Текст книги "Кабаны города Каннута"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

– Теперь Дагда король? – осведомился Мин.

– Хм, выходит так, – Эле пожала плечами. – Только сколько он на троне усидит? Даже с этими проклятыми груагами Цитадель против пиратов Флота долго не устоит. Дагда разве что надвратную башню таким малым числом удержать может. Пиратов, говорят, тысячи. Не могу догадаться, зачем этому Дагде именно сейчас понадобился трон Каннута. Королем пару дней захотелось побыть? В сговор Дагды с пиратами я что-то не верю. Предательство – это одно, а крепкий союз с Флотом – другое.

– Можно, пока ты думать будешь, я пойду, умоюсь? – гнусаво спросил Костяк. – Я весь в соплях.

– Пошли, посидим, фруктовой водички попьем, – вздохнула Эле. – Мы до рассвета в этой части замка единственная власть. Что ж нам водички не попить? А ты, лохматый, следующий раз под руку мне не суйся. Как я тебя мечом не угостила, ума не приложу. Иди-иди, рожу умывай

Эле сидела глубоко задумавшись. Ее нога в потертом башмаке, лежала на крышке мозаичного стола. Бывшая Перчатка уже чувствовала себя на войне. Только ее домашнее платье, изящный узкогорлый кувшин на столе, да и вся развороченная, но все еще шикарная комната, совершенно не соответствовали наступившим страшным временам. Даша покосилась на меч, лежащий на коленях подруги. Чеканная, обтянутая какой-то странной шероховатой кожей, рукоять, украшенные серебряными бляшками ножны. Вот меч, должно быть, вполне соответствовал новым временам. И где его Эле прятала все эти годы? Последняя память о славных временах Перчаток.

Два собранных мешка с ценностями стояли на полу. Нормальные мешки, умеренно тяжелые, такой мешок кто угодно утащит. Упаковывавший «наследство» Мин, сейчас шлялся где-то по комнатам – устроил себе последнюю экскурсию. Даша неуверенно посмотрела на неподвижную хозяйку. Пора бы и идти. Куда это Костя запропастился? Опять в ванну залез?

Костяк сидел на краю ванны. Лицо мокрое, в руках полотенце.

– Ты чего? – Даша обняла друга за шею.

– Так, – лохматый неопределенно дернул плечами. – Жалко. По всему выходит, – конец Каннуту. Не чужой ведь нам город.

– Неумолимые законы естественного исторического развития. С ними не поспоришь.

– Хм? – Костяк осторожно промокнул нос. – Слишком умно для меня. Спать я хочу по-страшному. Это не ночь, а вообще какой-то переворот земли верх ногами.

– Вот еще, спать он собрался, – сердито прошептала Даша. – Что мы делать-то будем?

– По плану. Уходим. До дому я вас провожу. Потом к своим, если кто в городе еще остался. Расскажу, что здесь приключилось. Если сообща решим уходить – вас забираем и на Пустые хутора. Если других приказов не будет.

– Ты уже взрослый мальчик. Мог бы и без приказов обойтись, – прошептала Даша. – Ты только не злись на меня.

– Я не злюсь, – мирно сказал лохматый. – Только я – «деловой». У нас друг-друга принято защищать. К тому же у меня сведения ценные. Я там нужен буду.

– Думаешь, Эле мы не нужны? Она ведь домой не пойдет. Она упрямая.

– Могу ей еще раз нос подставить, – пробормотал Костяк. – Хотя она мне, не то что нос, шею легко может свернуть. Второй раз может и запамятовать, что я твой ухажер. Её идти домой в мы жизни не уговорим.

– Значит, сами останемся.

– Даша, – лохматый посмотрел девушке в глаза, – я рисковать привык. Для тебя что угодно сделаю. Только я щит сроду в руках не держал. Мне что, предлагаешь смотреть, как тебя копьями тыкать будут? Что от нас здесь толку?

– Что-нибудь придумаем. Если хозяйку до смерти не убьют, оттащим куда-нибудь, спрячем.

–«Что-нибудь, куда-нибудь», – сердито прошептал Костяк, – что у вас за бабские планы? Мне вот твоя сестра наказывала тебя саму в безопасное место оттащить и спрятать.

– Какая сестра?! Та блондиночка кокетливая, что тебе подмигивала? Какой ты послушный. Пошла она на хрен, сестричка. Знать ничего не хочу. Ты понимаешь, что Эле одну оставлять нечестно?

