Текст книги "Кабаны города Каннута"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

Она опустилась на колени. Лохматый издал только протяжный бесконечный вздох. Даша знала, что ничего не умеет, но в конце-концов, теоретические знания из досмертной жизни тоже могли пригодиться. То, что разглядывала с брезгливым интересом на нехороших сайтах в Сети, сейчас очень даже помнилось. Даша, с совершенно ошеломившей ее саму, страстью, перешла к практике.

Пахло чистой водой, чуть мылом, под всем этим прятался родной запах сыромятной кожи и уличной каннутской пыли. И возбуждение парня оказалось крайне заразным. Даша задыхалась, чувствовала себя кем-то другим, но ни за что в жизни не хотела останавливаться.

Она без тени сомнений довела удовольствие до конца.

Лохматый хрипло и громко дышал на всю ванную комнату. Даша вышла из мраморной чаши, выжала намокший подол. Лицо у Костяка было блаженное и отсутствующее. Ну, просто клинический идиот. Даша сдержала истерический смешок – и сама-то чувствовала себя не совсем здоровой. Возбуждение жаркими толчками билось в висках. Ты сошла с ума – ля-ля-ля, какая прелесть, – цитата из мультфильма совершенно не имеющего отношения к произошедшему безобразию. О, боги…

Лохматый, надо отдать ему должное, выбрался из ванны самостоятельно. Ухватился за штаны. Парня ощутимо качнуло.

– Да, подожди ты, – подавляя смех, приказала Даша. Подхватив полотенце, принялась вытирать жертву сексуального эксперимента. Костяк вдруг обнял-облапил за плечи с такой силой, что девушка охнула.

– Дашечка, что с тобою здесь сделали?

В голосе парня промелькнула такая паника, что Даша не выдержала и хихикнула:

– О, и что со мной здесь только не делали! Клали спать на мягкую постель, пытали бездельем и утонченной пищей. Сулили блестящую карьеру. Совращали разнузданными намеками. А я все тебя, дурака, почему-то ждала. Когда ты в окно карябаться начал, я по-настоящему поняла, как соскучилась.

– Ты раньше по мне совсем не скучала, – прошептал парень. Его дыхание обжигало шею Даши, и от этого почему-то еще сильнее застучало в висках.

– Костя, я вообще-то девка вздорная, – пробормотала Даша. – И тогда, на Навьих камнях, не нужно было из-за меня рисковать. Прости меня, пожалуйста.

Даша ошеломленно осеклась. При чем здесь Навьи камни? От возбуждения мысли совсем запутались.

Лохматый молчал, только целовал в шею. Чувствуя, как безвольно запрокидывается её голова, Даша пролепетала:

– Ты бы штаны надел. Мы же все-таки не в «Треснувшей ложке»…

Перед воротами наступило затишье. Стояла невысокая баррикада из двух рядов рогаток, сбитых из заостренных кольев. Горели два ярких костра у стены. Тихо переговаривалась группа копейщиков. Хромого лорда Элкмара видно не было.

– Даже хуже стало, – прошептал Костяк. – Пока костры не прогорят, высовываться нет смысла. Как на ярмарочной сцене на стене куклами повиснем.

– Костя, а зачем эти загородки? Ведь стены вон какие высокие, и ворота крепкие, – спросила Даша. – Неужели, если за ворота пираты прорвутся, их рогатки остановят?

– Пиратам ворота штурмовать долго придется. Рогатки не для них предназначены. Это от тех, кто под благовидным предлогом в ворота проскочить попытается. Свяжут коротким боем стражу, тогда и пиратам ворваться удастся. Хотя вряд ли. Стража бодрствует.

– Понятно, значит, диверсантов опасаются, – прошептала Даша.

– Наверное, – неуверенно сказал лохматый. – А кто это?

Объяснять Даше не хотелось. Рубашку парень не надел, и теперь его плечо просто огнем жгло плечо Даши. И смотреть не нужно, глаза у воришки темные, хочет продолжения. Не выплеснулось до дна желание. Даше и самой было трудно дышать, – подоконник давил на грудь, как перевернувшаяся могильная плита. Всё вверх тормашками. Ой, с ума сойти.

– Костя, а мне на войну наплевать, – безрассудно выговорила Даша. – Пойдем на кровать, а? Я хоть раз на нормальной постели хочу попробовать.

