Текст книги "Не оставляй меня одну (СИ)"

Автор книги: Зоя Солнечная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 28 страниц)

Стать богом

Где-то на границе осознания опять крутилась важная мысль. Благодаря Кайраджу, я успела запомнить это ощущение, когда вот-вот осознаешь нечто грандиозное, и оно совсем рядом, только руку протяни. Надо только суметь задать правильный вопрос. Сейчас главная задача – забрать Влада у Гхаттота, но как? Кайрадж не знает, но полагает, что это возможно. Минуточку, а почему он не сказал мне сразу? Почему Кайрадж умолчал о том, что есть шанс не убивать брата, хотя это так важно для меня? Почему узнав о моем бывшем муже, он сразу прибежал, чтобы показать мне его измену, а когда дело коснулось Влада, он всеми силами старался не дать мне шанс его спасти? Хотя нет, глупости, он ведь сообщил мне о том, что Михаил хочет его убить. Хотя стоп, сообщил, да поздно, я вон даже руку из-за этого порезала, пытаясь спасти брата. Мог бы сказать и раньше. Ему нужна смерть Влада, но почему? Только потому, что он – эхо Гхаттота? Ну все, я ему сейчас все выскажу.

– Кайрадж! – конечно я звала его не вслух.

Мир потемнел, и передо мной темной объемной тенью появился бог. Я не дала ему сказать ни слова:

– Как ты посмел! Ты хотел убить моего брата!

– Одна из сторон твоей души ненавидит его и боится, – Кайрадж не стал отпираться. – Я наблюдал за людьми. Когда это доходит до предела, они убивают того, кто вызывает в них это чувство, если могут.

– То есть ты считаешь, что делал мне хорошо?!

– Близкие заботятся друг о друге. Ты близка мне. Я долго думал, кто ты мне, и понял. Сестра.

– Я не сестра тебе, мы вообще не родственники!

– Но ведь не жена и не любовница тоже, – он удивился. – Тогда у людей нет слова, которое могло бы сказать, кто ты мне.

– Думаешь, можешь увести меня от темы?! Нет, Кайрадж! Не смей больше пытаться убить моего брата или моего призрака, это ясно?

– Да… – в его эмоциях скользнул стыд.

Я удивилась. На него действительно подействовало, что я на него ругалась. Я даже на секунду замолчала в удивлении от этого осознания.

– Я пытался заботиться, почему это плохо? – уточнил он.

– Надо было спросить, что мне нужно, а не делать вот так.

– Люди часто не знают, чего хотят на самом деле.

– Ну уж убивать из заботы точно нельзя!

– Но ты так делала, я видел, ты заботилась о своей подруге Светлане. Думал, так можно, правильно.

– Я плохой человек, Кайрадж, с меня пример брать не надо.

– Ты обещала меня учить, и я учусь.

– Ну так слушай, что я тебе говорю!

– Человек – это то, что он делает, а не о чем говорит.

– Да не надо брать с меня пример! Худшего примера ты и придумать не мог!

– Я не выбирал. Ты звала меня, и я пришел.

Последних его слов я не поняла вообще. Он говорил о каком-то очень далёком времени, не о том, что происходит сейчас. И слово звала имело смысл скорее уж бессознательного зова.

– Я не понимаю…

Он помолчал несколько секунд, словно размышлял над чем-то.

– Я хочу заботиться о тебе. Но видимо, неверно понимаю смысл слова забота. Скажи, что мне сделать, чтобы тебе было хорошо.

– Найди способ забрать Влада у Гхаттота, не убивая его.

Он снова помолчал, размышляя, а затем продолжил, но явно нехотя.

– Сделай его своим эхо. Но тогда ты окажешься в опасности. Я бы не хотел. Лучше убить его.

– В какой опасности? Влад меня не тронет.

– Когда он станет твоим эхо, ты станешь богом, это последний шаг. Став богом, моим эхо ты быть перестанешь, и только ты останешься богом, у которого есть эхо. А значит именно тебе придется нанести удар по Гхаттоту. Но ты не была рождена богом, и это для тебя может быть опасно.

– Не смей решать за меня, – я почти прорычала это. – Как мне сделать Влада своим эхо?

– Не знаю. У каждого бога по-разному, – я слышала печаль в его словах. – Ты должна понять сама. Ты знаешь все сама, просто подумай, задай себе вопрос. Ответ всплывет сам собой.

