Текст книги "Падение в пропасть (СИ)"

Автор книги: allig_eri

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

Глава 9

«Проклятие происходит не от пустого проговаривания заклинания, поскольку в этом мире не существует ничего пустого. Нет более порочного деяния, нет более мерзкого кощунства, чем лгать, прикрываясь моим именем».

Император Дэсарандес Мирадель, «Новый завет».

* * *

Окрестности Ростоса, взгляд со стороны

Сегодня его жизнь окончилась. Оборвалась, внезапно и резко, как перекрытый кран воды в поместьях богачей. Но то речь о старой жизни, что же о новой?

«Идеальный вариант», – раздался шёпот в голове самого обычного почитателя Аммы. Пустой, холодный, безжизненный. Болезненный и острый, словно стекло. Он резал и колол, пронзая саму суть, стирал разум.

Большой и новый дом, ремонт в котором лишь недавно был завершён до конца. Стены изнутри только на прошлой неделе окончательно просохли и перестали испускать запах краски. Пол аккуратно выровнен, заделаны щели и выправлены скрипучие доски.

В центральной комнате сидела молодая и улыбчивая девушка со светлыми, словно пшеница, волосами, которая кормила грудью младенца. Она взглянула на мужчину, который зашёл к ней, а потом рассмеялась и что-то спросила. Голос у неё был нежным, отдавал любовью и заботой. Голова девушки склонилась, а в глазах вспыхнула искра, показывающая, что она готова услышать в ответ слова какой-нибудь мягкой и доброй шутки.

Семья. Старая, забытая жизнь. Прежняя. Ненужная. Бесполезная.

Вид мужа вызвал беспокойство, как и его поведение. Она нахмурилась и посмотрела на ребёнка, припавшего к её груди.

– Милый, всё хорошо? – вопрос, который она не могла не задать, ведь видела его необычное состояние.

«Ты как будто бы спишь на ходу…»

Во дворе, за настежь открытой дверью, висело сумрачное, бездонное небо. Холодные цвета, напоминающее неподвижное горное озеро. Безмолвное к мольбам людей.

Он молча вышел за порог, на улицу, где работали слуги, ранее бывшие рабами. Но законы Империи сделали их свободными. Поменялось ли что-то? И да, и нет. Раньше они работали за еду. Теперь они работают за деньги, которых не хватает даже на еду. Хороший хозяин не портил имущество, ведь раб – ценность. Теперь хороший хозяин – это тот, который платит столько, чтобы хватило не протянуть ноги от голода. Со слугами обращались как хотели, ведь они «свободные». Не нравится – уходи, придёт другой. Что это, как не новая, более изощрённая форма рабства?

Теперь за ворота, за пределы поместья.

Плач ребёнка, которого резко подхватили с женских колен. Ругань девушки, сходу осознавшей, что муж уходит. Навсегда.

Непонимание. Она плакала, кричала, выговаривая слова сквозь слёзы.

– Что происходит⁈ Что случилось⁈

«Пожалуйста, проснись! Ты пугаешь меня!»

Грубая, полная силы рука отбросила нежную, хрупкую ладонь. Он и правда уходил. Без спешки, уверенно, так, как делают люди, твёрдо всё решившие. Теперь у него новый путь, который вёл в забвение, в пространства, полные тайн и шёпота, раздающегося внутри головы.

За его спиной осталась молодая женщина с прижатым к груди ребёнком. Она кричала, пронзительно и беспомощно.

– Прошу, не уходи! Вернись! Не надо!

«Что я сделала⁈»

В голосе звучало недоумение и страх.

Взгляд мужчины мазнул по невзрачному дому, стоящему возле реки, а перед глазами замелькали кадры из прошлого. Всё случилось триста двадцать два года назад. Тогда кашмирский воин, вернувшийся со службы, скопил за годы жизни двадцать две золотые монеты. Он купил материалы: крепкие брёвна – аж из леса, что на полпути к Лунсо, обожжённые кирпичи – которые производили выше по течению реки, где мешали песок и глину. Оплатил услуги строителей, плотников и даже кузнецов. Это был добротный дом, хоть и обычного, грязно-жёлтого оттенка. Правда внешне жилище мало чем отличалось от остальных.

