Текст книги "Флорис. Любовь на берегах Миссисипи"
Автор книги: Жаклин Монсиньи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)
16
– Боже мой, ты убил его!
Батистина закусила губы, глядя на безжизненное тело. Флорис пожал плечами. Он подошел к двери и стал прислушиваться. К величайшему его удивлению, все было тихо. А ведь Эмилия должна была последовать за ним… И где же все-таки гвардейцы?
Флорис повернулся к Батистине, дрожавшей от возбуждения. На секунду он задержал взор на прелестной груди молодой женщины, которую почти не прикрывали разорванные кружева.
– Каждый раз, когда я нахожу тебя, ты оказываешься полуголой в объятиях мужчины, – мрачно произнес Флорис, взволнованный донельзя, но не желавший этого показать.
Батистина стучала зубами, не в силах объяснить что же произошло. Флорис взглянул на нее иронически.
– Откуда вдруг такая щепетильность? Бывало и похуже…
– Если… если ты решил устроить мне сцену, то выбрал неудачное время! – с негодованием воскликнула Батистина, прикрывая грудь руками.
Перед глазами у Флориса поплыли красные круги, и он отвернулся. Платье Батистины и нижние юбки – валялись на кушетке целехонькими – это доказывало, что она разделась сама, по доброй воле. Флорис побледнел. Почудилось ему или Батистина действительно позвала на помощь? Очередная ее дьявольская хитрость – а ведь он поклялся себе, что никогда больше не поддастся ей! Справившись с яростью, Флорис взял цветастый халат и, не глядя, швырнул его в сторону Батистины.
Пока девушка одевалась, он прошел к двери, ведущей во вторую комнату.
– Ты одна? – вырвалось у него в удивлении.
– Да… он… ну, словом, губернатор разрешил моим фрейлинам прогуляться в обществе лейтенанта де Праделя!
– Разумеется, этот старый козел хотел остаться с тобой наедине… Впрочем, ты ему изрядно помогла… как только тебе удалось все это устроить? Я считал, что эта лицемерка Элиза не расстается с тобой с тех пор, как ты овдовела!
Батистина, как и подобает знатной даме, не обратила внимания на колкость. Запахнувшись наконец в халат, она обрела прежнее хладнокровие.
– Элиза с разрешения губернатора спустилась на кухню вместе с Жоржем-Альбером… Очень странно, они должны были бы давно вернуться! – произнесла молодая женщина с невинным видом.
Флорис подошел к окну, чтобы посмотреть на парк. Ни на аллеях, ни возле дома не было ни единой живой души. Что-то в тоне Батистины вывело его из себя… быть может, он вспомнил счастливые дни Мортфонтена… Флорис резко повернулся.
– Спасибо, что сказала… теперь я знаю, что этот мерзавец Жорж-Альбер навещает тебя… и хватит с меня твоих фокусов! Ты лжешь, как всегда лгала! Они, видите ли, не возвращаются! Ты же сама отослала их, чтобы остаться наедине с этим похотливым боровом!
Батистина не выдержала такой вопиющей несправедливости.
– Пожалуйста, можешь думать обо мне, что хочешь! Я по крайней мере не распеваю серенады, услаждая всю колонию!
Взбешенный Флорис бросился к девушке и сильно тряхнул за плечи.
– Ты просто язва и всегда такой была! Немедленно забери свои слова обратно!
Батистина гордо выпрямилась, бесстрашно глядя ему в глаза.
– Не дождешься! Ты всегда обвинял меня, даже не выслушав!
Она казалась такой маленькой рядом с ним. Флорис вдруг осознал, что впервые видит ее одну со времени бегства после битвы при Фонтенуа. Она запомнилась ему более высокой и не столь хрупкой Ноздри у него трепетали. Он забыл, какие у нее огромные и выразительные глаза. Внезапно в этой бездонной голубизне что-то блеснуло. Батистина поспешно отвернулась, но Флорис готов был поклясться, что это слезы. Он отпустил ее, проклиная себя за слабость. Эта ведьма одним своим присутствием была способна уничтожить все мстительные чувства, обуревавшие Флорисом!
