Текст книги "Ненависть (СИ)"

Автор книги: Александра-К

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц)

Воин хотел похабно усмехнуться, но вдруг устало сказал:

− Его убьют, если он окажется в твоей палатке. Здесь только меня боятся настолько, что не тронут его. Твари многое сделали для того, чтобы их убивали сразу!

Лекарь пожал плечами:

− Но…

Воин резко ответил:

− Ты не видел вырезанных ими разъездов – в живых не оставляли никого. Не мучили, нет, этого не было никогда, но просто убивали всех. И если ты прав – мы воевали последний год с подростками, а они яростнее взрослых… И не менее опасны. Этот твареныш едва не прирезал меня во сне. А ты говоришь, что ему нужен покой…

Слабо всхлипнул Тварь, воин мгновенно склонился над ним:

− Спи, спи, утро еще нескоро…

Лекарь внимательно взглянул в лицо воина, у того вдруг нервно пополз вверх уголок рта в тике:

− Что, не нравлюсь?

Лекарь неуверенно ответил:

− Я просто никогда Вас не видел так близко Господин.

Наместник усмехнулся криво:

− Да и не надо бы – пока я свои раны лечу сам. Ладно,Твари действительно нужен уход, его бы искупать не мешало, весь в крови, и кормить, скорее всего, придется насильно. Да мы еще толком не знаем, что они едят. Останешься в моей палатке. Натянем занавес, будешь жить с ним там. Вернемся в крепость –посмотрим.

Лекарь спросил:

− Вы думаете, что он сможет выжить?

Воин пожал плечами:

− Нет. Твари не живут среди людей. Но… я хочу, чтобы он мучился как можно меньше.

Лекарь вгляделся в лицо воина: его жесткость – миф? Почему он так мягок с Тварью?

Наместник нехорошо усмехнулся:

− Изучаешь? Я тебе непонятен?

Лекарь опустил голову. Ну что мог знать университетский книжник о войне на Севере! Воин устало потянулся:

− Я посплю, а ты присмотри за ним. И имей в виду – мальчишка очень опасен.

Тишина. Сонное дыхание Твари на койке Наместника, и хозяин палатки, прикорнувший на полу. Забавно. Лекарь неподвижно сидел возле спящих, потом его голова склонилась, и он заснул. Странно – столько слез и боли – и пришедший покой.

Действие вина прошло быстрее, чем рассчитывал воин, Тварь проснулся и тихо заворочался, Наместник мгновенно приподнял голову, встал, переступил через спящего лекаря, склонился над Тварью. Со стороны все это выглядело как нежное проявление заботы. Но только жесткий взгляд Наместника столкнулся с ненавидящим Твари. Мальчишка явно все помнил и, возможно, попыток убить Наместника не оставит. Внезапно Тварь спросил:

− Чем ты напоил меня ночью – ядом?

Наместник усмехнулся:

− Человеческое вино… Ты будешь по-прежнему играть в сопротивление или просто поешь? Я больше не трону тебя, если не будешь нападать – слово воина.

Тварь молча отвернул лицо. Наместник только скривил губы − не ожидал другого ответа. Резко окликнул лекаря, тот встревоженно приподнял голову, щурясь после сна.

− Вот что, раз уж ты не дал мне его добить ночью – сейчас попробуй его накормить, и я велю принести воду – Тварь надо искупать.

Лекарь молча кивнул,Тварь растерянно смотрел на него – он ночью, посреди боли, не запомнил лица. Наместник не менее внимательно наблюдал за ними обоими – мальчишка хоть как-то реагировал на окружающих. Твари попадали в плен редко, но воин хорошо помнил, что эти существа просто умирали молча, не принимая пищи, не пытаясь что-то просить, не давая себе помочь. Или их тут же убивали после неудачного допроса – у солдат было немало счетов к этим тварям. А этот, – Наместник вдруг усмехнулся, − мальчишка внимательно осматривал палатку. Конечно, думает он о том, как сбежать, но глаза живые. Хотя, после того, что произошло вчера… Накаркал – Тварь неловко пошевелился, лицо исказилось от боли. Лекарь мягко что-то сказал. Тварь плотно сжал губы и отвернулся.

Стражник осторожно заглянул в палатку:

− Господин, к вам просит разрешения войти господин Ярре!

Наместник только открыл рот, чтобы спросить, что нужно Ярре в столь ранний час, как стражник отлетел в сторону.

