Текст книги "Европейский сезон (СИ)"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 28 страниц)

– Ты еще в ЦК пожалуйся, и в Спортлото срочно претензии направь, – прошептала Катрин. – Сама ты дурочка…

Они поцеловались, и Флоранс совершенно спокойно уснула.

Сон пришел безмятежный, мирный. Снег, толстые каменные стены, яркие звезды над головой. Флоранс лениво размышляла, действительно ли ей снятся "Две лапы", или это только сон о сне? Ее мягко тянуло по тьме, сквозь полосы лунного света, сквозь отсветы пламени в светильниках на стенах. По смутному ощущению и Катрин находилась рядом. От этого становилось еще спокойнее, и сама мысль о беспокойстве и строгой необходимости на что-то смотреть, казалось нелепой. Какая разница, если Кэт совсем близко?

Ступеньки, покатый свод. Одинокий светильник. Флоранс принялась неспешно обдумывать, – чем же на самом деле пахнет горящее масло? И незаметно оказалась в небольшой комнате. Стояла широкая постель, вспыхивали поленья в камине. Кто-то спал. Флоранс подумала, – а не смотрит ли она сама на себя? Нет, здесь стены были каменными, да и перед постелью лежала какая-то скомканная из-за своих огромных размеров шкура.

Катрин, присутствие которой, сейчас ощущалось куда яснее, потянула вперед. Флоранс оказалась над постелью. Здесь спал мужчина. Светловолосый, молодой, – едва ли старше Катрин. Спал крепко. Флоранс в некоторой растерянности смотрела, как посапывает его нос, но тут ее развернуло вокруг оси, так стремительно, что комната закружилась.

В дверях комнаты стояла полуодетая молодая женщина. Флоранс обомлела, – настолько красивого существа ей никогда не приходилось видеть. Черные густые локоны рассыпались по плечам. Гладкую, необыкновенного медового оттенка кожу так и хотелось потрогать. Рубашка, очевидно, мужская, оставляла ноги обнаженными, и Флоранс испытала приступ стыда за собственные нелепые конечности, кои до сих пор полагала вполне отвечающим нормам стройности и соразмерности. Но главное, – как же потрясающе грациозно двигалось желтокожее создание?!

Суккуб. Совершенно точно. Значит, это и есть Блоод?

Флоранс испытала приступ облегчения. Как хорошо, что ее саму никто не видит. Рядом с этим дьявольски прекрасным существом любая другая женщина, одетая или раздетая, заведомо окажется жалкой карикатурой. Тут до Флоранс дошла шокирующее осознание того, что ее саму суккуб, может быть, и не видит, но с Катрин они явно разговаривают. По-крайней мере, выглядело это именно так. Сама Флоранс по-прежнему ничего не слышала, и лишь четко ощущала присутствие подруги. Черноволосая красавица что-то немо и оживленно говорила, улыбалась, и помогала себе жестикуляцией. Флоранс не могла оторвать взгляда от движений гибких рук, обнаженных закатанными рукавами рубашки. Невыносимо захотелось лизнуть желтое предплечье. Флоранс в отчаянии отогнала от себя это блудливое желание, и в этот момент суккуб взглянула на нее. Глаза у Блоод были янтарными, большими, с вертикальными змеиными зрачками. Она чуть улыбнулась, доброжелательно и с нескрываемым интересом. Это был хороший взгляд, и ничего в этом змеином взгляде не было губительного. Флоранс смущенно улыбнулась в ответ. Блоод была прекрасна, даже не смотря на то, что…

Суккуб снова разговаривала с невидимой Катрин, но теперь она то и дело поворачивалась и ко второй гостье, словно приглашая принять участие в разговоре. Из беседы Флоранс по прежнему не понимала ничего, кроме единственного момента, когда суккуб изобразила ладонями, прижатыми к голове, ушки и скорчила столь знакомую гримаску, что не понять, о том, что она спрашивает про Мышку, было попросту невозможно. Возможно, Флоранс поняла бы еще что-то, но приходилось бороться с удручающе бессовестным желанием заглянуть в ворот рубашки суккуба. Раньше Флоранс была твердо уверенна, что у Кэт самый красивый бюст на свете…

Все кончилось в один миг. Сознание Флоранс оказалось вышвырнуто куда-то в темноту. Сверкнула ускользающая в бесконечность звездная спираль. Закричать Флоранс не успела…

Было темно. Кто-то загнано дышал. Флоранс осознала, что пыхтит как марафонец вовсе не она сама, – это Катрин сидела на постели и жадно хватала воздух.

