Текст книги "Пуля для дублера (СИ)"

Автор книги: Юрий Салов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Глава 37

– Послушай, Манcур, − сказал Беликов, снова поворачиваясь спиной к площади. Он склонился над телефонной будкой, словно защищая частный разговор, затем осторожно вытащил телефон Карелина из внутреннего кармана плаща.

−У меня есть защищенный мобильный телефон для моих людей, и я включаю его прямо сейчас, − сказал он, проводя большим пальцем по трем цифрам, как показал ему Леонид. – Ладно?

− Да, хорошо, – сказал Сабитов.

Беликов ждал, прислушиваясь к гудению, щелчку, соединению.

– Я здесь, – сказал Карелин.

– А теперь ... я разговариваю с вами обоими, – сказал Беликов в оба телефона. – Вы оба слышите, что я говорю. Хорошо, Мансур?

– Да, хорошо.

– Лев?

− Да, давай. − Голос Карелина перешел в ровное монотонное операционное бесстрастие. −Успокойся, – сказал он Юрию. − Будь осторожен. Не позволяй эмоциям запутать твое мышление.

– Лев, я иду вперед.

– Мы знаем, – быстро сказал Карелин. – Твой телефон все это время работал. Мы идем в ногу со временем.

Юрий был ошеломлен и зол, но на это не было времени.

– Черт возьми, – рявкнул он, – Ты кого-то посылаешь?

– Мы уже в пути, – сказал Карелин.

Вперед, вперед, твердил себе Юрий.

– Мансур, я знаю, что ты находишься на выгодной позиции, откуда видна эта сторона площади. Ты в квартире над аптекой «Авис»?

– Быстрее иди, – только сказал Мансур.

Взволнованный Беликов продолжал: – Ладно, эти люди на площади принадлежат Виктору Мандрыкину. У него находится Марина, и он сказал, что убьет ее, если я скажу тебе или свяжусь с моими людьми. Он ждет, что я приведу его к тебе. Я не знаю, что он делает, что планирует, но мы пытались остановить его. Теперь он порвал с нами связь.

Беликов говорил быстро, запихивая все в себя.

– Мансур, послушай, ты сказал, что у нас есть только небольшая возможность, а потом будет слишком поздно. Ты имел в виду информацию, которая имеет решающее значение именно сейчас? Ты хочешь нам что-то сказать? Нам нужно что-то делать?

Последовавшее за этим молчание было самым нервирующим молчанием, которое Беликов когда-либо испытывал. Как ни странно, он начал ощущать изменения в восприятии, но не зрения, звука или осязания, а течения времени. Молчание Сабитова продолжалось весь день и в сумерках.

– Мандрыкин, – выдохнул Сабитов. Его голос тоже сглаживал оцепеневшее напряжение их положения. − Да, ты все правильно сделал, Женя. Хороший выбор, потому что мы даже не знали, что он еще жив. − Его голос утратил напряжение, и он казался спокойным. Или это было спокойствие смирения? − Где сейчас Виктор? – чуть нервно продолжил он.

Беликов рассказал о том, как Мандрыкин своим звонком догнал его по дороге в «Авис», о телефоне, о разговоре, об угрозах.

– Поэтому я не знаю, где он, – добавил он. – Думаю, он где-то поблизости.

– Да, должен быть, – согласился Сабитов.

– Но Карелин едет со своими людьми.

– Нас четверо, – вставил Карелин.

– Четыре человека, – сказал Беликов Сабитову.

– У нас здесь никого нет, – сказал Мансур, и на этот раз Юрий отчетливо услышал в его голосе покорность судьбе. И все же это было не совсем смирение, скорее близость с судьбой, как будто он не питал злобы к неизбежному. Это было философское принятие неизбежного.

– Мы приезжаем в район сада Хагани два раза в неделю, если можем. Мы делаем это уже больше года. Но мы пришли одни. У нас есть очень сложный процесс, который мы проходим, что позволяет нам прийти сюда,− спокойно, в одиночестве. Когда мы выходим на улицу Расула Рзы, мы просто еще два безымянных туриста, ничего больше.

– Два раза в неделю?

– У Гасана здесь любовница, – объяснил Мансур.

Вот дерьмо, подумал Юрий.

− Он сейчас с ней?

– Да.

– И без телохранителей?