−Твари!

Воин схватился за меч, Тварь приподнялся на локтях, пытаясь понять, что произошло. Ярре возбужденно выкрикнул:

− Ремигий, они притащили твоих мальчишек, живыми. Требуют обменять их на твареныша. Он еще жив?

Воин кивнул:

− Да. Ночью едва не зарезал меня… Мальчишки точно живы, это не игры тварей?

Ярре кивнул:

− Точно, они! Избитые, без доспехов, но живые.

На какое-то мгновение жесткий взгляд Наместника потеплел, а потом снова стал ледяным.

− Что они хотят?

Ярре опрометчиво пробормотал:

− Да твоего твареныша назад заполучить…

Лицо воина стало безобразным от гнева – резко покривились губы, глаза сузились… Сотник покаянно сказал:

–Прости, Господин! Они предлагают обмен. Тварь на твоих первогодков.

Ремигий глухо ответил:

–Ты уверен, что это не ловушка?

–Уверен, они подошли к лагерю на рассвете, мальчишки у них связаны и под прицелами луков. Если что – расстреляют мгновенно. Они требуют провести обмен…

Воин обернулся на слабый вздох Твари – на белом лице появился румянец, глаза явно повеселели. Он только вздохнул. Даже без этой радости по поводу возможного возвращения он попытался бы вернуть своих выживших из сотни, а теперь еще и возможность сохранить жизнь Твари.

− Ладно, Ярре, – иди вперед и скажи им, пусть подождут. Мальчишку хотя бы надо одеть, одежка-то вчера вся была разорвана.

Тварь крутился на койке, пытаясь встать, но сил было совсем мало, и он раз за разом падал снова на одеяло. Лекарь вопросительно посмотрел на Наместника, тот торопливо рылся в седельной сумке.

– Ну, вот это подойдет, пожалуй.

Да уж, подошло, надо было бы искать в сумках у молодых воинов, но что-то менять было уже поздно, поэтому лекарь просто перехватил короткую тунику из рук воина и торопливо набросил ее на голову Твари. Тот, похоже, мало понял, что это такое, и попытался вырваться. Туника была на Наместника и просто накрыла Тварь с головой. Лекарь как-то сумел замотать ее на бесплотной худенькой талии, скрывая повязки и перемазанное тело. Лучше не стало – разбитое, все в синяках лицо, потеки крови на руках. Что творилось на спине и ногах, воин старался не думать. Но хотя бы прикрыли наготу. Тварь попытался сделать несколько шагов, но осел на пол – ноги от слабости его не держали. Наместник, зло рыкнув, схватил его на руки, лекарь испуганно выдохнул – своими руками да перед всем лагерем…

Но время работало не на них – что придет в голову тварям, держащим под прицелом двух его приблудных мальчишек из сотни, было неясно, да и Тварь нервно оживился, даже не брыкался, когда Наместник взял его на руки. Взять-то взял… Ох, как же некстати. Да что же творится-то, боги. Горячая волна прошла по паху. Тварь испуганно вздрогнул, почувствовав напряжение тела. Воин перехватил его поудобнее и почти выбежал из палатки. Ну надо же, полудохлый, исхудавший нелюдь, и такое после всего вчерашнего, когда они друг друга едва не убили. Совсем близко – перепуганные синие глаза этой нелюди, совершенно беспомощные. Да уж, милый, про то, что ты воин, я уже не забуду – перерезал бы горло, если бы добрался до оружия. Тварь вдруг задрожал всем телом, воин тихо сказал:

− Да не трону я тебя. Скоро у своих будешь

…Будет-то он будет, а что они с ним там сделают – после того, что с ним сотворили его воины и он сам. Ведь не скроешь ничего – следы на теле яснее ясного. Тварь вдруг попытался вырваться – они уже подошли к границе лагеря. Его воины как-то и не очень удивились, увидев Наместника с тварюшкой на руках. Ярре осторожно подвинулся, давая дорогу Наместнику. Были бы живы воины сотни Наместника – они бы стояли в первых рядах, лицом к врагу. А сейчас вокруг стояли воины сотни Ярре.

То, что увидел Наместник, ничего хорошего не сулило − несколько высоких тварей спокойно стояли на расстоянии полета стрелы и рядом с ними его приблуды – зареванные, все в синяках, кое-как перевязанные, без доспехов. Тварь осторожно зашевелился, тихо сказал:

− Пусти.