Дом простоял все три века, хоть за это время четырежды случались наводнения, да столь сильные, что вода доходила до второго этажа. Однако, качество сыграло свою роль. Повреждения были минимальны и лишь штукатурка осыпалась с ровных и прямых стен.

Ныне жилище выглядело обшарпанным и обветшавшим, но это лишь иллюзия, фон. Если немного поправить его, то всё удастся привести в порядок за минимальные затраты времени и сил.

Взгляд в прошлое был отринут, теперь взгляд в будущее.

Дом обвалится, простояв ещё двенадцать лет. Причиной тому – новое наводнение и сырость, которая поросла плесенью и попортила фундамент и раствор, скрепляющий стены. Никто не заметил этого до последнего и однажды здание попросту сложилось внутрь себя, насмерть завалив всех своих обитателей. Дикий грохот и какофония криков наполнили улицу. Пыль, камни, доски – зацепило даже стоящие рядом дома. Прохожие останавливались и смотрели, прибежавшая стража суетливо принялась изучать завал, гадая, найдут ли выживших.

Не нашли.

Девушка и ребёнок за спиной давно остались позади и пропали, а он всё шёл, не думая о прежней жизни. Она осталась там, где-то далеко, забытой и брошенной.

Перед ним простёрся Ростос. Узкие улицы и множество людей, как смуглокожих, так и полностью белых. Изредка попадались и чернокожие, но такие были здесь редкостью, хоть и не вызывали заинтересованных взглядов. Все были привычны.

Переулки. Новые дома, ограды, рынки и навесы. Торгаши, бродяги, нищие, стражники, редкие маги и всадники на верблюдах. Праздно отдыхающие или замученные работой.

Храм Хореса. Когда-то он был церковью Триединства. А ещё раньше – Аммы. Но последняя не забыта. Не забыта…

Стайка птиц уселась на карниз, поглядывая вниз и следя за многочисленными кошками, которые обожали поймать кого-то из них, при этом спрятавшись от более крупных хищников.

Где-то схватили вора, отчего теперь люди яростно кричали и избивали его. Стража не успеет, тщедушный подросток умрёт, а потом его тело закинут на трупную телегу, вывозя за город.

Чуть дальше толстопузый торговец отвесил гневный подзатыльник помощнику, рассыпавшему муку и теперь пытавшегося исправить последствия своей неуклюжести. Через два года он вспорет глотку торговца в его же постели, а потом порежет свои руки, истекая кровью на ступеньках его богатого имения.

Жрец-проповедник вскидывал к небу руки, звучно голося в центре собравшихся людей. Трое старух тихо общались в кругу, прикрыв телеса и лица тёмной тканью. Хромая собака медленно двигалась вдоль грязного переулка, тихонько поскуливая и подволакивая лапу.

Город наполнен жизнью.

Его взгляд нашёл большегрудую светлокожую девушку, которая надменно смотрела на нескольких мужчин, которые очевидно пресмыкались пред ней. Красавица была уверенной и равнодушной. С таким же видом смотрят на нищих, которые сидят перед храмом с поднятыми ладонями, будто бы подставляя их под дождь.

Несколько жёстких слов и троицу уводят появившиеся за её спины люди с закрытыми тканью лицами.

Она была лишена сострадания и всегда даровала свою милость столь избирательно, как скряга-купец золото. На тех, кто сновал мимо неё, жалких теней, она не смотрела.

Мужчина, прошедший долгий путь, взглянул на неё и увидел, как за тысячу триста сорок шесть лет до сегодняшнего дня, варвар из Тразца изнасиловал женщину в Землях Великой Прерии. В дальнейшем ей не хватило мужества совершить самоубийство по местным законам, отчего она бежала из семьи и страны, опасаясь, что родичи «помогут» ей поддержать обычай. Добравшись до порта и кораблём доплыв до Кашмира, она родила сына возле деревень, которые позднее стали городом Лунсо.

