Текст книги "Избавитель"

Автор книги: Юрий Трещев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)

45

Что-то звякнуло, покатилось. Комната стала сильно раскачиваться. Страшный грохот просто потряс Жанну. Она едва не умерла от страха. Затем все стихло. Она нерешительно откинула полог. В комнате никого не было. Дверь была не заперта. Пересиливая страх, она вышла в коридор и в ужасе отступила. Коридор и часть лестницы висели в пустоте. Внизу какие-то люди рылись в кучах мусора и пыли…

Послышался тихий многоголосый звон, и Жанна проснулась. Блуждающим взглядом она обвела комнату и увидела служанку, приставленную к ней девой в черном. Голова ее склонилась, на грудь, скрещенные пальцы слегка подрагивали, в них тихо и тонко позванивали ключи от комнаты, нежные, ранящие звуки, проникающие до самого сердца…

Служанка спала. Ей снился зимний сад. В саду царили бледные сумерки, какие обычно бывают во сне. Журчала вода. Она золотилась, плескалась вокруг позеленевшей фигуры божка. У окна цвели мелкие желтые цветы с каким-то странным, дурманящим запахом. В цветах ей почудилось движение. Она обернулась. Из цветов к ней тянулись чьи-то руки. Несколько лихорадочных интимных прикосновений и…

– Ах… – Служанка вскрикнула и выронила связку ключей…

Резкий, бесчувственный и пронзительный звук на секунду разбудил ее. Вскинувшись, она мутно глянула перед собой и, сцепив пальцы, снова утонула в своих бредах…

Жанна подобрала ключи, дрожа, как в ознобе, путаясь, вставила ключ в замочную скважину. Дверь неожиданно легко открылась, и она побежала по пустым, сводчатым коридорам и лестницам. Петляя, коридоры уводили ее все дальше и дальше…

Услышав легкие, крадущиеся шаги за дверью. Тирран затаил дыхание, потом выглянул в коридор и некоторое время разглядывал серо-зеленую алебастровую статую, замершую в сумерках ниши…

Где-то в этажах взвыли сквозняки. На крыше громыхнуло железо.

Тирран зябко повел плечами, и вдруг в извивах винтовой лестницы ему увиделась стройная фигурка Жанны…

По винтовой лестнице Жанна спустилась в зимний сад. Неожиданно в листве возник пожилой господин, лицо землисто-зеленое, горбоносое.

«Наверное, садовник, если только не хуже…» – подумала она и, изображая непринужденность, свернула за угол, затаилась в галерее, увитой черным плющом.

Откуда-то доносились звуки музыки. Музыка прервалась. Жанна привстала на цыпочки и сквозь листья увидела край берега, озерцо с кувшинками и вышитыми нитками мулине павлинами. На озерцо упала тень. Костлявая дева (по всей видимости, это она играла на пианино) привстала с поклоном, улыбнулась кому-то невидимому.

– Ваши любимые цветы распустились, хотите, я соберу вам букет…

– Не время… здесь никто не проходил?.. – спросил Тирран.

– Нет…

Бегло глянув на часы, Тирран пошел дальше.

Выйдя на террасу, он засмотрелся. Над городом висели облака, как декорации какого-то представления. Где на краю ночи полыхали зарницы. Вдруг из-за шпилей Башни выплыла луна, огромная, багрового цвета, окровавила облака, лицо Тиррана. Он невольно отступил и, прихрамывая, повлекся к винтовой лестнице. Спустившись на две-три ступеньки, он приостановился. Внизу на площадке, словно бы между небом и землей, танцевала девочка в белом платье.

– Боже мой, это же Жанна… – Тирран задохнулся. – Девочка моя, что ты там делаешь?.. ты же упадешь, иди ко мне… ну, где же ты?.. что это?.. кто?.. – Вместо девочки перед ним резвились, скалили зубы два чертенка. – Охрана… – завопил Тирран в смятении и пополз по ступеням. Путаясь в ключах, он открыл потайную дверь. Дверь захлопнулась за его спиной, и он очутился в темной комнате с выходом на крышу. Ощупью он пошел вперед, наткнулся на шкаф, потом на лестницу и нерешительно оглянулся. Дверь приоткрылась, как в ночном кошмаре. В проеме двери появились преследующие его черти. Судорожно цепляясь за перекладины лестницы, он выбрался на крышу и побежал, прячась за каминными трубами. Черти не отставали, он не видел их, но слышал топот ног. Наконец они отстали.

