Текст книги "2012. Загадка майя"

Автор книги: Жорди Сьерра-и-Фабра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Жорди Сьерра-и-Фабра
2012. Загадка майя

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Паленке и Чичен-Итца
(27 ноября – 2 декабря 2012 года)

1

Не успела девушка нажать кнопку пульта, как створка гаражных ворот стала подниматься. Зная, что кроме консьержа Димаса ворота открыть никто не мог, она попыталась отыскать его глазами. Как всегда предупредительный он не замедлил материализоваться из-за колонн у подъезда. Димас принадлежал к той бесценной породе людей, которые незримо и ненавязчиво присутствуют, кажется, везде одновременно. Когда он принимал на себя заботу о неприятных будничных мелочах, жизнь становилась веселее. Не просто охранник – хранитель покоя.

– Спасибо! – громко сказала она, хотя услышать ее из машины с поднятыми стеклами было невозможно.

Консьерж ответил приветственным жестом.

Она плавно съехала по пандусу и включила ближний свет. Затем взяла резко влево и привычным движением выровняла машину на своем парковочном месте. Выйдя из машины, еще раз осмотрела повреждение на правом борту. Небольшая, но неприятная царапина. Белая ссадина на красном лаке автомобиля.

Она была ни при чем. Видимо, кто-то задел ее на университетской стоянке. Получив права, она пообещала отцу, что в течение первого года у нее не будет обращений в страховую компанию. И теперь из-за такой вот ерунды, да еще не по своей вине, было обидно выглядеть нарушительницей конвенции.

Девушка с досадой махнула рукой.

Злополучная царапина ее уже не занимала, но на душе отчего-то было тревожно.

Из гаража она поднялась на лифте наверх, в самое поднебесье, где расположена ее квартира. Дверцы кабины бесшумно раздвинулись, она прошла в холл, достала из сумки электронный ключ и приложила к сканирующему устройству на входной двери. Легкое жужжание, и дверь открылась.

Войдя, она сбросила кроссовки: ей нравилось ходить босиком. Обувь осталась валяться в холле (как хорошо жить одной!). Отец вечно пропадает в дальних странствиях, а она пока учится и мечтает поскорее начать ему помогать, хотя благодаря своим способностям вполне может составить конкуренцию многим дипломированным специалистам. Там же, в прихожей, она бросила сумку и пиджак. В Барселоне, несмотря на осеннюю пору, все еще тепло. С каждым годом осень становилась все теплее… Пожалуй, климат на планете потеплеет на два градуса гораздо раньше, чем через сорок лет, как прогнозируют.

Сняв кепку, девушка тряхнула головой, расправляя свои довольно длинные рыжеватые волосы.

В квартире стояла тревожная тишина.

Ей нравилась тишина, но порой…

Девушка зашла к себе в комнату, заглянула в ванную и наконец нашла мобильный, который забыла утром. Память позволяла ей запоминать мельчайшие детали, держать в голове тысячу дел, она умело пользовалась своими неординарными способностями, – исключительными, по выводам экспертов, проводивших с ней тест на одаренность, – но при этом легко могла где угодно оставить мобильник. Любопытное двуединство, рассеянность и экстраординарная память.

Она просмотрела список входящих звонков.

Их было три.

Все – за вторник, 27 ноября.

Один звонок был от Эстер, другой – от парня, с которым познакомилась в выходные. Он не в ее вкусе, и перезванивать она не станет. От кого третий звонок, определить по номеру она не смогла. В ее памяти такая цифровая комбинация не значилась.

Девушка устроилась в одном из глубоких кресел в гостиной, скрестив ноги по-турецки, и выбрала в меню мобильника голосовую почту. Зазвучали голоса различной хроматической окраски.

Подружки:

– Привет, Джоа! Это Эстер! Где ты шляешься? Перезвони, подруга.

Того парня:

– Алло, это Эрнесто… – Нерешительное молчание. – Ну, я просто хотел спросить тебя… – Нерешительное молчание. – Ты не против встретиться в субботу… Туда-сюда?.. – Нерешительное молчание. – Я перезвоню. Пока.