И теперь мужчина видел его далёкого потомка. Изменённую женщину с бумажным взглядом старухи. Каждый её год был изучен новым взглядом. Мужчина уверенно пошёл навстречу двигаясь в пересечении линий, между взглядами её охраны, проходя так, что до последнего оставался незамеченным и встал перед ней, словно внезапно вырос из-под земли.

Глаза Фиры на миг обратились страхом, но прежде чем она что-то сказала, мужчина рухнул на колени, опустившись на землю. Сильные руки потянулись к её запястью, приблизили его к себе. Невидимые губы прижались к её горячей ладони. Он почуял запах меди и кожи.

Страх обратился удивлением, а потом пониманием. Поздно спохватившаяся охрана была остановлена движением плеч.

– Я знаю, кто ты, – едва слышно прошептала она слова, которые произносила сотни тысяч раз в памяти мужчины.

Её сердце билось стремительно и резко. Стучало, как кузнечный молот, но ускоренный в сотню раз. Пульсировала кровь, текла быстро, как горная река.

– Посланник, – ответил мужчина. – Я жив и хожу по земле. Дышу и вижу.

Фира по-старчески склонила голову. Её душа, несгибаемая, полная жестокости и отчаянных решений теперь трепетала, словно птица, попавшая в клетку.

– Одна кровь, – произнесла «Святая мать». – Посланник Аммы.

Рука женщины дёрнулась вперёд, но так и не дотронулись до его щеки, заскользила в считанных миллиметрах, как по стеклу. Из глаз мужчины потекли слёзы.

Плач по забытой жизни.

– Ты так красив… – сказала Фира. – Благословлён ею…

Богиней красоты.

Плач по тому, что пришло вместо старой жизни.

– Мне нужен «Обрыватель», – произнёс он. – А потом корабль в Таскол.

* * *

Милена Мирадель, взгляд со стороны

Императрица небрежным взмахом руки отпустила пятерых солдат, охраняющих коридор, а потом, дождавшись, пока они с поклоном покинут помещение, оглядела богато уставленный интерьер и остановила взгляд на выпотрошенном стражнике, кровавой кучей лежащего возле массивных дверей.

Милена не поленилась самолично прийти в отдельные гостевые апартаменты дворцового комплекса, которые были расположены внутри огромной, огороженной территории Ороз-Хора. Женщина даже помнила тот момент, когда это величественное крыло перестраивалось, чтобы была возможность своевременно принять и содержать всех важных посетителей, которые по той или иной причине приезжали к ней на встречу и вынуждены были тут остановиться.

Конечно же часть людей решала отправиться в город и поселиться в какой-нибудь таверне, но большинство почитало за честь пожить хоть не во дворце, но хотя бы на его территории. К тому же, эти помещения немногим уступали самому дворцу, изобилуя богатым убранством, стражей, артефактами и слугами.

Мрамор для величественного здания привезли из подгорных каменоломен Восьми Вечных – горной гряды, отделяющей территорию герцога Севера, Вентуриоса Мираделя, от остальной территории Малой Гаодии. Из этого мрамора вырезали огромные панно, каждое из которых изображало в барельефах героические эпизоды войн за объединение Империи. Все они были созданы по эскизам самого Налрала Алмерика, величайшего из ныне живущих архитекторов всей страны и исполнены лучшими императорскими каменотёсами.

Очередное подтверждение безграничной славы Дэсарандеса и несметных богатств столицы Империи.

Милена отвела взгляд. Повторно заходить в комнаты, где ранее проживала Хиделинда с личными слугами и наблюдать растерзанные трупы она не хотела. За свою жизнь Мирадель видела множество смертей. Возможно, больше любой другой женщины всей Империи, однако это свидетельствование не доставляло ей никакого удовольствия.

– Останемся тут, – бросила она Мариусу Дэбельбафу, министру разведки и шпионажа, а также Карсину Беза, высшему сиону и капитану её гвардии. Оба кивнули. Дэбельбаф при этом, как обычно, прошёлся липким взглядом вокруг её фигуры, Беза же мрачно скрестил руки на груди. Гвардеец демонстрировал полную противоположность министру и мог, когда надо, смотреть решительно и твёрдо.

