Текст книги "Флорис. Любовь на берегах Миссисипи"
Автор книги: Жаклин Монсиньи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)
– Ах ты гадина! – пробормотал сквозь зубы славный малый.
Под коричневым сукном сверкнули угольно-черные глаза. Полный ненависти взгляд был устремлен на Батистину и Флориса, который вел под руку Эмилию, следуя к карете прямо за спиной вдовы.
– Беги, парень, а потом дай мне знать о себе!
Услышав эти сказанные шепотом слова, Жанно опасливо оглянулся. Адриан де Вильнев-Карамей стоял рядом с подножкой, однако выглядел он таким неприступно-холодным, что Жанно никак не мог понять, действительно ли граф говорил с ним. Жанно вновь взглянул на здание казармы. Оба капуцина исчезли, а лейтенант в сопровождении гвардейцев, рассекая толпу, направлялся к собору.
– Поторопись и ни о чем не беспокойся, я тебя прикрою!
На сей раз сомнений не оставалось – этот шепот исходил именно от графа де Вильнев-Карамей. Жанно не стал дожидаться повторного приглашения и, соскочив на землю, затерялся в толпе, мешавшей губернатору с Батистиной подойти к карете. Люди толклись на паперти, слишком тесной для такого сборища.
– Вот горе-то!
– Приехать издалека, чтобы так быстро овдоветь!
– Какая хорошенькая!
– Пропустите же! – кричали швейцарцы.
– Дорогу! Дорогу его превосходительству! – надрывались церковные служки.
Друзья покойного старались оттеснить любопытных. Некоторые сорванцы ухитрились оторвать на память клочок подвенечной фаты.
– Идемте, госпожа герцогиня!
Губернатор увлекал вперед Батистину. Той удалось наконец добраться вместе со своими фрейлинами до экипажа. Адриан протянул руку сестре, помогая ей подняться в карету. Он что-то шепнул, но она не расслышала, поглощенная мыслью о Флорисе и Эмилии. Выворачивая шею, она пыталась углядеть, что делается у нее за спиной. Флорис следовал за ней по пятам, ведя под руку невесту.
Слезы вновь потекли из глаз Батистины.
– Ах, госпожа герцогиня, ваше горе разрывает мне душу! – просюсюкал губернатор, поднимаясь на подножку.
Он даже осмелился взять за руку прекрасную вдову, чтобы запечатлеть почтительный поцелуй. Про себя господин Водрей думал, что роль утешителя дает ему в будущем некоторые надежды. Фрейлины, рассаживаясь на бархатных подушках, посматривали на него искоса.
Эти взгляды действовали губернатору на нервы, хотя своими огромными кринолинами шесть дам приносили несомненную пользу – господин де Водрей мог теснее прижаться к княгине. Он чувствовал ее бедро под шелковой тканью и воспламенялся все больше. Высунув голову из окна, маркиз хриплым голосом приказал:
– Вперед, кучер!
– Минутку, ваше превосходительство! Одну минутку!
Лейтенант и его гвардейцы уже просто отшвыривали в сторону зевак, чтобы скорее добраться до кареты.
– Позже, Прадель! Сейчас не время! – раздраженно воскликнул губернатор, мысли которого были заняты совсем другим.
Но офицер, не слушая, вскочил на подножку и протянул пергаментный свиток.
– Приказано срочно передать вашему превосходительству!
Лейтенант с любопытством заглянул в карету, и Батистине почудилось, что он смотрит на нее с какой-то наглой дерзостью.
– Простите, ваше высочество… Долг службы!
Губернатор развернул свиток. Мгновенно лицо его побагровело, он с испугом уставился на Батистину, а затем обратился к офицеру:
– Гм… Прадель… откуда… гм… кто передал вам этот документ?
– Два капуцина из монастыря в Поншартренс, ваше превосходительство!
– Но… но каким образом он попал к ним в руки?
– Умирающий отдал им его на исповеди, ваше превосходительство!
Губернатор вытер лоб платком. Мысли у него путались, руки дрожали, лицо приобрело желто-зеленый оттенок.
«Боже милосердный, если все это правда, моей карьере пришел конец!» – подумал несчастный маркиз.
Нене, Тонтон и Золотая Ляжка вытягивали шею, стараясь разглядеть, что написано в таинственном документе. Они совершенно забыли, что не умеют читать.
