Текст книги "Не оставляй меня одну (СИ)"
Автор книги: Зоя Солнечная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 28 страниц)
СЕЙЧАС. Верните моего любимого
Включать свет в его комнате я не стала, осталась ждать в темноте, чтобы заранее не привлечь его внимание к нежданному посетителю. Ждать пришлось немало, теша свое мужское самолюбие, он пытался произвести впечатление на Анну и потому провел с ней больше часа, а может и двух. Мой темный силуэт на фоне окна он заметил сразу как вошел, и свет включать не стал.
– Вероника, это не то, что тебе показалось, – Влад сразу все понял.
– Раз ты начал с этой фразы, значит она дорога тебе, – я скрестила руки на груди. – Я не трону твою игрушку, если ты не врал мне, когда обещал вернуть Михаила. Если он умрет, обещаю тебе, Анна отправится вслед за ним.
– Да не собираюсь я убивать твоего Михаила! Я же сам предложил тебе помочь с ним. Хватит делать из меня чудовище! – зарычал брат.
– Ты и есть чудовище! – в тон ему зашипела я.
– Я изменился за эти годы! Ты, как вижу, тоже, но в отличие от меня, ты изменилась в худшую сторону, словно тебе память отшибло на лучшую половину.
– Ни черта ты не изменился!
– Ты не желаешь этого видеть! А теперь пошла вон из комнаты, Вероника, – он указал на дверь. – И обдумай свое поведение.
– Я не шучу насчет Анны, – прошипела я последнее предупреждение.
Он ничего не ответил, продолжая стоять около двери. Гордо вздернув нос, я направилась к выходу, и у самого проема он обхватил меня поверх рук. Мне конец. Ну точно конец. Доигралась, – пронеслось в голове, и я испуганно сжалась, ожидая от него чего угодно. Страх опять вцепился в горло. Вот не надо было все это делать, не надо было так сильно давить на него. Ощутив мой страх, Влад вздохнул и крепче прижал меня к себе, уткнувшись носом в шею.
– Я вырастил чудовище… Прости меня, Ника. Я всегда хотел как лучше, но был слеп и вместе с собой загубил и тебя. А ведь ты спасла меня тогда, в мои двадцать.
О чем он? Что происходит? Я растерялась от неожиданности. В его двадцать? Что случилось в его двадцать? Это когда он принял черную кровь?
– Я много думал о том дне, когда услышал твой зов. Когда я понял, что ты тоже это сделала, тоже приняла черную кровь, чуть с ума не сошел, и понял, что должен добраться до тебя любой ценой. Я не знал, как помочь тебе, не знал, как спасти, хотя жаждал этого как ничего другого в жизни. А в итоге это ты спасла меня. Рядом с тобой черная кровь отпустила меня, а боль ушла, потому что я любил тебя. Всю мою жизнь ты помогала мне справиться с тьмой внутри, и всю эту жизнь я думал, что помогаю и тебе, что защищаю даже от самого себя, но я ошибался и теперь понимаю это. Это я виноват в том, что с тобой случилось, в том, какой ты стала, потому говорю тебе: прости меня, Ника, во всем этом виноват лишь я.
Что-то ныло у меня глубоко в душе от его слов, и оно раздражало меня, выводило из себя. До этой минуты я была в ладах сама с собой и не сомневалась в верности своих действий, но сейчас все покатилось к черту. Не знаю, какие струнки в моей душе задели его слова, но из душевного равновесия он меня выбил начисто: злорадствовать, мстить и убивать расхотелось, зато захотелось укутаться в теплое одеяло и послушать сказку на ночь. Я поймала себя на том, что дрожу в его руках, и он сжал меня крепче, погладил по голове, как когда-то давно. Так давно, что я уже забыла. Я снова была ребенком, маленькой девочкой под защитой любимого старшего брата, и мне было хорошо. Душа грелась, и только сейчас я поняла, насколько заледеневшей она была.