– А как это было у тебя?

– Сначала много мелких сделок, а затем – крупная, на убийство эхо.

Так вот зачем ему нужны были все эти порванные занавески и одноглазые львы. Как ловко он меня провел. А ведь он мог бы сделать меня своим эхо и не спросив согласия. Может и я смогу? Но ведь даже Гхаттот спрашивал у Влада. Не заставлял, а предлагал.

– Можно ли сделать эхо против воли?

– Нет. Вариум бога надо принять сознательно, потому что вариум взаимодействует не с телом, и ничего не случится без сознательного вмешательства. Нельзя обойти правила, но можно обхитрить человека. Я мог бы сделать тебя своим эхо без твоего желания, – ответил он снова на вопрос, который я подразумевала, но не задала, – но не было нужды. Ты хотела стать богом, а это значит принять в себя много вариума. Стать эхо – лишь шаг на этом пути. Последний шаг – научиться самой создавать вариум. Только так и можно сделать своё эхо. Настроить связь с помощью вариант ты сможешь. Но ты человек, а значит, тебе нужен ритуал. Какой – я не знаю, но знаешь ты. Позови меня, когда соберись наносить удар по Гхаттоту, возможно, я смогу помочь.

А ведь это будет для него опасно, помогать мне, ведь у него не будет эха…

– Спасибо, Кайрадж. А теперь иди. И не подвергай больше опасности ни Михаила, ни Влада.

Бог кивнул и растворился, а мир снова обрел краски.

Ночь. Кромешная тьма. Я аккуратно поставила на кровать одно колено, затем другое, стараясь не разбудить брата. Плавно опустилась ладонями поверх одеяла по бокам от его ног. Лунные лучи скользили по обнаженным изгибам моих округлостей. Других источников света в комнате не было. Выгнув спину, я по-кошачьи кралась к его лицу, ступая лапами по одеялу, нависая над Владом всем телом. В моих зубах болталась веревка. Я прекрасно знала все, что испытает брат, когда увидит все это, и находилась в предвкушении его эмоций, которые были мне сейчас так нужны. Что-то внутри меня тянулось к нему, жаждало получить то, что он захочет мне дать. Когда я сделала так в прошлый раз, он смутился. Я и забыла, что мой братец умеет смущаться, и что на самом деле этого очень легко добиться.

Основная моя цель сегодня – обман. Надеюсь, он не догадается, надеюсь, у него недостаточно информации. Когда он поддастся, когда переспит со мной, он станет моим эхо. Это мой способ делать эхо, мой способ настроить связь. Надо соблюсти только два условия. Он должен в начале узнать, что станет эхом, а я должна в конце захотеть сделать его своим эхом. Таковы правила мира.

Я наконец добралась до лица, и наши взгляды встретились. Конечно он уже проснулся. Не отрывая взгляда, я приоткрыла рот и выронила веревку ему на грудь. В его эмоциях вспыхнуло смущение. Он помнил, как я сделала это в прошлый раз, и тогда я произнесла Сделай со мной все, что захочешь. Я тогда хотела добиться того, чтобы он перевозбудился без присутствия ревности и набросился на меня голодным зверем, но эффект оказался прямо противоположным. Он смутился, хотя и очень порадовался, и ляпнул первое, что пришло ему в голову: Что ты делаешь? Этот тупой для такой ситуации вопрос означал крайнюю степень уязвимости и смущения. Конечно он прекрасно понимал, что я делаю. И сейчас, глядя ему в глаза и ощущая себя стервой, я выронила ему на грудь веревку так же, как тогда, и произнесла слова, не так давно сказанные мне Кайраджем:

– Стань моим эхо.

Я думала, это собьет его с толку, но нет. Степень смущения его была так велика, что он не заметил издевательства в моем поступке, и повторил то же, что сделал в прошлый раз, ляпнул глупость:

– Таких больших ошейников не делают.

