Текст книги "Не оставляй меня одну (СИ)"
Автор книги: Зоя Солнечная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц)
СЕЙЧАС. Дела рук человеческих
Мы ехали в экипаже по родному городу, который покидали обычно только под строгим надзором Отдела. Нас с братом сопровождал Кирилл, поскольку с Анной и ее мужем мы разделились по прибытию в город. Мне показалось странным, что мы поймали самую обычную повозку, а не воспользовались каретой Отдела, но потом, поразмыслив, я поняла, что попросту никто не знал о времени нашего прибытия.
Сказать нам троим друг другу было нечего, царила тишина, нарушаемая лишь цоканьем копыт по камням мостовой и тихим гулом запруженных улиц. Каждый был погружен в свои мысли. Например, я думала о том, почему последней ночью брат не пришел ко мне, несмотря на то, что провели мы ее в одном купе поезда. Конечно, у нас были разные одноместные кровати, но его бы это уж точно не остановило, в конце концов на полу лежали ковры. Может быть, ему хватило того, что он получил вчера утром в его тюремном доме, но эта глупая мысль была сразу отброшена, ненасытность Влада была мне известна как никому. Возможно, его остановила плохая звукоизоляция в поезде, все-таки мы скрывали наши отношения, но и эта мысль выглядела нереалистично. Несмотря на всю любовь к моим стонам, он умел при необходимости заглушать их самыми разными способами, от поцелуев до подушек. У меня осталось лишь одно предположение, что он решил обо мне позаботиться и посчитал, что для первого раза после десяти лет с меня достаточно. Если бы он так подумал, то был бы прав, но в подобный мотив я поверю в последнюю очередь, так что эта загадка осталась для меня неразгаданной.
– Ну, вот мы и на месте, – Кирилл разорвал тишину, когда повозка остановилась перед небольшим двухэтажным домиком.
Наше новое обиталище не тянуло на подобающее нашим с братом титулам, однако это все равно было лучше, чем то, к чему каждый из нас, особенно он, привык за последние десять лет, так что я придержала свое мнение при себе. Пока Кирилл расплачивался с извозчиком, к нам из дома выскочил невысокий мужчина с темно-рыжими усиками и в штанах с подтяжками.
– Дамы и господа! – он в приветственном жесте приподнял несуществующую шляпу и направился к нам.
– А, явился, – Кирилл покосился на него. – Знакомьтесь, это Лев Зорин, ваш камердинер. Лев, перед вами господа Вероника Лазарева и Владислав Князев.
Я бросила косой взгляд на брата, когда произнесли мою фамилию, но он стоял с каменным выражением лица и никак не отреагировал.
– Весьма, весьма рад встрече, – Лев схватил Влада за руку и затряс ее так, словно хотел оторвать. – Премного наслышан. Невероятно рад познакомиться с легендарными личностями. Позвольте ручку, леди.
Последнее он сказал уже лично мне, и руку я ему протянула с неохотой, чем-то он меня раздражал, наверное, манерой поведения, а может просто все дело в усах. Он склонился к тыльной стороне ладони, совершенно не умея правильно целовать руку, и все же я дала ему шанс в надежде, что он хотя бы не коснется кожи. Но нет, он сделал это, еще и повозил по ней губами, вызвав у меня отвращение, а я не люблю неприятные эмоции, поэтому в момент прикосновения я парализовала его.
– Целовать руку означает не мусолить кисть дамы жирными губами, а еле прикоснуться к кончикам пальцев, уважаемый, – произнесла я едким голосом, вытаскивая руку из его пальцев и оставляя его самого в той же склоненной позе с поднятой рукой.
От нашего нового знакомого повеяло страхом, и я расплылась в довольной ухмылке. Дар вернулся, и это было чудесно, благодаря ему мир снова расцвел.
– Лев? – Кирилл не понял, что случилось, и наклонился, чтобы заглянуть ему в глаза. – Ты в порядке?
– Вероника! – а вот брат понял. – Немедленно отпусти его.
Я недовольно покосилась на Влада, а Кирилл с интересом посмотрел на меня:
– Да вы опасны, госпожа Лазарева, – хмыкнул агент. – Однако вынужден напомнить, что применение способностей против сотрудников Отдела, не говоря уже об обычных горожанах, запрещено.