Мелькнуло воспоминание о Михаиле. С ним рядом мне всегда было так же хорошо, и в отличие от брата, с ним я никогда не испытывала страха, и душе было тепло, он грел ее, словно солнышко. Он не пытался сломать меня, а только поддерживал. Словно настоящий призрак, всегда был рядом, даже когда был далеко, казалось, я ощущаю его незримое присутствие. А уж когда брат уезжал по рабочим делам в другие страны, я и вовсе постоянно проводила время с ним, и мне было легко и свободно, и возвращаться после этого к брату было тем тяжелее, чем дольше я была с Михаилом, своим личным теплым солнышком. Как я могла потерять его, как могла допустить это…
– Не бросай меня, – жалобно попросила я Влада, и голос прозвучал сломанно, будто вот-вот зареву.
– Не брошу, ведь я люблю тебя, – он крепче прижал меня к себе.
Я погладила его по густым вьющимся черным волосам, собранным в хвост. Ладно, может я и правда погорячилась насчет Анны. Ну подумаешь, захотелось разнообразия. Поцелуи? Так без них он бы ее и в постель не затащил. А для него всегда буду существовать только я, и я это знаю.
– Я тебя тоже очень люблю, – мне надо было привести мысли в порядок. – Наверное, мне лучше пойти спать.
– Конечно, Ника, – он отстранился, чтобы целомудренно поцеловать меня в лоб. – Иди.
Я покинула его комнату в странных чувствах. Находиться в темном коридоре было неуютно, поэтому я поспешила к выключателю, задаваясь вопросом, в самом ли деле брат изменился, а я не замечаю. Когда пальцы уже тянулись повернуть выключатель, рядом в темноте шевельнулась тень, и я чуть было не задвинула ей локтем, но вовремя остановилась. Михаил стоял черной неподвижной тенью и пристально смотрел на меня.
– Ну и напугал же ты меня…
Я выдохнула, сбрасывая нервозность, и включила свет. Михаил продолжал молчать и неотрывно смотреть на меня незнакомыми глазами. И все же там, в этом незнакомом теле жила такая знакомая и любимая душа, и я улыбнулась:
– Пора спать. Идем.
По пути в спальню в голове заевшей пластинкой крутился наш с Владом разговор. Когда он говорил, я была не состоянии думать, но мозг зацепился за что-то полезное и важное, о чем никак не получалось вспомнить теперь. Я открыла дверь своей комнаты, прошла, оставив дверь открытой, чтобы Михаил тоже мог войти, включила ночник, и тут меня осенило:
– Михаил! А ведь Влад прав! – я повернулась на молча глядящего на меня призрака. – Он любит меня, и оказавшись рядом, смог побороть черную кровь. Ты тоже любишь меня, и поэтому когда я пришла, ты справился с черной кровью и выжил! То же происходило с остальными выжившими агентами, и вот же ответ на вопрос Кайраджа, по этой же причине ты не умер, а остался рядом со мной! Потому что любил и любишь меня!
О, сказать, что я была воодушевлена, значило ничего не сказать, и я бы с радостью сообщила об этом Кайраджу, но не знала как, и потому решила поделиться этим открытием хотя бы с Владом. Я быстро направилась к выходу из комнаты, как вдруг все вокруг потемнело, словно на мир опустился мрак или как будто тучи быстро закрыли небо, хотя в помещении неба и в помине не было. Фигура Михаила размазалась в пространстве и растаяла, я осталась стоять одна.
– Вероника, – раздался зов бога.
В его исполнении это слово было и приветствием, и сообщением это я, и обращением.
– Я нашла ответ на твой вопрос, Кайрадж, – сообщила я, довольная собой. – И выполнила то, что ты просил, с занавесками.
– Отвечай.
– Михаил остался со мной, потому что любит меня и потому что хотел защитить от Влада. Он просто не смог бросить меня.
– Ступень пройдена и засчитана. Но этого мало. Ты блуждаешь по кругу. Ты близка к ответу и далека одновременно. Думай еще. Птица летит на крыльях. Или на потоках воздуха. Или на разнице давлений. Думай глубже. Думай дальше. Вникай в суть вещей. Я повторю вопрос, внимай ему. Почему Михаил смог остаться с тобой после разрыва связи между его душой и телом?
В голове сразу возникло множество вопросов, например, при чем тут птица и давление, по какому такому кругу я брожу и так далее.