Тяжело дыша, Тирран присел у окна. В окне чуть теплился свет. Створки окна едва заметно покачивалась. Почудилось, что кто-то подкрадывается к нему по скату крыши. Тирран просунулся в окно и неловко сполз на пол. В комнате никого не было. Вдоль стен стояли шкафы с книгами. На столе в беспорядке были разбросаны какие-то бумаги, на полу топорщилась карта звездного неба. Все это подсказало ему, что это кабинет Астролога.

За окном послышался шепот, мелькнуло чье-то бледное лицо, еще одно. Тирран отступил за камин и затаился.

Кто-то осторожно тронул Тиррана за плечо. Вздрогнув всем телом, он медленно обернулся, уже не помышляя ни о каком сопротивлении. Он даже голову закрыл руками. Сквозь пальцы он увидел перед собой не менее испуганное лицо Астролога.

– Кто вы?.. и что вы здесь делаете?.. – Астролог близоруко сощурился, подкрутил лампу и поискал очки.

Тирран промолчал и отступил в тень. Он был слишком взволнован необычным приключением, и он не знал, что сказать.

Астролог все еще искал очки, а Тирран разглядывал его. Выглядел он жалко в ночном колпаке и в халате, весь растрепанный. Да и у Тиррана вид был не очень привлекательный.

– Это вы?.. – пролепетал Астролог. Он не сводил слезящихся глаз с Тиррана.

– Ты узнал меня?.. – спросил Тирран, постепенно приходя в себя.

– Да… – пробормотал Астролог.

– Хоть кто-то меня узнал… не имею намерений что-либо скрывать от тебя… меня преследуют…

– Возможно, вас приняли за Избавителя… в городе их уже пропасть сколько, хоть пруд пруди…

– Меня приняли за Избавителя?.. это новость… – Тирран мрачно улыбнулся и подошел к окну. Крыша была усеяна обломками веток, шевелящимися листьями.

Светало. Город глухо и невнятно шумел, просыпался…

Через полчала Тирран вернулся к себе в кабинет и без сил упал на кушетку. Он как будто заснул, зарывшись лицом в подушках, и вдруг очнулся. Чьи-то прикосновения разбудили его. Он еще ощущал их нежность. С какой-то странной неуверенностью, уклончиво он посмотрел по сторонам. Никого. Он задул зря горевшую лампу и снова забылся сном. Во сне он отбивался от кого-то, хрипел и вскрикивал…

Задрожали потолки, стены, что-то, глухо звякнув, упало.

Тирран привстал, зажег лампу. С лампой в руке он какое-то время бродил по комнате, ненужно трогая, переставляя вещи, заглядывая в темные углы. Он даже выглянул в коридор. Вдруг он услышал легкий, летящий шум, шаги. Он затаился. Жанна пробежала мимо. Она заблудилась в этом лабиринте коридоров и лестниц. Он пошел за ней, прихрамывая, подволакивая ногу.

Жанна услышала его шаги, испуганно оглянулась, вскрикнула и побежала по коридору. Коридор повернул налево, потом направо. На бегу, она судорожно толкнулась в одну, в другую дверь. Дверь, у которой она в отчаянии остановилась, неожиданно сама собой приоткрылась. Она протиснулась в щель, забежала за кровать с пологом и затаилась, даже перестала дышать…

Звякнули ключи. Кто-то пытался открыть дверь.

– Да она не заперта… странно, почему она не заперта… или забыл закрыть?.. – Ступая тихо и мягко, Шуут обошел комнату. – Входи, что ты стоишь в дверях, плохая примета…

– Это мило, что ты, наконец, вспомнил обо мне… – Бегло глянув по сторонам, рыжеволосая дева в черном бросила шляпку с перьями на комод, оправила волосы. Только теперь Жанна узнала ее и смогла разглядеть.

– Да, но… – Шуут нервно зевнул, встряхнулся, как пес, и выглянул в окно. В отдалении высилось южное крыло Башни, смутно поблескивали и тонули в тумане шпили, купола. Над воротами, как кошачьи глаза, мигали зеленые светофоры.