– Что с тобой?! – перепугано ахнула Флоранс, хватая подругу за плечи.

– Ни…чего, – пробормотала Катрин, свистя легкими. – Всегда… так… остро…

С кухни прискакала встревоженная Мышка. Катрин единым махом втянула в себя поданный стакан минеральной воды и заулыбалась уже спокойно:

– Мышь, тебе привет от нашей кровососущей знакомой.

– Да, тебя, Найни, помнят в разных мирах, – Флоранс улыбаясь, попыталась повторить запомнившийся жест суккуба, и показать ладонями мышиные уши.

– Вам снилась Блоод?! – ахнула Мышка. – Вам обеим?!

– Вот чем ты мне нравишься, грызун, так это своей догадливостью, – заметила Катрин, и, взяв девчонку за шейку, заставила сесть на угол постели. – Но тебе нужно набраться мужества, – случилось непоправимое.

Личико Мышки вытянулось.

– Наша Блоод опять "залетела", – Катрин засмеялась.

– Да месяц шестой-седьмой, не меньше, – согласилась, улыбаясь, Флоранс.

– О боже, – пролепетала Мышка, – я уж думала…

– Что тут думать, – Катрин хохотала, – это же прямо не суккуб, а какая-то мать-героиня. "Двум лапам" явно грозит демографический взрыв.

– Вы все шутите, Госпожа, а что там вообще происходит? – с любопытством спросила Мышка. – Какие новости?

– Черт его знает. Мы в основном только личные дела успели обсудить. Если это вообще можно назвать обсуждением, – Катрин теперь уже сама показала "мышиные" уши и радостно захихикала. – Ну ладно, шутки шутками, а, по-видимому, проводник из Блоод не получится. Хотя она и выражает полную готовность явиться в гости. Что ж это мы все сразу беременными оказались? Придется искать другой эскорт. Блоод кого-то имела в виду, но закончить мы не успели.

После чая и обсуждения изменившейся ситуации все, наконец, улеглись спать. Выключив свет, Катрин прижалась к подруге и нетерпеливо прошептала:

– Ну, как?

– Если ты про сами "Две лапы", – то я толком ничего не поняла. Стены крепкие, и это, насколько я понимаю, хорошо. Насчет Блоод… У меня возникли два вопроса, которые требуют немедленного ответа. Первый, – как ты можешь заниматься со мной любовью, после того как побывала в постели со столь идеальным существом?

– Элементарно, моя миссис Ватсон. С ней мы радостно развратничали. Как зверьки. Было увлекательно, что я от тебя никогда и не скрывала. Мы с тобой тоже развратничаем, но у нас есть и еще кое-что потрясающе важное. Как бы объяснить… Это все равно, что сравнивать фугас с вакуумным боеприпасом. С Блоод – восхитительная игра. От игры можно отказаться, а можно побаловать себя. Когда мы с тобой занимаемся сексом, – сгорает все ненужное. Это как жить – или живешь, или, – всё – одна пустая темнота. Вот фигня, – не могу я доходчиво объяснять такие вещи.

– Почему же. Я все поняла. Особенно про вакуумные боеприпасы. Только есть еще один вопрос, – что со мной самой теперь делать? Я же смотрела на нее как загипнотизированная. Хорошо, что в бесплотном состоянии, а то бы слюни до пола текли. Так что, всегда будет?

Катрин хихикнула:

– Если не всегда, то уж точно достаточно долго. Суккуб тем и живет, что на него у всех слюни текут. Ничего страшного. Ты с ней будешь разговаривать, обсуждать всякие насущные проблемы. Она, кстати, жутко неравнодушна ко всяким побрякушкам и тряпкам. Когда, слышишь ее свистящий тихий голос, понимаешь что рядом с тобой не сверхъестественная квинтэссенция секса, а ехидная девица, со своими заботами, семьей, и склонностью коллекционировать украшения. Когда ты знаешь ее мужа как облупленного, помнишь, как мерзли и дрались вместе, как удирали с ошейниками на шее, тогда не так уж трудно видеть в сей невыносимо соблазнительной личности надежную подругу.

