Текст книги "Шеф с системой. Битва на Ярмарке (СИ)"

Автор книги: Afael

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Очередь к этой станции начала ворчать:

– Эй! Что там стряслось?

– Почему не выдаёте?

Я прищурился, присмотрелся внимательнее и понял – у них кончились ингредиенты для рулетов.

Вот оно узкое место, которое Кирилл не учел, решив состязаться со мной на моем поле. Его блюдо требовало долгой предварительной подготовки. Наверняка, они не рассчитали время подготовки и новая порция еще не дошла.

Станция 2 встала, а через десять минут я увидел панику на Станции 1 («Золотые Полумесяцы»).

Та же история – телятина кончилась. Иван Петрович стоял с пустыми руками, лицо растерянное.

Две станции из пяти заглохли. Очереди к ним начали расползаться – люди переходили к другим станциям Кирилла или… уходили к нам.

Наша очередь выросла ещё на двадцать человек.

Я не радовался. Кирилл не тот противник, который просто так сдастся.

Смотрел на Кирилла и думал: «Что ты будешь делать, Мастер? Сдашься? Или ответишь?»

Кирилл Семёнович стоял посреди своего павильона, смотрел на умершие станции, и лицо его было тёмным – не от страха или паники. От ярости на ситуацию, на себя, на просчёт.

Он стоял так несколько секунд. Потом резко сорвал с себя дорогой камзол, остался в простой льняной рубахе, закатал рукава.

Развернулся к своим поварам и рявкнул во весь голос:

– ИВАН! СКОВОРОДУ СЮДА! МАСЛО! ОСТАТКИ ГРИБОВ ОТ БУЛЬОНА И СЫРНЫЕ ШАРИКИ – ЖИВО! НЕСИТЕ ВСЁ!

Повара замерли на секунду от неожиданности, потом рванулись выполнять.

Иван притащил огромную сковороду, поставил на огонь, плеснул масла. Другой повар принёс миску с остатками жареных грибов, которые шли в Золотой Бульон. Третий принёс готовые сырные шарики.

Кирилл встал к огню лично.

Взял грибы, высыпал на сковороду – они зашипели, запахло лесом и маслом. Добавил сырные шарики прямо туда же, начал обжаривать всё вместе, помешивая деревянной лопаткой. Плеснул остатки клюквенного соуса сверху.

Импровизация на глазах у всей площади.

Толпа замерла, люди смотрели на него с интересом.

Через две минуты он зачерпнул готовое блюдо – грибы, шарики, соус – и выложил в миску. Протянул клиенту из очереди:

– НОВОЕ БЛЮДО! «Праздничное»! ПЯТЬ МЕДЯКОВ! КТО ХОЧЕТ⁈

Клиент взял миску, попробовал.

Глаза расширились:

– Ммм, вкусно! Грибы с сыром!

Очередь зашевелилась – люди потянулись к Кириллу снова.

Я смотрел на Кирилла через площадь – на его закатанные рукава, на его руки, которые работали с той же скоростью, что и мои, на его лицо, полное азарта и ярости и думал: Не сдаешься значит? Хорошо. Было бы обидно, если бы ты так просто проиграл. Еще повоюем!'

Битва продолжалась.

Глава 16

Кирилл Семёнович стоял посреди своего павильона и смотрел на поле битвы.

Пять его станций работали как часы – повара двигались синхронно, очереди не заканчивались. «Яблочные Пышки» дымились, источая сладкий аромат корицы. «Золотой Бульон» разливали в миски, а «Сырные Шарики» жарились партиями и отдавались довольным покупателям.

Для Кирилла это было очень интересно и ново. Он привык обслуживать состоятельных клиентов – важных, степенных людей, а здесь… Здесь были обычные люди, которые кусали, жевали и не скрывали своих эмоций, не строили из себя гурманов.

Кириллу было приятно видеть смех и радость, что приносит его еда. Впервые за много лет…

Но он смотрел не только на свой павильон, но и через площадь – на жалкую точку уличного повара с самодельной печью, которая три дня назад казалась ему насмешкой, а сейчас превратилась в настоящую угрозу.

ПШИК!

Звук разнёсся по площади снова – резкий, громкий, привлекающий внимание. Белое облако пара взметнулось над Драконьим Горном. Толпа повернула головы, принюхалась – агрессивный запах жареного мяса, чеснока и специй прорезал воздух.

Кирилл прищурился.