Третий голос сначала удивил ее, потом встревожил и, наконец, напугал:

– Сеньорита Джорджина Мир? Мое имя – Альваро Понсе Кесада, я атташе по вопросам культуры посольства Испании в Мексике. Мне нужно безотлагательно поговорить с вами по делу, которое касается вашего отца. Пожалуйста, свяжитесь со мной напрямую или через посольство в любое время. Я продиктую вам номера… – Она даже не шелохнулась, чтобы взять бумагу и ручку, и так запомнит, а в случае необходимости найдет номер, с которого звонили, в мобильном. – Перезвоните, пожалуйста, сеньорита, это очень срочно, слышите? – Она только теперь осознала услышанное, и у нее перехватило дыхание.

Срочно.

Понятно, что ни одно посольство в мире не станет беспокоить звонками с другого конца земли, если не случилось что-то серьезное.

Джорджина бросила взгляд на фото, стоявшее на столике рядом. Оттуда ей улыбались родители. Улыбки, неподвластные времени, запечатленные много лет назад. С той поры минула вечность.

– Папочка… – едва слышно прошептала она.

Он был в Мексике, где-то в Чиапас, Кампече, Юкатане или Кинтана-Роо, в вечной погоне за тайнами, захоронениями, следами прошлого…

Этот звонок мог быть только об одном.

Ею овладела паника.

– Опять… – Она судорожно сглотнула. – Опять… нет, папочка, пожалуйста, не надо!..

Она прикинула время: в Мехико около полудня. Набрала номер, оставленный Альваро Понсе Кесадой, и в ожидании вцепилась свободной рукой в подлокотник. Соединение было быстрым, ответили тоже сразу. Женщина на том конце, по-видимому, секретарша, была сама любезность.

– Приемная сеньора Понсе, слушаю вас.

– Мое имя – Джорджина Мир, мне звонил…

– Одну минуту, пожалуйста! – последовал ответ, едва она представилась.

Она начала машинально отсчитывать секунды.

Дошла до семи.

– Сеньорита Мир? Джорджина Мир?

– Да, это я. Что случилось?

Она ждала, что вот-вот прозвучит страшное. Думала, мир снова рухнет. Думала…

– Сеньорита Мир, не знаю, как вам сказать, – неуверенно начал сотрудник посольства.

– Что именно? – Горло сжал спазм.

– Как давно вы не разговаривали со своим отцом?

– Наверное… не знаю, дней десять или двенадцать. Он все время в переездах, и иногда в не особо комфортных условиях.

– Где он находился, когда вы разговаривали последний раз?

– Где-то в Юкатане. Но в чем дело?

Он явно медлил с ответом.

– Ваш отец находился в штате Чиапас, в Паленке, сеньорита, и, по всей видимости… как бы сказать. – Собеседник наконец собрался с духом: – Вот уже три или четыре дня, как он бесследно исчез. Нам позвонили из гостиницы, и поскольку вы его единственная родственница…

2

Минут десять или пятнадцать она находилась в полной прострации, уничтоженная известием и неспособная что-либо предпринять. Взгляд замер на телефоне, который оттягивал руку, будто весил тонну. Слова атташе по культуре проникли в каждую частичку ее существа и эхом повторялись в голове.

Она отказывалась понимать.

Пропал. Пропал. Пропал.

В улыбающихся лицах на фотографии ей мерещилась издевка.

Неужели это повторилось?!

Опять?

И именно 27 ноября, накануне маминого дня рождения…

Все хладнокровие Джорджины, вся ее рассудительность и хваленые способности испарились в мгновенье ока. Она ощущала себя маленькой девочкой – напуганной, в ожидании беды.

Собравшись с силами, она вошла в список контактов и нажала кнопку, соответствующую первому номеру.

Где-то почти за десять тысяч километров от нее зазвонил телефон отца, с той лишь разницей, что отец не брал трубку. Спустя десять долгих секунд автоматически включилась голосовая почта и прозвучал записанный на автоответчик голос:

– Оставьте свое сообщение. Спасибо.

