Текст книги "Падение в пропасть (СИ)"

Автор книги: allig_eri

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

– Остался последний рывок, – уговаривал людей Толмейн. – Мы почти добрались до оазиса «Лонруб»! Даже пешком тут не так уж и далеко! К тому же, вот-вот вернётся Меино, он точно привезёт еды!..

Его речи смывались, превращаясь в тот самый фон, о котором ранее не думалось.

Сегодняшнее дежурство, после зелья бодрости, прошло достаточно нормально, пусть и несколько смазано. Я смотрел на пустыню, думая о том, что занимаюсь хернёй. Дризз, конечно же, спросил, чего я там у Силса делал, но я сказал, что старик просил не рассказывать. Этого смотрителю хватило, хоть и глядел он на меня с хорошим таким подозрением.

Я же, пока что, решил промолчать. Не вызывает у меня Хродбер доверия, чего уж тут? У меня вообще никто его не вызывал! Разве что Люмия… но сегодня, когда я пришёл, то заметил, что она общалась с Каратоном и даже о чём-то перемолвилась с Ресмоном! А я просил, чтобы она этого не делала! Не послушала?.. Так недолго и до открытого предательства…

Я молчал почти всё время, пока говорил Дризз. Не то чтобы он был любителем подобного. Просто прокомментировал целесообразность пешего пути. Ещё раз напомнил о том, что мы, собственно, в любом случае выживем и доберёмся до Монхарба, ибо приказ императора нарушать нельзя. Даже для четырёх человек. А дальше я направился на дежурство. И пялился на грёбаную пустыню.

В Сизиане не росло ничего. Всё скиталось, лишённое корней и источников. Смерть деревьев. Смерть травы, кустарников, животных и насекомых. Вот в чём тайна пустыни. Бесконечный поток песка, палящее солнце, сжигающее, будто на сковороде, отсутствие еды и воды.

Меино не вернулся. Ни к утру, ни к вечеру. Как и караван не достиг «Лонруба». В гневе избитые проводники клялись, что «вот-вот мы увидим оазис», но ничего не было. Ничего и никого.

Караван шёл пешком, наравне с верблюдами и немногими оставшимися повозками. Количество людей сократилось до четырёх сотен человек. Прошлое будто бы осы?палось, а будущее испарилось. Казалось, каждый удар сердца давался с трудом. Я так и не поделился информацией о мясе, но на следующий день меня вызвал Силс.

– Никаких нареканий или странных болей в животе у человека не было, – прокомментировал он мою вчерашнюю поделку. – Как не было проблем и с той пищей, которую вы втроём наре?зали с верблюда.

Про последнее я в курсе. Он ведь не думал, что мы не возьмём себе запас? Мясом питались все, даже Ресмону и Хродберу дали по куску. Опасения, конечно, были, но мы здраво рассудили, что сумеем поправить себе здоровье в случае незапланированного отравления. По итогу вообще никаких проблем не возникло. Радостные вести. Хоть какие-то радостные вести…

– Намёк на то, что пора начинать массовое производство? – улыбнулся я. – С радостью… – и пристально на него посмотрел.

– Я буду платить, – кивнул Шимар, не сомневаясь в том, как работают товарно-денежные отношения.

Договорившись о ценнике (весьма лояльном, между прочим, ведь оценил каждую порцию всего в один серебряный – довольно дорого для мяса, но крайне дёшево для столь замороченного способа производства), направился на поиск Каратона и Люмии, чтобы «обрадовать» их предстоящей работой. Хм… а причём тут этот сарказм? Думаю, они и правда будут рады! Не работе, само собой, а возможности нормально пожрать и ещё заработать при этом.

Остаток вечера мы колдовали по тому способу, которым я всех обучил. Удалось создать почти десять кило. Фактически столько же, сколько срезали вчера!

– Не вижу отличий, – под конец потёр Каратон свои глаза, а потом выругался, ведь поздно осознал, что забыл промыть руки от крови. – Могли точно также потрошить верблюда… – сжалившись над ним, я создал маленький ручеёк воды, которым он промыл лицо и ладони, – только с каждым днём делали бы это всё быстрее и быстрее.

