Текст книги "Молчи, терпи (СИ)"

Автор книги: Alena Liren

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

Тяжелый холодный камень отъехал всего на несколько сантиметров. Ровно столько, чтобы протиснулся сам юноша и его изящная молодая супруга. Холодок дыхнул им в лицо, и щеки Эльзы порозовели, словно лепестки полевой маргаритки. Все, что бросилось девушке в глаза, было холодной непроглядной темнотой. Колючей и вязкой, как свежая черная смола.

– Ничего не вижу, Джек, – прошептала Эльза.

– Просто держись, – ответил он.

Холодная ладонь сжала ее руку, почти незаметно потянув к себе. Королева вздрогнула всем телом, когда мысок ее коснулся каменной ступени. Джек помнил каждый шажок, что совершал так часто. Он помог Эльзе удержаться на ногах, не растянуться по скрытой мраком лестнице.

В воздухе царил легкий запах сырости, и чем ниже спускались молодые супруги, тем сильнее он становился. Королева чувствовала холод, исходивший из недр таинственного помещения. Она жалась к мужу, надеясь, что покинет чертоги этой обители невредимой, или… Или просто живой.

– Осторожнее, – попросил юноша, вспомнив, что перед ним сейчас будет маленькая ступенька.

Эльза перешагнула ее, поддерживаемая мужем, и ступала как можно аккуратнее. Ее изящные ноги, скованные тугими сандалиями, потеряли ловкость из-за неудобной обуви. Королева шла молча, а Джек напевал странную мелодию. Девушке показалось, будто она слышала ее звучание за стенами дворца… Какая-то диковатая колыбельная… Может быть, показалось?

Послышался шум…

Так вода перетекает из одной емкости в другую, образует на земле мокрые лужи и капает с потолка. Эльза напряглась, а от сырости волосы ее стали послушными, прилипали к спине, к шее… Королева в очередной раз закусила губу, заметив, что где-то впереди брезжит свет. Он льется тонкой полосой, и чем ближе супруги подбираются, тем шире становится яркий просвет.

– Мы почти на месте, – полушепотом говорит Джек.

Зачем излишняя конспирация? Разве здесь есть кто-то, помимо их двоих? Эльза не знала, как долго они шли, но понимала, что супруги лишь спускались по длинной лестнице. Ступени не были высокими, но мох на них усложнял задачу… Оказалось, что свет проникал в маленькую щель между полом и дверью, яркой рекой устилал крошащийся камень под ногами.

Когда Джек открыл проход, Эльза шмыгнула внутрь. Интерес захлестнул ее с головой, вытеснив из груди страх перед мужем и трепет, кроющийся в неаккуратных жестах юноши, сопровождавшего ее… Оба казались средоточением любопытства. Джек жаждал скорее увидеть реакцию Эльзы на занятное зрелище, а девушка наблюдала за картиной, разворачивавшейся перед ней…

Какой высокий потолок…

Королева застыла на нижней ступени лестницы, молча взирала на развернувшуюся перед ней картину. У озера, казалось, совсем не было краев. За толщей прозрачной воды виднелось илистое дно. Никаких рыб, водорослей и ракушек внутри… Эльза осторожно шагнула вперед, но Джек удержал ее за локоть. Королева приподняла голову и заметила, что в высоком потолке проделаны ровные круглые дыры. В шести, что были по краям, вставлены прозрачные многогранные кристаллы, а в центральном не было ничего, кроме края безоблачного неба.

Ни стекла, ни тонкой перегородки… Потолок был сферичным, и Эльза испугалась, что кто-то может попасть в дыру и упасть в воду с такой высоты. Сколько здесь метров? Тяжело прикинуть на глаз. Джек не знал точной цифры, в сущности, он никогда ею и не интересовался.

– Не трогай воду, – громко произнес Джек.

Эльза недоверчиво посмотрела на него. Странное местечко… Королева забыла о страхе перед супругом, отдалась захватившей ее эйфории высоты, глубины… Девушка тихо всхлипнула, вновь подняв взгляд к потолку. Свет, прорезающий тьму, всегда кажется слишком ярким. Эльза чувствовала жжение в глазах… Но как приятно смотреть на прозрачную воду!