– Хотя я и знакома с вашими скитаниями, но я-то в них не учувствовала, – прошептала Флоранс. – Смогу я воспринимать Блоод не только как приманку, которую хочется немедля проглотить?

– Наверняка. Ее даже Мышка смогла принять как подругу. А ты у меня куда умнее и психологически устойчивее. Вы подружитесь, в этом у меня сомнений нет. Полагаю, без постели не обойдется, – ну так мы с тобой и так достаточно раскрепощены. Уж я тебя не оставлю в решительный момент. Дадим желтопопой среди подушек достойное сражение. А то она, понимаешь ли, привыкла к безнаказанности и всевластию по ночам. Раньше мне удавалось ей достойно противостоять. А если мы вдвоем возьмемся,… В общем, не забивай себе голову, – эту проблему можно отнести к разряду приятного досуга в свободное время. В связи с Блоод, меня куда больше беспокоит душевное равновесие твоего сына. Мальчик на подходе к возрасту гиперсексуальности, и боюсь, уберечь его от мечтаний о суккубе будет трудновато.

– Что ты болтаешь? Жо еще мальчишка.

– Сколько он еще будет ребенком? У него же твоя кровь. Например, Блоод с первого взгляда сочла, что ты восхитительно темперамента. Ей это тоже жутко понравилось.

Флоранс застонала:

– Так она видела, как у меня слюни текут? Ой, как похабно получилось!

– Что ты с ума сходишь? Она же не как добычу тебя рассматривала.

– Кэт, разве это нормально когда встречаются три беременные бабы и думают только о сексе?

– Ну, да, нам же еще рожать, – голос Катрин мгновенно помрачнел.

– Эй, кто здесь говорил о психологической устойчивости? – прошептала Флоранс.

– О, боги, кто бы знал, как я боюсь рожать. И сама не могу понять почему, – убито призналась Катрин.

* * *

Она действительно боялась. Флоранс никак не могла поверить в неожиданное малодушие подруги, но пришлось смириться с фактами. Отвлекаясь, Катрин становилась прежней, – уверенной, насмешливой девочкой, не боящейся ничего на свете. Но временами, особенно просыпаясь среди ночи, Кошка впадала в настоящую панику. Она остро переживала изменение своего физического состояния, и на эти переживания накладывалась непонятно откуда взявшаяся неуверенность в исходе родов. Никакие увещевания и беседы, подкрепленные медицинскими доводами, не действовали. Катрин прочла о процессе деторождение куда больше самой Флоранс, но в данном случае никаких доводов рассудка слышать не желала. В Кошке проснулось что-то глубоко суеверное, настолько дикое, что вполне можно было поверить, что девочка и родилась в Медвежьей долине.

После некоторых колебаний, Флоранс в очередной телефонной беседе с сыном, осторожно обрисовала ситуацию. Бестолковый Жо с трудом понял, что от него требуется, но пообещал поговорить с Ноем Уоти.

Индейская делегация явилась через три дня. Возглавлял ее надменный Уоти, с ним приехал древний старикан, словно сошедший с экрана старого вестерна, и упитанная индианка в таких узких джинсах, что даже Мышка изумилась. Предупрежденная накануне индейского визита Катрин, уже закончила ругаться и покорно встретила гостей.

Флоранс с Мышкой прогуливались по скрипящему снегу на опушке. Вскоре из дома вышел Уоти.

– Вы правильно сделали, что позвали сведущих людей, – признал индеец, по своему обыкновению глядя поверх голов женщин. – Катрин действительно нужна помощь.

– Психологическая? – робко поинтересовалась Мышка.

– Не только. Не волнуйтесь, – с ней все будет в порядке, – Ной неожиданно улыбнулся. – Между прочим, я рад, что мы можем помочь. Катрин самый бесстрашный воин, которого я знаю. Но, очевидно, даже женщине-воину, трудно в первый раз сделать столь естественную вещь, как родить ребенка. Забавно. Теперь у меня будет довод, позволяющий ее выводить из равновесия за игрой в шахматы. Естественно, потом, когда все пройдет благополучно. Флоранс, вы очень умная женщина, и вам совершенно нечего волноваться. Насколько я понимаю, лично вы в поддержке не нуждаетесь?

