Текст книги "Славянские сказки"

Автор книги: Юрий Медведев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

– Забирай, говорит, – хоть половину моих волов и ступай куда тебе надобно. Я уж сам теперь буду пасти.

– А если ведьма опять тебе глаза выколет?

Дед испугался:

– Может и выколоть: она баба скверная! Ведь это жена самого Кощея!

– Ах так! – говорит Иван. – Тогда я сделаю с ней то же, что и с Кощеем.

Добил он бабу Ягу, сжег ее, а пепел по ветру развеял. Потом зарезал двух волов, наложил в бочку мяса, в другую налил воды родниковой и пошел к птице Нагай.

– Подвяжи, – говорит птица, – бочку с мясом мне под правое крыло, а с водой – под левое. А сам садись ко мне на спину. Да смотри: как только я поверну голову направо – бросай мне кусок мяса, а как поверну налево – давай мне ковш воды.

Сделал Иван все, как птица сказала, сел и полетел.

Мчит Ивана птица Нагай вверх по темной норе, а он только успевает кормить ее свежей говядиной, родниковой водой поить.

Бросал он ей мясо, бросал и все наконец перебросал. Поворачивает птица голову направо, а Иван дает ей вместо мяса ковш воды. "Нет, – крутит она головой, – не хочу воды, ты мне мяса подавай!"

Видит Иван – задыхается птица Нагай, а уже и до верху-то недалеко, даже небо светится.

"Что делать!" – думает Иван. Взял он нож, отрезал кусок мякоти от своей правой ноги и кинул птице. Проглотила птица, только поглядела с удивлением на Ивана. Потом повернула голову налево и запила водой родниковой.

Пролетела она немного и опять стала задыхаться. Тут Иван, не долго думая, отрезал кусок мякоти с левой ноги. Запила птица водой и – вылетела на белый свет.

– Ну, выбрались кое-как, – говорит птица Нагай. – Слезай теперь на землю.

– Не могу, – говорит Иван.

– Почему?

– Да видишь, ноги-то у меня какие...

Посмотрела птица Нагай – и правда: ноги у Ивана израненные...

– Я вижу, – говорит она, – последние куски не такие были. Ну, ладно, теперь они мне не нужны.

Кашлянула птица раз – выплюнула один кусок, кашлянула еще раз – выплюнула второй. Взял их Иван, приложил на место, окропил целящей водой – они и приросли; окропил их живою – стали опять такими, как были.

Поблагодарил он добрую птицу и двинулся в путь-дорогу. Дошел до того города, где жил царь, и попросил переночевать у одной старушки.

Наутро посылает Иван старушку в городе узнать, не слышно ли там каких новостей. Пошла старушка в царскую столицу, все там разузнала, вернулась и рассказывает:

Добрые веста в городе: нашлись, говорят, царские дочки. Там теперь по всем улицам музыканты играют, скоморохи песни распевают.

– А кто же нашел царских дочек? – спрашивает Иван.

– Богатырь Иван Вечерник. Царь отдаст ему за это полцарства и младшую дочку в жены. Через три дня свадьба будет.

Пригорюнился Иван Утреник: ушли, думает, царевна о нем забыла?

На другой день посылает он опять старуху в город новости послушать. Воротилась она и рассказывает:

– Слыхала я, хлопец, новые новины: свадьба будет тогда, когда найдется человек, что сумеет сшить такие черевички, какие царевна в Кощеевом царстве носила. Такова воля самой царевны.

Услыхал об этом Иван, начал просить старуху:

– Сходи, бабка, к царю да скажи, что ты можешь сшить такие черевички.

– Да что ты, хлопец, выдумал? Уж где мне пошить такие черевички!

– А ты, бабка, только заказ возьми, а я сам их сошью.

Пошла старуха к царю:

– Я, – говорит, – берусь пошить царевне черевички.

– Хорошо, – согласился царь. – Коль сошьешь и дочке они понравятся, я тебя озолочу.

Дал ей царь сто рублей задатку и сказал, чтобы за три дня работа была сделана. Приносит старуха Ивану заказ на черевички и задаток.

– Только смотри не подведи меня!

– Не подведу, бабка, не бойся.

Прошел первый день, а сапожник и не думает за работу приниматься. Второй день тоже ничего не делает. Старушка чуть не плачет:

– Что ты себе думаешь, хлопче? Почему черевички не шьешь? Что я царю скажу?

– Не кручинься, бабка. Завтра не успеет и солнце взойти, как черевички будут готовы – вставай да неси!

