Текст книги "Злодейка из другого мира (СИ)"

Автор книги: Зоя Майская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава 17

Нам пришлось задержаться на месте на весь следующий день, но уже к вечеру стало ясно, что в ближайшее время Хорсу лучше не станет, несмотря на все старания Меллы. Всё-таки её целительский дар хоть был неплохо развит и помог сохранить жизнь парню, но сотворить чудо не мог.

Липкое тревожное чувство повисло в воздухе, но нам оставалось лишь ждать решения Айолина, пребывавшего в мрачных чувствах. Наконец, он заключил:

– Григ, вы с Меллой выйдете на рассвете и доставите Хорса в деревню. Должны успеть до сумерек. Нужно сделать полозья, чтобы удобнее было его нести…

– Не нужно, – перебил командира парень и демонстративно нагнулся к небольшому валуну, поросшему голубоватым мхом. Григ дотронулся до камня пальцами, и тот медленно-медленно начал подниматься в воздух. – Я умею изменять вес и живых, и неживых предметов.

Решив, что чересчур расхвастался, юноша покраснел, камень с глухим стуком упал в траву.

– Впечатляет, – оценил Айолин жест нашего товарища. И ответ его значил куда больше, чем казалось на первый взгляд. Большинство жителей этого мира ни за что бы не рассказали о своём даре. Обливались потом, тащили бы Хорса-великана на себе в ущерб делу, но молчали бы, как партизаны. – Вышло, как на подбор.

Гомункул добавил последнюю фразу без злого умысла, а я насторожилась.

И правда, не слишком ли нам повезло?

Люди с целительским даром встречались довольно редко. Мелла была одной из трёх среди всего потока новобранцев.

О даре подобном тому, что есть у Грига, я раньше не слышала. Если бы он был распространён, его бы широко использовали во всех сферах жизни, слишком уж удобен.

Целитель поддерживает жизнь раненого здоровяка. А Григ своей способностью сможет доставить его до места без особых усилий. Поэтому всем вместе возвращаться точно нет необходимости.

Убежище остаёмся искать лишь мы с Айолином, который, по замыслу Арда, очевидно играет роль моей охраны, сам того не зная. Оставалось лишь надеяться, что абсолют не задумает избавить меня ещё и от общества гомункула… Каким-нибудь оригинальным способом. Но кто разберёт мысли бога?

***

На следующий день, когда мы проводили троицу и выдвинулись дальше, Айолин признал:

– Честно говоря, мне проще будет с тобой одной. Без обид, но толку от вас четверых пока никакого. А защитить всех одновременно, как уже показала практика, я не могу.

Наверное, в глазах гомункула мы больше мешали выполнению задания, чем помогали. Не знаю, насколько хорош он в бою, но сражайся он один с той тварью, вышел бы без потерь. А теперь его гложило чувство вины за то, что случилось с Хорсом.

Наверное, мне стоило быть более осторожной, но пробираясь через подлесок вслед за гомункулом, я чувствовала себя на редкость спокойно. Поэтому в голову лезли всякие глупости, в том числе сотни вопросов, терзавших меня уже давно.

– Говори уже. А то просверлишь взглядом дырку мне на спине, – голос мужчины был спокоен, но я могла поклясться, что он улыбался.

– Откуда ты знаешь, как поступать?

Айолин остановился и недоумённо взглянул на меня.

– Ты о чём?

Я задумалась, силясь поточнее сформулировать вопрос.

– Вот, например, сегодня ты отправил остальных в деревню. Откуда ты знал, что нужно поступить именно так? Ведь всё это приходит с опытом, за долгую жизнь, а ты…

Странный взгляд, который я бросила на своего спутника, должно быть, был красноречивее любых слов. Айолин скинул заплечный мешок, скрестил руки на груди и белозубо улыбнулся, откровенно забавляясь моим ошарашенным видом.

Мне в голову пришла ошеломляющая в своей простоте мысль.

