Текст книги "Витязь (СИ)"

Автор книги: Amazerak

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

В Оханске зима уже полностью вошла в свои права. За время моего отсутствия нападало много снега и захолодало. Огромное белое поле раскинулось перед моим взором, когда я вылез из паролёта. Было темно.

На взлётной полосе меня поджидала машина. Ольга Павловна предупредила семью о моём прибытии, и Прокопий Иванович подогнал авто. Я открыл дверь и забрался на заднее сиденье.

– С возвращением, – за рулём вполоборота ко мне сидела Катрин. – Как добрался?

– Отлично. Рад снова вернуться к мирной жизни, – сказал я. – И тебя тоже рад видеть. Решила сегодня поработать водителем?

– Да, Прокопий Иванович позволил мне встретить тебя, – сказала Катя. – А ты не говорил, что едешь на фронт. Семья не знала где ты, Прокопий Иванович даже предполагал, что тебя убили. Он очень сердит на тебя.

Машина тронулась с места.

– Ничего, переживём, – махнул я рукой.

– Он решил, что ты отправился за Таней. Считает это слишком легкомысленным поступком.

– Это так. Я действительно ездил за ней.

– И… ты её нашёл? – осторожно спросила Катя.

– Нашёл. Вот только она не захотела возвращаться.

– Но почему?

– Считает, что должна помогать раненым солдатам.

– И для неё это выше, чем служение роду?

– Да. Таня относится к боярским родам, мягко говоря, не очень хорошо.

– У неё нет ни капли благодарности, – презрительно фыркнула Катрин.

– Она имеет право на собственное мнение. Я не осуждаю её. Скажу даже больше: я её понимаю. Будь моя воля, я бы выбрал иной путь. Но сейчас мне уже не сойти с поезда.

– Не говори так. Ты на верном пути и делаешь то, что предначертано тебе судьбой. Мне уже известно, что ты будешь сражаться с главой рода Барятинских. Прокопий Иванович рассказал вчера об этом. Значит, скоро ты станешь великим воином и получишь право основать собственный род. Произойдёт то, что должно.

– Ещё неизвестно, чем закончится битва.

– Ты победишь. Я верю в это.

– Будем надеяться, твоя вера не окажется тщетна. А что в Оханске происходит? Было что-нибудь интересное в моё отсутствие?

– Вести нерадостные. На заводах бунтуют рабочие. И у Саврасовых, и у Воротынских, и у нас. Вчера произошёл случай на шахте Воротынских. Рабочие устроили стачку, приехала полиция, закончилось всё беспорядками, погибли несколько полицейских. Обстановка с каждым днём накаляется. Сильных в городе слишком мало – из-за этого все проблемы.

– Или потому что народ совсем обнищал из-за войны. А мы не в поместье едем? – спросил я, заметив, что Катрин едет в сторону центра.

– Род перебрался в квартиры на Первоапостольскую. В поместье сейчас никого нет, – объяснила Катрин. – Прокопий Иванович считает: здесь безопаснее.

Как оказалось, меня поселили в ту же квартиру, в которой жил раньше, когда ещё находился на службе Птахиных. Кроме меня тут располагались трое дружинников, включая Катрин, мой оруженосец Пашка и двое слуг. Остальные члены семьи проживали в других квартирах в этом и соседнем домах.

В парадной уже не осталось следов прежних сражений, интерьер был полностью отреставрирован. Здесь дежурили солдаты в синих кителях и шако – форма наёмников Птахиных, которую отделившийся род ещё не успел поменять.

Поднялись. В квартире было темно и тихо. Все спали. Я включил свет. В передней тоже ничего не напоминало о недавнем происшествии. Капитальный ремонт скрыл пулевые отверстия в стенах и дверях, а мебель завезли новую. Я помог Кате снять пальто. Она очень удивлённо посмотрела на меня: подобное было не принято. Наоборот, это ей полагалось мне прислуживать. Затем повесил на вешалку свою шинель.

– Есть хочешь? – спросила Катя. – Разогрею, там что-то осталось с ужина. Может, ещё чего-нибудь?

– Не надо, – сказал я. – В пути поел.

Некоторое время мы стояли и смотрели друг на друга. Я понял, что соскучился. Очень давно мы не были близки. Я подошёл к Кате, обнял за талию, прижал к себе и поцеловал в губы. Она с охотой поддалась мне, и мы слились в поцелуе.