Вечером вышел Иван в поле, положил золотое яйцо на землю, махнул трижды платочком справа налево, и встал перед ним золотой дворец. Нашел он там царевнины черевички, потом махнул трижды платочком слева направо: дворец снова в яйцо свернулся.

Принес Иван черевички и поставил на стол.

Просыпается поутру старушка, глядь – стоят на столе золотые черевички. Взяла она их и – к царю.

Признала царевна свои черевички, обрадовалась.

– Кто их сшил? – спрашивает она у старушки. – Это не ты шила!

Испугалась старуха и говорит:

– А сшил их один молодой сапожник.

– Хочу увидеть этого сапожника! – пожелала царевна.

Царю, конечно, недолго: послал карету и привезли во дворец сапожника.

Как увидела царевна Ивана Утреника, так и бросилась к нему. .

– Вот кто, – говорит, – меня и сестер моих вызволил! За него я и замуж пойду.

Отписал тогда царь Ивану полцарства и велел свадьбу справлять.

Всех созвал Иван на свою свадьбу – отца с матерью, свояков, старую старушку, только старших братьев не пригласил...

И я там был, мед-вино пил, по усам текло, а в рот не попало. Дали мне там синий кафтан. Бегу на радостях домой, а какой-то дурак кричит: "Синь кафтан! Синь кафтан!" Мне почудилось: "Скинь кафтан! Скинь кафтан!" Я взял да и скинул. Прибежал домой и свой белый надел. Вот теперь в нем и хожу.

Трем-сын безымянный

Жили дед с бабой. Родился у них сын. Пошел дед к попу, чтоб сына окрестил, имя бы дал, а тот и говорить не хочет: денег-то у деда нету, так какой же может быть разговор!

Так и остался дедов сын без имени.

Подрос мальчик, стал на улицу ходить. Гуляет с детьми, а те не знают, как его звать. А потом сами придумали ему имя: Безымянный. У всех имена как имена, а дедов сын – Безымянный!

Приходит он раз с улицы и спрашивает у матери:

– Почему это, мама, у всех имена, а у меня нету? Мать и рассказала ему, почему он остался без имени.

– Если так, – говорит сын, – то жить мне в своем селе нельзя: пойду я по свету счастья искать.

Мать в слезы:

– Ох, сынок, соколик ты мой, на кого же ты нас, стариков. покинешь?

– Как найду свое счастье, вернусь к вам, – говорит сын.

Собрали отец с матерью на дорогу, что было, и пошел он себе помаленьку.

Шел. шел, приходит в большой, дремучий лес. Целый лень шел он лесом, под вечер видит – стоит хатка. Зашел он в хатку, а там три седых деда живут. Поклонился мальчик дедам:

– Дозвольте, люди добрые, у вас заночевать.

Посмотрели на него деды и спрашивают:

– Ты откуда же, хлопчик, и какая беда тебя сюда привела?

Рассказал он им о себе. Деды выслушали, покачали головами и говорят:

– Если так, живи у нас. И будет тебе имя Трем-сын, это значит – будешь ты всем нам троим сыном.

Согласился мальчик и стал жить у дедов. Деды его и кормили, и поили, всяким наукам обучали.

Прожил он так лет десять. Вырос совсем большой, захотелось ему по свету походить – ведь в лесу-то жить долго неинтересно. Вот и говорит он дедам:

– Отцы мои названые, пустите меня по свету походить.

– Хорошо, – согласились деды, – ступай.

Дали ему буланого коня и сказали:

– Будешь ты ехать этим лесом трое суток, на четвертые подъедешь к большой горе. Живет на той горе Жар-птица. Один раз разгонишься на коне – не поймаешь ее. Второй раз разгонишься – тоже не поймаешь. А третий раз как скакнешь, так и схватишь ее за хвост и вырвешь перо. Положи его в карман, коня пусти в луга заповедные, на зеленые травы-муравы, а сам ступай в стольный город к царю. У того царя все кони в коросте, и никакие лекари не могут вывести эту коросту. А ты возьмись царских коней вылечить: два раза – на заходе солнца и перед восходом – почисть их жар-птичьим пером, и станут они такие, что поглядеть любо. А если случится с тобой беда какая, выйди в чистое поле и кликни своего буланого коня: он к тебе вмиг прибежит и будет служить тебе верно.