– Это будут уже не первые мои роды. Может быть, мне сейчас стоит пойти к Кэт?

– Если только вы хотите полюбопытствовать. Вообще-то, вы сейчас ее будете только отвлекать. Ритуал несложный. Найни, не смотри на меня как на гремучую змею. С твоей госпожой все будет хорошо. Кстати, вам привет от Джозефа. Полагаю, ваш сын, Флоранс, станет неплохим охотником. Для бледнолицего, разумеется. Чувствуется, что Катрин немало над ним потрудилась. Парень вынослив как лось.

– Он стал меньше болтать? – поинтересовалась Флоранс.

Уоти засмеялся:

– Флоранс, вам будет любопытно узнать, что индейцы совсем не так лаконичны, как принято показывать в старом кино. Таких болтунов, как хаяда сидящие за ужином, еще поискать. Так что едва ли, мы можем научить Джозефа сдержанности в этом отношении. Зато могу поручиться, что в лесу он никогда не пропадет…

Когда индейцы уехали, в доме пахло чем-то сладковатым и древним. Катрин сидела смущенная:

– Мне здорово стыдно. Зато легче. Когда вы ждали снаружи, Ной очень надо мной насмехался?

– В основном он рассказывал, как Жо учится ставить капканы. Вот там действительно веселился весь поселок. Кэт, ты, правда, чувствуешь себя увереннее?

– С несомненностью, – пробормотала Катрин. – Мышь, у нас есть что-нибудь сожрать? От этих трав аппетит просто зверский.

Глава 21

Пришла весна. Снег оседал, с крыши непрерывно капало. Флоранс и Катрин в первый раз съездили в университетскую клинику. Современное тихое здание, стоящее среди сосен понравилось Флоранс. Оборудование ни хуже европейского. Осмотр проводил на диво профессиональный врач. Оставалось надеяться, что и роды в нужный день будут принимать не первокурсники медицинского факультета.

Когда выходили из здания, Катрин показала на верхние окна соседнего корпуса:

– Вон там я очень скучно умирала. После Бьер-Та. Хреновые были деньки.

– Нужно было позвать индейцев. Их методы удивительно действенны.

Катрин засмеялась:

– Не так-то это просто. Я была по горло сыта индейцами. А Уоти лежал на втором этаже, и тоже не был склонен прибегать к помощи древних духов. У хаяда тогда возникли серьезные разногласия с предками. Так что нас спасали шахматы. Ну и конечно витамины, которые в неумеренных количествах таскала моя Мышь, – Катрин ласково потрепала Найни по затылку. – Потом я выбралась на крышу и решила, что вполне могу еще пожить. Кто тогда знал, что мне придется здесь рожать? Всё, поехали, пока я снова не перепугалась.

* * *

В конце марта явился Жо. Вполне довольный жизнью, но соскучившийся. Перецеловал в щеки всех женщин. Мышка сказала что он совсем стал похож на индейца. Действительно, обветренное лицо мальчика приняло красноватый оттенок. С собой у Жо оказался, чуть ли не целый рюкзак самолично добытых свежих шкурок. Очевидно, токсикоз Катрин на подобные «ароматы» не распространялся. Она с Жо с интересом разбирала меха, а Флоранс с Мышкой поспешно выскочили из дома.

– Ничего себе, – сказала Мышка. – Неужели Там будет все так пахнуть?

– Если мы хотим щеголять в шубах, придется принюхаться, – философски заметила Флоранс. – Но, думаю, шкурки можно выделать и получше.

Жо развесил меха в гараже, и довольно быстро едкий запах исчез. Мальчик много рассказывал о жизни в индейской деревни, без прежнего захлебывающегося восторга, зато, делая любопытные выводы и анализируя, что порядком изумило мать.

По вечерам все усаживались у очага, и успокоившаяся Катрин продолжала рассказывать о Медвежьей долине. Флоранс слушала и понимала все куда полнее, чем раньше. Они с Катрин еще дважды уходили во сне в "Две лапы". Один раз получился совсем коротким. В следующий раз Кэт смогла довольно долго пообщаться с Блоод, а сама Флоранс подробно запомнить башню замка. Катрин предлагала повторять "визиты" чаще, но пробуждение для нее оставалось столь острым переживанием, что лучше было не рисковать. К тому же, Блоод должна была вот-вот родить, и волновать ее призрачными гостями тоже не стоило.