– Дай мне подсказку.
– Ответ нужно понять, принять и осознать. Подсказка только запутает тебя, – ответил он и продолжил сразу, без перехода. – Следующее твое задание легко, как и предыдущие. Скоро ты найдешь одноглазого льва. Вырви ему глаз.
Он опять начал вставлять больше смысла в меньшее количество слов, словно перестал себя контролировать. Кайрадж говорил не о живом льве, а о какой-то фигурке или статуэтке. И у него всего один глаз, явно из какого-то особого материала. И Кайраджу было нужно лишить его и второго глаза. Все его задачи невероятно странные и очень простые, но несмотря на это свою выгоду упускать я не собиралась.
– А что я получу взамен?
– Вас ищут. Я направлю их по ложному пути. Скрою тебя от преследования.
– Не меня, а нас. Брата и Михаила тоже, – я нахмурилась.
– Вас, – согласился бог и пропал.
СЕЙЧАС. Новички
Ближайшие три дня прошли спокойно. План по убийству новичков мы с Владом придумали, и Ольга обещала договориться с двадцатидвухлетними малышами и все организовать. Мужа Анны Ольга отправила в командировку в другую страну, тот только и успел, что забежать домой, заставив нас спрятаться, схватить немного вещей и попрощаться с женой. Влад провел много времени за чтением газет, вникая в нынешнюю политическую, экономическую и социальную ситуации. К Анне в спальню он больше не захаживал, хотя даже если бы все эти три ночи он провел там, я бы отнеслась к этому спокойно, лишь с легкой долей ревности.
С Анной мы находились в состоянии холодной войны и гадили друг другу по мелочи, счет шел пока в мою пользу. Например, я, поправ все законы приличия, чувствовала себя здесь как дома и с удовольствием бесила владелицу дома этим фактом: переставляла местами вещи, не стучалась при входе в ее комнату и выражала это кучей других способов. Она, в свою очередь, пару раз попыталась случайно запереть меня в подвале и на чердаке, куда я пошла по ее указанию искать ноты, но мой дар был настороже, и ей это не удалось. Потом она наедине с братом закатила ему истерику, но он как человек разумный потребовал его в это не впутывать. И после этого подслушанного разговора я с чувством выполненного долга с удовольствием засела за пианино, перестав обращать на рыжую внимание вообще. Брат с этих пор предпочитал сидеть в одной комнате со мной, поскольку музыка его развлекала, а Михаил то блуждал по дому неприкаянным духом, то изображал мебель около меня.
Сегодня нам должны были прислать новичков, и поэтому с самого утра меня тянуло исключительно на мрачные медленные мелодии. В конце концов Влад не выдержал и, опустив газету, поднял глаза на меня.
– Вероника, что с тобой?
Я перестала играть и вопросительно посмотрела на него, состроив дурочку, хотя прекрасно понимала, о чем речь:
– О чем ты?
– Твоя музыка сегодня уже успела порядочно подпортить мне настроение, хотя еще вчера ты была довольна и весела.
– Сегодня день моей казни, – недовольно отозвалась я, и заметив недоуменное выражение на лице брата, добавила. – К нам сегодня пришлют малявок.
– А, понятно, – спокойно ответил Влад и снова углубился в чтение.
Что, и это вся реакция? Я рассчитывала хоть на какое-то участие, готовилась устроить скандал, чтобы вынудить его снять с меня эту тупую задачу по их обучению, и сейчас, не получив ожидаемой реакции, громко захлопнула крышку пианино, вновь привлекая к себе внимание:
– Влад, и как ты себе это представляешь?!
– Что? – он даже взгляд от газеты не поднял, возмутив меня этим до глубины души.
– Их обучение в моем исполнении!
– Легко. Берешь и обучаешь, как я всегда делал, – он демонстративно перелистнул газету, хотя явно не дочитал страницу.
– Вот именно! – я решила действовать уговорами, в случае с Владом почти бесполезная тактика, но надежда умирает последней. – Это всегда делал ты. У тебя и опыта в этом больше. А я… Ну что я? Чему я могу их научить?