– Я тоже с ней останусь, – объявила низкорослая тень, проявившаяся в темном дверном проеме. – Она хозяйка. Мы помочь должны. Так честно.

Костяк яростно засопел:

– Ты, карлик пронырливый, будешь так подкрадываться – я тебе живо второй глаз подобью.

– У тебя самого нос распух, – с достоинством ответствовал Мин. – Если битва – мы должны вместе держаться. Племенем Эле командует.

– Вот же суслик племенной, – зашипел Костяк, – тебе лишь бы воинствовать…

– Что вы там расшептались? – поинтересовалась из комнаты хозяйка. – Собирайтесь, скоро светать начнет. Сюда идите.

… – до наших развалюх мало кто интерес проявит, – обстоятельно объясняла Эле. – Главное, чтобы пожара не было. Если пожар – бегите к Земляному каналу и лезьте в воду. Лучше дерьма нахлебаться, чем задохнуться. А так – сидите дома и носа не показывайте. Ну, наш лохматый сам разберется чем заняться. Как-никак – десятник. Поняла, Даша-Аша?

– Поняла, – кивнула Даша и дернула шнурки платья. – Эле, ты не горячись, но мы решили с тобой остаться. Там – страшно, здесь – страшно. Лучше уж вместе. Мы мешать не будем.

– Слышали? – Эле хмыкнула. – С каких это пор девчонки командуют? А ты, ворюга, чего молчишь? Собрался девицу под копья подставлять? Зачем вы, молокососы, здесь нужны?

– Я руки вязать Аше, да тащить ее как поросенка не буду, – проворчал Костяк. – Она не простит. Да я и сам себе не прощу – такое дело, а я в кусты. Куском дерьма потом буду. В строю биться мы не умеем, но глаза у нас-то есть? Лишние глаза тебе не помешают. А один на один с груагом и ты не выстоишь.

– Они слишком быстрые, – спокойно согласилась Эле. – Но не быстрее стрелы из хорошего лука. Сдохну, но двух-трех подстрелю. Если я засяду на Речной башне, она повыше стен Цитадели, неужели не подкараулю? Я их, тварей долговязых, … – бывшая Перчатка гадко выругалась и встала: – Лохматый, ты умный. Бери этих двоих и проваливайте, пока не поздно.

– А меня за что?! – изумился Мин. – Ко мне и претензий не было. Я полезный.

– Эле, не нужно нас пинками выгонять, – попросила Даша. – Мы себя будем отвратительно чувствовать. Скажи лучше, что нам нужно до рассвета сделать?

– Ох, не будет мне прощения, – вздохнула Эле. – Ладно, на коротышку у меня планы имеются. Только слушаться меня с полуслова. И что вы расселись?! Дашка, что из тряпья в сундуках у твоей сестры есть?

Началась лихорадочная возня. Мин энергично помогал Даше с одеждой. Костяк прятал мешки с «наследством». Эле всех подгоняла, пугала, что небо уже светлеет, и ругалась, почему у Даши родня такая узкобедрая, и подружек ничуть не лучше себя подбирает.

Когда выбрались во двор, небо действительно чуть посветлело.

– Вдоль стены и замрите, – скомандовала Эле.

Четверка на миг замерла у угла, прислушиваясь, затем Эле уже в одиночестве кинулась к дверям мертвой надвратной башни. Глядя как она легко перепрыгивает через трупы Даша подумала, что бывшая Перчатка движется едва ли намного медленнее странных груагов. Костяк тоже заворожено смотрел вслед черноволосой женщине.

– Что, штаны впечатление произвели? – догадалась Даша, и попыталась ткнуть парня локтем.

От локтя лохматый уклонился, неопределенно плавно повел в воздухе ладонью:

– Штаны – о-го-го. Очень натянутые.

Действительно, самые просторные штаны для верховой езды из найденных в сундуках, выглядели на соблазнительных бедрах Эле весьма вызывающе. Покрой одежды тоже не выглядел тривиальным, – «ковбойских» штанов со шнуровкой на бедрах в Каннуте почему-то обычно не носили. Чувствовался экстравагантный вкус Машки.

– Вот ты гад, – прошипела Даша. – Штаны разглядел. А говорил, что спать хочешь.

– Я на воздухе взбодрился, – ухмыльнулся парень. – Дашечка, а эти, подруги твоей Мари, они кто? Я ни таких штанов, ни таких девиц сроду не видел. Дарки?