Воин молча опустил его на землю, но продолжал держать за плечи – Тварь на ногах не стоял.

Один из тварей довольно ясно сказал:

− Отдай нашего – забери своих!

Наместник крикнул:

− Как?

− Пусть идут навстречу!

Наместник на минуту задумался,Тварь так же тихо сказал:

− Отдай меня им…

Что-то нехорошее промелькнуло в голосе, и Ярре напряженно всмотрелся в мальчишку. Неуловимая улыбка скользнула по разбитым губам. Торжествующая, совсем чужая. Тварь уловил его взгляд и ответил взглядом, полным ненависти, он не забыл вчерашнего. Наместник тихо приказал:

− Иди к своим… Ярре, если что – прикажи стрелять.

Старый сотник только покачал головой:

− Когда они отпускали наших целыми!

Тварь молча вывернулся из-под руки воина, шагнул вперед. Наместник крикнул:

− Пусть наши идут навстречу, я отпускаю вашего…

Тварь двинулся вперед, худенькое тело, обряженное в чужую тунику, вызывало жалость. Шел он с трудом, на подгибающихся ногах. Уцелевшие из сотни Наместника двинулись навстречу и твари-лучники повернулись вслед за ними со своими натянутыми луками.

Тварь пошел чуть быстрее и вдруг запнулся и упал. Наместник рефлекторно подался вперед и выдвинулся из строя своих воинов. И тут же свистнули стрелы тварей. На линии огня оказались оба мальчишки и Тварь. Но стрелы летели не в них. Беззвучная команда, и двое воинов Ярре закрыли Наместника щитами, а сам Ярре вместе со своей сотней шагнули вперед – под стрелы, прикрывшись щитами. Наместник команды не услышал, но Ярре вдруг перешагнул через лежащего Тваря, бросил на него щит и шагнул еще ближе, к стрелкам тварей. Мальчишек уже прикрывали щитами воины Ярре. Беззвучная команда главаря тварей – они вдруг исчезли, словно и не было их.

Спасенных и Тварь окружили плотным кольцом воины, молча стояли и ждали решения Наместника. А тот бешено тряс за плечи Ярре:

− Старик чертов! Что ты придумал – бросаться на лучников без щита! Совсем из ума выжил!

Сотник стоял непоколебимо, даже не двигаясь. Черные серьезные глаза смотрели спокойно – воин мог орать сколько угодно, но Ярре был стариком только потому, что ему уже сравнялось сорок лет и половина головы была седой. В учебном бою он и Наместнику ни разу не проиграл. Ничья выходила, а то и побеждал. Наконец сотник сказал:

− Господин, хватит – люди смотрят.

Наместник тут же замолчал, потом произнес совсем тихо:

− Спасибо …

Ярре молча кивнул.

Наместник подошел к своим приблудам – мальчишки стояли смирно, ждали решения своей судьбы. Две хорошие оплеухи каждому, головы мальчишек мотнулись из стороны в сторону, но стояли по-прежнему молча. Грубо проворчал: «Чтобы больше в плен не попадались…» Выглядели они жалко – ободранные, избитые, зареванные, но, слава богам, живые и целые. Ремигий повернулся к сотнику:

− Ярре, я больше свою сотню собирать не буду, а возиться с ними мне некогда – возьми их к себе на место погибших.

Один из мальчишек что-то протестующе пискнул – еще одна пощечина закрыла ему рот и отбила охоту спорить с Господином. Ремигий вдруг усмехнулся, только сотня Ярре могла шагнуть под град стрел по беззвучному приказу – уж как он их учил, но они следовали за ним всегда, в любое место, в любую битву. Ремигий бил своих, Ярре − нет. И приблудам было бы после всего лучше у Ярре. Потом расскажут, что произошло. Пока же, – слава богам, – живы хотя бы самые младшие из его сотни.