– Чему считаешь нужным. Можешь вообще не учить ничему, а погибнут на первом же задании, так и черт с ними, с этим расходным материалом.
Я прекрасно знала, что он всегда дорожит жизнями людей в своей команде, а значит сейчас просто весьма неумело пытается мной манипулировать. Хочет, чтобы я сама за новенькими следила, чувство ответственности мне привить и всякое такое, но пес его задери, я на это не подписывалась. Он просто не понимает, как мне будет больно, когда гхаттиты их убьют, а в том, что это случится, я не сомневалась, и дело не в том, что я в них не верю, это просто трезвый взгляд на мир. У малышей нет шансов, потому что у них нет времени на полноценное обучение, да и что там у них за способности – так, пшик. Я больше не хочу этой боли, не хочу терять близких, просто не вынесу больше.
– Влад, я не хочу, – я устало вздохнула, оперевшись рукой на крышку пианино.
– Тебе это пойдет на пользу.
Он наконец оторвал взгляд от газеты и посмотрел на меня. Сказать больше никто из нас ничего не успел, в дверь раздался звонок.
– А вот, похоже, и они, – Влад встряхнул газету, распрямляя страницы, и снова уткнулся в нее взглядом, словно собирался к их приходу создать себе образ спокойного и ничем не интересующегося человека. – Встреть их.
Если бы крышка у пианино все еще была открыта, я непременно хлопнула бы ею сейчас, выражая все свое отношение к этому его приказном тону. Хотя чему я удивляюсь, он всегда был таким. Пока я вставала и направлялась к прихожей, Анна уже открыла дверь, впустив темноволосого парня с аккуратной маленькой бородкой и такими же аккуратными и на удивление не раздражающими меня усиками по последней моде. Утонченность, высокородность и упорядоченность проскальзывала во всех его действиях, одежде и даже прическе. Я готова была признать его симпатичным, а если бы не строгость черт лица и взгляда, то даже и смазливым. Одет он был в черный пиджак, брюки того же цвета и белую рубашку, чем-то неуловимо напоминая более строгую и собранную версию Влада. На голове парня красовался цилиндр, на ногах – лакированные туфли без малейшей пыли или грязи, а в обтянутых белыми перчатками пальцах он сжимал трость.
– Доброго дня, госпожа Пламенева. У вас очень красивый дом.
Он приподнял цилиндр, здороваясь с Анной, после этого перевел взгляд на подходящую меня и уже открыл рот, чтобы что-то мне сказать, как его пихнули в спину, прервав:
– Да пройди ты уже! – внутрь следом за ним ввалился мой старый знакомый Никита.
На нем красовался длинный коричневый плащ поверх небрежно наброшенной рубашки, а на ногах – коричневые штаны и невысокие сапоги. Анна не отреагировала на нарушение этикета и ответила незнакомому парню:
– Мне очень приятно, что вы оценили его по достоинству. Проходите, располагайтесь и чувствуйте себя, как дома, – произнесла она дежурную вежливую фразу и указала в мою сторону рукой. – Позвольте представить вам госпожу Веронику Князеву, вашего будущего наставника.
– Прошу прощения за поведение моего нерадивого друга, – вежливо извинился передо мной черноволосый, поправляя цилиндр. – Позвольте представиться…
Но договорить ему Никита снова не дал. Раскинув руки в стороны, он буквально отпихнул своего друга и направился в мою сторону, широко улыбаясь.
– Вероника! А в клубе говорили, ты погибла. Сгорела, – он сгреб меня в охапку, затем отпустил, отстранился, продолжая держать за плечи, и недоуменно добавил. – И почему ты вдруг Князева? Знакомая, кстати, фамилия, где-то я ее слышал.
Я заметила, как его друг закатил глаза, и была с ним согласна, не сложить два и два в такой ситуации – это надо было еще постараться.
– Это Сцилла, Никита, так что прояви побольше уважения, – ответил он тому, а затем перевел взгляд на меня. – Еще раз приношу свои извинения. Он не слишком догадлив.
– Прошу прощения, вынуждена вас покинуть, – сообщила Анна, но внимание обратил на нее лишь черноволосый и молча учтиво кивнул.
– Ты Сцилла?