– Рано или поздно это заметят, – возразил я. – И тогда секрет станет общедоступным. Чем, как думаешь, это будет грозить?

– Чем? – не понял целитель.

– Все начнут давить на нас, как на людей, у которых есть еда, – сурово посмотрел я на придурка. – Купцы будут готовы на что угодно, лишь бы получить немного мяса. Под нас будут пихать оставшихся девок, предлагать золото, товары, услуги и прочее. И если взять хоть у кого-то, то на следующий день другие будут лишь настойчивее… И так до тех пор, пока самый «хитрый», у кого найдётся Слеза или амулет антимагии, не решит применить силу.

– Так мы ведь под защитой Силса, – хмуро сказал Каратон.

– Думаешь, на него не найдут управы? – криво оскалился на такую наивность. – Он и так окружил себя охраной и магами – нами. Вон, Ресмон сейчас где?

Вопрос был риторическим. Здоровый придурок охранял Шимара.

– Собственно, наличие у кого-то доступа к жизненно необходимому ресурсу по началу будет побуждать других пытаться решить дело мирно, как-то договориться или подкупить нас, но если не выйдет – а у нас не получится накормить всех, хоть ты тресни! – то в дело пойдёт оружие. Мы перебьём друг друга на подходе к оазису, на радость сучьим лафтетарам.

В общем, я донёс до парня и девушки свои резоны, на что получил сдержанные и задумчивые согласия. Им тоже не было дела до каравана, но смотреть на мучения других никто не любил (у Люмии это вообще получалось отвратительно!). И я прекрасно их понимал, предложив лишь то, в чём мог быть уверен.

– Со временем у нас и правда будет получаться лучше, – пожал я плечами, – набьём руку. Может, это позволит выжить чуть большему числу людей? Всё-таки и так половина идёт пешком. Думаю, скоро начнут подъедать последних верблюдов.

Как и говорил, «кораблей пустыни» у нас осталось порядка сотни. То есть, запас есть. Вполне возможно, что они позволят дотянуть до оазиса или даже столицы. Проклятые бури… проклятые лафтетары! А ведь была надежда, что поход через Сизиан обойдётся без каких-либо проблем!

Правильно говорят, что одно всегда тянет за собой другое… Недовольство политикой Империи и не до конца решённые внутренние конфликты заставили Кашмир полыхнуть второй раз, а глядя на его успехи, подтянулись и другие колонии. Теперь и правда ждать, пока Дэсарандес приведёт войска обратно, щедро стирая всех в порошок.

Иной раз я представляю, как это будет происходить! Всех чёртовых культистов, грёбаных жрецов Триединого, Аммы и им прочих – всех на костёр! Долбаных кашмирцев, массово – туда же! Ренегатов, предателей, шпионов – всю эту свору!

От этих мыслей становилось приятно, ласково и хорошо, словно в объятиях матери. Быстрее бы…

Остаток вечера я спал, нагло завалившись на повозку и нарисовав при этом руну заглушения звуков. Всё-таки возился целых двое суток без перерыва! Имел право на отдых. Предупредил, конечно, своих, чтобы не теряли, но посоветовал без нужды не лезть, ибо уставший маг – я, – мало чем могу помочь, а ошибиться – без проблем!

Проснулся уже жарким днём. То есть – на улице жарким, а в повозке с контролем температуры – ничего не ощущалось. Рядом, свернувшись калачиком, тихо сопела Люмия. За пределами повозки стояла середина дня. Никакого оазиса, опять же, поблизости не было. Сплюнув, создал воды и умылся. Потом справил нужду и задумался: спать не хотелось. Работать тоже. Безусловно можно было, но я понимал, что ещё успею. Кажется, у меня выдалась, что называется – «свободная минутка».

Немного пройдя вдоль каравана, почти не заметил людей, кроме редких наблюдателей, обливающихся пoтом. Даже наколдовал одному такому бедолаге немного льда, который он начал сосать, как леденцы.

Интересного было мало, а потому, приняв форму ворона, взлетел вверх, оглядывая окрестности, надеясь обнаружить искомый оазис с неба. Однако, не успев толком подняться, неожиданно для себя рассмотрел четырёх человек, которые притаившись за широким шатром, чуть ли не в центре всего лагеря, потрошили верблюда, поедая мясо прямо так, сырым.