– Отстань, Костя. Нам только изощренных девок-вамп сейчас обсуждать осталось.

– Вампы? Где вампы? – оживился полукровка. – Почему я вампов не видел? Это какие вампы были?

– Да отстаньте вы, – зашипела Даша. – Потом расскажу. Куда Эле пропала? Сейчас рассветет.

Хозяйка появилась из башни с двумя луками в руке и двумя колчанами за спиной. Нетерпеливо махнула оружием, приказывая двигаться, как уславливались.

– Один лук – мне, – предположил Мин.

– Он же длиной повыше тебя будет, – хихикнула Даша.

– Что вы треплетесь? – неожиданно рыкнул лохматый. – Живо побежали, болтушки пустословые.

Даша хотела обидеться, но пришлось изо всех сил бежать за шустрым полукровкой. Хорошо, что новые сапожки, добытые из объемистых сундуков, пришлись впору. Троица преодолела открытое пространство и под замковой стеной соединилась с Эле.

– Бегаете как черепахи, – прошипела хозяйка. – Заснуть успели? Костяк, мы не кошельки идем резать, шевелите ногами.

– Понял. Извините, – прошептал парень.

– Южное крыло огибаем и поднимаемся на стену. Тихо и быстро, – проинструктировала Эле. – Лохматый, идешь последним.

Цепочка из четырех смутных в предрассветном сумраке фигурок, пробежала вдоль высокого строения, и оказалась у башни, обращенной к вонючему Земляному каналу. Эле тронула кольцо двери, – заперто.

– Через кузню попробуем, – прошептала бывшая Перчатка.

Даша старалась не отстать от низкорослого полукровки. Бежать приходилось согнувшись, и очень быстро. Казалось, каблучки сапог стучат как конские копыта. По правую руку оставалась высокая стена Цитадели. Наверху, между зубцов, наверняка, затаились злобные груаги. Сейчас они…

Вслед за Минном, Даша нырнула в темные ворота невысокого строения, споткнулась о ведро. В следующее мгновение, жесткая рука Эле пригнула голову девушки, спасая от болезненного столкновения с растянутыми у кузнечного горна цепями.

– Ну, Даша-Аша, корова слепая…

Обижаться смысла не было. Кто же виноват, что некоторые видят в темноте как нормальные люди, а не как воры, полукровки и отставные телохранительницы? Эле исчезла где-то среди воняющего угольной гарью и остывшим железом хлама. Мин молча ухватил девушку за руку, потянул следом. Пришлось карабкаться по старой деревянной лестнице, – вытертые бесчисленными ногами ступени поскрипывали под ногами. Даша зацепилась плечом за проем люка. Мин помог встать, потянул к следующему лестничному проему. Даша старалась быть быстрой, – и так стыдно, – все что-то несут, а ты с пустыми руками, да еще не поспеваешь за остальными. На следующей лестнице Даша оступилась, и кажется, наступила на руку лезущему следом Костяку. Лохматый не проронил ни звука.

Эле откинула следующий люк, с кошачьей ловкостью скользнула вверх. Даша в сером свете разглядела собственные руки, уцепившиеся за перила. В лицо повеяло прохладным утренним ветерком.

– Можете дух перевести, – прошептала Эле.

Четверка сидела на корточках под зубцами верхней части стены.

– Значит, мы у Канальной башни, – едва слышно шептала Эле. – Через нее пройдем, следующая будет Речная. Она нам и нужна. Только в любой башне мы можем на людей наткнуться. Начеку будьте. И если кто во весь рост встанет – ноги поотрываю. Здесь до стены Цитадели шагов двадцать, и если Дагда там своих часовых не поставил, значит, он не только холощенный, но и мозгов напрочь лишившийся. Только такого счастья нам не видать. Раз он Цитадель в момент захватил – ума у него побольше чем у всех нас вместе взятых.

Все закивали. Даша в некотором испуге смотрела на хозяйку. Помолодевшая, снявшая привычную одежду, Эле на саму себя была непохожа. Взгляд – как у волчицы голодной.