– Слишком холодно для купания, – пояснил Джек. – Можно замерзнуть насмерть, спустившись туда.

Может быть, рассказать?

Но Эльза догадывалась, что Джек знает. Наверное, теперь уже весь мир знает об «особенности» молодой королевы. Девушка удивилась тому, что юноше хватило такта, чтобы не акцентировать внимания на этом и обращаться к супруге так, как обращаются к любому другому человеку.

Он вновь приобнял ее за талию, чуть подвинув к себе. Контраст с холодным и сырым воздухом пещеры делал Джека теплым, а его бледную кожу до неузнаваемости приятной. Юноша улыбнулся, но королева не заметила столь наигранного жеста. Лицо мужа скрыто мраком высоких стен.

Послышался тихий всплеск воды.

– Камень, – полушепотом сказал Джек. – Они иногда попадают в люк.

– Вы используете это озеро для…

– Для чего? – спросил юноша, выгнув бровь.

Зачем он перебил ее, даже не дослушав? Из обиды, что все еще грела черную душу? Девушка осторожно сглотнула слюну, скопившуюся во рту. Рука ее невольно взметнулась вверх, в попытке поправить непослушную прядь светлых волос. Королева потупила взор, вновь оглядев холодную воду. Казалось, что от нее исходит слабое свечение.

– Для наполнения ванн? – спросила Эльза.

Джек тихо хохотнул, поднимаясь вверх. Он собрался идти по лестнице, но не в том направлении, по которому супруги пришли. Девушка нахмурилась. Лучше бы он ударил ее… Недооценивать умственные способности королевы – страшное преступление, бьющее прямо по ее сердцу.

– Мы не пользуемся ею, – признался юноша. – Бывает, что Его Величество желает испить минеральной воды, конечно… Тогда служанки спускаются сюда и набирают пару кувшинов.

– Так она минеральная?

Юноша не ответил.

Эльзе казалось, что она говорит с призраком, со стеной… Девушка холодно хмыкнула, встретившись с подобной грубостью... Но не стала уподобляться супругу. Пусть упивается своим «превосходством», пока хватит сил. Страх рождает ненависть, кормит ее слезами, питает, точно солнце, ласкающее нежные весенние цветы. Только у цветов гнева есть шипы, и они могут уколоть, могут пустить кровь… Странно, но почему гордость проснулась в Эльзе именно в этот момент?

18. Смелость и отчаяние

И давно она стала такой смелой? Может быть, так на Эльзу повлияла пылкая речь Бертрама о независимости и гордости, пророненная в саду? Королева хмыкнула, перешагивая очередную ступеньку. Джек потянул девушку за собой, когда вновь послышался скрип двери. Гадкий, точно крик голодной дикой птицы, противный, проникающий в самую душу несчастного слышащего.

Холодок пробежал по спине.

Они вновь оказались во дворце. Эльза узнала аскетичную стену странного третьего этажа, того самого, на котором обитали королевские особы. Девушка огляделась, неосторожно задев Джека локтем. Она не извинилась, не собиралась сожалеть об этом. В конце концов, сколько боли ей причинил сам король, насколько мала эта капля неудобства в сравнении с морем боли?

– Удивлена? – спросил Джек, противно улыбнувшись.

На этот раз не ответила Эльза, проигнорировав мужа. Она вовсе не собиралась не замечать вопросы супруга, но не желала делать вид, будто все в порядке. Королева попросту не расслышала Джека, не стала переспрашивать. Она уже повернулась вправо, но Джек остановил ее, крепко ухватив за запястье.

– Не туда, – уже холоднее сказал он.

Очевидно, супруг заметил озлобленность девушки. Обидно, наверное, когда «главный» в семье получает отпор от существа, что должно было кротко подчиниться. Джек, свято веривший, что любой хребет можно сломать, согнуть в подчинении, не собирался мириться с таким положением вещей. Он питал к Эльзе самые противоречивые чувства, надеясь, что сможет сломить ее дух, не обидев…

Эльза повернулась вслед за Джеком. Ей не было страшно, но злость зажгла ее сердце. Она клокотала в груди, точно лава, ползшая по крутым склонам извергающегося вулкана. Королева шла впереди, и Джек на этот раз стал ведомым, вторым, следующим за ней. О, он не позволил бы девчонке такую дерзость, если бы… Если бы не помнил о том, что виноват.