Поблагодарил Трем-сын дедов и доехал на буланом коне по свету странствовать. Ехал он трое суток, на четвертые подъезжает к высокой, крутой горе. Смотрит – летает над ней Жар-птица. Вся так и сияет, так и горит, как солнце. Даже глаза слепит. Разогнался Трем-сын раз – не поймал. Второй раз разогнался – не поймал. Третий раз разогнался – вырвал перо из хвоста. Пустил буланого коня в луга заповедные, на зеленые травы-муравы, а сам положил жар-птичье перо в карман и пошел к царю.

Доложили царю, что вот, мол, нашелся человек, что берется царских коней вылечить.

Призывает царь его к себе.

– Ты правду говоришь, Трем-сын, иль обманываешь? – спрашивает царь.

– Правду, – отвечает Трем-сын.

– Так ступай на конюшню. Вылечишь – награжу, а не вылечишь – ласки от меня не жди.

Пошел Трем-сын на конюшню. А коней там и не счесть. И все такие заморенные, что и глядеть на них тошно.

Дождался Трем-сын вечера, выпроводил царских конюхов из конюшни, а сам принялся за работу. Одного коня жар-птичьим пером почистил, другого почистил, третьего, – половину коней перечистил. А утром, до восхода солнца, еще раз почистил их.

Приходят на другой день утром конюхи, видят – половина коней прямо загляденье! Куда и делась эта короста!

Побежали конюхи к царю, докладывают:

– Ваше царское величество, теперь ты своих коней и не узнаешь!

Царь не мог усидеть на троне, пошел сам на коней посмотреть. И правда: вылеченные кони так и блестят! Зовет он к себе Трем-сына:

– Чем тебя наградить за это?

Отвечает Трем-сын:

– Ничего мне не надо, только оставь меня в конюхах, царь. Я всех твоих коней вылечу.

Царь не перечил:

– Ладно. Будешь у меня не только конюхом, а и над всеми конюхами старшим.

И вот одолела конюхов зависть: они лет по двадцать-тридцать на конюшне служат, а этот парень только явился – уже и старшим стал над ними. Начали они между собой советоваться: что бы такое придумать, чтобы нового старшого со свету сжить? И порешили они подсмотреть, чем он коней лечит. Выпроводил их Трем-сын перед заходом солнца из конюшни, а они остались у ворот, сквозь щели подглядывают.

Достал Трем-сын из кармана перо, и вдруг вся конюшня озарилась, как от пожара...

Дождались конюхи утра, бегут к царю.

– Так, мол, и так, ваше царское величество, – докладывают. – Трем-сын не своею силой коней лечит: достал он из кармана какое-то перо, так мы думали, что вся конюшня загорится.

Зовет царь Трем-сына:

– Ты чем коней моих лечишь?

Нечего Трем-сыну таиться, он и говорит:

– Есть у меня перо Жар-птицы, им и лечу.

– Ну что ж, – говорит царь, – чем лечил, тем и лечи, лишь бы вылечил. Да только смотри конюшню мне не сожги.

Опять призадумались конюхи, как им Трем-сына со свету сжить.

– Давайте, – говорит один, – пойдем и скажем царю так: наш-де новый старшой спьяна похвалялся, что может для тебя Жар-птицу достать.

Так они и сделали.

"Ого! – думает царь. – Такой птицы ни у кого нету: будут мне все цари да короли завидовать!" Вот зовет он к себе Трем-сына.

– Правда, что ты можешь для меня Жар-птицу достать?

Пожал Трем-сын плечами:

– Нет, не могу.

– Как это так – не можешь! – рассердился царь. – Ты же вчера спьяна похвалялся, что достанешь ее! Смотри, ежели не достанешь, мой меч – твоя голова с плеч!

Пошел Трем-сын запечаленный в чистое поле, кликнул своего буланого коня:

– Конь мой добрый, конь мой милый! Где б ты ни был, а ко мне чтоб прибыл.

И вмиг прибегает к нему конь его буланый:

– Ты зачем, хозяин, звал меня?

– Беда у меня, – отвечает Трем-сын. – Посоветуй, что делать. Задал царь такую задачу, что и не знаю, как ее разгадать: хочет он, видишь, чтоб я Жар-птицу ему достал.

Говорит конь:

– Не тужи, хозяин: эта беда не велика. Скажи царю, чтоб дал он тебе на дорогу три кубка сладко-пьяных напитков и ту скатерть, которою стол застилали, когда царь венчался. И пусть запрягут в карету самых лучших коней. Когда все это будет сделано, садись да езжай к той горе. Там растет большой дуб. На том дубе Жар-птица ночует. Приедешь – расстели под дубом царскую скатерть да расставь на ней сладко-пьяные напитки. А сам спрячься и лежи. Только проснется Жар-птица, тотчас на землю слетит. Увидит она напитки и начнет их пить. Напьется и перекинется вверх ногами. А ты смотри не мешкай: заверни ее в скатерть и тащи прямо в карету. И езжай оттуда побыстрей. Обернется Жар-птица змеей, потом лягушкой, потом ящерицей, а ты ее из рук никак не выпускай.