Руки лохматого мгновенно оказались на девичьей талии. Поцелуи жгли шею подруги и коротко подстриженный затылок. Даша опьянено смотрела в темноту. Над зубцами замковой стены проносились быстрые силуэты ночных сычиков и мелких крыланов. Кто из них кого жрет, Даша так до сих пор и не знала.

– Аша, – жарко прошептал Костяк, – тебя здесь точно околдовали. Только я удержаться не могу.

– По… пользуйся, – пролепетала Даша. – Зря ты штаны натянул…

Она взлетела в воздух. Худые, но крепкие руки вора донесли девушку до темного простора постели. Даша отвечала на поцелуи, почти кусала рот парня, ловила язык.

– Подожди, я из этого проклятого платья выпутаюсь…

Даша, извиваясь, выползла из платья. Костяк развязал брюки, швырнул ремень с ножом и дагой на подушки в изголовье. Даша чуть не зашипела от нетерпения – какое еще оружие, когда дышать невозможно? Но лохматый уже был рядом, уже целовал, и сразу стало легче. Оказалось, что быть голой рядом с голым мужчиной – самая важная вещь на свете. Жестковатые от мозолей ладони парня скользили по бедрам, и Даше хотелось, чтобы он был еще решительнее. Какие еще «прелюдии»? Она готова, уже сто лет как готова.

Потом Даша почему-то оказалась сверху. Лохматый дрожал, что-то бормоча, целовал небольшие упругие груди подруги. Даша занималась куда более забавными вещами, – от ее ласк возлюбленный чуть не взрывался. Девушку опять охватило потрясающее ощущение всесильности. Ну, разве может быть больший кайф?!

Даша раскинулась на подушках. Лохматый, обнимая, осторожно и страстно оказался сверху. Миг, когда его слишком вкрадчивые движения, чуть не взбесили Дашу, тут же забылся. От блаженной тяжести Даша завопила в колеблющийся полог. Нет, не завопила – поцелуй так вовремя закрыл рот. Даша вцепилась в горячие плечи парня. Кажется, ногтями. Но сейчас это было не важно. Глаза закатились, вихрь звездной тьмы заполнил мир. Даше показалось, что она лопнула расплавленным, ослепительно приятным золотом.

Нет, то была не Даша. Нормальная девушка вернулась в темную спальню чуть позже. Осознала, что это именно она выгибается, опираясь локтями и пятками, навстречу мужской тяжести. Костлявое чудище, невоспитанное и любимое, делало просто невыносимые вещи. Наплевать, где он такому научился. Даше хотелось завизжать во весь голос, поблагодарить и сучку Ресничку, и должно быть, целую сотню иных баб, которых перетрахал, набираясь опыта лохматый. Только все, фигушки, теперь он только Дашин.

Костя урчал и что-то лопотал. Подруга с восторгом повиновалась его телу. Падала лицом в подушку, поднимаясь на колени, податливо сопротивлялась страстному давлению. Оглохла, ослепла, но чувствовала каждый миг. Ну разве можно называть это полное опьянение глупым словом «трахаться»? Всё, что знала, всё, что видела на экране монитора, или слышала за занавеской, оказалось враньем и бредом. Пусть и достоверным по форме. Другое, всё другое…

Даша еще раз слетела в космос, на этот раз сама заглушила вой, вцепившись зубами в подушку. Потом, почти осознанно, помогла отправиться в маленькую смерть лохматому….

– Дашечка, – прошептал вор, – ты любишь ругаться «пошлостью», но я тебя, правда, люблю. Мне всё равно, почему ты с ума сошла.

Даша послушала, как взбесившимся метрономом стучит сердце парня. Собственное сердце скакало еще быстрее.

– Я с ума сходить и не думала. «Девочка дозрела» – поется в одной песне. Я, просто, очень путаная девочка. Но, кажется, я тебя, наглеца, тоже люблю.

– У тебя это просто в первый раз, – прошептал Костяк. – Всегда запоминается.

– И вовсе не в первый, – попыталась рассердиться Даша. – Уж кто-кто, а ты мог бы и помнить все детали моей интимной жизни.

– Ты меня за тот раз извини. Если бы я знал…

– А ты меня за Навьи камни извини. Слушай, Костя, мы так и будем, как идиоты извиняться?

– Да, сейчас не время. Мы еще поговорим?