Молниеносно упав вниз, принял человеческий облик.

– Тревога! – мстительно заорал я, собирая всех вокруг. Несмотря на всё сопротивление, мольбы, крики, угрозы – ведь людьми они, как оказалось, были не последними, всех казнили. А верблюд… что же, не пропадать же добру? Лечить там, как оказалось, было уже нечего.

Пока группа сосредоточенных людей начала разделывать тушу (жаль, что примерно из шести сотен кило – остаток, ибо очень уж верблюд исхудал – примерно четверть не годилась в пищу вообще: кости, остатки жира, шкура и прочее дерьмо): мяса при грамотном сохранении, хватит на два дня всему каравану. А там… там и посмотрим, верно?

Так или иначе, немного проветрив голову, я всё-таки приступил к работе, начиная наращивать новое мясо на хороший сочный кусок. Он ещё даже сохранил какую-то тень жизни, отчего получалось куда как сподручнее. Радует…

Тем не менее, несмотря на кажущиеся белые полосы жизни, я чётко замечал накапливающиеся знаки смерти, которые вели караван к скорой гибели, а та же Люмия и вовсе начала чувствовать заметный упадок сил, будто бы став тающей свечой, доживающей последние часы. Вроде бы и еда была, и вода, и лечение, но… Девушка осунулась, побледнела, а на все вопросы лишь улыбалась, говоря, что просто переживает за остальных людей.

Какие глупости! Утешал её, по возможности, бодрил, шептал разные слова, пытаясь хоть как-то привести в чувство, что периодически получалось и тогда она снова становилась прежней собой. Но стоило только мимо пройти какому-нибудь истощённому бедолаге, который только и мог, что жадно пить воду, дабы хоть как-то отбить чувство голода, то Люмия вновь ощущала некий психологический удар, напоминая мне не привычную уже улыбчивую милоту, а какую-то незнакомку.

– Не волнуйся, Кирин, мне просто нужно привыкнуть, – отвечала она, хотя даже в голосе слышалась неуверенность.

Ничего, – думал я в такие моменты, – я не дам ей окончательно уйти в себя. Всё-таки мы уже неоднократно попадали в самое дерьмовые ситуации: кораблекрушение, осада, тюрьма – и нормально! Каждый раз успешно выбирались обратно. И сейчас будет также!

Сегодняшним ночным переходом караван, даже несмотря на увеличенный паёк, который выдали людям, не досчитался сразу шести человек, которые ослабли настолько, что упали и более не встали, оставшись лежать в холодных барханах пустыни, на глазах теряя влагу: сломленные, уставшие, потерявшие всякую надежду.

У меня сложилось ощущение, что именно им, как и весьма приличной части людей, вообще не досталось никакой еды, либо досталось столь мало, что не хватило даже почувствовать вкус. Почему? Магам, сионам, воинам и вышестоящим досталось больше, чем остальным. Плюс, уверен, какой-то запас сохранили на потом. Следовательно, слуги и часть наименее влиятельных представителей купечества, получили минимум, если вообще что-то получили.

Интриги плетутся даже в такие моменты. Интриги и попытки сохранить «здравый смысл». Всё ради выживания, для чего люди не брезгуют никакими методами.

В любом случае сегодня, как и в предыдущие дни, мы оставили за собой след из мертвецов. Стервятники, изредка летающие где-то вдали – стали опасаться, после того, как Грюстор умудрился сбить сразу двоих, «великодушно» отдав тушки каравану, сожравшему их с костями и перьями, – очевидно скоро дождутся пира.

Людей охватила апатия, которая лишь усилилась. И именно в этот момент, спустя долгое время игнорирования, уже под самое утро, со светом солнца, когда все уже мечтали быстрее завалиться спать, на нас напали лафтетары!

