Текст книги "Европейский сезон (СИ)"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 28 страниц)

Глава 7

Суббота выдалась не по-летнему прохладной.

Катрин лениво вытянулась, заняв по диагонали заднее сиденье "ягуара". Двинуться за покупками на английском звере предложила Флоранс, с некоторым смущением объяснив, что Жо уже давно намекал, что не прочь прокатиться на "настоящей машине". Оказалось, что Мышка успела отогнать на мойку и обратно сиё чудо техники цвета "мурена[1]". Машина сверкала как новая. Ну и ладно, Катрин было все равно, на чем ехать, лишь бы не сидеть за рулем, – мощь трехсот лошадей двигателя собственной машины ее частенько настораживала. Зачем такой движок механизму, если он и в гонках не участвует, и вроде бы к бронетанковым войскам не относиться?

Катрин полулежала, прикрыв глаза, и слушала разговор мамы с сыном. Нравиться мальчишке учиться. Гордость из пацана так и прет. Вояка сопливый. Катрин с трудом могла поверить, что тринадцатилетнему парню может искренне нравиться строевая подготовка. Самой Катрин, несмотря на сержантское звание, в строевых смотрах, парадах и прочих проверках выправки и четкости шага личного состава, участвовать не приходилось. Видела пару раз со стороны. Вот уж где со скуки сдохнешь. Слава богам, сама Катрин не настоящий сержант, – исключительно "командировочный". Под пулями, почему-то, никто строевой шаг не печатает и карабинами-болванками артикулы не крутит. А Жо гордый как жираф, – со своим взводом второе место в "шагистике" занял, теперь их на какие-то торжественные мероприятия посылать будут. Вот счастье-то, – в аксельбантах и отутюженных брючках перед взрослыми дядьками навытяжку стоять. С другой стороны, что вы, товарищ краснозвездный сержант, о воспитании буржуазных кадетов знаете? Может, из кадетов и растят именно таких представительских адъютантов? Хотя мальчишка что-то про тактику и про БМП болтает.

В данный момент Жо рассказывал про свои успехи в штурме "Танненберга". Видно, не много друзей-одногодков у парня, раз маму грузит такими разговорами. Флоранс слушала внимательно, задавала вопросы. Хорошая она мама. Внимательная. Только слишком занятая своим менеджментом. Нужен ей этот тухлый "Танненберг".

Катрин невольно прислушалась. В свое время, отдел "К" обдумывал возможность разработки планов операций в "Вервольфе" и "Беренхале"[2]. Подстеречь и прихлопнуть Бесноватого одним ударом. Но финансировать операцию смежники не стали. Как же – непрогнозируемые последствия. Вдруг что не так пойдет?

– Идешь по коридору, а эссесы из дверей, – перекрестным огнем. Или пропустят, да из комнат в спину бьют, – Жо азартно показывал на пальцах.

– А гранаты у тебя есть? – озабоченно поинтересовалась Флоранс. – Вот Катрин рекомендовала сталинградский метод.

– Сталинский? – Жо с изумлением обернулся к подруге матери. – Это что за метод?

Катрин пришлось принять позу поприличнее.

– Ручную гранату за каждую дверь и за каждый угол. Потом "веер" из автомата.

– Так никаких гранат не хватит, – снисходительно сказал Жо. – Это Сталин такой фокус придумал?

– Нет, Джозеф. Способ назван не "сталинским", а "сталинградским". В память уличных боев в Сталинграде. Проверен многими штурмовыми группами тех лет. Что касается, экономичности, – жизнь у бойца одна, а гранат бывает и несколько.

– Извините, Катрин, вы бы не могли не называть меня полным именем? Если вас не затруднит. Я не очень его люблю "Джозефа", – вежливо пояснил Жо. – А насчет штурмовых групп вы не совсем правы. Вы говорите о какой-то первобытной тактике. Где это вообще, – Сталинград?

– На реке Волга. Сейчас город именуется Волгоградом.

– О, вспомнил! – с облегчение сказал Жо. – Заснеженная пустыня? Там боши растянули тылы, истратили горючее и боеприпасы, и застряли.

– Да, они в том городишке боеприпасы погода тратили, – пробормотала Катрин.

