Текст книги "Догадка Ферма"

Автор книги: Жан д'Айон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)

В словах Гонди звучали любезность и дружелюбие – так он всегда говорил с людьми ниже его по положению. Надменность и высокомерие были ему чужды, если только он не сталкивался с теми, кто стоял на общественной лестнице выше его.

– А я узнал, что вы стали коадъютором, монсеньор. Предпоследний шаг на пути к кардинальскому сану!

– Ни слова больше, Луи! Мазарини этого не желает. У нас имеются разногласия, хотя мы оба итальянцы, и я не участвовал в том жалком заговоре Важных. Кстати, мне дали понять, что ты сыграл там некую роль и отныне пользуешься расположением сицилийца…

– Действительно, я очень уважаю этого человека и искренне восхищаюсь им.

– В данном пункте мы не сходимся, Луи, – сурово произнес Гонди.

– Мы часто расходились и в коллеже, монсеньор, – улыбнулся Луи, вспомнив былые теологические споры.

– Это верно, но мы всегда оставались друзьями. Так не будем ссориться и по поводу сицилийца. Дело того не стоит. Мне показалось, ты кого-то ищешь?

– Гастона. Вы его помните?

– Конечно! Рыжий и злой! Комиссар округа Сен-Жермен-л'Оксеруа, полагаю. Значит, он сегодня вечером здесь? Я его не заметил, но ты же знаешь, у меня плохое зрение!

Луи не сумел скрыть разочарования.

– Я продолжу поиски, – вздохнул он. – Но вы, монсеньор, наверняка знаете всех прелатов… не могли бы сказать мне, кто этот человек?

Сквозь открытую дверь он показал на того, кто по-прежнему беседовал с Антуаном Россиньолем.

– Этот? Разумеется! Вчера я встречался с ним в резиденции нунция. Монсеньор Фабио Чиджи, посредник Урбана Восьмого на переговорах в Мюнстере. Весьма искусный дипломат.

Значит, вот кто это! Человек, который так беспокоил графа де Бриена, подумал Луи. Но что делает Россиньоль в обществе итальянца? Какие отношения могли связывать главу шифровального бюро с полномочным представителем папы?

По телу его прошла дрожь.

Он ни на мгновение не допускал мысли, что предателем, которого ему поручили разыскать, мог быть сам Антуан Россиньоль.

Луи собирался задать еще один вопрос Полю де Гонди, но тут он увидел, что к ним направляется Прекрасная Блудница.

– Монсеньор, прошу прощения, мне нужно поговорить с мадемуазель де Шемро, которая только что появилась. Возможно, она знает, где Гастон.

Он быстро распрощался со своим другом и устремился навстречу молодой женщине.

Франсуаза де Шемро выглядела еще более блистательной, чем обычно. Ее корсаж изумрудного атласа, обрамленный тонкими кружевами, не столько прятал, сколько открывал пышную грудь, на бархатной юбке сходного оттенка подол был слегка стянут шнурком. Это одеяние выглядело скромным – из украшений были только кружевные манжеты и жемчужное колье. Свои чуть рыжеватые волосы, заплетенные в косу, она изящно уложила на затылке. На плечах у нее был легкий плащ того же изумрудного цвета.

– Шевалье, – звонким голосом обратилась она к нему, – какое счастье так скоро увидеть вас вновь!

– Это счастье и для меня, мадемуазель. Я ищу своего друга Гастона, который вчера был со мной у вас. Мне сказали, что вы его видели?

– Мсье де Тийи? В самом деле, я как раз иду к нему. Он ждет меня на верхнем этаже. Хотите пойти со мной?

– С удовольствием, мадемуазель.

Она направилась к винтовой лестнице и стала подниматься. Луи, уже собравшись последовать за ней, вдруг заметил Луизу Муайон, которая наблюдала за ним. Неужели эта женщина выслеживает его?

Гастон прибыл во дворец Аво в портшезе незадолго до Луи. Очень быстро разыскав мадемуазель де Шемро, он был польщен тем, что она оставила брата и устремилась к нему. Во взгляде ее светилась любовь.