– Идём в спальню, – тихо проговорил я и потащил её за собой через тёмную квартиру, которая казалась ужасно большой.

Эту ночь, а точнее её остаток, мы провели вместе. Близилось утро, когда мы уснули, крепко обнявшись.

А проснувшись, я обнаружил, что рядом никого нет. Катя куда-то по-тихому свалила, а я так крепко спал, что даже не заметил этого. В окно струился яркий свет. Кажется, уже был день. Погода сегодня стояла солнечная. Не смотря на перелёт и массу тревожных событий в последние дни, чувствовал я себя отдохнувшим и бодрым.

Я откинул одеяло, сел и стал искать глазами штаны и прочую одежду: она должна была валяться на полу где-то в радиусе нескольких метров от кровати. Не нашёл. Взгляд мой упал на стул неподалёку, на котором все вещи были аккуратно сложены. Катя прибралась, пока я спал.

Я поднялся, подошёл к окну. Город предстал передо мной в снежном убранстве. По тротуарам шли прохожие, одетые в пальто и шубы. А в комнате было тепло. На стене висели часы, большая стрелка уверенно двигалась к двенадцати. Я надел штаны, рубашку и жилетку. Умылся (санузел находился в смежном помещении). И тут в дверь постучали.

– Войдите! – крикнул я, вытирая лицо.

Вошла Катрин и закрыла за собой дверь.

– Решил, что ты сбежала и больше не вернёшься, – улыбнулся я.

– Прости. Я думала…

– Да всё в порядке. Вы уже позавтракали?

– Мы поели. Я скажу, чтобы тебе тоже накрыли.

– Обед уже скоро. Подожду, – махнул я рукой. – Меня никто не спрашивал?

– Заходил Прокопий Иванович, но не стал тебя тревожить, сказал, что придёт в обед. Хочет поговорить.

– Чувствую, разговор будет непростой…

– Ты скажешь ему, что собираешься основать род после победы над Барятинским?

– Нет, пока это не стоит никому знать, кроме нас двоих. Так что ты тоже держи язык за зубами. Даже дружинникам не говори.

– Я сама хотела предупредить тебя, что не стоит распространяться, но, вижу, ты и сам всё понимаешь. Неизвестно, как отреагирует род. Сейчас они уверены, что ты намерен ещё долго служить им.

– Знаю, они хотят меня удержать. Даже женить на ком-то из своих собрались.

– А вот на счёт этого я бы советовала подумать. Но с младшей ветвью объединяться точно не стоит. Ты должен жениться на девушке из более могущественного и богатого рода.

– Я ещё Барятинского не победил, а ты меня уже сбагрить кому-то хочешь? – рассмеялся я. – Мне пока и так неплохо. К тому же, у меня есть ты.

Катрин потупилась и как будто засмущалась:

– Это совсем другое. Когда ты станешь главой рода, тебе следует более ответственно подойти к вопросу брака.

– Сам всё понимаю, – сказал я уже серьёзно. – Просто… пока не до этого.

В дверь снова постучались. Это был Паша.

– Пришёл Прокопий Иванович, – доложил оруженосец, – желает беседовать с тобой.

– Лёгок на помине, – хмыкнул я. – До обеда ещё полчаса. Ну что ж, пришёл так пришёл. Веди в мой кабинет.

Глава 24

Прокопий Иванович сидел на диване, я – в кресле. В этом кабинете произошло много чего такого, о чём не хотелось вспоминать, и всё же я снова был здесь, и меня снова ожидал не самый приятный разговор. Артефактор поздоровался со мной довольно дружелюбно, но в его пристальном взгляде под нависшими бровями читался укор.

– Выспался? – спросил первым делом Прокопий Иванович. – Как долетел? Не слишком устал в пути?

– Что вы! Я даже поспал в дороге, – ответил я. – А как дела в Оханске? Катрин уже рассказала, что рабочие бастуют на заводах. Всё действительно так серьёзно?

– Бастуют, – повторил угрюмо Прокопий Иванович. – Только на резиновом твоём пока что всё относительно спокойно. Возмущаются, но на решительные шаги не идут. Семён Валерьевич изыскал возможность жалование поднять на два-три рубля. Это ты приказал, как я понимаю? Хорошо придумал. Две копейки рабочему уступишь, а он тебя благодетелем считает и бунтовать не идёт. На остальных предприятиях мы теперь тоже хотим подобное устроить, пока не жахнуло всё к чёртовой матери.