– Папа… – Она запнулась, не зная, что сказать.

На сей раз она не позволила панике овладеть собой. Взяла стационарный телефон и набрала нужный номер.

– Университет. Слушаю вас, – приветствовал ее женский голос.

– Будьте любезны, соедините меня с профессором Дураном.

– С каким из Дуранов, Мигелем или Хуаном Марией?

– С Мигелем.

– Соединяю вас с департаментом.

Перед глазами Джорджины возник образ друга ее отца. Оба – яркие личности, но каждый на свой манер. К тому же Мигель Дуран был значительно старше и перестал заниматься полевой археологией. Ей всегда приятно было вспоминать Мигеля, его громадную гриву седых волос, доброжелательность во взгляде, увлеченность и преданность науке. Один из тех исключительных людей, что входили в академический и профессиональный круг Хулиана Мира, а также в круг личного общения – эта кучка влюбленных в археологию и историю безумцев, пребывающих в вечном поиске тайн минувшего. Того минувшего, что помогает понимать настоящее.

– Да! – ответил мужчина на другом конце провода.

– Будьте добры Мигеля Дурана.

– Он в музее. – Ответ был до сухости краток.

Поблагодарив за информацию, она нашла номер музея антропологии и, горя нетерпением, набрала его. Женский голос напевно произнес название музея.

– Будьте любезны, соедините меня с профессором Дураном.

– Сегодня его нет. Он остался дома, неважно себя чувствует.

Третья попытка. Она набрала последний из имевшихся у нее номеров. Мобильного у Мигеля Дурана, похоже, не было. Во всяком случае, в телефонной книжке отца напротив этого имени не значилось номеров мобильной связи.

– Что делать, если не удастся с ним поговорить?.. Но трубку снял сам ученый.

– Да, слушаю вас.

– Это Джоа, дочь Хулиана. – Она назвалась именем, которым ее обычно называли друзья отца.

– О, как я рад! – хотя голос звучал глуховато, с хрипотцой, в нем слышалась неподдельная радость, – Как ты, девочка?

Он явно ничего не знал.

Как ему сказать?

– Мигель, ты не знаешь, где отец?

Он не ожидал такого вопроса.

– Как это где?

– Скажи, он выполняет какую-нибудь работу для музея?

– Сейчас нет. Пару месяцев назад он сказал мне, что нащупал что-то важное и собирается заняться этим, однако чем именно, предпочел не говорить, пока не получит доказательств. Это был последний раз, когда я с ним разговаривал. – В голосе собеседника слышалась озабоченность. – А что произошло?

– Мне позвонили из нашего посольства в Мексике и сообщили, что три или четыре дня назад папа пропал.

– Что?!

На этот раз она совладала с собой. Слезы оставила на потом, когда никто не увидит и не услышит.

– В последний раз, когда я говорила с папой, об сказал, что находится на Юкатане, а, по словам культурного атташе посольства, исчез он в Паленке.

– Ну, Чиапас расположен рядом с полуостровом Юкатан, и это тоже центр культуры майя.

– Мигель, ты правда не представляешь, что могло случиться?

– Нет, малыш, клянусь тебе. Может… Ты не звонила ему на мобильный?

– Не отвечает.

– В посольстве тебе больше ничего не сказали?

– Только то, что его вещи остались в гостинице поблизости от развалин Паленке. Ты же знаешь, он во всем любит порядок. Когда в гостинице обнаружили его исчезновение, они сразу связались с посольством.

– Боже мой, Джоа, сначала твоя мать, а теперь!..

– Не может он так же исчезнуть! – со стоном произнесла она. – Я отказываюсь в это верить, Мигель! Это… черт знает что такое!

– Что ты собираешься предпринять?

– А ты как думаешь? Разумеется, ехать туда.

– Ты поедешь в Паленке?

– Я не могу сидеть сложа руки. Я уже не ребенок. Вещи отца остались там. Хоть мы и не знаем, что он исследовал, ответ надо искать в Паленке.

– Я могу быть чем-нибудь полезен?