Гастон не был мужланом, несмотря на свой грубоватый вид. Он тоже посещал салоны – пусть с недавнего времени – и начал читать «Кассандру» Готье де ла Кальпренеда, которая считалась лучшим романом после «Астреи». Недаром сам герцог Энгиенский похвалил эту книгу.

Комиссар склонился перед молодой женщиной и прошептал:

– Мадемуазель, любовь острым плугом вспорола мое сердце.

Казалось, ей польстили эти слова, и она улыбнулась.

– Вы заставляете меня краснеть, мсье, – ответила она таким страстным и глубоким голосом, что он пришел в восторг.

– Увы, я знаю также, мадемуазель, что добродетель ваша непреклонна…

– Слишком много людей вокруг нас, чтобы мы могли излить друг другу душу, вы не находите, мсье?

– Конечно, мадемуазель. Быть может, нам лучше пройти в один из этих салонов?

Он показал на идущие анфиладой комнаты.

– Нам не избежать толпы и там, мсье. На верхнем этаже есть гостиная. Вы не хотите проводить меня туда?

Гастон понял, что Прекрасная Блудница готова уступить ему. И здравый смысл покинул его.

– С радостью, мадемуазель!

Она направилась в расположенный слева салон, пересекла его под восхищенными взорами гостей, затем прошла в следующий и стала подниматься по винтовой лестнице. Гастон с бьющимся сердцем шел за ней.

Лестница выходила в парадную спальню, где стояла громадная кровать с балдахином, несколько столиков и обтянутые тканью табуреты. Дверь, несомненно, вела в другие комнаты на верхнем этаже. Гастона здесь не было, и Луи удивился.

– Ваш друг ждет вас там, – сказала молодая женщина, приподняв один из ковров справа.

Тяжелая ткань скрывала темный коридор. Очевидно, это был проход, недавно пробитый в смежном доме. Из отверстия потянуло ледяным сквозняком. Ковер, конечно, понадобился для защиты от холода, поскольку двери не было.

– Это смежный дом? – изумился Луи. – Мне сказали, что его используют как кладовую для мебели, которую граф д'Аво приказал вынести, чтобы она не мешала приему.

– Вы знаете об этом? – улыбнулась она. – Впрочем, говорят, будто вы знаете все! Неужели это правда? – добавила она с простодушной улыбкой.

– Просто я недавно встретился с графом, и он сам мне сказал об этом, – холодно возразил Фронсак. – Но где же Гастон?

– Он здесь, шевалье. Тут есть пустая комната, я попросила его подождать меня там.

Она двинулась в зловещий коридор, заполненный паучьей паутиной и освещенный лишь двумя оконцами, пробитыми в стене. Справа Луи увидел пять или шесть дверей. В глубине смутно различался вход на узкую лестницу для слуг. Слева, должно быть, находилась другая комната: примерно в середине коридор расширялся в большой прямоугольник с деревянным полом. Наверное, раньше здесь находилась большая лестница, которую разобрали, чтобы высвободить место в нижней зале, а отверстие закрыли обыкновенными досками.

Луи чувствовал, как его охватывает непонятная тревога. Какого дьявола Гастон потащился в мерзкий полуразрушенный дом? Все это сильно походило на западню. Он встретил Прекрасную Блудницу в обществе брата и заметил, что тот вышел из дворца, пока они разговаривали. Не заберется ли он сюда по этой лестнице в глубине? Луи колебался. Ему не хотелось идти по коридору. Вернуться назад? Но что тогда произойдет с Гастоном?

Прекрасная Блудница, казалось, не замечала его колебаний. Остановившись у первой двери, она открыла ее и предложила ему войти.

Он осторожно двинулся вперед, сожалея, что не взял с собой шпаги, как всегда советовал ему Гофреди.

Это была громадная ледяная комната, в которой еще осталось несколько стульев, стол и кровать. Из двух окон проникал слабый свет. На улице уже начинало темнеть.