Беликов не мог в это поверить. Несмотря на то, что Карелин сказал ему, он думал, что у Сабитова и Фархадова будет кто-то, кто поможет им.

Это объясняло, почему Сабитов так хорошо знал этот район. Должно быть, он часами сидел у окна, где бы оно ни было, и смотрел на площадь. Когда вы знакомы с ежедневными ритмами жизни на улице или в районе, вы приобретаете чувство того, что нормально в этом месте. Новое лицо или изменение в распорядке дня-это как сигнал тревоги.

– Дядя Лева, где тебя черти носят? – спрсил Беликов у Карелина.

-Мы уже на полпути.

– Послушай, когда ты доберешься до сада Хагани, – сказал Беликов, – я буду там.

– На твоем телефоне джи-пи-эс, Юра. Мы точно знаем, где ты.

– Он слишком задерживается, – сказал Кирилл, имея в виду Беликова, разговаривавшего по телефону-автомату. Он сидел в «Мерседесе» Мандрыкина, в квартале от сада Хагани. Марина сидела на заднем сиденье рядом с Мандрыкиным, а Кирилл сидел рядом с водителем и работал с радиоаппаратурой, которая поддерживала связь с его людьми на площади. – Он говорит с Карелиным или Фархадовым, рассказывая им, что происходит.

– Не знаю, – ответил Мандрыкин. – План Фархадова будет очень сложным. Он захочет дать себе достаточно места, чтобы все проверить и перепроверить.

– Он ничего не записывает, – сказал Кирилл.

– Гасан ему этого не позволит, – ответил Мандрыкин. – Беликов может запоминать маршрут, временную последовательность. Может, повторить его Гасану, отрепетировать.

– А может, он просто изливает душу, – настаивал Кирилл.

– Знаешь, – сказал Мандрыкин, – это мог сделать Евгений. Он был достаточно безумен, чтобы рискнуть и не застрелить его. Но Юрий не такой жесткий, у него нет такой самодисциплины.

– Но он слишком задерживается, – предупредил Кирилл.

По правде говоря, Мандрыкина тоже беспокоило, сколько времени Беликов проводит за телефоном. Кирилл, наверное, прав, черт побери.

– Где сейчас Карелин? – Спросил Мандрыкин, брызгая себе на лоб.

– Они только что проехали парк.

– Отлично, – сказал Мандрыкин. – Подождите, пока они не приблизятся к переулку ведущему к дому, и сделайте это там.

– Женя, – нарушил молчание Сабитов. – Оставайся на месте. Я отключусь на несколько минут, но потом вернусь.

– Что? Стой! – рявкнул Беликов.

– Просто оставайся на месте. Оставайся на телефоне. Поговори со своим человеком. Я вернусь. Сделай это.

Юрий не мог в это поверить.

– Он просто отключил телефон, – сообщил он Карелину.

– Отключил телефон? Что ты имеешь в виду?

– Он отключил чертов телефон. Сказал мне так по телефону. ждать его звонка.

– Черт, он бежит, – сказал Карелин. – Он бежит, черт побери!

Человек Мандрыкина в аптеке видел Юрия через окно. Он следил за ним одним глазом, обходя ряды полок в маленьком магазинчике. Сначала там никого не было, а потом вошла полная женщина с ребенком, одним из тех детей, которые просто смотрят на тебя в трезвом молчании и никак не могут быть очарованы. И все же она не переставала смотреть на него. У него мурашки побежали по коже.

Аптека имела Г-образную форму, поэтому он завернул за угол в другой ряд полок, чтобы уйти от взглядов, хотя все еще держал Беликова в поле зрения. Лучше взять журнал. Он полистал несколько ярких пустышек и взял одну из них как раз в тот момент, когда другая женщина вошла через заднюю дверь магазина, которая выходила в типичный внутренний двор.

Женщина была симпатичной, лет двадцати пяти, ее темные волосы были коротко пострижены. На ней была голубая достаточно короткая юбка и кофточка, застегнутая спереди на все пуговицы. Верхняя пуговица была расстегнута, создавая типичный набор офисной женщины. Он скользнул по ней взглядом и продолжил наблюдать за Юрием.