– Потом немецкий фельдмаршал после переговоров сдался каким-то татарским кавалеристам, – напряженно вспоминал Жо. – Его еще обвиняли в предательстве.

Катрин молча смотрела на мальчишку.

– Кэт, они только начали изучать военную историю, – поспешно сказала Флоранс.

Мальчишка что-то почувствовал и захлопал глазами:

– Катрин, извините если я задел ваши национальные чувства. Просто это происходило в отдалении от основного театра военных действий, и у нас в Школе, должно быть, просто не уделяют должного внимания тем сражениям.

Катрин кивнула:

– Это происходило настолько далеко, что даже 22 окруженные и уничтоженные дивизии фашистов кажутся сущей мелочью.

– Катрин, мне кажется, вы что-то путаете, – уверенно возразил мальчишка. – 22 дивизии – это очень много. В группе Роммеля против союзников было всего 38 дивизий. А Восточный фронт был все-таки второстепенным.

– Операция "Уран" закончилась в феврале 43-го года – за полтора года до высадки союзников в Нормандии. Но 22 дивизии это действительно много.

– Но там, когда начался "Оверлорд"… – горячо начал Жо.

– Пожалуйста, прекратите этот жуткий разговор о тысячах погибших людей, – испуганно попросила Флоранс. – Мы едем делать покупки, и попрошу не портить мне настроение. Я мирная женщина и мне жутко думать даже о десятке убитых, не говоря уже о целых армиях.

Катрин постаралась улыбнуться:

– Мама права. Что-то мы с тобой, Жо, слишком увлеклись. Война давно закончилась. Прости меня. Я совершенно не учитываю, что у нас с тобой были разные учителя. И что мы раскричались? Хоть прямо сейчас в штурмовую группу.

Мальчишка смущенно заулыбался:

– Действительно. Извини, мама. И вы Катрин, извините. Я почему-то разволновался. Просто не ожидал, что буду спорить на такие темы с женщиной. Но было очень интересно.

Катрин засмеялась:

– У меня предчувствие, что мы продолжим разговор. Естественно, соблюдая все правила академических дискуссий. Меня все-таки тянет объяснить тебе разницу между действиями в уличных боях в Сталинграде и Берлине, и зачисткой милых садов и зеленых холмов Нормандии.

– Договорились, – Жо весьма серьезно протянул руку. – Могу поспорить, о высадке я все же знаю больше вас.

– Естественно, ты же кадет, – Катрин пожала узкую, так похожую на руку Флоранс, ладонь.

– О, боже, – вздохнула Флоранс. – Неужели нельзя выбрать менее кровавую тему для пари? Только не начинайте сейчас спорить. Напоминаю, мы едем потратить деньги, а не устанавливать истины шестидесятилетнего срока давности.

Торговый цент был огромен. Начали со спортивного магазинов. Флоранс выбирала футболки и костюмы. Жо, неоднократно заявивший, что его полностью устраивает спортивная форма Военной Школы, великодушно мерил то, что требовала мама. Катрин тоже была покорна. Упорство она проявила лишь когда очередь дошла до обуви. Флоранс с сыном прослушали исчерпывающую лекцию о характеристиках спортивных подошв и амортизационных вставок в них, и согласились, что кроссовки не стоит приобретать, ориентируясь исключительно на приятный цвет.

Когда покупки были сгружены в машину, а Жо отправлен в магазин компьютерных игр, Флоранс сказала подруге:

– Кэт, когда вы заспорили по поводу той ужасной войны, я думала что ты съездишь ему по уху.

– Ну, так низко я не опущусь, – пробормотала Катрин. – Но от злости я чуть не лопнула. Надо же, – татарская конница!

– А там не было татарской конницы? – осторожно поинтересовалась Флоранс.

Катрин засмеялась:

– Фло, пожалуйста, не выводи меня из себя. По-моему, татарская конница как вид войск, перестал существовать за сто лет до этого.

– Ну и хорошо. Стоит ли принимать сей исторический факт так близко к сердцу?

– Не стоит. Но я, Фло, помню этих солдат. И татар помню, и хохлов, и русских. Траншеи помню, разбитые выгоревшие танки, и свой страх.

Флоранс взяла ее за руку:

– Кэт, война кончилась. Для всех. И для тебя тоже. Навсегда.