Бывшая Перчатка пошла первой, скользнула в башню ящерицей, только дверные петли чуть скрипнули. Луки Эле отдала вору, оставила себе только меч и кинжал. Даша скорчилась на корточках. Мгновение томительной тишины, – Эле выглянула, поманила к себе. Башня была пуста. Дашу поразило количество оружия: десятки дротиков и копий стояли у стен. Рассохшиеся бочки были полны речных камней, столь любимых Мином, только раза в три крупнее. Висел на цепях потемневший котел. Всё это выглядело таким заброшенным, что Даше показалась, что она попала в музейное помещение. Разглядеть заброшенную экспозицию хозяйка не дала, повелительным жестом приказала двигаться дальше. Вдоль зубцов Даша двигалась согнувшись вдвое, со стороны Цитадели проход прикрывал очень невысокий парапет. Нагруженному мешком и оружием, Костяку приходилось еще сложнее. Лишь Мин, хоть и отягощенный мешком, двигался свободно – чтобы достать макушкой до нижнего среза стены полукровке пришлось бы слегка подпрыгнуть.

Самодеятельный спецназ ввалился в Речную башню и Даша просто плюхнулась на пол. Расшитая темно-красными узорами рубашка на спине промокла от пота.

– Устали, что ли? – удивилась Эле. – Мы же только по замку прогулялись.

Даша посмотрела на лохматого. Тот на ногах стоял, но дышал загнанно.

– Да, что ты, Эле, это только нервы, – пробормотала девушка. – Как бы на глаза кому не попасться.

– Что нам уставать? – браво поддержал ее полукровка. – Интересно было бы весь замок обойти. Я поверху никогда не гулял.

– Хорошая мысль, – согласилась Эле. – Костяк, осмотрись вокруг. Аша, лагерь обустраивай. Только скромно, и ради богов, ничем не громыхай. А ты, мой коротколапый дружок, иди-ка сюда. Я тебе важное задание хочу дать. Ну, в смысле, предложить. Давай-ка обсудим.

Даша осторожно расчистила площадку вокруг люка, убрала мешки из-под ног. Вокруг лежал слой пыли толщиной с палец. Отчетливо виднелась тропинка, протоптанная дозорными, еще вчера лениво обходившими стены замка. Странно – кажется, для Каннута война окончилась, едва начавшись. Неужели здесь всегда так воюют?

Эле закончила шептаться с полукровкой. Мин встал, деловито поправил нож на веревочном поясе, и гордым шепотом оповестил:

– Я – на разведку.

Костяк, на миг оторвавшись от бойницы, одобрительно кивнул:

– Только всех сразу там не убивай. Мы этих груагов толком рассмотреть не успели.

Полукровка, отряхивая «комбинезончик» на коленях, заметил:

– Несмешная шутка. Ты, если их заметишь, не пищи со страха. Может они, таких как ты, непомерно костлявых, вообще не любят. Пообедают кем-то другим.

Эле осторожно открыла люк, ведущий вниз, и пробурчала:

– Закончили, детишки? Вам бы в «битку» играть.

Мин ловко скакнул вниз на темные ступеньки. Эле опустила тяжелый люк, задвинула засов. Отвечая на вопросительный взгляд Даши, буркнула:

– Он сигнал подаст, когда вернется. А чужие пусть в обход идут.

Хозяйка, недовольно шевеля губами, возилась с луками. Костяк неотрывно следил за обстановкой сквозь бойницы, лишь передвигаясь от одной к другой. Даша, не решаясь шевелиться, сидела у мешков. В башню начали заглядывать первые косые лучи солнца.

– Аша, мы в засаде, – тихо сказала Эле. – Занятие это скучное. Но ничем особенно полезным здесь не займешься. Терпи.

– Я понимаю, – прошептала Даша.

Эле начала вкладывать тщательно осмотренные стрелы в колчан. Не поднимая головы, заметила:

– Стрелы еще ничего делают. А луки – совершеннейшая дрянь. Вот у меня лук был…

– Я никого не вижу, – прошептала Костяк. – И эта стена и башня Цитадели как вымерли. Не в кого стрелять, госпожа Эле.

– Мы не торопимся, – успокоила бывшая Перчатка. – Засада – дело не только скучное, но и долгое. Я месяц здесь просижу, но подстерегу. Иди, парень, отдохни. У тебя глаза устали.

– Я не устал, я еще могу.

– Костя, – голос Эле звучал почти ласково, – ворами будешь командовать. Здесь, в башне, я старшая. Сами напросились. Иди и отдыхай.