Королева не сразу нашла нужную дверь, но лицо не теряла… Ее острые голубые глаза метались из стороны в сторону, в поисках нужного куска дерева… Джек поспешил распахнуть перед супругой дверь. Он был галантен, когда сам того хотел, груб, когда считал такое отношение нужным.

Девушка молчала, пока дверь со скрипом закрывалась за ней.

А Джек молчать не собирался. И как она смела разозлиться на него, как могла взять на себя столь тяжкий груз? Юноша почувствовал, что губы его начали трястись от нетерпения. Он ощущал себя голодным волком… Сбитым со следа, заблудшей овцой, что застряла в терновом кустарнике.

– Эльза, я…

– Ты ненавидишь меня? – спросила королева.

Пришло время испытать его уверенность. Королева сразу заметила смущение, показавшееся на лице супруга. Казалось, что он не знал, как ответить на столь неожиданный вопрос, но Джек уже понимал, что обязательно скажет это... Нельзя и подумать, что вид его выражал полное безразличие… Но девушка не сразу увидела перемену.

– Почему ты спрашиваешь?

Королева задала вопрос первой, и первой хотела услышать ответ.

Она молчала, пока Джек сверлил ее пристальным взглядом. Легкие белые занавески дернулись, когда ветер толкнул их внутрь. С улицы доносился детский смех, слышалась песня птицы, которую Эльза никогда не знала. Другая страна, другой континент… И такие разные пейзажи, непохожие друг на друга лица…

– Разве я…

– Ненавидишь, – подтвердила Эльза полушепотом. – А я не сделала ничего плохого, ничего плохого.

Гнев сменился жалостью к самой себе. Королева вдруг почувствовала укол боли. Но боль была странной. Она и физическая, и душевная, горячая, словно пламя жаровни и холодная, колкая, как самый свежий на свете лед. Эльза поджала губу, но не закусила ее… Джек молчал, не находя слов для ответа.

Ведь у нее есть все доказательства его «ненависти».

– Ты считаешь меня глупой, правда… Несостоявшейся королевой, – продолжала девушка, глядя в пустоту за окном.

Юноша любил всячески указывать на бедность Эренделла, подчеркивать ее в разговорах о предстоящих покупках, о разных бытовых мелочах. Джеку доставляло странное удовольствие сознание собственной значимости. Но она, почему-то, познавалась только в сравнении с более бедным государством.

И как теперь оправдаться? Что сделать, доказав столь странную любовь? В этот раз холодок пробежал по спине Джека. Противный, пробирающий до самых костей холодок, появившийся в первый, но не в последний раз. Юноша прикрыл глаза, когда яркое солнце так предательски сильно ударило его по лицу. Эльза невольно дотронулась до щеки, которую Джек однажды наградил звонким ударом. Кожа словно вспомнила об этом, загорелась яркой краской…

– Зачем тебе весь этот цирк, Джек? – спросила девушка, резко разворачиваясь.

Он молчал.

Зачем весь этот… Цирк? Брак, который не успел стать счастливым всего за пару месяцев? Юноша знал, что ему понадобится время, чтобы приучить себя к нежности, отзывчивости, к открытой любви. Королева должна была лишь потерпеть, молчать, ожидая… Но ей, что, нужно все и сразу? Доверие, забота… Так бывает только в сказках.

Молчание – плохой ответ. Эльза чувствовала, что злится еще сильнее, ее коробит от этого взгляда, от молчаливого укора в его глазах. Разве это ей нужно стыдиться? Незнакомая светловолосая женщина смотрела на Эльзу со своей картины, казалась любопытной птицей… Как же тяжело.

– Кто тебе наплел…

– Думаешь, я сама не могу догадаться? – услышав ответ, взбрыкнула королева.

О, она не боялась.

Не боялась получить удар, шлепок по губам, по щеке, по ладони… Эльза знала, что на этот раз ответит болью на причиненную ей боль, отплатит той же монетой, заставит Джека чувствовать себя беспомощным. Что вселило в нее эту уверенность? Теплая беседа или странный маленький мальчик, жестокий, как каждый чертов выходец из проклятой небом семьи Фростов?