Я усмехнулась. Это ли не власть. И вдруг поймала себя на мысли, что забыла самое главное в нашем с ним прошлом. Он лишь давал мне то, чего хотела я. Это не он владел мной, а наоборот, всегда сам принадлежал мне. Это я вцепилась в него чудовищными когтями и держала рядом с собой, не давая свободно дышать. Я убивала не всех его женщин, а лишь тех, к кому он испытывал чувства, потому что на самом деле он мой и ничей больше. Месть была лишь прикрытием страха, что однажды ради одной из них он бросит меня, оставит одну. И каждый раз, когда я хотя бы на миг представляла себе эту ситуацию, я буквально всей кожей ощущала, как безумие начинало обволакивать разум и требовать убийств.

Его теплые пальцы легли мне на плечи. Оказывается, я застыла над ним каменным изваянием, погрузившись в свои мысли.

– Вероника, – позвал он. – Я не хочу, чтобы ты становилась богом.

Только сейчас я обратила внимание, что в его эмоциях скользит страх, который он тщательно прячет. Страх, что придется меня убить, потому что богам здесь не место. Он знал, что сможет, знал, что будет обязан, и не хотел этого. Неужели догадался, зачем я здесь? В таких ситуациях логика отказывает ему, и если догадался, мой план рухнет, он просто не станет со мной спать.

– Я пришла, потому что соскучилась, – отчасти правда, лгать нельзя, заметит.

Он долго смотрел мне в глаза, но так ничего и не ответил. Ладонь прошлась по моим волосам: он то ли гладил меня, то ли боялся коснуться. Я повернула лицо так, чтобы щека улеглась в его ладонь, и прикрыла глаза, наслаждаясь прикосновениями.

– Я люблю тебя. Я вспомнила, Влад. Люблю и хочу, – я опустилась к его груди и носом подтолкнула веревку. – Сделай со мной все, что захочешь.

Его пальцы коснулись моей груди, а затем ладонь жадно и даже немного больно схватилась за нее. Его шепот раздался совсем рядом с ухом:

– Я ведь в самом деле могу сделать с тобой все, что захочу, ты понимаешь это?

Я прикрыла глаза и задрожала то ли от возбуждения, то ли от нервов, и выдохнула:

– Сделай. Прошу.

Он впился в мои губы. Целовался он всегда жадно, и так он целовался только со мной. Его пальцы сильнее вцепились в грудь, сжали так, что стало больно, но это уже давно была привычная боль. И сквозь все это я ощутила нечто непривычное, медленно начинали завязываться узелки. Между ним и мной закреплялась связь. За всеми этими ощущениями я словно вываливалась из реальности на короткие промежутки времени. Вот он вжимает меня в кровать и целует. А вот уже ударил спиной в стену и заставил обхватить себя ногами. Он не успел войти, последний узелок завязался, и он вздрогнул. Почувствовал наконец. Он замер и посмотрел прямо мне в глаза.

– Ника…

В его голосе не было злости или ярости, была только печаль и укоризна, словно я маленькая девочка, которая в очередной раз совершила очень большую глупость. Я улыбнулась, крепче прижала его к себе, зажатая между ним и стеной, и чмокнула его в губы.

– Не переживай, я все сделаю и вернусь. Прогоню всех, понимаешь? Это то, ради чего ты жил все это время. Мы наконец сделаем это. Вместе. Пойми уже!

– Ты не понимаешь, что творишь… – он отпустил меня и отошел с видом человека, у которого только что рухнул мир.

– Я быстро, Влад. Только прогоню их и вернусь. Честное слово. Я быстро, вот увидишь!

С этими словами я перешла в Пустоту. Кайрадж был прав, я осознавала, что делать и как, как только задавалась этим вопросом. Как увидеть то, что сбоку от тебя? Просто повернуть голову. Как прогнать Гхаттота? Просто найти и нанести удар. Как его найти? Просто позвать.

– Гхаттот!

Он не был чем-то зримым, я вообще не могла сказать, что я знаю что-то вижу, но я точно ощущала. Это огромная темная туча, которая обратила на меня внимание и неуклюже повернулась, чтобы посмотреть на меня, эдакую пишущую мелочь. Если сравнивать объемы, Кайрадж по сравнению с ним – как ребенок рядом с горой.

Мой зов услышал и Кайрадж, я ощутила его появление рядом:

– Ты все-таки решилась… – на этот раз он не здоровался со мной по имени, а сразу начал с главного.

– Я много на что решилась, – отозвалась я и недолго думая нанесла удар.