Луи огляделся. Никаких следов Гастона.

Он повернулся к молодой женщине, устремив на нее вопрошающий и одновременно подозрительный взгляд. Она была так близко, что он ощущал ее горячее дыхание и пьянящий аромат духов.

Мадемуазель де Шемро потупилась. Длинные ресницы делали ее еще более соблазнительной и очаровательной.

– Мне стыдно, – всхлипнула она, словно бы подавив рыдание. – Я обманула вас, шевалье.

– Обманули?

– Вашего друга нет здесь. Я действительно видела его совсем недавно. У нас произошел неприятный разговор. Он вообразил обо мне бог весть что. Мне пришлось сказать, что никаких чувств я к нему не испытываю, он же стал грубо упрекать меня. И ушел в ярости. Полагаю, он уже покинул дворец. Я не хотела говорить вам внизу, перед всеми. Это так мучительно для меня. Я предпочла рассказать вам все здесь.

Она подняла к нему глаза, полные слез.

Луи не знал, что сказать. Неужели это правда? Он знал влюбчивый и вспыльчивый характер своего друга, поэтому не мог отрицать, что такое возможно.

– Я отвергла вашего друга, мсье, но вам должна сказать всю правду. Сердце мое столь же глубоко затронуто… с тех пор как я увидела вас.

Луи почувствовал, как сердце у него сжимается от тревоги. Эта женщина признается ему в любви?

– Любовь не подчиняется приказам, мсье, – прошептала она, схватив его за руки.

Он ошеломленно смотрел на нее. Она ломает комедию? Ему так не казалось. Она и в самом деле очень красива, подумал он. И внезапно ощутил себя в плену ее глаз.

– Я готова отдаться вам, мсье, прямо сейчас, – прошептала она. – В этой комнате.

Отпустив его, она резким движением открыла корсаж, обнажив подушечки любви. Луи оцепенел от изумления.

В это мгновение он услышал, как за его спиной открывается дверь.

Чары развеялись, и он обернулся с бешено бьющимся сердцем. Его заманили в ловушку! Как Гастона! Это была Луиза Муайон.

Похоже, ее ошеломил вид мадемуазель де Шемро с голой грудью. Затем взгляд у нее изменился, на смену удивлению пришел гнев. Луи не знал, что делать. Никогда еще он не попадал в столь затруднительное положение. Он посмотрел на Прекрасную Блудницу. Омерзительная ярость исказила ее черты.

Обе женщины на мгновение скрестили взоры, затем Прекрасная Блудница принужденно улыбнулась и медленно застегнула корсаж.

– Положительно, мсье Фронсак, вы пользуетесь большим успехом у женщин.

Луи, с комком в горле и мертвенно-бледный, ответил поклоном. Повернувшись к Луизе Муайон, которая направилась к выходу, он последовал за ней.

– Мы еще увидимся, мсье Фронсак, – улыбнулась Прекрасная Блудница.

Луи еще раз поклонился, перед тем как закрыть дверь. Ключ был в замке. Сам не понимая почему, он повернул его.

В коридоре Луиза Муайон, пунцовая от смущения, хриплым голосом произнесла:

– Я крайне огорчена, мсье Фронсак. Я вас искала, вы сказали мне, что интересуетесь моими картинами. Я видела, как вы уходите, и подумала, что смогу поговорить с вами вдали от толпы. Если бы я знала… Я проявила крайнюю дерзость.

– Напротив, я должен поблагодарить вас, мадам. Вы могли бы появиться в еще более постыдный для меня момент.

Он застыл на месте.

– Вы меня не проводите? – спросила она. – Здесь оставаться нельзя.

Ее взгляд быстро скользил от одной двери к другой, как у попавшего в капкан зверя.

Он показал ей на ковер слева:

– Всего несколько шагов, и вы окажетесь на лестнице, мадам. Я на мгновение задержусь здесь.