Лохматый молча отошел от бойницы и Эле заняла его место. Костяк посмотрел на ее спину в чересчур обтягивающей рубахе, на лук в расслабленно опущенной руке, неуверенно глянул на Дашу. Девушка подвинулась, давая место сесть, достала из мешка большую флягу в кожаном, отделанном серебром, чехле. Костяк глотнул, чуть слышно прошептал:

– Роскошь. Тут что-то повкуснее воды раньше было.

– Вы еще в голос поорите, – немедленно одернула парня Эле.

Костяк ухмыльнулся подруге и очень осторожно закупорил флягу.

Время остановилось. Даша сидела, прислонившись спиной к бочке с камнями. Лохматая голова парня лежала у нее на коленях. Костяк спал тихо, спокойно, лишь иногда у него чуть подергивались губы. Даша первый раз разглядела, что на щеках парня появляется пушок. Почему-то, почти бесцветный. Сквозь щели в кровле башни падали узкие лучики и щека воришки чуть золотилась. Будет у него когда-нибудь большая кудлатая борода? Даша вынула щепку, застрявшую в спутанных вихрах друга. Надо же, будет бородатый возлюбленный. Буйно заросший волосищами мужик-любовник. С ума сойти.

Странная какая жизнь. Даша улыбалась. Вот проснется, нужно будет прямо спросить, – сколько ему лет? Хотя он, наверное, толком и не знает. Впрочем, какая разница.

Было тихо, тепло. Плыли в солнечных лучах пылинки. Случайная муха оглушительно громко прожужжала сквозь башню. Спал Костя, спал мир за стенами. Наверное, спала, прислонившаяся плечом к стене у бойницы, Эле.

Дага ему, наверняка, живот давит. Даша уже пыталась поправить оружие, но лохматый, не просыпаясь, отвел руку. Интересно, засыпает он когда-нибудь по-настоящему? Криминал деловой-серьезный.

– Что ты улыбаешься? – прошептала, не оборачиваясь, Эле. – Иди-ка сюда, только осторожненько. Хватит бездельничать.

Даша подсунула под голову лохматому колчан со стрелами, и, обходя пыльные связки дротиков, подошла к бойнице.

– Значит так, садись и слушай, – Эле шептала одними губами. – Когда смотришь-наблюдаешь – никогда не выставляй лоб посреди бойницы. То же самое, когда на бугре сидишь, или в кустах. Голова должна быть частью корня, камня, ствола древесного или мертвяка уже дохлого. Иначе будешь выглядеть прыщем на голой заднице. Если именно про тебя, то будешь прыщиком с парой таких дивных глазок, что только слепая землеройка их не заметит. Запомнила? Когда наблюдаешь, резких движений не делай…

Даша слушала, потом хозяйка позволила девушке выглянуть. Стену замка и стену Цитадели разделяло шагов тридцать. Лишь в этом месте высокие стены Цитадели позволяли заглянуть за себя: десяток шагов открытой галереи, дверь одной из башен, квадрат черепичной крыши, две закопченные трубы. Цитадель казалась вымершей, лишь по зубцам стены неторопливо прогуливалась пестрая горлица. Внизу, между стенами, тянулся проход: протоптанная в траве тропинка, крыши каких-то, на вид совершенно заброшенных сараев, примыкающих к внутренней части стены.

– Пусто, – Даша старалась шевелить губами так же беззвучно.

– Думаешь, сто лет здесь просидеть можно? – красивый рот Эле, дрогнул в подобии улыбки. – Может и так. Теперь сядь, закрой глаза и забудь что видела.

Даша покорно опустилась на корточки, зажмурилась.

– Теперь угадай, – шепнула хозяйка. – Как у нас на улице. Главное – не думай.

Совсем глупо. Что можно угадать, когда прямо перед лицом толстенная каменная стена? Ладно, выгоним из головы все что запомнилось, расслабимся….

Мешала горлица. Пестрое пятнышко настойчиво топталось перед зажмуренными глазами. Еще что-то… Кто-то…

Палец почему-то ткнулся в стену.

– Молодец, – шепнула Эле. – В правой от нас башне, так? Он еще до нас сюда пришел. По-моему, ни разу и не шевельнулся. Только он нас заметить все равно не может. А ты у меня молодец. Только так глубоко уплывать не нужно. Ты чуть лбом в стену не бухнулась.

– Это как в транс войти, – прошептала Даша.

– По разному называют. У нас называлось – «угадать». Магии здесь капля, и что чудно – только женщины могут. Вот твой лохматый, на что внимательный, а не чувствует.

