Текст книги "Золото глупцов"

Автор книги: Жанэт Куин-Харкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

20

– Что вы здесь делаете? – спросила Либби, не скрывая радости.

– Хотел узнать, живы вы или нет? У меня сейчас пальцы отвалятся. И долго вы собираетесь держать меня на пороге?

Либби засмеялась.

– Заходите, только тихо. Дети уже спят.

Гейб приложил палец к губам.

– Как мои маленькие принцессы?

– Спасибо, слава Богу, они здоровы. Привыкли к этой жизни. Они, такие же выносливые, как и их мамочка.

– Здесь так уютно, – сказал, пройдя в хижину, Гейб. – Только не говорите, что своими руками построили это жилище. Я знаю, что вы замечательная женщина, но построить этот дом одной просто невозможно.

– Мне досталось это по наследству, – сказала Либби. – Снимайте вашу одежду и садитесь у огня. Хотите кофе или чаю?

– Унаследовали? От кого? Хью ее построил? – держа руки над печкой, спросил Гейб.

– Я его не нашла, но не отчаиваюсь.

Либби поставила на огонь котелок с водой.

– Снегопады смешали все карты, – добавила она.

– Они для меня не помеха, – сказал Гейб.

– Что вы здесь делаете в такую непогоду? – Либби радостно разглядывала Гейба.

– Я был в Сакраменто, да вода поднялась до моего второго этажа. Я решил вернуться сюда, думая, что от нечего делать здесь режутся в карты. Приехал в Хенгтаун и спросил о вас. Молодой человек, работающий в лавке, сказал, что вы живете в одиночестве в миле от города, и я решил нанести визит, чтобы просто убедиться в том, что у вас все в порядке.

– Вы шли всю дорогу пешком?

– Верите или нет, но в городе нет снега, и если бы я знал, что здесь творится, то ни за что бы не пошел.

– Я рада, что вы пришли, – сказала Либби.

– Я полагал, что это будет обычная прогулка после обеда. Хороша же миля. Мне показалось, что я прошел двадцать.

– Так мило, что вы пришли, Гейб!

– Я очень милый человек, – сказал он и подошел к столу, чтобы освободить сумки, несмотря на свою плохую привычку играть в азартные игры. – Ну, как вы здесь живете, с тех пор как мы расстались?

– О, ничего, привыкли, – весело ответила Либби. – Вначале жили в палатке, и я начала заниматься стиркой.

– Вы прачка? Всем расскажу в Бостоне, – засмеялся Гейб.

– Я пекла пироги, штопала рваную одежду. И все пошло хорошо, когда мы очутились в этой хижине.

– Так чья она? Расскажите мне.

– Это была удача или судьба, как хотите. Два золотоискателя, рассорясь, застрелили друг друга. Я принесла сюда умирающего хозяина этой хижины. Потом он умер, и все осталось мне.

– А не вы ли подстрелили его из этого ружья? – спросил Гейб.

– Я научилась хорошо стрелять и даже как-то попала в кролика.

– Теперь вы сами можете за себя постоять, – Гейб сунул руку в сумку. – А я вам принес кое-что из Хенгтауна, – он заулыбался и извлек из сумки несколько свертков – сушеное мясо, яблоки и банка устриц.

У Либби загорелись глаза.

– Не знаю, что и сказать! Вы настоящий Санта-Клаус! Откроем прямо сейчас устрицы?

– Конечно, – ответил Гейб. – Вы ешьте, а я посмотрю. – Он снова покопался в сумке и сказал: – У вас найдется пара стаканов для шампанского?

– Французское шампанское? – радостно воскликнула Либби.

– Пить французское шампанское считается среди золотоискателей хорошим тоном, даже если в своей жизни они пили только пиво да виски. Шампанское – признак удачи и богатства.

Либби подошла к полке и взяла две кружки.

– Бокалов нет, представим, что они хрустальные.