Рассказал ему буланый конь, как и что делать, а сам помчался в луга заповедные, на зеленые травы-муравы.

Пришел Трем-сын к царю и сказал, что ему на дорогу надо. А у царя напитков-то вдосталь. Намешал он три кубка вина сладкого с пьяным, дал скатерть, запряг в карету самых лучших коней, вот Трем-сын и поехал. Приехал он под вечер к дубу, разостлал скатерть, поставил на ней три кубка вина, а сам за кустом спрятался.

Как сказал буланый конь, так все и случилось.

Завернул Трем-сын захмелевшую Жар-птицу в скатерть, сел в карету и помчался во весь опор.

Протрезвилась по дороге Жар-птица, обернулась змеей, потом лягушкой, потом ящерицей, но ничего: побушевала да опять Жар-птицею стала.

Привез ее Трем-сын в царский дворец. Развернул скатерть, и засиял весь дворец, как солнце.

– Ну, – говорит царь, потирая руки, – угодил ты мне, Трем-сын! Чем же наградить тебя за это?

– Ничего мне, царь, не надо, – отвечает Трем-сын. – Пошли меня опять на конюшню.

– Ладно, ступай на конюшню.

Начали конюхи новую думу думать, как бы им Трем-сына со свету сжить. Думали, думали, ничего придумать не могут. А тут вдруг один случай помог. Случилось в том царстве затмение. Целых три дня не светило солнце, и никто – ни сам царь, ни его мудрецы – не мог разгадать, почему три дня солнце не светит. Пришли конюхи к царю и говорят:

– Ваше царское величество, Трем-сын вчера перед нами спьяна похвалялся: вот, говорит, и царь, и все его мудрецы не могли разгадать, почему затмение было, а я могу.

Зовет царь к себе Трем-сына:

– Что это ты вчера спьяна конюхам говорил?

– Ничего не говорил, – отвечает Трем-сын, – и пьяным я не был. Это они, бессовестные, выдумали!

Рассердился царь:

Ведь ты говорил, что можешь узнать, отчего три дня в моем царстве Солнце не светило!

Как же можно о том доведаться? Что я, с Солнцем дружу, что ли?

– Да ты смеешься надо мной! – закричал царь. – Смотри, если не узнаешь, то мой меч – твоя голова с плеч!

Пошел Трем-сын в чистое поле запечаленный. Свистнул-крикнул своего буланого:

– Конь мой добрый, конь мой милый! Где б ты ни был, а ко мне чтоб прибыл!

И вмиг конь бежит, копытами землю бьет.

– Что, снова беда? – спрашивает.

– Беда, мой конек, ой, беда!..

Выслушал его конь и говорит:

– Не тужи, хозяин, это еще не беда. Скажи царю – пусть он ссучит тебе клубок в три нитки: нитка золотая, нитка серебряная да нитка шелковая. Возьми тот клубок и пусти его перед собой: куда он покатится, туда и ты ступай. А покатится тот клубок прямо к матери Солнца. Там ты и узнаешь, почему три дня затмение было.

Царь, долго не думая, ссучил клубок в три нитки, как сказал ему Трем-сын.

Вышел Трем-сын из царской столицы и пустил перед собою клубок. Докатился клубок до леса. Видит Трем-сын – бьются у дороги выдра с вороном. И так бьются, что прямо кровью заливаются. Ворон выдру клювом клюет, а выдра ворона зубами грызет. Увидали они Трем-сына.

– Куда ты, Трем-сын, идешь, куда путь держишь? – спрашивают.

– Иду к матери Солнца.

– Зачем?

– Узнать, почему в нашем царстве три дня затмение было.

– Вспомни, Трем-сын, там и о нас: доколе нам биться? Бьемся мы до полусмерти и даже не знаем, за что.

– Ладно, вспомню.

Покатился клубок дальше. Прикатился к морю. Лежит на море кит-рыба, а по ней люди ездят: даже колеи от езды повыбивали.

– Здравствуй, кит-рыба! – поздоровался Трем-сын.

– Здравствуй, Трем-сын! Куда идешь, куда путь держишь?