Ублюдки сделали это достаточно хитро: воспользовались тем, что какое-то время караван перемещался без разведки, так что затаились за очередным барханом – который мы прошли, прикидывая, где будем размещаться на очередную стоянку, – а потом безжалостно ударили с фланга. Хуже всего было то, что у них имелся свой колдун: невысокий полноватый парень с полностью чёрной кожей. Он был весьма умел и безжалостно атаковал мощными пучками молний, отчего и без того ослабшие наёмники, – побросавшие в пути часть своего снаряжения: кто от того, что оно стало им велико, кто из-за тяжёлого веса, – массово находили свою смерть.

Сионы бросились в самоубийственную атаку на ровные ряды прикрывающих волшебника суровых всадников – очевидно из элиты пустынников, – понимая, что если не выведут мага из строя, то могут лишиться вообще всего. Пусть у нас и были свои колдуны, но ублюдок-верс бил именно по тем, кто не имел защиты, быстро сокращая количество войск и обычных караванщиков.

Кроме сионов, возглавить такой налёт не мог никто. Только они обладали и антимагическими амулетами, и должными для их реализации способностями. Однако, даже так было понятно: бой не будет лёгким.

Сосредоточившись, прикрыл себя плотным водяным коконом, в котором закрутил давление воды, а потом создал «щупальца», подбросив себя в воздух. Это позволило не только оценить силы нападавших, но и ударить мощной площадной атакой им прямо в тыл, где расположились лучники и стрелки из ружей.

Успел ударить тремя едва ли не критическими для своего тела (даже жечь начало!) водяными ядрами максимально большого размера, которые находились под колоссальным давлением, а ещё состояли из кипятка. Эффект от попадания был сравним со взрывающимися глыбами. Не зря говорят, что любая стихия, на определённом этапе владения, становится эффективной!

Остальные наши колдуны тоже не сидели без дела, начав атаковать: той же водой бил Каратон, молнией – Люмия и землёй – Ресмон. Грюстор и Хирельдан – маги Силса, поддержали нас огнём. И хоть многие задевали своих же, но такое преимущество не могло не сыграть свою роль. От чистой защиты мы перешли в контратаку. Я бы даже сказал – начали осторожно побеждать…

Ровно до момента, как какой-то конный лафтетар, на которого не подействовала молния, спокойно не прошёл артефактный щит Люмии и не ударил её саблей, рассекая девушку пополам. Следом взорвалась Огненная сфера, которую, видимо, он задел оружием. Поток огня всколыхнулся чуть ли не в центре наших рядов, сжигая тех бойцов, которые уже поверили было в победу.

Всё прошло так… обыденно, так просто, так… быстро… – моргнув, я качнул головой.

Бред, – подумал я, спустя пару секунд, находясь в плотном водяном коконе, на высоте примерно пяти-семи метров. – Показалось?..

В глубине души я отлично понимал всё случившееся, но просто не мог в это поверить, а потому продолжал атаковать врага, который, хоть и проигрывал в магической силе, но бойцы лафтетаров обгоняли наших в боевом духе. Ещё и антимагические амулеты имели!

Мощная молния ударила в мой водяной барьер, дав понять, что столь демонстративно выделяться было не самой хорошей идеей. Сионы Шимара не сумели добраться до чернокожего колдуна: кого из них он убил сам (это было видно по прожжённым дырам в их телах), а кого зарубило прикрытие. Всё-таки наши сионы не являлись высшими, вот совсем нет.

«Предложение» я принял, начав дуэль. Первым делом устремил в противника мощную струю чистого кипятка, от которого парил даже раскалённый пустынный воздух. Давления воды хватило бы, чтобы перерубить скалу, однако сукин сын прикрылся хорошим стационарным барьером. Попытка создать под ним яму окончилась провалом, верс явно контролировал почву, филигранно переключаясь между щитами и атакой.

Похоже, чистый боевик, – осознал я, поняв, что его молнии не только едва не пробивали мой водяной барьер, так ещё и слепили меня, отчего после каждой приходилось какое-то время моргать не в силах осмотреть обстановку.

Пришлось убирать водные щупальца и опускаться на землю, под прикрытие повозок и немногих выживших солдат. Даже купцы и слуги похватали ружья и мушкеты, открывая ответный огонь.

Едва оказавшись на песке, получил выстрел чуть ли не в упор, а потом какой-то гений из лафтетаров всадил в водяной барьер копьё. Конечно же его перемололо в труху – вначале оружие, а потом, от моего якобы небрежного движения – и самого неудачного убийцу.