– Это Бертрам, да? Что он тебе наговорил?

Эльза заметила, что пальцы супруга еле заметно дрогнули. Он хотел сжать кулаки, но боялся, что сделает девушке больно, поддавшись злобе. Искушение так велико, оно жжет грудь, бьется вместе с пульсом, выжидая своего выхода… Но Джек не позволит себе. Только не сейчас, не сейчас…

Сердце вдруг дернулось особенно сильно, кольнуло девчонку точно иголкой. «Осторожнее», – шепнуло что-то внутри. Королева не услышала отчаянный возглас. Смелость так редко брала верх над ее робкой натурой… Холодок пробежал по спине девушки, и она осторожно шагнула назад. Жест побежденной, сломленной натуры не ускользнул от глаз Джека.

– Он… Он с тобой…

– Кем ты меня считаешь?

Эльза хотела крикнуть, но прошептала…

И Джек услышал ее вопрос. А ведь… Ведь действительно. Кем он считает ее? Почему ревность рисует в разуме юноши картинки, на которых Эльза позволяет себе вольности, относящиеся к ее интимной жизни? Молодой правитель плотно стиснул губы, и розовые нити их стали белыми. Полоса рта стала особенно ровной, и от уст Джека осталась только еле заметная ямка…

– Я не это имел в виду, – поспешил оправдаться Джек.

Но что тогда? Разве можно иначе уличить супругу в измене? Мягче... Назвать ее легкомысленной, доступной и неприятной женщиной? Губы Эльзы сжались, а пальцы наоборот ослабила цепкую хватку. Волосы, что не были уложены в аккуратную прическу, раньше мешали ей… Но сейчас королева не видела ничего, кроме обиды на нерадивого, грубого супруга.

Джек понимал, как глупы его оправдания, как неправильны мысли. Ведь будучи беззаботным принцем, он никогда прежде и не думал о настоящей любви. Развлечения, беспорядочные связи по обоюдному согласию и без него… Все, что тяготило мысли юноши. Но Эльза… Джек не хотел делить ее с кем-то, не мог смотреть на беседы с посторонними мужчинами, не мог вытерпеть любопытных взглядов, отпечатавшихся на ее спине…

Но юноша не хотел… Не хотел быть ненавидимым ею.

– Эльза, послушай…

– Я всегда тебя слушала, Джек! Всегда!

Это никчемное платье стало таким гадким на ощупь… В проклятой стране слишком жарко, чтобы заматываться в столь толстый кусок ткани и подбирать тесную до жути юбку, стараясь не испачкать ее липкой красной грязью. Капельки пота показались на лбу Эльзы, и девушка напряглась, словно выдохнув изо рта пар, подобно огнедышащему дракону…

– Разве я была плохой женой?

– Нет, разумеется, нет… Эльза, я не понимаю, что…

– Так почему же ты обращаешься со мной так, словно я твоя собака? Словно я – только животное…

Заявление прозвучало чересчур громко, но правдиво. Казалось, что даже неподвижная светловолосая женщина на картине вздрогнула от негодования. А Джек… Взгляд его изменился. Серые глаза больше не походили на две яркие ледышки. В них вспыхнул огонь, готовый испепелить любого, осмелившегося встать на его пути. Если бы кто-то ворвался в покои в эту минуту…

Но огонь миновал королеву, потух, столкнувшись с ее решимостью. Эльза стиснула губы в беззвучной злобе, сжала кулаки. Она хотела дернуть сари вниз, оно так гадко сползало по бледной коже, щекотало ее, мешало… Но кто-то ведь старался, вышивая цветы на проклятой рыжей ткани. Девушка слишком уважала человеческий труд, чтобы вот так просто разорвать его, уничтожить.

– Эльза…

Больше и нечего сказать.

Джек понял людей, служанок, которых он мучил когда-то. В такие моменты нельзя сделать что-то, кроме отчаянной мольбы. И Эльза, в отличие от него самого, услышала этот зов. Сердце ее сжалилось, но голос не дрогнул под тяжестью мыслей. И все-таки… Причинять людям страдания… Не для нее, нет.