– Ты скучен, – сообщила я Владу, проигнорировав Кирилла, и нежно положила ладонь на подбородок камердинеру, продолжая речь приторно-ласковым голосом – А вам, уважаемый, заранее рекомендую держать ваши руки и прочие части тела от меня подальше. Вы мне не нравитесь, так что постарайтесь выполнять свою работу усерднее, чтобы я не обращала на вас внимание. Для вашего же блага.
В его голове тут же всплыло столько матерных нелицеприятных эпитетов в отношении меня, что я аж удивилась. По сравнению с ними определения стерва и сучка, которыми меня за глаза и в мыслях называли под конец рабочей карьеры, были практически похвалами.
– А теперь сопроводите нас в дом и покажите, где здесь что, – сказала я, отпуская его самого из паралича и его подбородок из пальцев.
Лев шарахнулся от меня, как от огня, и замер, поглядывая в мою сторону. Отлично, дрессировка прошла успешно.
– Опять пугаешь людей, – Влад укоризненно покосился на меня.
Я беззаботно и равнодушно пожала плечами ему в ответ и перевела взгляд на камердинера:
– Ну что вы стоите, господин Зорин! Где обещанная вами экскурсия по дому?
– Конечно, следуйте за мной, – испуганно протараторил он и вбежал по ступенькам в дом.
Внутри домик был таким же небольшим, как снаружи. От входа прямо из прихожей – узкая деревянная лестница, под которой располагались чулан, ванная и туалет. Направо – кухня и комнатка, где жил Лев. Налево – небольшая гостиная с креслами, камином, комодом и столом. На втором этаже с каждой стороны располагалось по две двери, то есть всего было четыре спальни. Мы с братом разошлись по комнатам, не сговариваясь, я взяла себе правую дальнюю комнату, а Влад – левую, Кирилл же остался в гостиной читать газету, чтобы не мозолить глаза своим присутствием. Как нам пояснила Анна еще в поезде, один из членов ее группы всегда будет неподалеку от нас с Владом, а на мое ехидное предложение разорваться пополам, когда мы с братом разойдемся в разные стороны, серьезно добавила, что разделяться нам пока запрещается.
В спальне не было ничего особенного, обычная светлая комната, похожая на нашу спальню с мужем, только кровать поменьше. На полу лежал ковер, а вдоль стен располагались комод, трюмо и шкаф. Стола не предвиделось, видимо, расчет на гостиную, где они были, мне здесь не слишком нравилось, но могло быть и хуже, да и другого дома у меня все равно нет. Пока я осматривалась, стоя посередине этой небольшой спаленки, вошел Влад и закрыл за собой дверь на задвижку, заставив меня занервничать.
– Мне не нравится все то, что сегодня происходит, – начал он без предисловий, подходя ко мне.
– А, то есть еще неделю назад тебя все устраивало, – из дурного настроения я не удержалась от ехидства.
Влад зло сверкнул глазами и, поддев пальцами мое платье под завязки на груди, дернул к себе и придвинул нос к носу:
– Ты забываешься, Вероника. Я не они, держи свой яд при себе.
– Поняла, поняла, – быстро проговорила я. – Больше не повторится.
Я в самом деле перегнула палку, и сразу осознала свою ошибку. Влад все еще зол на меня, об этом не стоит забывать, так что я подняла ладони, сдаваясь.
– Я пришел предупредить, – Влад отпустил мое платье, и я, поежившись, одернула его и расправила. – Судя по всему, мы нелегалы даже среди агентов. А значит в случае чего от нас избавятся без последствий. Будь осторожна и не отходи от меня.
– С чего ты это взял? Нам выделили дом и камердинера, вряд ли это возможно неофициально.
– Хороший спектакль, но дьявол всегда в мелочах, я вижу слишком много нестыковок. Не уверен даже, что все участники спектакля в курсе.
– Хорошо, – я сразу ему поверила, ошибался мой брат в таких вещах крайне редко. – Что планируем с этим делать?
