Текст книги "Золото глупцов"

Автор книги: Жанэт Куин-Харкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

22

Вскоре Либби убедилась, что Ах Фонг, когда он считал нужным, не боялся высказывать свое собственное мнение и теперь прямо говорил Либби, когда она была не права.

– Почему вы испортили кролика, перетушив его?

– Чтобы получился бульон.

– Бульон – да, но мясо стало как кожа.

Потом он отрезал от кролика кусок, посыпал его чесноком и положил салат. Вкус был потрясающий.

– В следующий раз, когда пойдете в город, зайдите к китайцам и возьмите у них специй, которые я вам запишу, и пища будет вкусной.

Ах Фонг стал заниматься готовкой. Девочки вскоре поправились, и у них появился на щеках румянец. Вначале они его боялись, но потом привыкли.

– Давай поиграем в лошадки, Ах Фонг, – попросила Блисс и залезла ему на спину. Ах Фонг быстро поскакал.

– Хватит, Блисс. Ах Фонг устал, – сказала Либби.

– Нет, Ах Фонг любит катать маленькую мисс.

Он стал следить и за огородом. Он ужаснулся, когда увидел грядку, на которой Либби что-то посадила.

– Что здесь вырастет? Нужен навоз для удобрения.

Они вместе с Либби ходили и собирали лошадиные лепешки. И вскоре на зеленых ростках появились белые цветки.

С приходом Ах Фонга все стало гораздо лучше.

Однажды Либби пошла стирать к ручью, протекавшему рядом с хижиной. Найдя тихую заводь, Либби начала полоскать белье в холодной воде. Место было поистине идиллическим. Ветви ивы почти касались воды, на одной из них сидел зимородок. Казалось, он наблюдал за Либби. Солнце стало припекать, и Либби захотелось искупаться. Она сняла платье и вошла в воду. Либби смеялась и прыгала в воде, брызгаясь во все стороны.

Ноги и руки начинало сводить от холода, и она вышла на берег. Либби улеглась на берегу и увидела четырех парней из города, которые разглядывали ее. Там они вели себя вежливо, но теперь в их лицах было что-то звериное.

– Посмотрите, парни, – сказал один из них, оценивающе глядя на тело Либби. Это был здоровенный детина с пистолетом на серебряном мексиканском поясе.

– Что мы сегодня поймали?

– Похожа на русалку, – добавил другой.

Либби оставалась спокойной.

– Вам не скучно здесь одной? – спросил один из парней.

– Ей нужна небольшая мужская компания, – произнес другой.

Пьяные парни глупо улыбались.

Либби прижала к груди стопку белья и попыталась уйти.

– Спасибо, скоро вернется мой муж, – сказала она, делая ударение на слове муж.

– Какой муж? – спросил парень с серебряным ремнем.

– Вы здесь одна, а мы давно живем без женщин.

– В городе есть официантки, – холодно сказала Либби. – Они с удовольствием вас развлекут.

– Да, но они стоят денег, – возразил самый молодой из парней.

– А деньги у нас появятся лишь тогда, когда сойдет вода.

Один из парней схватил Либби за юбку, когда она хотела уйти.

– Зачем платить за то, что можно взять так, – он дыхнул на нее винным перегаром.

Парень попытался схватить Либби, но споткнулся и упал.

Либби в страхе побежала к хижине.

Хижина оказалась запертой, и Ах Фонга с детьми не было.

«Наверное, пошли собирать травы», – подумала Либби, когда дрожащими руками открыла полог. Оказавшись внутри, Либби схватила ружье и зарядила его – это придало ей уверенности.

Она услышала шаги приближающихся мужчин.

– Не стесняйся, маленькая леди, тебе понравится.

– Не подходи! – закричала она, стоя за пологом. – Предупреждаю, у меня ружье и я пристрелю любого, кто войдет!

– О, у нее ружье?! Ну разве она не мила? – шутливо сказал кто-то из парней.

– Мы так боимся!..

– Мне нравятся горячие женщины, люблю, когда они сопротивляются.

Чья-то рука открыла полог, и мужчина в черном вошел в хижину.

– Ну же, лапочка, ты же не пристрелишь старого Барта?!

– Уходи, или я стреляю! – закричала Либби.

– Она не убьет и… – он хотел сказать муху, но выстрел прервал его.

Ожидание на его лице превратилось в удивление. Схватившись за живот, он свалился на пол. Другие остановились, ошеломленные. Либби, широко расставив ноги, целилась в них.