– Спасибо. Я ведь уже совершеннолетняя, имею право подписи и могу распоряжаться средствами на счете.

Целым состоянием, причем немалым.

– Джоа, не знаю, что еще сказать. – Мигель Дуран был подавлен.

– Если вдруг что-нибудь придет в голову, звони, у тебя есть номер моего мобильного.

– Хорошо, солнце мое!

Для отца и Мигеля она всегда оставалась маленькой девочкой.

– Я тоже позвоню тебе, если что-то выясню.

– Вот увидишь, все будет хорошо, – попытался подбодрить ее Мигель. – Видимо, твой отец обнаружил что-то важное, неожиданное, и с головой ушел в находку, потеряв счет времени. Он уже не первый раз пропадает на несколько дней.

Больше чем на два дня Хулиан Мир никогда не пропадал.

– Конечно, – подыграла она собеседнику, тоже желая его подбодрить.

– Береги себя, Джоа.

И она принялась обдумывать свою предстоящую поездку в Мексику – сердце цивилизации майя.

Паленке.

Однако прежде надо было пережить ночь, мучаясь вопросами без ответов.

3

Эстер была на год старше Джоа и жила одна, снимая небольшую квартиру на паях с другой студенткой. Все подруги Джоа были немного старше ее, а ближе всех к ней была Эстер. Джоа нравились заводной характер подруги, неизменно отличное настроение, которое передавалось окружающим, и неутолимая жажда приключений. Как порыв свежего ветра. Их знакомство состоялось на скучнейшей тусовке. Собираясь незаметно удрать, Джоа вдруг заметила Эстер, буквально излучавшую потоки энергии, и пленилась ее естественной раскованностью посреди этого чинного сборища.

Девушки застыли на пороге, обнявшись.

– Джоа…

– Прости, я не могла оставаться дома.

– Не говори глупостей!

– Ты действительно не сердишься?

– Тебе не стыдно так говорить? Проходи!

Небольшая гостиная, кухонька и крохотный санузел, – все такое миниатюрное, словно в уменьшенном масштабе. Квартирка Эстер не шла ни в какое сравнение с роскошными апартаментами Джоа, и Джоа даже комплексовала из-за этого, когда подруга у нее бывала. В гостиную выходило две двери: за левой находилась комната Эстер, за правой – ее компаньонки Николь.

Эстер несколькими шагами пересекла гостиную, вошла в свою комнату и положила сумку Джоа на кровать. Хорошо, хоть кровать здесь была большая.

– Хочешь чего-нибудь горячего или прохладительного?..

– Нет, ничего не надо. – Она почти рухнула на старенький диванчик, будто у нее неожиданно иссякли силы.

Эстер устроилась рядом.

– Ну, рассказывай, – завела она разговор. – Или, хочешь, давай помолчим…

– Да нет, ничего… хотя и не знаю, о чем, собственно, рассказывать.

– Ты действительно не догадываешься, чем он занимался?

– Абсолютно.

– Как же так?

– Надо знать отца. Он, конечно, не из тех ученых, о рассеянности которых рассказывают анекдоты, но и не вполне от мира сего. Всякий раз, когда отправляется на раскопки, исследует что-то, он без остатка отдается делу, которым занимается. При этом отец никогда не удовлетворяется рабочими гипотезами, не предается, как некоторые, преждевременным восторгам. Чем бы он ни занимался в Мексике, он делал это по собственной инициативе, и это никак не связано с музеем. Он даже мне ничего не сказал. Возможно, он вплотную подошел к открытию чего-то по-настоящему важного, и из-за этого был более чем сдержан. А может, наоборот, еще не располагал ничем существенным и…

– Хочу спросить, хотя я и не уверена, стоит ли.

– Спрашивай.

– Ты не думаешь, что это может быть связано с исчезновением твоей мамы?

Джоа нахмурилась.

Одно дело воспринимать несчастье как случайное повторение драматических событий. И совсем другое – пытаться усмотреть параллели или даже установить некую взаимосвязь.

Хотя мысль о чем-то подобном мелькала у нее в голове…

– Нет, это невозможно! – еле слышно проронила Джоа.