– Для начала я поговорю с начальством. О снаряжении, оборудовании и заданиях, возможно, удастся косвенно что-то выяснить. Если все будет плохо, нам с тобой придется задавать вопросы напрямую нашим любимым способом.
То есть Влад подержит и поспрашивает, а я покопаюсь в голове, выясняя, что человек думает, а не что отвечает. В мыслях солгать невозможно, поскольку первой мыслью все равно будет правда, какой человек ее видит.
– И у меня к тебе еще один вопрос, Вероника, что такое кайрадж?
Вопрос вверг меня в секундный ступор.
– Что? Откуда мне знать? Это ты придумал слово, не я.
– Ты твердила это слово во сне еще там, в доме.
Я задумалась, искренне пытаясь вспомнить, но потом отрицательно покачала головой, слово было мне незнакомо.
– Может снился какой-нибудь бред. Мне, если помнишь, после приема черной крови было не слишком хорошо.
Наш разговор прервал звон дверного колокольчика. Пока мы вышли из комнаты на лестницу, дверь уже открыл камердинер, приветствуя вошедшего. Увидев на пороге мужа Анны, я сразу потеряла к гостю всяческий интерес и вернулась в комнату, оставив того на попечение брата, разулась и с ногами забралась на широкий подоконник боком к стеклу, как любила сидеть в юности. Кажется, пора наконец посмотреть в глаза своим страхам, и извиниться перед своим любимым призраком.
– Михаил, смотри, как солнечно на улице. Я помню, ты любишь солнце.
Стекло прямо передо мной запотело, будто на него подышали, и я увидела будто бы пальцем написанное слово Ника, так мой призрак говорил мне что-то вроде я люблю тебя.
– Я тоже очень по тебе соскучилась, – улыбнулась я и стыдливо опустила взгляд. – Прости, что не говорила с тобой столько лет. Думала, ты ушел.
Волосы всколыхнулись, и я улыбнулась снова, этим жестом он меня обычно успокаивал.
– Очень рада, что не злишься, – я улыбнулась еще шире. – С радостью обняла бы тебя, если бы могла. Обещаю, что отныне буду уделять тебе много внимания, больше чем раньше.
Раньше я общалась с ним часто и обо всем, словно говорила сама с собой, но теперь, после девяти лет молчания, не знала, с чего начать, и потому просто осталась сидеть, прислонившись лбом к окну. Жизнь снаружи текла неторопливо и размеренно, ездили повозки, ходили люди, но я больше не была частью этой жизни, Отдел все это забрал.
– Интересно, кто был на моих похоронах?
Третий день, день похорон, был вчера, так что тело той несчастной, которую выдали за меня, уже в земле. Любопытно, горюют ли подруги хотя бы немного? А может оно и к лучшему, что мы с ними расстались на такой дурной ноте, будут меньше плакать. Если, конечно, вообще будут.
В дверь внезапно постучали, и невежливо не дожидаясь приглашения, вошел Юрий.
– Вас не учили, что если стучишься, то нужно ждать ответа? – презрительно спросила я.
– О, извините.
В его голосе не было ни капли сожаления, и я сделала себе мысленную пометку относительно Юрия на будущее в своей личной книге мести.
– Госпожа Лазарева, у меня к вам такое замечательное предложение, что вы не сможете отказаться.
Он прикрыл за собой дверь и подошел ко мне, остановившись за пару шагов и не подходя на расстояние, ближе вытянутой руки. Похоже, камердинер уже пожаловался, но так даже лучше, пусть он опасается меня, это хорошо, буду понемногу возвращать свою репутацию.
– Я вас слушаю, – ответила я, с самым невинным видом обняв ноги и положив щеку на колени поверх платья.
– Дело в том, что мы достигли некоторых успехов в области магии, и можем вернуть вашего призрака к жизни.
– Михаила? К жизни?
Я удивленно посмотрела на него, пытаясь понять, зачем он несет мне эту чушь. Если бы это было возможно, брат бы уже давно сказал мне… Или нет?
– У нас есть подходящее для него тело, и среди агентов третьей волны есть сильный некромант, способный справиться с задачей.