– У меня хватит патронов на всех вас. Забирайте своего дружка и уматывайте отсюда!

Очумелые парни вытащили бездыханное тело своего товарища и поплелись в сторону Хенгтауна.

«Я, наверное, убила его», – подумала она.

У Либби не было ни страха, ни чувства вины. Отложив в сторону ружье, она начала вытирать с пола кровь. Закончив уборку и попив чаю, она услышала голоса детей, вбежавших в хижину.

– Посмотри, что мы нашли! – закричала Блисс. – Ах Фонг говорит, что эти листья очень вкусные.

– Мам, я нарвала цветов, – добавила Иден, протягивая матери большой букет. Либби взяла его и улыбнулась.

– Что случилось, мисс? – почувствовав что-то, спросил Ах Фонг.

– А что могло случиться? Все прекрасно, – сказала она так громко, что китаец ушел, не говоря ни слова.

Около трех часов послышался цокот копыт.

Либби прислушалась. С четырьмя она справилась, но сколько их будет теперь.

– Залезайте под кровать, – скомандовала Либби детям, – и не вылезайте, пока я вам не разрешу.

Ах Фонг посмотрел на нее с удивлением.

– Держись в стороне, – сказала она ему.

Всадники выехали на поляну.

– Мы знаем, что вы там! – закричал кто-то. – Подними руки и выходи.

– Уходите отсюда! – крикнула Либби. – Я не знаю, кто вы, но вы меня не обманете. Мое ружье заряжено.

– Не глупи, ты окружена, выходи, пока не поздно.

– Что вы хотите?

– Это она? – спросил старший.

– Она.

– Поехали с нами. Ты арестована за убийство Барта Джексона.

– Но он напал на меня! – Это была самооборона, – гневно сказала Либби.

– Это вы скажете в суде, а теперь следуйте за нами.

Либби посмотрела на Ах Фонга.

– Позаботься о девочках.

– Не волнуйтесь, миссис. Закон на вашей стороне, – сказал китаец.

Ее посадили на коня, и они поскакали в город.

Либби везли как мешок картошки. От постоянной тряски все тело покрылось синяками. Наконец они въехали на центральную улицу Хенгтауна.

– Вот она! Мы ее схватили!

Всадники стреляли в воздух, и на улице начала собираться толпа. Кто-то вытащил стол со стульями. Либби сняли с коня и подтолкнули к столу. «Такой суд я уже видела, когда сюда приехала», – подумала она. Либби вспомнила мексиканку, на лице которой был страх и ужас, когда та поняла, что хотят с ней сделать. Либби посмотрела на столпившихся мужчин. Похоже, что они собрались на какое-то спортивное соревнование. И она поняла, что они жаждут увидеть еще одну казнь.

Пятеро судей заняли свои места. В центре сидел доктор, который в прошлый раз пытался вершить правосудие. Либби посмотрела на толпу, надеясь увидеть, хоть одно знакомое лицо.

– Назовите свое имя.

– Элизабет Гренвил.

– Элизабет Гренвил, вы обвиняетесь в убийстве Барта Джексона. Имеются свидетели, видевшие, как вы его убили. Слим здесь?

Один из людей сделал шаг вперед.

– Я вместе с Билли Бобом и Голландцем был там, – сказал он. – Она хладнокровно выстрелила в Барта.

– Это неправда, – начала Либби.

– Заткнись, пусть он говорит. Придет и твой черед.

– Как это случилось?

Мужчина посмотрел на Либби.

– Мы шли вдоль ручья. Барт предложил нанести ей визит, ведь она была одна, и мы решили узнать, как идут у нее дела. Мы крикнули ей, и она тоже что-то крикнула. Не знаю что, я не расслышал. Барт открыл дверь, вошел к ней и получил пулю, не успев сказать ни слова. Мы подбежали, а он уже лежит на полу мертвый, а она стоит с ружьем в руках. Она крикнула нам: «Забирайте его отсюда, или я прикончу и вас. Клянусь Богом».

Либби подбежала к столу.

– Не слушайте его, все было не так. Они хотели меня изнасиловать у реки и были пьяны в стельку. Я убежала в хижину и схватила ружье. Я говорила мужчине в черном, чтобы он не входил, а он только рассмеялся и сказал, что я не обижу и мухи. Он хотел выхватить у меня ружье, и я выстрелила. Я не хотела его убивать – это была самозащита.