– Да, это здорово. Мы идем по-настоящему тратить деньги?

– Ты еще полна решимости? И не потеряла свою кредитку? – подозрительно прищурилась Флоранс.

– Я же обещала. Хочешь, я отдам тебе кредитку и закрою глаза?

– Нет уж. Я выбираю, – ты меряешь, – если можешь пережить мой выбор, – покупаешь.

– Согласна. С одной поправкой, – мы купим и тебе пару вещей, которые выберу я.

Флоранс с некоторым ужасом покачала головой:

– Кэт, мы с тобой начинаем торговаться по любому поводу.

– За первые десять лет мы к такому привыкнем и перестанем обращать внимания, – заверила Катрин.

Когда они нагруженные пакетами, вернулись к машине, изнемогший Жо, простонал:

– Я уже думал, что мне придется здесь жить.

– Наслаждайся шикарной машиной, – сказала уставшая Флоранс. – Вы сейчас поедите домой, а мне еще нужно в "Сашо". Жо, – поймай мне такси.

– На такси у нас не осталось денег, – сказала Катрин.

Жо вскинул на нее изумленные глаза.

– Я в том смысле, что лучше мы завезем твою маму в ее замечательный клуб.

Оставив Флоранс заниматься бизнесом, они возвращались в Лилас.

– Можете обвинять меня в буржуазности, но мне нравиться такая тачка, – сказал Жо, проводя пальцами по полированному дереву. – Здорово сделано.

– Сидеть здесь удобно, – согласилась Катрин. – Только ты еще раз проверь ремень безопасности.

– Вы не любите быстрой езды? – с любопытством спросил мальчишка, послушно затягивая ремень.

– Да, как-то не слишком люблю, – призналась Катрин. – Не вижу в таком риске никакого смысла.

– Какой же смысл в удовольствии? Скорость, – это риск, но риск благородный, – как честный поединок.

– Что-то не помню, чтобы мне приходилось участвовать в честном поединке. И вообще я предпочитаю другие удовольствия.

Жо открыл рот, закрыл, подумал, и спросил:

– Катрин, можно спросить? Чем вы вообще занимаетесь?

– Я думала, мама тебе рассказывала. Я – историк. Вернее, – учусь и пытаюсь стать дипломированным историком.

– Специализируетесь на истории второй мировой войны?

– В общем-то, нет. Скорее, моя область – всеобщая история и развитие цивилизации.

Жо хмыкнул и неуверенно сказал:

– Катрин, вы совершенно непохожи на историка.

– Это еще почему? – возмутилась Катрин.

– Ну… – мальчишка смущенно улыбнулся, – у вас нет очков, и кипу книг вы с собой не таскаете. И вы слишком… эффектная женщина.

– С последним ничего поделать не могу. А книги у меня есть, – в основном в электронном виде хранятся в ноутбуке. Так таскать легче. Думаю, если продолжу упорно учиться, то и очки появятся.

– Если вы историк, то я, наверное, зря старался, – Жо показал футляр с DVD-диском. "Операция "Оверлорд". Мне в магазине попался.

– Чудесно, Жо. Обязательно посмотрю. Потом обсудим. Я тебе тоже небольшое развлечение приготовила. Покажу, когда приедем.

Они дружно перетащили покупки в дом. Мышка вкрадчиво пропела, что обед будет готов через десять минут. Катрин поманила мальчика к машине. В багажнике лежала небольшая коробка.

– О, "Беретта"! – вежливо восхитился Жо. – Пневматика? Замечательная игрушка. Мы, правда, в Школе уже дважды неделю стреляем боевыми патронами.

– Вы люди военные, – с уважением кивнула Катрин. – Это, конечно, не оружие. Но как тренажер вполне заслуживает внимания. ТТХ – соответствуют боевому оружию.

– Но это же пневматика. Никакой отдачи, – возразил мальчик.

– Первый выстрел – основной. Если ты, конечно, не собираешься участвовать в лихой пальбе в ковбойском салуне. Не хочешь потренироваться?

– Спасибо, но… – Жо посмотрел в зеленые глаза высокой девушки. – Мне кажется, я не могу принять такой подарок.

– Правда? Согласишься объяснить?