Я вздохнул. Не этого я, конечно, добивался, но пока и так сойдёт. Хотя, если всё действительно обстановка столь серьёзная, жахнет в любом случае, да так, что мало не покажется. Вопрос времени.

– Мне Ольга уже сообщила о вашей встрече с Барятинским, – продолжал Прокопий Иванович. – Не скажу, что я рад такому раскладу. И зачем ты поехал туда? В известность нас не поставил. Просто сбежал – и всё. Я-то полагал, ты во Владимире, жду, пока на связь выйдешь, а от тебя ни ответа, ни привета.

– Простите, Прокопий Иванович. Сам не думал, что так сильно задержусь. Я решил, что вы не одобрите поездку в Минск, но съездить туда было совершенно необходимо.

– Да-да, я догадываюсь, какая необходимость тебя туда повлекла. Ох, Михаил, мы с Ольгой знали, что не доведут тебя до добра твои шашни с той служанкой. И вот, пожалуйста! Но что теперь говорить? Это уже не имеет никакого значения. Как голова-то твоя? Что Тропарёвы сказали?

– Сказали, придётся продать поместье, чтобы расплатиться за лечение, – пошутил я. – Но я и без них обошёлся. Боли прекратились.

– Вот так просто взяли и прекратились?

– Есть один человек, который помог мне с этим. Но даже не просите раскрыть его личность. Он не желает афишировать свои способности.

Прокопий Иванович нахмурился.

– Всё секретничаешь, – проворчал он. – Ну да Бог с тобой. Покажись нашему доктору. Пусть он освидетельствует твоё выздоровление. Сейчас меньше всего нужно, чтобы тебя скосил недуг. Тебе предстоит очень серьёзное дело, на которое потребуются все силы. И признаться, мне сложно верить, что из этой битве ты выйдешь победителем. Слишком опытный и умелый враг ждёт тебя. Седьмая ступень – это не шутка.

– Я сделаю всё, чтобы победить в схватке. Это шанс отомстить за всем мои невзгоды, и я не упущу его.

– Одной решимости тут мало, – печально проговорил Прокопий Иванович. – Нужна сила. У тебя осталось пять дней на тренировки. Не знаю, какой прогресс можно достичь за это время, но надо попытаться.

– Буду тренироваться с утра до вечера, – заверил я. – К сожалению, я до сих пор мало знаю о своей силе. Не помешало бы больше информации.

– К сожалению, тут я тебе не помощник, – развёл руками артефактор. – Я тоже не сведущ в энергетических техниках. Даже мыслей нет, откуда добыть информацию в столь короткие сроки. Так что придётся самому.

– Мне понадобится место для занятий. Хочу вернуться в имение и полностью сосредоточиться на тренировках, чтобы никто и ничто меня не отвлекало в эти дни.

– Согласен, сейчас это важнее всего. Сам тебе хотел предложить такой вариант. Можешь отправляться сегодня же.

Пообедали. Я сообщил Катрин, что мы отчаливаем в Берёзовку (Прокопий Иванович был не против отпустить со мной дружинницу), и уже минут через сорок наш легковой паромобиль въезжал на территорию поместья, с трудом пробираясь по давно не чищеной дороге.

Особняк пустовал. Кроме пары десятков наёмников, охранявших территорию, да пяти слуг, оставшихся следить за порядком в доме, здесь никого не было. Зато было, как и прежде, тепло и чисто. Слуги каждый день делали уборку, а отопление не отключалось ни на минуту, ведь в доме находилось много вещей, как, например, старые картины и мебель из дорогих сортов дерева, которые могли попортиться от сырости и низких температур.

Катрин осталась заниматься хозяйственными вопросами, а я пошёл в рощу, на своё старое место для тренировок. Сегодня хорошо подморозило, но я всё равно решил упражняться под открытым небом, а не в пристройке дома дружинников, где имелся спортзал. Свежий воздух как будто прибавлял сил, и к тому же, когда я входил в «энергетическое» состояние, холод почти не ощущался.

Я решил изучить новый приём. Вспомнил, как в схватке с боярином Крыловым, получилось создать что-то наподобие волны, оттолкнувшей противника. Это был единственный дальнобойный навык, и я подумал, что он может пригодиться в грядущем поединке.

Углубившись в себя, я попытался вновь пережить то состояние и понять, как так получилось, что энергия разошлась волной за пределы моего тела. Это было нечто совершенно новое в моей практике, и я долго не мог сообразить, что конкретно нужно сделать.