Тварь… Он по-прежнему сидел на земле, его беззастенчиво рассматривали воины – все уже знали, что произошло в палатке Наместника ночью, и теперь ждали его решения. Сложить все произошедшие события – внезапный захват мальчишек живыми, появление Твари в его палатке, обмен, во время которого он должен был выйти вперед, – это все ясно и точно было просчитано. Он мог и погибнуть, его могли замучить еще ночью, он мог убить Наместника сам, но развитие событий, видимо, по плану тварей, предполагало и такие варианты. Бить его было бесполезно, за что – он выполнял свой воинский долг. Отпустить – не дойдет и до предгорий, слишком истощен, да и кто-нибудь прикончит тварюшку – без оружия, и ранен. Мальчишка сидел на земле, опустив лицо, спрятав его под спутанными волосами. Ремигий спокойно приказал:

− Ярре, возьми его…

Он не успел договорить – Тварь вдруг вскинулся, мелкие зубки оскалились в нехорошей усмешке –так лисенок скалится, когда загнан псами под корягу. Ярре осторожно сказал:

− Господин, он никого, кроме Вас, не подпустит к себе – поверьте, я знаю, как они могут броситься…

Наместник глухо ответил:

− Не могу его касаться – он же специально подвел нас под стрелы своих. Тварь!

Мальчишка вздрогнул, сжался в комок. Ремигий тяжело взглянул ему в лицо – глаза снова смотрели затравленно, с ненавистью, словно не было того растерянного взгляда, когда он нес мальчишку на руках сюда. Лекарь ласково сказал:

− Ну что ты, успокойся, пойдем обратно…

Ярре не успел перехватить руку, протянутую к Твари – мальчишка вдруг вцепился в ладонь лекаря со всей силы, человек отчаянно вскрикнул, из прокушенной руки хлынула кровь. Воины глухо заворчали, круг людей вокруг Твари сжался. Наместник со всей силы ударил взбесившегося твареныша по щеке, заставляя разжать челюсти. Еще и еще раз… Ненависть. Опять. Они даже на доброту отвечают укусами. Мальчишка всю ночь играл роль несчастной жертвы, чтобы утром отомстить за все… Тварь. Тварь. Недочеловек…

Он бы убил мальчишку, но остановил его тихий всхлип Твари – он разжал челюсти от боли, и теперь пытался вздохнуть, чтобы хоть как-то ослабить боль от ударов воина. Он уже слышал такой всхлип – когда мальчишка ночью заплакал после всего, что с ним сделали. И он не смог больше ударить. Наместник опустил руку – мышцы жестоко свело судорогой, с трудом сказал:

– Хватит для первого раза. Еще так посмеешь сделать – выпорю…

Он и сам не понимал, что говорит – отчаянно болела разбитая о скулы Твари рука, в груди стоял жесткий комок, не дававший дышать. Мальчишка поднял залитое кровью лицо и покорно кивнул. Вокруг молчали – бешеный нрав Наместника знали и знали, что остановить его было невозможно. А тут – какая-то Тварь… Ремигий резко наклонился, взял окровавленного твареныша на руки, тот сразу окаменел, сжался в комочек. Зло сказал лекарю:

– Ты думал, он поймет по-другому? Вот и получил. Перевяжешь руку, придешь снова ко мне, – щенка перевязать надо и искупать, он весь в крови.

Лекарь только взглянул исподлобья. Ярре беззвучно вздохнул. Воины молча расступились, пропуская Наместника к палатке. Тварь на руках воина, казалось, и не дышал. Наместник внес его в палатку, зло сказал стражнику: «Воды натаскай! И побольше!» Стражник расширил было глаза,но, услышав яростный рык господина, бегом побежал к ручью.

Ремигий осторожно опустил Тварь на койку, устало спросил:

– Зачем лекаря укусил? Он же ничего плохого тебе не сделал…

Тварь молча попытался вытереть кровь с разбитого лица, но только еще больше размазал. Воин швырнул ему кусок ткани:

– Утрись,твареныш!

Мальчишка водил тряпкой по лицу, но кровь из разбитых губ идти не прекращала. Воин глухо вздохнул – неловкие движения худеньких пальцев, испуганные глаза. Отличная маскировка. Но жесткий комок в груди постепенно исчезал. Тварь вдруг отнял тряпку от лица :

– Я хотел умереть сам…

И сразу замолчал. Ремигий только вздохнул – да кто поверит, что один. Тварь так же беспомощно пытался утереть кровь. Воин покачал головой:

– Давай помогу, только не кусайся…

Твареныш вдруг как-то смешно сморщил носик, губы раздвинулись в улыбке, сверкнули острые зубки. Воин только покачал головой, а ведь лекарь ошибся, не юноша – ребенок. А он-то что сотворил с ребенком… И вдруг понял, что мальчишка не ел больше суток.

– Ты ел когда в последний раз?