А вот это уже заинтересовало. Конечно, у меня под рукой был сильнейший некромант всех времен, но доверять ему душу Михаила я бы не стала, неровен час, припомнит тому, что он не смог меня защитить на той злополучной свадьбе, не говоря уже о банальной ревности. Да и не все так просто с этими призраками, я уже общалась с братом на эту тему, когда Михаил умер.
– Каковы возможные проблемные последствия? Каков шанс успеха? И не темните, уважаемый, я у вас в голове, – я указала пальцем себе на висок.
Конечно, я блефовала, поскольку не могла читать мысли без прикосновения, только считывать поверхностные эмоции, но он этого не знал. Моим вопросам Юрий удивился, ожидая, по-видимому, что я стану прыгать от восторга, а не рационально мыслить.
– Господину Звереву некоторое время придется привыкать к телу, он ведь призрак уже двадцать лет, это что касается последствий. А шанс успеха огромен, целых семьдесят процентов! – он не преуменьшал и не преувеличивал, похвально.
– Иными словами, в случае неуспеха, а это целых тридцать процентов, то есть одна попытка из трех, я потеряю Михаила, – я никогда не велась на красивые разговоры и пустую болтовню.
– Э… Если смотреть с такой позиции, то вы правы. Но вряд ли что-то пойдет не так, – он немного растерялся.
– Мне надо подумать, – ответила я ему с выражением на лице и в голосе, с которым обычно говорят пошел вон.
– О, конечно, думайте. У вас время до утра, я сегодня остаюсь на посту с вами, Кирилл вот-вот уйдет домой отдыхать. Завтра я должен буду сообщить ваше решение госпоже Златовой. Тело поддерживается в подходящем состоянии артефактом, но его ресурс не бесконечен, так что времени мало.
Он уже развернулся, чтобы уйти, когда я произнесла:
– Господин Каркаров, моему брату об этом ни слова. Его это не касается.
Юрий посмотрел на меня через плечо с интересом в глазах, но уточнять ничего не стал:
– Конечно, как вам угодно, – кивнув, он покинул комнату.
Я задумчиво уставилась в окно. Шанс потерять Михаила – целых тридцать процентов, я не могу на это пойти. С другой стороны, что если ему там плохо? Что если он хотел бы рискнуть, несмотря ни на что? Я не имею права лишать его выбора, как бы мне ни хотелось, так что остается лишь спросить Михаила, чего же хочет он сам. Еще в поезде я получила от Кирилла монетку мелкого номинала, чтобы иметь возможность общаться с призраком, и теперь задумчиво крутила ее в пальцах.
– Михаил, я не могу принимать такое решение, – я спрыгнула босыми ногами на ковер и поставила монетку ребром на подоконник, прижав пальцем сверху. – Тридцать процентов – это слишком много, так что выбирай сам. Решка – ты согласен провести этот ритуал, орел – не согласен.
Я щелчком ударила по краю монетки, и стала смотреть, как она вальсирует по подоконнику, в ожидании решения призрака. Томить долгим ответом он меня не стал, монетка неестественно замедлилась и осталась стоять на ребре.
– Да ты издеваешься! – я вспыхнула негодованием, хватая монетку с подоконника. – Что значит решай сама?! Как я могу решать, подвергать ли тебя такому риску! Это немыслимо!
Я представила, что будет в случае провала. Он навсегда покинет меня, окончательно и бесповоротно. Но зато в случае успеха он снова будет жить, пусть и в другом теле, и это было очень заманчиво, многие ли из нас получают второй шанс на жизнь. Я нервно закусила нижнюю губу, снова подумав о возможности провала ритуала. Я так устала терять тех, кого люблю, что просто не вынесу этого еще раз, и не хочу даже думать о таком. Пусть все остается как есть. Раз Михаил не сказал четкое да, я не смогу так рискнуть. К тому же нельзя забывать про Влада. На той злополучной свадьбе мой брат всерьез решил, что я погибла, и в моей смерти винил Михаила, не говоря уже об их отношениях из-за меня при жизни. В лучшем случае брат просто убьет его, когда увидит. В общем, сплошные сложности и проблемы для всех троих.