Словно бы заколебавшись, она с вызовом взглянула на него:

– Вы хотите вновь увидеть ее?

– Нет, мадам, – холодно улыбнулся он. – Но я разыскиваю друга. Мадемуазель де Шемро обещала провести меня к нему. И я не удивлюсь, если он окажется в одной из этих комнат.

Он показал на другие двери.

– Это может быть опасно, – вполголоса заметила она. – Вы не знаете, что там внутри.

– Что вы хотите сказать?

– Этот дом в плохом состоянии. Могут посыпаться камни…

Она провела языком по губам и добавила скороговоркой:

– Вы и в самом деле надеетесь отыскать там своего друга?

– Возможно, – медленно ответил Луи.

Эта женщина странно себя вела. Что ее так заинтересовало?

– Вы никого не найдете здесь, разве что брата мадемуазель де Шемро или кое-кого из их друзей, которые разыскивают вас. Они могут выскочить в любой момент. Нам лучше уйти отсюда. И побыстрее.

– Не могу, я должен найти своего друга.

Ручка двери начала со зловещим скрипом поворачиваться. Ее пытались открыть.

Луиза Муайон сразу же схватила его за руку и указала на лестницу в глубине. Он пошел за ней, сам не зная почему. Казалось, она колеблется, в каком направлении двинуться, потом решительно пошла на верхний этаж. Если там не окажется выхода и за нами бросятся преследователи, подумал Луи, мы погибли.

Едва они стали подниматься по узкой прямой лестнице, как услышали яростный стук в дверь. Одновременно послышались громкие возгласы. С бьющимся сердцем они остановились и стали прислушиваться. Луи узнал голос Шарля де Барбезьера, потом Прекрасной Блудницы, в чем-то упрекавшей брата, но слов разобрать не сумел. Луиза Муайон, по-прежнему сжимавшая его руку, заставила Луи идти вверх.

Они вышли в громадный салон, освещенный только окнами без занавесок и ставней. Перегородок никаких не было, и комната оказалась пуста. Деревянные брусья подпирали потолок. Несомненно, выше находились лишь чердак и крыша. Туда можно было подняться по лестнице.

– Никого и ничего, – разочарованно пробормотал Луи.

– Вы действительно надеялись отыскать здесь своего друга? – шепотом спросила она.

С нижней лестничной площадки вновь послышался какой-то шум. Раздались чьи-то голоса, потом опять воцарилась тишина.

– Его видели вместе с ней, – ответил Луи, показывая на нижний этаж.

– Зачем бы он пошел с этой женщиной?

– Думаю, он был… влюблен. Вы же видели, как она вела себя со мной? Я хорошо знаю Гастона, его легко соблазнить подобной игрой.

– А вы тоже влюбились в нее?

– Разумеется, нет! – оскорбился он.

– Я проявила нескромность, извините меня.

Она помолчала, понимая, что он рассердился на нее.

– Больше ничего не слышно. Вы не хотите осмотреть комнаты внизу?

Луи безмолвно кивнул. Она задела его больное место. Одновременно он начинал сознавать, какой опасности избег. Внезапно силы оставили его, словно он лишился всякой возможности что-либо предпринять. Он догадывался, какая участь ожидала Гастона, если тот попал в руки шевалье де Шемро.

При мысли о гибели друга он с трудом удержался от слез.

Луиза Муайон начала спускаться.

– Подождите, – шепнул он ей, – я сейчас осмотрю чердак. Он пересек комнату, стараясь ступать так, чтобы половицы не скрипели, затем поднялся по лестнице. Чердак освещали крохотные оконца. Отсюда был хорошо виден трухлявый остов здания. Он быстро обошел все помещение.

Естественно, никого тут не было. Он вновь спустился и последовал за Луизой. Его охватила растерянность.

Сойдя с последней ступеньки, Луиза быстро оглядела пустой коридор, затем подошла к первой двери и открыла ее. Луи держался за ее спиной. Комната была заполнена сваленной в кучу мебелью, коврами, занавесками и сундуками.