Батистина же, сохраняя скорбное выражение потрясенной горем вдовы, даже не шелохнулась.
– Покорнейше прошу извинить меня, мадам!
Маркиз де Водрей выскочил из кареты. Знатные особы, стоящие на паперти, начали перешептываться, догадываясь, что произошло из ряда вон выходящее, событие.
– Лейтенант, приказываю вам проводить госпожу герцогиню в Бель-Иль в сопровождении ваших гвардейцев! – громко распорядился губернатор, а шепотом добавил:
– И не выпускать ее из дворца ни под каким предлогом!
Адриан машинально схватился за эфес шпаги, однако сражаться одному было бы чистейшим безумием. Флорис, увлеченный Эмилией, казалось, ни на что не обращал внимания.
Молодой граф де Вильнев-Карамей склонил голову под ударом судьбы. Карета тронулась в окружении солдат. Никаких сомнений не оставалось.
БАТИСТИНА БЫЛА АРЕСТОВАНА.
15
По парку неторопливо двигались амазонка и всадник.
Батистина опустила муслиновую занавеску.
– Ну что ж, пусть катается со своей шепелявой дурехой, мне это совершенно безразлично!
Герцога де Бель-Иля похоронили двадцать три дня тому назад. По утрам к Эмилии пунктуально являлся Флорис, и оба отправлялись на прогулку верхом – с каждым днем все более продолжительную. Именно в эти минуты и могла видеть Батистина молодого дворянина из окна своих покоев, где сидела взаперти вместе с фрейлинами.
Великолепная плантация охранялась солдатами Никто не имел права встречаться с княгиней. К великой ярости Батистины, и Флорис не подавал прошения об аудиенции. В Бель-Иль он приезжал только ради прекрасных глаз Эмилии.
Напротив, граф Жеодар Кастильон дю Роше, Эрнодан де Гастаньяк, Яан Легалик и, разумеется, Адриан де Вильнев-Карамей обратились к губернатору за разрешением нанести визит герцогине де Бель-Иль. Всем им губернатор ответил решительным отказом. Надо признать, что несговорчивость несчастного маркиза имела основания – почти каждый день он получал новые устрашающие сведения о «княгине».
Началось следствие. Пока два чиновника занимались сбором доказательств, Батистину содержали под стражей в собственном дворце. Заключить ее в тюрьму означало бы вызвать неслыханный скандал. Господин де Водрей колебался, не мог ни на что решиться. Если великая княгиня действительно была племянницей царицы, то реакцию короля нетрудно представить – подобная ошибка могла бы стоить губернатору головы!
Желая обезопасить себя, господин де Водрей предпочел дожидаться инструкций из Версаля. Если ветер будет благоприятствовать, через полгода их можно будет получить.
Зато в Новом Орлеане новости, благодаря госпоже де Сент-Эрмин, распространялись очень быстро. Уже через несколько дней губернатор убедился в своем бессилии что-либо утаить. Ошеломленные жители Нового Орлеана узнали, что княгиня обвиняется в следующих преступлениях: узурпация титула, подделка документов, кража рабов и драгоценностей, полигамия, вооруженный захват корабля, связь с воровским миром, колдовство, участие в черных мессах и всевозможных оргиях и т. д. и т. п. Нет нужды говорить, что последние злодейства были добавлены к списку госпожой де Сент-Эрмин и прочими кумушками, которые с наслаждением смаковали ужасающее прошлое великой княгини!
Почти каждый день губернатор наведывался в Бель-Иль, один или в сопровождении двух следователей, чтобы допросить преступницу, которую вынужден был по-прежнему именовать герцогиней де Бель-Иль, ибо бракосочетание совершилось по всем правилам.
– Господь Всемогущий! Ну и ситуация!
Господин де Водрей вытирал лоб платком, выходя из кареты перед замком Бель-Иль. Каждый допрос превращался в муку для бедного маркиза. «Княгиня» откровенно забавлялась, отвечая, как ей вздумается, а судейские чиновники, страшась ответственности, предоставляли губернатору самому вести дебаты.
Единственное, что удалось достоверно установить, – это таинственное исчезновение всех цветных слуг княгини. Они словно бы испарились. В доносе говорилось, о плантации возле озера Поншартрен – губернатор послал туда солдат, но никаких результатов это не дало. Дом был совершенно пуст, хотя маисовые и хлопковые поля содержались в должном порядке.