– Нет проблем, – Гейб обернул платком пробку, открыл бутылку и с удовольствием начал разливать.

Либби наблюдала за ним и не могла оторваться ни на секунду. Она заметила, что Гейб пришел в дорогом пальто с большим меховым воротником. В манжетах его белоснежной сорочки блестели золотые запонки.

– Должно быть, ваши дела идут неплохо, если вы позволяете себе шампанское? – сказала она.

Гейб взглянул на нее.

– Недурно, как здесь говорят. На следующее лето я поеду в Сан-Франциско и куплю там участок земли. Сейчас этот город испытывает бум. Понаехало столько богачей, – Гейб вытащил из кармана нож, открыл банку устриц и выложил их на тарелку.

– У вас хорошие планы, – сказала Либби.

– А вы чем будете заниматься летом?

– Буду снова искать и работать. Когда накоплю достаточно денег, поеду по всем лагерям или найму кого-нибудь для поисков.

– Будете искать Хью?

– А кого же еще?

– Значит, вы не собираетесь бросать его?

Либби посмотрела на Гейба.

– Пока у меня не будет доказательств его смерти, я останусь его женой.

– Похвально, – сказал Гейб, поднося кружку ко рту.

Либби казалось, что это сон. Она сидит рядом с Гейбом, ест устрицы и пьет шампанское, а наутро она снова проснется на узкой кровати и будет есть холодную фасоль на завтрак.

– И куда вы теперь? – спросила Либби немного дрожащим голосом.

– Если доберусь до Хенгтауна и не погибну в этих снежных завалах, я направлюсь на южные прииски. Говорят, там теплее и нет снегопадов. Не вздыхайте. Леопард не станет питаться травой. Вы же не хотите из меня сделать святошу, тем более сейчас, когда я попал в места, где полным-полно желающих просадить свои деньги. Значит, есть места, где картежникам неплохо живется?

– Пуля однажды уже сбила мою шляпу, но в целом у меня сложилось мнение, что здесь можно неплохо заработать. В один день, однажды, мне удалось сделать пять сотен. Сейчас на приисках все хотят играть, здесь не церковь. Разве Библия не учит, что промедление смерти подобно, – смеясь, добавил Гейб.

– А я думала, что это сказал Бенджамин Франклин, – тоже засмеялась Либби.

– Вы в самом деле рады меня видеть? Я это вижу по вашим глазам.

– Сейчас я рада каждому знакомому, – осторожно сказала она. – Побудьте здесь в одиночестве с девочками – не знаю, что еще отколют старатели.

– Между прочим, вы знаете, как вас называют в городе? – спросил Гейб. – Леди Мак.

– Я знаю, мне это нравится.

– А почему?

– Они долго считали меня высокомерной особой, и я была ограждена от нежелаемого внимания. Леди Мак и Хью – мои защита и опора.

Гейб сделал большой глоток шампанского.

– Если вы не найдете мужа в это лето, вы вернетесь домой?

– Думаю, да. Это не место для женщины, а тем более для детей.

– Ваш отец может вас не принять.

– Может, мое отсутствие смягчит его, – сказала Либби. – Я уверена, что мать только и ждет, чтобы я вернулась.

Она уставилась на огонь.

– А вы вернетесь в Новый Орлеан, когда заработаете кучу денег?

– Не думаю, мне незачем туда возвращаться. Здесь я смогу стать уважаемым бизнесменом, если до этого меня не настигнет пуля.

– Нет! – ужаснулась Либби.

– Давайте не будем о будущем, – сказал он. – Вы совсем не едите устриц, – Гейб подцепил устрицу вилкой и сказал: – Откройте шире рот.

Жест был настолько интимен, что Либби от удовольствия зажмурила глаза.

– Вам ведь не нужно спешить домой? – спросила она. – В хорошую погоду отсюда целый час ходьбы.

– Вы ведь не собираетесь выгнать меня среди ночи?