– Вообще-то, я надеюсь не только на разговоры, – хихикнула Даша. – Мне, знаешь ли, понравилось.

– Я тебе такую кровать обязательно достану, – пообещал парень. – Я тебе что угодно достану. Ты очень красивая, Дашечка. Я даже не представлял, что ты так за три дня измениться можешь. Я тебя едва узнал.

– Правда? – девушка попыталась пригладить то, что еще недавно выглядело новой прической. – А если я опять кабанов начну разводить? Без стрижки, платьев, с грязными руками?

– Я в тебя на пароме влюбился. Так что, можно и без платьев. Я тебя всегда любить буду.

– Да? А знаешь, лохматый, ты попался. Я тебе верю. Теперь прилипну навсегда. Без платьев я обойдусь, но хорошую постель мы себе должны обеспечить. И спокойную жизнь.

– Согласен, – вор поцеловал подругу в распухшие губы. – Только сейчас нам бы встать было неплохо. Как ты думаешь, поковыряться с замком смысл имеет? Иначе мы здесь и месяц просидеть можем.

– Что-то делать нужно, – согласилась Даша, но тут лохматый зажал ей рот.

За дверью, на галерее, застучали торопливые шаги. Костяк на четвереньках бросился за штанами. Со спины он выглядел забавно, но смеяться у Даши желания не возникло.

– Не сюда они идут, – зашипела девушка.

Лохматый, уже с одеждой, нырнул под покрывало.

– Попались мы, Дашечка.

Стукнула дверь в соседних покоях. Раздались приглушенные голоса.

– Дай мне нож, – потребовала шепотом Даша. Костяк сунул ей узкое «перо», а сам с дагой в одной руке, попытался натянуть штаны. В то же самое мгновение, в двери соединяющей комнаты, звякнул ключ. Костяк мигом нырнул под покрывало. Даша поспешно кинула подушку на это возвышение.

– Дашка! Нашла время спать, – в комнату влетела Мари. Фонарь в ее руке раскачивался, бросая длинные тени на стены комнаты. – Живо поднимайся….

Мари посмотрела на бледную мордашку сестры, потом на поношенный башмак, предательски торчащий рядом с брошенным на пол платьем, и хихикнула:

– Дашка, ну ты даешь! Вот вечная скромница. Это твой багдадский вор? Покажи криминала.

– Ты о чем, Маша? – неуверенно спросила младшая сестра. – Я только заснула, а тут ты врываешься. Я, между прочим, голодная.

– Сегодня все голодные. Перестань, времени мало. Я на него посмотреть хочу.

Подушка зашевелилась, и высунулся Костяк:

– Прошу прощения, леди. Аша, не виновата. Я сам залез.

Светловолосая красавица, кивнула:

– Догадываюсь, что она тебя не арканом затащила.

Подняв повыше фонарь, Мари, принялась с интересом разглядывать вора:

– Ничего. Молоденький, правда, и прическа панковская. Причесать, подкормить – обаятельный парнишка будет. Как у него с темпераментом?

– Машка, ты чего пристала?! – возмутилась Даша. – Тебе какое дело?

Старшая сестра покачала головой:

– Совсем ты стала невоспитанная. Я твоя единственная родственница. Кому как не мне о тебе заботиться? Только не сейчас, – она кивнула в сторону соседних комнат, где что-то звякало, звенело, и торопливо стучали каблуки. – Слышишь? Нам удирать нужно. Кончилась в Каннуте мирная жизнь. Тебя с собой не возьму. За нами охотиться будут, а ты, мышка-норушка, лучше отсидись в щели какой-нибудь. Целей будешь. Я тебя потом отыщу.

– Что случилось-то? – ошеломленно пробормотала Даша.

– Принцу нашему голову оторвали. В смысле, армия Каннута потерпела поражение. Сокрушительное. Утром пиратский флот у города будет. У них какие-то баркасы и галеры быстроходные. Впрочем, я ничего в кораблях не понимаю. Будет погром и грабеж. Это уж точно. Все, кто поумнее, уже удрали. Воришка, бери мою сестричку, и бегите подальше. Пираты здесь долго не задержатся, хотя от Каннута, наверное, мало что уцелеет. Ничего, ты парень, вон какой, пронырливый, – Мари довольно двусмысленно подмигнула. – Выкрутитесь. Даже хорошо, что ты здесь оказался. На улицах и без пиратов полный бордель и паника. И дарки, и еще какая-то сволочь непонятная безобразничает. Уводи малышку.