В замке Бель-Иль дело обстояло ничуть не лучше. Старая кормилица княгини, некая госпожа Элиза, упорно не желала отвечать на вопросы, а на упреки господина де Водрея ворчливо огрызалась:
– И когда вы отстанете от моей голубки со всем этим вздором!
Виновность же фрейлин можно было бы доказать одним путем – заставить раздеться с целью убедиться, действительно ли у них на плече клеймо в виде цветка лилии, как утверждалось в доносе. На такую крайность, однако, господин де Водрей решиться не мог.
– Что здесь происходит, Прадель?
Губернатор обращался к своему лейтенанту – именно этому офицеру было поручено охранять герцогиню де Бель-Иль. Из негритянских хижин доносились странные завывания. Лейтенант пожал плечами.
– Да ничего особенного, ваше превосходительство… Кажется, мадемуазель Эмилия де Бель-Иль продала нескольких рабов!
– Эти причитания действуют мне на нервы, Прадель! Прикажите этим черномазым заткнуться! Гм как дела там, наверху?
Губернатор ткнул пальцем в окна княгини Лейтенант Прадель покачал головой.
– Не слишком-то хорошо, ваше превосходительство. Госпожа де Бель-Иль меня в грош не ставит…
«Вас тоже!» – едва не сказал маркиз, но вовремя прикусил язык, а лейтенант продолжал:
– Не знаю, как быть… Госпожа де Бель-Иль просто насмехается надо мной… Она требует экипаж желает, видите ли, прокатиться со своими дамами С другой стороны, она грозит пожаловаться и уже написала длинное письмо его величеству.
– Вы хотите сказать, ее величеству императрице?
– Нет, ваше превосходительство, его величеству королю!
– Господи помилуй, королю! – задохнулся от ужаса господин де Водрей, уже предчувствуя неминуемую отставку. – И… и что же она написала? – пролепетал маркиз.
– Этого, ваше превосходительство, госпожа де Бель-Иль не соизволила мне сказать… Она просто объявила своим фрейлинам так громко, что нельзя было не услышать: «Дорогие мои, Людовик не потерпит, чтобы со мной обращались таким образом», и тут же швырнула в окно три фарфоровые вазы…
Господи Боже! Людовик… Она сказала Людовик!
Чистилище маркиза де Водрей на глазах превращалось в ад. Ноги у него подкашивались, и ему пришлось сесть в плетеное кресло, стоявшее на веранде.
– Кроме того, ваше превосходительство, я… гм… воспользовался, как вы мне советовали, моментом… когда госпожа де Бель-Иль села ужинать со своими фрейлинами, я заглянул в ее шкатулку… и нашел среди прочих бумаг одну записку… весьма меня встревожившую… Судите сами, ваше превосходительство…
Господин де Водрей дрожащей рукой взял листок и с ужасом прочел:
«Мое сердечко!
Ты бросила бедного смертного в унынии и одиночестве. После твоего отъезда меня повсюду преследует твой смех… несчастный затворник не может сам отправиться за тобой, а потому посылает к тебе храброго капитана де Гастаньяка – пусть он поговорит с тобой, убедит тебя, сделает так, чтобы ты вернулась ко мне по собственной воле… заранее согласен на все твои условия. Ты моя златовласая принцесса. Я жажду тебя.
«Пленник».
Написано в Фонтенуа после твоего отъезда».
Господин де Водрей поднял на лейтенанта испуганный взор.
– Но, Прадель… ведь это же… это же почерк короля!
– Мне тоже так показалось, ваше превосходительство!
– Вам известно, где обитает этот капитан де Гастаньяк?
– Я позволил себе привезти его в Бель-Иль, ваше превосходительство. Он ожидает в большой гостиной!
– Вам просто цены нет, Прадель… Я сейчас же иду… Нет, лучше пригласите его сюда! – вздохнул маркиз, впервые радуясь тому, что приехал без судейских чиновников.
Чем меньше людей будет об этом знать, тем лучше. Завывание в хижинах становилось все громче.
– Черт возьми, Прадель, пусть эти негры заткнутся! И без них тошно!
Губернатор и в самом деле выглядел неважно. Прадель отправился распорядиться, но тут же обернулся.
– Кстати, ваше превосходительство, госпожа де Бель-Иль выразила протест и по этому поводу. Она заявляет, что только ей, как единственной наследнице герцога, дозволено решать судьбу рабов!