Голос Либби задрожал.

– Это правда? Слим? Билли Боб? – спросил доктор.

Трое парней посмотрели друг на друга.

– Мы просто развлекались и не хотели причинять ей вреда. Это было убийство. Повесьте эту сучку.

– Вздернуть ее! – завопила толпа.

– Если это была самозащита, – кричал доктор, – женщина имеет право защитить свою честь!

– Да ее и пальцем никто не тронул! – заорал Слим. – У нее была навязчивая идея, что ее хотят изнасиловать.

– Если ее отпустить, она выстрелит в любого, кто на нее посмотрит.

– Правильно. Ее нельзя отпускать, – поддержала толпа.

Либби понимала, что они хотят ее повесить. Им не терпелось увидеть еще одну казнь. Неважно, виновна она или нет. «Дети останутся с Ах Фонгом», – подумала Либби. Узнает ли Хью о том, что она сделала ради него.

– Тащите ее к дереву! – послышались крики.

Они потонули в раздавшихся выстрелах и стуке лошадиных копыт.

Чьи-то руки схватили Либби и потащили, подняв над землей. Толпа приближалась к дубу. Кто-то уже закидывал веревку на сук.

– Подождите! Выслушайте меня! – кричала Либби. Но ее голос снова потонул в реве толпы.

Веревку наконец закрепили.

– Тащите ее сюда! – крикнул парень, держащий в руке лассо.

Либби с силой толкнули в спину, и она с трудом удержалась на ногах. Вспомнив лицо мексиканки, она поправила волосы и с ненавистью посмотрела на своих палачей.

– Вы животные! Здесь нет ни одного настоящего мужчины!

– Заткнись, много болтаешь! – послышался пьяный голос.

Кто-то накинул на ее шею петлю.

– Давай! – скомандовал кто-то. Вдруг пуля просвистела у ног палача.

Гейб Фостер встал с двумя пистолетами, закрывая телом Либби.

– Никто не двинется, пока я не договорю.

– Уберите его! Мы уже наслушались!

Гейб оставался спокойным.

– Я думаю, вы знаете, как я стреляю. Помолчите и выслушайте меня, – добавил он.

В толпе воцарилась тишина.

– Кто-нибудь из вас сталкивался с этой женщиной раньше? Ну и какое у вас от нее впечатление?

– Забитая и не любящая шутить со старателями… – пробормотал кто-то.

– Другими словами, – сказал Гейб, – она была тем, что вы называете настоящей леди. Я правильно говорю?

Из толпы раздались голоса.

– Но она убила Барта.

– А вы ожидали, что настоящая леди будет вести себя по-другому, если к ней пристанет банда пьяных мужчин? Разве она не имеет права на защиту своей чести? – глаза Гейба бегали по лицам старателей. – Вы здесь все одичали. Представьте, что на ее месте ваша сестра, мать. Вы хотите, чтобы они прошли через то, что испытала эта женщина? Вы обвиняете леди Мак за то, что она спасла себя от унижения и позора. Она жила одна с двумя маленькими детьми, и никто не помогал и не защищал ее, – он снова посмотрел на толпу. Несколько человек стояли, потупив головы.

– Эта леди не преступница, и вы это знаете, – продолжал Гейб. – Умоляю вас, не совершайте этой ужасной ошибки. Если вы не предотвратите это, тогда однажды Бог все увидит, и ваша дочь, сестра или мать будут также страдать, и вы поймете, что пришел ваш Судный день. Господь сказал: «Зло не остается безнаказанным!» Вы что, хотите поспорить с ним?!

Доктор протолкнулся сквозь толпу и подошел к Гейбу.

– Вы слышали его. Он говорит дело. Кто согласен, что она не виновна, поднимите руки, – сказал он.

Лес рук поднялся над толпой.

– Кто против?

Наступила тишина. Доктор подошел к Либби и снял петлю.

– Миссис, вы свободны, – сказал он.

23

Толпа стала расходиться. Либби стояла под деревом, не зная, что делать дальше, куда идти. Доктор, успокаивая, гладил ее по плечу.

– Я так рад за вас! Эту пьяную толпу невозможно убедить.

Он обернулся и посмотрел на Гейба.

– Благодарите этого джентльмена, что он спас вам жизнь.

Либби посмотрела на Гейба, глаза которого засветились от улыбки.