– Он… – Даша смущенно пригладила волосы. – Я, наверное, за него замуж выйду.

– Уломал, значит?

– Уж не знаю, – Даша вздохнула. – Он каким-то совсем-совсем моим стал. Неуютно без него. Это любовь или не любовь?

– Про любовь в сказках врут, и то всегда по-разному. Тут я тебе не советчица. Хочется чтобы и доверять мужику, и в постели чтобы вкусно было, и чтобы детей он любил. И чтобы весело. У меня так ни разу не получалось. Тот, кому доверяла, кинул как овцу запаршивевшую. Тот, с кем по блуду шалила, жить позволил остаться, но потом ни разу не пришел. Где здесь понять? Ты вот угадать попробуй.

– Уже попробовала.

– Ну и ладно. Сейчас нам бы смуту пережить. Что я вас сюда притащила? Вам бы серебро припрятывать, да о свадьбе думать, а вы здесь задницами рискуете. Сглупила я.

– Мы здесь правильно сидим. Мне твоя сломанная рука обидна. Да и Перчаток твоих очень жалко. Они же тебе родные были. А без родных плохо, мы здесь все это знаем. Эле, ты, пожалуйста, с нами всегда оставайся. Я знаю, лохматый тебя тоже очень уважает.

– Тьфу! Ты о чем сейчас думаешь? Иди, посмотри что там в городе, и пожуем что-нибудь. Скорее всего, нам до вечера здесь шептаться.

Даша поразглядывала город. Большая часть Западного угла была видна как на ладони. Теоретически и родную хибарку можно разглядеть. Мирно течет широкая Она. Правда, ни одной торговой барки на реке не видно. Торчат несколько рыбачьих лодок. Еще одна выбирается из устья Земляного канала. До башни долетали даже далекие голоса гребцов. Как будто в Каннуте ничего особенного и не случилось.

– Что ты удивляешься? – Эле улыбалась. – Людям жить нужно. Что нашим оборванцам до лордов чужих, да пиратов каких-то? Тем более, сейчас рыночную и канальную пошлину брать некому. Из городской стражи и смотрителей, если кто и не сбежал, тот дома сидит, нос не высовывает.

– Так если настоящая война – всем достанется, – прошептала Даша. Она сидела у ног, так и не отошедшей от бойницы, Эле. – Если война – в городе может и живых людей не останется.

– Ладно тебе, – снисходительно хмыкнула хозяйка. – Война – гадость большая. Да только победы-поражения тех касаются, кто оружие держит и команды раздает. Лордам – голова с плеч или выкуп денежный, солдатам – кишки наружу или новая вербовка. А столяра или пастуха кто тронет? Всё равно, что фруктовый сад вырубить. Что город, что ферма – они любой власти полезны. Разве что девок помилее и позадастее сгоряча перетрахают.

– У нас не так, – возразила Даша. – У нас и детей в амбар загнать и сжечь могут. А сад – в первую очередь. Уничтожить стратегические ресурсы противника – одна из основных задач военной компании.

– Ну и дерьмовая у вас страна, – с возмущением прошептала Эле. – Хорошо, что ты к нам перебралась. У нас по-человечески воюют.

– Это груаги-то? Они всегда с вами воевали?

– Нет, боги миловали. Груаги – чужедальние гады.

– Почему они всегда на стороне Калатера выступают? Случайно?

– Нет, их должно быть, этот кастрированный Дагда нанял.

– Эле, а почему ты его кастрированным называешь? Он что, больной на это место?

– Не, не больной. Раненый. Ему один проворный дарк арбалетный «болт» между ног засадил. Очень точно попал. Об этом болтают много. Вроде трое дарков задумали захватить лорда Дагду прямо в его собственном замке. Что-то не получилось, так эти ловкие ребята подранили лорда-регента, прихватили его жену, и смылись невредимыми. Уж не знаю, сколько в этих сплетнях вранья, но Дагда с тех пор вконец озверел. Потому, как и без «конца» и без жены остался, – Эле хмыкнула. – Жена у него, по слухам, редкая красавица была. Тоже особа не человеческих кровей. Так и убежала с теми тремя.

– Романтическая история. Хотя верится с трудом.

– А в это верится? – Эле кивнула на бойницу. – Лорд Дагда с двумя десятками бойцов нерушимую Цитадель Каннута взял считай без боя. Кто б в это поверил? Разве так воюют?