Никита ошарашенно отпустил мои плечи и присвистнул, отступая и до неприличия внимательно меня разглядывая. Похоже, мои худшие опасения подтвердились, узнав о том, кто я, он изменил свое отношение ко мне. Я сникла, придавленная этой мыслью, и возникшей тишиной воспользовался черноволосый:
– Я очень рад, что ты, Никита, наконец-то позволишь мне поступить, как и подобает по всем правилам этикета, а именно, окончить наше знакомство. Госпожа Князева, премного рад встрече. Наслышан о вас исключительно в лучшем свете. Моя имя Виктор Купцов.
Избавившись от перчатки, он вежливым жестом предложил мне ладонь, и я машинально опустила на нее пальцы в приветственном жесте. Его манеры и следование правилам приличия, которые Влад так не любил соблюдать, для меня были сродни глотку свежего воздуха, словно наконец я смогла говорить с кем-то на одном языке, на котором больше не общается никто. Прикосновения его губ к кончикам пальцев я почти не ощутила, как и должно было быть, но стоило мне попытаться забрать руку, как его пальцы слегка сжались, не позволяя этого сделать и привлекая к себе мое внимание:
– Я очень рад обучаться у такого человека, как вы, Вероника, – его большой палец скользнул по моим, огладив, и только после этого он освободил мою руку.
Весь жест, включая обращение по имени, недвусмысленно показывал его интерес ко мне. Я улыбнулась в ответ на этот флирт, и от внимания Никиты это не укрылось:
– Как всегда в своем репертуаре… Не обращай внимания на его вычурность, Вероника, на самом деле он неплохой парень.
– Обращайся к госпоже Князевой на вы и по фамилии, – оборвал его Виктор. – Нечего фамильярничать, это некультурно. А где, кстати, ваш брат, господин Князев?
– Он ждет, пока я вас встречу и провожу к нему.
Михаил по-прежнему стоял около пианино, когда мы вошли, а брат сложил газету и стоя дождался, пока я всех представлю друг другу по всем правилам, и только после этого взял слово:
– Вы оба теперь часть моей команды. Обучать вас будет моя сестра, и ее следует слушаться во всем. Что говорит она, то говорю я, а мои приказы следует исполнять в точности. Любое неповиновение может быть смертельным во время задания, поэтому вам придется научиться доверять мне и ей так же, как доверяете самим себе.
– А это кто? – Никита все это время косился на Михаила, который за время их присутствия в комнате ни разу не пошевелился, продолжая истуканом смотреть на них.
– Это зомби, Никита, – Виктор снова закатил глаза. – Нежить, понимаешь? Извините его, господин Князев. Уверяю вас, несмотря на все это, у него есть навыки агента и свои преимущества.
– Вы здесь, чтобы учиться, а наша задача вас научить, так что даже если навыков нет, а их у вас пока нет, вы их приобретете.
В глазах Виктора читалась крайняя степень несогласия с заявлением про отсутствие навыков, но он смолчал.
– А теперь, сестра, они твои, – закончил Влад и сел обратно в кресло, беря в руки газету.
– Это не совсем зомби, но о нем я расскажу вам позже, – ответила я им обоим, ощутив необходимость оправдать Михаила. – А теперь следуйте за мной, я покажу вам ваши комнаты и все объясню.
– О, одну минутку. У меня важное заявление, – Никита с озорством в глазах обвел всех вокруг взглядом.
Он опустился на одно колено и достал что-то из кармана.
– Я всегда знал, что мы еще встретимся, и потому всегда носил это с собой, – сказал он, широко улыбаясь и протягивая мне раскрытую ладонь, на которой лежало кольцо. – Выходи за меня!
В комнате повисла мертвая тишина и даже Влад с удивлением отвлекся от газеты, глядя на него. Я осталась стоять в ступоре, не понимая, серьезно он или нет. Чтобы это выяснить, я потянулась к его ладони с кольцом, чтобы коснуться и пошариться в его голове, однако Виктор первый вышел из оцепенения:
– Ты совсем идиот?! – он схватил кольцо с его ладони и протянул мне. – Это госпожа Златова просила передать вам, госпожа Князева.