Не выдержав, улыбнулся: это выглядело здорово! Едва двинул пальцем и струи воды перемололи придурка на куски исходящего паром мяса.

Люмия, – полыхнуло в голове. – Нет, нет…

Прищурившись, бросил «каплю» в ближайшего всадника, пробивая верблюда насквозь. Лафтетар не сумел спрыгнуть и массивная туша (говорил же, в своём нормальном состоянии верблюды вешали по семь-восемь – в среднем, – сотен килограмм!) завалилась прямо на него, придавив мужчине ногу. Раздался громогласный крик. Один из сотен, которыми была заполнена эта песчаная равнина.

Заметив, как вражеский маг схлестнулся с Грюстором – который сражался абсолютно себя не жалея, будто бы внезапно обрёл бессмертие (видимо по причине скорого появления «Стигматов»), – понял, что это мой шанс. Коротко оглянувшись, направил поток смертоносной воды в ещё одного лафтетара, который, к сожалению, успел увернуться и затеряться где-то в толпе людей (как наших, так и врагов), схлестнувшихся в ближнем бою. В этот момент я осознал, что рядом со мной более никого нет. Это шанс!

Убрав барьер воды, я оказался без защиты, рискуя в любую секунду нарваться на пулю или стрелу (и надеяться только на зачарованную одежду!), но план требовал этого. Следом я сосредоточился на чернокожем волшебнике, а потом атаковал его «Взглядом Хореса».

Мощный и толстый чёрный луч стремительно помчался к врагу, но прямо на его пути встал один из всадников прикрытия! Ублюдок носил антимагический амулет!

Скрипнув зубами, я отменил поддержку луча, ощущая, как подрагивают и горят руки. Слишком много энергии пропустил я через них. И всё впустую.

Тут же активировав артефакт-барьер, достал Огненную сферу, а потом просто бросил её в гущу противников. Точная «капля» попала в стекло, уничтожая артефакт и позволяя сокрытым потокам пламени обрушиться как на врагов, так и на союзников. Конечно, первых было большинство, но даже так…

Хмыкнув, наблюдал, как сотни людей обращаются в горящие головни. Как обожжённые, чёрные силуэты пытаются выбежать из огненного ада, падая на половине пути. Как плавится песок, как он течёт, словно вода…

Таким образом я, не тратя энергии, совершил очень мощную массовую атаку, снова помогая нашим людям. Успех? О, да!

Частично поток огня зацепил даже моего основного противника в лице чернокожего колдуна, но тот снова прикрылся барьером. На мои же глаза попался другой человек – смуглокожий сизианец с длинным, кривым клинком. Тот, кто убил Люмию. Убил…

Висок кольнуло. Узел в груди, который я даже не трогал, откладывая на потом, внезапно выпустил часть эмоций. Я видел… Видел…

Вытянув руку в сторону лафтетара, я закружил вокруг него поток кипятка, пропуская сквозь себя столько энергии, что к общему крику прибавился и мой. Мои руки покрывались волдырями. Они плавились, как тот песок…

Я специально атаковал не напрямую, а как учили: создал вокруг человека с антимагическим амулетом вихрь из раскалённого кипятка. Зачем? Так обычная вода – это поток магии, ведь она ещё не успела в должной степени обрести реальность, а значит, надо атаковать хитрее. Температурой. Кипяток нагревает всё вокруг, образует пар – как дым у огня. И я убивал этого неуязвимого к магии человека именно паром. Раскалённым паром.

Опустив потемневшие руки, я упал на колени, наблюдая, как в месте, где я создал настоящее торнадо, падают обваренные, красные как раки, мертвецы. Один из них тот. С амулетом. Тот человек, который убил её. Убил… Убил…

Приняв форму ворона, я взлетел вверх. Вовремя – в место, где я ранее стоял, уже упало несколько стрел. Но враг, судя по виду, начал сдавать назад. Столь сильные потоки огня и кипятка напугали его. Да и наши люди не спешили подставлять спину, показывая, что лафтетары недооценили их. За что теперь и поплатились.