У меня был всего один шанс выбить Гхаттота из мира, и все удалось! У него больше не было эхо, и я ощутила, как эта огромная туша, словно слизень, прилипший к стене, нехотя отделяется от поверхности мира под мощью прошедшего удара. Я почувствовала и от него удар в ответ. Ощущение было таким, словно меня сбил поезд, и я улетела бы с рельс, если бы не Влад. Связь с ним удержала меня, как веревка, не дав улететь от мира в сторону, туда, куда сейчас уносило Гхаттота. И я снова коснулась мира, обняла его, как если бы обнимала глобус.

– Молодец, Вероника, – Кайрадж улыбнулся. – Теперь твоя задача уговорить Петра Купцова стать моим эхо.

– Нет, – я ласково погладила свой мир. – Теперь ты уходишь.

И не дав ему ничего сказать, я нанесла второй удар, на этот раз по нему. Он не был таким же огромным, как Гхаттот, и ощущение его прикосновения к миру пропало почти сразу. Теперь только я обнимала свой мир. Такой мягкий. Такой приятный на ощупь. И отсюда, из Пустоты, я слышала голоса. Много голосов. Это все были люди. Мои люди моего мира.

Теперь вы не принадлежите им, другом богам. Вы делаете это все во имя меня! Я – Ника, новый бог! И во имя меня вы будете творить добрые дела. Ведь в этом нет ничего плохого. Совершите во имя меня поступок, от которого кому-то, кроме вас, будет хорошо, и я дарую вам своё благословение. Поклоняйтесь мне!

Я в самом деле говорила с ними, ласково шептала им это. Весь мир, все живое и неживое пропитано вариумом, и благодаря ему они слышат шепот на границе осознания, который пока не понимают, но уже знают имя своего бога. Они все – мои дети.

– Вероника! – голос брата я услышала очень хорошо. – Вернись немедленно!

– Ника! – голос Михаила звучал тише и как-то иначе, но все равно хорошо, словно на фоне общего шёпота только они говорили вслух, а Влад – еще и громко.

Ну нет, здесь так интересно и приятно! Немного позже. Однако внимание на них я все же обратила. И удивилась. Они уже не были людьми, оба полубоги, им не хватало лишь осознания и эхо. И благодаря этому они могли преодолевать некоторые законы мира. Да они могли бы стать богами, как я. Ладно, скажу им об этом потом, хотя вряд ли захотят, в этом вопросе Михаил всегда был на стороне Влада. Я погладила каждого из них, влив еще немного вариума. Мои любимые…

– Во имя тебя, Ника! Я помирился с отцом во имя тебя, – голос Виктора звучал четко, хотя и тихо.

Так вот как я слышу своих последователей. И конечно первым услышавшим меня и пошедшим за мной был Виктор. Что ж, это хорошо, молодец, Виктор. Я коснулась его и погладила. Немного вариума, вот моя награда, делай с ним что хочешь, уж ты-то точно найдешь ему применение…

Я – призрак

– Я не в настроении. Если ты здесь не для того, чтобы предложить мне решение, а ты здесь не для этого, лучше уходи.

Произнося это, Владислав не повернулся, продолжая стоять перед окном спиной ко мне, словно тем самым выражал пренебрежение. Я достаточно хорошо и давно знал его, чтобы понимать, что он всего лишь скрывает свою боль. Ту же, что разъедала и меня. Ника, мое любимое солнышко, не справилась. Проиграла, поддалась соблазну и теперь стала врагом, потому что стала настоящим богом.

Вокруг стояла кромешная тьма, но мне она не мешала. Я не видел, но с некоторых пор ощущал все вокруг, так я умел, когда был призраком. В камине тлели угли – остатки былого огня. Я ощущал себя точно таким же: потухшим, воспоминанием. Этот огонь уже не раздуть, хотя Ника и старалась. Я и сам старался, хотя бы ради нее. Но так же, как и она, свою войну я проиграл.

– Я здесь именно для этого. Чтобы предложить решение.

Я прошел к одному из двух кресел перед камином и повернул его так, чтобы сидя в нем, смотреть на своего давнего врага. Владислав повернул голову в мою сторону. Его лица видно не было, но готов поспорить, что он заинтересовался.

– Ты знаешь, я всегда поддерживал твою сторону в вопросах богов. Так же, как и ты, я служил Отделу во благо людей.

– Знаю, – теперь он повернулся ко мне всем телом, хотя и остался стоять на месте.