…– да, значит, рабство, – Катрин задумчиво покачала стаканом с соком. – Гадкая форма эксплуатации, что и говорить. Понимаю, от меня это слышать смешно, но тем не менее. Это всё Мышь виновата. Приучила меня, грызун коварный.

Жо заерзал, и Катрин глянула на него прямо:

– Сейчас уже нет места недомолвкам. Факт остается фактом, – Найни является моей рабыней. И то, что она надела ошейник добровольно, и то, что я ее люблю, меня ничуть не извиняет. Так уж получилось, и сейчас раскаяние меня посещает довольно редко. Вернемся к общей ситуации ТАМ. На землях Ворона рабство как таковое не существует. Долги оплачиваются имуществом должника, наложницы и наложники считаются людьми свободными. Лично мне такая ситуация симпатична. Но! На юге с liberum arbitrium[1]все выглядит куда сложнее. Институт рабства достаточно развит. В основном люди носящие ошейник нацепили его на себя собственными руками, – рискованные коммерческие операции, неудачно выпавшие игральные кости, и прочая ерунда, приводящая азартных людей к опрометчивым решениям. Кто расплачивается за недомыслие несколько месяцев, кто-то отрабатывает годами. Насколько я знаю, никто не пытается держать рабов до старости, или принуждать к отработке долга с непомерными процентами. Продажа живого товара тоже довольно редкое явление. Невольников не больше 5-10 %. Сию относительно благостную картину портит явная тенденция к ужесточению нравов. Хотя законы развития общества ТАМ имеют весьма существенные отличия от всем нам известной классической истории. Но боюсь, что формирования рабовладельческого строя, в классическом понимании этого термина, не избежать. Союз глорского побережья (то есть то, что для нас с вами является югом в географическом смысле) начал экспансию на дальний юг, – за океан. Все эти бурные политические и экономические пертурбации, слава богам, происходят далеко от Земель Ворона, и соответственно, от нашей Медвежьей долины. Но подозреваю, что зараза проникнет на север в ближайшее время. В связи с немногочисленным народонаселением и отсутствием религиозных запретов прогресс движется со скоростью степного пожара.

– А остановить этот ужас никак нельзя? – спросил Жо. – По-моему, рабство просто постыдная вещь, – мальчик посмотрел на Мышку и сердито добавил: – Я не про тебя говорю. Какая ты к черту рабыня? Я тебя вообще сестрой считаю.

– Ты лучше слушай Катрин, – смущенно сказала Мышка. – Я – боковая ветвь эволюции. Вряд ли, ТАМ таких как я, много.

Катрин хмыкнула:

– Боюсь, бессмысленно выяснять, кто кому родней приходится. А насчет тамошней ситуации… Общество, вероятно, неминуемо должно миновать все ступени развития. По-крайней мере, так учили классики марксизма-ленинизма, которые опять же надоели мне хуже горькой редьки. "Две лапы" при всей своей независимости, по сути, являются феодом короля. Если в столице сочтут владение рабами вполне законным делом, стоит ли нам пытаться построить демократическое общество в одной, отдельно взятой долине? Мы, конечно, стоим на отшибе, но обычно такие номера не проходят. Думаю, воинственно махать мечами и призывать к замене монарха мы не должны. Да, собственно, из Медвежьей долины нас вряд ли кто-то и услышит. К тому же, Жо, тебе будет полезно взглянуть на ситуацию с иной стороны. Так или иначе, в "Двух лапах", я, как Леди, являюсь олицетворением власти и закона. Король далеко, и большинство населения долины считает его сугубо сказочным персонажем. Власть, то есть я, обязана карать, миловать, и все такое прочее. С милостью как-нибудь разберемся. С врагами – тоже. По опыту могу сказать, – усекновение главы, процесс малоприятный, но по сравнению с другими видами умерщвления не слишком болезненный. Но как поступать с преступниками рангом посопливее? Я как-то пыталась пролезть в подвальные казематы "Двух лап". Там было все чудовищно завалено, но понятно, что те темницы место тесное и неуютное. Вероятно, найдутся кандидаты сгнить и там. Но как поступить с тем, кто спер мешок картошки, напился на посту, потерял копье, или пытался силой склонить к непотребностям какую-нибудь селянку? Отстроить домик с символическими замками и сажать туда? Да они сожрут на сумму большую, чем наворовали. Послать на лесоповал или земляные работы? В общем, – где здесь заканчиваются исправительные работы и начинается рабство? Сейчас людей в Медвежьей долине мало, но если мы будем притворять в жизнь, все что задумано, – население увеличится. Соответственно, и преступность подрастет. Подумаете, пока есть время осмыслить. Ведь эти проблемы нам решать. Боюсь что Энгус и Блоод, при всех своих достоинствах, не способны поддерживать настоящую дисциплину…