Вообще, я подозревал, что в потенциале энергетическая техника гораздо шире и разнообразнее того набора умения, которым я владел на данный момент. Какие ещё возможности скрывал мой организм, я даже представить не мог. И никто мне о них рассказать не мог, как не мог ответить на вопрос, что это за энергия, как и откуда она у меня взялась. В этом мире магические способности являлись настоящей наукой, которую мне никто не преподавал, а энергетические техники – наукой ещё и запретной. Поэтому приходилось действовать методом тыка.

Я довольно долго пытался сотворить задуманное, но ничего не получалось. Требовалось определённым образом направить энергетические потоки, сформировав мыслью волну. И мне никак не удавалось создать эту связь ментальных и энергетических движений.

Промучившись часа два, я принялся за другие упражнения, решив продолжить начатое завтра.

Домой вернулся поздним вечером ужасно уставшим. Применение энергетических техник выматывало похлеще силовых упражнений. Но по сравнению с тем, что было несколько месяцев назад, когда меня и тошнило, и слабость накрывала с головой, сейчас последствия стали куда более лёгкими.

Мы с Катрин поужинали и легли спать. Когда мы только приехали, девушка собиралась поселиться в отдельной комнате, дабы мне не мешать, но я пожелал, чтобы она осталась у меня. Катрин не возражала. Я видел, что она и сама рада больше времени проводить вместе. А мне требовалось заполнить ту внутреннюю пустоту, которая образовалась после расставания с Таней. Я всё ещё грустил из-за нашего разрыва, но когда рядом была Катрин, все тягостные чувства пропадали, и у меня получалось забыть об утрате.

Мы лежали в кровати и разговаривали. Меня потянуло на сентиментальности, и я сказал Кате, что она в последнее время стала моим самым близким человеком и вообще могла бы быть хорошей женой.

– Ты мне такого раньше не говорил, – ответила Катрин. – Я думала, мы с тобой просто…

– Шпёхаемся? Ну, типа да… раньше. Но то раньше, а то сейчас.

– Я в любом случае буду рядом. Это мой долг. А твой долг жениться на представительнице знатного рода.

– Эх, вроде и ни у кого взаймы не брал, а в догах, как в шелках, – вздохнул я. – Всем вокруг должен.

– А ещё ты должен будешь устроить мне брак. Хотя, если пожелаешь, можешь не устраивать. Впрочем, обычаи ты и сам знаешь, не мне тебе рассказывать.

– И за кого же, интересно, хочешь замуж? – я посмотрел на девушку с хитрой усмешкой.

– Естественно, за того, кто тоже будет тебе служить и будет обладать равным со мной статусом. Всё, как положено.

– Ну, это будет ещё очень нескоро, – посмеялся я. – А пока тебе придётся потерпеть моё общество.

– А я и не против, – Катрин крепче ко мне прижалась.

На следующий день я вышел на тренировку рано утром и первым делом снова попробовал создать энергетическую волну. После нескольких попыток мне это удалось. Волна оказалась столь мощной, что чуть не вырвала с корнем ближайшее дерево. При этом мои силы не иссякли. Благодаря постоянной практике ментального контроля и навыкам, позволяющим поддерживать энергетические потоки в моём теле, я мог находиться достаточно продолжительное время в своём боевом состоянии, даже если выполнял приёмы, требующие высокой концентрации силы в одной точке.

Через день в поместье явился нежданный гость. Я тренировался в лесу, когда за мной прибежал мальчишка-слуга. Оказалось, приехал какой-то важный господин, который желал говорить со мной. Я, конечно же, сразу поспешил домой, гадая, кто это может быть.

Рядом с крыльцом стояла машина, а в гостиной меня уже ждал невысокий лысоватый мужчина. Его обрюзгшее лицо украшали жиденькие усы, а на носу сидело пенсне, придавая мужчине довольно интеллигентный вид.

– Здравствуйте, Михаил, – гость поднялся мне навстречу и протянул руку, как равному. – Обер-секретарь четвёртого отделения канцелярии Его Императорского Величества, Пётр Валерьевич Муромский.

«Вот это птица к нам прилетела!», – подумал я, пожимая крепкую холёную руку обер-секретаря и судорожно соображая, что сейчас меня ждёт, и что мне делать. Видимо, у четвёртого отделения ко мне имеются серьёзные претензии, если не рядовых холуев послали, а самого обер-секретаря. Чин-то, судя по всему, не маленький.