– Тут такое дело… у меня гостит родственник из провинции, несколько дней назад он приехал в город и заболел… бедняга при смерти… он хочет поговорить с Тирраном… у него есть, что сообщить ему, нечто крайне важное…

– Что именно…

– Подробности я не знаю… Боже мой, о чем мы говорим, ведь мы же не виделись с тобой тысячу лет… – Дева обняла Шуута. Разметались на синем рыжие волосы. Шуут отстранился. Он услышал шорох шелка и убегающий топот ног.

– Что с тобой?.. – спросила дева в черном. Она все еще не могла очнуться от нежности.

– Не знаю… наверное, показалось…

Неожиданно распахнулось окно, вздулись желтые китайские драпировки, сквозняки завыли в фарфоровых вазах. Шуут захлопнул окно и закрыл дверь на задвижку. Заглянув за кровать, он увидел забытый Жанной кружевной платок. Он склонился и наткнулся на алебастровое лицо статуи Тиррана, подкрашенное медно-желтой, переливчатой краской.

– Черт… – невольно воскликнул Шуут…

46

Тирран дремал в кресле у потухшего камина. Сны обманывали его, но они позволяли ему видеть Жанну и Лизу, иногда так ясно…

Отыскивая губы Лизы, он коснулся ее груди, заглянул в ее грустные глаза. Она покорялась его ласкам, но оставалась где-то далеко, где-то за стеклами окна и еще дальше.

Он ласкал ее и говорил, говорил, боясь остановиться. Он говорил о том, что любит ее всей душой, что он бросит все, и они поженятся, и у них будет семь девочек и столько же мальчиков.

Лиза была все еще далеко, но он почувствовал, как ее рука обвилась вокруг его шеи. Она плакала.

Он утешал ее, продолжая нежно ласкать.

– Дурачок, ты ничего не понимаешь, я плачу от счастья, – прошептала она, смеясь и всхлипывая, – и я бы покончила с собой, если бы ты уехал без меня…

Тирран почти пришел в себя, когда услышал осторожный стук в дверь.

– Кто там еще?.. – Кончиками пальцев Тирран осушил глаза.

В кабинет вошел Секретарь.

– Есть новости от нашего человека из провинции… нечто крайне важное… касается вашей дочери… – заговорил Секретарь.

Тирран отвернулся. Он был в замешательстве.

«Странно все это… такое впечатление, что уже и в провинции знают, что Жанна моя дочь…»

– Ну, хорошо, где он, этот твой человек?..

Они перешли во флигель. Незнакомец лежал на кушетке. На вид он казался тяжело больным. Увидев Тиррана, он чуть приподнял голову.

– Слава Богу, что я дожил до этой минуты… – заговорил он слабым голосом. – Боялся умереть… эта жизнь все отнимает, молодость, красоту, здоровье… и ничего не оставляет, кроме воспоминаний… – Незнакомец замолчал.

– Говорите, что вы хотели мне сообщить… у меня мало времени… говорите же, время слишком дорого, чтобы тратить его попусту… – От волнения Тирран закусил губы. Он уже догадался, о чем пойдет речь, но он не мог позволить себе поддаться слабости.

– Это давняя история… 13 лет назад Лиза, кстати, она мне тетка по отцу, бежала из города, спасаясь от преследований, она была вынуждена бежать… девочку она оставила Моисею… он ее учитель… был замешан в каком-то деле, получил срок, бежал, скрывался… почти год он странствовал с девочкой, искал тихое место и нашел… место действительно было тихое, одни жабы и мошки, да песьи мухи… первое время они жили счастливо и чудесно, преследователи его не донимали, а сыщика, знавшего его в лицо поглотила топь… Моисей преподавал в школе географию и литературу, а по ночам томил глаза и душу, сочинял книгу, весь в деда пошел… говорят, его мать была долго бесплодной, а потом родила семь раз… он был последним и выжил, все остальные дети родились мертвыми… ему и года не было, когда его дядя сгинул в песках, а потом умерла мать, потом отец, в их роде не было долгожителей, все умирали в средних летах… и Моисей чуть не умер в 30 лет из-за своей книги, он описал в ней страну, которой нет, и людей, какие они есть, и сделался посмешищем для соседей… Боже мой, как они над ним измывались, даже замышляли на него, пытались отравить, бросили кошку в колодезь, доносы писали, целые поэмы… он вынужден был перебраться в другое место, но и там жизнь не сложилась… случился оползень, который превратил в развалины его дом и сад… и тогда он опять изменил себе имя и вернулся в город вместе с Жанной… я не знаю, где они скрываются… он ищет встречи с матерью девочки, Лизой…

– Разве она жива?..