– Этот Дагда…, – Даша слегка запнулась, – он из моих соотечественников. Мне доктор Дуллитл сказал. И этот, командор пиратский, тоже из наших.

– То-то я и смотрю – все через задницу пошло, – сердито прошептала Эле. – Хорошо, что ты еще маленькая, может приличным человеком вырастишь.

– Дуллитл тоже из пришлых, – попыталась оправдаться Даша.

– Доктор – ничего мужчина. Воспитанный и знающий, – неохотно признала хозяйка. – Ну, раз ты из этих сумасшедших, скажи, что дальше будет? Я этого ущербного Дагду совсем не понимаю. Что он задумал? Зачем ему Цитадель? Что он делать собирается?

– Плохо будет, – прошептала Даша. – У нас там всегда плохо получается.

Обедали почти в полном молчании. Сонный Костяк и хозяйка жевали ломтики яблок вперемешку с орешками. В запасе имелось еще несколько апельсинов, но их есть Эле запретила, опасаясь демаскирующего благоухания. Даша, поставленная на время обеда на ответственный пост наблюдателя, глазела на безжизненные стены Цитадели. Сейчас девушке казалось, что башни совершенно пусты. Оказывается, с закрытыми глазами иногда видишь больше.

Лохматый и Эле шептались о полукровке. Посланный в разведку Мин сгинул без следа, но бывшая Перчатка находила это естественным, сама наказала коротколапому быть осторожным. Раньше сумерек вряд ли вернется.

Даша с изумлением поняла, что старшая подруга действительно способна просидеть в этой башне и целый месяц. А ведь всегда казалось, что Эле – женщина нетерпеливая и резкая. Оказывается, это относится только к ведению домашнего хозяйства. Интересно, а как бывшая Перчатка себя в постели ведет? Даша плотнее прижалась плечом к старому камню стены. Ой, щеки загорелись. Каким бы распутствам Перчаток ни обучали, ты сама этой ночью оторвалась не хуже, по полной программе. И откуда только смелость взялась? Ведь даже руки от алчной похоти тряслись. Если бы только руки…. Гейша двинутая. Это всё паирики проклятые. Как бы их забыть? Заодно и Машку из памяти выкинуть. Извращенка бесстыдная. Фу, нельзя о них думать.

– Ты спишь, что ли? – Эле стояла за плечом. – Иди, отдохни. Яблочка съешь, только не чавкай. И не забывайте, что друзья наши голенастые рядом.

Даша, ступая на носочках, двинулась к лохматому. Глаза на парня поднять было трудно. Вдруг он тоже о ночи вспоминал?

Костяк ни о чем таком не вспоминал, нарезал аккуратными ломтиками яблоко. Вытер о штаны ладонь, поднес угощение подруге. Даша села рядом, взяла ломтик, осторожно разжевала сочную мякоть. Вообще-то сидеть рядом с лохматым было спокойно. Даша оперлась боком о колено парня.

– Водички дать? – шепнул Костяк.

– Дай, – согласилась Даша.

Из голышка фляги пахло чем-то душистым, слабоалкогольным. Вода от этого казалась особенно вкусной. Неужели Машка где-то местный мартини раздобыла? Вот пронырливая сестрица. Была. Или это для нее заботливые паирики расстарались?

– Дашечка, хочешь я про ночь всё забуду? – прошептал лохматый. – Ну, не забуду, а вспоминать не буду. Ты не волнуйся.

У Даши мгновенно загорелись и уши, и щеки. Она с трудом сделала еще глоток и прошептала:

– Нет. Не нужно забывать. Мне понравилось. Вдруг, я захочу повторить? Только я сама выберу когда, ладно? Ты не обижайся. Я такая, очень сложная.

– Волшебная была ночь.

– Если ты про этих секс-паирик, то я слышать о них не хочу, – мгновенно напряглась Даша.

– Я про тебя, – лохматый осторожно обнял ее за плечи.

Даша уткнулась носом ему в шею. Успокаивающе пахло сыромятной кожей жилета. Привычно пахло. А паирик наглых нужно лупить дубинками прямо по красивым мордасам. Стервы языкастые.

* * *

Из дремоты девушку выдернуло мгновенно напрягшееся плечо Костяка. Даша широко распахнула глаза. Эле у бойницы изменила позу. На луке в ее руках лежала стрела.