– А что скажут люди? Они ведь знают, что вы пошли ко мне, и если вы не вернетесь до утра, пойдут разговоры.

– Пусть говорят! – ответил Гейб.

– Вы не понимаете, если они узнают, что я провожу время с вами, они тоже могут напроситься в гости.

– Пусть они будут удачливее меня, – сказал он.

– Мне не до смеха, – сказала Либби и подошла к висевшему на стене пальто Гейба. – Я здесь одна и мне некому помочь. Уходите, пожалуйста. Идите по своим следам, пока их не замело.

Гейб подошел и взял свою шляпу.

– Хорошо, как вам угодно. Возможно я найду дорогу, хотя начался снегопад. Если я попаду в завал или сверну не туда, то вы найдете утром мой замерзший труп, но не волнуйтесь – это еще одна моя жертва ради вас. Прощайте, миссис Гренвил.

Он взял у нее из рук пальто и направился к выходу.

– Нет, подождите, – хватаясь за его руку, сказала Либби.

– Вы не хотите, чтобы я уходил?!

– Да… нет, я не знаю, но не хочу, чтобы с вами что-то случилось, но я боюсь с вами оставаться.

Гейб сощурил глаза.

– После тех ночей в пути, когда я мог забраться к вам в фургон, вы все еще не доверяете мне?

– Не в этом дело, – отворачиваясь, чтобы Гейб не видел, как она покраснела, сказала Либби. – Я сама себе не доверяю.

– Значит, леди Мак тоже человек – хоть какое-то утешение. Разве негуманно оставить промерзшего человека переночевать на полу? – спросил Гейб и взял у нее свое пальто. – Я лягу в углу калачиком.

Он медленно расстелил пальто и подошел снова к печке.

– Давайте еще поговорим. Думаю, вы соскучились по хорошим собеседникам и по кое-чему еще.

– Да, – сказала Либби и осторожно села на край кровати.

– Иногда устаешь от разговоров с детьми.

Гейб рассмеялся.

– Посмотрите на себя, расслабьтесь, Либби. Давайте веселиться, пока мы вместе. Такого случая может больше и не представиться.

– Я знаю, – сказала она. – Разве я этого не понимаю, Гейб. Мне тяжело сидеть рядом с вами и думать о Хью.

– Хью здесь нет. Здесь только я, – сказал Гейб. – Я много о вас думал, Либби Гренвил. Не могу забыть тот поцелуй.

Либби посмотрела на мерцающие угли.

– Я тоже старалась выкинуть вас из головы.

– Либби, – нежно сказал Гейб и взял ее за руку, – вы так великолепны в отблесках огня. Ваши волосы блестят как золото. Что вы со мной делаете?

Либби отдернула руку.

– Не надо, Гейб, пожалуйста, – она встала и закрыла лицо руками.

– Хорошо, не волнуйтесь. Я не хотел вас расстраивать и вернусь в свой угол, если вы хотите.

Она чувствовала теплоту его руки.

– Мои желания часто не совпадают с тем, что надо делать. Я все еще замужем.

– Либби, – сказал он и погладил ее по щеке, – вы вся дрожите!

Когда он обнял ее, она дернулась. Либби почувствовала, как его руки расстегивают на платье пуговицы, и была не в силах сопротивляться. Она никогда не испытывала такого желания. Гейб осторожно положил ее на пол. Он жадно целовал ее шею.

– Я хотел тебя, когда впервые увидел, – прошептал Гейб.

Либби не чувствовала ни жесткого пола, ни ветра, сквозившего через щели. Она никогда не чувствовала ничего подобного, так он ее возбудил…

– Мама, ты здесь? – послышался голос.

Либби вскочила и одернула платье.

– Что случилось, дорогая?

– Плохой сон, – сказала Блисс. – Мне страшно. Ложись со мной. – Либби посмотрела на Гейба, виновато улыбаясь.

– Не судьба.

– Они скоро заснут, – прошептал он.