В комнату заглянула паирика в узких брюках и сапожках для верховой езды. В руках тяжелая переметная сума. Тряхнула черной гривой:

– Мари, нам пора. О, у вас мальчик? – прекрасная дарк, с каким-то хищным интересом воззрилась на молодого вора.

Даша почувствовала, как лохматый сжался под покрывалом. Вот еще! Даша вскочила на колени:

– Мальчик мой! И не смотри на него так!

От хрипловатого смеха паирики у Даши побежали мурашки по спине. Сестра тоже смеялась:

– Дашка, ты что в постели с ножом делаешь? Извращенка малолетняя.

В комнату запрыгнули еще две паирики. Костяк оторопел – похоже, четыре сногсшибательных красавицы было для него уже чересчур.

– Что? – поинтересовалась старшая паирика. – Гость?

– Молодой, – томно прошептала ее подруга и облизнулась.

Даша ухватила дернувшегося Костяка за руку.

– Перестаньте, – улыбаясь, сказала Мари. – Это парень малышки. Он о ней позаботится.

– Повезло маленькой, – согласилась первая паирика, кажется Врид, (Даша их опять перестала различать). Красавица смотрела на парочку в постели так, что девушке хотелось завизжать.

– А кто о нас позаботиться? – поинтересовалась старшая дарк. – Мари, нужно уходить. Мы не выскочим.

– Да, времени в обрез, – Мари шагнула к кровати. – Дашка, чмокни меня на прощанье. И не обижайся. Я тебе всегда только хорошего хотела. Честное слово. Вы сейчас не разлеживайтесь. Хватайте что поценнее и в город. Страже приказано всех выпускать. Если вообще этот замок кто-то еще охраняет. Удирайте.

– Ладно, – Даша, не слишком заботясь о своей обнаженности, обняла сестру. – Ты осторожнее. Вы куда теперь?

– Найдем местечко поуютнее. Не волнуйся, мы с девочками тебя отыщем, – Мари чмокнула сестренку в ухо. – Вообще-то, здесь весело, правда? Я о том взрыве в кино уже не жалею. Маму только очень жалко. Всё, мы сматываемся.

Две паирики уже стучали каблучками в коридоре. Врид задержалась в дверях:

– Аша, когда встретимся, мы тебя научим настоящему. Магии. Ты нам понравилась. Идем, Мари-светлая, время.

– Да, – Маша торопливо погладила сестру по щеке. – Уходить нам нужно, Дашка. Черт, даже с этим ублюдком, с Дагда, рассчитаться не успели. Всё из-за него. Ладно, ты только уцелей, малышка. А ты, криминал, о ней хорошенько заботься. Проверю, – светловолосая девушка улыбнулась и выскочила из комнаты. Слышно было, как ее шипят-зовут подруги с галереи.

Когда стук каблуков стих, Костяк обессилено откинулся на подушку:

– Даш, это кто был?

– Моя сестра с подружками, – попыталась небрежно объяснить девушка, но получилось неубедительно. – Кость, они тебя сильно зацепили? О чем-то другом думать можешь? – сочувственно прошептала Даша.

– Да, о тебе могу, – лохматый крепче ухватился за ее руку. – Дашечка, я чуть не сдох от страха и вообще…. Она же как посмотрит…. Кто они такие?

– Это такие дарки в бабьем обличии. Красивые и страшные. Мне и самой от них дурно становится, – призналась Даша. – Слушай, не будем о них, а? Давай оденемся. Двери нараспашку, неизвестно кто еще сюда притащится.

Очевидно, лохматый все-таки пришел в себя, потому что штаны он натянул с поразительной скоростью. Даша еще путалась в платье, а Костяк уже стоял одетый и обутый, с дагой за поясом, и подозрительно оглядывался.

Даша завязала шнурки своих игрушечных туфелек и шепотом спросила:

– Забираем Эле и Мина и прямиком к воротам, так?

Костяк яростным жестом приложил палец к губам. Даша замерла, прислушиваясь. За окном шелестел ночной ветерок, больше девушке не удавалось уловить ни звука.

– Здесь они. Я их чую, – отчетливо произнес знакомый хриплый голос в соседней комнате.

Костяк смущенно посмотрел на подругу и громко сказал:

– Эле, мы здесь.