Сколько Айолину лет?!!

– О, чуть больше четырёх, – с явственным наслаждением произнёс «эльф».

Мне неистово захотелось побиться головой о ближайшую берёзу. Жаль, только, что они не росли в Орме.

– Но я понял о чём ты, – спокойно продолжил, как ни в чём не бывало гомункул. – Вот только я никогда не был ребёнком. Сразу был таким, как сейчас. Таким меня создала моя госпожа.

Айолин пытался говорить нейтрально, но его светлые глаза неуловимо потеплели, будто он вспоминал первый день их встречи. Стало неловко и почему-то самую капельку горько. Вспоминала ли Лидия его с такой теплотой?

– То есть Лидия умеет это всё? Владеет тактикой и стратегией, мастерством боя, равным твоему, умеет выживать в лесу?

– Конечно, нет, – в голосе гомункула прорезалось лёгкое раздражение. – Иначе зачем ей было бы наделять нас всем тем, что мы умеем? Мы должны были стать её щитом и поддержкой, прикрыть слабые стороны… А теперь пойдём дальше, мы потеряли уже достаточно времени.

Мужчина взвалил мешок обратно и зашагал вперёд, будто страшась новых вопросов с моей стороны. Но заткнуться и молчать я была уже не в силах.

– Но это невозможно! Невозможно научить кого-то тому, чего не умеешь сам.

Пусть это и магический мир, но законы логики должны были действовать и в нём. Это в компьютерной игре можно выбрать персонажу навыки, о которых ты и представления не имеешь. Орм хотя и полон магии, но сомнительно, что любой, даже самый гениальный волшебник может просто взять и сказать: «Трах-тибидох, ты будешь самым искусным воином на деревне». Магия может сделать тебя быстрее, сильнее, но технике боя не научит. Это понятно даже мне, иномирянке.

Айолин обернулся, и я тут же укорила себя за свой длинный язык. Похоже, он решил, что я усомнилась в великолепии его госпожи, или ему просто не понравились мои вопросы, оттого, что он и сам задавал их себе:

– Ты эксперт в магии света, Ольга? Знаешь, на что она способна? Что-то я не припомню, чтобы читал об этом в твоём досье.

Говорил он резко, почти зло. Серые глаза потемнели в буквальном смысле, всполохи раскрасили радужку свинцовыми разводами. Но я чувствовала, что прямой опасности нет, и едва ли гомункул причинит мне вред.

– Нет. Но у меня есть другая невероятно крутая способность. Мозги. И я знаю, что никто не может научить другого тому, чего сам не знает.

Айолин вздохнул настолько тяжко, что я остро ощутила себя ребёнком, пристающим к матери с каким-нибудь неудобным вопросом. Например, откуда берутся дети.

– Давай договоримся, Ольга? Ты не задаёшь вопросов про Лидию и того, что касается неё, а я не спрашиваю откуда тебе известно ещё одно иномирянское слово.

– Какое?

– Крутая.

Глава 18

Мы прочёсывали лес уже третий день, но никаких видимых следов убежища не было.

Осложняло дело то, что теперь, когда нас осталось лишь двое, работа значительно замедлилась. Айолин не отпускал меня далеко, опасаясь, что какая-нибудь тварь убьёт незадачливого новобранца раньше, чем он успеет прийти на помощь.

Не безосновательно, надо сказать. На нас нападали уже четырежды, и ни разу, к своему стыду, я ничем не смогла помочь гомункулу. Всё происходило столь быстро, что я и опомниться не успевала, как мужчина с видом заправского мясника уже разделывал какое-нибудь чудовище. Первый раз при взгляде на это зрелище мне стало сильно не по себе, но человек может привыкнуть ко всему.

