Текст книги "Шеф с системой. Битва на Ярмарке (СИ)"

Автор книги: Afael

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Он помолчал, глядя на меня тяжелым взглядом:

– Здесь, в Слободке, Гильдия больше рот не откроет. Это моя земля.

Я кивнул:

– Понял.

– Но, – продолжил Угрюмый, голос стал жестче, – это капля в море. Они бьют по тебе не здесь. Там, в городе. И кто-то им слил информацию о твоей колеснице и о продуктах. Я в этом уверен…

Он сделал паузу.

– Потому что нашел одну крысу в своих рядах.

Я насторожился:

– Кто?

Угрюмый покачал головой:

– Не твоя забота, Александр. Мои люди – моя головная боль. Главное – разобрался с ним. Больше утечек не будет. С этой стороны.

Он посмотрел на меня:

– Но не факт, что он один. Гильдия умеет покупать людей. Будь начеку.

Я кивнул медленно:

– Буду.

Угрюмый повернулся к Драконьему Горну, где дети продолжали работать. Варя раскатывала. Матвей резал. Я жарил. Стёпка подавал.

– Ты все же безумец, повар, – сказал он тихо. – Идти на ярмарку с репой и ржаной мукой против их гусей и пирогов… Не знаю, что ты задумал, но будь готов ко всему. Они ударили раз – ударят и снова.

Я посмотрел на него спокойно:

– Я знаю, но меня это не волнует. Я ударю так, что они не встанут. Готовься. Мне скоро понадобится твоя помощь.

Угрюмый смотрел на меня задумчиво. Потом усмехнулся со смесью скепсиса и уважения:

– Хорошо. – Он хлопнул меня по плечу. – Мои люди будут на ярмарке завтра. Присмотрят за тобой, ну и посмотрим, как ты будешь гореть, повар.

Он развернулся, кивнул Волку:

– Пошли.

Они вышли за ворота, растворились в темноте. Я вернулся к печи. Дети закончили последний Огненный Язык. Десять штук лежали на доске – дымящиеся, пахнущие.

– Садитесь, ешьте, – сказал я. – Заслужили.

Они набросились на свертки.

Варя ела медленнее. Доела, вытерла рот:

– Что он сказал?

Я посмотрел на нее:

– Что завтра будет тяжело, но мы справимся.

Матвей доел свой Огненный Язык:

– Александр… мы правда готовы?

Я посмотрел на них. Уставшие, но с горящими глазами.

– Готовы.

Мы вернулись в дом. Дети рухнули на лавки.

Я остался стоять:

– Завтра будет тяжелее. В десять раз. Толпа, крики, работать быстро надо. Еще Гильдия рядом. Они будут ждать, когда мы сорвемся.

Пауза.

– Но мы не сорвемся. Потому что у нас есть огонь, потому что мы команда и у нас есть блюдо, которое они никогда не пробовали.

Матвей поднял голову:

– Мы справимся.

Варя:

– Справимся.

Я кивнул:

– Так, всем спать. Встаем до рассвета.

Они разошлись по комнатам.

Варя задержалась:

– Спасибо, – тихо сказала она.

– За что?

– За то, что не сдался, когда я уже сдалась.

Она ушла. Я остался один. Смотрел на остывающий очаг.

Завтра начнется моя война.

Глава 4

Рассвет пришел холодный и серый. Я проснулся раньше всех – если это вообще можно было назвать сном. Пара часов забытья. Тело болело, спина затекла, руки ныли от вчерашней работы, но времени на отдых не было.

Я поднялся, размял плечи. На кухне все было готово. Три глиняных горшка с Соусом Ярости стояли у очага, накрытые крышками. Огромная миска с тестом под влажной тряпкой. Корзины с чистыми овощами – репа, брюква, морковь.

Инструменты сложены на столе. Ножи в тряпке. Скалки. Сковороды. Собрали все, что у нас было.

Я вышел во двор. Мороз крепчал – воздух обжигал легкие. Небо посветлело, но солнце еще не взошло.

Драконий Горн стоял на тележке, остывший и тихий. Камни, глина, железная труба, торчащая вверх. Решетка-жаровня сверху, покрытая тонким слоем инея. Я обошел печь вокруг, проверяя. Камни держатся. Глина не потрескалась. Труба сидит плотно. Все на месте.

За спиной скрипнула дверь. Обернулся – Варя вышла на крыльцо, кутаясь в платок. Лицо бледное, под глазами темные круги. Она тоже почти не спала.