В дверях появились две фигуры: высокая с тусклой сталью в руке, и низенькая, смутно темная. Высокая с горечью сказала:

– Неплохо вы устроились. Раньше здесь леди Ронвен жила. Можно сказать, первая дама королевского дома. А теперь, значит, здесь ворюги и свинарки отдыхать изволят?

– Не сердись, – Даша поспешно подошла, обняла хозяйку. – Мы никак выйти не могли.

– Мы видели, как вы на подоконнике обнимались, – безжалостно объявил полукровка. – Эле, это как называется? Лапались?

– Ты бы помолчал, – сказала бывшая Перчатка, гладя девушку по ровно обрезанным волосам. – Одни боги знают, как же ты меня на этом проклятом чердаке достал. Эти полумирные дарки своей болтовней кого угодно уморят.

– Скучно было, – без особого смущения объяснил Мин.

– Скучно ему? – Эле фыркнула. – Королевство Каннута, считай, развалилось. В замке два десятка людей осталось. Король, то ли жив, то ли нет. Армия погибла. Наследник пропал. Лорды разбежались. А этому коротколапому болтуну скучно. Да о такой страшной ночи деды внукам рассказывать будут.

– Да, жуткая ночь выдалась, – согласился Костяк.

– А ты, лохматый, тоже помолчал бы, – сердито сказала Эле. – Тебя зачем послали? Чтобы узнал – по доброй воле здесь Аша остается, или по принуждению? А он залез и пропал.

– Я узнал, – возразил парень.

– Вижу, – Эле покосилась на развороченную кровать. – Аша, тебе как замковая жизнь? Понравилась?

– Уборная здесь просто класс, – сказала Даша. – Но кормят нерегулярно. И невкусно. Пойдемте отсюда поскорее.

– Значит, не желаешь в благородные дамы пробиваться? – Эле вложила короткий меч в ножны. – Тебя сестра почему бросила? Из-за лохматого? Я как увидела, что они без тебя на лошадей вскакивают – у меня аж сердце остановилось. Думаю, вдруг вас сгоряча прирезали. Или у тебя, Костя, хватило шустрости спрятаться?

– Я им не нужен был, – уклончиво сказал вор. – Они в бега подались. Даже Дашу оставили, чтобы не рисковать. Только серебро и цацки прихватили.

– Хм, значит, благородная красавица сестру на серебро разменяла? – поморщилась Эле.

– Нет, – Даша вздохнула. – Они погони боятся. Куда им со мной возиться? Да я бы и отбивалась изо всех сил. Не хочу с ними. Собственно, тут не о чем говорить. Мы с сестрой мирно расстались. Зла на нее я больше не держу, но и слышать о ней не желаю. Разошлись наши дорожки.

– Ну, не знаю, – с явным сомнением протянула Эле. – О дорогах жизненных одни боги ведают. А что за девки с твой сестрой были? Двигались так странно, будто рыба в воде.

– Потом расскажем, – поспешно сказал Костяк. – Давайте из замка уходить.

– Да куда вы торопитесь? – поморщилась Эле. – Рассвет скоро. Подождем. За стенами сейчас спокойнее. Не знаю как отсюда, а с чердака, где я чуть не задохнулась, много чего слышно. В городе сейчас плохо. Давайте здесь посидим. Вряд ли кто нам до утра претензии предъявить вздумает. Тем более, пираты едва ли каким-то чудом прямиком в городе окажутся. Войско – вещь неповоротливая. Сидите спокойно.

– Да, когда мы еще в настоящих господских покоях отдохнем? – радостно поддержал хозяйку полукровка.

Кроме фруктов, орешков и фруктовой воды, ничего съестного в покоях Мари не нашлось. Невольные гости сидели вокруг стола. Любознательный Мин бродил по комнатам, разглядывал мебель, многочисленные вазы и статуэтки. Темнота полукровке совершенно не мешала.

– Я здесь когда-то бывала, – вздохнула Эле. – Принц наш, хм, дружил с леди Ронвен. Весьма опытная была дама. Ох, сколько лет-то прошло.

Даша, без особого энтузиазма чистившая апельсин, осторожно спросила:

– Он старше вас был?