«Слишком решительно», – мелькнула мысль в голове Милены. У императрицы сложилось ощущение, будто Карсин постоянно что-то требовал, хоть и сам не знал, чего именно. Отпрыск богатого графского рода, имеющего общие корни как с Орафалом, там и с Коспериосом, он имел обыкновение демонстрировать ей свой снисходительный интерес, а поведение едва держалось на грани приличий. Мужчина мог подойти к Мирадель чрезмерно близко, допустить в тон оттенки фамильярности или чему-то улыбаться, глядя на свою госпожу.

Как известно каждому, облечённому властью, единственное, что пугает больше сомнений в глазах своего телохранителя – это отсутствие там сомнений. Тот кто уверен в себе настолько, что считает непогрешимым, способен на что угодно.

Ожидание было недолгим. Вскоре подошёл ещё один человек, которого Милена ждала поболее прочих: Киан Силакви. Высший жрец огибал засохшие пятна крови, быстро уменьшая расстояние между собой и императрицей. Сегодня мужчина предпочёл строгий и максимально удобный стиль одежды, не став утруждать себя ни плащом, ни туникой, ни какими-либо регалиями или украшениями. На самом деле, его форма напоминала военную, в которой предпочитали передвигаться те же сионы: плотный мундир, что облегал его мускулистую грудь, сильные руки и широкие плечи, которые неизменно вызывали у женщин инстинктивное желание к ним прильнуть.

Мирадель, глядя на него, впервые осознала, что почтение и страх, который к высшему жрецу проявляют другие люди, мог быть связан не только с положением Киана, но также и с его физической силой. С учётом же многочисленных доработок от искусных целителей и алхимиков, этот человек без особых усилий, голыми руками, мог ломать чужие шеи.

Карсин Беза, едва завидев Силакви, тут же склонился в поклоне. Дэбельбаф ограничился кивком, как равный равному, но тем самым скорее нарушил негласный дворцовый церемониал, чем исполнил его. Положение Киана было куда как выше, ведь кроме возможности принимать участие в заседаниях, он, ни много ни мало, руководил всей паствой Империи Пяти Солнц. Миллионы фанатичных прихожан в прямом смысле слова молились не только Хоресу и Дэсарандесу, но и одному скромному высшему жрецу.

Силакви кивнул в ответ, не пожелав тратить время на столь мелочный укол. Вместо этого он приблизился к императрице.

– Прибыл сразу, как только узнал, – произнёс он.

Киан во время нахождения в столице (периодически он посещал другие города и даже колонии) предпочитал проживать не во дворце, а в отдельном, храмовом комплексе, на Аллее Жрецов. Это было сделано специально, чтобы подчеркнуть разграничения между политической и духовной властью, хоть по сути, в Империи оно было одним и тем же.

– Знала, что ты меня не оставишь, – слабо улыбнулась Милена.

– Император?.. – выгнул он бровь.

– Вернулся к армии обратно, – женщина не смогла убрать недовольство из голоса. – Незадолго до этого… происшествия, он телепортировался при помощи ультимы того колдуна.

Высший жрец кивнул.

– Поэтому теперь мы вновь можем полагаться только на себя, – мрачно дополнила она. – Я приказала оцепить всю территорию, как только мне доложили о случившемся. Здесь ещё ничего не трогали. И я… – Милена махнула рукой, – ожидала, что ты захочешь взглянуть на всё произошедшее сам.

Хиделинда не успела покинуть гостевые покои, которые ей предоставили. Пару дней бывшая «Святая мать» приходила в себя после аудиенции у Дэсарандеса, а потом начала кипучую деятельность, отправляя сотни писем и проводя множество встреч, на которые ей приходилось выезжать в город. Однако она непременно возвращалась. Вплоть до сегодняшней ночи.

Утром стража обнаружила, что охрана была убита, а сама женщина жестоко выпотрошена в своих покоях, вместе с несколькими слугами. И всё это было скрытно проделано прямо на территории дворца!