О, знакомый медведь! Ресмон столкнулся с кем-то, кто владел амулетом – может из защитников того мага? – и теперь рвал его своими, закованными в каменную броню, лапами.

Между тем, на моих глазах, Грюстор ударил вражеского колдуна самоубийственным ударом: вложил в атаку всё, что мог, наплевав на защиту. Это сыграло свою роль: чернокожий волшебник потерял одну руку, гортанно закричав. Но его ответная атака превратила Грюстора в кусок сгоревшего мяса. Молния не оставила ему даже шанса.

Осознав, что момент идеален, атаковал «каплями», обрушивая их с высоты. Оттуда, куда мало кто смотрит. Тело ненавистного чёрного ублюдка обзавелось десятком сквозных дыр, а сам волшебник завалился в песок, который жадно начал поглощать его кровь.

Несколько лафтетаров выстрелили в меня, но никто не попал. В ответ же я начал бить их с воздуха, атакуя теми же «каплями». Энергии на них уходило мало, но даже так, с учётом поддержки формы и ранее полученных травм, ощущал себя отвратительно. Ужасно.

Не думать, – крутил я мысли в голове. – Не думать. Потом. Всё потом…

Невидимый узел в груди полыхал, трясся, требовал внимания, но я упорно отводил взгляд, рассматривая поле боя. Вон они… побежали. Побежали!

Спикировав вниз, закрутил возле клюва сразу десяток «капель», стреляя ими в спины врага. Одна, вторая, третья…

Я летел за ними, убивая ещё и ещё, ещё и ещё… Спустя время, которое я не мог подсчитать, я убил всех.

Обессиленно упав на песок, развеял форму ворона и обернулся человеком. Обернулся, чтобы ощутить, как болью взорвались руки, а потом, с мазохистским удовольствием позволил развязаться «узлу» в груди.

– Аха-ха-ха! – раздался мой громкий смех. – Она умерла! Люмия умерла!

Я смеялся, пока не начал давиться слюной в сорванном горле. Компанию мне составляли смуглокожие лафтетары, которые удивлённо и испуганно таращились неподвижными, навсегда застывшими глазами.

Не знаю, сколько это длилось. Не знаю, сколько я лежал, орал, выл и смеялся. Не знаю, кто первый нашёл меня, не знаю как, но на определённом этапе просто потерял сознание.

Это было словно экстренное отключение неправильно начавшего работать двигателя того же парохода или поезда. Тьма, поглотившая всё. И там я снова видел его: огромный, поражающий воображение портал, через который я заметил своё тело. Оно казалось таким незначительным на общем фоне множества убитых людей и верблюдов, лежащих вокруг. Кровь смешивалась с водой, которой я их всех убил, и моментально впитывалась в песок. А я лежал. Там. Но вместе с тем я стоял тут! Как это возможно⁈

Мотнув головой, невольно заметил, что портал не висит в воздухе, не находится в некоем невозможном «нигде», а располагается на земле: поляна, покрытая пышной зеленью, какие-то цветы, и…

Случайный взмах рукой, невольное прикосновение к незримой точке и…

Я очнулся.

– Ш-ш-ш… – очнулся и сразу зашипел, попытавшись подняться. Руки! Как больно руки!

Они были затянуты какой-то парусиной или… нет, это ткань, наподобие той, из которой изготавливались палатки и шатры. Но почему?..

Память вернулась, как пропущенный по лицу удар, отчего я тут же упал обратно. Горький смешок вырвался из груди. Какой же странный сон мне снился! Ах, как было бы приятно остаться где-то там… вдали от всего того дерьма, которое ждёт меня здесь!

– Офнулфя? – шепеляво спросил кто-то поблизости.

А где я вообще? – прикинул я. – Может, меня забрали лафтетары? Нет, тогда бы я был связан и с антимагическим амулетом, который примотали бы к телу. Как в той тюрьме…

Взгляд сквозь полумрак позволил рассмотреть потолок широкой, но достаточно стандартной караванной повозки. Ага… значит, видимо, свои. Или лафтетары захватили чужое имущество? Ха-ха, точно, а ещё никто не стал меня связывать! Бред ведь…

Значит, у своих… Но повозка без артефактных светильников, к тому же, недотягивает до красоты и обставленности «кареты» Силса или моих доработок у Мариуса. Значит, что-то чужое. Незнакомое…

Набравшись сил (руки, конечно, болели сильнее всего, но и без них тело давало знать, что находится не в лучшем состоянии), повернул голову.