– Вы настоящий ангел-хранитель! – воскликнула она. – Как вы узнаете, что нужны мне?!

Гейб вложил пистолет в кобуру.

– Вы же знаете нас, ангелов. Мы парим над землей, играя на арфе, но в трудную минуту спускаемся вниз к людям.

– Почему вы так задержались на этот раз? – спросила Либби, не зная, радоваться или плакать. – Еще пару минут, и я бы болталась на суку.

– Нужно было снять крылья и белый балахон, – сказал Гейб и обнял Либби. – На самом же деле я спал у себя: в отеле и услышал крики на улице.

– Вы остановились здесь в отеле? – спросила она. – Это же отель Шелдона Райвла, – с отвращением добавила Либби.

– Да, он попросил меня устроить здесь казино.

– Но я думала, вы презираете этого человека.

– Конечно, – сказал Гейб и повел Либби к отелю. – Но он предложил хорошие деньги, и я не вижу причин, чтобы не избавить Райвла от части его денег. У меня прекрасный номер, бесплатное питание и доля от игорного бизнеса. Я собираюсь пригласить вас туда. Вам необходим стаканчик бренди, чтобы прийти в себя.

Либби не возражала, и вскоре они очутились в роскошном вестибюле с пальмами, кожаными креслами и медными плевательницами. В углу вестибюля разместился бар.

– Бутылку лучшего коньяка в мою комнату, Карло! – крикнул Гейб бармену.

– Хорошо, мистер Фостер.

Поднявшись по лестнице, Либби очутилась в хорошо обставленном номере. Она осторожно села на софу, обитую красным плюшем, и Гейб подкатил к ней маленький столик.

– Что вы хотите поесть в своей новой жизни? Устрицы, стейк, форель?

Либби закрыла лицо руками и истерически захохотала.

– Этого не может быть! Пару минут назад у меня на шее была петля, а сейчас вы предлагаете устриц!

– Нужно, пока можно, радоваться жизни. Мне кажется, что вы это поняли. Что же заказать Карло? Устрицы, стейк, бренди?

– Гейб, мне нужно идти к детям. Они так напуганы. С ними только Ах Фонг.

– Ах Фонг?

– Это мой слуга-китаец, – сказала Либби. – Он живет рядом с моей хижиной с тех пор как я спасла ему жизнь.

– Ну тогда все в порядке, – заулыбался Гейб. – Когда придет Карло, я попрошу его послать кого-нибудь в вашу хижину и сказать, что вы немного задержитесь. Хорошо?

Либби кивнула головой. Скоро появился Карло с коньяком, и Гейб отдал нужные распоряжения.

Он поднес к губам Либби бокал с янтарным коньяком.

– Вам будет лучше, после того как вы осушите его.

Либби поперхнулась, но послушно выпила коньяк, и Гейб встал, чтобы зажечь свечу. Либби заметила, как на столе появился серебряный поднос с супницей на белой салфетке. Гейб откупорил шампанское и налил в бокалы.

– Лучшее лекарство от расшатанных нервов – это ужин с шампанским, – сказал он.

– Удивительно, но мои нервы в порядке, – сказала Либби, – несмотря на события этого дня.

– Если бы я знал, что вы сделаны из другого теста, я бы никогда к вам не подошел в Новом Орлеане, – улыбаясь, сказал Гейб. – Пусть же все беды останутся позади, – поднимая бокал, продолжил он.

Они ели молча, но когда Либби подняла голову, то увидела, что Гейб не сводит с нее глаз.

Острый стейк, чипсы с морковью и груши в бренди, коньяк – все это казалось каким-то сном.

Мерцавшие свечи делали происходящее еще более неправдоподобным.

Да, она была на волосок от смерти, и сейчас чувствовала себя как человек, который чуть не утонул, и для которого каждый глоток воздуха казался чудом.

– Думаю, что подкрепившись, вы прочтете свою обычную речь о морали и долге и сбежите от меня, – сказал Гейб.

Либби встала и подошла к окну.

Вдалеке виднелись очертания холмов на фоне серого неба: то тут, то там вспыхивали и затухали огоньки костров золотоискателей.

– Я жила со своим моральным долгом, но он не защитил меня, – решительно проговорила Либби. – Я бы умерла страшной смертью, если бы вы не рискнули ради меня, – она обернулась и посмотрела на Гейба. – Ах Фонг сказал, что его жизнь принадлежит мне, потому что я спасла его. Может, это и правильно. Тогда моя жизнь принадлежит вам.