– Не помню, давно. Дня три назад.

Ремигий молча встал, подошел к столику – Тварь следил за ним суженными глазами, отрезал кусок хлеба, сыр, вернулся, сунул в руку Твари:

– Это сможешь съесть?

Тот кивнул, потом тихо попросил:

– Попить бы…

Воин налил в кубок воды, поискал в сумке, нашел сладкий финик, сунул в руку Твари:

−На, держи…

Мальчишка осторожно начал есть. Стражник принес пару кожаных ведер с водой: «Господин, еще?» Воин кивнул. Тварь тихо спросил:

− Вода зачем?

Воин усмехнулся:

− Отмывать тебя будем

− Чтобы потом …на ложе к тебе – как ты обещал?

Наместник с трудом сдержался, чтобы не ударить мальчишку:

−Да на какого... ты… мне нужен!

Мальчишка нервно сглотнул, опустил голову. Горюшко…

Воин пытался успокоиться, но получалось плохо – он был готов убить щенка уже несколько раз, а тут он просто обиделся на Тварь. Хотя, если подумать – то, что произошло ночью и то, что он сам ему говорил: что еще Тварь мог подумать, увидев, что принесли воду. И вдруг поймал себя на мысли, что хотел бы увидеть личико Твари без синяков, отмытое от засохшей крови. Интересно, волосы у него какие? Охх, опять сладко заныло в паху. Да что же это такое – он же ребенок совсем, да еще и враг.

Тварь, видимо, что-то почувствовал, сжался в комок, крепко сжимая в руках кусочек сыра. Ремигий зло сказал:

− Да не бойся ты – я же слово дал,что не трону…

Мальчишка что-то тихо шепнул, воин резко ответил:

− Ешь, наконец! Кому ты такой нужен! Одни кости…

Мальчишка вздохнул, осторожно начал кусать сыр. Ремигий отошел подальше, чтобы не смущать твареныша. И все-таки ребенок – только что сжимался от страха, и вот уже жует кусочек сыра, быстро откусывая кусочки – как мышка. Только губы сильно разбиты – какой же он голодный, что жует с такими кровавыми трещинами на губах. И Наместник хорош –бил, как молотом, – тоненькие косточки, исхудалое личико. Стыдно и больно…

Стражник принес еще два ведра, неуверенно спросил:

− Господин, принести с кухни горячей воды – я там договорился?

Ремигий растерянно взглянул на него – мальчишку и вправду не надо бы морозить, –они в горах привыкли, но еще и этим мучить, – хватит с него. Хрипло ответил:

− Да, и еще найди какую-нибудь одежду – моя ему велика невозможно. И лохань, что ли.

Стражник мгновенно исчез. Тварь торопливо дожевывал хлеб.

− Не торопись –еще есть.

Отрезал еще – побольше, протянул Твари. Тот осторожно взял, пальчики на мгновение коснулись пальцев воина. Ремигий дрогнул − не надо бы забывать, что мальчишка ночью его едва не убил. Тварь аккуратно жевал хлеб, сыр был крепко зажат в другой руке. Ведь совсем голодный.

Когда стражник притащил горячую воду и где-то найденную глубокую лохань,Тварь дремал, насытившись. Они не спали всю ночь,и, если Ремигий держался еще, то глаза Твари все время закрывались. Доверие или слабость после пережитого?

От входа донеслось деликатное покашливание – у откинутого полога стоял лекарь. Воин хмуро спросил: «Как рука?» Лекарь пожал плечами.

− Ладно,помоги мне…

Лекарь немного испуганно переспросил:

− Вы сами будете с ним возиться?

Наместник цинично усмехнулся:

−Да, я думаю, мне понравится. Я хочу рассмотреть его поближе.

Тварь молча смотрел на них сонными глазами.

− Сними тунику, пожалуйста.

Сам он раздевать мальчишку не рискнул – навряд ли тот забыл, как это было вчера ночью. Тварь, завороженно глядя в глаза Ремигия, выпутался из своего невозможного одеяния. При дневном свете тело мальчишки выглядело жутко – в кровоподтеках, размазанной крови. Воин осторожно поднял мальчишку на руки, опустил в теплую воду в лохани. Тот резко вздохнул – вода попала на ссадины. Воин успокаивающе провел рукой по грязным волосам, − все хорошо. Лекарь предостерегающе сказал:

− Осторожнее, не надо, чтобы вода попадала на повязки.