– Вероника! – раздался голос брата снизу. – Иди сюда!
Слышимость была отличная, и я не знала, стоит ли этому радоваться, ведь однажды он придет ночью ко мне, чтобы взять свое, а в доме мы не одни. С этими мыслями я суетливо выскочила к лестнице, и уже там приняла самый независимый вид, медленно и чинно спускаясь по ступенькам, чтобы не показать, как сильно я торопилась еще секунду назад.
– И незачем так кричать, братец, – ответила я ему, входя в гостиную.
Ответа не последовало. Влад сидел с газетой в кресле и с самым сосредоточенным видом изучал последние новости, а когда я вошла, поднял на меня взгляд:
– Мы что, с Японией мир заключили?
В этот момент мне яростно захотелось дать ему хорошую крепкую оплеуху, чтобы не звал меня таким голосом, если ничего не случилось. А политику, в отличие от меня, он всегда любил, причем почти так же сильно, как историю.
– Ну, раз пишут, то видимо, заключили, – я пожала плечами. – Ты меня звал только за этим?
– Нет, – он сложил газету. – Я договорился насчет встречи с госпожой Златовой. Ее сиятельная особа самолично заедет к нам, что лишний раз подтверждает мою теорию.
– Какую?
– Если бы мы не были нелегальными, она бы вызвала нас в здание Отдела, а не приезжала сама.
– Да я уже была там и говорила с ней. Ты ищешь нелогичности там, где их нет.
– Вероника! Как можно быть такой глупой и верить в этот спектакль! Ты не вызвала бы подозрений в ее кабинете, потому что и так регулярно появлялась там последние десять лет, а вот я вызвал бы, поэтому она не приглашает нас к себе, а едет сама. Более того, на случай подобного вопроса она заранее предупредила господина Каркарова, что приедет лично.
Дверь хлопнула, заставив брата замолчать, и в гостиную вошел Юрий:
– Кирилл передаст вашу просьбу госпоже Златовой, господин Князев. Думаю, она заедет только к вечеру. Видите ли, она не так давно занимает свой пост, и потому крайне занята: перенимает на себя дела после своего предшественника.
– А почему ее предшественник не помогает ей? – Влад снова раскрыл газету и уставился в нее, словно ответ его не слишком интересовал, но я нутром ощутила всю важность этой информации.
– Он не справлялся с задачами, и его отстранили от дел, а после он в спешном порядке покинул страну.
– Понятно, – Влад ответил таким тоном, словно вообще пропустил мимо ушей сказанное Юрием, а затем поднял взгляд на меня. – Ну что ты стоишь, Вероника. Распорядись об ужине и оденься получше. К нам госпожа Златова заедет.
– У меня не было времени и денег пройтись по магазинам после своей смерти, уж извини, так что госпоже Златовой придется потерпеть меня в таком виде, как есть, – это ехидство было направлено, разумеется, не на него, а на агента, и он понял намек.
– К слову о финансах, – вмешался Юрий. – Госпожа Златова все привезет, так что не переживайте.
– Отлично. Вероника, распорядись об ужине и постарайся при этом не убить нашего камердинера. Он нам еще нужен, – иногда мой братец бывал язвой похуже меня.
– Не смешно, – прокомментировала я, разворачиваясь к выходу.
Остаток времени до вечера я провела у себя в комнате, болтая с призраком, по которому, оказывается, сильно соскучилась. Конечно, Михаил молчал и большую часть времени никак не проявлял себя, но я знала, что он рядом. Приняв окончательное решение не подвергать его риску, я успокоилась, и настроение поползло вверх. Если подумать, не так уж все плохо: Михаил снова со мной, чужие разумы опять открыты для меня, брат… хорошо, с ним проблема, но жила ведь я с этим почти двадцать лет, проживу и сейчас. Обычная мирная жизнь меня словно душила, а теперь дышу полной грудью и могу снова быть той, кем меня всегда видели: циничной стервой и при этом самым ценным сотрудником Отдела, ядовитой Сциллой. Что до сожженного дома и праха мирной жизни, так на месте Отдела я поступила бы так же, если не хуже. Это не означало, что я простила Отдел, но по крайней мере готова внимательно выслушать планы Ольги на будущее и даже, возможно, помочь. Однажды мы уже почти очистили наш город от гхаттитов и порождений Зоога, очистим и от дел рук человеческих.