– Всего на пять лет, – Эле разломила яблоко. – Мы ему и няньками были. Не знаю, выберется ли он сейчас. По слухам, что среди солдат прошли, принц Берн или в плен попал, или успел с остатками личной охраны от окруженных барок в пустоши прорваться. Столько лет прошло, а я как бабка старая, за него всё волнуюсь.

– А я за своих волнуюсь, – сказал Костяк, мрачно глядя на одинокий огонек свечи. – Наверное, надо из города уходить. Пираты Флота шутить не будут. А если узнают, что мы с Ашей лично их шпионов на речное дно прибрали, могут и поохотиться. Сейчас про нас найдется кому настучать. Лучше на Пустые хутора заранее отойти, если у Гвоздя на нас отдельных планов не имеется. Как думаешь, Эле?

– Про вашего главного ворюгу ничего не скажу. Думаю, пираты на вас с девочкой охотиться не станут. Нужны вы, когда здесь такой город ждет. Пираты тем, что поценнее займутся.

– Хозяйка, если насчет того что поценнее, так здесь деньги лежат, – немедленно откликнулся откуда-то из глубин комнат, полукровка. – Нам нельзя брать?

– Очень даже «льзя», – сказала Даша. – Сестрица прямо сказала, что бы забирали всё что поценнее. Попадет ведь в чужие руки. А наши руки не чужие. Я, между прочим, прямая наследница. Что мы зря сидим? Давайте соберем что полегче.

– Выходит, мы еще раньше пиратов грабить начнем? – с осуждением пробормотала Эле.

– Вы, хозяйка, извините, но город еще вчера делить начали, – сказал, поднимаясь, Костяк. – А леди Мари действительно сказала, чтобы мы забрали ценности. Что же мы их пиратам жертвовать будем?

– Смотрите, какую я сумку крепкую нашел, – объявил полукровка.

Груда вещей быстро росла на столе. В основном забытые на столиках и сундуках драгоценности и безделушки, серебряные «короны» и тяжелые полновесные «быки» из рассыпанного второпях кошеля, подсвечники и посуда.

– Вы это что? – не выдержала Эле. – Как тащить такую тяжесть собираетесь? Война на пороге. Тут бы до дома невредимым добраться. Ты, Костяк, эту железку вместо щита использовать собираешься? – женщина постучала по овальному блюду, на котором свободно мог поместиться какой-нибудь юный Вас-Вас.

– Многовато, – неохотно признал лохматый. – Возьмем только деньги и побрякушки. Остальное здесь припрячем. Может, удастся вернуться.

Даша, которая в сборе презренного металла не участвовала, показала на собственную добычу: несколько флаконов и баночек, футляр с ножницами, и небольшую книгу в роскошном кожаном переплете:

– Это нужно взять обязательно.

– Дашечка, склянки зачем? – запротестовал Костяк. – За серебро любое притирание купить можно.

Эле откупорила большой флакон, понюхала:

– Вейров бальзам. Пожалуй, Аша права – это снадобье потянет не меньше половины серебра, что вы здесь навалили. А книжка зачем?

– Ты будешь по ней читать учиться, – заявила Даша. – По этой книге быстро выучишься.

Костяк раскрыл книгу, нагнулся к свече, пошевелил губами, с уважением посмотрел на подругу:

– Пожалуй, нужно взять.

– А мне можно поучиться? – осведомился полукровка, заглядывая в титульные листы «Нравы бытия времен тайной школы Перчаток».

В этот миг во дворе раздался пронзительный вопль.

– Началось! – Эле кинулась к двери.

Даша выскочила на галерею последней. У ворот шел бой. Стражники пытались сбить с коней двух всадников, въехавших в приоткрытые ворота. Пара пришельцев отчаянно отбивалась от длинных гизарм и копий. Мечи гостям замка не сильно помогали. Лошадь юркого маленького всадника жалобно заржала, осела на задние ноги. Всадник успел отбить направленное в грудь широкое лезвие гизармы, но сразу три копья вонзились ему в бок и бедро. Человек завалился на круп лошади. Его высокий худощавый товарищ держался. Меч чужака обрубил еще один наконечник копья. Ворота, поскрипывая своим массивным механизмом, начали закрываться. Всадник заставил своего коня попятиться и издал протяжный вибрирующий вопль. У Даши мороз пробежал по спине, – так люди даже перед смертью кричать не должны.

– Кончено. Сейчас они его… – сказал Костяк.