Двигался гомункул с нечеловеческой скоростью и ловкостью. В фантазиях Лидии не было место эльфам-качкам, поэтому Айолин внешне выглядел, как типичный представитель своей расы в глазах моих земляков. Высокий, стройный и худощавый с умеренно развитой мускулатурой. Тем не менее я видела, как он совершенно спокойно поднял здоровенный валун, чтобы размозжить голову ещё одному гроку, напавшему на нас.

Когда псевдо-эльф отвернулся, я тихонечко попыталась сдвинуть камень, но он не поддался ни на миллиметр.

После не самого приятного разговора, к моему удивлению, мужчина оттаял довольно быстро, поэтому неловкости между нами не осталось. Но я старательно избегала скользких тем. И вовсе не потому, что не желала рассказывать гомункулу про своё происхождение.

На самом деле, сейчас всё складывалось как нельзя лучше, чтобы раскрыть Айолину правду. Лишних ушей нет. Если бы я попросила, он не стал бы рассказывать никому.

Но было одно существенное но.

Разговор непременно зашёл бы об обстоятельствах моего перемещения сюда. И тогда пришлось бы либо признаться, что вот уже кучу времени он путешествует с Генерис под боком, либо придумывать какую-нибудь правдоподобную ложь.

Правда могла обернуться для меня, чем угодно. Если бы Айолин поверил, что я просто заняла тело девушки, он не убил бы меня. Наверное… Но очевидно пришёл бы в ярость от того, что я столько времени сознательно ему лгала.

Но что, если нет? Он на полном серьёзе собирался перерезать глотку Генерис за то, что она пыталась сделать.

Я плохо понимала те сгустки чувств, что роились под маской спокойного, чуть ироничного Айолина. Он казался безопасным, надёжным, идеальным. Таким может быть только выдуманный мужчина. Но я чувствовала, что это лишь обаятельный фасад. Не ложь, нет, Айолин не был лицемером. Просто то, что я видела – лишь самая макушка айсберга, а внизу, под водой, метры льда, которые вполне могут меня потопить.

Лгать мне не хотелось. И не только потому, что боялась быть пойманной на нестыковке каких-то фактов. Просто не хотелось.

***

Я проснулась, будто от толчка. Открыла глаза, и на секунду мне пригрезился дом. Разумеется, не комната в хрущёвке, а сосновый лес, куда мы выезжали с друзьями. После походного ужина и пары кружек вина со специями, мы разговаривали прежде чем отправиться ко сну. Я никогда не была душой компании, но мне нравилось слушать ребят и смотреть на силуэты лохматых сосен на фоне летнего звёздного неба.

Ночное небо в Орме было совсем другим, отливающим оранжевым. Звезды разбросаны столь неправдоподобно часто, что, кажется, там, на небе, вовсе не космическое пространство, а многомиллионный город, наполненный холодным светом многочисленных огней.

Очень красиво и очень одиноко.

Я повернула голову к не потухшему ещё костру и различила на той стороне спокойное мужское лицо. Айолин смотрел в небо и тоже думал о чём-то.

– Неужели тебе совсем не нужно отдыхать? – за всё время путешествия я ни разу не видела гомункула спящим. Сначала мне казалось, что он просто ложился позднее всех и вставал раньше, но скоро я осознала, что это далеко не так. За те три дня, что мы путешествовали вдвоём, он ни разу не позволил мне нести ночную вахту.

Было немного обидно чувствовать себя обузой, но я молчала, сознавая правоту своего спутника. Моя гордость не поможет нашему делу. И моему делу тоже.

– Мне нужно гораздо меньше сна, чем людям, – после долгого молчания его голос был чуть хриплым, но усталости я в нём не слышала. – Могу не спать вовсе довольно долго, достаточно лечь и дать отдохнуть телу.

– А как же разум? – не поверила я. По мне, беспамятство, которое дарил сон, одна из лучших вещей в жизни.

Айолин неопределённо повёл плечом, но, осознав, что я не отстану, нехотя заметил:

– Честно говоря, сон мне не слишком нравится.