– Это зависит от того, насколько наш разговор будет откровенным, – серьезно сказал Жо. – Вы честный человек, мисс Катрин?

Катрин видела в его глазах тревогу, почти панику, но парень держался. Темные красивые глаза, почти того же волшебного вишневого оттенка как у его матери. Худосочный, по-детски безжалостный, любитель правды.

– Это сложный вопрос, Жо. Не знаю что тебе и ответить. По-крайней мере, я не люблю лгать.

Мальчик кивнул, как будто другого ответа не ожидал.

– Мисс Катрин, вы действительно в близких отношениях с моей мамой? – губы его тут же дернулись, – кажется, мальчик укорил себя в трусости, и тут же боднул в лоб. – Вы спите вместе?

– Отдаю должное твоей гвардейской прямоте, Жо. К сожалению, не могу так же открыто ответить на вопрос. Но ты можешь спросить меня еще раз в присутствии твоей мамы.

Парень постарался улыбнуться:

– Мне бы не хотелось ставить маму в неловкое положение. Тем более, вы, в сущности, ответили.

– Извини.

– Да, нет, мне кажется, я всё понял, когда увидел вас в первый раз. Даже не знаю, почему у меня возникла такая странная мысль. Должно быть, потому что вы выглядите очень…

– Вульгарной?

Он улыбнулся почти искренне:

– Скорее, независимой. Катрин, я бы хотел, чтобы мама нашла себе надежного партнера в жизни. Моя мама – хороший человек. Могла бы быть счастлива, и, может быть, иметь еще детей. Пожалуйста, Катрин, не делайте ей больно. Она уже немолода.

– Жо, ты честен. И имеешь полное право высказывать в мой адрес все что думаешь. Но лучше никогда не говори, что твоя мама не молода. Это несправедливо. И не соответствует истине.

Он пожал плечами:

– Это всего лишь правда. Сколько вам? Двадцать шесть? Двадцать восемь? А ей уже тридцать пять. Мой папа очень мягкий, добрый, и при этом ужасно лживый человек. Я дал себе слово не стать на него похожим. Нас в Военной Школе учат смотреть правде в глаза, как бы тяжела она не была. Это необходимо для трезвой оценки обстановки.

– Знаешь, Жо, полчаса назад мы с тобой говорили об очках. Ни твоя мама, ни я, очков пока не носим. Можешь быть уверен, – мы способны посмотреть правде в глаза.

– Тем лучше, – мальчик все же растянул в улыбке дрожащие губы. – Извините, если мои слова показались вам излишне дерзкими. Я не хотел вмешиваться в мамину личную жизнь. Просто мне нужно было знать.

– Извиняться тебе не за что. Жизнь есть жизнь, – Катрин взвесила на ладони кофр с пистолетом. – Будем считать, "Беретту" не подарком, а общей собственностью. Захочешь пострелять, – спускайся в подвал. Тебе, как будущему офицеру, не помешает "поставить" руку.

– Спасибо, – мальчик снова посмотрел в изумрудные глаза. – Значит, мы сохраняем дипломатические отношения?

– В полном объеме, – Катрин улыбнулась. – Жаль, что времена гоплитов прошли. Ты любишь атаковать в лоб, – мог бы стоять в первой шеренге фалангитов.

Жо с удовольствием кивнул:

– Почетное место.

– Да, но больше одной атаки таким бесстрашным бойцам обычно не суждено отбить. Плата за прямолинейную доблесть весьма высока. Ладно, пойдем обедать?

– Еще вопрос, – мальчик почему-то снова засмущался. – Наша служанка, Найни, она… ну, она как бы…

– Извини, не очень понимаю, о чем ты. На нас с твоей мамой, Найни совершенно не похожа. Ты это хотел узнать?

– В общем да, то есть, нет.… Она просто так изменилась. Вчера я ее едва узнал…

– Мне кажется, наша Найни плохо акклиматизируется. Только сейчас вошла в форму. Знаешь ли, переезды, иной климат.

– Она акклиматизировалась и начала носить мини-юбки? – скептически спросил Жо. – До этого мерзла? Она стала какая-то ненастоящая, как из какого-нибудь популярного телешоу. Хотя…

– Хотя выглядит симпатичнее? Не будь так придирчив, – у нее юбка чуть выше колен. К тому же, настоящая она служанка, или фальшивая, – обед она готовит самый натуральный. Рискнешь попробовать?