Господин де Водрей воздел руки к небу в бессильном отчаянии. Только этого недоставало. Какой кавардак! А лейтенант Прадель продолжал изливать душу:
– Мадемуазель де Бель-Иль без конца жалуется на мачеху. По правде говоря, эти дамы доведут меня до ручки.
– Они что же, встречаются?! – завопил губернатор вне себя.
– Нет, ваше превосходительство, но это не мешает им поносить друг друга последними словами.
Сказав это, Прадель наконец ушел. Господин де Водрей вынул табакерку, но руки у него настолько тряслись, что он даже не сумел взять понюшку В его пылающей голове проносились самые мрачные мысли И какой дьявол принес в колонию эту белокурую ведьму!
– Вы звали меня, ваше превосходительство?
Перед губернатором стоял капитан де Гастаньяк. Маркиз посмотрел на него в смятении, ибо не сумел бы сказать, сколько времени ждал – минуту или час. Эрнодан улыбался, держа под мышкой свою треуголку. Открытое симпатичное лицо молодого драгуна внушило господину де Водрею некоторую надежду.
– Да, капитан… мне надо расспросить вас об одном… об одном деликатном деле… вам известно, какие серьезные обвинения тяготеют над герцогиней де Бель-Иль… гм… и вот в наши руки случайно… гм… попало одно послание… Вы можете ответить мне честно и откровенно, кто его автор?
Эрнодан взглянул на письмо, и улыбка моментально исчезла с его лица.
– Прошу прощения, ваше превосходительство, но на эту тему я не имею права распространяться!
– Очень хорошо… Такая сдержанность делает вам честь, – примирительно заметил губернатор, – однако вы не станете отрицать, что получили приказ его величества доставить в Версаль герцогиню де Бель-Иль?
Маркиз попытался прочесть ответ во взгляде Эрнодана. Тот застыл, глядя в одну, точку.
– Прошу прощения, ваше превосходительство, но на эту тему я не имею права распространяться!
Господин де Водрей нетерпеливо взмахнул рукой.
– Хорошо, согласен… однако ваша миссия или ваша клятва не должны препятствовать тому, чтобы вы искренне поведали мне, полномочному представителю его величества в колонии, является ли герцогиня герцогиней, то есть, является ли госпожа де Бель-Иль русской княгиней или нет?
– Не могу ответить вашему превосходительству и на этот вопрос!
– Сударь, я прикажу заключить вас в крепость! – вскричал губернатор, пнув маленькую пальму, чтобы выместить ярость.
– Как будет угодно вашему превосходительству!
– И вы все же упорствуете?
Гасконец печально покачал головой.
– Простите, ваше превосходительство, я ведь не говорил на этот раз, что не имею права ответить… я сказал, что не могу ответить… согласитесь, это разные вещи!
– Гм… у вас интересная манера выражаться… А когда вы передали это послание госпоже де Бель-Иль? Ведь не станете же вы отрицать, что она получила его в собственные руки?
– Действительно; на этот вопрос я могу ответить вашему превосходительству… Я увиделся с госпожой де Бель-Иль за несколько дней до свадьбы и отдал ей письмо!
– И что же она сказала?
– Ничего, ваше превосходительство!
– Клянусь Богоматерью, вы невыносимо упрямы! Отвечайте мне, кто такая герцогиня?
Эрнодан де Гастаньяк вновь покачал головой.
– Мне очень жаль, ваше превосходительство, но я человек чести и поклялся на шпаге… Только госпожа де Бель-Иль может освободить меня от данного ей слова!
– Госпожа де Бель-Иль, вечная госпожа де Бель-Иль! С меня довольно! В колонии все идет кувырком, потому что из-за этой истории я совершенно забросил дела… И я сейчас подпишу приказ заключить ее в тюрьму форта Розали! Герцогиня или нет, а придется ей примерить кандалы!
От ярости у господина де Водрея съехал набок парик.
– Прошу прощения, ваше превосходительство, но на вашем месте я бы этого не делал! – со значением произнес Эрнодан де Гастаньяк.
– Ах так, сударь? Ну, мы еще посмотрим! – с угрозой вскричал губернатор.
Гравий на главной аллее захрустел под копытами лошадей. Флорис и Эмилия возвращались с прогулки.
Маркиз ринулся к окну, а затем повернулся к драгуну.
