за мной прислал людей, думала, они только назвались полицейскими, чтобы увезти меня обратно.

– Не надо было это делать, – проговорил я. – Хорошо, что тебя не убили. Если бы ты не оказала сопротивление, всё было бы иначе.

– Прости, я совершила глупость. Но с тех пор, как я здесь, постоянно жду, что за мной явятся. В городе я беззащитна. Если Птахины узнают, что я в руках полиции, они сделают всё, чтобы достать меня и предать суду, – Катрин замолчала, а потом посмотрела на меня умоляющим взглядом. – Прошу, не дай этому случиться. На допросе я не сказала ни слова, и буду молчать даже под пытками, но рано или поздно они узнают.

Я взял Катрин за руку:

– Сделаю, что смогу. Полиция тебя не выдаст. Ты же знаешь, как тут относятся к Птахиным. Они и тебя взяли только потому, что подумали, будто ты подослана либо Птахиными, либо Барятинскими. Они боятся.

– Если бы ты не отказал мне, они бы так не подумали, – тихо произнесла Катрин, отвернувшись.

– Или если бы ты не открыла стрельбу… Ты сама всё прекрасно понимаешь. И не надо обид, хорошо? Я тебя вытащу. А там уже будем разбираться, что делать.

Мне стало жалко Катрин. Я действительно был виновен в том положении, в котором она очутилась. Ведь, прими я её на службы, посели в поместье, полиция бы не докопалась. Вот только для этого я должен был поверить словам Катрин. А я всё ещё сомневался, не находя доказательств ни за, ни против.

Будучи полностью уверенным в том, что деньги помогут вытащить Катрин из неприятностей, я вместе с Яковом проследовал за урядником в его кабинет.

– Вы можете что-то рассказать о ней? Это ваша знакомая? – спросил урядник, когда мы расположились за столом.

– Лучше вы расскажите, почему вы арестовали её? – задал я встречный вопрос. – Она связана с Птахиными или Барятинскими? Вам удалось что-то выяснить?

– Нет… Э… Михаил, простите, но я не могу раскрывать детали следствия, – растерялся урядник, припёртый к стенке шквалом вопросов. – Это не в моей компетенции, да и я, признаться, сам мало знаю. За девушкой следили несколько дней. А потом управление решило её арестовать.

– Ладно, – сказал я, – тогда она должна выйти отсюда. Деньги – не проблема, сами знаете.

Урядник тяжело вздохнул и запыхтел, всем видом показывая, что я ставлю его в трудное положение.

– Понимаете, Михаил, – ещё раз вздохнув, начал он мне объяснять, – к сожалению, ситуация такова, что этот вопрос от меня мало зависит. Шестеро полицейских, шесть подданных короны, мертвы. При исполнении, прошу заметить! Это факт, который невозможно просто так игнорировать. Эта дружинница принадлежит вашему роду?

– Нет, но это и не имеет значения, – ответил я. – Какие есть варианты? Понимаю, я из боярского рода, и поэтому вы не хотите мне помогать. Но в городе наверняка найдутся люди, к которым вы прислушаетесь.

– Не в этом дело, Михаил, – замотал головой урядник. – Поймите правильно. Я бы ни за что не отказал вам, будь на то моя воля. Но ситуация гораздо сложнее. Мои полномочия здесь всё… окончены. Дело пошло выше. Сегодня приедут люди из Особой Императорской Службы. Обратись вы вчера, ещё можно было как-то уладить вопрос. Но теперь я просто не имею права.

– Когда они приедут? Я поговорю с ними.

– К сожалению, я не поставлен в известность. Да и не стоит вам рисковать так. Сотрудники ОИС – не те, с кем легко договориться. Я бы с радостью помог, но… – урядник развёл руками. – Поймите правильно.

По дороге обратно я рассказал Якову о том, кто такая задержанная. Он немало удивился, узнав, что это та самая девушка, которой в голову попал осколок и которую он вёз ко мне домой в тот вечер, когда я схлестнулся с главой младшей ветви.

– А что она тут делает? – спросил Яков. Машиной управлял он. Я не стал садиться за руль: слишком сильно мутило в голове из-за бессонной ночи.

– Кто бы знал? Она утверждает, что ушла из рода, – я не стал вдаваться в подробности.

– Да ну, враньё. Зачем ей это? Шпионит, небось.

– Вот это я и пытаюсь выяснить.

– И ты хочешь её освободить?

– Именно. Если она говорит правду, то оставить её на произвол судьбы – с моей стороны свинство. Если же она явилась сюда по приказу Птахиных, я это узнаю, так или иначе, и разберусь сам, будь уверен. Это не дело полиции. Тут личное.