Не было ни живого Гастона, ни его тела, однако Луи со сжавшимся сердцем подумал, что труп могли попросту спрятать в этой груде.

Луиза Муайон уже перешла в другую комнату. И обнаружила такие же завалы.

Все прочие комнаты также были забиты вещами.

– Его здесь нет, – решила она, и в голосе ее прозвучал испуг. – Вернемся в залу для приемов. Мой супруг, должно быть, ищет меня.

Она устремилась к занавесу, скрывавшему вход в коридор.

– Подождите, куда ведет эта лестница?

– На уровне нижней залы она закрыта. Но по ней можно спуститься на кухню и в конюшню – они расположены на уровне двора. Там есть выход.

– Откуда вы знаете? – спросил он с растущей подозрительностью.

Этой женщине слишком многое было известно. Кто же она на самом деле?

Она пожала плечами и приняла простодушный вид.

– Я приходила сюда несколько дней назад, вместе с мужем. Он хотел проверить все опоры. Пока ему было не до меня, я прогулялась по стройке.

– Я спущусь здесь. Возвращайтесь к мужу, – твердо произнес он.

Не дожидаясь ответа, Луи начал спускаться. Было абсолютно темно, и он держался за стену, чтобы не упасть. Лестница была прямой и крутой. В какой-то момент возникла маленькая площадка, он ощутил под правой рукой шероховатое дерево. Должно быть, это уровень залы для приемов, до Луи доносились голоса гостей. Он продолжал спускаться. Внизу появился слабый свет. Фронсак заторопился.

Последняя площадка выходила на очень темную кухню. Одно из оконных стекол было разбито. Многочисленные факелы освещали двор, отбрасывая пугающие тени и отблески в комнату.

Должно быть, эту старую кухню использовали как винный погреб, ибо здесь были расставлены бочки. На полу валялось несколько щербатых кувшинов. Он разглядел отверстие колодца в одном из углов и подошел к нему.

Неужели Гастона сбросили туда?

Тут Луи с радостью убедился, что отверстие забрано крепкой ржавой решеткой. За спиной его послышался легкий шорох, идущий с лестницы. Он испугался и бросился к камину, где в золе лежал крюк для котла. Это было смехотворное оружие, но он готовился дорого продать свою жизнь.

На лестничной площадке возникла темная тень. Он с облегчением узнал платье Луизы Муайон.

– Зачем вы пошли за мной? – гневно спросил он, едва она вошла на кухню.

Луи тут же пожалел об этой вспышке и дал себе слово сдерживаться.

– Из любопытства, – ответила она, пожав плечами.

Не выпуская из рук железный обломок, Луи направился к двери и осторожно открыл ее. Перед ним была конюшня. Там еще сохранились стойла и везде валялась солома. Он двинулся вперед. На полу, среди клочьев соломы, лежало тело.

Луи ринулся вперед, хотя уже узнал рыжие волосы. Это был Гастон.

Фронсак склонился над телом. Его друга связали и заткнули рот кляпом, но открытые, бешено вращающиеся глаза свидетельствовали, что он жив!

Уже и Луиза, подбежав к нему, встала на колени. Луи попытался выдернуть кляп, однако тот был перехвачен кожаной лентой, завязанной узлом, который никак не удавалось развязать. Гастон стонал от ярости или боли. Луи осмотрел путы – все они оказались кожаными.

Сердце Фронсака билось как сумасшедшее. У него не было ничего, чтобы освободить друга! И в любой момент могли появиться их враги. Тогда он решил бежать за помощью к Никола, но вдруг заметил, что Луиза, присевшая на корточки, выпрямилась. Она подняла подол своей скрытницы, открыв лодыжку. К ее ножке – совершенно прелестной! – был привязан охотничий кинжал в ножнах из черной кожи. Вынув его, она вновь наклонилась и одним точным движением рассекла ленту, державшую кляп.

– Луи, – задыхаясь, пролепетал Гастон, – как… как ты меня… нашел?

– Потом, – сухо прервала его Луиза.