– Нужно решиться! – пробормотал молодой дворянин, склонившись над мертвецом.
Батистина с отвращением отпрянула от тела. Она знала, что Флорис отчасти прав. Когда губернатор появился в ее комнате для допроса, плутовка Батистина сразу поняла по его заблестевшим глазам, какой маневр следует применить.
Прежде всего она подумала о своих спутницах, считая, что им грозит куда большая опасность, нежели ей. Получить у маркиза разрешение на прогулку оказалось сущим пустяком. Батистина знала, что Праделю с его гвардейцами ни за что не справиться с парижскими девками – те найдут способ бежать, а потом укроются либо на Кошачьем острове, либо на плантации у Жанно. Не ошибся Флорис и в том, что Батистина сама отослала Элизу с Жоржем-Альбером под предлогом, что ей захотелось горячего бульона. Оставшись наедине с губернатором, Батистина решила, что станет его любовницей. После этого он наверняка прикроет следствие и объявит Батистину невиновной. Очень довольная своим планом, девушка начала наступление с небольшого обморока.
– Сударь, простите меня, я всего лишь слабая женщина… Меня незаслуженно преследуют, и я так несчастна, что мне не хочется жить! О, все плывет у меня перед глазами!
С этими словами Батистина бессильно опустилась на кушетку. Лицо у нее побледнело, глаза закатились. Господин де Водрей с трудом сглотнул слюну. Он тут же ринулся на помощь, поднес к носу герцогини флакончик с нюхательной солью – от острого запаха Батистина едва не чихнула, но сумела сдержаться и привстала с великолепно разыгранным смущением.
– Ах, сударь, вы были другом моего дорогого супруга, как же вы можете так со мной обходиться?
Батистина приникла к маркизу, показывая ему почти все свои прелести.
– Я, мадам? О, вы несправедливы ко мне… я горю одним желанием – доказать вашу невиновность!
– Но, сударь, я же предъявила вам все свои бумаги! – со стоном промолвила Батистина.
Маркиз поймал ее руку и приложился к ней губами.
– Увы, мадам, этого недостаточно!
– Боже мой, что же еще вам нужно?
На сей раз удивление Батистины было непритворным.
– Мадам, ваших фрейлин обвиняют в том, что они клейменые шлюхи… то же самое говорят и о вас! Единственный способ опровергнуть слухи… гм… вы же понимаете!
Батистина мгновенно поднялась на ноги.
– Вы хотите сказать, сударь, что если на моем теле нет клейма, то…
– Именно так, мадам!
– Вы прикажете освободить меня?
– Да, мадам!
– И моих фрейлин тоже?
– Да, мадам!
– Но, сударь, вы могли бы обратиться за содействием к врачу!
Батистина напустила на себя вид крайнего смятения.
– О, мадам, нам пришлось бы создать в этом случае комиссию из двенадцати медиков, дабы они произвели освидетельствование!
Господин де Водрей удрученно потупился. Батистина закрыла лицо ладонями.
– Сударь, сударь… даете ли вы мне слово дворянина, что если на теле моем не окажется клейма.
– Разумеется, мадам! – не дал ей договорить маркиз, дрожавший от возбуждения.
– Хорошо, сударь, отвернитесь!
Батистина быстро расстегнула корсаж, сбросила тяжелые юбки и посмотрела на себя в зеркало. Сквозь тонкую рубашку можно было увидеть достаточно.
– Сударь, вы можете повернуться, но только не приближайтесь ко мне! – распорядилась Батистина.
Маркиз был явно разочарован.
– Простите меня, мадам… но я стою так далеко, что ни в чем не могу ручаться!
– Подойдите чуть ближе! Прекрасно! Посмотрите теперь на мои руки и плечи! Разве вы не видите, что они нетронуты?
С этими словами Батистина опустила лямки рубашки. Она вздрогнула. Этажом ниже кто-то занимался музицированием. Прислушавшись, она узнала голос Флориса. Господин де Водрей кружил вокруг Батистины, пожирая ее глазами, но она ничего не замечала – до нее донеслись визгливые возгласы Эмилии. Под изумленным взглядом губернатора молодая женщина схватила цветочный горшок и швырнула его в раскрытое окно. Это подействовало на маркиза как разряд тока. Устремившись к Батистине, он повлек ее к кушетке, одной рукой разрывая рубашку на груди, а второй задирая подол. Полуголая Батистина предстала перед ним во всем своем очаровании.