Александр и его команда работали очень быстро – жарили, глазировали, раздавали. Очередь у его точки была небольшой, в отличие от его павильона, но все это только потому что команда Александра обслуживала покупателей моментально. Рядом с ним пивовар наливал кружку за кружкой.

«Он выбрал копье против моего молота. Очень умный ход, но у такого хода есть и обратная сторона. К сожалению, такая сторона есть и у меня,» – подумал Кирилл с мрачным уважением. «Ты заставляешь меня попотеть, повар. Не думал, что мы будем состязаться на равных.»

Он прикинул время, взглянув на небо – почти полдень.

И в этот момент до него донёсся крик:

– ШЕФ!

Кирилл обернулся.

Иван Петрович, его старший повар, стоял у Станции 2 («Медовые Рулеты») с пустым лотком в руках. Лицо красное, глаза широкие – он явно паниковал.

– Шеф! «Рулеты» – всё! Свинина кончилась! Последняя порция ушла!

Кирилл не двинулся с места. Посмотрел на Станцию 1.

Там другой повар держал почти пустой лоток с телятиной для «Золотых Полумесяцев» и беспомощно оглядывался по сторонам.

Две станции из пяти встали.

Вот и «узкое место» моего плана.

Люди в очереди к ним начали ворчать:

– Эй! Что случилось?

– Почему не выдаёте⁈

– Мы полчаса стоим!

Повара вокруг Кирилла замерли, смотрели на него с тревогой, ждали команды.

И Кирилл засмеялся коротко и зло – это был рык азарта, звук хищника, которому бросили вызов.

Повара вздрогнули, переглянулись – не понимая, что происходит.

– Как забавно вышло! Вы думали, я не знал, что это случится? – спросил он тихо.

Повара переглянулись.

– Я рассчитывал, что первая партия протянет чуть дольше полудня. – Он усмехнулся. – А она кончилась намного раньше. Забавно, очень забавно! Впервые в жизни я так не рассчитал…

Он развернулся к Ивану:

– Ты поставил вторую партию свинины и телятины как я сказал?

– Да, шеф. Им еще часа два нужно, чтобы дойти, – кивнул Иван.

– Правильно, – кивнул Кирилл. – Вторая партия томится еще два часа, а у нас уже все закончилось. – Он посмотрел на песочные часы. – Мы на два часа без ингредиентов для двух основных блюд. Ну что же, придется выручать вас, – хмыкнул он.

Кирилл сорвал с себя дорогой камзол, бросил на стул, остался в простой льняной рубахе. Закатал рукава.

Повара выпрямились – глядя на своего шефа. Их Мастер лично пошел в бой.

Кирилл развернулся к ним и рявкнул:

– ГРИГОРИЙ! Сковороду сюда! Большую! Масло! МАТВЕЙ! Остатки грибов от бульона – неси! ФЁДОР! Сырные шарики с пятой точки – давай половину запаса!

Повара бросились выполнять, двигаясь с той же скоростью, что и в начале дня.

Григорий притащил огромную чугунную сковороду, поставил на открытый огонь у входа в павильон – на виду у всей площади. Плеснул масла щедро.

Матвей принёс миску с остатками жареных грибов – те самые, что шли в «Золотой Бульон» как добавка.

Фёдор принёс готовые сырные шарики.

Кирилл встал к огню лично. Взял грибы, высыпал на раскалённую сковороду – они зашипели громко, запахло лесом. Добавил сырные шарики прямо туда же, начал обжаривать всё вместе, помешивая деревянной лопаткой. Грибы темнели, шарики золотились, масло бурлило.

Толпа на площади замерла, смотрела на него с удивлением. Невиданное дело, мастер «Золотого Гуся» готовил лично, на виду у всех.

Кирилл плеснул остатки клюквенного соуса сверху – красный, кислый, контрастирующий с жирностью сыра и грибов. Перемешал ещё раз.

Через две минуты он зачерпнул готовое месиво большой ложкой, выложил в глиняную миску. Протянул клиенту из замершей очереди к Станции 2:

– НОВОЕ БЛЮДО! «Праздничное»! Грибы, сыр и клюква! ПЯТЬ МЕДЯКОВ! КТО ХОЧЕТ⁈

Клиент взял миску с опаской, понюхал, попробовал.

Глаза расширились:

– Вкусно! Ох, вкусно-то как и с кислинкой…

Очередь зашевелилась – люди потянулись к Кириллу снова, протягивая монеты.

Кирилл жарил партию за партией – грибы, шарики, соус. Он не смотрел через площадь на Александра, но знал, что тот смотрит на него.