– А вот сейчас, Катрин, кажется, вы надо мной смеетесь, – неуверенно сказал мальчишка.

– И не думаю. Обед наверняка уже стынет…

Катрин пересказала разговор вечером, когда забрала подругу из клуба.

– Что ж, парень он не глупый, должен был догадаться, – грустно сказала Флоранс. – Собственно, мы же не собирались вечно от него скрываться. Он чувствует себя ужасно самостоятельным. Я даже не заметила когда он вырос. Надеюсь, он не будет болтать о своей матери где попало.

– Он держался очень достойно.

– Конечно. С ним такое бывает. Но он еще глупенький, Кэт. Очень глупенький. Впрочем, хорошо, что вы поговорили. Мне не хотелось ему врать, но и сказать прямо духу не хватало. И, главное, – у меня мелькнула совершенно идиотская мысль, – вдруг мы действительно будем покупать погремушки его детям? Имею в виду, – покупать вместе с тобой.

– Наконец-то хоть одна разумная мысль! Знаешь, Фло, – я тебя люблю. Еще больше.

– Только не надо больше о внуках. У нас завтра свидание. Нормальное, банальное свидание с самыми обычными, банальными мужчинами. Ты не забыла?

[1] "Мурена" – наименование сине-зеленой расцветки автомобиля.

[2] Названия подземных ставок Гитлера: "Вервольф" (Оборотень) – в районе Винницы, "Беренхалле" (Медвежий зал) – в районе Смоленска.

Глава 8

Утро было пасмурным, и может быть оттого, особенно тихим. Снизу, из далекой кухни доносилось позвякивание посуды и тихий голосок Мышки. Кажется, служанка едва слышно напевала. Катрин петь не любила, поэтому сквозь тугое журчание струй душа, доносилось только ее фырканье. Очевидно, двенадцать километров пригородных дорожек, не являлись таким уж незначительным пустяком даже для длинноногой спортсменки.

Флоранс опасливо глянула на дверь ванной и прокралась дальше. Босые ступни старались бесшумно ступать по прохладным доскам. Цуцик лежал на своей просторной подстилке из скомканного одеяла и с недоумением смотрел на приближающуюся женщину.

– Отдыхаешь, значит? – прошептала Флоранс. – Очень хорошо. Побеседуем с глазу на глаз.

Цуцик настороженно сел. Из-за пушистого меха он казался довольно-таки крупным зверем. Дымчато-серая шерсть, более темная на спине и образующая бандитскую "полумаску" на морде. На этой полумаске сияли дивные, голубые и прозрачные глаза невинного северного убийцы. Флоранс набралась храбрости и потянула угол подстилки. Цуцик немедленно растопырил все четыре лапы, препятствуя некорректному намерению женщины. В пасти совершенно случайно сверкнули белоснежные клыки. Но Флоранс была полна решимости разобраться с проблемой раз и навсегда. Туфли нашлись под вторым углом подстилки. Правая туфля, и еще одна, – тоже правая. Обувь несла очевидные следы клыков, а меховая опушка шлепанцев выглядела совсем уж обслюнявленной и жалкой.

– Так, значит, вот где они потерялись?! – торжествующе прошептала Флоранс.

Теперь уже сам Цуцик с опаской глянул на дверь ванной.

– Значит вот что, зверь, – эти игрушки я у тебя отбирать не буду. Но если пропадет хоть еще один шлепанец… – Флоранс показала псу кулак.

Цуцик с недоумением покосился на маленький кулак, украшенный тремя кольцами, но суть мысли уловил, и стыдливо перевел взгляд на ножку столика.

– Значит, мы поняли друг друга?

Пес глянул коротко, изложив взглядом и движением ушей целую гамму чувств: что тут не понять, – не болонка какая-нибудь, – сразу нельзя было сказать, – обыски позорные делают, – и вообще, зверь занят, – ему спать нужно, – спасибо, что ума хватило без хозяйки обойтись.

– Вот и чудесно, – сдерживая облегчение, прошептала Флоранс, и на цыпочках побежала обратно в спальню.

* * *

– Может быть, отвозишь меня сюда в последний раз, – сообщила Флоранс, забирая с заднего сидения портфель.