Вскоре я уже сидел в гостиной дома Якова на втором этаже. Приятель мой расхаживал из угла в угол. Я же опёр голову на руки: она болела всё сильнее и сильнее. Поспать бы. Жаль, что сейчас не до этого.

– Проблема, однако, – резюмировал Яков. – На ум пока ничего не приходит. Обычно урядник более сговорчивый, но тут иная ситуация. ОИС – организация серьёзная. Служба эта создана, чтобы зарвавшихся боярских дружинников пресекать. И ладно бы твоя подруга грохнула нескольких простых рабочих, глядишь, и сошло бы с рук, не стали бы бучу поднимать. Но тут шестеро полицейских при исполнении! В общем, проблема. Я не знаю того, кто бы мог Катьку вытащить. Дворяне нам не помогут.

– С этой ОИС можно договориться?

– Вряд ли. Туда самых честных и неподкупных набирают. Межсословные дела, как-никак, приходится урегулировать. Это тебе не лаптем щи хлебать. Им такие взятки предлагают порой, какие нам и не снились.

– И куда повезут Катрин?

– А пёс её знает. Во Владимир, скорее всего. Там – суд и казнь.

– Поездом?

– Да я-то откуда знаю? Чего у меня спрашиваешь? Ну поездом. Наверное. А может, дирижаблем.

– Слушай, я должен её вытащить. Без разницы, как.

– Сомнительная идея, – усмехнулся Яков. – План хоть есть?

– Пока нет. Поможешь?

– С ума сошёл? Не-е, я в эти вопросы не лезу. Я законопослушный человек и проблемы мне не нужны. Извиняй, Мишка, но тут уж как-нибудь сам без меня. Да и тебе не советую. О твоей силе уже многим известно, и почерк твой узнают сразу. А с такими врагами, как ОИС, единственный путь – бежать из страны на край света.

– Не волнуйся, всё сделаю аккуратно. Мне одно нужно: узнать, когда за ней приедут. Всё. Больше ничего от тебя не прошу.

– Ладно, так и быть, я поговорю с урядником. А тебе поспать надо. Вид у тебя совсем ни к чёрту, как будто неделю квасил.

Я лёг спать в гостевой комнате. Яков обещал разбудить, когда станет известно о прибытии людей из ОИС. И он сдержал обещание. Не прошло и трёх часов, как он меня растормошил и уведомил о поступившем звонке. За Катрин явились сотрудники.

Чувствовал я себя, казалось, ещё хуже, чем до того, как лёг спать. Голова не проходила, глаза слипались. Обычно бессонные ночи я переносил гораздо легче.

И тем не менее, я тут же сорвался и поехал на вокзал. Боялся, что не успею, что Катрин увезут раньше. Я знал: если с ней что-то случится, буду себя винить в этом до конца своих дней. Если она по-прежнему работает на Птахиных, они точно позаботятся о дружиннице – не пропадёт. А если нет… Вот тут уже вопрос сложный. Ведь что тогда получается? Она доверилась мне, а я её бросил на произвол судьбы, не защитил. Так или иначе, когда освобожу её, наши пути разойдутся. Катрин придётся уехать подальше отсюда и остаток жизни скрывать от властей. А я перестану, наконец, ломать голову над тем, за кого она. Это уже будет не моя проблема.

Прождал я несколько часов, сидя в машине и наблюдая за вокзалом. Думал даже, что не успел, и Катрин давно увезли. Ну или отправили на дирижабле. И всё же ждал. Глаза слипались, хотелось откинуться на спинку и уснуть. Часто выходил из машины и бродил взад-вперёд, пытаясь отогнать сонливость.

И всё же моё упорство было вознаграждено. Когда стемнело, к вокзалу подъехала чёрная машина, из неё вышли трое. Они вели Катрин, закованную в кандалы.

Я тут же побежал брать билет. А минут через десять уже подъехал поезд, и я стал свидетелем того, как Катрин и ещё трёх заключённых, тоже закованных в кандалы, погрузили в один из двух тюремных вагонов, прицепленных в конце состава.

Поезд стоял больше часа – после начала войны это было в порядке вещей. Я устроился на своей полке в вагоне третьего класса и ждал отправления. Чуть не уснул, но важность предстоящей операции всё же помогла держать себя в руках, хоть и рубило меня не по-детски.

С собой у меня имелся револьвер – короткоствольный, воронёный, небольшого калибра: 3,5 линии. Его было удобно носить в нательной кобуре под одеждой, а барабане помещалось аж целых семь патронов. С ним-то я и собирался отбивать Катрин от конвоиров.

Наконец поезд тронулся, остались позади городские огни. Я выждал два часа, пока все пассажиры уснут.

Слез с полки, проверил револьвер. Пора.