– Она жива и вы должны с ней встретиться и как можно скорее… я не знаю всех подробностей, но девочке грозит опасность…

Тирран отошел к окну. Он был крайне удивлен тем, что услышал, и он колебался.

«Может быть, у него и нет дурных мыслей, но все это подозрительно, напоминает ловушку… можно ли доверять совершенно незнакомому человеку?.. и что мне даст эта встреча?.. боюсь, она меня только разочарует и все разрушит… даже то, чего не было и не могло быть…»

– Я вам очень признателен… – пробормотал Тирран и направился к выходу.

– Постойте… – незнакомец попытался удержать его. – Хочу умереть со спокойной совестью… вот документы девочки… – Незнакомец показал измятую бумажку, заверенную разноцветными печатями и затейливыми подписями.

– Все это ненужно… дайте мне уйти…

Тирран спустился в зимний сад.

С четверть часа он работал в саду. Эти обязанности были ему приятны. Они давали ему возможность побыть в одиночестве.

Копаясь в земле, он размышлял. Слишком подозрительно было поведение Секретаря в этой истории.

«Откуда вдруг такое участие?.. надо поговорить с Министром, попытаться что-нибудь выведать у него и чем-либо отвлечь Савву… но, прежде всего, нужно снять бремя с моей совести…» – Подняв голову, Тирран почувствовал чистый и нежный аромат сирени. Лиза опять явилась ему. Ей было 13 лет, не больше, очаровательная, изящная, просто ангел. Наверное, так и было на самом деле. Иногда ангелы открываются нам не такими, какие они есть, а под чьим-нибудь лицом и именем.

Увидев Лизу прямо перед собой, Тирран шагнул к ней, поскользнулся и упал лицом в грязь…

47

После непродолжительной и странной беседы с Тирраном в зимнем саду, Министр Внутренних Дел не находил себе места. Нервно зевнув, он прошелся по комнате, заглянул в зеркало. Выражение и цвет лица ему не понравились.

За окном послышался шум, восклицания.

Министр подошел к окну. Обыватели бежали по Каретному ряду, оглядываясь, задирая головы, как будто ждали комету. С запада на город стеной наплывали тучи. Полыхали зарницы…

Донеслись голоса:

– А ведь прав Астролог, смотри, что творится…

– Будет все как всегда… солнце сядет в тучу, а мы сядем туда, куда нас посадят…

Министр усмехнулся, разгладил лицо. Некоторое время он размышлял об открытии Астролога, потом решил искупаться. В бассейне к нему подошел слуга.

– Там, похоже, комедию разыгрывают… пришли вас арестовывать…

– Что-что?.. – В дверях Министр увидел офицера из Тайной Канцелярии и несколько человек из службы охраны. Полковник зачитал ему постановление об аресте.

Всякая Божья тварь в этом Мире Иллюзий и чистая и нечистая.

При обыске в комнатах Министра нашли магические эмблемы и символы, списки из египетских папирусов и ассирийских плиток, еврейские книги в красных и зеленых кожах…

В зале допросов и суда царил порядок, ни паутины, ни плесени по углам, даже чернила в чернильницах, обычно полные мух, были чистыми.

Прежде чем допросить Министра, допросили его слугу, который после пыток сознался, что Министр уже несколько лет питается лягушками из Франции, и что по ночам у него творятся Мистерии…

– Что-что?.. – Савва заерзал. Он сидел в кресле, опираясь ногами на голову и хвост льва. Услышав о лягушках и Мистериях, он нахмурился и кашлянул в слуховую трубку. Огромный белый дог, дремавший у ног Саввы, приоткрыл веки, покосился на дверь и глухо зарычал. Красный попугай встревожено перелетел с места на место.

В ту же минуту в стенах что-то зашуршало, чешуйками осыпалась известка. Савва закрыл голову руками. Послышался отдаленный гул, шаги, голоса. Вздулись гардины…

В ту же минуту офицеры службы охраны ввели в зал арестованного Министра.