Лохматый и Даша на цыпочках бросились к бойницам. Эле разъяренно зашипела:

– Тише, мулы топотливые.

Снаружи раздался приглушенный крик. Кто-то ругался. Внизу, в нешироком проходе между складскими постройками, примыкающими к внешней стене, и высокой внутренней стеной Цитадели, бежал солдат. Легкий шлем, кольчуга под накидкой с бело-синими цветами Калатера, в руках копье. Обычный воин, никакой не груаг. Наверняка из тех, что остались с лордом Дагда в Гостевой башне.

Солдат открыл рот и злым юным голосом завопил:

– Стой, говорю, крысоед мохнатый!

Даша разглядела кого преследует солдат. В теснину между стен солнце уже не заглядывало, и Мин казался черной кляксой. Несся полукровка на удивление прытко, зигзагом, подпрыгивая как волосатый мячик. Преследователя он опережал на солидное расстояние, и уставать явно не собирался. Впрочем, калатерский воин не слишком и напрягался.

– Стой, вонючка!

Полукровка не оглянулся.

– Сейчас зажмут, – упавшим тоном прошептала Эле.

Даша не поняла, – в таком темпе Мин может свободно и десяток кругов вокруг Цитадели навернуть. Интересно, все хогмены такие прирожденные спринтеры?

На дальнем конце прохода появилась высокая фигура с тонким копьем в руках. Полукровка оказался в западне, свернуть в узком проходе было некуда. Но, похоже, самого полудикого изменение обстановки не слишком-то смутило. Не снижая скорости Мин вспрыгнул на прислоненные к стене склада старые жерди, – пирамида с треском рассыпалась, но полукровка уже взлетел выше, и оказался на крыше пристройки. Присел на корточки, превратившись в неопределенный комок черной шерсти.

– Что же он?! – горячо прошептал Костяк. – Давай назад, по крыше, мимо солдата. От копья увернуться можно.

– Он дарка под мою стрелу подводит, – Эле скрипнула зубами. – Простофиля лохматый.

Задумано было неплохо. Только Мин не знал о прячущемся наверху, в башне Цитадели, груаге-наблюдателе. Тот, правда, пока не подавал признаков жизни.

– Сейчас нам удирать придется, – сухо сказала Эле. – Хотела бы я знать, – куда именно?

Полукровка замер на крыше склада. Преследователи приближались не торопясь.

– Попался, урод уродливый? – злорадно поинтересовался солдат. Груаг с другой стороны прохода подходил спокойно. Уже можно было рассмотреть равнодушное выражение на узком лице.

Мин нахохлился и беспокойно завертел головой.

– Слазь, а то… – солдат грозно взмахнул копьем. Высокий дарк всё так же безучастно смотрел на маленькое существо на крыше. Ужасное копье было опущено граненым наконечником к земле.

Рядом с Дашей скрипнул, натягиваясь лук. Коротко свистнуло. Стрела вонзилась в грудь груагу. В этот же миг полукровка махнул лапой, – полета камня никто рассмотреть не успел, – с солдата слетел шлем, молодое лицо страшно изменилось, – нос глубоко вмялся, из левого глаза брызнуло что-то густое темно-кровавое. Широко раскинув руки воин рухнул на чахлую траву.

Груаг все еще оставался на ногах. Поднял лицо к башне. Даше казалось, что он смотрит ей прямо в глаза. Худой некрасивый и нескладный мужчина, вот только ледяная ненависть в глазах совершенно нечеловеческая. Рука груага с коротким хрустом обломила стрелу, торчащую в груди. Дарк повернулся, сделал несколько шагов и тяжело упал на колени. Глядя как он вминается лицом в траву, Даша подумала, что кости у этого существа должно быть тяжелы как чугун.

– Стрела – верное дело, – пробормотала Эле. – Не шевелитесь.

Сняв со стены пыльный моток веревки, женщина вышла из башни. Мин сидел, на своей крыше, задрав голову. Сделал вопросительный жест четырехпалой лапкой.

– Некогда обходить, – сказала ему Эле.

Она не успела еще сбросить конец веревки, как на стене напротив появился груаг. Он просто возник там, – ни Даша, ни Костяк не уловили откуда. Эле придавила ногой веревку, не торопясь потянула из колчана стрелу. Груаг не шевелился. Бывшая Перчатка плавно подняла лук. Выстрелила она мгновенно.