– Который час? – тихо спросила она.

– Скоро рассвет, – ответил я. – Пора будить остальных.

Она кивнула, вернулась в дом. Через несколько минут во двор начали выходить дети. Один за другим. Сонные, взъерошенные, но уже одетые в дорогу.

Матвей. Тимка. Петька. Стёпка. Антон.

Они собрались вокруг тележки с Драконьим Горном. Молчали, ежились от холода. Дышали паром.

– Слушайте внимательно, – сказал я. – Говорю один раз.

Они выпрямились, подтянулись ближе.

Я положил руку на край тележки:

– Через час мы будем на Ярмарочной площади. Там – толпа, шум, гам. Гильдия со своими павильонами. Масштаб большой. Они богатые. Мы – нет.

Пауза. Никто не перебивал.

– Мы идем туда с тем, что есть, – продолжил я. – Наше оружие – не дорогие ингредиенты, а скорость, огонь и дерзость. Не боимся, работаем быстро и слаженно, как репетировали вчера. Понятно?

– Понятно, – отозвались они хором. Голоса тихие, но твердые.

Я кивнул:

– Хорошо. Теперь конкретно.

Я начал перечислять:

– Как только придем на место – разжигаем Драконий Горн. Быстро, без промедления. Матвей, Тимка – вы отвечаете за растопку и дрова. Чтобы огонь не гас ни на секунду.

Они кивнули.

– Варя, Петька – тесто и раскатка. Как вчера лепешка за лепешкой.

Варя кивнула.

– Стёпка, Антон – подача и соус. Стёпка, помнишь, как Угрюмый у тебя покупал? Вот так со всеми. Уверенно, с улыбкой. Антон следит за соусом – чтобы не остыл, не кончился.

Стёпка выпрямился:

– Понял.

Я обвел их всех взглядом:

– Я буду в центре. Две сковороды. Жарю, переворачиваю, собираю Огненные Языки. Все остальное – на вас. Каждый знает свое дело. Делаете быстро, четко, как вчера на тренировке. Вопросы?

Тишина.

Потом Матвей поднял руку:

– Александр… а если нам не хватит продуктов? Что тогда?

Я посмотрел на него:

– Денег у нас почти нет. Первые заработанные медяки пойдут не в карман, а на закупку новых продуктов. Матвей, Варя – будьте готовы бежать к торговцам, как только появятся деньги. Покупаете все, что нужно – овощи, муку и прочее. Соуса должно хватить на весь день, его на ходу готовить не придется. Нам нужно продержаться как можно дольше.

Варя нахмурилась:

– А если денег не будет?

Я усмехнулся:

– Будут. Нет никакого если. Мы идем побеждать, поняли?

Она посмотрела на меня, потом медленно кивнула.

Я выпрямился:

– Еще что-то?

Тимка поднял руку:

– А если… Гильдия попытается помешать? Как тогда?

Я посмотрел на него:

– Тогда работаем еще быстрее. Не обращаем внимания. Наша задача – готовить и продавать. Все остальное – не наше дело.

Он кивнул, но в глазах читалась тревога.

Я сделал шаг вперед, ближе к ним:

– Слушайте. Я знаю, что вы устали, знаю, что страшно. Это нормально. – Я посмотрел на каждого. – Но сегодня мы идем туда не просить милостыню. Выкиньте это из головы. Мы идем показать, что можем и развеять слухи, которые про нас распространяют. Мы не нищие, которые кормят людей помоями, мы лучше всех этих богатеньких купчишек, лучше местных поваров, просто люди об этом не знают, но они узнают.

Тишина. Только ветер свистел в трубе Драконьего Горна.

Я положил руку на холодный камень печи:

– Мы идем туда с репой, ржаной мукой и адским соусом, с самодельной печью на тележке. Но мы идем и мы покажем им, что значит настоящий огонь.

Матвей выпрямился. Тимка сжал кулаки. Петька кивнул решительно. Варя смотрела на меня, и в ее глазах больше не было сомнения.

Я кивнул:

– Тогда собираемся. Грузим припасы, быстро завтракаем и выходим через двадцать минут.

Они бросились в дом. Я остался во дворе, глядя на посветлевшее небо. Солнце вот-вот взойдет.

Сегодня – день битвы.

* * *

Через двадцать минут мы были готовы.

Драконий Горн стоял на тележке. Рядом сложены корзины с овощами, миска с тестом под тряпкой, горшки с соусом, завернутые в старые одеяла, чтобы не остыли. Мешок с дровами и углем. Инструменты в ящике. Стол тоже взяли. Без него мы не сможем раскатывать тесто. Я еще взял пару досок и камни, на случай если стола не будет хватать.