– Отпустите меня, негодяй! – в ярости воскликнула Батистина.
– Ты меня невероятно возбуждаешь! Сейчас я тебе покажу… Я знаю, что ты всего лишь авантюристка, но мне это все равно! Поцелуй меня, стерва, и я подпишу все, что ты скажешь! Нам чиниться незачем красавица моя!
Пальцы маркиза скользнули между ног Батистаны, и она с отвращением стиснула колени, пытаясь выскользнуть, однако губернатор со смехом поймал ее за волосы.
«Не плачь, Лисандр, твоя голубка ждет…»
Голос Флориса звучал все громче.
– Ну же, малютка, дай мне свой язычок!
Маркиз тянулся к губам Батистины. Всхлипнув, она отвернулась, не понимая, что с ней творится. Ведь это было такой безделицей, и она к этому стремилась… Батистина почти уже смирилась с неизбежностью, но тут господин де Водрей позволил себе сделать омерзительный жест: продолжая держать Батистину одной рукой, он поспешно расстегнул белые штаны, и молодая женщина увидела вставший торчком член.
– Ну-ка, угости его собой, он принадлежит тебе!
Она застонала – маркиз с силой давил ей на затылок, заставляя наклониться к своему животу, однако Батистина хорошо запомнила уроки своих подруг с Нового моста и нанесла удар коленом, совершенно не подобающий великой княгине.
– Дрянь! Шлюха!
Маркиз согнулся надвое. Батистина бросилась к дверям, но он нагнал ее посреди комнаты. Какое-то время они боролись в молчании. Батистина царапалась, кусалась и шипела, как взбешенная кошка.
– Фальшивая княгиня, бесстыдная воровка, я тебя отправлю в солдатский бордель! – взревел губернатор, крепко обхватив Батистину.
– На помощь… на помощь, Флорис!
Этот крик вырвался из груди Батистины. Ах! Зачем она позвала его? Теперь Батистина сожалела об этом.
Флорис перевернул тело губернатора. Огромное синее пятно разлилось по его виску. Молодой человек с отвращением увидел расстегнутые штаны, однако ничего не сказал и лишь взглянул на Батистину Та махнула рукой; этот жест вполне мог означать: «Что бы я ни говорила, ты все равно мне не поверишь!»
Флорис молча приложил ухо к губам губернатора.
– Я уверена, что он мертв… ты… тебе надо бежать, Флорис… Если тебя схватят, тебя отправят на галеры! – прошептала Батистина.
Флорис схватил губернатора за ноги и втащил его в комнату Батистины.
– Что ты делаешь? – изумленно воскликнула девушка.
Флорис уложил губернатора на кровать Батистины головой к стене и задернул кисейный полог.
– Его присутствие здесь позволит нам, выиграть время… Когда солдаты обнаружат его здесь, они подумают, что губернатор решил вздремнуть после удовольствия, которое ты ему доставила!
Потупив взор, Батистина смущенно пролепетала:
– Флорис… Флорис, клянусь тебе…
Флорис резко сжал ей руку.
– Замолчи! Лучше не клянись, а иди за мной!
Батистина безропотно последовала за ним. Флорис даже растерялся: он не ожидал от нее такого послушания. Не выходя на главную лестничную площадку, они сразу свернули направо, чтобы спуститься по черной лестнице, предназначенной для слуг. На первом этаже было тихо. Эти тишина насторожила Флориса. Охранники губернатора таинственно исчезли. Также не было никого из слуг.
– Иди за мной, и не смей поднимать шума! – глухо рявкнул Флорис и потащил Батистину в музыкальный салон.
– Черт побери, что происходит?
Перед клавесином, где только что сидела Эмилия, никого не было; вокруг валялись разрозненные листы партитуры.