Арест застал Министра врасплох. Он не знал, что и подумать. Он одернул фалды мундира, тронул дрожащими пальцами аксельбант, трофеи, посмотрел на статую, которая пальцем, прижатым к губам, советовала всем входящим хранить молчание, и икнул.

Судьи сидели полукругом и были почти неразличимы в своих мантиях, похожих на сутаны, однако Савва отметил, что ему не удалось скрыть от них тот смутный страх, который он вдруг испытал, когда на него посыпались чешуйки известки. Он округлил брови и, не скрывая раздражения, сказал Министру:

– А ты не плохо выглядишь…

– Я?.. – Министр побледнел.

– Причисли меня к какой-либо должности, я тоже хочу быть членом вашего братства, хоть каким-нибудь, хоть самым ничтожным…

«Я пропал… вот тебе и сон в руку…» – Министр закрыл лицо руками. Пахнуло холодом, сыростью, гнилью. Плеснулись бумаги на столе. Немой слуга оловянно качнулся, поймал бумаги.

«Пьян сволочь…» – подумал Савва и расслабленно махнул рукой.

Председатель суда, раскрасневшись от волнения, открыл папку с делом Министра, за последнюю ночь распухшую от бумаг. Он говорил не долго. Всех запутав, он запутался сам и сел, в надежде, что ничего не испортил.

– Мне кажется всем уже все ясно… кто против?.. – спросил Савва.

Судьи молча склонили головы.

– Никто, ну что же, в таком случае… боюсь, я вас разочарую, господин бывший Министр… в смысле улучшения удобств жизни… увести…

Министра увели. Ноги у него заплетались. В нижних этажах Башни у него отняли все трофеи, раздели догола и дали другую одежду. До утра он жил в тесноте среди пауков и мокриц. Утром он во всем сознался в обмен на сносную жизнь в Лагере.

Место, именуемое Лагерем, находилось в двух днях пути от города, но дорога туда показалась ему бесконечной. Наконец в лощине между сопками он увидел низкие и темные бараки. Они как будто закапывались в землю вместе со своими обитателями…

48

В парке было темно, сыро. Редкие прохожие нарушали тишину. Тени их то обгоняли, вытягивались вдоль аллеи, то шли рядом, постепенно отставая. По шатающейся, осклизлой лестнице Астролог спустился к набережной и как-то вскользь глянул на Башню. В верхних этажах Башни у него была небольшая комнатка, приспособленная для наблюдений за небом. По сочетанию небесных светил он вычислял гороскопы и довольно удачно угадывал многие из земных событий. И в этом не было чуда. С малолетства он жил в дальних странах, обучался там астрологии и другим искусствам. Ему было 30 лет, когда умер его отец, и он вынужден был вернуться на родину. Потянулась скучно-размеренная жизнь. В 35 лет он решил жениться на племяннице профессора музыки. Это была довольно милая особа. Черные улыбчивые глаза, черные кудри. Роль ее в этой истории незначительна. Одно можно сказать, с женой Астрологу не повезло…

Почти полгода он рассказывал ей о звездах. Расшифровывать его бред, стирать и развешивать на террасе его рубашки и носки, оказалось делом для нее непосильным. Как-то ночью, копаясь в своих рукописях, Астролог вдруг почувствовал, что ее нет в комнате. Он обошел все комнаты, заглядывал даже в шкаф, перевернул все вверх дном и успокоился лишь после того, как наткнулся на свое отражение в зеркале. Оно что-то искажало, что-то исправляло, но выглядел он лет на сорок, если не старше, и он разговаривал сам с собой. С тех пор это вошло в привычку.

Еще раз глянув на себя в зеркало, он оделся, собрал чемодан, взял зонт и ушел.

Больше он здесь не появлялся.

Однажды он сидел в парке и, разговаривая сам с собой, худой, бледный, в потертом сером плаще, застегнутом не на все пуговицы, по причине их отсутствия, что-то рисовал на песке. Иногда он поднимал голову и с туповатой улыбкой на лице осматривал редких прохожих. Он искал среди них товарищей по несчастью, чтобы стареть за компанию без горечи в сердце.

За его спиной поскрипывали качели. Скрип оборвался. Девочка 13 лет, не больше, слетела вниз, склонилась над рисунком, изображающим нечто, наморщила свое улыбчивое личико.