– Эй, не порть такой момент! И я не тебе замуж предлагаю, а Веронике! – полушутливо возмутился Никита и поднялся с колена.
– Кольцо?
Мне понадобилась секунда, чтобы сообразить, а потом я с почти детским восторгом выхватила ювелирное изделие из обтянутых белыми перчатками пальцев. На фоне этой чудесной новости даже ругаться на Никиту не захотелось, ведь я держала в руках тот самый предмет, к которому привязали моего призрака:
– О, Михаил, смотри, что нам передали! Влад, ты должен сделать это немедленно!
– Успокойся, Вероника, – Влад тоже догадался – Это не делается быстро, ты же знаешь. И мне понадобится твоя помощь.
Я знала, о какой помощи он говорит. Ему нужны чужие боль и страх, чтобы расширять свои возможности. Страха во время ритуалов от меня он получить не мог, но боль – да.
– Конечно, как скажешь, – выбора все равно не было, хотя вне всяких сомнений процедура приятной не будет, но что не сделаешь ради любимого.
– Отлично. И у меня к тебе еще одна просьба. Будь так любезна, позволь уважаемым господам взять тебя за руки.
Они оба мягко говоря удивились необычности просьбы, а я встала около них и протянула ладони. Сейчас Влад станет задавать им правильные вопросы, а я буду искать правдивые ответы в их головах, и если кто-то из них нам враг, я его сразу парализую.
– А зачем, господин Князев? – уточнил Никита, но ладонь мне протянул.
– Мне тоже любопытно было бы узнать ответ, если возможно, – произнес Виктор, из вежливости стащив с себя перчатку, и аккуратно взял мою руку в ладонь.
– Вы шпионы врагов Отдела? – спросил спокойно Влад, не поднимаясь с кресла.
– Конечно нет, что за чушь? – возмутился Никита.
– Нет, – Виктор тоже не соврал.
– Они чисты, – ответила я и повернулась к Владу, отпустив ребят.
– Хорошо. Теперь проводи их до комнат и до вечера объясни им все, начни с ними заниматься. Пока теория. Узнай об их способностях и расскажи о наших. Я пока подготовлю все для Михаила. Приготовлений много, так что твоя помощь понадобится не раньше завтрашнего дня. И, Вероника, не забудь рассказать им о безумии.
– Ты уверен? – необычность его просьбы поражала.
Лично я считала, что сообщать им информацию, которую мы так долго скрывали от Отдела, не самое разумное решение, но вот Влад, похоже, был иного мнения.
– Абсолютно. Им с нами еще работать вместе, поэтому они должны знать, с чем могут столкнуться и кого звать на помощь. Считай это инструктажем по технике безопасности.
– Ясно… Идите за мной, – я направилась прочь из комнаты на верхний этаж, и они направились следом.
– Что это было? – не понял Никита.
– Нас проверяли, – отозвался сообразивший Виктор. – Госпожа Князева умеет управлять разумом и обладает прочими умениями, с этим связанными, в том числе, как понимаю, чтение мыслей. Тебе стоило бы уделять больше внимания историческим личностям и фактам, с ними связанными. Одна из теорий философии гласит, что все в мире движется по кругу и повторяется, лишь немного видоизменяясь, а значит в прошлом легко можно найти ответы на вопросы будущего, знания – сила.
– И это что было? – Никита покосился на Виктора с ухмылкой. – Если в тебе проснулся великий философ, лучше уложи его спать обратно.
– Твои шутки не смешны.
– Любишь философию? – я заинтересованно взглянула на него.
Мне нравилось разговаривать о подобных вещах, однако подобных людей почти не находилось, и как женщина и жена я была лишена удовольствия посещать философские вечера в кругу мужчин. Я все больше проникалась симпатией к этому человеку, и даже готова была признать, что не только не против его общества, но и не против его учить.
– Люблю логику и науку, – ответил Виктор. – Философия – тоже наука, просто особая. Даже в ней есть свои теоремы, требующие доказательств, вот только сделать это порой бывает сложно, а чаще и вовсе невозможно.