Взгляд Силакви стал пристальным и хмурым. Таким, какой подтверждает самые худшие опасения.

– Как это случилось, Киан⁈ – не сдержалась Милена. – Как убийцы проникли внутрь огороженной территории⁈ Тут зачарован каждый камень, патрули не оставляют без надзора ни один кусок дороги, причём среди них присутствуют даже высшие сионы!

Мирадель не могла понять, каким образом произошло это жестокое убийство. Кто осмелился открыто бросить вызов императорской семье и лично ей?

– Виновник, думаю, очевиден, – высший жрец в задумчивости почесал бороду. – Культ Амма крайне богат и влиятелен, особенно в других странах. Скорее всего, узнав о нашей встрече с Хиделиндой, они запросили помощи. Может, это работа мага с уникальной ультимой. Может, в деле участвовали хорошо подготовленные сионы с комплексом скрывающих артефактов. А может, действовал «забытый». То, что они давно пропали из нашего поля зрения, ничего не означает. Эти убийцы не зря считаются лучшими. Некоторые из них владеют старыми практиками, а потому среди них могли найтись… нужные специалисты.

Взгляд Силакви скользнул по двум спутникам императрицы, будто обдумывая, стоит ли говорить при них.

«Забытые» – старая, древняя как мир, секта убийц. Ныне никто не мог уверенно сказать, существуют ли они до сих пор, но слухи… они всегда окружали такие легендарные вещи.

– «Забытый»! Ты серьёзно? – скептично переспросила Милена. – А почему не… – она прервалась, не желая скатывать обсуждение в балаган. Вместо этого женщина вздохнула и уточнила: – Ты правда веришь в это, Киан?

– Не знаю, чему можно верить, – признался высший жрец. – Ход с убийством Хиделинды оказался очень тонким. Мы только-только выстроили план, как можно отвести от себя угрозу, как можно решить наши проблемы, не доводя до кровавого восстания и тут на тебе. Сейчас уже не важно, что новой главой культа Амма уже какое-то время была Фира, каждый будет уверен, что МЫ устранили «Святую мать». Они не поймут и не станут пытаться понять, что нам подобный расклад был выгоден меньше всего. Хиделинда была нашим средством взять контроль над всеми местными культистами, подчиняя их изнутри. Теперь подобное уже не повторить. Авторитет Фиры стал незыблем и расколоть их не выйдет.

Дэбельбаф важно кивнул.

– Теперь Хиделинда стала не нашим, а их оружием, – произнёс министр.

Милена успела прийти к тем же самым выводам. Ещё только заглянув в окровавленные покои, она поняла, что все обвинения свалятся именно на неё.

«Сперва слухи о пророчестве, по которому Дэсарандес падёт, потом убийство „Святой матери“ культа Амма, которая находилась у меня в гостях», – эти мысли доставляли столько боли и тяжести в голове, как будто бы кто-то ударил её в висок.

Как и говорил Киан, не важно, что обвинения нелогичны и не выдерживают никакой критики. В глазах народных масс Милена уже успела получить статус крайне жестокой личности, «кровавой императрицы», которая зачастую решает свои проблемы при помощи убийств. И раз Мирадель убила Хиделинду, значит, ей было чего опасаться. Следовательно, сама Милена верит в пророчество и слухи о скором крахе Империи!

Всё это играет лишь на руку врагам, которые только сильнее убедятся в своих первоначальных выводах о том, что их страна несёт бремя лжи, обмана, страха и смерти. Вновь начнутся многочисленные шепотки о том, что Хорес – демон.

Случившееся откровенно смердело началом катастрофы. Первой каплей дождя с пасмурного неба.

– Нельзя допускать, чтобы сведения о случившемся покинуло территорию дворца, – жёстко заявила императрица.

На подобное заявление и министр, и капитан смущённо отвели глаза. Лишь высший жрец продолжил смотреть прямо, хоть и по прежнему задумчиво.

Реакция оказалась Мирадель понятной, отчего она раздражённо фыркнула, попытавшись замаскировать невольную демонстрацию истинных эмоций под обычный выдох.