– Ты? – удивился я, наблюдая за одноруким Ресмоном, чья культя была плотно затянута самыми разными на вид и цвет жгутами и тряпками. Всё в крови и грязи, но… вроде бы не течёт. Во всяком случае, не капает.

– Не офидал? – вновь прошепелявил он. Вместо передних зубов лишь окровавленные дыры. Рот разворочен, но цел. Щёки не порваны, только губы разбиты и часть зубов выбита.

Вот почему я его не узнал, – осознал я. – Слишком уж сильно сменилось его произношение. Шепелявость открыла какие-то совсем иные оттенки речи, более… писклявые? Или глухие? Непонятно. Другие.

– Я не думал об этом вообще, – хотел было приложить руки к голове, но поздно сообразил, в каком они состоянии, отчего лишь снова зашипел. Ожоги! Грёбаные ожоги! – Каратон мёртв? – спросил я его. – Или занят другими людьми, более критическими?

Хотя кто может быть более приоритетным, чем маги⁈ – поразила меня болезненная мысль. – Мы должны быть в полной боевой готовности, вдруг новое нападение? К тому же, втроём мы сумеем всяко быстрее лечить, так что…

«Втроём», – зацепился я за это слово. – А кто эти трое? Каратон, я и… Люмия.

– Да, – осторожно, будто не желая ещё сильнее бередить голову, ответил Ресмон. – И Люмия тофе.

– Заткнись! – рявкнул на него. – Ты не знаешь, о чём говоришь!

– Аф не фнаю? – злобно прищурился он. – Клятый пфедатель! Иф-фа тебя меня били флыфтом!

– Мало били! – попытался приподняться я. – Надо было больше!

Руки едва ли не разрывались от боли, но с помощью ног у меня с трудом получилось подняться, однако, в этот момент на меня набросился этот урод.

– Как дафно я фотел это фделать! – заорал он, а потом ударил своей левой – единственной, – рукой.

Голова дёрнулась, меня ощутимо повело, но ярость и адреналин помогли. Проигнорировав удар, я со всей силы пнул его коленом по культе. Ресмон взвыл так, что слёзы потекли по его лицу, но я уже с силой врезал лбом ему по носу, в ответ получая удар по уху, заставивший упасть и откатиться в сторону стенки.

Зрение на мгновение пропало, а когда вернулось, то всё расплывалось перед глазами. Зато здоровяк скукожился предо мной и баюкал отрубленную конечность. Кажется, обе стороны потерпели поражение.

Я лежал, пытаясь отдышаться и прийти в себя. Лежал, пока не уснул.

Новое пробуждение прошло ещё хуже. В дополнение к рукам, болела голова. Ухо распухло до нереального состояния. Горло пересохло так, что с трудом удавалось дышать. Казалось, что стоит мне только открыть рот, как высушенное нёбо покроется кровавыми трещинками и потечёт густая, тёмная кровь.

Очень хотелось пить. И есть. И прекращения боли.

– Кха-кха… – закашлявшись, я никак не мог остановиться, пока дело едва не дошло до рвоты. Насилу сдержал себя.

Сумев немного приподняться, понял, что прошло несколько часов: в момент первого пробуждения, сквозь ткань, которая прикрывала повозку, где мы находились, смутно просвечивало солнце, разгоняя сумрак. Теперь его нет, но всё ещё было не очень темно.

Осмотревшись, заметил, что наше с Ресмоном общество уже не столь одиноко. У стенки сидел Дризз. Выглядел он абсолютно точно также, как и в самый последний раз. Он не был ни ранен, ни даже поцарапан! Везучий сукин сын!

Сжав зубы, сфокусировал на нём взгляд, осознав, что Хродбер тоже смотрит на меня. И молчит.

Ну да… чтобы из него вытащить информацию…

С трудом приняв сидячее положение, ощутил, что от лежания на жёстком теперь всё тело ноет. Но… терпимо. Главное – руки. А после них можно и за остальное браться.