– Иду к матери Солнца.

– Зачем?

Узнать, отчего в нашем царстве три дня затмение было.

– Вспомни там, пожалуйста, Трем-сын, и обо мне: доколе мне здесь лежать на одном месте? Я даже не могу на другой бок повернуться.

– Ладно, вспомню.

Покатился клубок дальше и попал в дремучую дубраву. А там, в дубраве, хатка стоит, вся обгорелая да обожженная...

Катится клубок прямо в хатку, а Трем-сын за ним следом идет. Встретила его на пороге старенькая, седая бабуля, мать Солнца.

– Трем-сын, – спрашивает его бабуля, – по доброй воле иль поневоле пришел ты сюда?

Поклонился Трем-сын старенькой бабуле:

– Поневоле, матушка. Велел мне мой царь узнать, почему в нашем царстве три дня затмение было. А не узнаю – царский меч, а моя голова с плеч...

Разговорилась бабуля с хлопцем, и рассказал он ей, кого встречал по дороге: о выдре с вороном рассказал, о ките.

– Ладно, – говорит бабуля, – я тебе помогу. Когда вернется мой сын, я его обо всем расспрошу, а ты примечай.

Взяла бабуля воловью шкуру, завернула в нее Трем-сына и положила его в большой сундук, а сама постелила себе и сыну на сундуке постель.

Начало вечереть. И вдруг вкатилось в хату само Солнце.

– Добрый вечер, матушка! – поздоровался сын.

– Добрый вечер, сынок. Где ты ходишь, где ты все бродишь? Я одна без тебя скучаю.

– Ах, матушка, и не спрашивай! Большая у меня забота.

Дала ему мать на ужин чугун картошки да миску кислого молока. Наелся сын и лег спать на сундуке.

Мать немного полежала, потом как схватится, будто спросонок.

Сын спрашивает:

– Чего это ты, матушка, испугалась?

– Ах, сынок, приснилось мне, будто в некотором царстве было затмение света. Почему это так?

– Да, – говорит сын, – это правда. А причина тому такая. Живет в окиян-море Настасья-Красавица. Я хотел окиян-море сжечь и взять ее себе в жены. Три дня жег я его, да не сжег. Вот какая беда у меня!

Мать опять полежала немного и снова схватилась.

Сын спрашивает:

– Чего это ты, матушка, испугалась?

– Ах, сынок, приснился мне сон, будто лежит на море кит-рыба. А по нем люди на повозках ездят, даже колеи на боках повыбивали. А он, бедняга, лежит и сдвинуться не может. Тяжко ему. Почему это так, сынок?

– Это потому, – отвечает сын, – что он корабли с людьми проглотил. Выплюнет он их – тогда и сможет на другой бок повернуться.

Полежала мать немного и опять схватилась.

– Матушка, чего ты нынче все пугаешься?

– Ах, сынок, видела я во сне: выдра с вороном бьются, аж кровь течет. Отчего бы это?

Оттого, – отвечает сын, – что выдра взяла себе в кумовья ворона, а он понес крестить дитя да потерял его. Тогда она стала его бить, а потом они и забыли из-за чего бьются. А дитя выдры живет на озере у трех верб. Пусть ворон найдет его там и отдаст ей, тогда они и перестанут биться.

Поговорили они так да и уснули.

Утром, когда Солнце вышло из дому, Трем-сын поднялся, поблагодарил добрую бабулю и пошел домой. Зашел по дороге к киту-рыбе и к выдре с вороном, рассказал им, что слыхал он от Солнца. Выплюнула кит-рыба все корабли с людьми и сразу легко перевернулась на другой бок. Нашел ворон потерянное им дитя выдры, и они биться перестали.

Пришел Трем-сын к царю.

– Ну что, Трем-сын, узнал, почему три дня не светило солнце?

– Узнал, – отвечает Трем-сын. – Живет в окиян-море Настасья-Красавица, и вот Солнце хотело окиян-море сжечь и взять ее себе в жены. Три дня жгло его, да не сожгло. Оттого и не светило оно в то время.

Обрадовался царь, что узнал наконец о причине затмения света и говорит:

– Чем же вознаградить тебя за это, Трем-сын?

– Ничего, царь, мне не надо – только хочу при своей службе остаться.

– Ладно, оставайся.

Пошел Трем-сын на конюшню и давай там конюхов бранить за их поклеп на него. А конюхи так и трясутся от злости. Собрались и опять начали думать, как бы им от Трем-сына избавиться.