Женщина подошла прямо к парню, очевидно, тоже заинтересовавшись журналами. Но она, казалось, хотела видеть тех, что были по другую сторону от него. Осторожно ступая, она попросила у него прощения, и он отступил, пропуская ее. На одно сладкое мгновение они оказались лицом к лицу, когда она проскользнула мимо него, скромно отведя глаза, когда ее грудь проплыла прямо под его носом. Теперь она повернулась спиной к нему, Беликов стоял напротив, и наклонилась, чтобы просмотреть журналы на нижней полке.

Ее положение не могло быть лучше для «топтуна». Ему стоило лишь слегка перевести взгляд с Беликова на грудь покупательницы, где гравитация раздувала ее грудь до предела.

И вдруг маленькая девочка снова появилась поблизости, прямо в центре прохода позади женщины, ее идиотский взгляд снова остановился на парне, ее голова поднялась чуть выше бедер женщины, как будто она балансировала на них.

Сиськи, ребенок, Беликов. Сиськи, ребенок, Беликов. Девчонка с туповатым взглядом раздражала «топтуна» до чертиков. Женщина передвинула несколько журналов, заглядывая под них, ее движения заставляли ее груди двигаться и вращаться. Парень уставился на Юрия. Беликов почему-то изменился в лице и отошел в сторону. Несмотря на худобу, женщина должна была приспособиться, просовывая красивую руку вглубь полки.

Идиотские глаза девочки слегка переместились на правое плечо мужчины, выражение ее лица все еще было немым, как камень.

Тонкая рука, скользнувшая по его плечу и закрывшая рот, едва позволила ему успеть заметить, как опасная бритва сделала свое дело на его горле. Он понял, что умирает. Женщина выпрямилась и прошла мимо него, словно его и не было. Затем он почувствовал, что его тащат назад.

Последнее, что он заметил, был немой, глупый взгляд маленькой девочки, которая не бежала, не моргала и не реагировала на то, что видела. Похоже, она считала, что наблюдать за убийством в закутке бакинской аптеки-дело обычное.

Глава 38

Беликов вцепился в телефонную трубку и наклонил голову к телефонной будке, словно прислушиваясь. На самом деле ничего не происходило. Тишина на обоих концах. К чему все это вело, было за пределами его воображения, почти за пределами веры. Но это продолжалось и продолжалось.

Вдруг Карелин закричал: «Денис! Денис! Берегись! Осторожно! Осторожно!» А потом закричала женщина, и раздался оглушительный грохот.

Старый «Форд» врезался в них из ниоткуда, вылетел с боковой улицы на большой скорости и торпедой врезался в водительское сиденье. Две машины, свернув вместе, покинули широкую улицу в облаке жженой резины и искр, затем отскочили от двух других машин, прежде чем остановиться всего в нескольких метрах за окном ресторана на перекрестке.

Денис Петров был убит мгновенно. Леонид лежал на заднем сиденье с той же стороны, умирая, кусок хромированного железа длиной с полметра, пронзивший его грудную клетку, прижимал его к заднему сиденью. Михаил тоже умирал – что-то размером с кулак застряло у него в левом виске.

Лев Карелин был все же удачливым человеком.

Он был оглушен, ключица его была сломана, порез на лбу кровоточил, но он был в сознании и боролся с ремнем безопасности еще до того, как шум прекратился. Он знал, что произошло, и знал, что будет дальше. Дверь у него была сорвана, и пока машина наполнялась густым едким дымом, он освободился от ремня безопасности, просто перекатился на бок и выпал из машины, ударившись о землю в узком пространстве между искореженными машинами и стеной ресторана.

В то время как все посетители ресторана отошли от окон и в ошеломленном молчании наблюдали за тлеющими машинами, Карелин незаметно подполз к стене здания, подтягиваясь так быстро, как только мог, до угла, а затем на другую сторону. Просто исчезнув из виду, он остановился, чтобы перевести дыхание. Он думал, что с ним все в порядке, но его кишки, казалось, раздулись непропорционально. Его голова все еще пульсировала от удара, слух почти пропал.

Через несколько секунд к дымящимся машинам с ревом подъехали два мотоциклиста в шлемах. Водитель «Форда», тоже в шлеме, выбрался из машины на дрожащих ногах и заполз на заднее сиденье одного из мотоциклов, в то время как другой мотоциклист направил свой мотоцикл прямо к задымленной машине Карелина. В тот же миг он открыл огонь из короткоствольного автоматического оружия, отправив перепуганных посетителей на пол ресторана. Он высыпал в машину полный магазин, перезарядил и сделал это снова.