* * *

В апреле как-то сразу и бесповоротно потеплело. Флоранс и Катрин неторопливо гуляли до самой реки, наблюдали, как возвращаются птицы. Цуцик шнырял по кустам, не стесняясь разнообразить свое меню, всем, кто подвернется на зуб. Подруги беседовали об актуальном:

– Как даст ногой, – озабоченно бубнила Катрин, держась за живот, – и на фига мне футболист?

– Ты тоже любишь ногами помахать, хотя и не футболистка, – хихикнула Флоранс. – Из тебя наверняка какая-нибудь воительница выпрыгнет.

– Как же, воительница. Я чувствую, что это мальчик.

Обсуждать эту тему и строить догадки подруги любили. В общем-то, узнать пол детей не представляло особого труда, – в госпитале обе женщины регулярно проходили ультразвуковую диагностику. Наоборот, достаточно трудно было не услышать ничего лишнего. На этот случай у Катрин был разработан хитроумный план, который частично уже воплотила в жизнь Мышка, являющаяся посредницей между святилищем медицины и подругами-хозяйками. Флоранс это казалось довольно смешным и нелепым, – претворятся слепыми и глухими. Все равно, – правда где-нибудь, да всплывет. Ну, если Катрин хочет, – пусть играет в конспирацию. В последнее время Кошка вела себя спокойно, хотя стала до удивления ворчливой.

– Кэт, внуки от тебя будут удирать в лес. Лучше дружить с вег-дичами, чем бесконечно слушать твое брюзжание, – сказала Флоранс, подставляя лицо теплым лучам.

– Я ворчу только когда беременная, – Катрин обняла ее за плечи и прижалась животом. – Надеюсь, до старости это пройдет.

– Не уверенна, – сказала Флоранс. – Ты можешь стать ужасным тираном. Внуки будут просто рыдать от тебя.

– Да фиг с ними, с внуками. Лишь бы ты меня любила.

– Куда же я денусь? – улыбнулась Флоранс. – Разыщу какое-нибудь дарковское средство, чтобы оглохнуть, и буду кивать на все твои ворчливые речи с радостной идиотской улыбкой.

Катрин засмеялась:

– Нет уж, – подсыпь лучше мне что-нибудь. Я онемею, и наступит общее благоденствие.

Они уже подошли к опушке, когда бегущий впереди Цуцик резко остановился и навострил уши. Катрин схватила подругу за руку:

– Стоп. К нам гости.

У дома стоял большой, заляпанный грязью по самую крышу, джип. Возле машины торчал какой-то незнакомый мужчина.

Катрин сплюнула под ноги:

– Знала же я, что так и будет. Понесло же нас гулять без ружья.

Флоранс растерянно пожала плечами:

– Кто же знал? И Мышка уехала…

Действительно, Найни с утра отправилась в город, а Жо уже неделю жил у индейцев, приобщался к секретам ремонта каноэ. Дом был пуст.

– Ничего страшного, – спокойно сказала Катрин, проверяя пистолет. – В случае чего, мы с ним и втроем справимся. Давай-ка, Цуцик, проверь – нет ли кого в кустах у дороги?

Пес нырнул в заросли. Флоранс машинально потрогала рукоять ножа, – теперь нож в специально сшитых подругой ножнах, всегда крепился на левом запястье, прикрытый рукавом.

– Скорее всего, – заметила Катрин, – оружие не понадобится. На засаду не похоже. Что-то от нас нужно этому мужику.

– И что нам делать?