– Впрочем, – продолжила Милена, – думаю уже поздно об этом думать.

– Слишком много людей задействованы в работе во дворце, ваше величество, – извиняющимся тоном произнёс Мариус. – При всём желании невозможно заткнуть каждый рот.

– Мы должны ударить первыми! – громогласно и уверенно заявил капитан гвардии.

Беза старался казаться тихим и незаметным, ожидая, что вину за случившееся взвалят на его плечи, всё-таки именно гвардия отвечала за безопасность Ороз-Хора. Однако сейчас, послушав слова императрицы, осознал, что пока ещё не лишился монаршей милости, отчего осмелел.

– Что бы мы не предприняли, нужно будет поспешить, – высказался Силакви. – Ситуация не располагает к долгому ответу…

Милена кивнула, но мысли её были далеко. Женщина механически рассматривала убитого стражника, тело которого до сих пор лежало в коридоре. Она отмечала его раны, смотрела на сохнувшую кровь. Труп уже начал вонять, хоть пока едва ощутимо, словно нерасторопный слуга забыл проветрить помещение.

«Абсурд! Мы затеяли настоящий военный совет прямо рядом с местом совершённого преступления. Вплотную к мёртвым телам, секрет возникновения которых собираемся скрыть», – мимоходом подумала Мирадель.

Вот только заговор рядом с разлагающимися трупами – единственное, что было доступно императрице на данный момент.

«Живым всегда приходится переступать через мёртвых, если, конечно, они не хотят к ним присоединиться», – про себя вздохнула Милена, а потом сосредоточилась, пытаясь придумать способ выкарабкаться из этой кучи дерьма.

– В первую очередь необходимо начать открытое официальное расследование, – произнесла женщина, начав мерить коридор шагами. – Разумеется нам не поверят, но мы хотя бы не будем подобное замалчивать, – она приподняла палец, которым потом поправила волосы и тихонько хмыкнула. – Нужно подготовить заявление, а также назначить главой комиссии по расследованию этого преступления какого-то известного народного судью, отличающегося принципиальностью… У нас такие есть, я это знаю, – взглянула Мирадель на жреца.

– Я слышал о нескольких инквизиторах, которые весьма серьёзно подходят к своему делу и известны фактом неподкупности, – кивнул Киан, отвернувшись к стене и изучая богатые барельефы стен. – Ивен Дорантус, например, – он пожал плечами и посмотрел на императрицу. – Думаю, есть неплохой шанс, что такой человек даже сумеет что-то обнаружить, хоть работать придётся по старому…

Убийство было обнаружено слишком поздно, отчего дворцовые некроманты смогли рассмотреть лишь фрагменты памяти трупов, которые не дали ровным счётом никакой информации, даже сведений о численности напавших.

Выслушав предложение Силакви, Милена одобрительно улыбнулась. Она знала Дорантуса, который был одним из тех людей, которые открыто и безбоязненно могли обвинить даже аристократа. Ивен славился благочестием, прямотой и суровым, неподкупным нравом. А самое главное – он был выходцем из народа – история жизни которого могла бы попасть в книги, если бы кто-то и когда-то решил этим заняться, – что служило ему своеобразной защитой от политического влияния столичных чиновников.

– Что же, так и сделаем, – подвела итог Мирадель. – Между тем, пока идёт расследование, нужно будет найти новую «Святую мать» культа Амма. Эту Фиру. Где там она сейчас? В Кашмире?

– Я слышал, что она в его восточной части, – едва уловимо склонил голову высший жрец. – Если это так, то есть шанс, что Фира попадёт в руки Челефи.

– Тогда обе проблемы уничтожат сами себя, – мечтательно усмехнулась Милена. – Но я не могу всерьёз надеяться на подобное чудо. В любом случае, – дёрнула она плечами, – в первую очередь поиск, потом уже решим, как будет лучше всего сработать с ней.

– Полностью поддерживаю, ваше величество, – угодливо заявил Карсин, закивав с такой важностью и пафосом, что выглядел откровенно смешным. – Как говорится, у безголовой змеи и зубов нет.