Флорис нагнулся, чтобы поднять крошечный кружевной, платок. Разогнуться он не успел. На его затылок обрушился страшный удар. Прежде чем потерять сознание, он успел заметить, как двое мужчин куда-то поволокли Батистину. Он хотел подняться, но новый удар окончательно сразил его.
Привязанный к стволу кипариса мужчина испускал пронзительные вопли. Его обнаженное тело было вымазано медом. Укусы бесчисленных москитов причиняли ему неимоверные страдания, а распухший и посиневший член безжизненно болтался между ног.
– Отвяжите меня! Вас всех поймают, вам отрежут руки и уши! Негодяи!
В ответ на вопли несчастного раздавались лишь взрывы хохота. Он попытался оглядеться, чтобы понять, что происходит, но глаза его никак не хотели раскрываться, ибо веки, искусанные насекомыми, вспухли словно подушки. Дружными стройными рядами москиты продолжали наступать на него.
– Ррраааа… Я прикажу вас всех повесить, грязные черномазые!
От этого крика Флорис пришел в себя и открыл глаза. Он не знал, как долго он пробыл без сознания, однако, судя по густому синему мраку между деревьями, стояла глубокая ночь. Молодой человек хотел приподняться и помассировать ноющий затылок, но обнаружил, что кисти рук и щиколотки прочно связаны. Флорис принялся извиваться, пытаясь принять сидячее положение. Он не знал, где находится. Похоже, его бросили в загон для коз. С поляны доносились взрывы хохота и протяжный напев, подчинявшийся странному ритму. Время от времени эти звуки перекрывались воплями привязанного к дереву мужчины.
Над ухом Флориса раздалось знакомое поскрипывание.
– О! Жорж-Альбер, ты как раз вовремя! – прошептал Флорис. Маленькая обезьянка только что соскользнула с ветвей кипариса.
– Развяжи меня поскорей! – Флорис протянул ему руки.
Своими острыми зубками Жорж-Альбер быстро освободил хозяина. Флорис принялся растирать запястья, чтобы восстановить кровообращение. Он уже собрался расспросить Жоржа-Альбера, куда они попали, но хруст ветвей под ногами дал им понять, что кто-то направляется к загону. Флорис сделал знак Жоржу-Альберу спрятаться и, закрыв глаза, снова вытянулся на земле.
– Мне кажется, что ты слишком сильно его ударил, Жанно!
Флорис с трудом унял дрожь. Это был голос Батистины.
– Не надо тлевожиться, маленькая плинцесса! Он иметь твелдую голову! – отвечал здоровенный молодой негр.
«Хотелось бы мне посмотреть, какова будет его голова, когда я ударю по ней хорошенько!» – недовольно подумал Флорис.
– Хорошо, Жанно, а теперь оставь меня, я хочу видеть, как он проснется… И пора готовиться к отъезду… Скажи им, чтобы они поторопились, здесь оставаться опасно!
Батистина испустила глубокий вздох. Шаги Жанно стали удаляться. Флорис рискнул приоткрыть глаза. Батистина сидела на опрокинутой деревянной колоде. Она была одета в мужское платье – узкие штаны до колен и рубашку с пышным жабо, расстегнутую на груди. Ее длинные светлые волосы были перехвачены черной бархатной лентой, а на голове надета маленькая треуголка, так что, если бы не вздымающаяся на груди тонкая ткань сорочки, ее вполне можно было бы принять за юношу. Ворвавшийся в загон теплый ветерок принес с собой дурманящие ароматы тропических цветов. Грозные выкрики несчастного сменились рыданиями и мольбами.
– Я никого не выдам… отвяжите меня… прошу вас… я богат… я вам все отдам… Возьмите ее, это она во всем виновата!
Батистина была поглощена своими мыслями. Казалось, она ничего не слышала. Флорис испустил сдавленный вздох. Батистина тотчас встрепенулась. Он быстро закрыл глаза и почувствовал, как девушка склонилась над ним.
– Флорис… Флорис… тебе лучше?
Она ощупала его лоб. Правильно ли он истолковал ее поступок? Или ему только показалось, что голос Батистины дрожал? Он решил застонать сильнее.
– Господи… О! Жорж-Альбер, вот и ты… быстрей, иди и принеси воды!