– Чудесно, будем осваивать новый район, – Катрин улыбнулась.

– Площадь Бьиен, старое здание, – тебе понравиться. Какие у тебя планы на ленч?

Катрин вскинула бровь со шрамиком:

– О, мадам меня приглашает? У меня совершенно пустой день.

– "Пустой" – не совсем правильно говорить, – сказала Флоранс. – Лучше говорить "свободный". Но я рада, что ты готова составить мне компанию.

– А как я рада, – Катрин выговаривала слова излишне четко. Вторую неделю подруги общались исключительно по-французски. Прогресс был на лицо, – Катрин вполне могла поддерживать достаточно сложную беседу. Конечно, акцент никуда не делся, и говорила девушка медленно, тщательно подбирая слова, но это даже добавляло ей очарования. Писала Кэт несколько хуже, – подчинительные союзы и постпозитивные наречия по-прежнему вызывали трудности. Но Флоранс была уверена, что подруга сдаст университетский тест по языку без особого труда. В лингвистической области Катрин была исключительно талантлива. Как впрочем, и во многих других вещах.

Поднимаясь в свой кабинет, Флоранс обдумывала спорную мысль о том, что лучше всего иностранный язык изучать в постели. С Кэт это не слишком-то получалось, – увлекаясь, Флоранс и сама переходила на английский, на котором, собственно, говорила и думала большую часть жизни. Вообще-то, в сексе обычно бывало не до разговоров, – так упоительно хорошо Флоранс в постели еще не было. И, совершенно очевидно, лучше уже и не будет. Совпадало все, вплоть до понимания того мгновения, когда наслаждение становилось непереносимо для одной из партнерш. И вряд ли арсенал игр иссякнет в ближайшем будущем, – фантазия у Кэт неиссякаемая, да и сама почтенная мадам Морель иной раз пускается в столь экзальтированные шалости, что и самой вспомнить стыдно. Стыдно, и головокружительно приятно. Ох, позорные, головокружительные и счастливые ночи. Даже думать ни о чем ином не хочется.

Но думать необходимо. Флоранс готовила дела по открытию "Сашо" к сдаче, но мысли то и дело упрямо возвращались к личной жизни. Кэт, такая любимая, открытая, и непонятная, беспокоила. Флоранс не оставляло ощущение, что девочка чего-то ждет. Непоколебимо и терпеливо дожидается какого-то знака. Откуда? Свыше? От своих странных коллег-военных? От самой Флоранс? В бога девочка не верит. Вполне возможно, верит в легкомысленных, больше похожих на лихих товарищей по оружию, богов другого мира. Но те боги далеко. Коллеги из спецслужб? Кэт совершенно искренне не желает служить, а тем более пускаться в сомнительные и опасные авантюры. Искренняя девочка, может быть, даже искренней вас, мадам Морель. Собственно, тогда только вы, распутная и бессовестная женщина, и остаетесь. Что девочка ждет от тебя?

Флоранс думала, что ключевым станет прошлый уик-энд. Кэт не хотела идти на свидание. Не хотела, но пошла. Легко поддерживала беседу, даже экстравагантный интерьер модного ресторана ее не смущал. Легкое напряжение у девочки присутствовало, но его могла разглядеть только Флоранс. Да, мадам Флоранс Морель, – дама, которая была чуть-чуть лишней на том ужине. Кэт, – молодая зеленоглазая, чуть экзотичная красавица полностью очаровала собеседников. Черт возьми, да она просто не могла их не очаровать! Флоранс и сама с трудом заставляла себя хотя бы временами отводить взгляд от лица подруги. Катрин, яркая всегда, в сумраке ресторана просто сверкала улыбкой и сияющими глазами. Ее загорелое лицо, подчеркнутое косметикой, казалось до нереальности красивым. Классическое короткое платье темно-синего, почти черного, атласа, делало из тела девочки ослепительную приманку. Флоранс сама выбирала это платье, но, – господи помилуй, – в магазине оно совсем не казалось таким вызывающим. В конце концов, вещь стоимостью в 900 евро не должна выглядеть как наряд из секс-шопа, предназначенный исключительно для усиления эрекции. Но теперь платье выглядело лишь оберткой соблазнительной плоти. В магазине не выглядело, даже дома не выглядело, а здесь…