– А этот Портжуа зачем крутится здесь, притворяясь, будто ухаживает за мадемуазель де Бель-Иль? И почему граф дю Роше умоляет допустить его к герцогине? А еще этот Леталик или Легалик, не говоря уж о графе де Вильнев… Все они без конца досаждают мне! Отвечайте, капитан, я приказываю – какова роль этих господ в том, что касается госпожи де Бель-Иль?
– Прошу прощения, ваше превосходительство, но я не имею права распространяться на эту тему. Могу только посоветовать вашему превосходительству обратиться лично к господину графу Адриану де Вильнев-Карамей, господину маркизу де Портжуа, а также к господам дю Роще и Легалику…
– Благодарю вас, сударь, пока вы мне больше не нужны! – сухо промолвил губернатор. – Однако вы не должны покидать Новый Орлеан, это приказ!
Эрнодан де Гастаньяк с явным облегчением поклонился и вышел, а губернатор остался на веранде один.
– Чем же берет эта ведьма? Бедняга Годфруа так приободрился… прямо-таки воспылал! Не иначе, она использует какое-нибудь зелье, неизвестное девкам мадам Гобаль!
У господина де Водрея закружилась голова, и он поспешно плюхнулся в кресло.
Тем временем Флорис помогал Эмилии сойти с лошади. Затем они вдвоем вошли в дом, вернее было бы сказать, втроем, ибо Жорж-Альбер, выпрыгнув из седельной сумки, поспешил за хозяином, однако, завидев Эрнодана, глубже надвинул треуголку на лоб Флорис столкнулся с гасконцем нос к носу.
– Как видно, сударь, мне нельзя и шагу ступить чтобы не повстречать вас на своем пути!
Флорис, как всегда, первым ринулся в атаку.
– Поверьте, сударь, меня это тоже огорчает! – ответил драгун, кланяясь Эмилии.
Девушка вцепилась в руку жениха.
– Сто это са солдат, Флолис?
– Несносный тип! – ответил молодой дворянин так тихо, что Эрнодан и Эмилия его не расслышали. – Пойдемте же, дорогая, – произнес он громко, – я буду счастлив помузицировать в вашем обществе!
И счастливая пара направилась в гостиную.
Жорж-Альбер, признаться, не слишком любил музыку Воспользовавшись рассеянностью хозяина, он ускользнул на лестницу, Жанно вручил ему послание для пленница – только маленькой обезьянке было под силу проникнуть сквозь охрану в покои Батистины.
– Смотрите, мартышка господина де Портжуа! – воскликнул один из гвардейцев, занимавший пост в коридоре второго этажа.
Жорж-Альбер силился сохранить спокойствие и достоинство. Назвать его мартышкой! А кто, простите, выиграл сражение при Фонтенуа?! Не обращая внимания на гогот тупых солдат, Жорж-Альбер вылез в окно, расположенное в самом конце коридора, ухватился за ветку бугенвилии, перебрался на карниз и добрался до покоев Батистины.
На первом этаже Флорис с Эмилией обходили роскошные гостиные. Камердинер, привезенный маршалом из Франции, с достоинством распахивал двери перед молодой парой.
– Скажите, Жирон, что за странные завывания мы слышали, когда гуляли по буковой аллее?
– Рабы очень возбуждены, господин маркиз, потому что торговец купил Ганнибала без Катон… А детей должны вот-вот отправить в Новый Орлеан! Госпожа герцогиня велела передать, что забирает их себе, но к желанию госпожи герцогини не прислушались!
Камердинер говорил бесстрастным тоном, не осуждая и не обсуждая принятое решение. Флорис нахмурил брови и повернулся к Эмилии.
– Дорогая, мне кажется, произошло какое-то неприятное недоразумение. Не можете же вы продавать отдельно жен и мужей, да еще и разлучать их с детьми?
Эмилия по-петушиному вздернула голову.
– Это се смесно, Флолис… Эти неглы долсны помалкивать, как моя масеха… они плинадлесат мне, и бедный папоська был слиском добл с ними Этот Ганнибал много о себе вообласает, и я хосу от него исбавиться! А негритят сахотела взять моя подруга Сенаид де Калес, стобы они ей делзали зонтик… и я ей их подалила… Пойдемте се, дологой Флолис, мы будем петь и иглать на клавесине!