– Как что? Я пойду и поговорю, – Катрин улыбнулась. – Не вздумай волноваться.

Вернулся Цуцик. Посмотрел укоризненно, – в кустах никого не было, совершенно зря гоняли несчастного уставшего пса.

– Ну и ладненько, – сказала Катрин. – Мы с Цуциком пойдем, пообщаемся. А ты Фло, наблюдай. В случае если что заметишь, подай голос, и отступай. Иди вдоль гребня над ручьем, – там земля подсохла, следов не будет. Где у нас север?

– Там, – Флоранс не думая, ткнула рукой.

– Молодец. К трассе легко выйдешь. Не паникуй.

– Пожалуйста, осторожно, – дрожащими губами выговорила Флоранс.

Катрин только улыбнулась. Выглядела она веселой, и брюзжать явно не собиралась. Флоранс смотрела ей вслед и старалась удержать слезы…

Все обошлось. Флоранс хорошо видела, как подруга разговаривает с незнакомцем. Цуцик спокойно сидел у ног хозяйки. Буквально через три минуты незнакомец сел в машину, и двинулся к лесной дороге. Катрин помахала вслед.

– Кто это был? – спросила Флоранс, когда подруга с Цуциком вернулась к опушке.

– Представитель работодателя, – Катрин радостно улыбалась.

– Тебя опять хотели забрать?

Катрин хихикнула:

– Видела бы ты его лицо, когда я показала свой животик. Вояки почему-то впадают в ступор от одной мысли, что боец может подзалететь. В общем, – мне предоставлен отпуск. Почему-то неоплачиваемый.

– Глупость какая, – Флоранс всхлипнула.

– Ой, ну что ты? – изумилась Катрин, обнимая ее.

– Я сдерживалась. Черт! Кэт, почему ты сразу перестала ворчать? Черт, черт, черт! Ну что они все пристают к тебе? Нам нужно срочно удирать.

– Ну, родить мне все-таки дадут. А вот потом засиживаться, действительно не стоит. Я даже не поняла, кого именно он представляет. Проходной двор какой-то, а не мир, – нигде не спрячешься…

* * *

Родила Флоранс 16 августа.

Последнюю неделю они с Катрин провели в госпитале. Несмотря на кондиционеры, было душновато. Катрин выглядела несчастной. Живот ее вел себя очень буйно. Да и сама Флоранс, несмотря на то, что ее беременность протекала очень спокойно, в последние дни чувствовала себя тяжко.

Бедра ныли. И поясница. Тяжесть смесилась вниз. Флоранс это чувство было знакомо. Она потерпела до обеда, но за столом только с трудом выпила минеральной воды:

– Пожалуй, мне пора.

Катрин глянула с ужасом:

– Ты уже?

– Ну, я же привыкла, – Флоранс с трудом поднялась из-за стола. – Чего откладывать удовольствие?

Катрин ухватила ее за руку:

– Ты попробуешь сделать, как мы договорились?

– Конечно. Не волнуйся. Ты тоже отлично справишься, – Флоранс увидела, как из зеленых глаз покатились слезы, и зашипела: – Ты что это, воительница? Тоже мне сержант и леди. Держись, пожалуйста, моя детка.

– Хорошо, мамочка.

К Флоранс подскочила медсестра. В дверях Флоранс еще раз, стараясь не морщиться, обернулась. Катрин сидела такая юная и несчастная.

Потом Флоранс назойливо упрекал врач, удивляясь, зачем было так долго терпеть. Флоранс смотрела на яркий свет, где-то рядом плавала боль. Не обращать на нее внимания было не так уж сложно. Больше думалось о девочке. И нужно было внимательно слушать врачей…

Где-то очень далеко запищал ребенок. Флоранс услышала поздравление, зажмурилась и влажными от пота ладонями зажала уши:

– Унесите, только унесите его! У меня шок…

В палате было пусто и глухо. Флоранс лежала, ни о чем ни думая, сжимала спрятанный под подушкой телефон. О чем-то спрашивали медсестры, Флоранс отвечала односложно, только просила воды. Прошел день, и, кажется, еще один день… Боль уже давно забылась. Приходил добродушный коварный психиатр, его приходилось уверять, что вот-вот все пройдет, она справиться, еще денек… Флоранс знала что именно говорить, но работала только половина головы, и от этого нелепо путались слова.