Воин кивнул,велел:

– Поддержи его.

Тварь снова провалилися в сон – он был сыт впервые за несколько дней и не мог не засыпать. Воин тихо усмехнулся. Смешной острозубый мышонок. И, опустив глаза вниз, увидел жуткие ссадины и глубокие царапины на внутренних поверхностях бедер. Боль, стыд за отданный приказ… Ненависть. Страшная ненависть к самому себе – ведь когда-то мечтал примирить тварей с Империей. А потом – убитые послы, захлебывающийся кровью друг. Затяжная война, дети, сражающиеся против воинов Империи, невозможность их победить. Этот несчастный мышонок – ведь они его уже не примут после всего, – и он пошел обратно к своим, это понимая. Если только… это не игра. Твари ведь намного умнее, чем о них думает Империя. И вполне могли пожертвовать одним существом для своих целей. Рука, удерживающая мальчишку, заметно дрогнула – Тварь мгновенно раскрыл глаза, вопросительно посмотрел на Наместника. Детский полусонный взгляд. Ну, этим-то уже не обмануть. Тварь вздрогнул – рука воина коснулась его плеча.

− Сможешь сам искупаться?

Тварь покорно начал тереть кожу на руках и почти мгновенно заснул снова. Воин покачал головой, осторожно начал сам отмывать кровавые потеки, грязь, из-под которой все больше и больше проступали синяки. Его приблуды тоже сильно избиты. Надо же – погибли обученные старшие воины, а мальчишки, подобранные на дороге, выжили. Потом надо спросить. Лекарь тихо сказал:

− Господин, волосы бы отмыть.

Воин кивнул, нагнул голову Твари вниз, плеснул водой, с волос потекли потоки грязи, кровавые ошметки. Тварь тихо зашипел, но продолжал дремать. Интересно, малыши-Твари все ведут себя как зверьки? Надо будет Ярре спросить, – у него был одно время. Он касался тела мальчишки, стараясь на него не смотреть, – следы вчерашнего становились все более ясными. И все же видел достаточно, – следы старых ранений, выпирающие косточки, он был очень истощен. Подкормить, порадовать игрушкой –интересно, во что играют… Да уж, – играют, – человеческими жизнями. Тварь отчаянно зашипел, – в глаза попала вода, попытался вырваться. Воин успокаивающе сказал: «Да все уже, все…»

Отмытые волосы оказались светлого цвета, мягкие как паутинка. Лекарь осторожно завернул Тварь в одеяло, тихо сказал :

− Его перевязать надо, повязка на боку промокла

− Лекаря кусать опять будешь или позволишь перевязку сделать?

Тварь широко открыл глаза, оскалил зубки, но глаза улыбнулись. От входа послышался голос Ярре:

− Господин, позвольте поговорить с Вами…

Ремигий поднял голову и встретился c тревожным взглядом сотника.

− Ладно, перевязывайтесь без меня…

Ярре отвел воина от палатки. В сторонке смирно стояли его приблуды. Воин кивнул на мальчишек:

− Как они?

Ярре усмехнулся:

− Пытаются заслужить твое прощение. Думают, что ты их наказал переводом ко мне.

Ремигий усмехнулся в ответ:

− Меньше мордобоя будет – ты же своих не бьешь?

Ярре кивнул, но не улыбнулся.Неловко сказал :

− Господин, они рассказали кое-то интересное…

Воин молча смотрел ему в глаза – он понял, о чем будет разговор. Ярре осторожно продолжил:

− Они сказали, что их захватили почти в самом начале боя, причем сразу обоих и уволокли в горы. Там был еще один отряд, в бой он не вступал… Господин, твари знали, что это засада. И обмен был запланирован сразу…

Наместник глухо спросил :

− Что ты хочешь мне сказать?

Ярре молчал.

Боль, жуткая боль в груди. Да, он знал это, почти сразу понял. Чтобы Тварь заговорил и улыбнулся. Начал есть их еду. Так легко поддался врагам. И что теперь делать – убить, чтобы не замучили потом? В палатке Наместника столько интересного. И вдруг спросил :

− Ярре, малыши-Твари – они все на зверьков похожи?

Ярре ошалело ответил:

− А твой на кого похож?