– Любопытное у тебя мышление, – я улыбнулась ему и опустила взгляд, словно бы смутившись, хотя мы с ним оба знали, что это всего лишь флирт. – Пожалуй, я была бы не против провести в твоем обществе некоторое время за приятной беседой.
– Благодарю, – он также сверкнул на меня улыбкой в ответ. – С удовольствием составлю вам компанию.
– Так, мы что, пришли уже? – уточнил Никита, буквально влезая в наш разговор.
От него повеяло ревностью, что заставило меня мысленно усмехнуться в предвкушении грядущих веселых дней в обществе мужчин, которые будут соперничать за руку дамы. А самое смешное в этой ситуации, что ни одному из них эта дама в итоге не достанется.
– Да, мы пришли, – я кивнула и перевела свое внимание на него. – Вот твоя комната. Виктор, а вот эта рядом – твоя.
– А твоя где? – спросил Никита.
Его мысли о том, чтобы заскочить ко мне вечером с возможным продолжением были настолько явными, что кажется, даже Виктор мог бы их заметить. Я вдруг поймала себя на том, что даже за это малое время я начала привязываться к нему, может и глуповатому, но доброму. В свое время я обратила внимание на Михаила примерно так же: пусть он был тихим и немного забитым, но душа его сияла. Виктор же, словно в противоположность другу, скрытный и умный, похожий на маньяка, однако есть и в нем нечто сильное, что манит к себе. Приятное чувство, что рядом со мной те, о ком бы я хотела позаботиться, коснулось моей души… и напугало до чертиков. Я не хочу больше страдать из-за близких и не буду. Надо просто держать их подальше, пусть ненавидят меня, презирают, лишь бы не лезли дальше в душу.
– Даже и не думай, – я скрестила руки на груди, уставившись на него, и улыбка моя сползла.
– Идиот, – прокомментировал Виктор, посчитав, что меня возмутила излишняя настойчивость Никиты.
– Ладно, мальчики, шутки в сторону, расставим все по местам. Никита, ты считаешь, что знаешь меня, считаешь равной себе, добренькой девочкой, с которой ты познакомился и которую можно поиметь в любой момент, но ты ошибаешься. Я – Сцилла, твой враг, и заруби себе это на носу. Мы не друзья с тобой, и я не такая, как те, с кем ты общаешься. Я совершенно спокойно могу заставить тебя самому вырвать себе глаза, если мне вдруг что-то не понравится, чтобы потом, когда черная кровь восстановит твое зрение, ты запомнил этот урок. Не заставляй меня прибегать к крайним методам донесения информации, – я повернулась на Виктора. – А ты, Виктор, не считай себя умнее меня. Я вижу тебя насквозь, и не только благодаря дару. Ты затеваешь долгую игру, но я всегда буду на несколько ходов впереди, и это не вызов тебе, а констатация факта, взывающая к твоему разуму. Если понадобится, я преподам урок и тебе, и это будет кое-что похуже обещанной твоему другу боли, это будет то, чего боишься именно ты, и пока я буду докапываться до твоих самых глубоких страхов, заставлю тебя испытывать стыд и моральное унижение, заставлю пасть в глазах окружающих и самого себя.
Пока я говорила, Виктор старался сохранить маску вежливости и бесстрастности, но эмоции сообщили, что он понял меня и воспринял всерьез, и сразу за этим, испугавшись за своего недогадливого друга, он покосился на него.
– Ха, а неплохо, – Никита приблизился ко мне и одну руку положил на талию, а второй коснулся моей щеки, его голос стал на тон ниже, соблазняющий. – Знаешь, такая стервозность возбуждает. Люблю боевых женщин, с ними не скучно в постели.
Как Виктор и подозревал, Никита свой урок не усвоил, а значит придется донести получше, как бы неприятно мне ни было прибегать к подобным методам. Я заглянула ему в глаза, заставив замереть, и обычно этого бывало достаточно, чтобы напугать человека, но он лишь удивился с примесью любопытства.
– Чего ты боишься больше всего? – тихо спросила я, глядя ему в глаза.