– Я много слышал о вас и давно уже хотел познакомиться с вами лично, – начал разговор Муромский, когда мы уселись за стол. – Рад, что представилась такая возможность. После того, как извещение о битве пришло в императорскую канцелярию, все только и болтают о грядущем событии. Государю уже доложили, и он собирается лично присутствовать на вашем поединке с Барятинским.

– Это великая честь для меня, – сказал я.

– Государь часто присутствует на поединках сильных, но ваш бой с Ярославом Всеволодовичем – событие неординарное и, возможно, весьма значимое для всех нас.

– И что же император усмотрел значимого в нашем поединке?

Я произнёс это спокойно и учтиво, стараясь, как обычно, не ляпнуть, чего не следует. Передо мной сидела высокопоставленная шишка, и было особенно важно думать, что говорить. С одной стороны, я не хотел, чтобы моё поведение показалось слишком заносчивым, следовало произвести на чиновника хорошее впечатление во избежание лишних проблем. И в то же время, нельзя было проявить чрезмерную робость и податливость. Пусть мне семнадцать лет, но я всё же член боярского рода, и одно это уже многое значит. По моим наблюдениям, бояре смотрели свысока на государственных служащих, особенно, если те не являлись сильными, и вели себя соответствующе. Ну а я немного стушевался перед столь важной персоной, хотя и старался не подать виду.

– Полагаю, мне не требуется объяснять вам это, – ответил обер-секретарь. Вы наверняка знаете, какие возможности предоставит вам победа в битве. Иначе не пошли бы на это, так?

– Я принял вызов по личным причинам. У нас с Ярославом Всеволодовичем есть серьёзные разногласия.

– Да-да. Можете не утруждать себя объяснениями. Мы за вами давно следим и знаем всё о ваших отношениях с бывшей роднёй.

– Что следите – это я уже давно понял. Пришлось пару раз встретиться с вашими людьми.

– И обе встречи прошли не очень гладко, так?

– Именно. Я не люблю, когда за мной шпионят и пытаются похитить среди бела дня.

– Ну что вы! – обер-секретарь улыбнулся. – Никто даже не думал вас похищать. Если бы действительно потребовалось задержать вас, уж поверьте, мы бы нашли способ.

– Охотно верю.

– И возможно, при других обстоятельствах мы бы так и поступили, учитывая, сколько содеянного за вашими плечами, – в голосе обер-серкретаря мелькнули угрожающие нотки, и мне снова стало не по себе. Но я взял себя в руки. «Мне ничего не грозит, – успокоил я себя. – Он даже без охраны. Определённо, он не собирается меня арестовывать, по крайней мере, сейчас. Тут что-то ещё…»

– Так что вы от меня хотите? – спросил я напрямую. – Речь пойдёт о предстоящей битве?

– Разумеется. Дело в том, что по нашим подсчётам, вы имеете серьёзные шансы на победу.

– Хотелось бы, чтобы ваши подсчёты оказались верны, – улыбнулся я.

– Вот только есть одна проблема, которую следует обсудить заранее. Вы – обладатель запрещённых чар. Если вы победите витязя седьмой ступени стихийной школы, по обычаю получите право основать собственный род и легализовать новые чары.

– Заманчивые перспективы, – отметил я, сделав вид, как будто информация эта мне в новинку.

– Вот только они не влекут для вас ничего хорошего.

Я вопросительно посмотрел на обер-секретаря.

– А как вы хотели? – ответил он вопросом на мой взгляд. – Допустим, получите вы герб и боярский титул, дальше-то что? Все великие роды имеют огромные вотчины и имущество, нажитое столетиями своего существования. А у вас что? Тысяча рублей на счету? Кто из бояр захочет с вами породниться – с человеком, у которого даже пяди земли нет?

– Земля – дело наживное, – заметил я.

– Разумеется. Но подумайте вот о чём: сколько родов попытаются вас устранить? Многие стихийники скорее удавятся, чем примут в свой круг обладателя иных чар. Для них это неприемлемо. И если сейчас большинство бояр не воспринимают всерьёз вашу силу, после победы над витязем седьмой ступени, всё изменится.

– И что вы предлагаете?

– Государственную службу. Человек с вашими способностями будет полезен короне. Разумеется, со временем вы получите дворянскую грамоту, собственный герб и прочие реалии, и, возможно, даже землю, если будете служить верой и правдой.

– Тоже неплохие перспективы. И какого характера служба?

– Это решится в процессе. Для начала нам следует понять, на что вы способны.