– Нет. Он знает что делает, он… – зарычала Эле. Закончить она не успела.

Долговязый всадник соскочил с седла, едва ли не на самые острия копий. Мгновенно полоснул мечом по горлу своего коня. Скакун дрогнул от предательского удара, забился, валясь на мостовую. Огромная створка ворот тут же уперлась в тушу несчастного животного, еще дергающего задними копытами. Теперь ворота зияли узкой заблокированной щелью. Натужно скрипел механизм ворот, из надвратной башни доносились крики солдат. Их товарищи атаковали спешившегося пришельца. Солдат было полтора десятка против единственного врага, но стражникам мешала бьющаяся в агонии лошадь, да и развернуться в узости перед воротами было трудно, мешало собственное длинное оружие и расставленные перед воротами рогатки. От пик троих, оказавшихся впереди солдат, пришелец уворачивался с издевательской легкостью. Теперь, стоя на земле перед тушей, зажатой в воротах лошади, пришелец совсем не казался долговязым и неуклюжим. Это почувствовали и солдаты. Заорал десятник, солдаты выровняли подобие строя, двинулись, готовясь пронзить одинокого врага остриями гизарм и пик, или, хотя бы, вытолкнуть его за ворота. Но противник безрассудно атаковал их сам. Меч он держал странно: одна рука на рукояти, другая посреди клинка. Пришелец прыгнул прямо на строй. Взлетев неожиданно высоко, оперся ногой о щит одного из солдат. Укола меча Даша не заметила, только сосед солдата, чей щит послужил ступенькой, начал падать, а пришелец оказался за спинами строя защитников замка. Яростно закричал десятник. Солдаты попытались окружить одинокого противника стеной щитов, задавить численностью. Несколько человек оказавшиеся перед воротами, схватились за тушу лошади, заблокировавшую створки ворот, попытались отодвинуть. Все это происходило так быстро, что Даша буквально два раза успела вздохнуть. Понять, почему падают солдаты в этой неразберихе, оказалось решительно невозможно. Пришелец работал своим мечом как очень коротким копьем, и человеческий глаз не успевал уследить за мгновенным блеском уколов. Девушка лишь догадалась, что высокий пришелец каким-то образом прошел через строй солдат еще раз, и снова оказался перед воротами. Оба стражника, тянувшие труп лошади, упали одновременно. Двое других солдат, пихавших тушу несчастного скакуна сзади, шарахнулись. Пришелец дотянуться до них не успел, – клиновидное острие гизармы, наконец, достало его спину, швырнуло на колени. Немедленно еще одно копье, вонзилось в плечо. Уже с земли высокая фигура дотянулась клинком до ближайшего стражника. Но защитники замка уже пришпилили врага к мостовой, как длинноногого живучего богомола.

Даша осознала, что это Эле рядом во весь голос орет – «Это он! Такой же, такой же!». Понять смысл крика, девушка не могла, – спектакль за которым они следили с высокой трибуны галереи, казался какой-то захватывающей нелепицей.

Солдаты снова ухватились за лошадиную тушу, но было уже поздно, – в щель между створками ворот одна за другой проскальзывали темные тени. Такие же высокие, сухопарые, в неопределенной темной одежде, как и их товарищ, только что проткнутый гизармами. Только у этих теней в руках были короткие копья с гранеными жалами-наконечниками. Солдаты, возящиеся с лошадью, упали мгновенно. Но и остальные стражники не успели создать даже подобие строя. Нападающие, не останавливаясь, прошли через группку солдат, – оставшихся на ногах стражников осталось всего трое или четверо. Темные высокие тени легко перескочили через острия рогаток, и устремились к воротам Цитадели. Лишь три тени повернули направо, – к двери надвратной башни и караульного помещения.

Эле рванулась к лестнице, выводящей с галереи вниз. Костяк прыгнул следом, повис на плече рослой женщины. Эле кратко выругалась, свободной рукой перехватила парня за шиворот. Костяк с отчетливым стуком впечатался в стену. Даша ахнула. Эле кинулась к лестнице, но тут же брякнулась на колени, – на ней, обхватив за ноги, повис Мин. Женщина лягнулась. Полукровка взвизгнул – «Не надо, хозяйка! Убьют!». Эле с проклятием двинула его подошвой в лоб, но Мин не отцепился.