Затем стрелок полез в карман кожаной куртки и, вытащив гранату, бросил ее на заднее сиденье «Мерседеса». Оба мотоциклиста с ревом умчались прочь, и к тому времени, когда граната взорвалась, вызвав второй и третий взрыв, когда взорвались бензобаки, всадники на своих стальных конях были уже далеко.

Весь инцидент длился меньше минуты.

– Женя. – Сабитов снова был на линии. – Положи трубку и иди в аптеку. Когда ты попадешь внутрь, спеши прямо в заднюю часть магазина и выходи через дверь черного хода во двор.

– Подожди...

– Человек Мандрыкина внутри исчез.

– Но я только что услышал ...

– Сделай это!

Беликов закинул в карман сотовый телефон и вошел через аптечную дверь, бывшую в нескольких шагах от него. Войдя внутрь, он быстро сориентировался, затем направился за угол в проход, внезапно столкнувшись с четырьмя людьми, собравшимися вокруг чего-то на полу.

Когда он приблизился, все удивленно и недоверчиво посмотрели на него. Беликов с первого взгляда определил их как аптекаря в белой куртке, возможно, его жену, также одетую в белый жакет, ребенка и женщину, которая, казалось, была ее матерью. Он не остановился, чтобы понять это, просто протиснулся сквозь них, чуть не поскользнувшись на том, на что они смотрели.

К тому времени, когда он понял, что прошел через лужу крови, а затем поняв, как она туда попала, он уже открывал дверь во двор.

Дуло пистолета уперлось ему в спину. Это была та самая женщина, стрелявшая в кафе в Мурада.

– Ты вовремя. За мной! – сказала она, уже поворачиваясь, чтобы идти впереди, ее голубая юбка скрипела, когда она повела Юрия через двор, через дверь в дальнем конце в другой двор, а затем сразу же вверх по каменной лестнице, которая вела на второй этаж. Они свернули в коридор и оказались лицом к лицу с Мансуром Сабитовым.

– Я затащил парня под лестницу, – сказал он женщине. Он посмотрел на Беликова, и в какой-то момент ему показалось, что с ним что-то происходит, но он этого не замечает. Он увидел кровь на одежде Сабитова. Тот вспотел и запыхался.

Сабитов оторвал от него взгляд и посмотрел на женщину.

– Я иду готовить машину. Я буду ждать тебя на улице. Ты знаешь, где.

Внезапно он исчез, и женщина толкнула Беликова через дверной проем в открытый внутренний дворик. Они пересекли его и ворвались в квартиру.

Фархадов повернулся к ним. Он стоял у двух открытых окон, выходивших на площадь. Они находились над аптекой 'Авис'. В одной руке он держал автоматический пистолет, а другой прижимал к уху миниатюрный наушник.

– Твой человек не придет, – сказал Фархадов. – Они мертвы. Все они.

Беликов ошеломленно уставился на него.

Фархадов поднял наушники и автомат.

– Мансур взял их у парня внизу в аптеке. Я слышал донесение Мандрыкину, что дело сделано.

Беликов знал, что это правда. Сомнений не было.

– Ребята Мандрыкина видели, как ты вошел в аптеку, – сказал Фархадов. – Они пытались связаться с этим парнем, а когда он не ответил, переключили частоты. Теперь это бесполезно, – сказал он, швыряя крошечный наушник через всю комнату. – А там, – добавил он, мотнув головой в сторону площади, – твои все исчезли.

Фархадов говорил быстро, и его знаменитое самообладание было заметно подорвано.

– Я позвал своих людей, – сказал он, бросаясь через комнату к креслу, где лежала открытая серая нейлоновая сумка. Он сунул пистолет внутрь. – Мне нужно идти.

Женщина, все еще не проронившая ни слова, вытаскивала вещи из открытого ящика комода у входа в другую комнату. Она принесла Фархадову пакет с чем-то, завернутым в прозрачный пластик-похоже, документы, – и тот сунул его в сумку. Он сильно вспотел.

– Я дам тебе номер, – сказал Гасан. – Ты его не вспомнишь... со всем этим ... я покажу тебе, где его спрятать. Спусти штаны. Марьям, фломастер!