– Я не могу, не здесь, Гейб. Я не знаю, что со мной.

– А я знаю – вы почувствовали себя снова женщиной.

Она дотронулась до его руки.

– Не сердитесь, попытайтесь понять.

Гейб встал и сказал, что, наверное, ему лучше уйти. Надел пальто и, взяв шапку, вышел из хижины.

21

Буря оказалась последней в эту зиму. Через пару дней начал таять снег, и с запада подул теплый ветер. Холмы начали постепенно покрываться зеленым ковром. Начались дожди, но скоро они стали редкими, и в небе часто было ни облачка. Солнце припекало, и Либби с девочками сняли теплую одежду.

На приисках уже было тепло и сухо, а здесь, по реке, еще шел ледоход. Те, кто мыл золото на этом участке реки, по-прежнему бездельничали, выпивая и ругаясь друг с другом. Другие стали переступать закон, превратились в разбойников, грабили более богатых и удачливых золотоискателей.

Каждый день Либби слышала выстрелы, не зная, охотятся ли старатели, выясняют ли отношения или просто разбойничают.

Продукты опять стали проблемой. Мясо Гейба закончилось, а белки или случайно подстреленного перепела на троих не хватало. Либби не так уж хорошо стреляла, чтобы этим прокормиться. Девочки стали какими-то безразличными.

– Почему вы не играете? – спрашивала озабоченная Либби.

– Не хотим.

Озабоченность сменилась тревогой, когда Либби увидела, что у Иден кровоточат десны.

– У меня ножка бо-бо, – жаловалась Блисс. Приподняв ей юбчонку, она увидела, что нога вся в синяках и ссадинах. У Либби у самой на голени появилась язва, и впервые она почувствовала себя плохо. Она старалась быть спокойной и не показывать виду. «Нужно достать продуктов, но денег не было и не будет, пока золотоискатели не начнут снова работать», – думала она. Участки около реки по-прежнему пустовали, и у мужчин было достаточно времени, чтобы стирать, штопать и готовить.

«Надо найти работу», – твердила себе Либби.

Оставив детей в хижине, она пошла в Хенгтаун. Дорога была размыта, и местами приходилось идти по холодной воде. Город заметно разросся. Палатки заменили крепкие деревянные сооружения. Открылись еще два салона и новый отель. Марк Хопкинс теперь торговал в большом деревянном магазине.

– Я смотрю, что вы успешно осуществляете свой план, – глядя на забитые товаром полки, сказала Либби.

– Все будет в порядке, если только в реках спадет вода и старатели будут снова работать. Я потратил на товар все до цента, а вы представить себе не можете, сколько берут за перевозку.

– Столько, сколько вы берете за эти штаны, – приподнимая десятидолларовую бирку, сказала Либби.

– О, это необыкновенные штаны. Они прочны, и обратите внимание на клепки и швы. Они выдержат все, так мне обещал в Сан-Франциско хозяин фирмы.

Либби посмотрела на пустынную улицу.

– Вам все еще не нужен помощник? – спросила она.

– Покупателей пока нет. А как вы поживаете?

– Нормально, вот только нет свежих фруктов и овощей.

– Не только у вас, – сказал Марк. – Всю долину внизу затопило. С Рождества сюда не может добраться ни одна повозка. Сходите к Отто. Он вам предложит испортившуюся свинину. Он даже продал консервированные груши по два доллара за штуку.

– Ох, я надеялась найти хоть какую-нибудь работу, чтобы купить еды.

– Скоро подсохнут дороги, – сказал торговец, – да и в городе открылось много новых заведений. Хотя я не могу представить вас в роли барменши в салоне или казино.

– А в новом отеле?

Хопкинс пожал плечами.

– Его хозяин уехал набирать персонал в Сан-Франциско. Денег, которые он платит своим китайским служащим, хватает только на комнату и еду. Хозяина зовут Райвл. Довольно неприятный тип.