– Этого я и достойна?

Она хотела бы броситься на кровать и зарыдать, стараясь изгнать из души терзания… Но только не перед ним. Слабость – страшный враг, и она не останется в этой обители. Пусть томится в груди, рвет ребра. Светло-синие стены окружили Эльзу кольцом, подобно вооруженным солдатам, стражникам. Еще чуть-чуть, и она будет атакована ими, разбита и уничтожена.

Юноша осторожно шагнул вперед. В его взгляде не было ни жестокости, ни злобы. Губы плотно прижаты друг к другу, а руки слегка подрагивали. От волнения? Королева не знала, что было причиной. Ей не верилось в совесть Джека, та казалась сказочным существом, стояла рядом с драконами и вивернами.

– Я не думал, что ты так… Так это воспринимаешь.

«Почему так противно вдруг?». Джек смутно помнил это ощущение, слишком осторожно оно касалось его сбившихся мыслей. Крадучись, как вороватая горничная… Юноша молчал, осмысливая слова, что вот-вот сорвутся с его уст. Нечего ответить… Джек любил ее? Может быть, он уже тогда любил ее, как только увидел в первый раз? Как можно описать это чувство?

Он вновь шагнул к ней.

И Эльза не сдвинулась с места. Девушка смотрела на супруга так, словно ждала чуда. Будто его душа вмиг станет мягче, руки протянутся к ней в попытке заключить королеву в объятья и доказать собственную любовь. Но этого было бы слишком мало, слишком мало, чтобы выбросить из души страх, рожденный так давно.

Но неловкую тишину королевских покоев нарушили, исказили и прогнали в полупустой коридор. Удивительно, как один неловкий звук, движение, сделанное не вовремя, способно испортить столь душевный момент. Всего секунда… И то, что должно быть сделано, забылось. Оба взора, холодных ледяных взора светлых глаз оказались устремлены к двери.

Только не она…

Катерина Фрост. Эльзе казалось, будто ее звонкий голос слышится даже в самых дальних углах замка… Темноволосая королева шагала уверенно, она отворила дверь слишком громко и улыбнулась молодой чете. О, она не могла не слышать ругани, доносящейся из-за стены… Должно быть, вот и пришла посмотреть.

Любопытство не стереть с лица губкой: это не грязь и не пот. Девушка приветливо улыбнулась Джеку и Эльзе, но вышло это слишком уж неуместно. Светловолосая королева кривилась в попытке ответить улыбкой, но лишь горестно повела бровью. Юноша опустил руки, одарив Катерину самым опасным из своих взглядов. На его лице явно читалась угроза.

– Доброе утро! – словно ничего не заметив, произнесла девушка. – О, день такой прекрасный!

И вновь контраст… Слишком сильный, отчетливый, словно линии только что законченной скульптуры. Катерина и ее красные губы, подходяще под тон сари, ее аккуратно расчесанные волосы, что блестят на свету, точно вороново оперенье… И Эльза. Эльза с ее растрепанными светлыми волосами, мятым платьем, что надето совершенно не так, портит ее стройную фигуру, превращая в тучную даму.

– О, вы уже были на улице? – спросила девушка, прикрывая рукой глаза. – Погода замечательная…

Эльза поджала губы.

– Замечательно, – произнесла она слишком уж равнодушно.

Вновь послышался шум шагов, стук каблуков о пол. Эльза громко хлопнула дверью, что вела в ванную комнату, позволив себе лишнюю смелость. Она никогда раньше не была столь грубой с гостями или в гостях… Никогда. Вспоминая об этом, Джек решил, что он всегда слишком уж плохо влиял на девушек.

– Тандо сказал мне…

– Убирайся, – шепотом произнес Джек.

Катерина, казалось, не удивилась. Она кротко улыбнулась, словно делая растерянный вид. Полы ее красного платья взметнулись, темноволосая королева порывисто развернулась к двери. Бедра ее так аппетитны под тканью, кожа так и зовет к себе, молит о мимолетном касании… Но Джек не позволит хорошенькой девчонке испортить все…

– Похоже, гнездышко у голубков не вьется, – громко заметила она, закрывая за собой дверь.