Женщина схватила с комода черный маркер и протянула ее Юрию, который расстегнул брюки.

– Напиши это на внутренней стороне бедра. Если они тебя разденут, то не увидят.

– Кто?

– Кто угодно! Быстрее!

Беликов наклонился и дрожащей рукой написал на внутренней стороне бедра номер, который ему продиктовал Фархадов. Гасан повторил, и Юрий нервно провел пальцем по цифрам. Черт, кто-нибудь разберется с этим позже.

– Когда доберешься до наших людей, воспользуйся этим номером, – сказал Гасан. – Время на исходе.

Время действительно истекало. Беликов подтянул штаны и застегнул ремень. На самом деле, он был чертовски уверен, что времени нет совсем, и что числа, которые он только что написал на своей коже, были бесполезны.

Фархадов начал застегивать сумку, но вдруг остановился. Он посмотрел на Юрия. Затем он вытащил пистолет из сумки и протянул ему.

– Мой тебе совет, – сказал Гасан. – Если у тебя будет шанс убить Виктора, сделай это.

Пистолет оказался легче, чем ожидал Юрий. Он даже не знал калибра. Он нащупал предохранитель над большим пальцем. Он проверил обойму и с удивлением обнаружил, что она заряжена. Однако. Он сунул его обратно в рукоятку.

Фархадов быстро застегнул молнию на сумке, и Беликов мог думать только о том, как Гасан выходит оттуда со своей ужасной тайной. Не раздумывая, он схватил Гасана за рубашку.

– Подожди! Послушай...

Движением, которого Беликов даже не заметил, Фархадов оторвал его руку от рубашки и приставил другой пистолет ко лбу Юрия, прежде чем тот успел отпрянуть.

– Послушай меня, друг мой.– Голос Гасана был напряжен. Дуло пистолета Фархадова резало Беликову лоб. Его лицо было буквально в паре сантиметров от лица Юрия, каждая пора была влажной, каждый нерв напряженным.

– Соглашение о сотрудничестве гарантировало мне безопасность, – выдохнул Гасан. – Но ведь этого не происходит? И не похоже, что это произойдет. На самом деле, похоже, что Виктор в процессе уничтожения всей вашей операции. Я думаю, ты нуждаешься в защите так же, как и я. – Он немного дрожал. – Но... если в ближайшее время произойдет чудо, ты знаешь, как со мной связаться – цифры согревают твои яйца.

В наступившей тишине в комнату через окна, выходившие на площадь, просочился невероятный для такой ситуации звук: тихий, безмятежный шепот медленного дождя. Беликов сосредоточился на нем. На самом деле, он цеплялся за него, как будто только этот звук мог вернуть его к реальности, к здравомыслию, предложить ему освобождение от этого кошмара.

Гасан опустил пистолет.

– Тебе лучше поскорее убраться отсюда, – сказал он.

Глава 39

Карелин лежал в какой-то живой изгороди в дальнем конце ресторана 'Айдаха донер' и наблюдал, как прохожие вытягивают головы на звук столкновения на другой стороне здания. Он услышал безошибочно узнаваемый звук очереди пистолета-пулемета «Узи». Он услышал крики, увидел удаляющихся пешеходов,услышал паузу для перезарядки. Он услышал, как рвется второй магазин. Теперь он видел, как люди убегают, слышал рев мотоциклов, когда гонщики на полной скорости выезжали на шоссе. Затем взрыв гранаты и немедленный взрыв первого бензобака,а затем и второго.

Люди кричали. Поток пешеходов остановился, развернулся и устремился в противоположном направлении, когда люди направились к взрывам и клубам дыма.

Такова была анатомия убийства. Люди реагировали так, как всегда, – сначала испуганно, потом с ужасом, а потом, когда убийцы разбежались, с адским любопытством.

Он был предельно сконцентрирован, борясь с ремнем безопасности, поскольку он видел много смертей. Он видел много умирающих людей. Это было жутко поначалу для него. Вам не нужно было проверять жизненные показатели; вы просто бросали на них взгляд, и вы либо видели смерть, смотрящую на вас, либо вы видели смерть, ползущую на них, как маленькая обезьянка, нетерпеливая, чтобы попасть внутрь при первой возможности. Увидев это, закаленный человек не ждет.