Вечером Ольга действительно заехала и многое с Владом обсудила, но ничего нового я не услышала. Связанную с нами, подозрительную на взгляд Влада, секретность она объяснила тем, что в Отделе завелись крысы – шпионы гхаттитов. Звучало странно, ведь всех агентов второй волны знали в лицо, а сами гхаттиты туповаты, Гхаттот искажает своих последователей как внешне, так и внутренне, и их всегда можно однозначно выявить по белой коже. Единственный вариант, который Ольга и подозревает, это подкупленные агентами второй волны люди.
Во время этого разговора Влад не упустил случая напомнить, что для мужа я мертва, а значит снова Князева, и потребовать, чтобы меня теперь так и называли. Ольге на это было, похоже, наплевать, поэтому в тот вечер Лазаревой я быть перестала, ну а поскольку мне тоже было наплевать, то никаких возражений с моей стороны не последовало.
На следующие несколько дней нас с братом оставили в покое. Помощник Ольги, Станислав Блаватски, выдал нам часть финансов авансом, и даже так получилась приличная сумма. Я потаскала Влада по магазинам, искренне забавляясь его растерянностью и иногда проскальзывающей детской наивностью в отношении современной жизни. В такие моменты я порой забывала, кто я, кто он, и что происходит вокруг, мы снова были просто братом и сестрой.
Ночами он ко мне не приходил, хотя иногда я ловила на себе такой его взгляд, что в дрожь бросало с перепугу, столько самых разных желаний в нем читалось, однако в доме все время находился кто-то из троицы Анны, поэтому Влад соблюдал осторожность, и меня это спасало. Мысли о том, что случится, когда они оставят нас в покое и Влад решит отыграться за все дни воздержания, я старательно отбрасывала.
Анна и Юрий в эти несколько дней вели себя странно, хотя если бы мне задали об этом вопрос, я бы не смогла ответить, в чём именно эта странность проявлялась. Один раз я застала ее на втором этаже между нашими с братом дверями, похоже, она собиралась зайти к нему, но увидев меня, не решилась. У Влада я потом спросила, что у них там с Анной за делишки, тем более, он пару раз даже прогуливался по городу с этой рыжеволосой, оставив меня на Кирилла, но брат лишь пожал на это плечами. Никаких заданий от Ольги не поступало, зато в один из дней Станислав привез нам форму агентов Отдела. Если подумать, Влада практически оскорбили, он был главой нашей группы, а не рядовым агентом, и форма ему полагалась другая, как у Анны, тем более, он был значительно опытнее нее, однако при совместной работе это могло бы вызвать лишние вопросы, как пояснил Станислав, поэтому пришлось согласиться и на эту. Родная синяя форма, такая удобная в ношении, не чета всем моим платьям, я даже померила ее, пока никто не видел, и посмотрев на себя в зеркало, поняла, как сильно по ней соскучилась. Все-таки я работала в Отделе большую часть своей сознательной жизни, такое просто нельзя забыть, да и Михаилу я в таком виде больше нравилась.
Спустя несколько дней я сидела на подоконнике с книгой в руках и читала последние исследования в области электричества от господина Теслы. Электричество – это самое современное открытие, которое поражало мое воображение, ведь если бы оно не было таким дорогим в добыче, на его основе можно было бы столько всего сделать – уму непостижимо. А вот над попытками уважаемого Теслы пользоваться в машинных технологиях эфиром я втихую по-доброму посмеивалась. Даже черную кровь могли использовать лишь люди, не механизмы, а уж эфира попросту не существует.
Книгу я читала Михаилу вслух, чтобы потом обсудить это с ним, насколько вообще возможно применить термин обсудить к общению с призраком. В последние сутки он вел себя подозрительно тихо, и я даже вскользь упомянула об этом в разговоре с братом, но тот лишь отмахнулся, сказав, что призрак есть призрак, и затем не замедлил поддеть меня предположением, что даже призрак не выдержал общения со мной и сбежал.