Гейб облокотился на спинку стула.

– Если вы хотите остаться здесь из чувства благодарности, то лучше вам этого не делать. Вы мне ничем не обязаны, Либби.

Она медленно подошла к нему.

– Вы знаете мои чувства к вам, – сказала она. – Вы правы, завтра нас может и не быть, и этот вечер, может больше не повториться. И если я уйду, то буду жалеть об этом всю свою оставшуюся жизнь.

Она начала медленно расстегивать пуговицы платья. Гейб остановил ее.

– Я сам это сделаю. – Потом в нетерпении произнес: – Почему у вас, женщин, так много пуговиц?

– На вашей рубашке их тоже немало, – смеясь, сказала Либби.

– О, я могу ее снять через голову, не расстегивая их, – сказал он и одной рукой сбросил сорочку.

Либби восхитилась его обнаженным торсом, с удовольствием рассматривая его мышцы и волосатую грудь. Она улыбнулась и сбросила платье.

– И почему вы, женщины, носите так много одежды. Может, вам холодно? – его руки жадно спускались к ее поясу.

– Я раньше никогда не разрешала мужчинам видеть меня голой, – отвернувшись, сказала Либби. – Хью всегда был такой деликатный, и мы всегда переодевались в своих спальнях.

– Наверное, это скучно, – смеясь, сказал Гейб. – Но такого тела, как у тебя, нельзя стесняться.

Он положил ей на плечи руки и повернул Либби к себе.

– Зачем скрывать то, что доставляет столько удовольствия, – Гейб дотронулся кончиком пальца до соска и начал расстегивать ремень от своих брюк.

– Извини меня за нетерпеливость, не могу больше ждать, – он приподнял ее, как пушинку, и понес на кровать.

Либби никогда не испытывала ничего подобного. У нее все горело внутри. И она изгибалась, прижималась к его груди, целуя его подбородок, шею, уши. Она вскрикнула, не понимая, приятно ей или больно. Потом забылась в огне страсти, смеясь, чувствуя, что мир разлетается вдребезги. Гейб тяжело вздохнул и упал на Либби.

Они лежали как одно целое, потом Гейб, опершись на локоть, нежно посмотрел на нее.

– Ты всегда смеешься, когда занимаешься любовью?

– Нет.

– И даже с Хью? – спросил Гейб.

– Никогда! Я раньше не знала, что от этого можно получить такое удовольствие, – сказала она.

– Мастерство приходит со временем, – сказал Гейб. – В следующий раз у тебя лучше получится. Я с удовольствием стану твоим учителем, – сказал Гейб. – То, чему я тебя научу, продлит твою жизнь, – сказал он. – Как мы могли бы вместе зажить, Либби! Я скоро разбогатею, брошу играть и построю дом в Сан-Франциско. Мы сможем путешествовать. Тебе не кажется это замечательным?!

– Очень! – ответила Либби. – Но я не смогу сказать «да», пока не найду Хью.

– Но ты любишь меня. Разве ты чувствовала что-нибудь подобное с Хью.

– Не чувствовала. У меня такое впечатление, что я спала всю жизнь, и только сегодня проснулась и поняла, что такое настоящая любовь.

Он наклонился и поцеловал ее в лоб.

– Я много раз говорил, что люблю, но это была ложь. Сегодня я могу сказать правду. Я люблю вас, Либби Гренвил, и не хочу с тобой расставаться. Утром я заберу твои вещи из хижины, и мы будем жить здесь.

Либби закрыла рот ему ладошкой.

– Не будем о будущем. Кто знает, что будет завтра.

– Но я могу увезти тебя туда, где ты будешь в безопасности? – спросил Гейб.

– А как же моя картошка? Я собиралась на ней сколотить «состояние». Здесь гнилая картофелина стоит доллар.

Гейб засмеялся.

– Нажить состояние на картошке? Мне это нравится. Кто кроме моей сумасшедшей Либби мог до этого додуматься? Мы попросим твоего преданного китайца присмотреть за ней, если она тебе так необходима.

– Быть с тобой – вот что мне необходимо, – она положила голову ему на грудь, и он обнял ее.

– Я никогда тебя больше не покину, – сказал Гейб.

24

Либби раскрыла глаза от яркого солнечного света, залившего всю комнату, не понимая, где она находится. Она повернулась и потрогала одеяло – Гейба не было.