– Шелдон Райвл? – переспросила Либби. – Я ехала сюда в его обозе. Вот где он появился.

– Он уже заработал кучу денег от продажи в Травяной долине и сейчас строит отели и казино во многих городках. Похоже, что он пытается прибрать к рукам всю Калифорнию.

– Надеюсь, что нет, – сказала Либби. – Он самый отвратительный человек, которого я встречала в своей жизни. Хорошо, что я не пошла просить работу в отеле.

– На вашем месте я бы не боялся столкнуться с ним. Его заведениями управляют менеджеры, а он только проверяет их время от времени. Райвл построил себе огромный особняк под Сакраменто, подальше от этих приисков.

– И подальше от меня. Я им сыта по горло за время путешествия, – добавила Либби.

Она вышла от Хопкинса и пошла вниз по улице. Хоть в городе многое изменилось, нищету и убогость Хенгтауна не удалось прикрыть новыми салонами и отелями.

Обрывки одежды, сломанные инструменты, банки из-под сардин и ямы, в которых неустанно копались люди, надеясь найти золото, – все оставалось прежним. Не было воды, чтобы промывать песок, и поэтому часть ям пустовала. Но золотоискатели: не сдавались. День и ночь они сооружали деревянные желобы, чтобы подводить воду, куда было нужно. «Да, должно быть, строительство обойдется в кучу денег», – глядя на желобы, размышляла Либби. Добывать золото стало так выгодно, что стали возникать предприятия, приносящие огромные прибыли. Пройдя немного, Либби почувствовала пьянящий запах от ладана, исходящий из китайского квартала. Либби с интересом разглядывала людей с востока, которые, казалось, не замечали ее присутствия. Некоторые расчищали ямы, брошенные другими старателями. Стоя на коленях, они копали, просеивали, снова копали, отбрасывая в сторону землю.

Либби услышала, как один парень радостно закричал и показал довольно большой самородок. Сразу к нему подбежали другие китайцы и начали копать около его ямы. На крыльце отеля появились несколько человек, которые подошли к китайцам.

– Эй, китаезы, что нашли?

Парень, нашедший золото, подозрительно посмотрел на них.

– Покажи, что там у тебя? – вытаскивая пистолет, спросил один из них.

Парень неохотно разжал кулак, показывая самородок.

– Хорошо, узкоглазый. А я думал, что вы можете только просить чаевые. Этот участок слишком хорош для грязных иностранцев. Так, ребята?

Другие, улыбаясь, навели оружие на попятившихся китайцев.

– Это не твой участок. Они все были брошены, – сжимая в руке самородок, выкрикнул парень.

– Не брошены, а оставлены на время.

– Он мой, я его нашел! – смело настаивал китаец. – Закон Соединенных Штатов защищает право собственности на землю.

Смех прокатился среди вооруженных парней.

– Закон Соединенных Штатов для американцев, а не для грязных китайцев.

– Извините, но китайцы не грязные. Они моются чаще, чем белые.

– Ты, вонючка. Убить китайца – то же самое, что убить оленя. Если ты не отдашь этот самородок, я выдерну для начала тебе ноги.

Китаец разжал пальцы и отдал самородок.

– А теперь вали отсюда. Если еще раз увижу тебя здесь, получишь пулю.

– Это Америка? – спросил китаец и получил удар по голове рукояткой пистолета.

– От него одни неприятности. Лучше сделать так, чтобы он их нам больше не доставлял.

Либби стала свидетельницей этой ужасной сцены, и она не могла оставаться безучастной.

– Оставь его! – закричала она.

Китаец, пытаясь спастись от ударов, закрыл лицо руками.

Либби, забыв об опасности, схватила парня, расправляющегося со своей жертвой.

– Прекрати! Это отвратительно! Ты позоришь Штаты! – закричала она.

Мужчины остановились и посмотрели на нее.

– Это сама леди Мак. Жаль, что вы стали свидетелем этой сцены, мэм. Но эти маленькие лисы берут то, на что не имеют право.