Телефон позвонил, когда за окном было темно.

– Все хорошо, – радостно пропищала Мышка. – Все здоровы. Через час зайди к ней в палату.

Подождать час оказалось немыслимо сложно. Флоранс покачиваясь от легкость (или от голода?) отправилась в коридор. В палате у Катрин сидела медсестра. Не обращая на нее внимания, Кошка приподнялась на локте и радостно заявила:

– Знаешь, это было легко. Извини, что заставила ждать.

Флоранс поцеловала подругу в щеку и попросила медсестру:

– Вы не выйдете на минуту?

Сестра ответила убийственным взглядом, но пошла к двери.

– Меня здесь за сумасшедшую принимают, – сказала Флоранс.

– Боюсь обо мне они еще худшего мнения, – ликующе улыбнулась Катрин. – Я тут чуть руку сестре не сломала, когда она хотела телефон забрать. Фло, когда мы можем домой поехать? Я хочу на них посмотреть.

– До утра тебе нужно лежать. А дальше все зависит от Мышки. Ты поставила перед ней сложную задачу.

– Она справиться. Ой, знаешь, как я хочу есть!

* * *

Они сидели у стойки и ждали. Найни появилась из-за угла с двумя свертками и папкой зажатой под мышкой. Один из свертков запищал.

– Это твой, Кэт, – прошептала Флоранс, – уже ругается.

– У нас мальчик и девочка, – улыбаясь, сказала Мышка. – Кто где я не знаю, и в документы я не заглядывала. Так что убивать меня, моя Госпожа, смысла не имеет.

– Дура ты хвостатая, – сказала Катрин, принимая пищащий сверток.

Флоранс взяла второй сверток. Младенец насуплено смотрел на нее ярко-зелеными глазами. Флоранс усмехнулась, – так и знала, – какие хитрости не выдумывай, правду не скроешь. Катрин тоже заглянула в конверт, который держала подруга и засмеялась. Флоранс машинально глянула на второго ребенка. Младенец возмущенно пискнул и скривился, – глаза у него были такие же изумрудные. Флоранс растерянно посмотрела на Мышку. Та засмеялась:

– Похоже, вы, моя Хозяйка, сюда приезжали исключительно за компанию.

– Фло, наш криобокс-папочка был наверняка с зелеными лампочками, – сказала Катрин.

– Ты знала о внешности донора? – пробормотала Флоранс.

– Клянусь – мне даже в голову не пришло узнавать такие подробности. Не обижайся, пожалуйста.

– И не подумаю, – сказала Флоранс. – Так даже лучше. Ты ведь такого результата и хотела?

– Я уже и не помню, что я хотела, – сказала, улыбаясь, Катрин. – Поехали. Жо в машине изнывает. А здесь на нас как на бродячую цирковую труппу смотрят.

Действительно, человек шесть медперсонала глазели на странную сцену и шептались.

Когда все втиснулись в машину, Жо немедленно вопросил:

– О, а почему они одинаковые?

– А какие они должны быть? – поинтересовалась Мышка, заводя двигатель.

– Не знаю. Но если они такие глазастые, то кто поверит, что это мои брат и сестра?

– Если ты их научишь красноречиво болтать всякие глупости, то никто и не подумает сомневаться, – заверила Катрин. – Мышь, поехали. У меня уже от этой больницы токсикоз начинается. Кстати, не забудь остановиться где-нибудь в лесу.

Папку с документами сожгли не раскрывая. Катрин позаботилась, чтобы даже пластиковая обложка сгорела полностью. Остальные свидетели аутодафе молча смотрели на огонь.

– Ну вот, – сказала Катрин младенцам, – теперь вы нормальные родственники. Правда, нелегальные. Тетя Мышь позаботится об окончательном заметании следов в госпитале.

Один из младенцев тоненько чихнул.

– Этот точно мой, – тут же сказала Катрин, – у меня тоже бывает аллергия на всякую дрянь. Поехали быстрее. Познакомим детишек с Цуциком и вплотную займемся планом эвакуации. Как говорил один крутой парень, – "время не ждет".

[1] СВОБОДА ВОЛИ (лат. arbitrium, liberum arbitrium), понятие европейской моральной философии,