– Когда это произошло?

– Летом девяносто девятого.

– Тринадцать лет назад, – молвила, глубоко вздохнув, Эстер.

– Да, мне было шесть.

– Ты рассказывала, что она…

– Да, пропала необъяснимым образом. Это случилось поздним вечером 15 сентября. На месте исчезновения не обнаружили никаких следов, вообще ничего примечательного. Ее машина стояла у обочины. И все. Полиция обшарила каждый сантиметр, прочесала окрестности, используя самые эффективные средства поиска… Ничего. Словно испарилась: почва была размокшая от дождя, но возле машины не нашли ни одного следа. Отец тогда чуть с ума не сошел.

– Надо быть очень сильным человеком, чтобы выдержать такое.

– Я не знаю других мужчину и женщину, которые любили бы друг друга больше, чем мои родители. Это чистая правда. Я с замиранием сердца слушала рассказы матери о том, как он появился в глухой индейской деревушке в горах Сьерра-Мадре, и она, впервые его увидев, сразу поняла, что это любовь; о том, как папа в ее присутствии смущался и робел, как подросток…

– Твоя мама была очень красивая. Это видно даже по фотографиям, хотя они никогда вполне не передают красоту человека.

Была…

Джоа опустила голову.

– Я в жизни не видела женщины, более красивой внешне и внутренне, чем мама, – сказала она, сдерживая боль, которую ей невольно причинила подруга, употребив глагол в прошедшем времени.

– Ты очень похожа на нее. Глазами, цветом волос, улыбкой…

– Спасибо.

– Но в ее облике нет ничего индейского.

– Я же рассказывала тебе, моя бабушка нашла ее высоко в горах, вдали от человеческого жилья, после ужасной бури. Бросить в таких условиях ребенка, тем более новорожденного, мог только безумец. По-видимому, ее родители погибли, когда буря началась, а мама выжила чудом. Поэтому-то мы и не знали точно, когда она родилась – 28, 29 или 30 ноября семьдесят первого года, и праздновали ее день рождения три дня подряд. Завтра как раз 28-е! – разволновалась Джоа. Но, совладав с собой, продолжила: – Бабушка нашла ее 30-го, во второй половине дня. Ребенок чувствовал себя на удивление хорошо и даже не плакал. Поскольку собственных детей у бабушки не было, а ее муж умер за несколько лет до того, находку она восприняла как благословение небес, принесла малышку в деревню и спрятала в хижине. Буря, разразившаяся в ночь с 28 на 29 ноября, вероятно, застигла роженицу – одну или с мужем – в горах. Больше мне ничего не известно, – подытожила Джоа, разведя руками. – Все остальное – загадка.

Сплошные загадки.

Ее родители познакомились, когда отцу перевалило за тридцать пять, а матери едва исполнилось восемнадцать. Ей было даже на несколько месяцев меньше, чем Джоа сейчас. Свое пребывание на землях индейцев-уичолов молодцеватый антрополог завершил в самом начале 1990 года, вместе с ним родные края покинула и юная красавица, ничем не походившая на коренных обитателей тех мест. Они сразу оформили брак, и по прошествии неполных четырех лет, в январе 1994-го, родилась она – их единственное дитя.

Завтра матери исполнился бы сорок один.

– Если твой отец в свои теперешние годы настолько привлекательный мужчина, представляю, каким он был раньше. Навроде Индианы Джонса, – мечтательно вздохнула Эстер.

– Только без плети и широкополой шляпы, – попыталась отшутиться Джоа. – Безумно влюбленный в древние культуры ученый, широко эрудированный исследователь, антрополог старой школы…

После исчезновения жены, отчаявшись ее найти, он замкнулся в себе. И если бы не работа, в которую отец погружался, забывая обо всем на свете, он мог сойти с ума. Но его никогда, ни на минуту не покидала надежда, и ради грядущей встречи он был готов принять любые объяснения ее долгого отсутствия.

Лишь бы только найти.

– Он всегда говорил, что мама вернется.

– Что?