– Сон? – не поверила я своим ушам и повернулась на лежаке. – Да это одна из лучших вещей в жизни!

– Да ну? – он перекатился на бок и повторил мою позу. Теперь мы сверлили друг друга недоверчивыми взглядами сквозь пламя костра. – И что же ты испытываешь, когда спишь?

Замолчала, не зная, как объяснить это чувство.

– Это приятно. Особенно, когда начинаешь медленно засыпать в кровати, завернувшись в одеяло.

Он многозначительно посмотрел на прослойку из веток кустарника под моим спальным мешком. О каком уж тут удобстве речь.

– Иногда, конечно, и мне снятся кошмары. Очень реалистичные.

– Расскажи, – в его глазах, сияющих светом здешних звёзд, проскользнуло непонятное напряжение, будто мой ответ был отчего-то ему важен.

Я закуталась в плотное походное одеяло и негромко я заговорила:

– Знаешь, бывают у меня, конечно, и всякие по-дурацки неприятные сны. Например, что опаздываю… куда-то.

Слово «поезд» я вовремя проглотила.

– Или, будто ссорюсь с родными. Но иногда… кошмары бывают очень простыми, но реалистичными. Будто я сплю в своей комнате, чуть приоткрываю глаза и вижу чей-то тёмный силуэт. Кто-то стоит рядом и смотрит на меня. Охватывает такой ужас, что хочется кричать, но я не могу ни пошевелиться, ни издать даже звука.

Звучало не слишком впечатляюще. Более того я сознавала, что никакой мистики тут нет. Сонный паралич, которому учёные давно нашли объяснение. Но со мной он приключался пугающе часто. В такие мгновения я ощущала себя беззащитным ребёнком, для которого нет ничего страшнее ночной темноты.

Айолин некоторое время молчал, а затем совершенно бестактно заметил:

– И всё-таки плакать тебя заставляют не кошмары.

Я упала на спину и впилась взглядом в ночное небо. Мне не хотелось смотреть гомункулу в глаза.

Днём меня занимали дела, но перед сном неизменно накатывала тоска по дому. От понимания, что я никогда не увижу родных. Я представляла свою поседевшую раньше времени мать, плачущую над гробом с моим телом. Молчаливого отца, который при ней не проронил бы и слезинки, но сам бы переживал горе едва ли не больше. Непутёвого брата, которого я обязана была защищать. Я никогда не смогу сказать им, что не умерла по-настоящему, и глубины их горя не изменить.

Меня утешал только призрак слабой надежды. Что, если Генерис тоже заняла моё тело? Даже если она ведёт себя отвратительно, это лучше, чем позволить родным похоронить их дочь и сестру. Пусть они лучше разочаруются.

– Я просто скучаю по дому, – негромко отозвалась я.

– Я тоже, – ответил Айолин. И я знала, подобно мне, мужчина скучает вовсе не по месту. По человеку.

Глава 19

За время путешествия я осознала, что у Криса и Айолина много общего. Иногда я улавливала в их манере поведения похожие жесты, интонации и другие общие мелочи, какие иногда связывают людей, знакомых давно. Невольно пришла в голову мысль, а не гомункул ли стал примером для подражания Леонталя? Как никак, Крису было всего двенадцать, когда Лидия привела к себе домой результат своего эксперимента.

Эльфоподобный мужчина не очень любил разговаривать о прошлом. Вернее, он спокойно рассказывал лишь о том, что не касалось Лидии и кого-либо из его друзей, но таких тем было не очень много. Об остальном же приходилось догадываться по скупым фразам, сопоставляя их с известными уже фактами.

Лидия обнаружила Криса в притоне тёмных магов вскоре после появления в Орме. Ему тогда было около десяти лет. Мальчика взял под опеку дом Телль, глава которого удочерил мою соотечественницу. Что интересно, отчего-то лорд Телль не пожелал усыновлять ещё и Леонталя, хотя ребёнок обладал редким для этого мира тёмным даром. Возможно, просто побрезговал бывшим последователем Арда. И наверняка кусал потом локти, когда именно Крис стал тем, кто нанёс решающий удар Умбре и прославился на весь Стейнхорм.