– Еще я знаю, что ты думаешь. Она предала тебя. Предала твои идеалы и все, во что ты верил.

– Скажи мне что-то, о чем я не в курсе, – огрызнулся Владислав.

– Мне так же, как и тебе, больно осознавать, какой путь выбрала Ника.

– Неужели? Верный пес не разделяет мнение своей хозяйки? Я поражен, – сарказм в его словах – очередное прикрытие боли души.

– Я знаю, как с ней справиться, не убивая, – я решил не тянуть и сразу выложить свой главный козырь.

– Рассказывай, – немедленно потребовал Владислав.

Ну конечно, над этим вопросом каждый из нас независимо друг от друга ломал голову все эти месяцы ее отсутствия. Я секунду помолчал, решая с чего начать, потому что объяснить нужно было много.

– Я призрак, Владислав. Впрочем, это тебе и так известно. Но сейчас я говорю об этом в более широком смысле. Я мертв. И я все еще мертв. Это тело… – я развел руки в стороны. Его не существует. Понимаешь меня?

– Я уже давно кроме тел вижу еще и души. Твоя душа за время пребывания в этом теле поглотила его, сделав таким же полуматериальным, как и она сама. Так что ничего нового ты не сообщил. Дальше, – потребовал продолжения он.

– Отлично. Значит объяснить будет проще, чем я думал. Я могу сделать почти то же, что сделал с эхом Гхаттота. Меня не существует здесь, я сам по себе – словно некое дополнительное пространство, именно так я перемещаюсь. И я затащил эхо Гхаттота в себя, а потом потерял ключ от этой двери. Так он потерял связь со своим телом окончательно и умер. Вероника не умрет, я не убью ее.

– Зато умрешь ты, – да уж, он всегда был догадлив.

– Владислав, мне и так недолго осталось. Я не говорил Нике, но иногда я ощущаю, что не существую. Иногда теряюсь в пространстве, всего лишь моргнув, и оказываюсь в другой части города. Я… истончаюсь. Словно дым, который скоро развеется. Я люблю ее, люблю всей душой, которая у меня еще осталась. Но я также понимаю, что ее не должно быть здесь, среди людей, как и меня. Тем более, после моей смерти она наверняка натворит бед, и если в прошлый раз в безумии после моей смерти она убила десяток людей, на этот раз все будет намного хуже. Послушай меня, Владислав, я бы сделал все сам, но не могу. И потому мне приходится просить тебя о помощи. Ты разделяешь мои взгляды, так что поможешь, я уверен, – я встал с кресла. – От тебя потребуется немного. Всего лишь подтолкнуть ее.

– Хочешь отправить ее в тюрьму, где она проведет вечность в одиночестве, – он не спрашивал, понял и сам.

– Я сам стану ее тюрьмой. Она не будет одна.

– Это ты так думаешь. Тебя не станет, будет лишь тюрьма.

– Решай.

Он долго смотрел на меня, прежде чем кивнуть.

Ты не останешься одна

Голоса. Много голосов. Вы все знаете имя своего бога. Это чувство чудесно. Каждый их поступок во имя меня – будто маленький оргазм. Исступление удовольствия. Они говорят о том, что сделали кому-то хорошо во имя меня. Я отзываюсь и даю дар некоторым из них. Каждый такой раз – величайшее удовольствие. Да! Еще! Я хочу еще! Совершайте благие дела во имя меня. Именно этого я и хотела. И Влад хотел бы того же. И Михаил. Я другой бог, хороший. Я даю дар лишь тем, кто заслужил. Тем, кто совершил благое дело. Кто принес немного радости в этот мир.

– Я накормил бездомного во имя тебя!

– Я извинился перед обиженным во имя тебя!

– Я вытащил друга из беды во имя тебя!

Да! Да! Так много голосов…

– Вероника! – голос брата был слышен четко. – Вернись к нам.

Подожди, братик, подожди. Здесь еще столько голосов. И каждый поступок – удовольствие. Я ведь даю дар не всем, только тем, чьи голоса громче других. Они совершили много поступков, много людей порадовали.

– Ника, солнце, отзовись, пожалуйста, – голос Михаила почти такой же громкий, как у брата.

Конечно, любимый, я скоро. Еще парочку поступков. Еще пара голосов. Пара даров. Я слышу вас обоих. Слышу. Дайте мне еще пару минут.