– Она не могла уйти просто так, понимаешь? – Джоа пронзила Эстер взглядом своих лучисто-серых глаз. – Папа уверен, что ее увели против воли. Это единственно логичное и имеющее смысл объяснение.

Эстер нечего было ответить.

Послышался шум открывающейся входной двери.

– Я пришла-а-а-а! – пропела Николь.

4

С того момента как ей сообщили об исчезновении отца, Джоа все пыталась до него дозвониться. Даже в три часа ночи, в очередной раз очнувшись от муторного, полуобморочного забытья, она тихонько, чтобы не разбудить Эстер, встала с кровати, вышла в гостиную и вновь набрала его номер. Безрезультатно.

Сейчас, возвращаясь ранним утром к себе домой, чтобы собрать чемодан, взять паспорт и отправиться первым авиарейсом – прямым или стыковочным – в столицу Мексики, Джоа снова попробовала соединиться с отцом, хотя батарея телефона почти разрядилась.

Как и прежде, автоответчик предложил оставить голосовое сообщение.

Телефон выключен или находится вне зоны действия сети.

– Папа, не мучай меня, отзовись…

Такси остановилось у входа в дом, где они жили с отцом. Вчера вечером, собираясь к Эстер, Джоа была не в состоянии сесть за руль. Расплатившись с таксистом, она задумчиво направилась к подъезду, и тут неожиданно появился Димас.

– Доброе утро.

– Ой, Димас, привет!

– Рано ты сегодня, к чему бы это, а?

– Я уезжаю на несколько дней.

– К дону Хулиану?

– Да. – Джоа не стала ничего объяснять.

– Привет передавайте. И скажите, мы здесь скоро забудем, как он выглядит.

Консьерж распахнул перед Джоа дверь в подъезд, а затем, опередив ее, устремился в холл, чтобы вызвать лифт. Движения Димаса были размеренно-четкими, но не резкими – он много лет работал в элитных домах, обитатели которых отличались особой требовательностью. Некоторых своих соседей Джоа терпеть не могла. Надутые и самодовольные денежные мешки. Особая порода избранных и облагодетельствованных фортуной счастливчиков. Хотя, надо признать, она относилась к той же категории. Правда, в отличие от нее, этих людей мало что заботило, кроме собственных удобств.

– Спасибо, Димас.

Она поднялась на свой этаж и вошла в квартиру, мучимая все более мрачными мыслями. Ей не давала покоя сегодняшняя дата, 28 ноября, – начало трехдневного празднования дня рождения мамы.

Пройдя к себе в комнату, Джоа машинально собрала в дорогу самое необходимое. Несмотря на молодые годы, она была путешественницей со стажем, поэтому под необходимыми вещами понимала действительно необходимое. Ведь футболку или шерстяной свитер, нижнее белье, джинсы и предметы личной гигиены можно купить где угодно. Наконец в сумке не осталось свободного места. Еще надо не забыть паспорт.

Джоа выдвинула верхний ящик письменного стола, где хранила документы, и только теперь обратила внимание: в ящике по-прежнему царил образцовый порядок, но вещи лежали не совсем так, как это запечатлелось в ее зрительной памяти, а с едва уловимым смещением.

Да и в комнате некоторые книги поменялись местами, компакт-диски расставлены неровно, что-то изменилось в расположении содержимого других ящиков письменного стола, одежда – как нижняя, так и верхняя – лежит и висит в платяном шкафу тоже не как всегда. Тут явно кто-то покопался.

Ее передернуло.

Она бросилась на кухню и схватила самый большой из разделочных ножей. Крепко сжимая его в руке, Джоа внимательно обследовала все помещения: кроме нее в квартире не было ни души. А раз так, во-первых, надо успокоиться. Во-вторых, – удостовериться, что в ее отсутствие здесь действительно кто-то побывал. Признаки этого имелись и в кабинете отца, и в спальне, и в гостиной. Либо обыск учинил дилетант, либо это сделано намеренно, чтобы она обратила внимание.