– Пусти, урод! Я должна, – Эле брыкалась, полукровка висел на ней коротконогой собачонкой. От стены подполз Костяк, попытался ухватить женщину за руку, но моментально получил в ухо, и отлетел обратно к стене. Даша прыгнула на хозяйку, распласталась поверх, прижимая к полу:

– Эле, не нужно! Их много!

– Я должна. Это те! Пусти, дура, пока я вас не порезала.

– Режь, – хлюпнула Даша. – Куда мы без тебя?

Эле рванулась так, что Даша подлетела на добрый метр. Сзади заскулил полукровка. У Даши лязгнули зубы, но она только крепче вцепилась в платье хозяйки. Прижатая к полу Эле замерла.

– Поздно, – бывшая Перчатка скрипнула зубами.

Снаружи царила тишина. Слышно было как рядом с галереей, шурша крыльями, пронесся маленький крылан.

Сбоку подполз Костяк. Из его левой ноздри сочился узкий ручеек крови. Парень осторожно взял Эле за рукав.

– Госпожа, не нужно. Вы не готовы к бою. Мы все – не готовы.

– Да пусти ты меня! – шепотом рявкнула Эле. – Взял моду лапать. А ты, Ашка, перестань мне волосы выдирать. А если этот коротконог морду из-под моих юбок вынет, совсем чудесно будет.

– Я ничего не вижу, – обиженно заявил полукровка. – Вы, госпожа Эле, мне глаз подбили.

– Скажи спасибо, что голову не оторвала, – прорычала женщина. – Вон, Дашка мне до сих пор пытается.

Даша поспешно отпустила густой хвост волос.

– Прости, я случайно.

Эле села, отряхнула порванный подол:

– Проклятые юбки. А вы все – сукины дети. Сопливые.

– Может, посмотрим что там? – предложил Костяк, размазывая кровь под носом.

На площадке перед воротами лежали неподвижные тела. Лошадиные, человеческие. Черно-белая форма защитников Каннута казались лишь резкими ночными тенями на мостовой. Костры разбрасывали длинные тени, в которых слабо блестели шлемы, наконечники гизарм и темные лужи.

Еще одна худощавая фигура лежала перед воротами Цитадели.

– Этого лучники с надвратной башни сбить успели, – со слабым удовлетворением сказала Эле. – Мне бы хороший лук…

– А как же Цитадель? – потрясенно прошептал Костяк. – Ведь ворота…

Только теперь Даша обратила внимание, что ворота Цитадели распахнуты и решетка поднята. За воротами на мостовой с трудом можно было различить лежащего ничком гвардейца.

– В спину ударили, – почти спокойно объяснила Эле. – Должно быть, лорд Дагда позаботился. И маг у него действительно есть. Оказывается, не врали, – женщина показала на бойницы надвратной башни Цитадели. Оттуда поднимались едва заметные струйки сиреневого дыма.

– Что теперь будет? – подавленно прошептала Даша.

– Хм, проще сказать чего не будет, – Эле потерла ушибленное колено. – Старого Каннута не будет. Короля не будет. Надо думать, старик уже к предкам отправился. Ловок этот Дагда, ничего не скажешь. Как же он так все подогнал? В раз сработали, чудо как слаженно. Проклятые груаги.

– Кто? – пролепетала Даша.

– Груаги, – Эле ткнула в одинокое тело перед воротами Цитадели. – Тебе, Ашка, память отшибло? Я же тебе рассказывала. Кто мне тогда у реки руку переломал и девочек убил?

– Я думала… – пробормотала Даша.

– Тихо!

Из надвратной башни донесся слабый крик.

– Лучников добили, – с болезненной гримасой прошептала Эле.

Из дверей башни вынырнули три тени, подхватили среди трупов тело товарища, обеспечившего захват ворот, бегом понесли к Цитадели.

– Лук бы мне, лук, – застонала Эле.

– Я бы тоже мог, – неуверенно прошептал полукровка, взвешивая на ладошке речной голыш.

– Нет, – у них кости как из бронзы. Их только в сердце или глаз бить нужно. Поздно я об этом узнала, – горестно прошептала бывшая Перчатка.

Присев за парапетом галереи, они следили как навстречу соратникам из ворот Цитадели, выскочило еще двое груагов, подхватили второго убитого. Двигались худощавые дарки быстро и бесшумно. Даша вздрогнула, когда опускаясь заскрипела решетка и начали закрываться ворота.