Внизу раздался звонок колокольчика, а затем хлопнула дверь, вызвав у меня очередной приступ раздражения тем фактом, что троица Анны вела себя в нашем доме, как в своем. Впрочем, хотят открывать дверь сами – всегда пожалуйста, но как хозяйка дома я в любом случае была обязана хотя бы осведомиться, что там за гости, даже если мне это было неинтересно, поэтому прервав чтение вслух, я заложила закладку в книгу и закрыла ее:
– Михаил, дай мне пять минут, и мы продолжим.
Я вышла из комнаты и осталась в верхней части лестницы, чтобы посмотреть на вошедшего. Дверь открыл Кирилл, который сегодня дежурил у нас, и внутрь вошел Юрий, а за ним, странно двигаясь, незнакомый мужчина, одетый, как канц, но совершенно не умеющий носить одежду. Я около секунды соображала, что знакомо мне в походке этого неизвестного, прежде чем поняла, что передо мной нежить, мертвец, каких Влад мог десятками поднимать, только этот был осмысленный, послушный, неагрессивный. Наверное, с ним долго возились, когда создавали, даже Влад на такого потратил бы несколько часов, не меньше. Вздернув подбородок, я начала спускаться по лестнице, надеясь побыстрее избавить дом от мертвецов. Я даже брату запрещала подобные вещи, и уж тем более не позволю таскать в дом нежить какому-то Юрию.
– Позвольте узнать, господин Каркаров, с какого счастья вы к нам в дом мертвеца притащили. Если бы нам нужен был лишний, мы с Владом, поверьте, нашли бы кого-нибудь вроде вас на эту роль.
Кирилл, все еще стоящий у двери, усмехнулся, к моим подколам он привык и относился спокойно, даже с юмором. Мне он нравился, и если бы еще не эти тупые усики по последней моде, мои чувства к нему могли бы быть теплее. Мертвец пристально смотрел на меня, и я невольно пробежалась по нему взглядом. Его глаза были не белесыми, как у обычной нежити, а карими, словно над ним ради сохранения нормального внешнего вида трудился не один человек, а целая команда некромантов. Работу их я оценила, и если бы не проблемы с походкой, я бы этого темноволосого вообще могла принять за живого человека. Неужели и впрямь в Отделе появились некроманты, способные приблизиться к моему брату по умениям и возможностям? Или нашли очередной одноразовый артефакт.
– Госпожа Князева, вы ошибаетесь! – с широкой улыбкой сообщил крайне довольный непонятно чем Юрий и махнул рукой в сторону гостиной. – Пройдемте, и я поделюсь с вами радостной новостью.
Сердце сжалось в щемящем ощущении неправильности происходящего, я как будто уже знаю, что случилось, но не могу сложить два и два. Юрий зашел в гостиную, а мертвец остался стоять и смотреть на меня. Все-таки с ним что-то не так, он слишком свеженький, слишком живой, и я сделала шаг ближе, чтобы рассмотреть его получше. Мертвец поднял руку и открыл рот, чтобы что-то сказать, но не издал ни звука, как и положено нежити. Его поведение и движения слишком осмысленны и разумны, словно передо мной не нежить, а дух, запертый в чужом теле…
– Михаил?.. – прошептала я в ужасе.
Он уронил поднятую руку и остался стоять и смотреть на застывшую меня, как мне показалось, виноватым взглядом. Кирилл, который все это время стоял у входной двери, прислонившись к ней спиной, напряженно выпрямился, похоже, мое лицо не предвещало ничего хорошего.
А я стояла и никак не могла в это поверить. Как они смогли забрать у меня Михаила? Как? Ведь он привязан ко мне, и чтобы отнять его, нужно либо провести часовой ритуал перепривязывания к другому объекту с моим активным участием, либо не меньше пяти-шести часов в руне плюс ритуал… И тут меня осенило догадкой, и я бросилась наверх, чтобы ее проверить. Время в руне я могла провести, если спала в ней, например, позавчера. Потом надо было бы забрать предмет, к которому перепривязали призрака, и это могла сделать Анна, которую я и застала на верхнем этаже вчера. И вот к сегодняшнему дню они провели ритуал и засунули его в тело.