И с ужасом :

− Господин, простите…

Отчаянная, горячая боль в груди. Так больно. Но… Можно убить безболезненно, меч пройдет так, что он просто захлебнется кровью раньше, чем что-либо поймет. Но боль от входа острия в тело все равно почувствует, − ему ли не знать, –сколько раз пытались убить. Худенькое тело, мышонок замученный. Тварь.

Воин глубоко вздохнул:

− На мышонка. Что на это скажешь? А твой был на кого?

Ярре тихо ответил:

− Господин, позвольте,я вам расскажу про моего…

Воин кивнул, сел прямо на землю. Кто бы подумал, что так будет – просто нет сил стоять. Ярре пристроился рядом. Приблуды мгновенно испарились из поля зрения – поняли, что дело серьезное. Ярре тихо сказал:

− Они все имеют что-то от зверей – неуловимое. Но это надо, чтобы Тварь захотел это показать или, – когда совсем худо и у них сил нет скрывать свою сущность. Мой был похож на лисенка, – он показал свою форму через пару месяцев, а до этого грыз мне руки при каждом кормлении, до плеча искусывал, вцеплялся зубами и перехватывал все выше и выше. Бить я его не мог, а он добра не понимал, постоянно кусался и царапался. Молча вцеплялся, как только я поближе подходил. И почти не ел. Ночами плакал от голода, не спал и продолжал кусаться. Но ваш не может быть мышонком: он воин, его форма какая-то другая. Господин, он очень умен и очень опасен – он ведь сумел вас заставить себя жалеть, он − из знати, а ведет себя, как рядовой звереныш.

Воин тихо спросил :

− Ты убил своего?

Ярре отрицательно покачал головой :

− Нет. Через два месяца он сбежал из дома и в саду провалился в цистерну для сбора дождевой воды. Выбраться не смог, сломал руку. Я его искал сутки, потом услышал плач в отдаленной части сада – он и не звал на помощь, просто плакал. Едва вытащил – он уже даже кусаться не мог. А вытащил, рассмотрел, – рыженький лисенок, носик остренький, рыжие волосы. Пытается зубами меня прихватить и плачет от боли. Тогда я увидел его настоящую форму. Потом ему стало полегче, и он снова стал прежним. Они молочко очень любят, Господин. Редко, видимо, пьют, но я его на молочко приручил – он перестал кусаться.

Воин тихо спросил:

− Где он теперь?

Ярре вздохнул :

− Исчез через полгода – просто я вернулся с задания, а его дома нет, двери открыты. В горы ушел, наверное. Я его и не узнаю, если даже в бою увижу – они меняются. А ваш красивый – они ведь настоящее лицо не показывают, то, что мы видим – это что-то вроде маски для отвода глаз, только глаза остаются прежними.

Воин глухо сказал :

– Ты можешь понять ,сколько ему лет? Лекарь говорит, что около шестнадцати – но он ведет себя, как малыш.

Ярре хмуро ответил :

− Господин, зачем Вам это?

И отшатнулся от яростного рыка Наместника:

− Я спросил, отвечай!

Ярре пожал плечами:

− Да, лет шестнадцать будет. Судя по телу…

И вдруг отчаянно вспыхнул – понял, что сказал. Наместник жестко сказал :

− Это был мой приказ. Ты его выполнил. Вина – целиком на мне. Я понял твое предупреждение. Иди пока. Мне подумать надо.

Ярре как-то беспомощно взглянул на него, но воин уже пошел к палатке.

Ремигий осторожно вошел внутрь. Лекарь мирно сидел возле койки, Тварь, видимо, спал. Воин подошел поближе: мальчишка раскинулся на койке, голова закинута назад, горло не защищено, по изголовью рассыпан целый водопад светлых волос. Так просто – ударить сейчас в незащищенное горло, увидеть, как струей хлестнет кровь…

…А нужно ли? Как-то не хотелось. Разве его жизнь так уж нужна Империи и самому ему, чтобы сейчас вот так просто уничтожить смешного мышонка? Интересно, кто же он в настоящей форме? Просто не хотелось убивать. Хватит – и так много крови, − его сотня, отряд Твари. Интересно, скажет ли свое имя или придется придумывать? Даже если так, – и все это направленное воздействие тварей, – то почему хотя бы в конце жизни не пожить по-человечески, хоть с какой-то привязанностью?!