– С кем это ты разговариваешь?.. – спросила она неожиданно сиплым голосом.

– Голос у тебя, как орган… – Астролог улыбнулся, может быть, первый раз за много дней.

– Вовсе нет… – Девочка фыркнула и посмотрела на рисунок. – А это кто?..

– Это?.. гм… Прекрасная Дама…

– Разве они такие?.. – Девочка состроила гримасу.

– Они всякие… и вообще, что ты в этом понимаешь… – Астролог затер рисунок…

На город уже опускался вечер. Идти к старухе, у которой он снимал угол, не было сил. Он прилег на скамейке, лежал, ворочался среди обрывков газет, оберточной бумаги и ругался в полголоса:

– Проклятая жизнь… – Мопсик в заплатанной жилетке тихо заскулил и лизнул его свесившуюся руку. – Все-то ты понимаешь, псина… я, видите ли, не даю ей ни денег, ни любви и лишь иногда сам себе доставляю удовольствие… получается, что я… куда ты пошел, не уходи… впрочем, иди и скажи этой сучке, что я о ней думаю… – Лежать было неудобно. Стыла спина. По ногам ползали какие-то мошки. Он повернулся на бок и упал, ударившись виском о чугунную ножку…

Как будто вспыхнуло все, осветилась красота, которую большинство людей не замечает, и он очнулся с ощущением, что уже умер и его только что обмыли водой, настоянной на апельсиновом цвете.

Между тем над Астрологом уже столпились прохожие.

– Что с ним?..

– А вы кто?..

– Я врач… отойдите подальше, накурили, в глазах темно…

– У него, наверное, приступ астмы…

– Вы его знаете?..

– Еще бы мне его не знать… когда-то мы окончили одну и ту же школу, где научились пудрить друг другу мозги и корчить из себя интеллектуалов… помню, когда не было денег на натуру, мы позировали друг другу голышом… на мою сестру это действовало ужасно, как-то она даже описалась от избытка чувств… в общем, смех один, да и только… я, так, пшик, а он имел потрясающий успех, картины его шли нарасхват, где его только не носило: Вена, Париж, Рим… потом попался на удочку какой-то стерве и все козе под хвост… женщины – это как сон, в котором нет ни начала, ни конца… да, словами этого не передашь…

Астролог приоткрыл веки, разглядел маленькую грудь, острые лопатки под белой блузкой, завитки крашенных хной волос. Наплыло, открылось все ее лицо, фиалковые глаза, розовые, слегка припухлые губы, красиво очерченные. Губы дрогнули.

– Кажется, он пришел в себя…

– Где я?.. – Астролог слегка приподнял голову.

– На седьмом небе…

– Не знаю, на каком я небе, но ощущение такое, как будто во мне кто-то посторонний… – Астролог снова погрузился в мечтательное забытье.

Пухлая рука поднесла к его губам кружевной платочек, и мечты разлетелись.

Сарра помогла ему встать на ноги. Он стоял, покачиваясь, и размышлял вслух.

– Вы так и будете меня обнимать?.. – Сарра оторвалась от него и невольно вздохнула. Этот странный господин весь в сером с лысеющим лбом и белесыми, вымытыми глазами чем-то привлекал к себе…

Через несколько дней Астролог пригласил Сарру на вернисаж. В небольшом зальце собрался весь гербарий, художники, поэты. Было шумно. Сарра не выносила света и шума и перешла в другую комнату. Полумрак, иконы в ризах, запахи: ладан, миро и тот таинственный фимиам, о котором упоминается в Библии. Во всем ощущалась какая-то половинчатость, мимолетность…

Послышались тихие голоса.

Сарра слегка повернула голову. Чуть дальше у сумеречного окна стояли невысокий господин весь в сером и рыжеволосая костлявая на вид дева, как будто обсыпанная стеклярусом. Они рассматривали картину. В обнаженной девушке, точно парящей над зеленовато-слоистым, полупрозрачным пейзажем, Сарра узнала себя. Тело ее было полно какой-то растительной чувственности…

«Боже мой, как он посмел…» – Вся в слезах, Сарра выбежала на улицу. Дома она разделась, увидела себя в зеркале, свое довольно тяжеловатое, полное тело, ощупала, чуть-чуть приподняла маленькую, по-детски округлую грудь, закрыла глаза. Не открывая глаз, она забралась в постель, накрылась одеялом и затихла, пытаясь вспомнить лицо Астролога. Сердце вдруг сжалось, и она заплакала…