Она быстро перерезала другие путы. Луи помог другу встать. Гастон тут же споткнулся, настолько закоченели у него ноги.

Они помогли ему сделать несколько шагов, потом он стал прыгать, чтобы согреться.

– Мне холодно, – сказал он, дрожа и смеясь одновременно.

Они подошли к большим дверям конюшни.

– Идти сможешь?

– Да, я справлюсь. Надо поскорее выбираться отсюда.

– Слушай, Гастон, я должен отвести в залу для приемов эту даму…

Луи показал на Луизу, которая снова вложила кинжал в ножны, привязанные к лодыжке. Гастон кивнул и с сожалением отвел взгляд от соблазнительной ножки мадам Муайон, которая возбуждала его, несмотря ни на что.

– Супруг, должно быть, ищет ее. Во дворе стоит карета моего отца, Никола находится при ней. Иди к нему, я скоро присоединюсь к вам.

Они приоткрыли ворота конюшни.

Луи ткнул пальцем в сторону кареты. Кучера и лакеи развели костер из обломков строительных лесов. Никола грелся вместе со всеми.

Фронсак наскоро стряхнул солому с одежды друга.

– Иди к Никола неторопливым шагом, – сказал он, – и попроси проводить тебя к карете. Забирайся внутрь. Обычно отец всегда оставляет пистолет и шпагу под вторым сиденьем. Возьми их. Я скоро приду.

И вот уже они видели, как Гастон подошел к Никола, а потом направился к карете.

Луи, успокоившись, повернулся к Луизе:

– Мадам Муайон, разрешите мне проводить вас.

Она улыбнулась ему, и оба вышли вслед за Гастоном.

– Кто вы, мадам? – жестко спросил он, пока они направлялись к крыльцу.

– Я? Вы прекрасно знаете. Мадам Жирардо де Шанкур.

– Должно быть, я туго соображаю, мадам, но мне кажется, что в семействе Шанкур не принято, чтобы жены носили привязанный к лодыжке нож.

– Галантный кавалер всегда отводит глаза, когда честная женщина поднимает подол юбки, – с нежным упреком сказала она, взяв его за руку.

– Вы не хотите отвечать? – сухо спросил он, отстраняясь от нее.

– Должно быть, вы предубеждены против меня, мсье, и мне это горько. Вы плохо знаете жизнь. Кинжал необходим мне в целях безопасности, – с грустью произнесла она. – Такой женщине, как я, в Париже нужно остерегаться.

Он со вздохом пожал плечами, и они вошли в вестибюль, а затем направились в комнату, где Луи в первый раз увидел Бриена.

Тот по-прежнему был здесь вместе с Абелем Сервьеном, Югом де Лионом и мсье де Шанкуром. Но теперь к ним присоединился Ле Телье.

Сервьен с тревогой взглянул на Луизу. Она улыбнулась ему.

– Где же вы были, мсье Фронсак? – спросил Ле Телье.

– Я встретил мадам де Шанкур и проводил ее к вам, мсье. Мсье де Шанкур сохранял полное бесстрастие. Похоже, он не стремился выяснить, чем занималась его жена в обществе этого мужчины в течение целого часа. Но Луи ощущал на себе тяжелые взгляды остальных. Сейчас они забросают его вопросами.

– Прошу вас извинить меня, господа, – сказал он, поклонившись.

И тут же удалился. Гастон важнее правил вежливости, рассудил он.

Он внимательно осмотрел вестибюль. Больше всего его страшила встреча с братом Прекрасной Блудницы. Тут он заметил саму мадемуазель де Шемро. Она стояла в соседней комнате, спиной к нему, и с кем-то разговаривала. Он застыл на месте. В какой-то момент группа вокруг нее распалась. Собеседником молодой женщины оказался не кто иной, как Жан-Батист Кольбер.

Отвернувшись, он направился во двор.

Стало быть, Кольбер знаком с этой женщиной? Неужели она и его соблазнила?