Флоранс испытала несколько приступов необъяснимого бешенства. Дело было даже не в том, что Жан не мог оторвать взгляда от новой знакомой. Флоранс знала Жана Лотье уже не первый год. Знала, ценила, и не без удовольствия спала с ним. Милый, воспитанный и весьма полезный сорокалетний мужчина. Да черт с ним, – перестанет смотреть на девочку, опомниться и как всегда, не разочарует в постели. Совсем не в нем дело. В конце концов, если девочка сочтет, что Жан подходит ей больше, – пусть забирает. Будет даже хорошо, если Кэт получит проверенного и прирученного любовника.

Флоранс ревновала. Это сияющее существо с кокетливо взбитыми короткими прядками прически, – это ее Кэт. Девочка, которую любишь. Да, она должна, наконец, войти в нормальную жизнь, должна иметь достойное и уверенное будущее. Никто, тем более ты, не имеет права держать ее на цепочке, на поводке, пусть даже эти путы сплетены из самой искренней и нежной любви на свете. Кэт заслуживает куда большего, чем может ей дать одинокая женщина.

Судорожно хотелось взять за руку и увести. Пусть все сдохнут, и все получится скандально, как в дешевом сериале, зато можно будет сесть в машину, спрятать девочку от алчных глаз. Она пойдет, – она пойдет за тобой, и даже с радостью и облегчением. В этом-то и кошмар, – она просто глупенькая девочка, пусть прошедшая дорогами ада, убивавшая, изнасилованная и насиловавшая сама, но она девочка совершенно не знающая настоящей жизни. Она доверяет тебе, и ты обязательно выведешь ее к достойному существованию.

Эдвардс Гален улыбался девочке. Очарован по уши. Даже смешно. Флоранс тщательно наводила справки, – известная фамилия, сорок один год, собственный бизнес – производство медицинского оборудования, и прекрасная подпорка в виде семейного капитала (нулей там чуть больше, чем на счетах двух самостоятельных лесбиянок вместе взятых). Коллекционирует холодное оружие, – Кэт будет интересно. Никаких сексуальных перверсий. Разве что, Катрин может смутит обрезание. Кстати и замки у Галена есть, – только здесь, на северо-западе два милых, ухоженных старинных уголка. И еще в Англии. Возможно, не совсем то, что представляет под понятием "замок" девочка, но все же, все же…

И все же, как хотелось удушить этого проклятого Эдвардса прямо за столом. Флоранс следила за ним, за Катрин, и испытывала мучительную смесь возбуждения и злости. Воображение подсказывало, как легко может сползти с плеч девочки платье. Вот только кто будет целовать эти гладкие плечи? Эдвардс или ты? Или Жан сбежит от тебя и увлечет девочку в свою уютную квартирку на рю де Валель. Нет, сегодня Катрин ни с кем из них в постель не ляжет. Приличия не позволяют. Сегодня она воспитанная девочка, – тобою воспитанная. Послушная. Черт, послушная, потому что ты ее убедила. Нет, не убедила, – ты настояла, и она согласилась. Боже мой, и какую же глупость делает мадам Морель…

Ныло сердце. Так бывало и раньше. Год назад Флоранс проходила обследование. Ничего страшного, – обычные маленькие проблемы, – плата за удобную городскую жизнь. Действительно, – нужно поменьше волноваться и поменьше работать. Иначе, проблемы станут не такими маленькими.

После ресторана Флоранс сделала еще одну глупость, – собралась поехать с Жаном и лечь с ним в постель. Глупость казалось очень нужной, – девочка должна увидеть пример. Упрямая, как маленький танк, Кэт никогда не согласиться понять, что мужчины действительно нужны, и действительно необходимы, Она не начнет поддерживать отношения первой.

Эдвард любезно предложил проводить зеленоглазую богиню. Флоранс улыбалась, наблюдая, как они садятся в такси. Катрин, тоже улыбаясь, помахала рукой. Очень мило. Флоранс показалось, что в глазах девочки что-то промелькнуло. Что-то очень похожее на сочувствие.

– Удивительно красивое создание, – сказал Жан, беря даму под руку. – Она действительно твоя родственница? Ни нахожу ни малейшего сходства.