Я встал впереди, схватился за ручке телеги, Матвей за другую:

– Пошли.

Мы вышли за ворота и двинулись по улице.

Слободка просыпалась медленно. Из труб поднимался дым – люди топили печи, готовили завтрак. Кое-где открывались ставни.

Мы шли молча, свернули на главную улицу, ведущую к центру города. Здесь было более многолюдно. Горожане спешили на ярмарку – нарядные, в праздничных одеждах. Смех, разговоры, ожидание веселья.

Мы выделялись на их фоне. Тележка с грубой каменной печью. Корзины с овощами. Ящики с инструментами.

Люди останавливались, смотрели. Показывали пальцами. Перешептывались.

– Это те самые… торговец пирожками…

– Говорят, нищие. Из Слободки.

– Что они везут? Печь какую-то?

– Гильдия их прикрыла, а они опять лезут…

Я не оборачивался. Смотрел вперед, шел ровным шагом. Дети тоже молчали, но я видел, как Петька сжимает ручку корзины. Как Стёпка опускает голову ниже. Варя шла рядом со мной, прямая, с поднятым подбородком. Лицо бесстрастное, но губы плотно сжаты.

Чем ближе к центру, тем плотнее становилась толпа. Люди текли к Ярмарочной площади со всех улиц – семьями, компаниями, поодиночке. Торговцы тащили тележки с товаром. Шум нарастал. Смех, крики, музыка вдалеке.

Мы протискивались сквозь толпу. Тележка с Драконьим Горном застревала – люди расступались неохотно, недовольно бурча.

– Эй, куда прешь!

– Смотри, чуть не задавил!

– Что за чудовище везете?

Наконец мы вырвались из самой плотной толчеи и вышли на широкую улицу перед площадью и я увидел Ярмарку.

Площадь была огромной. Центр города, окруженный каменными зданиями. Посреди – десятки павильонов, палаток, лотков. Флаги и вымпелы трепещут на ветру. Музыканты играют на помосте. Толпа гуляет, смеется, торгуется.

Но главное – павильоны Гильдии.

Они стояли в лучших местах, у самого центра площади. Большие, крытые, с резными столбами и расписными вывесками. Над ними развевались знамена Гильдии.

Перед павильонами уже толпились люди. Запах жареного мяса, печеного хлеба, пряностей плыл над площадью. Дым поднимался из труб жаровен.

Я остановился. Масштаб подавлял. Богатство. Размах, а у нас – тележка с самодельной печью. Корзины с репой. Горшки с соусом.

Варя остановилась рядом, окинула площадь взглядом, а потом тихо прошептала:

– Александр…

Я обернулся. Ее лицо было бледным. В глазах – страх, сомнение.

– Может, Угрюмый был прав? – Голос дрожал. – Как мы можем тягаться с… с ЭТИМ?

Она кивнула на наши скромные пожитки. На Драконий Горн. На детей.

– Посмотри на них., а потом посмотри на нас. Мы… мы же ничто.

Дети замерли. Матвей и Тимка остановились, тяжело дыша – они помогали мне тащить телегу. Петька, Стёпка, Антон стояли с корзинами в руках, глядя на меня. Все ждали ответа.

Я посмотрел на площадь. На богатые павильоны, на толпу и знамена Гильдии.

Потом посмотрел на Варю:

– Красивые, богатые, организованные, правда? – Я сделал паузу. – Вот только они не голодные

Она нахмурилась:

– Что?

– Они сыты, – сказал я. – Довольны. Торгуют тем же, что торговали вчера, позавчера, десять лет назад. Те же блюда, колбасы, вкусности. Все чинно и благородно.

Я кивнул на Драконий Горн:

– А у нас – огонь. Настоящий, живой, яростный огонь и у нас есть вкус, которого они не пробовали. Никогда.

Варя смотрела на меня молча.

Я показал на площадь рукой:

– Смотрите внимательно. Видите богатые павильоны Гильдии?

Они кивнули.

– А теперь посмотрите на людей перед ними.

Дети прищурились, всматриваясь в толпу.

– Народу мало, – заметил Матвей.

– Точно, – подтвердил я. – Потому что дорого. Жареный гусь целиком – три-четыре серебра. Не каждый может позволить. Только зажиточные.

Я повел рукой дальше:

– А теперь посмотрите на средние лавки. Те, что попроще.