Затем Лидия поступила в академию и через пару лет вдохнула жизнь в Айолина. Жить в одной с ней комнате в общежитии сотворённое существо не могло по правилам внутреннего устава. А в зверинец, где содержали подопытных «кроликов» для учеников и учителей, девушка сдавать его, разумеется, не собиралась.

Так гомункул отправился к Теллям, где познакомился с Крисом. Подозреваю, что оба чувствовали себя не очень-то комфортно среди чужих по большому счёту людей, и это их сдружило. И хотя Айолин был создан недавно, он внушил юному Ленонталю гораздо большее уважение, чем окружающие его воины дома Телль. Тем более уже тогда Айолин не сильно отличался от себя сегодняшнего. Разве что был вынужден познавать мир с нуля.

Эта мысль не давала покоя. Я росла в мире, все религии которого были едины во мнении, что душа человека – это то, что не может появиться из неоткуда. Её не может дать алхимик. И не может дать маг.

Только бог, если забыть о науке. А её в расчёт брать явно не стоило. Даже с религиозной точки зрения существование гомункулов казалось странным, а с научной – тем более не выдерживало никакой критики.

Жители Орма считали, что души в этот мир приводит абсолют, богиня Жизни Сельта. А после смерти люди попадают в обитель Гуода.

Вот только было одно «но».

Ард, перечисляя абсолютов этого мира, говорил лишь о Тьме, Свете, Хаосе и Порядке.

Будто никакой богини Жизни, а с ней и бога Смерти, отродясь не было.

Чутьё подсказывало мне, что разгадка тайны возникновения Айолина важна и для меня лично. Проще всего было предположить, что внутри гомункула каким-то образом оказалась душа из другого мира. Но я чувствовала, что это не так. Секрет был в чём-то другом, но пока разгадать его мне было не дано.

***

Однажды во время одного из привалов я не выдержала и задала давно мучавший меня вопрос:

– А какие они, Трэс и Киа?

Именно так звали двух других гомункулов. Ангелоподобный Трес, который пропал без вести ещё до моего появления в Орме. И человек-змей Киа, работавший сейчас хранителем библиотеки в академии магии.

– Что именно ты хочешь знать? – в прекрасных серых глазах мелькнул намёк на интерес. Мужчине было любопытно, с чего это я вдруг спросила о его друзьях. Но я знала, что нужно быть осторожнее. Если гомункул решит, что я опять пытаюсь усомниться в Лидии, поймав её на чём-то, мне и слова из него не вытянуть.

В каком-то смысле так и было… но знать Айолину об этом было не обязательно.

– Какие они по характеру? Похожи на тебя?

От моих предположений Айолин содрогнулся.

– Едва ли тебе бы было настолько приятно путешествовать в их компании, – гомункул улыбнулся. Этот невыносимый тип прекрасно сознавал, какое воздействие на женщин оказывает. Как ни странно, я не чувствовала, будто это доставляло ему особое удовольствие. Просто данность, с которой ему приходилось жить.

Иногда я ощущала, насколько осторожно он ведёт себя со мной. Похоже, Айолин опасался, что я могу заинтересоваться им как мужчиной, и ему этого не хотелось.

Это отчасти радовало, потому что гомункулу наплевать на чувства безразличных ему людей. А, значит, он дорожил нашими отношениями и хотел стать мне другом.

С другой стороны, такая предусмотрительность огорчала. Не очень приятно сознавать, что интересный мне мужчина проводит настолько непреодолимую черту между нами.