Тварь открыл глаза, встретился взглядом с Наместником и сжался в комок, глаза сузились,− понял. Еще бы не понял, – он, несомненно, умен, – так сыграть на чувстве вины Наместника. И суметь пережить все то насилие, на которое в бешенстве решился воин. Воин устало сказал:

− Зачем вы все это придумали, почему ты…

Тварь молчал, губы надменно кривились: да, вот оно – настоящее лицо, – он из высших тварей. Воин тихо продолжил:

− Ярре рассказал, что моих мальчишек забрали сразу после начала боя. Зачем тебя-то так?

Тварь попытался сесть, но снова упал на спину. Воин поморщился:

− Ладно, сейчас-то не играй. Я не хочу тебя убивать.

Тварь тихо зашипел, потом с трудом все-таки приподнялся, сел, откинул рассыпавшиеся волосы назад. Лицо безобразно кривилось, губы отчаянно закушены. Воин молча смотрел на него. И вдруг Тварь прижал руки к лицу, беззвучно затрясся в рыданиях. Наместник продолжал бесстрастно смотреть, только внутри боль не уходила. Да, бывало, предавали, и не раз, но зачем этого-то так?

Тварь с трудом простонал:

− Лучше убей сразу – я все равно тебя в живых не оставлю. Ты-ы…

Воин тихо спросил:

− Слушай, а форму мышонка ты показал мне специально? Чтобы пожалел? А если бы нет?

− К-какого мышонка?

Воин терпеливо повторил:

− Ну, когда сыр ел, сжимался в комочек.

Тварь молча смотрел на него, потом ответил:

− Так ножа же не было, как же было отрезать. Есть очень хотелось.

Ремигий тяжело вздохнул, потом неожиданно спросил:

− Хочешь чего-нибудь поесть сейчас?

Тварь растерянно взглянул на него, неуверенно кивнул.Воин отошел к столику, нарезал мяса, хлеба, нашел кусок сахара – кто-то постарался развлечь господина. Потом тихо окликнул стражника:

− Слушай, попроси Ярре – пусть найдет немного молока, здесь деревня рядом…

Тот кивнул,исчез.

Лекарь благоразумно не вмешивался – молча наблюдал за ними, потом осторожно спросил:

− Господин, если я не нужен Вам сейчас, разрешите мне уйти – надо еще перевязки закончить раненым…

Наместник кивнул.

Они остались вдвоем – Тварь неуверенно смотрел на Наместника – хотя он и искусал лекаря, но тот для него служил защитой от гнева воина. А Наместник сейчас был взбешен – по-хорошему, ему надо было безболезненно прикончить Тварь и избавиться от всех бед, но поднять руку на твареныша он не мог. Знал − как, и умел убивать безболезненно, но увидеть, как мертво потускнеют синие глаза – не мог. В груди по-прежнему стояла горячая боль, ярость. Поэтому он так медленно и собирал еду для Твари. Тот сидел неподвижно, только изредка поглядывал на воина из-под рассыпавшихся светлых волос. Мышонок маленький.

Воин вдруг улыбнулся – но что же делать, если он увидел в Твари мышонка – и по-другому уже его не видит. Даже если он – враг и хорошо обученный воин. Тварь попытался спустить ноги вниз, встать, чтобы подойти к столику, и осел на пол – еще очень слаб. Наместник только тяжко вздохнул, бить себя в грудь и кричать, что жесткость была ненужной – глупо. Он просто собрал все на блюдо и подошел к Твари, сел рядом с ним на пол:

− Ладно,давай есть.

Мальчишка неуверенно смотрел на него. Наместник сидел очень близко, без оружия, руки заняты блюдом с едой. Ремигий вдруг засмеялся:

− Эээ, я все вижу и убить себя не дам!

Тварь сжался, ожидая удара. Воин только покачал головой. Жестокая боль потихоньку отступала –решение было принято. Пусть так, ожидая удара каждое мгновение, но просто пожить рядом с этим забавным созданием, придумать имя, напоить молочком. Он не смирится и не смягчится – не водят отряды слабые твари, но просто дать ему хотя бы отъесться.

Не хотелось убивать, просто не хотелось. Хватит. В бою – это одно, при покушении на жизнь –возможно, а просто так – чтобы обезопасить себя, – зачем? Не так уж ценна эта жизнь – один Наместник, другой, – в этой проклятой богами стране ничего не изменится. Не надо было лезть сюда. Куда как проще завоевать, чем удержать. Таак, вот за такие мысли Имперский совет точно бы снес голову с плеч и без всяких тварей!