Варя посмотрела, ахнула:

– Там… очереди.

– Огромные очереди, – кивнул я. – Видите? Люди стоят, толкаются, ждут. Потому что там доступно. Пирожок с капустой – два медяка. Пирожок с мясом – три-четыре. Жареная колбаса – шесть-семь медяков. Вот туда идет народ. Простой люд. Ремесленники, торговцы, работники. Те, кто хочет праздника, но не может отдать серебрушку за кусок гуся.

Тимка нахмурился:

– А бедняки?

Я кивнул на край площади, где стояли простые лотки с хлебом:

– Те покупают хлеб и уходят или вообще ничего не могут позволить. Просто смотрят.

Я повернулся к ним:

– Мы не тягаемся с Гильдией за богатых. Пусть едят своих гусей. Мы бьем туда, где очереди. Где люди хотят чего-то вкусного, горячего, необычного – но по цене, которую могут заплатить.

Матвей медленно кивнул:

– Наш Огненный Язык… сколько будет стоить?

– Три медяка, – сказал я. – Дороже простого пирожка, дешевле колбасы, но в десять раз интереснее и такого они нигде больше не купят.

Варя смотрела на площадь другими глазами теперь:

– То есть… мы не конкурируем с Гильдией напрямую?

– Мы бьем в их слепую зону, – ответил я. – Гильдия смотрит на богатых. На тех, кто может платить большие деньги. Они даже не видят эти очереди у средних лавок. Не видят этих людей, которые ждут чего-то доступного и вкусного. А может и видят, но не привыкли обращать на них внимание.

Я постучал кулаком по краю тележки:

– А мы их видим и дадим им вкус, который они запомнят. По цене, которую могут заплатить. И когда толпа пойдет к нам – Гильдия оглянется и поймет, что проморгала рынок.

Петька выдохнул:

– Ух… это… это может сработать.

– Сработает, – твердо сказал я. – Потому что мы не играем по их правилам. Мы делаем свою игру.

Матвей перехватил оглобли:

– Тогда чего стоим? Идем рвать!

Тимка усмехнулся:

– Порвем всех.

Я повернулся к площади:

– Идем дальше.

Мы двинулись к входу на площадь. Протискивались сквозь толпу. Тележка скрипела. Драконий Горн покачивался на ухабах. Люди оборачивались, смотрели с любопытством, удивлением, насмешкой. Я не обращал внимания.

Теперь дети шли по-другому. Спины прямее. Шаги тверже. В глазах – не страх, а предвкушение боя. Мы подошли к самому входу на площадь. Шум, гам, музыка обрушились волной.

И тут из боковой улочки, расталкивая толпу, появилась Маша.

Она протискивалась сквозь толпу – решительно, напористо. Люди расступались перед ней нехотя. Маша была в рабочем переднике, волосы растрепаны, лицо красное от спешки. В руках – большой сверток, туго перевязанный бечевкой.

– Повар! – крикнула она, еще не дойдя. – Стой!

Я остановился. Команда замерла рядом. Маша подбежала, тяжело дыша. Остановилась передо мной, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони.

– Слышала, что Гильдия сделала, – выдохнула она. – Твари.

Я кивнул молча.

Она сунула мне сверток:

– Бери. Приберегла тут для тебя. Не самое лучшее, но свежее. Хорошее.

Я взял сверток – пахло мясом. Развязал бечевку, приоткрыл край ткани. Внутри – куски говядины, свинины. Килограмма три, может больше. С прожилками жира, темно-красные.

Я посмотрел на Машу:

– Маша…

– В долг, – оборвала она. – Отдашь, когда заработаешь. Я знаю, что отдашь.

Она вытерла руки о передник, посмотрела на меня прямо:

– Покажи им на ярмарке, повар. Покажи этим гнидам из Гильдии, как плюют в лицо тем, кто пытается нас сломать. Они думают, что могут давить всех, кто им поперек? Пусть подавятся.

Голос звучал зло, яростно.

Я стоял, держа сверток. Мясо. У нас снова есть мясо.

– Спасибо, – сказал я и улыбнулся.

Маша махнула рукой:

– Не благодари. Просто не подведи. – Она обернулась к детям, кивнула. – Удачи вам.

Развернулась и так же быстро исчезла в толпе, не дожидаясь ответа. Я остался стоять с тяжелым свертком в руках.

Варя подошла ближе, заглянула в сверток:

– Это… мясо?

– Да, – выдохнул я.