– Гейб, – тихо позвала она, с трудом вспоминая события прошлой ночи.

Она на самом деле лежала с ним в объятиях, и он говорил, что никогда ее не бросит. Ей снова хотелось быть рядом с ним.

«Я прожила жизнь, не зная, что значит быть по-настоящему счастливой и удовлетворенной. Он самый замечательный человек», – подумала Либби.

Обойдя комнаты, она заметила, что все прибрано. Одежды Гейба не было, и Либби вспомнила, как, не сказав ни слова, сбежал Хью.

«А может, я ему уже неинтересна? Нет, – покачав головой, улыбаясь, сказала Либби. – Он не тот человек, чтобы сбежать, не попрощавшись. Гейб не скрывает того, что любит меня и хочет меня».

Либби старалась не думать о будущем и, закончив осмотр номера, снова легла на мягкие, пуховые подушки. Через мгновение появился Гейб с подносом.

– Ты уже встала, а я хотел разбудить тебя поцелуем.

– Ну тогда я снова засну, если ты хочешь, – улыбаясь, проговорила Либби и закрыла глаза.

– Ну вот, я уже сплю.

Гейб поставил поднос и осторожно на цыпочках, наклонившись, поцеловал Либби в лоб. Она открыла глаза и поцеловала его в губы.

– Я принес завтрак, милая, – сказал Гейб, ускользая от ее объятий. – Не возбуждай меня, а то яичница с ветчиной остынет. Кроме того, – продолжал он, приподнимая Либби, – в приличных домах этим не занимаются перед завтраком. Ты помнишь Бостон.

Он потянул ее с кровати.

– Гейб, я без одежды, я не могу встать.

Гейб рассмеялся, дал ей свой шелковый халат и потащил ее в гостиную.

– Надеюсь, вам это нравится, мадам?!

– После фасоли все кажется замечательным.

– Забудем о фасоли, – серьезно сказал Гейб. – После завтрака мы наймем лошадь и съездим за детьми.

Либби открыла рот, но Гейб приложил палец к ее губам.

– Никаких или, но… это – приказ. Оставь тебя без присмотра, ты тут всех перестреляешь. Оставлять тебя одну опасно для населения. Я собираюсь взять тебя под свою опеку, пока мы решим, что делать дальше. Не говори о том, что подумают люди. Пусть думают то, что им хочется. Здесь ты будешь чувствовать себя в полной безопасности.

– Надеюсь, ты не собираешься быть моим боссом?

Гейб рассмеялся.

– Если это будет касаться твоей безопасности, то да.

Либби притворилась, что занята завтраком.

«Он любит меня и хочет обо мне заботиться», – она готова была расплакаться.

Умывшись теплой водой с мылом и вытеревшись полотенцем, она наконец вспомнила, что такое цивилизация. Ей хотелось одеть какое-нибудь новое платье, а не эти самодельные тряпки. «Я правильно поступила, – подумала Либби. – Побывав в лапах смерти, я стала другим человеком, который не задумываясь принимает решения и строит планы».

Либби расчесала волосы и связала их сзади ленточкой, замечая, что она стала похожа на школьницу с веснушками и большими, задорными глазами. Так она выглядела перед тем, как выйти замуж за Хью. Гейб пошел осмотреть лошадей, сказав ей, чтобы она догоняла его. Когда Либби проходила мимо ресторана, она увидела двоих мужчин с седлами в руках. Один из них догнал ее и спросил:

– Извините, мэм, вы не та женщина, которая ищет англичанина?

– Да, – покраснев, ответила она, думая, что они видели, как она поднималась в номер Гейба.

– Вы его нашли?

Она отрицательно покачала головой.

– У меня есть для вас новость, – заулыбался небритый парень. – Я еду с юга из Соноры и, когда ночевал в одном лагере Ангела, то слышал историю о парне, сломавшем ногу. Он пролежал всю зиму. Рассказывают, что он настоящий джентльмен, но такой худой, что ветер, того и гляди, сдует его. Его прозвали джентльмен Джим. Это он?

У Либби забилось сердце, и она не смогла сказать ни слова.

– Да, похож…

– Тогда вы сможете найти его в отеле лагеря Ангела, – сказал золотоискатель.

– Спасибо вам, – пролепетала Либби.

Мужчины приподняли шляпы.