– У этих двоих тяжёлый характер, – начал тёмноволосый, но заметив моё скептичное выражение лица, погрозил мне внушительным ножом, которым в тот момент разделывал дичь. – Если это намёк на то, что мой характер не сладок, то ты просто не знакома с Трэсом. Стоит тебе поговорить с ним хотя бы пять минут, как ты поймёшь, что ангел – вовсе не он, а я.

Похоже, перепалки с неизвестным мне пернатым гомункулом составляли важную часть жизни Айолина, потому что вспоминал о приятеле он с явным удовольствием.

– Разве он не пропал?

– Сомневаюсь. В отличие от нас с Киа… он сам улетел от Лидии, – странные интонации, промелькнувшие в голосе мужчины заставили меня пристальнее вглядеться в его лицо. Неужели это была… ревность? Или просто неодобрение? – Он всегда был агрессивно настроен по отношению к ней и считал унизительным быть обязанным ей жизнью.

Странный «ангел» вышел у Лидии. Люцифер не иначе. И едва ли такой характер задумывался ею для него. Это могло значить многое, а могло и почти ничего, но я чувствовала, что нащупала нить.

– А что до его пропажи… Рано или поздно, но Трэс вернётся.

Да. Чем сильнее отрицаешь что-то, тем прочнее к этому привязан.

– А Киа? – я быстро задала новый вопрос, чувствуя, что гомункул погружается в пучину отвратительного настроения. За время, что мы провели вместе, я научилась улавливать во взгляде Айолина эту глухую тоску, смешанную с раздражением.

– Киа… – отчего-то вопреки моим ожиданиям мужчина помрачнел ещё больше. – Он несчастен, поэтому слишком опасен. Особенно для женщин.

Айолин молча посмотрел мне в глаза, будто надеясь, что я без слов додумаю остальное. Но потом всё же медленно произнёс:

– Я говорю тебе это только потому, что с тебя станется искать встречи с ним. Или, не исключено, что вы можете увидеться случайно – у ордена часто бывают дела в стенах академии. Если встретишься с Киа, старайся не подходить близко. Представь, что перед тобой заключённый, истосковавшийся по женскому телу. Заключённый, который плохо контролирует себя.

– То есть он может изнасиловать меня? – не поверила я своим ушам. – Что он тогда забыл в академии, если настолько опасен?!

Мой взрыв негодования нисколько не смутил собеседника.

– В этом нет его вины. Тяга к женскому телу одна из основ его сущности. Если бы ему было с кем спать, проблем бы не было, но он… наполовину змей.

Мужчина отвёл от меня взгляд, в котором я видела странную смесь отвращения, страдания и гнева.

– Острые уши и крылья – достаточно пикантная экзотика для многих женщин Стейнохорма. У меня никогда не было проблем с тем, чтобы найти любовницу на ночь. У Трэса, пожелай он этого, тоже. Но Киа – змей, редкая женщина согласиться лечь с таким.

Не знаю, что больше меня удивило, что Айолин хотя бы в физическом смысле интересовался женщинами, помимо своей создательницы, или вынужденное воздержание нага, из-за которого тот мог бросаться на окружающих…

– Я, Лидия, Киа и Крис скрыли информацию о том, что он не всегда уравновешен, иначе его не признали бы личностью и гражданином Стейнхорма. Как ты, наверное, уже знаешь, обычно гомункулы считаются собственностью магов. Что-то вроде питомцев. Нам даровали право считаться "людьми" отдельным указом короля… Библиотека академии была наилучшим решением для Киа. Он работает большую часть времени в закрытой секции и почти не контактирует не только со студентами, но и с сотрудниками.

Мне хотелось заорать на мужчину от осознания ужаса ситуации. Прокричать ему в лицо: «Ты всё ещё думаешь, что твоя Лидия святая?!»

Создать экзотическую штучку, чтобы потешить своё эго – запросто. А что потом? Острые уши можно прикрыть капюшоном. Но что делать с огромными крыльями? Или со змеиным хвостом?

Этим существам из легенд не было места даже в этом волшебном мире.