И почему Джек не улыбнулся, услышав столь глупую шутку?

19. Холодный огонь

Он не сразу нашелся.

Так бывает, когда буря случается слишком внезапно, когда сильный порыв ветра сметает на своем пути все, оставляя за спиной голую пустыню… И ты смотришь в эту пустоту… И не знаешь, с чего начать, за что приняться в первую очередь. Стоит ли спрятаться, ждать нового всплеска... Не случится ли это снова? Нужно ли бежать куда-то, искать пропавших?

Джек не знал, идти ли за ней. Он всегда был честен с собой, и в этот раз решил, что совершенно не понимает девушек. Вернее: одну конкретную девушку. Юноша не видел свою мать, не застал идиллию, что царила в его некогда счастливой семье, но постоянно слышал, как отец бранился с наложницами. Он видел, как Катерина изменяет мужу, смотрел на то, как визирь шастает в комнату молодой служанки…

Юному королю казалось, что его брак начался отлично. Да, он поднял на Эльзу руку, да ударил ее один раз… Возможно, был резковат в словах, но… Но это не худшие отношения, правда! Жаль, что в семье Эльзы царила абсолютная гармония, и муж уважал жену, любил ее, не смел тронуть и пальцем. Высокая планка нередко вредит человеку, ждущему от жизни похожей благосклонности.

– Черт, – шепотом произнес Джек.

И что пришло ей в голову?

Синие стены смотрели друг на друга, на Джека, на все случившееся. Казалось, что краска становится все ярче, питаясь криками и страданиями. От таких мыслей Джеку всегда становилось не по себе, но изгнать их не так-то просто. Приходилось терпеливо ждать, когда гадкие думы отпустят его.

Потолок стал ниже? Стал или нет? Джек нахмурился, подался вперед, но не смог шагнуть. Руки его стали тяжелее, а ноги отказывались идти. Вновь этот холодок пробежал по его спине, отозвался легкой болью в позвоночнике. Никогда прежде юноша не попадал в такое положение. Ему еще не устраивали сцен…

Даже Катерина со всей ее стервозностью, заносчивостью… Не могла позволить крика в общении со столь темпераментным юношей. Девушка слишком умна, чтобы дать волю чувствам, находясь рядом с ним. Пусть ярость и переполняет ее грудь, взгляд останется ясным, как теплый дневной свет. На губах не отразится и грамма злости.

Пока Джек решался, утешить ли ему супругу, Эльза и сама принимала решение. Вся эта авантюра с замужеством показалась ей неимоверно глупой. Неужели не было другого варианта? У отца было столько связей, можно было бы восстановить поставки в другие более далекие страны, вернуть Эренделлу былую славу… Можно, если постараться, сделать что угодно.

Интересно…

Интересно, как давно в высшем свете не гремело новостей о громких разводах? О, этот процесс был достаточно болезненным для каждой из сторон. Когда король отправлял свою королеву домой, мир с ужасом взирал на распавшуюся чету. Осознание приходило к челяди слишком резко… Правители – люди? Они могут опостылеть друг другу, не испытывать чувств?

Дверь не имела замка, но Джек не решался дернуть ручку... Словно что-то могло оттолкнуть его, заставить удалиться из собственных покоев. «Я король… Я король, в конце-то концов», – уверял себя юноша, подбираясь все ближе. Из-под двери задувал ветерок… Должно быть, в ванной комнате открыто окно.

Джек не делал резких движений. Он шагал медленно. Оттягивая момент встречи, сближения с препятствием. Эльза совершенно не ждала его, переживая… Она думала лишь о том, что зря забежала в ванную комнату, а не отшвырнула Катерину от двери и выбежала прочь, к кораблю… По волнам домой.

Волны.

– Эльза, не глупи, – произнес Джек где-то вдалеке…

Королева вспомнила воды океана и ощущения, испытанные на корабле. Первая их связь, что была совершенна, что произошла по обоюдному согласию. Последняя их связь, которой желала сама Эльза. Выпадет ли ей шанс? Сможет ли она желать Джека как тогда? Ведь, если подумать… Не было в этом ничего плохого.