Всю ночь шел дождь. В доме было тихо, темно, словно все умерли…

Утром Сарра стыдливо прятала глаза от сестры. Она боялась своих мыслей и желаний. Они казались ей преступными…

«Мое падение в бездну закончилось вознесением на небеса…» – записал Астролог в дневнике несколько дней спустя, после того как он ввел Сарру в свою келью. Это была маленькая, стылая комнатка с одним окном и выходом на крышу. Продавленная кушетка, громоздящийся скелет мольберта, пыльное зеркало. В нем отражались мерцающие в полутьме странные картины. Они просто ошеломили Сарру, и она замерла в каком-то радостном изумлении.

– Это мои сны… – Астролог поднял с пола какую-то книгу, полистал, неопределенно улыбнулся. Это был его дневник. Он бросил его в камин. Дневник съежился, раскрылся, листки, вспыхнули.

Сарра села на кушетку, подтянув колени к груди, улыбнулась какой-то двоящейся улыбкой. Он обнял ее…

Прошел час. Сарра уже оделась, подкрасила слегка припухшие губы, порывисто оправила юбку, напустила волосы на пылающие щеки.

– Мне пора, уже поздно… ты меня слышишь…

– Да, слышу… – отозвался Астролог. Он читал.

– Я пошла… – Сарра выпорхнула.

«Слава Богу, убралась…» – вяло подумал Астролог и завел патефон. Он поставил свою любимую пластинку…

Прошло несколько дней.

Вечер был бледный и прохладный. Сгущались сумерки. Слабо краснела луна на горизонте. Астролог зябко повел плечами, засунул руки в карманы плаща. Они посинели от холода. Глянув по сторонам, он пошел вверх по улице, повернул направо и остановился перед домом с крыльями флигелей. Дом казался нежилым. Никто не входил и не выходил оттуда. Окна были темные.

– Ау… – Он обернулся и, увидев Сарру. Она вышла из переулка. Он замахал обеими руками, побежал, споткнулся, запутался в какой-то проволоке. Неожиданно скучно, трезво подумал: «Дурак, зачем ты сюда притащился…»

Сарра уже обнимала его. В глазах зыбь, затягивающая.

– Как ты меня нашел?.. – спросила она.

– Я?.. собственно говоря, совершенно случайно… – Он приветливо сморщил лицо, подумал: «Пожалуй, она меня задушит, вот так тихоня…»

– Я так рада…

Прошел месяц.

Он только что вернулся из командировки, долго ковырялся в замке, прежде чем догадался толкнуть дверь плечом. Дверь не была заперта, и он влетел в комнату. Сарра испуганно оглянулась, прыснула по-детски несдержанно, прикрыла рот ладонью.

– Боже мой, это ты… как ты меня напугал…

– Да вот… – Астролог принужденно улыбнулся. Сара стояла посреди комнаты с чемоданом и фаянсовой кошкой, которую она прижимала к груди.

«Боже мой, зачем ей эта кошка?.. как все это ненужно, непонятно, нелепо…»

– Куда ты?.. – Сарра уронила чемодан.

– К черту… – Дверь с треском захлопнулось за ним. Опрокинулась ваза с цветами. На полу собралась лужа коричневатой воды. Сарра опустилась на пол. Час или два она сидела на полу, подтянув к подбородку колени, потом перебралась на кровать…

Астролог вернулся посреди ночи, не раздеваясь, сел на край кровати.

– Я зажгу свет?.. – спросила Сарра. Она не спала.

– Как хочешь…

– Ты простыл?..

– Немного, горло саднит…

– Почему ты такой?..

– Какой?..