Матвей уставился на меня:

– Но… как? Откуда?

Я посмотрел туда, куда ушла Маша. Ее уже не было видно.

– Союзник, – сказал я. – У нас есть друг.

Тимка шагнул вперед:

– Александр, это же… это меняет все! Мы можем…

Команда не успела опомниться от появления Маши.

С другой стороны площади, протискиваясь сквозь толпу, появился Фрол-мельник. Жилистый, с седой бородой. В телеге – тяжелый мешок. Он шел быстро, решительно. Люди расступались перед ним.

Фрол протиснулся к нам, остановился. Опустил мешок на землю с глухим стуком. Выпрямился, потирая поясницу, посмотрел на меня исподлобья:

– Александр.

Я кивнул:

– Фрол.

Он окинул взглядом нашу процессию – тележку с Драконьим Горном, детей с корзинами, сверток с мясом в руках Матвея. Усмехнулся криво:

– Слышал, что у тебя неприятности и что стражники пришли и забрали всё – муку, мясо, припасы. По приказу Гильдии.

– Слышал правильно, – ответил я.

Фрол сплюнул в сторону:

– Торгаши проклятые. Совсем оборзели. Думают, что весь город им принадлежит, что могут давить всех, кто им поперек дороги.

Он указал на мешок:

– Бери. Пшеничная, белая, лучший помол. Мешок – пуда полтора, может больше.

Я посмотрел на мешок, потом на Фрола. Он держался жестко, но в глазах читалось что-то вроде одобрения:

– Ты купил у меня муку всего один раз, но и ту отобрали. Потом услышал, что ты всё равно идешь на ярмарку. Один, с детьми, против всей Гильдии.

Он скрестил руки на груди:

– Хочу посмотреть, что из этого выйдет.

Я присел на корточки, развязал мешок, заглянул внутрь. Мука белая, мелкого помола, почти как пух. Пахло свежестью, зерном. Отличная мука, лучшая.

– В долг, – добавил Фрол. – Отдашь, когда заработаешь или не отдашь – тогда хоть посмеюсь над тобой потом.

Голос звучал насмешливо, но без злобы.

Я поднялся, посмотрел ему в глаза:

– Отдам. Спасибо, Фрол.

Он кивнул коротко, повернулся к детям:

– Работайте как следует. Не позорьте своего хозяина.

Матвей, все еще прижимавший к груди сверток с мясом, выпрямился:

– Не подведем.

Фрол усмехнулся:

– Посмотрим. Я, пожалуй, останусь. Интересно мне, как вы будете Гильдию побеждать. – Он оглядел Драконий Горн на тележке, покачал головой. – С такой печкой на ярмарку…

– Печка это не самое главное, – ответил я.

Фрол хмыкнул, но в глазах мелькнуло что-то вроде уважения.

Я остался стоять посреди толпы. В руках – сверток с мясом от Маши. У ног – мешок с белой мукой от Фрола. Рядом – тележка с Драконьим Горном, корзины с овощами, горшки с Соусом Ярости, миска с ржаным тестом.

Тишина среди шума ярмарки.

Дети смотрели то на меня, то на новые припасы – глаза широко распахнуты, рты приоткрыты. Они не могли поверить в то, что произошло.

Варя первой нашла голос, и он дрожал от смеси надежды и растерянности:

– Александр… это же… у нас теперь мясо и белая мука. Мы можем сделать что-то совсем другое! Что-то лучше!

Матвей подхватил, голос звучал возбужденно:

– Можем печь пироги! Или блины с мясом! Или жарить котлеты! Мы же…

– Подождите, – оборвал я, поднимая руку.

Они замолчали мгновенно, уставившись на меня. Я смотрел на припасы перед собой. Мясо. Белая мука. Овощи. Ржаное тесто. Соус Ярости. Драконий Горн.

Мысли метались, перебирая варианты и возможные риски.

План с утра был четким: Огненные Языки – ржаные лепешки, овощи, адский соус. Команда отработала процесс до автоматизма вчера. Теперь у нас мясо и белая мука. Можем сделать что-то совсем другое – сложнее, интереснее, дороже, но времени нет. Ярмарка начинается. Надо занять место, разжечь печь, готовить.

Если сейчас начну импровизировать – рискую сорваться. Дети знают один процесс, отработали его вчера. Если дам новое блюдо прямо сейчас – они не успеют освоиться, собьются, наделают ошибок.

Но не использовать мясо и муку – это глупость.

Варя сделала шаг вперед, голос тихий, почти умоляющий:

– Александр? Что будем делать?