На этот раз в голосе Батистины звучала искренняя тревога. От удовольствия у Флориса по спине забегали мурашки. Она расстегнула ему камзол и жилет, затем проделала то же самое с воротом рубашки, отстранила пышное жабо и приложила ухо к обнаженной груди.
– Батистина… Батистина! – зашептал Флорис.
Она мгновенно выпрямилась. Очарование было разрушено. Вернувшись со стаканом воды, Жорж-Альбер весьма бесцеремонно выплеснул его в физиономию хозяина.
– Нет, Жорж-Альбер, так не пойдет! – запротестовал Флорис, вытирая лицо. Выразительная гримаса на мордочке маленького зверька дала понять Флорису, что Жорж-Альбер был абсолютно уверен в правоте своего поступка. Скрестив руки на груди, в нескольких шагах от обезьянки стояла Батистина, смотревшая на Флориса и Жоржа-Альбера.
– Браво… вы оба меня провели… так тебя уже развязали? Тогда позволь спросить, как давно ты очнулся от своего так называемого обморока?
Флорис, шатаясь, поднялся. Его боль была притворной лишь наполовину.
– Послушай, не знаю, что ты хочешь сказать, но я пришел в сознание только что! Почему меня связали?
В полумраке зеленые глаза Флориса грозно засверкали. Затем он укоризненно взглянул на Жоржа-Альбера.
– И ты туда же, Жорж-Альбер! Кто тебе позволил развязать меня? – спросил Флорис притворно недовольным тоном. Вместо ответа маленький зверек что-то проворчал сквозь зубы. Это наверняка были ругательства, ибо только так умная и вежливая обезьяна могла ответить этим непоследовательным существам с недоразвитыми мозгами. Оскорбленный до глубины души, Жорж-Альбер скрылся в густой листве вершины рядом стоящего дерева.
Бесшумно, словно змей, Флорис приблизился к Батистине. Пение на опушке становилось все громче, оно было назойливым и в то же время возбуждающим.
– Где мы, Батистина? – шепнул Флорис.
– В двух лье от замка, позади хлопковой плантации Бель-Иля.
– Что происходит?
Вместо ответа Батистина в первый раз взглянула Флорису прямо в глаза.
– А ты не станешь вмешиваться?
– Клянусь тебе.
– Хорошо, тогда идем со мной, я тебе доверяю, но не пытайся ничего предпринимать, иначе я ни за что не отвечаю!
Батистина поманила Флориса за собой. Они вышли из загона и под прикрытием темноты отправились в небольшую конюшню. Шаткая дверь была распахнута настежь. Батистина и Флорис быстро проскользнули внутрь. Батистина тотчас закрыла дверь. На ощупь она принялась искать лестницу. Флорис понял ее намерения. Взяв за руку, он повел ее к ступенькам. Внезапно у него закружилась голова. Он был один на один с Батистиной: вокруг них за стенами был охваченный безумием мир. Такой минуты больше не будет. Да и чего ему ждать от завтрашнего дня? Он только что убил губернатора. Через несколько часов он превратится в несчастного беглеца, преследуемого законом. Флорис схватил Батистину за плечи. Затем хватка его ослабла, однако руки не выпустили девушку, а властно заскользили вниз, на талию; словно тростинку, он принялся сгибать стоявшую на ступенях Батистину.
– Оставь меня! – простонала она.
Урча от возбуждения, Флорис погрузил лицо в пышную копну ее волос, а губы искали рот девушки. Он знал всех мужчин, которые вот так же держали ее в объятиях, но какое сейчас это имело значение. Страстное до боли желание охватило его. Привыкнув соблазнять и побеждать, Флорис знал: чтобы избавиться от навязчивого желания, лучше всего опрокинуть ее, подмять под себя, мощным ударом войти в нее, и она, как и все остальные, превратится в источник бурного, но скоротечного наслаждения.
– Подлец!
Батистина отвесила ему звонкую пощечину. Вздрогнув, Флорис выпустил ее. Он страшно побледнел. Его зеленые глаза сверкали во тьме.
– Прости меня, я не знал, что ты так остервенеешь… Мне показалось, что я тебя понял!..