– Не знаю… я чувствую себя виноватой и мне грустно… мне ужасно грустно… мне кажется, ты меня боишься?.. – Сарра взяла его руку и прижала к своей щеке. – Ты знаешь, в детстве я тоже боялась всего… я никуда не выходила, сидела дома и играла в куклы, представляешь?.. до 13 лет… и грызла ногти, отвратительная привычка… потом мы с Ларисой приехали в город, жили у дяди… как-то Лариса вытащила меня в театр… огни, зеркала… я увидела его в зеркале и влюбилась без памяти… дядя был в ужасе, когда я сказала ему, что выхожу замуж… не хочу называть его имя, он приехал в город учиться на еврея… забавно, правда?.. играл на скрипке, мечтал стать артистом… потом он исчез… дядя сказал мне, что он умер… я чувствовала себя такой покинутой… – Сарра сонно потянулась, как бы во сне или сквозь сон что-то прошептала и замолчала. Она уже спала, закутавшись в лоскутное одеяло. Он осторожно высвободил свою руку и тоже попытался заснуть…

За день крыша раскалилась, в комнате было душно, но он дрожал…

Вспомнилось, как после развода с женой он снимал небольшую комнату в подвале с одним окном, из которого был виден лишь серый, скудный клочок неба между домами. Это был весь его небосклон. Он так пропитался сыростью и тоской в этом подвале, что долго не мог согреться.

Почудилось, что кто-то постучал в окно. Он встал и, сдвинув занавеску, выглянул в окно. Под окном стоял незнакомец, лицо как будто знакомое. Астролог задернул занавеску и обернулся. Сарра негромко постанывала во сне. Что-то ей снилось. Он улегся рядом с ней, пригрелся и только задремал, как в дверь позвонили. Лучше было бы не вставать, но он встал и, волоча ноги и, зевая, пошел к двери. Приоткрыв дверь, он увидел Иосифа. Выглядел он ужасно, весь мокрый, под глазами черные круги.

– Ты один?.. – Иосиф заглянул одним глазом в полутьму комнаты. По комнате летали бабочки.

Астролог промолчал.

– Неловко тебя просить, тут такое дело, я разыскиваю одного еврея… – Иосиф назвал имя, и оно повисло в воздухе. Астролог отвернулся, опустил голову. От Иосифа разило вином и преступлением.

– Нет… я не могу и не хочу в это вмешиваться… – Астролог выпроводил Иосифа, постоял, прислушиваясь. Имя, которое назвал Иосиф, было ему хорошо известно. Это был отец Лизы, меланхоличный еврей, которого он не выносил. После какого-то несчастья, случившегося с ним, он жил взаперти и кажется, сошел с ума среди своих картин.

Астролог вернулся в комнату. На кушетке смутно белели скомканные простыни. Сарра ушла.

«Вот так-так… странно, ушла и ни слова не сказала…»

В дверь снова позвонили. Он вышел в коридор и наткнулся на незнакомку. Она была просто копией Сарры, но постарше, стриженная, лицо вытянутое. С изумлением он рассматривал ее. Сколько-нибудь связных воспоминаний она не вызывала.

– Что вам угодно?.. – спросил Астролог, запинаясь. За окном прогромыхал трамвай, и он не расслышал, что сказала ему незнакомка. Она уже повернулась к нему спиной.

– Подождите… кто вы?.. куда вы?.. – Накинув на плечи плащ, Астролог побежал вниз. Он не знал, куда и зачем бежит. Дверь в его комнату осталась открытой…

Очнулся он за городом. Вокруг земля, небо, солнце. Он разулся, встал и пошел. Он шел и шел, сам не зная, куда идет. Пыль приятно обжигала ступни, и земля как будто плыла под ногами.

Обогнав пылящее стадо, объедающее обочины, он свернул на тропинку. Всюду громоздились валуны и камни. Кто их разбросал? Чем дальше он шел, тем явственнее ему казалось, что он не поднимается, а опускается все ниже и ниже.

Взошла луна, волнисто очерчивая горизонт мягким мерцающим светом, рисуя изменчивые изображения, силуэты фигур. Они напоминали кающихся грешников.

Астролог остановился. Густой цветущий кустарник преградил ему путь, скрывая пропасть, за которой вздымались скалистые отроги…

Он прилег, вытянулся, жадно вдыхая дурманящий запах цветов, и не заметил, как уснул. Ему снился дом на сваях с верандой, в котором он жил с родителями. В доме было много полутемных комнат, длинных извилистых коридоров, тупиков. Озираясь, он шел по коридорам, натыкаясь, то на мать, то на бабушку, то на кузину, то на какие-то вещи. Воображение выхватывало их из однообразного и, в общем-то, скучноватого детства. Беглые, мимолетные впечатления, пейзажи, сцены, ничего особенного не представляющие, но почему-то они вызвали слезы…