– Тонкий комплемент. Сразу чувствуется, что ты по мне очень скучал.

– О, Флоранс, ты прекрасно знаешь, что я не имел в виду ничего оскорбительного. Ты как всегда прекрасна. Нет, пожалуй, я несправедлив, – по-моему, ты даже прелестней чем раньше. Особенно – глаза. Или мне кажется? Нет, ты действительно выглядишь чудесно.

– Правда? Вероятно, это результаты моей новой диеты.

– Можешь провести презентацию и выпустить пресс-релиз. Ты выглядишь без всяких преувеличений, потрясающе свежей и юной. И дьявольски сексуальной.

– Жан, когда ты успел стать грубым льстецом? Станешь уверять, что я не проигрываю в сравнении с этой зеленоглазой красоткой?

– Фло, я не большой специалист в женской красоте, – серьезно сказал мужчина, – но, по-моему, рядом с ней проиграла бы и любая профессиональная дива. Я в жизни не видел таких изумрудных глаз. И, вообще…. Черт, да у нее даже акцент волнующий. Лично я с подобной особой поостерегся и знакомиться. Хотя, кажется, Эдвардс попался на все сто. Слушай, она действительно историк? Трудно поверить.

– Училась за океаном, теперь решила продолжить образование здесь и всерьез заняться языком.

– Удивительная целеустремленность для такой девочки. В кого она пошла глазами, – в бабушку или дедушку? И с какой стороны?

– Жан, она довольно дальняя моя родственница. Я поддерживала хорошие отношения с ее тетей, пока старушка не уехала за океан. В общем, мне лень тебе объяснять. Посадишь меня на такси, или пригласишь на чашечку кофе?

Нельзя сказать, что секс был плох. Он был чуть пресен и чуть приправлен горчащим оттенком лжи. Флоранс не оставляло впечатление, что оба то и дело вспоминают изумрудные глаза. Но Жан действительно скучал по любовнице, и должно быть, по хорошему сексу. Мужчина был страстен, Флоранс отвечала тем же. Или, по-крайней мере, искренне хотела ответить. Возможно, телу действительно необходим мужчина. Жан всегда был очень недурен в постели. Но и стоная от удовольствия, и делая страстный минет, Флоранс полностью отдавала себе отчет, что думает о другом. Как они доехали? Что он ей говорил? Позволила ли она поцеловать себя в щеку? У девочки весьма смутные представления о том, как принято вести себя на первом свидании. Но она справиться.

О чем Котенок думает? О чем? Зная, что подруга сейчас извивается и поддает бедрами под чужим мужчиной. Под совершенно чужим, никому не нужным мужчиной…

Должно быть, Флоранс собралась все же слишком быстро. Жан ничего не сказал, но выглядел слегка озадаченным. У него были планы на ближайшие час-два. Но все-таки, Жан опасался вспугнуть так неожиданно вернувшуюся любовницу. Что ж, умные мужчины всегда ценили близость с одной весьма милой, пусть и не зеленоглазой, но несомненно симпатичной дамой. Флоранс почти с искренней благодарностью поцеловала любовника.

В такси Флоранс безжизненно молчала, слегка смущая болтливого водителя. Мысли скакали теми прыгучими насекомыми, что так ненавидит Цуцик. Хотелось плакать, одолевала неуместная гордость за девочку, выглядевшую совершенно блистательно. Что она скажет? Что бы сказала ты сама, если бы любимый человек, безо всякой убедительной причины отправился бы в чужую постель? Нет, – причина была. Убедительная причина. Или не такая уж убедительная?

Что она скажет? Что? Влепит пощечину, способную оторвать голову? Заставит идти мыться после чужих рук?

Пощечины не было. Флоранс увидела подругу сразу, – еще закрывая калитку, ведущую на лужайку перед домом. Кэт сидела на перилах веранды второго этажа. В полутьме белели длинные голые ноги. Закрыв ворота, Флоранс обернулась и как раз уловила момент, когда фигура начала падать вниз. Флоранс ахнула, но девчонка каким-то неуловимым образом замедлила падение, – вытянутые руки удержали тело на весу, потом стройное фигурка очень мягко приземлилось на газон под верандой. Фло увидела, что девочка улыбается.