Я поднял голову, посмотрел на нее, на детей, на Фрола, который стоял поодаль, скрестив руки, наблюдая. На площадь за их спинами – толпа, павильоны, флаги Гильдии.

Решение пришло. Я усмехнулся многообещающе:

– Узнаешь на месте. А пока – идем дальше. Нам нужно занять позицию, и времени мало.

Глава 5

Я остановился, подняв руку. Команда замерла – мы протолкались сквозь самую плотную часть толпы и оказались у края площади, где можно было перевести дух. Тележка с Драконьим Горном остановилась со скрипом. Матвей и Тимка тяжело дышали – везти печь по неровной мостовой было нелегко.

Я обернулся к команде:

– Слушайте внимательно.

Они мгновенно подтянулись ближе, образуя тесный круг. Лица напряженные, взгляды прикованы ко мне. Варя стояла справа, сжимая край корзины с овощами. Матвей слева, все еще прижимая к груди сверток с мясом от Маши. За ними – остальные, молчаливые, ждущие.

– Мы готовим два блюда, – сказал я четко. – Не одно. Два.

Матвей нахмурился, переглянулся с Тимкой:

– Два? Но мы же отрабатывали только…

– Отрабатывали одно, – оборвал я. – Огненные Языки. Ржаные лепешки с овощами и Соусом Ярости. Это остается. Три медяка за штуку.

Я кивнул на сверток с мясом в руках Матвея, потом на мешок с белой мукой у ног Тимки и Петьки:

– Но теперь у нас есть мясо и белая мука, поэтому делаем второе блюдо. Более дорогое.

Варя сделала шаг вперед, глаза блеснули – то ли от надежды, то ли от страха:

– Какое?

Я посмотрел на нее, потом обвел взглядом всю команду:

– Пламенное Сердце. Белая лепешка – мягкая, воздушная. Овощи – те же самые, жареные до золотистой корочки. Мясо – тонко нарезанное, быстро обжаренное на сильном огне, чтобы снаружи корочка, внутри сочное. Сверху – тот же Соус Ярости. Все сворачиваем, как Огненный Язык. Блюдо такое же по форме, но улучшенное и более дорогое. Это для того, чтобы не переучиваться на ходу. Просто добавим в процесс готовки обжарку мяса. Что-то другое брать никакого смысла нет, так как у нас уже все отработано.

Тимка уставился на меня, приоткрыв рот:

– А сколько будет стоить?

– Шесть медяков, – ответил я. – Вдвое дороже простого, но это оправдано, потому что внутри мясо и белая мука, а не ржаная.

Петька нахмурился, сжал край мешка с мукой сильнее:

– Александр… мы же не тренировались с мясом. Не знаем, как…да и разное тесто…

– Процесс тот же, – оборвал я, глядя на него твердо. – Варя раскатывает лепешки – только часть из ржаного теста, часть из белого. Матвей и Тимка режут овощи – как вчера. Плюс режут мясо – тонко, как овощи, одной толщины. Я жарю на двух сковородах – лепешки и начинку. Собираю два вида. Стёпка подает – Огненные Языки по три медяка, Пламенные Сердца по шесть. Понятно?

Они переглянулись. В глазах Матвея – растерянность. У Тимки – сомнение. У Вари – напряженная готовность. Но у всех у них еще во взгляде был азарт.

Варя медленно кивнула, выдохнула:

– Понятно. Но… ты уверен? Мы можем не успеть, сбиться…

Я посмотрел на нее, не смягчая взгляд:

– Вы полвечера вчера учились, чтобы сбиваться? Верьте в себя. Мы не сбиваемся. Вчера отработали базу – значит справимся с усложнением. Главное – не паниковать, работать четко.

Я повернулся ко всем, обводя каждого взглядом:

– Огненный Язык – для народа. Пламенное Сердце – для тех, кто хочет большего. Не бойтесь возможности, которую нам дали Маша и Фрол. Мы должны использовать ее полностью.

Тишина. Вокруг гудела ярмарка – музыка, крики торговцев, смех толпы, но в нашем круге было тихо. Дети смотрели на меня, потом на припасы – сверток с темно-красным мясом, мешок с белой мукой, корзины с чистыми овощами, миску с серым ржаным тестом под тряпкой.

Стёпка первым выпрямился, расправил плечи:

– Я понял. Буду предлагать оба варианта. 'Огненный Язык – три медяка, попроще. Пламенное Сердце – шесть, с мясом, посытнее.

Я кивнул:

– Правильно. Пусть выбирают сами.

Антон, молчавший до этого, тихо спросил, не поднимая взгляда:

– А соуса хватит на оба блюда?

– Хватит, – ответил я. – Соус один и тот же. Он универсальный. С овощами работает, с мясом тоже. Просто порции контролируем.

Варя все еще хмурилась, но в глазах появился огонек:

– Хорошо. Я справлюсь. Как придем на место, сразу тесто заведу – поставлю к печке, чтобы подошло. Хорошо, что воду с собой взяли. Буду раскатывать и ржаное, и белое. Петька будет подавать мне куски теста – сначала ржаное, потом белое, по очереди.

Петька кивнул твердо:

– Понял.

Матвей перехватил сверток с мясом поудобнее, прижимая его к груди:

– Я буду резать и овощи, и мясо. Тимка тоже.

Тимка выпрямился, сжал кулаки:

– Справимся.

Я оглядел их всех. Измотанные дорогой, шокированные неожиданными дарами Маши и Фрола, растерянные от внезапного изменения плана – но готовые. Спины прямые. Взгляды твердые. Они верили мне. Верили, что это сработает.

Я кивнул:

– Тогда идем. Нам нужно занять место. Лучшее место.

Варя нахмурилась:

– Какое?

Я усмехнулся с вызовом, как перед боем:

– Прямо напротив самого богатого павильона Гильдии.

Их глаза расширились. Матвей открыл рот, но я не дал ему сказать:

– Идем. Быстро. Времени мало.

Я схватился за ручку тележки, толкнул вперед. Драконий Горн качнулся, колеса заскрипели.

Мы толкали тележку сквозь толпу, протискиваясь между гуляющими горожанами, торговцами, музыкантами. Площадь была огромной – мощеная камнем, окруженная высокими зданиями из потемневшего кирпича. Посреди – десятки павильонов разного размера, от простых деревянных лотков до крытых шатров с расписными вывесками. Флаги и вымпелы трепетали на ветру. Музыка гремела с помоста – гусляры, дудочники, барабанщики. Запах жареного мяса, печеного хлеба, меда, пряностей смешивался в густой аромат праздника.

Я вел команду вперед, оглядывая павильоны. Большинство уже работали – дым поднимался из жаровен, торговцы зазывали покупателей, перед лотками стояли очереди.

Павильоны Гильдии выделялись сразу. Они занимали центральную часть площади, лучшие места. Большие, крытые, с резными столбами и яркими вывесками. Над ними развевались знамена с гербом гильдии.

Я искал взглядом самый роскошный.

И нашел.

В самом центре площади стоял павильон, перед которым остальные казались жалкими лачугами. Огромный шатер из плотного полотна, расписанного золотыми узорами. Резные столбы, поддерживающие крышу. Широкий навес, под которым стояли столы, накрытые белыми скатертями. Жаровни из кованого железа дымились по краям. На вывеске над входом – золотыми буквами: «ЗОЛОТОЙ ГУСЬ».

Перед павильоном уже собралась небольшая толпа – зажиточные горожане в добротных кафтанах, купцы. Они неспешно прогуливались, рассматривали выставленные блюда, вдыхали ароматы.

На жаровнях жарились утки и поросята – кожа золотистая, блестящая от жира. На подносах лежали нарезанные куски мяса с гарниром, пироги, коврижки. Цены на досках – от полусеребра за кусок утки до шести серебряных за целого поросенка.

Я остановился в пятнадцати метрах от павильона. Оглядел пространство перед ним.

Прямо напротив «Золотого Гуся», через узкий проход между потоком гуляющих, был небольшой пустой пятачок – метров пять на пять, вытоптанная земля, никаких лотков, никаких павильонов. Видимо, его оставляли свободным специально – чтобы не загораживать вид на роскошный павильон Гильдии.

Идеальное место.

Я указал на пятачок:

– Вот там. Становимся.

Матвей проследил за моим взглядом, побледнел:

– Мастер… ты уверен? Это же… – Он запнулся, сглотнул. – Это же павильон «Золотой Гусь». Самого старосты гильдии рестораторов!

Варя тоже посмотрела на павильон, потом на меня. Лицо напряженное:

– Они нас просто с грязью смешают. Прямо здесь, на виду у всех.

За моей спиной послышался низкий голос – Фрол-мельник, который все еще следовал за нами, скрестив руки на груди:

– Плохая идея, повар. Очень плохая. Это прямой вызов. Гильдия не простит.

Я обернулся к нему, усмехнулся:

– Идеальная идея.

Фрол покачал головой, но в глазах мелькнуло что-то вроде восхищения безумием.

Я повернулся к команде:

– Становимся там. Быстро.

Матвей открыл рот, чтобы возразить, но я толкнул тележку вперед. Драконий Горн покатился к пустому пятачку. Мы выкатились на свободное место и остановились. Тележка заскрипела, печь качнулась. Я придержал край, чтобы не опрокинулась.

– Разгружаемся, – скомандовал я. – Быстро. Ставим стол, раскладываем припасы. Матвей, Тимка – разжигайте печь.

Дети бросились выполнять. Петька и Антон стащили с тележки стол, поставили рядом с Драконьим Горном. Варя начала выставлять корзины с овощами, миску с тестом. Матвей и Тимка полезли к топке печи с растопкой.

Я оглядел пространство. Мы стояли прямо напротив входа в «Золотой Гусь», через проход шириной метров в десять – пятнадцать. Любой, кто шел к павильону Гильдии, видел нас. Любой, кто выходил из павильона – тоже.

Толпа вокруг уже начала останавливаться, оборачиваться. Люди смотрели с любопытством на странную картину – тележку с каменной печью, детей в простой одежде, суетящихся вокруг.

– Что это?

– Откуда они взялись?

– Прямо напротив «Золотого Гуся»… смелые.

Я не обращал внимания. Смотрел на павильон Гильдии.

Из-под навеса вышел мужчина – лет сорока, в дорогом кафтане из темно-синего сукна, подбитом мехом. Лицо холеное, гладко выбритое, волосы зачесаны назад и смазаны маслом. Руки скрещены на груди. Взгляд презрительный, оценивающий.

Он остановился у края навеса, оглядел нас – тележку, печь, детей, припасы. Усмехнулся, повернулся к своему помощнику, стоявшему рядом – молодому парню в фартуке:

– Фи-и, – протянул он брезгливо. – Что эти оборванцы собираются готовить из своих отбросов? Кашу из топора?

Голос был громкий, расчетливо громкий – чтобы слышала толпа. Помощник хихикнул, поддакивая.

Холеный мужчина – видимо, управляющий павильоном – покачал головой:

– Пустая трата времени. Скоро сами разбегутся.

Он развернулся и неспешно вернулся под навес, к своим жаровням и белым скатертям.

Я проигнорировал его слова. Продолжал руководить разгрузкой. Матвей и Тимка подбросили щепок в топку Драконьего Горна, высекли искру. Огонь вспыхнул, затрещал. Дым пошел вверх по трубе.

Стол был готов – на нем лежали доски для нарезки, скалки, ножи в тряпке. Варя поставила рядом миску с ржаным тестом, мешок с белой мукой. Корзины с овощами стояли у края стола. Сверток с мясом Матвей положил на отдельную доску.

Горшки с Соусом Ярости расставили у печи, чтобы не остывали.

Я выпрямился, оглядел наше рабочее место. Примитивное, но организованное. Все под рукой.

– Хорошо, – сказал я. – Теперь ждем, пока печь нагреется.

Толпа вокруг росла. Люди останавливались, смотрели, перешептывались. Кто-то показывал пальцем. Кто-то посмеивался, но всем точно было интересно, что мы отчебучим такого.

И тут из толпы вышел еще один мужчина.

Он был одет проще управляющего «Золотого Гуся», но держался с властью. Кафтан добротный, но без излишеств. На поясе – кожаный мешочек с монетами и связка ключей. Лицо суровое, усы подкручены. В руке – деревянная дощечка с записями.

Распорядитель ярмарки.

Он подошел к нам быстрым шагом, остановился в двух шагах от меня. Оглядел нашу импровизированную стойку, печь на тележке, детей. Лицо недовольное.

– Эй! – рявкнул он. – Кто вам разрешил здесь становиться?

Я повернулся к нему спокойно:

– Никто. Место свободное, мы заняли.

Распорядитель побагровел:

– Здесь могут торговать только члены Гильдии с оплаченным местом! Вы член Гильдии?

– Нет, – ответил я.

– Вы оплатили место?

– Нет.

Он ткнул пальцем в сторону края площади:

– Тогда убирайте свой мусор отсюда! Немедленно! Или я позову стражу!

Толпа вокруг притихла, слушала. Все взгляды – на нас.

Я посмотрел на распорядителя спокойно:

– С каких это пор Гильдия владеет всей площадью?