Флорис двинулся следом за Эмилией. За последние дни она предстала перед ним в новом свете – за хорошеньким личиком скрывались непомерная гордыня и жестокое сердце.
«После свадьбы я приведу ее в чувство и улажу все эти дела с рабами!» – подумал молодой дворянин садясь за инструмент.
Пальцы его заскользили по клавишам, однако мыслями он был далеко. Над головой он слышал легкое постукивание каблучков. Он со злобой нажал на педаль и громовым голосом запел:
Ссылают всех парижских шлюх
на Миссисипи, тра-ля-ла!
Вас, герцогиня де Берри,
Ждут не дождутся, тра-ля-ля!
– Но, Флолис, как вы мосете такое петь я се девуска! – жеманно протянула Эмилия.
Не говоря ни слова, Флорис обхватил богатую наследницу за талию и приник губами к белоснежной шее. Пальцы его проникли за корсаж, и он начал оглаживать мгновенно напрягшиеся соски Скольких красавиц, покорно склонивших голову ему на плечо уже прижимал к себе Флорис? Вот и эта была готова отдаться до свадьбы. Он ощущал нарастающую ярость телом жаждал обладать Эмилией, но думал только о молодой женщине наверху. А ведь он искренне считал, что освободился от любви к ней!
Над его головой снова послышался звук шагов Флорис напряженно прислушивался – он был уверен, что теперь там ходят двое. Более тяжелая поступь явно была мужской… значит, с Батистиной был мужчина. Конечно, она не отказывала себе в развлечениях, даже находясь под стражей! Флорис крепче прижал к себе Эмилию и стал оглаживать ей бедра и зад. Языком он раздвинул ее губы. Эмилия приникла к нему, безмолвная, теплая, покорная. Идеальная подруга жизни! Флорис взглянул на потолок. Хождение там вдруг прекратилось, и он разжал объятия. Она должна была узнать, как он влюблен и как счастлив с Эмилией.
– Дорогая, я совершенно теряю голову! Давайте споем дуэтом!
И Флорис красноречивым жестом показал вверх. Эмилия поняла его жест по-своему.
– Вы плавы, с этой масехой пола покончить, я хосю быть с вами совсем одна, дологой Флолис!
Молодой человек не успел остановить свою невесту, и та, бросившись к окну, с грохотом его распахнула.
– Я сдесь хосяйка, а вовсе не вы, мадам! Вы алестантка, вы полное нистосество! Вы опозолили бедного папоську! Я плодам всех неглов, если захосю, и вы нисего не смосете сделать! Авантюлистка! Фальсивая княгиня! Слюха!
Эмилия выкрикнула последние слова, задыхаясь от бешенства, однако от окна отступила очень своевременно, поскольку сверху с грохотом упал цветочный горшок Это был ответ герцогини своей падчерице.
Эмилия вернулась к клавесину. Флорис уже сидел за инструментом. К счастью, Эмилия не увидела его насмешливую улыбку. Молодой дворянин ударил по клавишам, и жених с невестой громко запели старинный романс:
Не плачь, Лисандр, твоя голубка ждет…
Флорис время от времени невольно поглядывал на потолок Люстра вдруг закачалась, подвески звякнули. Что они там делают? Он старался теперь играть потише, потому что был уверен: в комнате наверху на пол упал какой-то предмет.
– Не плась, Лисандл, твоя голубка сдет… – с упоением выводила Эмилия.
Послышался сильный шум. Сомнений не оставалось – наверху происходила борьба. Флорис в смятении вскочил. Не сходит ли он с ума? Ему явственно послышалось, будто назвали его имя.
– Флорис! На помощь, Флорис!
Забыв об Эмилии, Флорис устремился на лестницу На площадке второго этажа не было ни гвардейцев, ни слуг. Из-за последней двери по коридору послышался звон сброшенной на пол вазы.
Флорис побежал на этот звук. Дверь была закрыта на ключ, но молодой дворянин высадил ее одним ударом плеча. Представшее перед ним зрелище могло бы привести в безумную ярость и гораздо более сдержанного человека.
Батистина в одной тонкой батистовой рубашке отчаянно билась в руках маркиза де Водрея.
– Ах, каналья! – взревел Флорис, не помня себя от бешенства.
На столике с тремя ножками стояла роскошная мраморная статуэтка. Флорис обрушил ее на голову губернатора, и тот беззвучно повалился на пол.