Я влетела в спальню и, упав на колени, заглянула под кровать. Если я права, руна там, однако там ничего не было, никаких следов. Но я уверена в своих умозаключениях, ее не может не быть. Не знаю, зачем я искала ее, наверное, никак не могла смириться с мыслью, что все действительно так, как я думаю, и только наличие чертовой руны на сто процентов подтвердило бы мои опасения.
Слишком резко распахнутая, дверь моей комнаты громко ударилась о стену ручкой, и Влад, привлеченный звуками, вышел из своей спальни как раз к моменту, когда я яростно стаскивала с кровати матрас. Сбросив на пол, я его перевернула и не ошиблась, на его обратной стороне, нарисованная во всю ширину, красовалась искомая руна. Влад, стоя между комнатами, бросил взгляд вниз на мертвеца, затем на руну на моем матрасе и моментально все понял.
– Вероника, успокойся, – сразу произнес он, глядя, как я медленно, в приступе нарастающей злости, поднимаюсь с колен.
К этому моменту Юрий с Кириллом тоже поднялись на второй этаж, но места здесь было немного, поэтому они стояли на лестнице.
– Они решили отнять у меня Михаила, – с ледяным спокойствием произнесла я и повернулась на Влада.
Внутри все настолько кипело и бурлило, что я готова была просто смять их всех в труху. Вокруг тихо потрескивало статическое электричество, все казалось затемненным и выцветшим, будто на глазах висела темная вуаль, поглощающая цвета.
– Вниз! – рыкнул брат на Юрия и Кирилла. – Немедленно!
По моим венам активно распространялась черная кровь, заставляя радужки глаз чернеть, кожу бледнеть, а вены – проступать черными линиями под кожей. Глядя на мой облик, эти двое сочли благоразумным последовать указаниям Влада и быстро ретировались на первый этаж.
– Вероника, тише, успокойся, – брат заговорил непривычно мягко.
– Они чуть не убили Михаила! Забрали его у меня!
ОН МОЙ!
Это был лишь шепот вслух, зато в разумах всех в доме он отозвался криком баньши, и даже Влад чуть поморщился, несмотря на всю устойчивость к моему дару. Я решительно направилась к выходу из комнаты с намерением убивать, которое наверняка ощутили все.
– Всем вон из дома! Немедленно! И не входить, пока я не позову, если жить хотите! – крикнул Влад и встал в проходе, преграждая мне путь. – Стой, Ника.
– Прочь с дороги, – я остановилась перед ним и зашипела, словно готовая к атаке кобра, раскрывшая капюшон. – Не защищай их. Не смей защищать тех, кто отнимает у меня самое ценное. Последние ценности в моей жизни!
Электрические разряды вокруг меня щелкали уже довольно громко, но я не замечала их. Внизу хлопнула дверь, агенты и камердинер послушались приказа Влада и выскочили на улицу, оставив за собой шлейф страха. Поняв, что они ушли, я впала в исступление, а пальцы судорожно сжались в кулаки. Я не позволю им уйти, убью всех и каждого, кто встанет у меня на пути. Вот только выйти следом я не могла, брат виделся непреодолимой стеной, так что я решила поступить иначе и закрыла глаза. Пара секунд сосредоточения – и я так ударю психической силой вокруг, что заденет вообще всех: жителей соседних домов, людей на улицах, зато мои цели не успеют сбежать. Именно этому фокусу я научилась в день, когда погиб Михаил.
Пол ушел из-под ног, когда, раскинув руки, я начала взлетать, фокусируясь, собирая всю свою волю и гнев для атаки. Внезапно одна рука Влада оказалась у меня на талии, а вторая – под затылком. Его теплое тело прижалось к моему, его мягкие губы коснулись моих. Влад так редко целовался… Обычно лишь приходил и брал что хотел. Огонь внутри меня сбился, чуть стих, словно чудовище втянуло клыки, и потянулся к брату, к его огню, ныне дремлющему где-то глубоко. Влад ласкал мои губы своими, целовал в края, нежно водил нижней губой по моим, отвлекая и заставляя меня желать большего.