Императрица закатила глаза. У капитана гвардии была раздражающая привычка вставлять бессмысленные цитаты или изречения, взятые, без сомнения, из какого-то популярного списка «афоризмов на все случаи жизни». Ранее женщина считала подобное признаком живого ума и интересного собеседника (тем более, что чисто внешне Беза был весьма симпатичным мужчиной, которому Милена многое могла простить), но годы правления поставили мозги ей на место, а потому теперь подобное находилось ей ни больше ни меньше, как причудой, к которой можно было бы проявить снисхождение, если бы не нынешний повод и трупы, лежащие в прямой видимости.

– План как план, – прокомментировал Дэбельбаф. – Мне, как министру разведки, добавить нечего. Фиру мы отыщем, тут проблем не возникнет. Даже Челефи не помешает моим людям вызнать всё нужное, хоть и, безусловно, создаст ряд проблем. – Главный шпион встретился глазами с Миленой и быстро отвёл их, переключаясь на барельефы. Императрица ощутила, что даже этот человек чувствует себя не в своей тарелке.

Мирадель открыто поморщилась, показывая, что осознаёт сложность ситуации. Морбо всё ещё был в руках бунтовщиков. Логистика и торговля была полностью перерезана, а внезапно появившиеся орды кашмирцев периодически атаковали то в направлении Родении, то Виртала. Люди хватались за оружие, а колония медленно, но верно, сползала в хаос. Войска губернатора Брагиса с трудом защищали центр, полностью игнорируя окраины, которые ещё не вспыхнули лишь каким-то чудом.

По докладам того же Дэбельбафа, к Челефи присоединялись целые армии! Служащие там кашмирцы устраняли офицеров и командиров, захватывая власть над боевыми подразделениями и шли на соединение с мятежниками, захватывая и вырезая по пути небольшие заставы или даже целые крепости. Они также умудрились захватить несколько крупных транспортных кораблей и теперь имели теоретическую возможность напасть даже на Малую Гаодию.

Ситуацию усложнял факт наличия магов и сионов на их стороне. Инсуриев было меньше, но и они зачастую меняли сторону: кто от безысходности, а кто из расчёта.

Столь серьёзные беспорядки сильно портили экономику и создавали массу проблем, радуя этим многочисленных врагов Империи, одной из которых безусловно являлась Фира.

«Слабость, – осознала Милена. – Все вокруг чуют нашу слабость. Стоило лишь наладить ситуацию с Сайнадским царством, как голову подняли колонии и культы. Вслед за ними, вероятнее всего, ударят и остальные».

– Если мне дадут возможность дать рекомендацию, – дополнил Мариус, – я бы не спешил отдавать приказ именно на арест Фиры. Лучше провести переговоры. Может, пойти в чём-то на уступки культу Амма, до возвращения императора и армии…

Войска на Малой Гаодии безусловно имелись, но никто в здравом уме не горел желанием отправлять их в мятежный регион и оставлять без защиты собственные земли. В таком случае Империя превращалась в лакомый кусок сразу для всех соседей и торговых партнёров. Никто в таком случае не помешает тому же Тразцскому тирану (чьи земли находились за Ржавым океаном, не столь далеко от их торговых партнёров, с одним их которых, королевством Рох, он сейчас и воевал) привести на их территорию десятки тысяч своих дикарей и шаманов – как магов называли варвары Великой Прерии, – грабя и сжигая богатые города.

Мирадель прикрыла глаза, ощущая себя на очередной развилке, «между собаками». Слишком много таких ситуаций было на её памяти. Слишком часто ей приходилось решать судьбу всей страны. Её хрупкие женские плечи не выдерживали столь чудовищного давления. Милене хотелось видеть рядом того, кто сумеет поддержать, помочь, дать ей почувствовать себя слабой и защищённой, надёжно прячущейся от проблем за чьей-то спиной. Так, как она ощущала себя, когда в Тасколе находился Дэсарандес. Но её мужа снова не было рядом. Она вновь осталась одна.