– Заманчивое предложение. Я польщён честью, которую оказывает мне государь. Но это всё слишком неожиданно. Сейчас мне предстоит битва, и всё моё внимание сосредоточено на подготовке. Ведь если погибну, принять ваше предложение я точно буду не в состоянии. Мне понадобится время на обдумывание.

– Как пожелаете. До битвы ещё несколько дней. А после неё, если, конечно, всё сложится должным образом, я потребую окончательный ответ.

Напоследок обер-секретарь пожелал мне сделать правильный выбор и победить в поединке. И ушёл.

Я остался один. Слова чиновника заставили серьёзно задуматься. Не скажу, что я питал какие-то иллюзии по поводу своего будущего. Я и раньше понимал, что победы в сражении недостаточно, чтобы войти в круг боярской знати. В жизни всё значительно сложнее, чем в древних легендах, и мне без земли и денег нечего было делать среди аристократов. Но до сегодняшнего дня я не сильно об этом переживал, ведь в ближайшие годы я даже не планировал становиться главой нового рода. Битва с Барятинским свалилась как снег на голову, и все мои мысли сейчас были сосредоточены на том, как победить в ней. Так что обер-секретарь Муромский своим предложением буквально припёр меня к стенке.

Когда он уехал, в гостиную вошла Катрин.

– У тебя грустный вид, – заметила она, присаживаясь на стул рядом.

Что меня всегда в ней поражало, так это то, что никогда не спросит: «О чём говорили?» или «Где был?». Всё какими-то намёками. Я-то понимал, что она считает неприличным напрямую интересоваться делами человека, имеющего более высокий социальный статус. Но для меня всё это выглядело довольно странно.

– Нечему радоваться, – я пересказал Кате суть только что состоявшегося разговора.

– Так и думала: они хотят тебя завербовать, – вздохнула она.

– Именно. Но ведь Муромский во многом прав. Что меня ждёт, когда я стану главой рода? Откуда взять землю и деньги? Так или иначе, мне придётся кому-то служить, чтобы скопить хотя бы небольшое состояние. Но не каждый боярский род захочет иметь со мной дело, а многие попытаются устранить. К тому же государство более надёжный покровитель, чем род, в котором осталось три человека.

– Но тебе придётся отказаться от боярского титула! Ты обречёшь себя на роль служилого человека, вроде меня. Разве для этого ты появился на свет? Нет, тебе уготована более славная судьба.

– Толку от этой судьбы?

– Не говори так! – сказала Катрин с жаром. – Я всё бросила, чтобы служить тебе. Я верю в то, что ты имеешь великое предназначение. А ты хочешь отказаться?

– Прости, – я почувствовал себя немного виноватым от сквозящего в словах дружинницы укора. – Твои взгляды не очень реалистичны. Тебе вбили в голову оторванные от реальности идеи. Но подумай… просто подумай, какие мои шансы и что мне делать дальше в этом мире, не имея ничего, кроме титула и сотен влиятельных врагов? Да и тайная полиция со мной больше не будет церемониться. Я много чего натворил, и ты – тоже. Они нас схватят и казнят. Этого хочешь?

– Ты должен что-то придумать, – не унималась Катрин. – Это важно!

– Кому?

– Нам всем.

– Нет в этом ничего важного. В конце концов, я стану дворянином – тоже неплохо. И с голода не помру.

– А ты этого хочешь? Что твоё сердце говорит?

– Последнее время я хотел две вещи: выжить и не попасть в кабалу.

– Вот! И в этом твоя суть. Ты жаждешь независимости – и это путь сильного. А сомнения – они от лукавого. Не поддавайся им и не позволь сбить тебя с пути истинного. Не допусти того, чтобы жертва твоих родителей оказалась напрасной.

Я промолчал. Катрин, конечно, много ерунды вбила себе в голову. Но её тоже можно было понять: для неё суть всей жизни заключалась в служении великому роду. Она многим пожертвовала за свою идею, а я шёл на попятную.

– Так значит, если я откажусь от боярского титула, ты уйдёшь? – спросил я, глядя ей в глаза.

Катрин отвела взгляд, нахмурилась, поджала губы.

– Нет, – выдавила она, наконец. – Я обещала. Но… Я не знаю, зачем тогда жить.

– Ох, как всё сложно… Ладно, я что-нибудь придумаю, – заверил я, поднимаясь с места. – А сейчас, кажется, пора накрывать на стол. Время-то обеденное.