Он снова посмотрел на улицу. Он был в дальнем конце ресторана, заглядывая за угол, где обслуга иногда выходила покурить. Сейчас там было двое, водители вылезли из машин и повернули головы в сторону катастрофы.

Когда небольшая группа людей выбежала из ресторана и окружила место аварии, Карелин понял, что не может ждать. Скривившись от боли, он выполз из изгороди и, пошатываясь, направился ко второму такси. Шофер, увидев вторую группу людей, выбегавших из ресторана, уже собрался их забрать, когда Карелин подбежал к нему и показал свой автомат. Сделка была заключена.

Они сели в черный «БМВ» и уехали.

Мансур Сабитов вышел через двор здания и направился к улице. На каждом углу он ждал, осматривая машины, припаркованные вдоль улицы, осматривал окна в зданиях напротив, задерживаясь на мгновение дольше, чтобы рассмотреть каждый темный дверной проем.

В каком-то смысле избежать слежки под дождем было труднее. Люди, которые вели наблюдение, укрывались от дождя, прятались от непогоды так же, как и от своих целей, и поэтому лучше скрывались. А для цели сам дождь отвлекал от наблюдения.

Но в других отношениях дождь давал определенные преимущества. Скрываясь от дождя, наблюдатели часто жертвовали более широким полем зрения, чтобы остаться сухими, иногда предпочитая щуриться через узкое пространство или всматриваться в туманное окно.

Так или иначе, Сабитов принял все это во внимание, даже не задумываясь об этом, эти небольшие изменения стали его второй натурой. Любая компенсация, которую он получал, приспосабливаясь к окружающей среде, была теперь лишь рефлексом, давно внедренным в его подсознание.

Машина стояла всего в нескольких дверях, но не на улице. Он был за закрытой дверью гаража, которая открывалась прямо на улицу.

Дождь накатывал волнами, сильный, проливной ливень, за которым последовало мгновенное затишье, а затем еще один сильный, проливной ливень. Сабитов ждал в дверях коридора ливня, как танцор ждет, когда его тело войдет в ритм музыки, прежде чем войти в поток танцующих.

И потом он пришел, ревущий, оглушительный ливень. Он шагнул в него и побежал, не обращая внимания на дождь и вздувшиеся желоба. Он сосредоточился на времени и на том, что его глаза заметили на улице. Разве на припаркованный автомобиль вдруг задергаются дворники? Видел ли он руку, вытирающую туман из окна?

Он нажал кнопку открывания гаражных ворот и, не сбавляя шага, бросился в гараж. Ключи были в его руке, когда он открыл дверь машины, и он уже поворачивал зажигание, когда дверь гаража остановилась над автомобилем. Он выехал на улицу и уехал под дождем.

Положив одну руку на руль, он ловил взглядом любое движение за окном, а правой рукой включил радиоприемник на пассажирском сиденье. Прием был сильным.

– Мой совет, – сказал Гасан. – Если у тебя будет шанс убить Виктора, сделай это.

– Подожди! Послушай... – в голосе Виктора звучало отчаяние.

– Послушай меня, друг мой, – сказал Гасан напряженным, нетерпеливым голосом. – Соглашение о сотрудничестве гарантировало мне безопасность. Этого ведь не происходит, правда? И не похоже, что это происходит....

Сабитов продолжала прислушиваться к напряженной обстановке в квартире над аптекой, выходившей окнами на улицу Расула Рзы. Это был захватывающий разговор, и чем дальше он уходил, тем лучше себя чувствовал.

Но сейчас он не сможет расслабиться. Известие о том, что Мандрыкин жив и преследует его, было ошеломляющим сюрпризом. Это почти напугало его. Но затем, сквозь туман внезапного ужаса, Сабитова осенило: это новое развитие событий было на самом деле чертовски удачным, возможностью обратить быстро меняющиеся и нестабильные события в свою пользу.

Теперь, наклонившись к ветровому стеклу, чтобы посмотреть сквозь проливной дождь, он внимательно слушал передачу из квартиры над аптекой. Если он хоть что-то знал о человеческой психологии, о ненависти и мести, то знал, что скоро услышит знакомый голос. Когда он это сделает, то будет знать, что все его тщательные планы окупятся. Скоро все закончится. В конечном счете.