– Один говорит:

– Пойдем, братцы, к царю да скажем ему, что Трем-сын хвастался, что, мол, может достать со дна окиян-моря Настасью-Красавицу. ..

Пошли к царю, так ему и сказали.

Зовет царь к себе Трем-сына:

– Ты что, Трем-сын, вчера спьяна говорил?

– Ничего не говорил, – отвечает Трем-сын. – И пьян я не был.

– Врешь! Ты говорил конюхам, что можешь достать со дна окиян-моря Настасью-Красавицу и мне привезти.

Стал Трем-сын спорить:

– Да как это можно? И само Солнце не могло ее выжечь оттуда, а я что сделаю?

– Сделаешь! – крикнул царь. – Смотри: не достанешь, мой меч – твоя голова с плеч!

Пошел Трем-сын, заплаканный, из дворца прямо в чисто поле. Крикнул-свистнул своего доброго коня. Конь бежит, копытами землю роет:

– Зачем, хозяин, меня беспокоишь?

– Беда, конек мой! Велел проклятый царь достать ему Настасью-Красавицу со дна окиян-моря. Посоветуй, как это сделать?

– Это не беда, – отвечает конь. – Скажи царю, чтоб сшил он шелковый шатер и собрал заманчивого товару: цветистых платков, лент да ленточек... Возьми все это и езжай к окиян-морю. Как приедешь, раскинь шатер да разложи в нем товары заманчивые. Настасья-Красавица будет гулять на лодке по морю. Первый раз проедет – ничего не скажет, а будет назад возвращаться – спросит у тебя: "Пан купец, какими товарами ты торгуешь?" А ты ей скажи: "Коль угодно, Настасья-Красавица, плывите к берегу, я вам свои товары покажу". Она подплывет, а ты хватай ее за косы, сажай в карету и вези в царский дворец. А теперь прощай, Трем-сын, – говорит конь. – Если будет что надо еще, позови меня.

Как сказал добрый конь, так все и случилось.

Привез Трем-сын Настасью-Красавицу в царский дворец. Понравилась она царю.

– Ну, Трем-сын, – говорит царь, – теперь проси у меня какую хочешь награду.

– Ничего мне, царь, не надо: пойду опять на конюшню служить.

И пошел.

Сильно полюбилась царю Настасья-Красавица. Старая его жена умерла, и вот захотелось ему на молодой жениться. Настасья ему говорит:

– Кабы знала я, что придется мне выходить замуж за самого царя, то взяла б я из окиян-моря всю свою красу, а то у меня при себе и половины ее нету.

Взволновался царь, призывает Трем-сына:

– Достань со дна окиян-моря всю красу Настасьи-Красавицы!

Нахмурился Трем-сын:

– И что ты надумал, царь? Да разве можно достать красу?

Царь затопал ногами, застучал своим посохом об пол:

– Молчать! Делай, что велено! А нет, мой меч – твоя голова с плеч!

Вышел Трем-сын за город, в чисто поле. Крикнул-свистнул там своего коня буланого:

– Конь мой добрый, конь мой милый! Где б ты ни был, а ко мне чтоб прибыл!

Прибегает к нему его буланый конь:

– Ты зачем звал меня, хозяин?

– Опять не дает мне царь покоя, – говорит Трем-сын.

– Хочет, чтобы я достал красу Настасьи-Красавицы. А где же достать-то ее.

Отвечает буланый конь:

– Ступай на окиян-море, там увидишь кит-рыбу. Скажи ему, чтоб выбросил он со дна моря золотой ларчик. В том ларчике утка, в утке – золотое яйцо, – это ее краса.

– Да ну ее! – нахмурился Трем-сын и направился к окиян-морю.

Долго шел он иль коротко, пришел наконец к киту-рыбе. Лежит он теперь на другом боку и беды не ведает.

– Здравствуй, кит-рыба! – поклонился Трем-сын.

– Здравствуй, Трем-сын, – отвечает кит-рыба. – Где ты бродишь, что ты ищешь?

– Да вот, – говорит Трем-сын, – пришел я к тебе за помощью. Выбрось-ка мне со дна окиян-моря золотой ларец Настасьи– Красавицы.

– Это можно. Только ты стань, братец, на семь верст от берега: если нырну я на дно, то большой прибой сделаю.

Отошел Трем-сын на семь верст от берега. Нырнул кит на дно и враз затопил весь берег.

Долго блуждал кит по дну, наконец вынес оттуда золотой ларец, подал его Трем-сыну.

Поблагодарил Трем-сын кита за услугу, открыл ларец, а утка – фырр! – и на море полетела...