– Вероника!

Голос брата не оставлял меня, жужжал над ухом, словно назойливая муха. Я отмахивалась, сколько могла, но в конце концов не выдержала. Он начал бесить. Неужели так сложно оставить меня в покое хотя бы на несколько минут! И я, разозлившись, все-таки ответила на его зов, полная решимости обругать его и вернуться сюда, в Пустоту, где мне так хорошо.

Я ухватилась за его зов и эмоции. Мир начал обретать очертания. Я начала видеть, не только слышать и ощущать. Сначала очертания были нечеткими, искаженными, но довольно быстро пришли в норму. Я стояла в нашем доме в темноте его спальни. Опять следуя его голосу я пришла во тьму.

– Вероника…

В голосе брата послышалась непонятная мне смесь эмоций: удивление смешанное с облегчением. Он схватил меня и прижал к себе будто после долгой разлуки. Затем так же быстро отпустил, схватил за лицо и заставил смотреть себе в глаза:

– Вероника, не смей больше так делать! Никогда больше не смей так делать! Иначе я не знаю, что с тобой за это сделаю, – в его голосе звучала угроза, но не настоящая, он просто беспокоился.

– Как? – пыл ругаться у меня поутих, сменившись удивлением. – Что с тобой? О, кстати, ты не представляешь, что было! Я настоящий бог, Влад! У меня даже последователи есть! И они делают добрые дела во имя меня! Мы справились! Это именно то, чего мы хотели!

На радостях я сама схватила его за лицо и чмокнула в нос, однако выражение на его лице оставалось таким же хмурым, и я, продолжая смотреть ему в глаза, медленно убрала улыбку и насупилась.

– Ну хватит хмуриться уже! – ну вот, все настроение мне испортил. – Мы всё сделали, мы справились! Теперь все будет хорошо! Кстати, а где Михаил?

Я попыталась оглядеться по сторонам, но брат не позволил.

– Вероника, сколько, по-твоему, ты отсутствовала?

– Ну… Несколько часов. Хотя нет, наверное пару дней, – я перебрала воспоминания поступков, которые совершали во имя меня люди, и наконец неуверенно посмотрела на брата, – Что, неделю?

– Полгода, Вероника. Тебя не было полгода.

– Сколько? – переспросила я, хотя и так прекрасно все расслышала. – Мне казалось, что я там была совсем недолго… А где Михаил?

– Здесь, – отозвался его голос из-за спины, и вместе с этим с его легкой руки в комнате загорелся свет, он всегда приносил свет в мою жизнь.

Я невольно сощурилась, пока глаза привыкали. Влад отпустил меня, а Михаил подошел и остановился рядом.

– Я соскучился, Ника, – он повернул меня к себе и обнял.

Я расплылась в улыбке. Я люблю каждого из них, и в их объятиях так хорошо, почти как поступки моих последователей во имя меня. Я обняла и его в ответ. Мы стояли так несколько секунд, пока в голове не появилось гадкое ощущение, что что-то не так. Мысли, – говорил мне Кайрадж, и как только я это вспомнила, сразу поняла, что именно не так. Михаил обнимал меня, крепко прижимая к себе, а Влад не возражал. Нет, серьезно, он стоял здесь и смотрел на все это молча. Это совсем не в его духе. Я ведь принадлежу ему, так почему он молчит?

– Подожди, – я отстранила от себя Михаила за плечи и повернулась к брату, внимательно разглядывая его. – Что случилось?

Тот вздохнул и кивнул стоящему позади меня Михаилу. Неужели они все-таки договорились насчет меня, пока я отсутствовала? Так ведь это же отличные новости! Если они перестанут рычать друг на друга, то я стану самым счастливым человеком в мире.

– Рассказывайте, что вы задумали. Сюрприз, да? – я радостно расплылась в улыбке.

– Ты говоришь, Вероника, люди совершают добрые поступки во имя тебя, – брат мрачно смотрел мне в глаза, скрестив руки на груди.

Нет, все-таки что-то не так. Но что?

– Конечно, – я ощущала желание оправдаться, – но я знала, что ты расстроишься, если я буду давать дар всем подряд, поэтому даю лишь самым ярким, самым громким голосам. Тем, кто совершил что-то крупное, или множество мелких поступков, которые принесли радость многим людям.