От безысходности императрица посмотрела на Киана. Высший жрец ответил хмурым взглядом.

– Нужно хорошо подумать, что делать, когда мы найдём Фиру, – сказал он, поджав губы. – Возможно, правильным будет возложить на неё вину за смерть Хиделинды, объявив, что они не поделили власть внутри культа. Это будет хорошим предлогом для выставления ей условий или даже ареста.

– Ареста… – повторил Дэбельбаф, откровенно скривившись. – Я уже говорил, что не рекомендую его. Таким способом, высший жрец, мы лишь ещё глубже зароем сами себя. Ближайшие десять лет Империя будет налаживать порядок на своей же территории и бороться с восстаниями, один за другим, в конечном итоге оказавшись под угрозой со всех сторон.

– В таком случае, – Силакви пожал плечами, – я бы порекомендовал посоветоваться с императором Дэсарандесом.

Милена ощутила, как каменеет её взгляд. Злость поднялась в душе.

«Император оставил править именно меня! Следовательно, он не доверяет больше никому. Ни другим герцогам, ни совету министров, ни даже тебе, Киан, тому, кто как и он сам, может слышать голос Хореса. Почему Дэсарандес не оставил пост своему „брату по вере“? Почему он, зная, как тяжело мне это даётся, упорно отдаёт весь контроль именно мне?» – недоверие пустило очередной росток в её душе. Женщина вообще много думала о том разговоре, который случился между ней и Силакви за стенами храма и по пути к нему.

– Отложим вопрос Фиры, – заявила Милена, – на сегодня наша основная цель – максимально подготовиться к возможному вторжению на территорию Малой Гаодии. Дэбельбаф, я желаю, чтобы количество осведомителей было увеличено. Они должны быть у каждого более-менее высокопоставленного чиновника. Я хочу знать о каждом шаге наших врагов. Беза, ты должен увеличить безопасность как дворцового комплекса, так и всего Таскола. Министр Моурен, – ответственный за стражу, Тайную полицию и суды, – и Лоринсон, – министр военных дел, – помогут тебе.

Женщина на миг задумалась, постукивая длинными пальцами себя по плечу.

– Ещё я желаю, чтобы склады наполнились продовольствием на случай осады. И свяжитесь с генералом Летречем, пусть выводит одну из колон с Ханг-Вана и перенаправит её в центр Малой Гаодии, в Сайбас.

Город Сайбас формально находился не в центре, в скорее ближе к Тасколу, но никто не стал спорить с императрицей.

– Герцог Вентуриос не одобрит такие перестановки, – осмелился заметить Дэбельбаф. – Я успел изучить этого старика, – фамильярно продолжил Мариус, – он сразу же вспомнит про угрозу с запада и наших «торговых партнёров», которые моментально воспользуются фактором ослабления границ, пусть даже нас разделяет Ржавый океан.

– С этим я разберусь сама, без вашей помощи, – отпустила Милена эмоции, обжигая их взглядом, отчего мужчины замерли, как мыши перед змеёй.

Мирадель прищурилась. Пальцы перестали постукивать и вцепились в собственное плечо.

– И чего вы двое встали⁈ За дело! Живо! – откровенно выкрикнула она.

Оба тут же бросились прочь. Что министр, что капитан имели изменённое тело, а потому показали примечательную скорость. Хотя Милена с досадой и толикой гнева заметила, как Дэбельбаф, перед побегом, бросил короткий взгляд на Силакви, молчаливо спрашивая у него подтверждение.

Хоть министр разведки и строил из себя серьёзную фигуру, но в по настоящему важные моменты прекрасно понимал, кто на самом деле является столпом Империи и чьи решения играют ключевую роль.

«Даже в его глазах я стою ниже», – осознала Милена. Факт, что в серьёзных ситуациях её мало во что ставят, оказался для неё ударом.

Неуверенность, колебания, опаска, сомнения – всё это поразило управляющий аппарат могущественной страны. Им требовался рулевой, который знал, что делать, но тот отправился в совершенно другое, весьма дальнее плаванье.