Положительно, за вечер произошло слишком много непонятных событий. Ему надо было подумать и привести свои мысли в порядок.

Подойдя к карете, он увидел закутанного в плащ Никола, сидевшего на козлах.

– Едем к Гастону, на улицу Верри.

– Слушаюсь, мсье.

В карете Луи увидел погруженного в раздумья Гастона. Пистолет он держал на коленях, а шпагу положил на переднее сиденье.

– Я велел Никола отвезти тебя домой.

– Ты правильно сделал. Эта чертова шишка, вот здесь, зверски болит. – Он ощупал затылок. – Пару минут назад я бы отказался. Я собирался отправиться в Гран-Шатле и взять отряд караульных лучников, чтобы арестовать мадемуазель де Шемро. Потом одумался и решил, что не стоит превращать графа д'Аво во врага.

– Ты, верно, рассудил, это невозможно. Расскажи мне лучше, что случилось…

– Она соблазнила меня. Предложила подняться на верхний этаж, в спальню. Я словно ума лишился. Женщины делают из меня дурака!

– Вовсе нет! – сказал Луи, забавляясь, поскольку опасность уже миновала.

– Да! Уж я-то знаю! Мы вошли в спальню, и больше я ничего не помню. Должно быть, меня ударили сзади. Когда сознание ко мне вернулось, я лежал связанный на соломе в конюшне, где ты меня и нашел. Я провел там два часа и промерз до костей, потому что потерял плащ в этой западне.

– Ты уверен, что именно она завлекла тебя в ловушку?

– Кто же еще? Она была со мной. Разве что и на нее напали те же люди?

– Нет, на нее никто не нападал.

– Откуда ты знаешь, ты что – видел ее?

– Да, сейчас я тебе все объясню…

Луи поведал другу о том, что с ним произошло, не умолчав о важной роли мадам Муайон.

Когда он завершил рассказ, Гастон надолго задумался.

– Кто же эта женщина, которая привязывает кинжал к ноге на манер итальянских бретеров?

– Не знаю, Гастон. Ее вмешательство не было случайным, я уверен. Думаю, она следила за мной, чтобы защитить.

– Ангел-хранитель? Иезуиты учили меня, что у ангелов нет пола. Однако у твоего имеются весьма соблазнительные женские прелести! Это очень красивая женщина.

– Действительно, она не ангел, совсем наоборот, – угрюмо возразил Луи. – Более того, она гугенотка! Главное, не влюбись в нее, дружище, поскольку она не только замужняя дама, но еще вооружена и опасна.

– С чего бы ей защищать тебя?

– Полагаю, я угадал причину. Она состоит на службе у Абеля Сервьена.

– Ничего не понимаю! Почему Абель Сервьен интересуется тобой? И как он узнал, что тебе грозит опасность? И отчего они меня не защитили? – шутливо осведомился он, ощутив наконец радость от того, что остался в живых.

– Я тоже ничего не понимаю. Мне нужно поразмышлять о том, что случилось этим вечером.

– Они не убили меня, Луи, – произнес Гастон, помолчав.

– Что ты хочешь сказать?

– Почему они меня не убили?

– С какой стати им было убивать тебя? Полагаю, они хотели узнать, что известно тебе, что известно мне, почему мы пришли в «Азар». На нас напали именно содержатели этого игорного дома или борделя. Нет даже намека на то, что это как-то связано с нашим шпионом.

– Наверное, ты прав. Они пришли бы за мной позже, возможно, вместе с тобой. Но после допроса нас бы точно убили, – содрогнулся Гастон.

– Несомненно.

Карета остановилась у дома комиссара.

– Проводить тебя?

– Нет, мне гораздо лучше. Завтра утром я буду в Гран-Шатле. В пять часов. В шесть я вместе с моими лучниками захвачу игорный дом «Азар». Прекрасной Блуднице придется дать объяснения. Я не люблю терзать женщин, но для нее без колебаний потребую предварительного допроса с пристрастием.

Однако этому случиться было не суждено.