– Я расскажу тебе короткую историю. Один человек во имя тебя убил государя. Его смерти многие порадовались, но не потому, что он был плохой правитель, а потому что у него было много врагов. И ты дала убийце дар. С ним он пришел в тюрьму, убил множество охранников и освободил заключенных. Они были очень рады, и его дар усилился. Мы ловили его несколько месяцев и потеряли больше десятка людей, прежде чем смогли хотя бы прикончить, потому что поймать живым его было попросту невозможно.

Я стояла в шоке, не зная, что сказать. Да и что тут скажешь? В голову совершенно не приходила мысль о таком повороте дел. Влад грубо схватил меня за платье и приблизился к лицу.

– Они убивают во имя тебя, Вероника. Они пытают во имя тебя. Ты предала все, во что я верил. Ты сама стала богом, переметнулась на сторону врага и создаешь себе последователей!

Я смотрела в его глаза. Ожидала там злость, а нашла боль. Это я ее причинила, и я вдруг поняла, как же мне самой от этого больно.

– Я не хотела… – вот и все, что я смогла выдавить из себя.

И я не просто смотрела в его глаза. Кажется, что заглядывая в них, я видела его душу. Внезапно Влад дернул меня на себя и впился в губы. Жадно и целеустремленно, как всегда. По комнате прогулялся ветер. Интересно, откуда? Я бы не обратила внимание, но он был сильным. Я с трудом вырвалась из пальцев брата и обернулась. Михаил стоял, раскинув руки, полупрозрачным силуэтом, словно он был в призрачной форме, ненастоящий, бестелесный. Разозлился на поцелуй Влада? Заревновал?

– Не злись, – попросила я, он любит меня, он поймет.

– Не злюсь, – ответил он с улыбкой.

И с голосом было все не так. Он прошелестел сухим ветром, несущим осенние листья. Михаил исказился, словно был лишь изображением, картинкой.

– Что ты делаешь? – я испугалась.

Брат обнял меня сзади поверх рук, прижимая к себе:

– Не бойся Вероника, так надо. Мы договорились. Дай ему пару минут.

– Вы в самом деле договорились? Ради меня? – я улыбнулась.

В его руках было хорошо. Я не понимала, что делает Михаил, но раз договорились, значит все в порядке. Поэтому я просто смотрела, стоя в объятиях такого близкого и родного человека. Он защитит меня, что бы ни случилось. Он любит меня, хоть и по-своему. Он никогда меня не бросит. Я наконец вспомнила все, что было между нами. Много хорошего. Все мы делали ошибки, делали друг другу больно, но нам было хорошо вместе. Каждый любит по-своему. И у меня всегда был Михаил, который всегда рядом, всегда поможет, если я захочу. Словно безмолвный вечный защитник. Но что он делает сейчас?

Его тело исказилось окончательно, потеряло очертания формы человека и все это стало похоже на круглое плоское зеркало. Он был источником сильного ветра. Занавески колыхались, как сумасшедшие. Даже мое платье стремилось сорваться и улететь.

– Что происходит? – мне пришлось кричать, чтобы за шумом ветра брат услышал.

– Я покажу. Идем.

Влад ответил так же громко, перехватил меня за запястье и потащил к Михаилу. Или, точнее, к тому месту где тот только что был. Я пошла, но в душе шевелилось странное ощущение. Михаил далеко. Не умер, но далеко. Словно здесь и не здесь одновременно. И стремительно отдаляется.

– Куда Михаил ушел? – я остановилась около самого круга и повернулась на брата.

Он сам повернулся ко мне и снова обнял поверх рук, крепко прижал, словно я собиралась вырываться:

– Ты не останешься одна.

С этими словами он оттолкнулся от пола, и мы вместе упали в это зеркало.

Меня обнимают. Меня любят. Засыпать вот так очень приятно.

На секунду показалось, что сквозь сон я услышала голос своего бога:

– Я понял, чего ты хочешь, и скрылся, как когда-то скрылся от Гхаттота. Спи. Я присмотрю за этим миром. Не трону людей, эхо не будет. Богов не будет. А если придет новый, разбужу. И я наконец подобрал правильное слово. Понял, кто ты мне. Спи, мама.

И я уснула с улыбкой.

Больше книг на сайте – Knigolub.net