Все ценные вещи были на месте. Деньги, несколько коллекционных древностей, которые отец хранил у себя, ювелирные украшения матери, которой претила показная роскошь.

– Ну и дела… – процедила Джоа.

Кто и с какой целью тут побывал? Почему это произошло после того, как ей сообщили об исчезновении отца?

И как неизвестный проник в квартиру?

У них был установлен хитроумный электронный замок без обычной скважины для ключа. Чтобы его отпереть, требовалось приложить небольшую карточку к миниатюрному считывающему устройству. Может быть, проникли через террасу? Но она расположена так высоко, что забраться на нее с земли, карабкаясь по внешней стене здания, едва ли возможно. Остается крыша…

Достаточно было раздвинуть шторы, чтобы увидеть: дверь на террасу была взломана снаружи.

Джоа стало нехорошо. Представление о надежности и незыблемости ее мира рассеялось за считанные часы…

Бросив в прихожей дорожную сумку, девушка спустилась в холл, расспросить консьержа. Димас находился в прилегающем к зданию дворике, где со свойственной ему деловитостью поливал декоративную растительность, не забывая время от времени бдительным оком озирать зону своей ответственности. На этот раз Джоа возникла у него за спиной так неожиданно, что он опешил.

– Димас!

– А? Да, слушаю вас! – отозвался он, перекрывая воду.

– Вам в последние дни не попадалась на глаза в нашем доме или возле него какая-нибудь странная личность?

– Нет. – Его брови поползли вверх. – Позвольте узнать, с чем связан ваш вопрос?

Джоа не хотелось пускаться в пространные объяснения.

– Одна моя подруга, которая живет на нашей улице, рассказывала, что встретила здесь подозрительного типа.

– Я ничего не видел, а в отсутствии наблюдательности вы меня, небось, не упрекнете.

Дневной консьерж не сдавал смену своему ночному коллеге: между уходом одного и приходом другого в течение часа или двух вечером на вахте никого не было. По утрам тоже был небольшой пересменок. Некоторые жители дома, из числа любителей качать права, требовали установить круглосуточное дежурство в вестибюле. Зная об этом, Джоа решила не подливать масла в огонь.

– Извините, я не хотела вас обидеть. – Она повернулась и направилась к лифту.

Поднявшись к себе, девушка поняла, что не знает, как быть дальше.

Откладывать из-за случившегося поездку глупо, поскольку можно упустить время. Тем более что из квартиры ничего не украли. Джоа вздохнула и, пытаясь восстановить присутствие духа, заставила себя сосредоточиться на последних предотъездных делах: перекрыла воду и газ, еще раз осмотрела квартиру и убедилась, что оставляет ее в порядке. Возможно, ее отсутствие будет продолжительным.

Возможно.

Паспорт, кредитные карты, мобильный телефон, миниатюрный цифровой фотоаппарат, iPod, зарядные устройства…

Когда Джоа закрыла за собой дверь в квартиру, ею овладело странное чувство.

Она отправляется навстречу неизвестности.

Что если придется возвращаться домой в одиночестве?

В лифте девушка подумала, что неплохо бы избежать встречи с Димасом, который наверняка подойдет попрощаться, увидев ее с дорожной сумкой. Джоа не хотелось говорить ему больше того, что она уже сказала. Ей повезло: консьерж был занят разговором с доньей Амалией – ее соседкой по этажу.

Джоа отчетливо слышала голос женщины, когда сбегала вниз по лестнице, делая вид, что не замечает никого вокруг.

– Вы понимаете? Теперь уж мне точно придется менять замок! Я до утра глаз не сомкнула, только и думала, что они, не дай бог, найдут мой кошелек! А если его вытащили у меня из сумки? Даже представить себе страшно! Нет, Димас, это неслыханно! Куда мы катимся?!

Так вот оно что – неизвестные перелезли на террасу от соседки!

Кошелек с ключом донья Амалия не теряла. Его украли со вполне определенной целью – чтобы попасть в квартиру, в которой жила она, Джоа…

Девушка остановила первое же такси и быстро забралась на заднее сиденье.

– В аэропорт! – бросила она водителю.