Трем-сын от досады чуть не заплакал. "Вот если бы был теперь здесь тот ворон, он в беде мне помог бы!" – подумал Трем-сын.

И только он это подумал, видит – летит ворон. Погнался ворон за уткой, поймал ее над морем и разорвал на куски. Вывалилось из утки золотое яйцо и упало на самое дно моря.

Опять запечалился Трем-сын. "Вот, – думает, – если б была здесь та выдра, она мне в беде помогла бы!"

И только он так подумал, вдруг стоит перед ним выдра.

– Ты что хочешь, Трем-сын, от меня?

– Сделай милость, достань со дна окиян-моря золотое яйцо.

Бросилась выдра на дно окиян-моря. Три дня ждал ее Трем-сын.

На четвертый выплыла выдра и подала ему прямо в руки золотое яйцо.

Взял Трем-сын золотое яйцо, поблагодарил добрую выдру и назад воротился.

Разбила Настасья-Красавица золотое яйцо и на что уж была пригожа, а тут сразу вдвое прекраснее стала!

Царь погладил бороду, засмеялся.

– Ну, – говорит, – теперь будем венчаться!

– Нет, – отвечает Настасья-Красавица, – еще мы с тобой не пара.

– Отчего ж? – взволновался царь.

– Нету еще при мне моей веселости.

– Эй, позвать сюда Трем-сына! – велел царь.

Приходит Трем-сын во дворец. Настасья-Красавица говорит ему:

– Если ты умел, славный молодец, добыть меня и красу мою, то добудь еще и мою веселость.

– Где ж мне добыть ее? – спрашивает Трем-сын.

– Возьми с собой своих конюхов да ступай в заморскую пущу. Там увидишь ты хатку. А живет в ней мой брат Волк Волкович. Он тебе сделает гусли-самогуды: это и есть веселость моя. И еще возьми мой платочек: если очень захочется тебе спать, ты утри им себе глаза...

Взял Трем-сын конюхов и в путь-дорогу пустился.

Долго ли шли они или коротко, пришли наконец вечером в ту пущу, где жил Волк Волкович.

– Зачем, Трем-сын, ты явился ко мне? – спрашивает Волк Волкович.

– Сделай мне, будь ласков, гусли-самогуды.

– А есть ли кому лучиной светить? Видишь, уже темно, а без света я их не сделаю.

– Есть.

Послал Трем-сын одного из конюхов светить. Тот светил, светил, да и задремал. Волк Волкович и проглотил его. Облизнулся и просит дать второго работника. Послал Трем-сын ему второго. Тот тоже светил, светил, да и задремал. Волк и его проглотил. Просит он третьего. И третьего проглотил. И так всех по очереди.

– А теперь, – говорит Трем-сыну, – ты свети.

Начал Трем-сын светить. Светил, светил, и вдруг так ему спать захотелось, что прямо беда. Достал он Настасьин платочек и стал глаза протирать. Поглядел Волк Волкович на платочек и говорит:

– Ах, Трем-сын, почему ж ты мне раньше ничего не сказал? Ведь это ж платочек родной моей сестрицы Настасьи-Красавицы! Ну, для нее я и готовых гуслей не пожалею!

Вынес он готовые гусли-самогуды:

– На, неси их сестре.

Взял Трем-сын гусли, поблагодарил Волка Волковича и назад пошел.

Идет он да тихонько на гуслях наигрывает. Встречает по дороге разбойника с дубинкой в руках. Услыхал разбойник игру на гуслях-самогудах, остановился и давай плясать. Сам скачет, и дубинка скачет. И никак остановиться не могут.

– Отдай мне, – просит разбойник Трем-сына, – эти гусли: уж больно они мне понравились!

– А ты мне что за них дашь?

– Дам я тебе свою дубинку.

– А что мне с ней делать?

– Она у меня такая, что какую угодно силу сама одолеет. Ставь хоть двадцать полков войска, а дубинка моя разобьет их в прах.

Отдал Трем-сын разбойнику гусли, а себе взял дубинку. Прошел он немного и вспомнил о гуслях.

– Ах, – говорит, – что ж я наделал! Что я теперь скажу

Настасье-Красавице? Эй, дубинка, беги отбери у разбойника гусли.

Дубинка – прыг, скок! – догнала разбойника и давай его дубасить.

– Отдай, – кричит, – Трем-сыну гусли-самогуды, а то я тебя убью!

Бросил разбойник гусли и скорее бежать от беды. Подхватила дубинка гусли и принесла их Трем-сыну.