– Всегда к вашим услугам, мэм. Мы думаем, что он будет счастлив вас увидеть.

Она отошла от незнакомцев и, оказавшись на улице, побежала в конюшню. Гейб как раз выводил двух красивых жеребцов. По ее лицу он понял, что что-то произошло.

– Что такое? – поддерживая споткнувшуюся Либби, спросил он.

– Я только что говорила с людьми, которые видели Хью.

– Точно его?

– По описанию похож, – ответила она. – Они сказали, что у него сломана нога и он пролежал в кровати всю зиму. Он находится на юге в лагере Ангела.

– Лагерь Ангела? Я был там. Хорошее игорное место.

После небольшой паузы Гейб спросил:

– И что ты собираешься делать.

– Я должна ехать.

Гейб кивнул.

– Да, должна.

– Все это было сном, чтобы быть реальностью.

– Может, это не сон, – сказал Гейб.

– Может, но я поеду.

– А я только что нанял коня. Какая удача, уезжай прямо сейчас.

– Мы можем дать знать Ах Фонгу, что меня не будет пару дней?

– Я сам к ним поеду, – сказал Гейб.

Либби очертила круг на земле носком ботинка.

– Ты не хочешь поехать со мной?

– А ты хочешь?

– Да, это же так далеко.

– Либби, ты слишком многого от меня хочешь. Я не хочу привозить женщину, которую люблю, к ее мужу.

– Я знаю, что прошу многого, – плача, проговорила Либби. – Это потому, что я хочу оставаться с тобой как можно дольше.

Гейб с тоской посмотрел на нее.

– Ты знаешь, что ради тебя я готов на все, поехали, у нас впереди еще два дня пути. Я только пошлю кого-нибудь в твою хижину.

Гейб отдал ей поводья, а сам пошел в отель.

Либби смотрела ему вслед, думая, а сможет ли она без него жить?

День выдался хороший. Молодая травка покрыла холмы, и под лучами солнца они были как на картинке. Оранжевые головки мака покрыли склоны холмов, а гигантские золотые и черные бабочки неустанно порхали над ними. В кронах высоких сосен и вековых дубов раздавалось пение птиц. Либби и Гейб скакали под сияющим солнцем, и их тени то сливались, то расходились, когда кто-нибудь из них пришпоривал коня.

Гейб пристально смотрел вдаль. Она знала, что не следовало просить его ехать вместе с ней, но отпустить Гейба не было сил. Впереди показалась равнинная местность, и Либби с ужасом вспомнила, как им приходилось преодолевать горы и ущелья, когда они добирались до Калифорнии. Временами пейзаж напоминал Новую Англию с коровами и овцами, пасшимися на полях, и маленькими белыми церковками, гнездившимися в низинах.

Дорога то спускалась, то поднималась на холмы. Местами приходилось преодолевать бурлящие потоки, у которых работали раздевшиеся до пояса старатели. Время от времени попадались поселения, некоторые из них состояли из палаток, а некоторые, такие как Эльдорадо и Плимут, уже превратились в настоящие города. Одни были пусты, а в других было много бездельников, сидящих у отелей или копавших прямо на улицах.

Либби заметила нескольких женщин. Их усталые, загоревшие лица выглядывали из палаток и кричали на детей. На одной из больших палаток была табличка: «Меблированные комнаты Ма Вайта. Все удобства. Умеренные цены». Внутри каморки были забиты золотоискателями. Около маленькой печки на столе месила тесто женщина средних лет. Она устало улыбнулась Либби и вытерла рукой тесто, прилипшее к лицу.

Во второй половине Либби и Гейб доехали до Саттера, в котором было много отелей. Гейб критически взглянул на отели, которые занимали чуть ли не всю улицу.

– Какой тебе нравится? – спросил он.

– Ты не против, если мы перекусим немного, а потом поедем дальше.

Ты что, так уж хочешь сегодня добраться до места? Мы не успеем, даже если будем гнать лошадей.

Либби улыбнулась ему.

– Я просто не хочу видеть эти отели, незнакомых людей. Погода теплая, и мы можем переночевать под открытым небом подальше от всей этой суеты.

– Как хочешь, – сказал Гейб.

Поев, они снова пустились в путь и скакали, пока солнце не стало заходить, заливая долины блестящим розовым светом.

– Сакраменто, должно быть, там, – сказала Либби.

– Немного дальше, на север, – ответил Гейб.