Когда я делала такое с людьми, они потом говорили, что мой голос отдавался мрачным загробным эхом у них в голове. Наверное, таким же я слышу голос Влада, когда он в своей тьме. В ответ на свой вопрос я получила видение. Темный чулан. Он в нем один. Дверь открывается, а на пороге стоит его отец. Одна лишь тень в проеме. В руке отца ремень. Он опять пришел, чтобы наказать ребенка. Никита ужасно боялся его и темного чулана. И я ударила по этому страху:
– Проживи это, – произнесла я, вернув ему это видение обратно и вместе с тем дав возможность двигаться.
Видения подобного рода проживаются моментально, хотя для него самого там могло пройти много времени. Никита отскочил от меня, тяжело дыша и пару раз моргнул, осознавая, что он не там, в своем далеком прошлом, а здесь и сейчас, в своем настоящем.
– Стерва! Я к тебе по-доброму, а ты… Сволочь!
Мне было жаль его. Очень жаль. Он так походил на Михаила при жизни. Тот тоже был очень добрым и веселым, противоположностью брату. Он приносил свет в мою жизнь. Но если Никита не поймет, что мир жесток, если не вырастет психологически, мир сожрет его. Конечно, прибегать к такой вещи, как использование глубинного детского страха, нехорошо. Я, имеющая свой личный страх, понимала его как никто. Но так было нужно. Так было лучше для нас всех.
– Да, я стерва. Но если произнесешь это еще хоть раз вслух или мысленно, я придумаю для тебя пытку похуже. Просто чтоб ты понимал, я не испытываю к тебе ненависти или чего-то подобного. Считай это своим первым уроком, – я повернулась на Виктора. – Надеюсь, тебе не нужно ничего объяснять?
– Нет, – отрицательно качнул головой тот. – Я все понял.
– Хорошо. Называть меня можете по имени или по позывному, на Сциллу я тоже отзываюсь, но обращаться исключительно на вы. Теперь идите по своим комнатам, можете погулять по дому и привести себя в порядок. Через час я жду вас внизу у камина. Начнем первый урок.
– Второй, – Никита усмехнулся.
Ни капли расстройства в голосе и эмоциях. Быстро же он отошел, даже удивительно. Ничего ему не ответив, я развернулась и ушла в сторону своей комнаты. Весь час я из нее не выходила, успокаиваясь. На душе было гадко. Я знала весь путь, через который нужно было пройти этим ребятам, и мне было их искренне жаль. Я не желала им такой судьбы. А с учетом того, в какой мы ситуации, у них и времени нет. Как нас с братом когда-то зашвырнуло в этот водоворот, как на нас свалилась та масса проблем, так сейчас и эти двое попали в жернова жизни. И к сожалению, чтобы они могли выжить, начать их ломать должна была я, потому что в отличие от реальности, я смогу остановиться вовремя.
Когда я вышла из комнаты, первое, что бросилось мне в глаза, это Михаил. Он стоял и молча смотрел на дверь. Ничего, мой бедный призрак, скоро твои мучения кончатся, будешь жить нормально. Я улыбнулась и потрепала ему волосы:
– Сегодня вечером все кончится. Не переживай, родной.
Он поднял руку, поднес ее к моему лицу, но не коснулся. Открыл рот, чтобы что-то сказать, но не смог. У меня в горле опять свернулся ком. Ничего, ничего, скоро он придет в норму. Так хочется сделать все побыстрее, но нет, сейчас важнее, чтобы все прошло гладко, и если брату для этого нужен лишний день, он его получит.
– Кто он такой? – без тени улыбки спросил Никита, который стоял поодаль и внимательно наблюдал за нами.
– Объясню, когда спустимся вниз, – ответила я и пошагала к лестнице. – Михаил, идем.
Он приподнялся над полом и пролетел следом за мной.
– Ну надо же… – Никита покосился на это его действие и также последовал за мной.
Кресел внизу было четыре. И стояли они вокруг небольшого столика, на котором стояло вино и четыре бокала. Виктор уже ждал нас в кресле все в том же наряде, но без цилиндра. Закинул ногу на ногу, а руки положил на трость. Та лежала поперек ручек кресла и заходящее солнце блестело на ее набалдашнике в виде головы золотого льва. С одним камнем. Да это же одноглазый лев! Осталось придумать, как до него добраться.