– Отпустите его! Вы и так получили целый самородок.

Она подошла к китайцу и протянула ему руку.

– Поднимайся и уходи скорее.

Парень, качаясь, поднялся и под хохот и удары поплелся по дороге.

– По крайней мере, хоть на пару бутылок наскребли, – послышался голос одного из нападавших.

Всю дорогу Либби не могла избавиться от ощущения, что ее преследуют. За спиной был слышен хруст веток, звук падающих со склона камней. Но когда она оборачивалась, ничего и никого не было.

Либби боялась, что кто-то из парней решил отомстить ей, и когда она добралась до хижины, то первым делом зарядила и положила рядом ружье. Иден и Блисс, съев фасоль с черствым хлебом, пошли спать. Их послушание больше всего беспокоило Либби. Казалось, что жизнь покидает их. Вымыв тарелки, она выплеснула грязную воду на улицу и, услышав шум, бросилась в хижину за ружьем. Между деревьев метнулась тень.

– Я знаю, что ты там. Выходи, а то буду стрелять, – крикнула она.

– Не стреляйте, – умоляюще попросил кто-то, и Либби увидела китайца, которого она только что спасла.

– Это вы? Что вам надо? – удивилась она.

Китаец благоговейно поклонился.

– Вы спасли мне жизнь. Ах Фонг благодарит мисс. Я останусь здесь у вас.

– Где здесь? У меня очень тесная хижина, – изумилась Либби. – Где ты будешь жить?

– Не волнуйтесь, – сказал Ах Фонг. – Я построю себе жилище и полностью буду принадлежать вам.

– Что ты хочешь этим сказать? – озабоченно спросила она.

– Вы спасли меня, и теперь моя жизнь принадлежит вам, – настаивал китаец. – Я – хороший слуга.

– Но мне не нужен слуга, мне нечем платить.

– Ах Фонгу не нужно платить. Ах Фонгу нужна только пища.

– Но у меня нет для тебя пищи, Ах Фонг. Я сама с детьми ем только фасоль, от которой мы часто прибаливаем.

– Да?

Ах Фонг положил на землю узелок и сказал, что он сделает все что нужно.

Либби вошла в хижину, оставив китайца на улице. «Уже темнеет и ему пора в город», – подумала она. Либби дала ему тарелку с рисом и фасолью. Она увидела, что китаец уже наполовину сделал небольшое укрытие от дождя. Он взял с уважением тарелку и поклонился.

На следующее утро китайца нигде не было видно.

В полдень Ах Фонг снова появился и вошел без стука в хижину. Он расстегнул рубашку и вывалил из-за пазухи на стол кучу разных растений.

– Ешьте, – сказал он, показывая на маленькие круглые листья.

– Что это? – спросила она.

– Хорошая еда, – сказал он и начал демонстративно жевать листья. Будете снова здоровы.

Потом показал на еловые ветки и сказал, что из них можно заварить для детей чай. Он отвел в сторону Либби, налил воды в котел, стал крошить туда еловые иголки. Детям чай не понравился на вкус, но на следующий день они выглядели лучше, и десны Иден прекратили кровоточить.

Потом Ах Фонг опять куда-то ушел, но вскоре появился с новыми листьями и корнями и провел остаток дня, расставляя вокруг хижины ловушки. К концу недели в ловушки попались кролик и белка, и Либби с ее новым соседом с удовольствием пожарили их.

Ах Фонг не сел обедать вместе с Либби, а взял тарелку с мясом и пошел есть в свою лачугу. Либби чувствовала себя неудобно, что ее сосед жил в таких условиях, хотя ей и нравилось, что китаец держится от нее на расстоянии. Он был слуга и жил как слуга. Она смотрела, как он ест палочками рис. «Настоящий джин из бутылки», – думала Либби, и это сравнение напоминало сказку об Аладдине и волшебной лампе, которую ей часто читала гувернантка перед сном.