Пошел он дальше. Сам на гуслях играет, играет, а дубинка скачет.

Попался навстречу колдун. Услыхал он музыку и тоже пустился в пляс.

Плясал, плясал, аж черная борода взмокла.

– Отдай мне эти гусли, – просит колдун Трем-сына.

– А ты мне что за них дашь?

Достал колдун из кармана золотую шкатулку.

– Дам тебе вот эту шкатулку.

– А что мне с ней делать?

Открыл колдун шкатулку, а из нее как повалит войско! Выстроились целые полки. Удивился Трем-сын: вот это штука!

Тут колдун крикнул войску:

– Марш по местам!

И войско опять повалило в шкатулку.

Согласился Трем-сын и отдал колдуну гусли, а себе взял волшебную шкатулку. Пошел он с дубинкой и шкатулкою дальше. Прошло мало ли, много ли времени, опять вспомнил Трем-сын о гуслях:

– Вот у меня теперь и войско свое имеется, а кто же ему марши играть будет? Эй, дубинка, беги отбери наши гусли-самогуды!

Дубинка – прыг, скок! – побежала, отобрала у колдуна гусли. Пошли дальше с музыкой. Едет навстречу богатый купец. Услыхал он музыку и давай плясать. Сам пляшет, кучер пляшет, кони пляшут. Плясал, плясал купец, устал, снял сапоги, рубашку сбросил, а все пляшет.

Наплясался вдосталь и говорит:

– Эй, паренек, отдай мне свои гусли!

– А ты мне что за них дашь?

Порылся купец в повозке, достал скатерть:

– На тебе вот эту скатерть.

– Зачем мне она?

– Как зачем? Стоит тебе только ее где-нибудь разостлать да сказать: "Жареное-вареное, ко мне!" – и все тебе будет.

А Трем-сыну давно уже есть хотелось.

– А ну давай, – говорит, – посмотрим, чем она угостит.

Разостлал купец скатерть посреди дороги, сказал, что надо, и тут вмиг такие кушанья да напитки явились, что лучших и не надо. Наелся Трем-сын и променял гусли на скатерть.

Пошел он дальше. Вспомнил до дороге о гуслях.

– Э, – говорит, – а все ж с гуслями было идти веселей! Дубинка, верни-ка назад мне гусли!

Дубинка – прыг, скок! – подбежала к купцу и начала его дубасить:

– Отдавай гусли!

Бросил купец гусли, а сам вырвал у кучера кнут и давай гнать вовсю лошадей – от беды поскорее бежать.

Пошел Трем-сын дальше. Видит – на панском дворе плотники дом строят. Трем-сын заиграл на гуслях. Вдруг все плотники побросали топоры – и в пляс. Пляшут и смеются. Весело им стало. Наплясались, вдосталь, а потом один из плотников говорит Трем-сыну:

– Вот позабавил ты нас, хлопец! А то мы всю жизнь на пана работаем и никогда не веселимся. На тебе за это от нас подарок.

И дал плотник Трем-сыну топорик.

– Зачем он мне? – спрашивает Трем-сын.

– Этот топорик непростой, – отвечает плотник. – Ты ему только прикажи, и он за ночь любой дворец выстроит. Мы его, братец, от пана прятали, а то как узнает он, отберет. Так лучше уж пускай им хороший человек пользуется.

Поблагодарил Трем-сын за подарок и пошел в столицу. Подошел он к реке, а за ней и сам царский дворец виден. Остановился Трем-сын на речном берегу и велел топорику выстроить за ночь дворец – получше царского. А сам лег спать. Встал чуть свет, видит – стоит новый дворец, да такой красивый, что лучше, пожалуй, царского. Открыл шкатулку – войско валом валит. Стало войско у дворца, ждет приказа. А тем временем разостлал Трем-сын скатерть – сам наелся, напился, войско накормил и начал на гуслях наигрывать. А войско под музыку марширует: раз-два! раз-два! Проснулся царь, посмотрел в окно – батюшки-светы! Стоит за рекою новый дворец, лучше его, и войско под музыку марширует... Откуда все это?

Позвал он Настасью-Красавицу:

– Посмотри, душа моя, что это в нашем царстве творится...

Посмотрела она и говорит:

– Это работа Трем-сына.

Послал царь за реку слугу:

– Позови мне Трем-сына!

Переправился слуга на челне через реку, передал царский приказ. Трем-сын говорит:

– Не велик барин твой царь: если хочет, сам пускай ко мне явится.