Услышав шорох, оглянулся подметив Ресмона, тот тоже спал, но беспокойно и лишь на левом боку, выставляя окровавленные тряпки культи на всеобщее обозрение. Его нос был распухшим, как моё ухо, но я лишь криво ухмыльнулся.

Надо сосредоточиться… Пора привести тело в порядок…

Слабый поток лечебной энергии был направлен в руки. Пока неструктурированный, но мне нужно было ослабить боль и понять, как действовать дальше. Очевидно, что раз тут Хродбер и мы не выглядим пленниками, то караван успешно отбился и двинулся дальше. Ещё мне стало понятно, что с магами, похоже, беда, ведь нам до сих пор не дали даже воды, что говорить о лечении? Следовательно, надо самому приводить тело в порядок. Надежда лишь на себя, ибо иначе… мы все тут умрём.

Обезболивание, теперь насыщение целительской силой. Аргх! Больно! Неправильно обезболил! Стоп!

Вдохнул, выдохнул. Успокоиться… сосредоточиться на эмоциях. Теперь на образе. Повтор.

Обезболил. Начал слабо насыщать энергией. Так… уже лучше. Пробуем пошевелить. Не получается. Похоже, во время заварушки пережёг себе нервы. Может, повредил мышцы или какие-то связки с сухожилиями. Пробуем чары сонара…

Обычно приходилось дотрагиваться до больного места ладонью или пальцами, но теперь руки и есть моё больное место. Это одновременно и плюс, и минус. Но с этим тоже можно работать.

И работа шла! Изучив итог сонара, увидел, что столь чудовищный поток энергии натурально превратил мои конечности в грёбаное жаркое! Руки, как будто бы окунули в костёр, который жарил изнутри, а не снаружи. Поэтому они были не сильно повреждены внешне, но вот внутренне… Не самое страшное что я видел, но достаточно неприятно.

Действовать начал с основы – с костей. Прошёлся по ним потоком силы, от плеч до кончиков пальцев. Особых проблем не было, но восстановил все мелочи, которые попались на глаза. Далее начал лечить более комплексно, потому что иначе было никак. Нельзя было исцелить сосуды, проигнорировав мышцы, как и наоборот. Следовательно, надо было работать сразу со всем или… кусками, понемногу «оживляя» себя, начиная от того же плеча. Что же, звучит более просто, а значит, пробуем…

На каком-то моменте впал в так называемый «производственный транс», очнувшись лишь от того, что кто-то поставил рядом чашку воды.

Вода!

Немедленно бросившись к ней, словно животное, осознал невозможность выпить, кроме как упав в неё лицом. Однако, когда уже хотел так и поступить, был придержан за воротник.

– Погоди ты, – буркнул Ресмон. – На, – и поднял чашку, наклоняя её ко мне.

Жадно стал пить, ощущая, как же было плохо без воды!

Я пил, пока не выхлебал её до дна.

– Пока фватит, – добавил он. – Я флыфал, фто много фа раф нельфя. Погоди немного, а то и так выглядифь, как фодяфий некфомантфкий тфуп.

– Тебе уже говорили, что болтаешь как клоун? – с ухмылкой взглянул я на него, получая фырк в ответ.

– Фато колдофать могу. Тебе до этого пока далеко, – ответил Ресмон.

– Что же, скоро это изменится, – хрустнул я шеей и, снова покосившись на продолжающего молчать Дризза, продолжил работу.

– Фаль, фто Кафатон погиб, – присел здоровяк рядом. – Он бы вфю эту фефню на фаф вылефил.

– Хорес великий, заткнись, Рес, – взглянул на него устало, но без злобы. – Я не могу слушать твой голос, он стал отвратителен.

– Ты фам фтал отвфатителен, Кифин, – не послушал он меня. – Фнаефь, как погиб Кафатон? Фтфелы. Вонюфие, фука, фтфелы! Одна иф ниф пфобила его гофло нафквофь, а дфугая воткнулафь фовно в центф гфуди, – единственной рукой парень показал на себе место. – Я лифно видел. Ефё до того, как… – покосился он на свою культю, – фам понимаефь.