– Такая громадная пустошь, – сказала она. – Столько земли и не вспахано.

– Здесь ничего не растет, – ответил Гейб. – Весной вода все заливает, а летом нет ни капли дождя. Все калифорнис держат скот и даже не пытаются ничего сажать.

– Калифорнис?

– Так прозвали мексиканцев, которые первыми здесь появились. У них здесь большие земли, хотя сейчас они пустуют. Все бросились за золотом.

Либби вздохнула.

– Я бы хотела иметь здесь свой дом. Тут себя чувствуешь так, как будто ты на краю земли.

– Слишком далеко от цивилизации, – сказал Гейб. – Чем я здесь буду зарабатывать на жизнь?

Поднялся ветер, и Гейб придержал рукой шляпу, чтобы не сдуло.

– Остановимся здесь, а то скоро стемнеет, – предложил Гейб.

– Давай разложим одеяла под тем дубом и будем сидеть и смотреть на заходящее солнце.

– Ваше желание для меня закон, – галантно произнес Гейб.

Он спрыгнул с коня, снял Либби и повел их к дубу. Расседлав коней, он пустил их пастись, а сам принес седла и положил их у искривленного ствола дерева.

– Удобно? – спросил он, когда они оба сидели, подложив седла под спину.

– Так удобно, как только может быть. Гейб, мне не нужно было просить тебя ехать со мной. Я – эгоистка, у меня не было права…

Гейб потянулся и взял ее за руку, не сказав ни слова.

Красный шар солнца исчезал в дымке за горизонтом. Небо меняло свой цвет, становясь то розовым, то светло-голубым. Деревья потонули в сгущающихся сумерках.

– Надеюсь, что ты не жалеешь? – спросил Гейб.

– Думаю, что да, но мне же нужно ехать как можно быстрее.

– Я имею в виду ночевку. Ведь еще ранняя весна и еще довольно холодно.

– У меня есть ты, чтобы меня согреть. Обними меня покрепче, Гейб.

Он взял Либби за плечи и прижал ее к себе. Либби положила ему на плечо голову. Помолчав немного, Либби сказала:

– Гейб, я хочу сказать тебе, что не любила и не полюблю никого так, как я люблю тебя. Что бы ни случилось, помни об этом.

– Тогда почему же мы едем к твоему мужу? – спросил он. – Мы не в Бостоне. Здесь всем наплевать, разведена ты или нет.

Либби горько вздохнула.

– Гейб, я не могу ничего решить, пока не увижу его.

– Если мы рождены для счастья, друг для друга, то зачем отказываться от этого.

– Я люблю тебя, Гейб, но долг иногда превыше счастья. Многие солдаты хотели бы уйти с фронта, но они остались, потому что это был их долг.

– Черт возьми, Либби, не ханжествуй. Он от тебя убежал, и ты ему ничего не должна. Если бы ты осталась дома, ты уже нашла бы ему вполне достойную замену. А может, он уже сошелся с какой-нибудь мексиканкой.

– Не надо, Гейб, – отстраняясь от него, сказала она. – Я действительно пока не знаю, как поступить.

– Все очень просто, – ответил Гейб. – Если мы найдем Хью, то ты должна сказать, что любишь другого человека и будешь жить с ним в Сан-Франциско.

– Я бы хотела, чтобы все было так просто. А если он возьмет детей в Бостон, а я останусь с тобой, не имея на них никаких прав?

– Я не знаю, – сказал Гейб и ударил кулаком по седлу. – Надо что-то решить, мы ведь любим друг друга!

Он поцеловал ее в губы так сильно, что Либби вскрикнула от боли. Они легли на траву.

– Я не могу отпустить тебя, – шепнул ей в ухо Гейб. – Обещай, что скажешь ему все.

– Я сделаю все, что могу, я тоже не могу жить без тебя.

Обнявшись, они уснули.

В полдень на следующий день они уже спускались по холму к лагерю Ангела. В городе действительно было несколько отелей, множество магазинчиков и деревянные тротуары.

– Я был прав, когда говорил, что здесь золото течет рекой, – сказал Гейб.

Гейб посмотрел на игральные столы с девушками-крупье.

– Совсем неплохое местечко.

Либби ничего не сказала.

Гейб соскочил с коня.

– Подожди здесь, я постараюсь что-нибудь разузнать.

Либби кивнула головой, и Гейб пошел в бар. Скоро он появился и, помахав ей рукой, закричал: