Текст книги "Догадка Ферма"

Автор книги: Жан д'Айон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

– Высадили окно?

– Нет, конечно! – сухо парировал Гастон, уязвленный тем, что Луи мог предположить, будто он этого не заметит. – И повторяю: там повсюду решетки! Я осматривал место происшествия два раза. Внешне все так, будто никто не входил, однако монсеньор Чиджи утверждает, что у него похитили портфель с важными документами. Эти бумаги находились в прихожей, рядом с его спальней. Комната была заперта на ключ.

– Тогда это неизбежно слуга…

– Чиджи утверждает, что лично закрыл комнату на ключ, после того как подготовил почту для отправки. Еще до того он уложил документы в портфель. Его камердинер спит в каморке рядом со спальней, он ничего не слышал и не видел. Несмотря на это, сегодня утром портфель исчез.

– Просто чудеса!

– Именно это я и сказал ему, и он пришел в безумную ярость. И даже пожаловался на меня Дрё д'Обрэ!

– Ты всех допросил?

– Абсолютно всех! Никто ничего не видел и не слышал. Я осмотрел прилегающие помещения: на том же этаже находятся красиво изукрашенная часовня, музыкальный салон и картинная галерея. Повсюду, на стенах или консолях, имеются вещи большой ценности, но ни одна не пропала.

– Значит, воры взяли только эти бумаги?

– Пропал также кошелек с несколькими флоринами. По словам Чиджи, он лежал на том же столике, что и портфель.

– Не понимаю, зачем нунций заявил о краже. Нет сомнений, что важными бумагами монсеньора Чиджи решил завладеть шпион. Обычно в делах такого рода не привлекают полицию Ле Телье, которая может что-нибудь разнюхать.

– Я себе тоже задавал этот вопрос. По моему мнению, заявление о краже было сделано по двум причинам. Во-первых, нунций хочет знать, как это произошло, чтобы ничего подобного не повторилось. Во-вторых, он уже объяснил нам, что речь идет о дипломатических документах, и если портфель будет найден, мы должны вернуть бумаги, не заглядывая в них. Если бы о краже не заявили, а документы нашлись бы, мсье де Бриен пришел бы в полный восторг. Теперь же он ими воспользоваться не сможет: если это обнаружится, у Франции возникнут очень серьезные осложнения со Святым престолом. Монсеньор Чиджи назначен посредником между договаривающимися сторонами в Мюнстере, и озлоблять его перед началом конференции никак нельзя!

– Может быть, все гораздо проще и кражу совершили люди Бриена?

– Не верю, ибо тогда Дрё д'Обрэ ни за что не поручил бы мне это дело! Мой характер он знает! У меня добычу вырвать трудно, и я обещал ему найти воров.

Луи улыбнулся. Ответ друга был вполне предсказуем. Помолчав, он сказал:

– Сегодня утром я виделся с Югом де Лионом, одним из секретарей Мазарини. Он объявил, что полиция кардинала установила личность того, кто организовал нападение на меня и, несомненно, руководил шпионом Клодом Абером. Речь идет о нашем старом друге Фонтрае.

– Луи д'Астараке? Так он в Париже? Я не знал! Как же им удалось это выяснить?

– Боюсь, я оказался слишком наивен. За мной, конечно же, следили сообщники Фонтрая, однако по пятам за ними шла полиция кардинала. Фонтрай поселился во дворце Лианкур.

– У Ларошфуко? Понимаю! Там он в такой же безопасности, как в иностранном посольстве. А кто организовал убийство Мансье? Тоже его рук дело?

– Несомненно.

– Твоя поездка в Тулузу не может подождать, Луи?

– Нет, конференция в Мюнстере начинается в ближайшие дни. Новый шифр нужен как можно раньше.

– Ты едешь с Гофреди?

Луи вздохнул:

– Да, но еще надо найти кучера. Я хотел одного из братьев Бувье взять с собой, а другого отправить в Мерси следить за безопасностью замка. Однако отцу будет трудно без них, поэтому поиски кучера продолжаются.

– Мне и в самом деле очень жаль, – сказал Гастон, качая головой.

Молчаливый, как всегда, Гофреди прислонился к стене рядом с единственным окном башни. Луи повернулся к нему:

– Сейчас я хочу заглянуть к одному книготорговцу, Себастьяну Крамуази, который держит лавку на улице Сен-Жак. Времени у нас совсем мало. Я пойду пешком, а ты езжай в контору, оставь там карету, возьми лошадь и отправляйся к святому Фиакру. Постарайся найти одного или двух кучеров для путешествия. Об оплате договаривайся сам.

– Вы пойдете на улицу Сен-Жак один? – с беспокойством осведомился старый солдат.

– Сейчас риска нет, не волнуйся. Не вечно же мне расхаживать по Парижу с телохранителем!

Гофреди поморщился, желая показать свое недовольство, но вступать в препирательства не стал.

– Твой визит к этому книготорговцу имеет отношение к нашим шпионам? – спросил Гастон.

– Может быть. Пока в моей голове ничего определенного. Все очень смутно. По правде говоря, я не слишком понимаю, кто такой Шарль де Бреш. Марго Бельвиль посоветовала расспросить Себастьена Крамуази, который знает всех парижских книготорговцев. Вдруг он поведает мне что-нибудь интересное об этом человеке.

Луи обещал другу вернуться самое позднее в начале будущего года. Он зайдет к нему сразу по возвращении.

Себастьен Крамуази открыл свою лавку книготорговца-печатника на улице Сен-Жак сорок лет назад. Теперь ее держали сын и внук, но кардинал Мазарини зачастую все еще поручал старику разыскать какую-нибудь редкую книгу.

Луи никогда не встречался с Крамуази, хотя был знаком с некоторыми крупными парижскими книготорговцами, такими как Пьер Роколе, чья лавка называлась «Под эгидой Города», или Гийом Луазон, который обосновался в Большой галерее королевского дворца.

Фронсак не был уверен, что найдет Крамуази на улице Сен-Жак, поскольку Марго сказала ему, что тот вот уже три года возглавляет Королевскую печатню Лувра. Вполне возможно, что этот визит обернется ничем.

Лавка была выкрашена в зеленый цвет, а ее фасад представлял собой не что иное, как двойное окно с толстыми матовыми стеклами. Луи вошел в комнату. Все стены были закрыты дубовыми полками. Пахло здесь плесенью и старой вощеной кожей.

На самом верху лестницы, прислонившись к стеллажу, стоял человек лет пятидесяти, близоруко щурясь на посетителя. В руках он держал лупу.

Слишком молод для Себастьена Крамуази, рассудил Луи, и слишком стар для его внука.

– Мне хотелось бы увидеться с мсье Себастьеном Крамуази, – сказал он, поздоровавшись кивком головы.

– Себастьен Крамуази – это я, мсье.

– Понимаю, вы наверняка сын того, с кем я хочу повидаться.

– Действительно, меня зовут, как отца, мсье. Что вам от него нужно?

Он не спускался с лестницы, и взгляд у него стал вопрошающим, недоверчивым.

– Меня зовут Луи Фронсак. Мой отец – нотариус с улицы Катр-Фис. Я тоже был нотариусом, потом получил дворянство за услуги, оказанные короне.

Книготорговец спустился с лесенки. Теперь он казался заинтригованным и заинтересованным.

– Подобное случается не часто, – заметил он.

– Разумеется. Я кавалер ордена Святого Михаила.

– Что вам нужно от моего отца?

Луи заколебался.

– Я интересуюсь одним парижским книготорговцем, ваш отец знает их всех, мне посоветовали обратиться к нему.

– Кто посоветовал?

– Управительница моего замка. Ее зовут Марго Бельвиль, она раньше тоже торговала книгами, как и ее отец.

– Бельвиль? Помню-помню. Его подвергли пыткам и убили.

– Это так.

– Вы знаете, кто его убил?

– Да.

– Кто же?

Луи отмахнулся от вопроса жестом:

– Я вам этого не скажу. Знайте только, что убийца наказан.

Книготорговец переминался с ноги на ногу, не скрывая колебаний.

– Могу ли я вам верить? – произнес он, наконец.

– Если бы у меня было больше времени, я бы получил рекомендательное письмо от монсеньора Мазарини, но в среду мне нужно уезжать.

– Вы знакомы с Его преосвященством?

– Иногда я выполняю его поручения. Книготорговец почесал голову, а затем объявил:

– Следуйте за мной.

Он открыл дверь, заставленную одним из настенных стеллажей, и они пошли по темному коридору, который привел их в другую комнату, очень светлую, выходившую в сад. Здесь было окно с видом на внутренний дворик. Маленькая чугунная печка обогревала помещение.

Очень старый человек с венчиком седых волос, в больших очках с железной оправой изучал какие-то листочки, стоя перед окном. Услышав, как они входят, он поднял глаза.

– Отец, у нас гость, который хочет поговорить с вами. Старик внимательно оглядел Луи и тихо сказал:

– Не имею чести быть с вами знакомым, мсье.

– Здравствуйте, мсье Крамуази. Меня зовут Луи Фронсак.

– Родственник нотариуса Пьера Фронсака?

– Это мой отец.

– Вы составляете издательские договора, – с улыбкой прошелестел старик.

– Я занимался этим, но теперь я больше не нотариус.

– Знаю. Мне о вас говорили.

– Мсье Фронсак заверил меня, что знаком с монсеньором Мазарини, отец, – вставил сын. – Только по этой причине я и побеспокоил вас.

– Ты хорошо сделал, Себастьен. Именно Его преосвященство кардинал Мазарини рассказывал мне о шевалье Фронсаке. Что вам от меня нужно, мсье?

– Я хотел бы получить сведения об одном книготорговце.

– Оставь нас, Себастьен, – попросил старик.

Сын вышел, почтительно поклонившись отцу.

– Монсеньор Мазарини – большой ценитель книг, – вновь заговорил книготорговец. – Сейчас он собирает громадную библиотеку, куда входят чудесные издания.[76]76
  Личная библиотека кардинала Мазарини как раз в это время открылась для публики. Таким образом, это самая старая из общественных библиотек во Франции.


[Закрыть] Когда у меня есть такая возможность, я предлагаю Ноде,[77]77
  Габриэль Ноде, личный врач Людовика XIII и библиотекарь сначала де Мема, затем Мазарини.


[Закрыть] его библиотекарю, самые редкие тома. Хотите посмотреть, что я нашел?

Луи подошел к столу, на котором лежали два издания ин-кварто в изумительных переплетах и один томик ин-октаво.

Луи стал рассматривать ин-октаво. Это была эпическая поэма Мадлен де Скюдери «Великодушный вассал», издание Огюстена Курбе. Первый ин-кварто содержал новую пьесу Пьера Корнеля «Цинна», изданную Туссеном Кине. Второй – книгу, опубликованную самим Себастьеном Крамуази: «Генеалогическая история домов Гюин, Ардр и Куси, сочинение Андре дю Шен Туранжо».

– Прекрасные книги, – одобрительно промолвил Луи. – У меня тоже есть небольшая библиотека.

– Я знаю! Еще одно откровение Его преосвященства. Что вы хотите узнать? – мягко спросил старик.

– Вы знакомы с книготорговцем по имени Шарль де Бреш? Он держит лавку «Под эгидой Рима» на площади Мобер.

– Я был знаком более с его отцом, – после секундного замешательства ответил Крамуази. – Добрый и приветливый человек, главное же, превосходный книготорговец, который ужасно страдал из-за похождений своего сына. Шарль покинул Францию три года назад, он часто ходил в игорные дома и проиграл много денег. Отец не смог заплатить его долги. Молодой человек поступил на службу к одному негодяю, который выдавал себя за дворянина, чтобы легче было обманывать вдов. Они уехали искать счастья в Италию. Там у хозяина Шарля, как мне рассказывали, возникли крупные неприятности. Что с ним стало? Вероятно, подох, как собака, под забором. В любом случае Шарль остался один и без гроша. В свою очередь, он прикинулся родовитым человеком и стал называть себя шевалье Шарль де Бреш. У него было еще одно имя, которое я позабыл. Чтобы выжить, он брался за все, ввязывался в самые сомнительные авантюры и, наконец, влез в доверие к Барберини, при котором стал чем-то вроде оруженосца и подручным в их темных делишках. Выглядел он привлекательно, говорил еще лучше и при этом был абсолютно бессовестным человеком. В ловкости ему не откажешь, и он хорошо образован. Его использовали в мутных аферах, которые церковь не желала выставлять напоказ, и он всегда получал хорошее вознаграждение. Отец его умер от горя в прошлом году, и тогда Шарль, получив от Барберини за свои гнусные услуги несколько приличных изданий и весьма посредственных полотен, вернулся во Францию. Он продал все ценное после выставки во дворце Флери и недавно вновь открыл отцовскую лавку. Говорят, он одумался и сожалеет о былом, – заключил старик тоном человека, который в это совершенно не верит.

– Книготорговое дело он знает хорошо, – небрежно заметил Луи. – Кстати, он упомянул, что порой заходит к вам, чтобы купить книги.

– Конечно, я не сомневаюсь, что он хороший книготорговец! Я несколько раз беседовал с ним, ремесло свое он знает. Но знание без совести разрушает душу! В любом случае он по-прежнему тесно связан со Святым престолом, точнее, с семейством Барберини. Ходят слухи, что у него есть какие-то отношения с нунцием, а также с папским вице-легатом в Авиньоне Федериго Сфорца. Разумеется, это могут быть всего лишь клеветнические измышления или наветы завистников!

– Ваши осведомители заслуживают доверия?

– Я ведь тоже поддерживаю тесные связи с церковью, – с усмешкой ответил старик.

– Вам не следовало упрекать мсье де Бреша в близости к Святому престолу.

– Не сама близость меня смущает, мсье, а то, как он ее использует или использовал. Узнай мсье де Бреш, что я готовлю издание, неприятное Риму, он тут же, не задумываясь ни на минуту, с огромным удовольствием продал бы меня за несколько денье Святому престолу.

Луи промолчал. Эти сведения подтверждали его опасения и бросали новый свет на недавние события. Если Бреш был шпионом на службе нунция, Шантлу, возможно, отправился к нему, чтобы передать фальшивую депешу. Это объяснило бы и то, что шифровальщик попытался сбить с толку следившего за ним Гофреди.

Равным образом шпионская деятельность книготорговца проясняла и визит Фабио Чиджи, который якобы пришел купить книгу о Вестфалии.

Но какая связь могла быть между книжной лавкой «Под эгидой Рима» и маркизом де Фонтраем?

Фронсак решил до отъезда еще раз посетить Бреша – постараться разговорить его и узнать больше.

– Полагаю, бесполезно спрашивать, почему вас интересует Шарль де Бреш? Кстати, никакого права на дворянскую частицу у него нет, – уточнил Крамуази со скрипучим смешком.

– Благодарю вас за все, что вы мне сообщили, мсье. Вы оказали мне бесценную услугу. Монсеньор обязательно узнает об этом.

Старик с улыбкой кивнул. Луи поклонился ему и направился в лавку.

Вечером Гофреди, придя в контору, проклинал все на свете. После долгих поисков он нашел лишь одного человека, способного править каретой с четверкой лошадей и готового совершить долгое путешествие. Нанятого им кучера звали Геро, и тот хотел остаться в Кастре, где жила его семья. Это означало, что с ними назад он не поедет и придется подыскивать нового кучера в Тулузе.

Луи поговорил об этом с отцом. Тот согласился, чтобы Гийом Бувье отправился в Мерси, а его брат Жак поехал с ними в качестве кучера. Однако Луи понимал, что такой расклад неприятен отцу: на следующей неделе в конторе должны подписывать важный брачный контракт, и по этому случаю родители невесты привезут приданое в золотых и серебряных экю. Сумма составит примерно сто тысяч ливров, и бочонки с монетами придется хранить в конторе в течение нескольких дней.

Хотя деньги доставят вооруженные гвардейцы, которые на это время останутся в конторе, старший Фронсак предпочел бы иметь братьев Бувье при себе.

У Гофреди был всего один – завтрашний – день на то, чтобы найти второго кучера.

12
Вторник, 8 декабря 1643 года

Поскольку Луи должен был дождаться письма Юга де Лиона, в его распоряжении оказался целый день. И он решил утром отправиться верхом, вместе с Гофреди, к Шарлю де Брешу. Послеобеденное время будет посвящено визиту вежливости к маркизе де Рамбуйе.

Луи хотел подробнее расспросить книготорговца о путешествии в Рим, чтобы понять, какую роль тот играет при нунции. Кроме того, он решил поговорить с ним о Шантлу, хотя и понимал, что ничего не добьется, если тот и в самом деле папский шпион.

Казалось, Шарль де Бреш очень обрадовался клиенту, который уже купил несколько книг, хотя свирепое обличье его спутника ему явно не понравилось.

– Моей дорогой жене пришелся по нраву «Экстравагантный пастух», – начал Фронсак. – Наверняка ее соблазнит и другая книга Сореля, к примеру, «Истинный гонец».

– У меня она по-прежнему есть, – торопливо сказал Бреш, указывая на одну из полок.

– К несчастью, я уезжаю в Тулузу и не смогу забрать книгу в течение месяца. Вы придержите ее для меня?

– Конечно! – Книготорговец сделал паузу, а затем спросил: – Простите мне мою нескромность, но каким образом вы собираетесь добраться до Тулузы?

– В собственной карете, мне даже пришлось нанять второго кучера, поскольку со мной едет только один человек, а дороги, вероятно, будут скверными.

– Представьте себе, мне тоже надо побывать в Тулузе у одного моего собрата, чтобы забрать у него книги, доставленные для меня из Испании. Однако это такое тяжелое путешествие, что я решил отправиться в путь позднее.

– Хотите, я привезу их вам? – вежливо предложил Луи. – Я пробуду там всего два дня, но, полагаю, времени у меня хватит.

– Очень любезно с вашей стороны! К несчастью, я должен сначала взглянуть на книги, прежде чем заплатить за них.

Он вновь сделал паузу, затем лицо его осветилось, словно в голову ему пришла неожиданная мысль.

– А не могли бы вы взять меня с собой? Вы сказали, что вам не хватает кучера. Я смогу управлять каретой, у меня есть опыт в обращении с упряжкой лошадей.

Захваченный врасплох, Луи ответил не сразу. Следовало ли соглашаться? Если Бреш опасен, нет никакого смысла иметь его при себе. Потом Луи подумал, что все складывается удачно: за время путешествия он сумеет вытянуть из Бреша необходимые сведения, если тот не сам дьявол во плоти. И в любом случае рядом будет Гофреди…

– Видите ли, мы выезжаем завтра на рассвете, – пояснил Фронсак.

– Я успею собраться, – не отступал Бреш. – Лавку закрою, за ней присмотрит мой сосед. Такая удача! Я заберу, наконец, свои книги, ведь здесь уже есть клиенты, готовые заплатить хорошую цену.

– В резиденции нунция?

Бреш, казалось, оторопел.

– Почему вы так решили?

– По абсурдной ассоциации, – улыбнулся Луи. – Во время последнего визита я встретил у вас монсеньора Фабио Чиджи, а сейчас внезапно вспомнил, о чем говорил мне вчера один из моих друзей: в резиденцию нунция проникли воры и, кажется, украли важные документы, принадлежавшие монсеньору Чиджи. Надеюсь, мерзавцы не прихватили книгу, которую он купил у вас, в противном случае нунций пожелал бы приобрести другую.

– Не знаю… об этой краже мне ничего не рассказывали… – пролепетал книготорговец.

Бреш выглядел настолько обескураженным, что Луи уже не сомневался: он лжет. И решил надавить на него сильнее.

– Монсеньор Чиджи, кажется, один из полномочных представителей Святого престола на конференции в Мюнстере, – продолжил он доверительным тоном. – Похоже, воры были хорошо информированы. А вы знаете, что несколько недель назад шифровальщик, состоявший на службе у мсье де Бриена, нашего министра иностранных дел, был убит в собственном доме на мосту Нотр-Дам? Мой друг убежден, что между этими двумя преступлениями есть связь.

– В самом деле… Как это ужасно… Видимо, у вашего друга хорошие осведомители… – выдавил Бреш.

– Он комиссар в Шатле! И ему поручено вести дело. Хотите, я открою вам больше? У него не было ни одного неудачного расследования. Не знаю никого, кто обладал бы большим упорством! Нет сомнения, он найдет виновных, и ими займется мэтр Гийом[78]78
  См. роман «Исполнитель смертных приговоров», издательство «Маек».


[Закрыть] на Гревской площади. Вероятно, им сожмут калеными щипцами соски, руки, детородные органы. Гийом зальет их раны расплавленным свинцом, серой или смолой. Потом четыре лошади разорвут их на части.[79]79
  Луи слегка преувеличивает. Двадцать лет спустя арестовали шпиона в государственном секретариате по иностранным делам, и его попросту повесили?


[Закрыть] Но не хочу более занимать ваше время. Вы уверены, что сможете справиться с нашей упряжкой?

– Ко… конечно, – еле слышно пробормотал книготорговец.

– Прекрасно. Мы заедем за вами в шесть утра, будьте готовы к этому часу.

– Я… я знаю, нес… несколько постоялых дворов в Тулузе, – выдохнул Шарль де Бреш, всеми силами стремясь скрыть волнение.

– Спасибо, но мы остановимся во дворце маркизы де Кастельбажак. Один из моих друзей дал мне рекомендательное письмо к ней. Думаю, она без труда сможет приютить нас всех.

Луи ушел в убеждении, что Шарль де Бреш на самом деле связан с резиденцией нунция, возможно, даже является одним из агентов. Очевидно, он знал, что дворец папского посланника обворовали. И был настолько захвачен врасплох, что не сумел придумать удовлетворительного ответа. Конечно, он все отрицал, но настолько неуклюже, что ложь бросалась в глаза, а лицо у него стало землистым, когда Луи заговорил о методах мэтра Гийома. Так ведут себя лишь те, кто виновен или имеет на совести какой-то грех.

Впрочем, Фронсак по-прежнему блуждал в темноте. Неужели это Бреш ограбил резиденцию нунция? Но с какой стати, если он работает на Святой престол? И неужели книготорговец убил Мансье? И связан ли он с Фонтраем?

Луи безмолвно трусил на лошади за Гофреди, не зная толком, что ему предпринять. Пока он был уверен только в одном: Шантлу встречался с Брешем. Передал ли ему шифровальщик фальшивую депешу? А может, именно он был шпионом, а вовсе не Клод Абер? Но тогда почему тот пытался убить его? И что делали Гарнье – оба брата и сестра – на постоялом дворе «Голландия»?

Следовало ли ему повидаться с Бриеном до отъезда и посоветовать уволить Шантлу с Гарнье? Но кто же будет в таком случае шифровать депеши?

Так и не придумав, как лучше поступить, он, в конце концов, решил не делать ничего.

Днем Гофреди вновь отправился к святому Фиакру за кучером, которого нанял накануне, чтобы тот готовил карету к отъезду. Тем временем Луи вызвал портшез, чтобы нанести визит мадам де Рамбуйе.

Он никак не хотел появиться в Голубой комнате в замызганном виде и, сверх того, не имел в Париже запасной одежды, поэтому ему надо было беречь свой костюм от уличной грязи.

Дворецкий маркизы немедленно проводил его к ней. Как это часто бывало, Катрин де Вивон-Савелли возлежала на своей парадной постели, покрытой голубым атласом. В малом алькове сидела мадам Корнюэль, которая явно обрадовалась, что Луи пришел один.

Маркиза улыбнулась гостю и знаком предложила ему занять табурет рядом с Анной.

Луи поцеловал тетушку – хотя на самом деле мадам де Рамбуйе приходилась теткой только его жене, – затем поклонился мадам Корнюэль столь торжественно, что вызвал у молодой женщины сдавленный смешок.

Анна Корнюэль славилась, и еще более нагоняла страх, своей язвительной иронией, насмешками и острыми репликами. Никто не хотел иметь ее своим врагом, ибо она чувств не скрывала и те, кто имел несчастье ей не понравиться, быстро обретали смешное прозвище или уничижительный эпитет, которые потом сопровождал их повсюду. Именно она нарекла герцога де Бофора и его друзей Важными! Название было столь колким, что быстро дискредитировало заговорщиков.

С недавнего времени мадам Корнюэль вбила себе в голову, что хочет залучить Луи в свою постель. Будучи восторженной поклонницей Мазарини, Анна прониклась нешуточной страстью к молодому человеку – ведь тот рисковал жизнью на службе у министра! Она с полной серьезностью заявила Венсану Вуатюру, который передал ее слова Луи, что плод их любви станет могучей опорой короны!

Будучи очень хорошенькой, с тонкими чертами лица, вздернутым носиком, острым подбородком и миндалевидными глазами, придававшими ей дерзкое и одновременно веселое выражение, она нисколько не сомневалась, что быстро достигнет своей цели.

Анна слегка подвинула свой стул, чтобы дать место Луи и принудить его сесть поближе, а затем нежно взяла его за руку.

– Жюли нет в Париже? – спросила маркиза, встревоженная вольностью своей подруги.

– Она осталась в Мерси, тетушка, я же здесь только проездом, – ответил Луи, отнимая руку. – Завтра уезжаю в Тулузу.

– Что там делать в зимнюю пору, друг мой? – удивилась Анна, которая всегда желала знать все.

– Мне надо встретиться с одним магистратом, мадам.

– И это настолько срочно? – едко осведомилась она.

– Конечно, мадам, поскольку речь идет о службе королю.

Понимая, что больше из него ничего не вытянуть, она с досадой выпрямилась, чтобы подчеркнуть достоинства своей тощей груди.

– Анна, вы же знаете, что Луи сама скромность, – пожурила ее маркиза. – К чему его расспрашивать, если он все равно не ответит?

– Вы правы, мадам, – улыбнулась Анна Корнюэль. – Но я такая любопытная! Простите ли вы меня, мсье? – жеманно спросила она.

– Разумеется, мадам, если в искупление вы расскажете мне о том, что сейчас происходит в Париже.

Луи знал: ничто не могло доставить большего удовольствия Анне Корнюэль.

– Охотно, мсье, – улыбнулась она. – Во-первых, известно ли вам, что мсье д'Энгиен вернулся из армии со своими вертопрахами?

– Я не знал, но предвидел это, мадам.

– Увенчанные ореолом своих побед, друзья Энгиена ведут себя повсюду как дерзкие варвары, и сам герцог сгорает от желания расправиться наконец с последними из Важных.

– Все присоединились к монсеньору Мазарини, – осторожно заметил Луи. – Важных больше не осталось.

– Так говорят. Тем не менее, продолжается история с потерянным письмом, которое будто бы написала мадам де Лонгвиль…

– Мадам де Монбазон принесла извинения за свое злоязычие.

Скандал этот разразился весной. В доме мадам де Монбазон, тогдашней любовницы одного из главарей Важных, герцога де Бофора, нашли на полу два письма. Это были послания любящей женщины своему избраннику. В первом она признавалась, что одарила его всеми милостями, каких он только мог желать, во втором напоминала, что он был должным образом вознагражден.

Герцог де Гиз объявил, что видел, как письма выпали из кармана Мориса де Колиньи, а мадам де Монбазон – что узнала почерк мадам де Лонгвиль, сестры герцога Энгиенского. Таким образом, молодая женщина, совсем недавно вышедшая замуж, предстала обыкновенной потаскухой: только отпраздновала свадьбу, а уже завела себе любовника!

Это была гнусная клевета. На самом деле любовниками оказались маркиз де Мольврье и мадам де Фукроль. Мадам де Монбазон пришлось публично признать свою неправоту, что она сделала с крайней неохотой.

Теперь Важных больше не существовало. Иные были арестованы, как герцог де Бофор, другие ударились в бега, как Анри де Кампьон, третьим было предписано удалиться на свои земли – как герцогине де Шеврез.

– Вы знаете, что мадам де Монбазон теперь любовница герцога де Гиза? – осведомилась Анна Корнюэль, вновь завладев рукой Луи и с силой сжав ее.

– Мне говорили об этом, мадам. Неужели она так быстро забыла мсье де Бофора?

– Мсье де Бофор в тюрьме, а мадам де Монбазон без гроша! Гиз просто купил ее!

Луи вспомнил сентенцию своего друга Гонди по поводу мадам де Монбазон: «Никогда не встречал женщину, которая в пороке сохранила столь малое уважение к добродетели!»

– Представьте себе, друг мой, вчера мсье де Гиз столкнулся с мсье де Колиньи и весьма иронически отозвался о мадам де Лонгвиль. Колиньи ответил неосторожно, с насмешкой отозвавшись о доступности мадам де Монбазон, – продолжала Анна.

– Их семьи так давно ненавидят друг друга! – вставила мадам де Рамбуйе. – Дед Гиза, Меченый, приказал убить деда Мориса де Колиньи.

– Неужели они будут драться? – с тревогой спросил Луи, подумав о предстоящем назначении Колиньи в корпус гонцов.

– Вполне может быть, – сказала Анна. – Энгиен и его вертопрахи крайне возбуждены, они жаждут отмщения. А Гиз никоим образом не стремится успокоить их, напротив!

– Не забывайте, что он безумец, как справедливо заметил мсье де Шеврез! – вмешалась мадам де Рамбуйе. – Вам известно, какие ужасные поступки он совершил в аббатстве собственной сестры?

– Я узнал об этом несколько дней назад, из уст самого мсье Ле Телье, мадам.

– Насиловать невест Христовых! – воскликнула маркиза с гримасой отвращения.

– Однако для дуэли необходим вызов, мадам. Мсье де Колиньи не осмелится нарушить королевские эдикты. А у герцога де Гиза уже столько неприятностей с правосудием, что он тоже постарается держать себя в руках.

– Не верьте этому, Луи! – возразила маркиза. – Энгиен всегда приходит в ярость, когда затрагивают честь его сестры. Он охотно бросил бы вызов Бофору, но тот в тюрьме. Между тем Колиньи считается верным рыцарем мадам де Лонгвиль.

Его друзья каждый день намекают ему, что он не должен отступать. Вчера здесь был, на том же самом месте, мсье де Ларошфуко, и мы поговорили об этом. Он хорошо знает Энгиена, хотя ныне дружба их и не столь крепка, как раньше, и герцог объявил ему, что не может выказывать враждебных чувств к мсье де Бофору, но предоставляет Колиньи полную свободу драться, если тот пожелает. Как может Колиньи отказаться от такой дуэли? Он прослывет трусом.

– Схватка будет ужасной, – подхватила Анна. – Колиньи вернулся с военной кампании тяжко больным. Он солдат, и у него нет опыта в фехтовании, тогда как Гиз упражняется в зале ежедневно, по нескольку часов.

– Но дуэли запрещены, мадам!

– Вы думаете, Мазарини в делах чести будет так же суров, как Ришелье? – с сомнением спросила маркиза.

Когда Луи возвращался в контору, на улице Верри с его портшезом разминулась карета. Странная игра судьбы: в этом экипаже сидел маркиз де Фонтрай, находившийся в прекрасном расположении духа. Только что он провел целый час с герцогом де Гизом, который, прочтя письмо герцогини де Шеврез, обещал ему сделать то, чего он желает.

– Желания моей кузины для меня закон, – вкрадчиво произнес Гиз. – Признаюсь, не понимаю ваших целей, маркиз, но полностью вам доверяю, поскольку знаю – вы всегда трудились во благо нашего дела. Догадываюсь также, что мсье д'Энгиен хотел бы, чтобы Колиньи вызвал меня, однако внук адмирала осторожнее своего хозяина! Со своей стороны, я никогда не искал с ним ссоры. Что даст мне дуэль, кроме новых судейских хлопот? Но, поскольку Морис де Колиньи мешает вам и тревожит мою кузину, я сумею пробудить в нем желание защитить свою красавицу! Можете быть уверены – с завтрашнего дня я буду рассказывать направо и налево о том, как легко соблазнить мадам де Лонгвиль. Моя подруга, мадам де Монбазон, сделает то же самое, и, если Колиньи не трус, он бросит мне перчатку!

Вернувшись в контору, Луи обнаружил Гофреди на конюшне вместе с маленьким, сухощавым и морщинистым человечком довольно преклонных лет. Между тем Гофреди говорил, что нанятому кучеру нет еще и сорока лет. Луи огорчился: как этот тщедушный старик вынесет тяготы путешествия?

– Мсье маркиз, – сказал Гофреди. – Это Геро, бывший артиллерист, который теперь работает кучером на постоялом дворе у святого Фиакра. Он заверил меня, что в течение нескольких лет сопровождал в Тулузу многоместный экипаж и хорошо знает дорогу. Я показал ему вашу карету и ваших лошадей, чтобы он получше изучил их.

Карету свою Луи приобрел вскоре после свадьбы. Передние колеса у нее были маленькие, а задние – гораздо больше. Подобная асимметрия облегчала маневрирование и уменьшала тряску.

Крепкая рессора соединяла заднюю и переднюю часть, оси же были скреплены толстыми кожаными ремнями. Благодаря своей гибкости эта конструкция обеспечивала комфорт пассажирам, которые сидели вдобавок на мягких сиденьях, обтянутых рыжеватой кожей. Дверцы с окошками, закрытыми изнутри занавесками, неплохо защищали от холода. С крыши, обитой кожей, скатывались струи дождя. Две подножки с внешней стороны позволяли легко подниматься и спускаться.