– Мы же можем поговорить?

– Мы говорили, – отозвалась королева.

Ох уж эти ссоры. Джек вновь почувствовал себя мальчишкой, что кинул камень в маленького принца чужой страны. В тот день отец заставил его извиниться, поцеловать руку раненого мальчика и постараться забыть странный инцидент навсегда. Интересно, это в ту минуту Фридрих понял, что младший сын его будет проблемным? Нет. Гораздо раньше.

Нужно открыть дверь. Джек знал об этом, но что-то его останавливало. Перед глазами вновь встал образ супруги, чьи руки трясутся от боли, от ярости. Юноша сглотнул слюну, что скопилась в его рту. Он осторожно шагнул вперед… Идти больше некуда. Мысок уперся в накрепко запертую дверь.

Скрипучие здесь петли.

Эльза не обернулась, когда супруг ввалился в ванную комнату. Она сидела на холодном полу… Подобрав юбку, смотрела в окно. Слуги бегали по саду, выпалывая сорную траву, избавляясь от сухих веток и листьев, опавших за одну единственную ночь. Казалось, что все они слишком заняты, чтобы обращать внимание на что-то, не касающееся цветов и клумб.

– Я знаю, что ты достойна большего, Эльза.

Начинать извинения всегда сложно. Слова отказываются сливаться в предложения и составлять мысли. Джек замялся, остановившись недалеко от супруги. Он заглянул в окно, удивляясь тому, как высоко поднялось солнце. Время шагает гораздо быстрее, чем молодой правитель.

– Но я готов поклясться, что не ненавижу тебя… Хоть так, правда?

Наверное, ей стоило рассмеяться.

Но на губах Эльзы даже улыбки не было. Джек пытался хоть как-то разрядить обстановку, выгнать прочь напряжение и приободрить супругу. Но, как оказалось, он не знает, что нравится девушке, что так трепетна в его сильных руках. Может, очередная прогулка по саду уймет печаль? Что же там говорила Анна… Кажется... Шоколад?

– Прошу тебя, Эльза, не надо горячиться.

Почему она раньше не говорила ему так громко, требовательно? Может, девчонке бы повезло … И Джек бы успокоился, услышав? Королева так и не повернулась, потому юноша опустился рядом с ней. Он подтянул ноги к себе, стараясь смотреть туда же, куда и Эльза. Солнце взошло на середину неба и божественным глазом глядело на землю, любопытно стучась в каждое окно.

– Я был резок с тобой.

– Я не лошадь и не собака, Джек, – тихо вымолвила девушка. – И я не твоя собственность…

– Но ты моя жена.

Безусловно, юноша понимал, что не он один считает девушку приятной с виду. Среди знатных особ и грязных подданных Эльза слыла красавицей. Разумеется, каждый видел, что Катерина куда сильнее приманивает взоры, но светловолосая королева обладала особым шармом.

– Я просто хотел знать, что один имею доступ…

– Я королева, Джек, а ты – король. Никогда не будет так, чтобы… Чтобы мы принадлежали лишь друг другу.

Девушка замолчала, и в воздухе послышался звон тишины.

Тихий вздох вырвался из груди юноши, но не оборвал молчание, царившее в ванной комнате. Капля воды сорвалась с серебряного крана, плюхнулась в воду, разбив блестящую гладь воды. Девушка тихо шмыгнула носом, точно стесняясь своей досады. И почему Катерина Фрост никак не покинет ее мыслей?

Ссора выдохлась, у Эльзы больше не было слов, сил, чтобы доказывать Джеку хоть что-то. Он же не видел в этом ничего плохого и думал лишь о собственном удовольствии. Кто-то мог решить, что в такой жестокости молодого ума виноват не сам юноша, а лишь его окружение… Королева таких мыслей не разделяла. Она знала, что чистую душу не испортит даже улица, населенная ворами и убийцами, даже самый грязный район самой грязной страны.

– Ты слишком красива, Эльза, чтобы тебя не ревновать.

Как слащаво. Джек любил дарить девушкам комплименты, и эти милые фразочки рождались в его голове с безумной скоростью, небывалым умением… Вода вновь капнула из серебреного крана, оглушив Джека резким всплеском. Гладкие стены, что словно выдолблены в камне, блестели, когда ласковое солнце гладило их. Юноша заметил на губах девушки улыбку.

Но это было лишь нервным жестом. Эльза сжала губы плотнее, и краешек их быстро пополз вверх, превращая лицо ее в гримасу радости. Не настоящей и живой, а неумелой радости девушки… Что выходит замуж по расчету. Вся смелость словно сбежала от Эльзы, оставила ее в один миг. Пальцы дрогнули, крепко прижались друг к другу… Хоть бы Джек не заметил.

– Прошу, Эльза… Давай забудем об этом, – продолжал юноша.

Он позволил себе приобнять Эльзу, положил руку ей на плечо и притянул королеву к себе. Ее светлые волосы совсем растрепались… Должно быть, девушка старалась пригладить их руками, но в порыве злости лишь сильнее испортила сбившуюся за ночь прическу. Джек осторожно провел рукой по ее белым волосам, убирая их от бледного девичьего лица. Ее щеки – точно бархатные… Этой кожи так приятно касаться.

– Обещай, что… Что этого не повторится.

О, Господь, да он же не дурак. Джек слышит дрожь в голосе королевы, но не находит в ней страха. Он принял ее за гнев, горечь, за обиду, накатившую волной. Эльза осторожно повернулась к супругу, изо всех сил стараясь сделать вид уверенной в себе правительницы, особы, что не боится ничего и никого.

Губы Джека больше не липнут друг к другу.

Юноша раздает обещания направо и налево, но держит их крайне редко. Только время покажет, сколь крепки слова бывшего принца и как горячо то чувство, что рвет его грудь на части. Оно похоже на желание, туманящее разум, но на вкус совсем другое. Отдает сахаром, пахнет дорогой карамелью и тает на языке, растворяясь в сладости дней, проведенных рядом с королевой…

– Я обещаю, – полушепотом произнес он.

– Что ты обещаешь?

– Я стану лучшим мужем, королем и даже лучшим отцом на свете, Эльза.

В его голосе слышалось лукавство, но королева предпочла закрыть на это глаза. Может быть, если смелость вновь вскипит в ее крови, девушка сможет подумать об этом позднее. Эльза сжала кулаки, наклонившись к Джеку. Не то, чтобы ей очень хотелось сделать это… Но что-то шепнуло: давай.

Губы короля теплее, чем уста его королевы. Она первый раз целует его по собственной воле? Да, да, наверное… Если бы это случалось прежде, Джек запомнил бы. Железо. Он почувствовал легкий привкус железа на своих губах, прежде чем ощутить знакомый сладкий запах ее кожи.

Словно бархат… Как же Джеку хотелось сорвать с девушки ее сари и бросить его на пол, чтобы ткань не мешала. Эльза переборола страх и позволила себе ласково провести пальцами по щеке супруга. Оттенок его кожи слишком схож с ее, но на ощупь плоть их совсем разная. Словно наждачная бумага с одной стороны и другой встретились вместе, повернувшись друг к другу.

Касания Эльзы нельзя назвать смелыми, но она удивительно легко заставила Джека судорожно втянуть носом воздух… От одного ее касания, от сладостного стона, что уже родился в мозгу юноши… Она чудесна. Чудесна с этой краской стыда на лице… Удивительно, как быстро чуткость дала свои плоды. Секунду назад Джек был ненавидимым, но сейчас, извинившись перед ней, получил поцелуй.

Котел, хранивший желание Джека, бурлил, страсть его переливалась через край, и когда месиво это выливалось на горящие угли, Джек тихо порыкивал, приближаясь к Эльзе все сильнее. Его бледные пальцы уже перебирали ее волосы, а вторая рука упала девушке на колено… Но юноша знал, что не посмеет приступить к делу, не получив сигнала.

Ооооо, Джек умел их распознавать. Даже когда служанки, что попадали в его жадные руки, брыкались, принц понимал, кто из них действительно не настроен на столь близкие отношения, а кто лишь играет недотрогу, в тайне мечтая о подобной «встрече». Но то чувство, что грело грудь ночами, притупило интуицию Джека.