Из груди Батистины вырвался звук, напоминавший рыдание.
– Ты – понял… да ты вообще никогда ничего не понимал!
Флорис примиряюще взмахнул рукой.
– Ах! Нет, не подходи, – приглушенно вскричала Батистина, хватая вилы, – будь ты хоть самый распоследний мужчина на всей земле, я все равно не дам тебе до меня дотронуться!
Флорис догадывался, как она была хороша в эту минуту: разрумянившаяся от гнева, с разметавшимися по плечам кудрями. Он холодно развернулся.
– Как бы плохо ты обо мне ни думала, я не из тех, кто берет женщину против ее воли, пусть даже после многих других мужчин! Тебе нечего бояться, дорогая… ну, может, ты все-таки объяснишь мне, что здесь происходит? – спросил Флорис, подходя к маленькому окошечку.
– ЭТО ВОССТАНИЕ РАБОВ!
Когда Батистина произносила эти слова, голос ее дрожал. Все еще во власти ревности, Флорис не заметил ее волнения. Холодно отстранив девушку, он вскарабкался по ступенькам и сверху оглядел поляну и поле позади амбаров. Повсюду царила лихорадочная суета. Повинуясь приказам Жанно и еще одного великана, в ком Флорис признал раба по имени Ганнибал, с десяток негров готовили лошадей: насыпали им овса, обтирали соломой, а некоторых сразу же впрягали в коляску, фаэтон или двуколки. Женщины, дети и старики теснились вокруг большого костра. Это они пели странную заунывную песню. Один из стариков отбивал ритм на маленьком круглом барабане: с одной стороны барабан был обтянут кожей, а с другой на него были натянуты две струны. Флорис никогда не видел такого музыкального инструмента.
Крики пленника возобновились. Флорис нахмурился. Зрелище связанного обнаженного мужчины отнюдь не приводило его в восторг.
– Да это же Жирон! – внезапно воскликнул молодой человек, узнав наконец в распухшем от укусов москитов человеке лакея герцога де Бель-Иля. То и дело какая-нибудь женщина из сидевших; вокруг костра, вставала, подходила к лакею и плевала на него, а потом возвращалась на свое место.
Батистина поднялась к Флорису. Она тоже заглянула в окошко, стараясь, впрочем, не слишком приближаться к молодому человеку.
– Мы не можем оставить несчастного в таком состоянии! – тихо произнес Флорис.
– Я же тебе сказала, чтобы ты ни во что не вмешивался! Тем более что он – отвратительный тип и вполне заслужил свое наказание! – спокойно заявила Батистина.
– Что ты говоришь!
Неожиданно Флорис обнаружил, что перед ним стоит совсем другая женщина: уверенная в себе, не имеющая ничего общего с той хорошенькой девушкой, которую он всегда знал.
– Ничего особенного. Рабы подвергли Жирона такому же наказанию, какому он обычно подвергал их самих. Я давно говорила моему… словом, герцогу де Бель-Илю, чтобы он уволил своего лакея… Жанно предупреждал меня! На плантациях всем распоряжался Жирон. Из-за малейшего пустяка он привязывал людей обнаженными к дереву и оставлял так на целую ночь, отдавая их на съедение тучам москитов, а сам в это время отправлялся насиловать женщин в хижины, оставшиеся без мужчин… Как это отвратительно… Будь моя воля, я бы освободила всех рабов, но твоя гадюка успела их продать, и вот результат! – с упреком заявила Батистина.
Флорис даже подскочил.
– Черт побери, что они сделали с Эмилией?
Только теперь он осознал, что совсем забыл о ней. Батистина уселась на охапку соломы. Вид у нее был вполне удовлетворенный.
– Бог мой, они собирались убить ее, но, если бы я знала, что ты так огорчишься, я бы приказала им просто отрезать ей язык!
– Хватит! Каким же чудовищем ты стала! – выкрикнул Флорис, дрожа от возмущения.
И тут, словно уличая Батистину во лжи, раздался вопль, от которого волосы становились дыбом:
– А-а-а-а-а! На помощь! Вас всех накажут! Поймают! Схватят! Вас всех колесуют, грязные негры! Я не желаю, слышите вы?! Отпустите меня! А-а-а-а! Пустите меня!