«Так вот как ты дерёшься, повар?» – думал Кирилл, переворачивая грибы на сковороде. «Ты заставил меня импровизировать? Это весело! Как же весело! Ну держись. Через два часа моя вторая партия дойдёт и тогда посмотрим, кто из нас устанет первым.»

Кирилл семенович веселился. Его подчиненные никогда не видели его таким. Глаза горят, спина мокрая и он сам с улыбкой, готовит и готовит, соревнуясь со странным поваром напротив.

* * *

Александр

Прошло два часа непрерывной работы – жарить, глазировать, раздавать. Руки двигались автоматически, спина ныла, лицо горело от жара Горна, но я не останавливался.

ПШИК!

Очередная партия Жемчужин упала в Соус Ярости, облако пара взметнулось вверх. Толпа уже не оборачивалась так резко, как в первый раз – звук стал привычным, ожидаемым.

И это было проблемой.

Я вытер пот со лба тыльной стороной ладони, украдкой посмотрел на нашу небольшую очередь. Интерес к нашей еде немного схлынул. Все кто хотел уже попробовали.

В это же время Кирилл Семёнович стоял у своей импровизированной станции, жарил на сковороде своё «Праздничное», демонстрируя людям шоу. Он работал быстро и улыбался, отдавая людям еду.

Он затыкал просчет в своём плане, но это и привлекало людей. Вряд ли кто-то хоть когда-нибудь видел этого человека таким.

«Он продержится так ещё час, может два,» – думал я, жаря очередную партию мяса. «Но без томлёного мяса он теряет свою главную силу. Наверняка мясо у них уже доходит и Кирилл просто устраняет кризис таким вот способом. Умно»

В этот момент я заметил, как его повара притащили пару здоровенных котлов из кухни и принялись суетиться вокруг них – значит мясо дошло.

Кирилл выпрямился у своей сковороды, посмотрел на лотки, усмехнулся. Вытер руки о фартук, надел камзол обратно. Его повара уже рубили мясо и готовились продолжить работу. Станции 1 и 2 ожили.

Кирилл отошёл от жаровни, вернулся в центр павильона. Поднял руку – отмашка. Все пять станций заработали снова.

Аромат томлёного мяса накрыл площадь волной – сладковатый, насыщенный, роскошный. Люди принюхались, повернули головы к павильону Кирилла.

– О! «Полумесяцы» вернулись!

– И «Рулеты» тоже!

– Я так их ждал!

Очередь к павильону Кирилла, которая начала редеть, снова разрослась – люди переходили от других лавок, возвращались из нашей очереди.

У нас назревала проблема и заключалась она в отсутствии разнообразия.

Матвей подошёл ко мне, лицо обеспокоенное:

– Александр… люди уходят. Они говорят, что наше блюдо они уже попробовали, теперь хотят что-то другое.

Я кивнул медленно.

«Драконьи Жемчужины» – это хит, но это один хит. Я бил по силе первого удара, по эффекту, по синергии с элем.

Но Кирилл бил по ширине. Пять разных вкусов. Сладкое, солёное, острое, роскошное, простое. Блюда на любой кошелёк и любой вкус. Он мог провалиться из-за этого и провалился бы, если бы сам не встал к сковороде.

Я поймал его взгляд. Кирилл стоял, сложив руки на груди и улыбался, глядя на меня. Словно говорил мне: «Ну, чем ответишь Александр? Еще немного и у тебя не останется клиентов. Все уже наелись твоими Жемчжинами».

«Он бьёт по разнообразию,» – думал я, глядя на павильон. «Ну а мне нужна гибкость.»

Я опустил шумовку, посмотрел на свою команду.

Маша стояла у чана с мясом, нарезала куски для маринада. Тимка панировал. Матвей помогал мне с обжаркой. Варя раздавала стаканчики. Волк с Гришкой мариновали вторую партию.

Все работали на пределе, но этого уже недостаточно. Мне нужно ответить чем-то новым, чтобы снова заинтересовать людей. Чем-то, что я мог создать прямо сейчас, из того, что у меня есть.

Я огляделся по сторонам – котлы, тазы с панировкой, чан с мясом… А что если…

Интересная мысль пришла мне в голову и я тут же решил ее осуществить: – Тимка, Матвей! Бегом за луком и сыром! Купите мешок лука и сыра побольше.

Матвей с Тимкой вытаращились на меня как на умалишенного.

– Чего? – протянул наконец Матвей.

– Меньше вопросов! Бегом, ребята! – хлопнул в ладони я.

Парни схватили тележку и бросились выполнять задание. Минут через двадцать они вернулись с луком и сыром.

Кирилл Семенович глядел на нас заинтересованно.

Ничего. Сейчас увидишь что я придумал…

Я развернулся к Маше:

– МАША! Бросай мясо! Лук! Режь лук кольцами! Толстыми!

Маша подняла голову, не понимая:

– Что⁈

– ЛУК! Кольцами режь!

– Поняла!

Она схватила луковицу, очистила, начала резать.

Я повернулся к Тимке:

– Тимка! Пересыпь часть панировки во второй таз и макай кольца!

Тимка моргнул, потом рванулся выполнять – хватал луковые кольца, обваливал в панировке.

Я посмотрел на Матвея:

– Матвей! Ты встаёшь на второй котелок! Жарь эти кольца в панировке!

Матвей кивнул, подошёл ко второму котлу, взял шумовку. Через две минуты первая партия луковых колец была готова – золотистые, дымящиеся, пахнущие сладковато и аппетитно.

Я взял одно кольцо, откусил. Оно было хрустящее, сладкое внутри от лука, солёное снаружи от панировки.

Идеально.

Я поднял кольцо высоко над головой и заорал:

– НОВИНКА! «ЗОЛОТЫЕ КОЛЬЦА»! Хрустящий лук! ДВА МЕДЯКА!

Толпа повернулась.

Кирилл Семенович с открытым ртом глядел на меня из своего павильона.

Два медяка. Это было дешевле даже «Огненного Языка». Дешевле всего что есть на площади.

Люди заколебались, потом начали подходить – сначала один, потом трое, потом десяток.

– Давай попробую!

– Два медяка? Да ладно, возьму!

Матвей жарил партию за партией. Варя раздавала кольца в тех же стаканчиках. Очередь снова начала расти.

Я усмехнулся, глядя на Кирилла через площадь.

Ты думал, я сдамся? Нет, Мастер. Я только начал.

«Золотые Кольца» пошли влет. Два медяка – цена импульсивной покупки. Люди брали, пробовали, возвращались за добавкой. Матвей жарил партию за партией, Тимка едва успевал панировать, Варя раздавала стаканчики без остановки. Петька унесся к Фролу за новой партией стаканчиков. Мельник пек их дома, а младшие ему помогали.

Очередь снова выросла, но я знал, что это временно.

Кольца – это приманка, дешёвая закуска. Они привлекли людей обратно, но они не были хитом – тем, ради чего люди готовы стоять в очереди.

Мне нужно кое-что ещё. Завершающий штрих. Я посмотрел на сыр, который Матвей с Тимкой привезли вместе с луком. Две большие головки молодого рассольного сыра.

«Пора и тебя пустить в дело…»

Я повернулся к Волку:

– Волк! Режь сыр кубиками! Размером с два пальца!

Волк поднял голову от чана с маринадом, вымыл руки:

– Сыр жарить будем?

– Да! Быстрее!

Волк взял сыр, начал резать. Кубики получались разного размера, но это было неважно.

Я крикнул Матвею:

– Матвей! Чередуй! Партия колец – потом партия сыра!

Матвей кивнул. Тимка начал панировать кубики сыра – обваливал их в той же смеси муки и специй, что и лук. Сыр покрывался ровным слоем панировки, становился похожим на белые камешки в пыли.

Матвей бросил первую партию сыра в кипящее масло. Шипение. Запах молока и жареного теста. Через минуту он вынул их.

Я взял один кубик, откусил. Горячо. Панировка хрустела. Сыр внутри расплавился частично, стал мягким, тянучим. Когда я отвел кубик от рта, за ним потянулась тонкая нитка сыра.

Идеально получилось.

Я поднял кубик высоко над головой, чтобы толпа видела тянущуюся нитку сыра, и заорал:

– НОВИНКА! «ПЛАЧУЩЕЕ ЗОЛОТО»! Горячий тянущийся сыр! ПЯТЬ МЕДЯКОВ!

Толпа заволновалась. Люди увидели нитку сыра, услышали цену – пять медяков, дороже колец, но дешевле Жемчужин.

Одна девушка шагнула вперёд:

– Давай попробую это «Золото»!

Матвей выложил порцию сыра в стаканчик, отдал ей.

Она откусила – и ее лицо озарилось улыбкой. Она жевала, улыбалась, кивала:

– М-м-м вкусно! Солёное, горячее, тянется так интересно!

Очередь заволновалась. Люди хотели и Кольца, и Золото. Матвей жарил то одно, то другое, не останавливаясь.

Теперь у меня было три потока.

Котёл 1 – я жарил Жемчужины.

Котёл 2 – Матвей жарил Кольца и Золото, чередуя.

Всё это работало с одного конвейера – одна панировка, один Горн, одна команда.

Я посмотрел через площадь на Кирилла. Он стоял у своего павильона, смотрел на нас, лицо задумчивое. Не злое, не испуганное – задумчивое.

«Он понимает,» – подумал я. «Видит, что я делаю. Три блюда из одного конвейера. Он не может так. Его станции слишком сложные для подобного».

Я усмехнулся, вылавливая Жемчужины из фритюра.

И в этот момент услышал знакомый голос из очереди:

– ПОВАР!

Я обернулся.

Тот самый мужик – «перебежчик», который первым попробовал Жемчужины в начале дня. Он стоял в очереди, лицо растерянное, руки разведены в стороны:

– Повар! Я не могу выбрать! Я хочу и Жемчужины, и Кольца, и Золото! А можно… можно всё вместе⁈

Я замер. «Точно.»

Идея вспыхнула в голове как молния.

Я взял хлебный стаканчик, поднял высоко:

– Можно! Сейчас сделаю! – я закинул партию жемчужин в него.

– Матвей! Партию Колец!

Матвей вынул золотистые кольца, я забрал их шумовкой, высыпал в тот же стаканчик поверх Жемчужин.

– Матвей! Партию Золота!

Матвей вынул кубики сыра и высыпал их сверху.

Это был идеальный баланс. Острое. Сладкое. Солёное. Все это я слегка присыпал свежим лучком и заорал во весь голос:

– «СОКРОВИЩА ГОРНА»! Мясо, лук и сыр!

Послышались крики:

– ХОЧУ!

– Давай мне!

– Я беру!

Перебежчик первым протянул деньги Антону:

– МНЕ ПЕРВОМУ!

Я передал ему стаканчик. Он схватил его, откусил сразу всё, потом шумно отхлебнул из кружки.

Его глаза закатились от удовольствия. Он прожевал, проглотил, заорал на всю площадь:

– Ух хорошо! Вот это праздник так праздник сегодня! Лучшая ярмарка на моей памяти!

Народ с ним громко согласился. Люди толпились, протягивали деньги, кричали:

– Мне Сокровища!

– И мне!

«Как ты отразишь это Кирилл?» – думал я, собирая очередные Сокровища. « Мой финальный удар».

Битва вышла на финишную прямую. Следующие три часа пролетели как одна минута в непрерывной, яростной, изматывающей работе.

Я жарил Жемчужины глазировал, высыпал в стаканчики. Матвей жарил Кольца и Золото, чередуя партии. Варя, присоединившаяся к нам, раздавала порции двумя руками, едва успевая.

Антон с Сенькой принимали деньги – монеты звенели, падая в ящик.

Ивар наливал эль и квас без остановки. Бочки пустели, он откатывал пустые и выкатывал полные из запаса.

Петька бегал к Фролу и обратно – приносил свежие стаканчики, уносил пустые корзины.

Волк с Гришкой мариновали третью партию мяса и помогали всем, разгружая нас по-очереди, чтобы можно было перевести дух.

Маша нарезала лук, сыр, мясо – без остановки.

Площадь праздновала и гуляла. Музыканты, конкурсы, сотни голосов, смех, крики, запахи. Два гигантских муравейника – наш и Кирилла – работали на пределе, не останавливаясь ни на секунду.

Я украдкой посматривал через площадь.

Кирилл тоже работал без остановки. Его пять станций выдавали еду непрерывно. Полумесяцы, Рулеты, Пышки, Бульон, Шарики – всё шло потоком. Повара суетились, лица красные от жара, рубашки мокрые.

Кирилл стоял в центре павильона, отдавал команды, проверял качество, иногда сам становился к огню, чтобы помочь.

Его очередь не редела. Моя не редела.

Солнце медленно ползло по небу, тени удлинялись. Площадь не пустела – наоборот, к вечеру людей стало ещё больше. Последний день ярмарки, последний шанс попробовать всё.

Я вытер пот со лба, посмотрел на небо. Солнце клонилось к горизонту, окрашивая площадь в золотисто-красные тона. Сумерки начали опускаться на площадь. Мороз немного усилился.

«Уже сумерки,» – подумал я, жаря очередную партию Жемчужин. «Скоро всё закончится.»

И вдруг, сквозь шум площади, я услышал.

БАММММ.

Громкий, протяжный удар с башни городской стражи на краю площади. Звук прорезал воздух, заставил всех замереть. Площадь стихла мгновенно. Разговоры оборвались. Люди подняли головы, смотрели на башню.

БАМММММ.

Второй удар. Ещё громче, ещё протяжнее.

Я замер с шумовкой в руке. Жемчужины дымились в масле, готовые к вылавливанию.

Клиент перед нашим столом замер, протягивая монеты Антону.

БАММММ.

Третий удар.

Удар в колокол означал конец ярмарки. Мы могли еще оставаться и торговать, но официально ярмарка подошла к концу.

Мы отдали последние заказы, затем я посмотрел на команду. Уставшие, красные от жара, лица в саже от горна. Затем бросил взгляд на павильон напротив.

Кирилл Семенович тоже отдавал последние заказы. Он смотрел на меня, а толпа не рассасывалась. Все ждали чем закончится наше соревнование.

Никто не знал, кто победил. Я не знал и Кирилл не знал.

Ящик Антона был полон монет – я видел, как они блестели в лучах заходящего солнца. Но сколько? Тысяча медяков? Две? Три?

– Ну что, Кирилл Семенович? Время подводить итоги⁈ – крикнул я ему весело улыбаясь.

Впервые Кирилл улыбнулся мне в ответ: – Точно. Идем узнаем с каким отрывом я тебя выиграл!

Глава 17

Народ с площади не расходился.

Торговля прекратилась, но люди стояли. Сотни человек толпились между нашей точкой и павильоном «Золотого Гуся», переговаривались, ждали.

Они пришли на дуэль и они хотели знать, кто победил.

Я стоял у Горна, тяжело дышал, вытирал пот со лба. Руки дрожали от усталости, спина ныла, но я не садился. Смотрел через площадь на Кирилла.

Кирилл Семёнович стоял у своего павильона в окружении поваров. Он тоже не садился. Лицо усталое, но собранное.

Мы смотрели друг на друга несколько секунд.

Потом я набрал воздуха в грудь и крикнул через площадь:

– Ну что, Кирилл Семёнович⁈ Время подводить итоги⁈

Кирилл усмехнулся, крикнул в ответ:

– Точно, Саша! Идём узнаем, с каким отрывом я тебя выиграл!

Толпа загудела, засмеялась. Кто-то свистнул. Кто-то крикнул: «Сейчас узнаем!»

Я оглянулся на свою команду. Матвей, Тимка, Варя, Волк, Гришка, Маша стояли вокруг меня, смотрели с надеждой и тревогой. Антон с Сенькой сидели у сундука с деньгами, руки на крышке.

Мне нужен судья. Кто-то, кому доверяли бы обе стороны.

Я огляделся и увидел на краю площади знакомую фигуру – высокий мужчина в форме городской стражи, с короткой бородой и тяжёлым взглядом. Капитан Ломов стоял со своими людьми и следил за порядком.

Я подошёл к нему:

– Капитан Ломов. Прошу вас выступить гарантом подсчёта. Нам нужен беспристрастный судья.

Ломов посмотрел на меня, потом на Кирилла, потом на толпу. Хмыкнул:

– Ты хочешь, чтобы я считал деньги на виду у всего города?

– Да. Иначе люди не поверят.

Ломов молчал секунду, потом кивнул:

– Ладно. Пособлю вам, так и быть. Начнём с Гильдии.

Он прошёл через площадь к павильону «Золотого Гуся». Толпа расступилась перед ним. Я пошёл следом, команда за мной.

Кирилл встретил нас у входа в павильон. Кивнул Ломову с уважением:

– Капитан. Спасибо, что согласились.

Ломов не ответил, только посмотрел на помощников Кирилла:

– Несите выручку. Считать будем здесь, при всех.

Повара Кирилла вынесли пять тяжёлых деревянных ящиков, поставили их на стол перед павильоном. Открыли крышки. Внутри блестели горы медных и серебряных монет.

Толпа ахнула. Даже я не ожидал увидеть столько денег разом.

Ломов подозвал двух своих стражников, приказал им помогать. Они начали считать – вынимали монеты горстями, складывали стопками, записывали на доске мелом.

Площадь замерла. Слышен был только звон монет и скрип мела по доске.

Я стоял рядом, смотрел, как растут цифры. Первый ящик. Второй. Третий. Ломов считал медленно, тщательно, проверяя каждую стопку дважды. Никто не торопил его.

Четвёртый ящик. Пятый.

Наконец он выпрямился, посмотрел на доску, повернулся к толпе и объявил громко:

– Павильон «Золотой Гусь». Итоговая выручка – пятьсот десять серебряных монет!

Толпа разразилась криками. Люди свистели, хлопали, кричали:

– Пятьсот десять!

– Вот это сумма!

– Гильдия непобедима!

Кирилл стоял спокойно, руки скрещены на груди. Не улыбался, но выглядел уверенно. Пятьсот десять серебряных за один день – это была чудовищная выручка.

Ломов посмотрел на меня:

– Теперь твоя очередь, Александр.

Мы вернулись к нашей точке. Антон с Сенькой с трудом подняли деревянный сундук, который я дал им утром для денег. Поставили на стол перед Ломовым. Открыли крышку.

Внутри тоже блестели монеты – медные, серебряные, даже несколько золотых, но они лежали не так аккуратно, как у Кирилла.

Ломов хмыкнул, начал считать. Толпа снова замерла. Я слышал как Варя шепчет молитву рядом, как Матвей нервно постукивает пальцами по бедру.

Ломов считал. Монета за монетой, стопка за стопкой.

Я не смотрел на доску. Смотрел на его лицо, пытаясь понять по выражению – много или мало, но лицо Ломова был непроницаем.

Он досчитал последнюю монету, записал финальную цифру на доске, выпрямился. Посмотрел на меня заинтересованным взглядом.

Потом повернулся к толпе и объявил:

– Точка Александра. Итоговая выручка – пятьсот десять серебряных монет.

Повисла звенящая тишина. Толпа не кричала. Не свистела. Просто стояла и смотрела то на меня, то на Кирилла.

Пятьсот десять. Ровно столько же.

Ничья.

Я выдохнул медленно. Не победа, но и не поражение. Мы сравнялись с Гильдией. Уличный повар с самодельной печью сравнялся с Мастером и десятью поварами, но меня такой результат не устраивал.

Посмотрел на Кирилла через площадь. Кирилл стоял бледный. Не злой или испуганный – просто бледный. Он явно не ожидал подобного. Пари зашло в тупик.

Толпа начала переговариваться:

– Ничья? Как так?

– Пятьсот десять на пятьсот десять!

– Что теперь будет?

Я посмотрел на Ломова и усмехнулся.

– Капитан, – сказал я негромко, но так, чтобы слышала толпа. – Вы забыли про моего союзника.

Ломов поднял бровь:

– Союзника?

Я кивнул, повернулся к толпе и указал на Ивара.

Мастер Ивар стоял у своих бочек рядом с нашей точкой, вытирал руки о фартук. Лицо усталое, но довольное.

– Мастер Ивар, – сказал я громко. – У нас был договор. Ты продаёшь свой эль и квас рядом с моей точкой, я получаю долю с каждой кружки. Верно?

Ивар кивнул медленно:

– Верно, повар.

– Сколько кружек ты продал за день?

Ивар достал свою дощечку с записями, посмотрел на цифры. Лицо его побледнело.

– Пять бочек, – сказал он тихо, потом громче, обращаясь к толпе: – Пять бочек эля и две бочки кваса. Это… это девятьсот кружек эля и шестьсот кружек кваса.

Толпа загудела. Кто-то присвистнул:

– Полторы тысячи кружек за день⁈

– Ничего себе….

Ломов посмотрел на меня, прищурился:

– И какая твоя доля, повар?

– По нашему договору, – ответил я, – я получаю один медяк с каждой кружки эля и половину медяка с каждой кружки кваса.

Ломов молчал секунду, считая в уме. Потом кивнул:

– Девятьсот кружек эля по одному медяку – это девяносто серебряных. Шестьсот кружек кваса по половине медяка – это тридцать серебряных. Итого сто двадцать серебряных монет.

Он повернулся к толпе, поднял руку, чтобы все услышали:

– Поправка! Выручка Александра составляет пятьсот десять серебряных с его точки… плюс сто двадцать серебряных от партнёрства с мастером Иваром! Итого – шестьсот тридцать серебряных!

Площадь загомонила. Люди кричали, свистели, топали ногами. Кто-то заорал: «Он выиграл!» Кто-то захлопал в ладоши. Толпа превратилась в бурлящий котёл эмоций.

Я посмотрел на Кирилла.

Кирилл Семёнович стоял неподвижно, смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Не со злостью, а с изумлением. Он просчитался. Не учёл синергию – «Питьевой Крючок», который я заложил в Жемчужины, заставив людей запивать. Полторы тысячи кружек за один день. Это была чудовищная цифра для напитков.

Моя команда кричала и радовалась, обнимаясь.

Матвей схватил Тимку за плечи, тряс его, орал что-то нечленораздельное. Варя обнимала Машу, обе смеялись и плакали одновременно. Волк с Гришкой колотили друг друга по спинам. Антон с Сенькой подпрыгивали на месте.

Ивар подошёл ко мне, протянул руку. Я пожал её крепко. Он усмехнулся:

– Повар, ты гений. Я за двадцать лет пивоварения не продавал столько за день. Никогда.

Я усмехнулся в ответ:

– Спасибо, что поверил в мою идею, Ивар.

Толпа всё ещё ревела вокруг нас. Люди обсуждали результат, спорили, пересчитывали в уме.

Я посмотрел через площадь на Кирилла снова. Он всё ещё стоял неподвижно. Потом медленно выдохнул, распрямил плечи. Повернулся к своим поварам, что-то сказал им тихо. Они кивнули, начали убирать ящики с деньгами обратно в павильон.

Кирилл пошёл через площадь ко мне. Толпа расступалась перед ним, затихала, смотрела. Он дошёл до нашей точки, остановился в двух шагах от меня. Мы смотрели друг на друга несколько секунд. Потом Кирилл поклонился. Низко, по-настоящему, как кланяются Мастера друг другу.

– Ты победил, Александр, – сказал он негромко, но так, чтобы слышала толпа. – Я препятствий тебе чинить не буду. Обещаю.

Он выпрямился, и на его лице появилась усмешка:

– А теперь… я не могу отпустить Мастера, не попробовав его «Сокровища Горна». Приглашаю тебя и твою команду к нам в павильон. Отпразднуем.

Я моргнул, не ожидая этого. Посмотрел на свою команду. Они смотрели на меня с надеждой, усталостью и голодом в глазах.

Я усмехнулся, кивнул Кириллу:

– Принимаю приглашение, Мастер.

Из толпы послышались крики одобрения.

Павильон «Золотой Гусь» был пуст. Толпа разошлась по площади, ярмарка закрылась, торговцы убирали лавки. Только мы остались – моя грязная, измученная команда и чистые, вымотанные повара Кирилла.

Мы сидели за длинным деревянным столом внутри павильона. Кирилл распорядился принести всё, что осталось от дневной торговли – Полумесяцы, Рулеты, Пышки, Бульон, Шарики. Его повара расставили блюда перед нами, а я попросил Матвея принести последние порции наших Сокровищ Горна.

Кирилл сидел напротив меня, смотрел на стаканчик с Сокровищами, который я поставил перед ним. Тёмно-красные Жемчужины, золотистые Кольца лука, белые кубики сыра, присыпанные свежим луком.

Он взял одну Жемчужину, понюхал, откусил. Жевал медленно, закрыв глаза с сосредоточенным лицом. Проглотил, потом открыл глаза и посмотрел на меня:

– Острота бьёт мгновенно, но она не убивает вкус, а раскрывает его. Я чувствую мёд, эль, кориандр… это маринад?

Я кивнул:

– Пять часов маринования в эле с мёдом и специями.

Кирилл взял кольцо лука, откусил, прожевал и усмехнулся:

– Сладость лука гасит остроту, но не полностью. Хороший баланс.

Потом взял кубик сыра. Откусил, и нитка сыра потянулась за ним. Он прожевал, кивнул:

– Соленость хороший финальный штрих. Три вкуса – острое, сладкое, солёное. Они не конфликтуют, а дополняют друг друга.

Он взял кружку эля, которую Ивар принёс с собой, отпил. Замер.

Лицо его изменилось. Глаза расширились.

– Ух! Так вот оно что! Оно раскрылось, – прошептал он. – Эль смыл жирность, острота ушла, а вкус… вкус стал вдвое ярче. Ах, ты, жук.

Он посмотрел на меня внимательно:

– Ты специально создал блюдо, которое требует напиток. Ты заставил людей пить. Это было частью плана с самого начала, да?

Я усмехнулся:

– Называется «Питьевой Крючок». Двухслойный эффект. Первый слой – огненная жажда от острого соуса. Второй слой – незавершённое послевкусие, которое раскрывается только с напитком.

Кирилл молчал секунду, потом рассмеялся. Коротко, с уважением:

– Гений. Ты чертов расчётливый гений. Я проиграл не потому, что готовил хуже, а потому, что ты думал шире.

Он поднял кружку эля:

– За тебя, Александр. За Мастера, который обыграл Гильдию. Хотя нет, не Гильдию, а меня.