Флорис устремился к окошечку и облегченно вздохнул. Двое рослых негров несли Эмилию к коляске. У нее были связаны щиколотки и запястья. Крики ее напоминали визг свиньи, которую хотят зарезать. Во всяком случае, слушая ее вопли, можно было с уверенностью сказать, что язык ее до сих пор на месте. Она отбивалась, изрыгала проклятия, пыталась укусить своих конвоиров и ревела все громче и громче. Подбежал Ганнибал и заткнул ей рот солидным кляпом.
Визги превратились в сдавленный писк. Когда крики Эмилии утихли, Флорис почувствовал внутреннее облегчение. Он знал, что, сидя в полутьме, Батистина с усмешкой внимательно наблюдает за ним. Он постарался принять подобающий вид.
– Почему они увозят ее с собой?
– Сожалею, но мы вынуждены лишить тебя твоей очаровательной невесты! Ради нашей безопасности мы берем ее с собой! – уверенно ответила Батистина.
– Нашей? Значит, ты уезжаешь с ними?
– Да, Флорис… и совершенно добровольно!
Флорис мгновенно пришел в отвратительное расположение духа. Внизу Жанно, Ганнибал и другие рабы помогали женщинам и детям забираться в повозки. Среди беглецов мелькали белые лица. Это были проститутки и старая Элиза. Женщины усаживались потеснее, забирая на колени малышей. Мужчины садились верхом на коней. Они собирались ехать так, как обычно разъезжали по хлопковым плантациям и полям сахарного тростника: без седла и босиком. Оборванные снизу холщовые полосатые штаны у мужчин и потрепанные платья у женщин составляли все достояние рабов.
– Быстло, быстло… На лассвете мы должны быть уже далеко! – кричал Жанно.
– Вам не испугать меня, собаки! Вы все будете болтаться на виселице!
Два молодых негра вывели из овчарни еще одного пленника, изо всех сил пытавшегося сохранить надменный вид. Это был лейтенант Прадель. Его закинули в коляску рядом с Эмилией и проститутками. Свинья встретила его увесистым тумаком; негры поняли, что за офицером будут присматривать, как за новорожденным младенцем!
– Эй! Давай к нам, принцесса! – в один голос завопили Тонтон и Золотая Ляжка.
Батистина высунулась в окошко.
– Я иду, друзья мои!
– А как же он, маленькая плинцесса? – недоверчиво выкрикнул Жанно.
Взоры несчастных изгнанников обратились к Флорису, чей силуэт угадывался за спиной Батистины. Флорис метнулся в сторону, но было поздно. Растревоженные рабы соскакивали с лошадей. С присущей их племени кошачьей грацией они быстро окружили конюшню.
– Я же просила тебя не высовываться! – укоризненно произнесла Батистина.
– Куда вы направляетесь? – спросил Флорис, презрев упрек Батистины.
Девушка горделиво выпрямилась.
– На север, в Новый Йорк, туда, где нет рабства!
Флорис вскинул голову.
– С женщинами и детьми вы не пройдете, и ста лье!
– А это мы еще посмотрим! – задорно ответила Батистина.
– Батистина, ты ввязываешься не в свое дело… – строго начал Флорис. Он не понимал этой жажды великодушия и стремления к приключениям. Разве предназначение женщины состоит не в том, чтобы быть объектом чувственного желания? От нее требуют не героизма, а нежных объятий, раскрытых навстречу мужчине, вернувшемуся с поля боя. Совершать отважные поступки – мужское дело. С чего это вдруг девица решила поменять все роли, спутать все карты, изменить все правила игры?
– О! Я ненавижу тебя… Ты слишком жесток… ты ничего не понимаешь… Я их люблю, их всех!
По щекам Батистины катились слезы. Флорис умолк.
Несчастные беглецы ворвались в сарай. Они были вооружены серпами и вилами. В их черных глазах, уставившихся на Флориса, читалась решимость людей, которым нечего терять.
Флорис подошел к лестнице. Он принял решение.
