Текст книги "Всеобщая история искусств в шести томах. Том 6. Книга 2 (с иллюстрациями)"

Автор книги: Юрий Колпинский

Соавторы: Андрей Чегодаев,Борис Веймарн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 42 страниц)

Основной архитектурной школой в годы межвоенного двадцатилетия был архитектурный факультет Варшавского политехнического института, где преподавали такие выдающиеся архитекторы, как академик русской Академии художеств, крупный историк архитектуры и непревзойденный мастер архитектурной графики С. Ноаков-ский, видный теоретик и практик градостроительства Т. Толвинский, О. Сосновскин и другие. Значительное влияние, особенно в первые послевоенные годы, имели архитекторы М. Лялевич, Э. Нерберт, которые поддерживали в Варшаве традиции петербургской архитектурной школы. Наряду с этим в буржуазной Польше работал и ряд архитекторов, получивших образование на Западе – преимущественно в Германии и Франции.

Несмотря на отмечавшиеся выше объективные трудности, связанные с общим положением страны, которую крупная буржуазия толкала на путь национализма и фашизации, прогрессивные польские архитекторы сумели добиться ряда заметных успехов. Одной из наиболее значительных градостроительных работ было сооружение нового крупного порта и города Гдыни с четкой организацией портового комплекса, слаженной композицией городского центра и жилых массивов. Заметными творческими явлениями для своего времени стали кооперативное строительство в Варшаве жилого района Жолибож (архитекторы И. Янковский, А. Яворницкий и другие), планировка промышленного города Сталевая Воля и др. Наряду с этим в старых городах почти не реконструировались городские центры, и на окраинах стихийно разрастались трущобные районы, что создавало вопиющий контраст в благоустройстве, гигиеническом состоянии и архитектурном облике различных частей крупных населенных пунктов.

Творческие идеи европейского функционализма особенно полно проявили себя в Польше в области промышленной архитектуры и жилищного строительства. В то же время при сооружении крупных административных и общественных зданий часто сказывается ретроспективизм, стремление сохранить классические ордерные композиции, упрощенные и стилизованные в духе современной архитектуры. Во многих случаях архитекторы, сохраняя традиционную систему плана здания, использовали при оформлении фасадов новые приемы и формы, как это сделал, например, в здании Министерства путей сообщения, построенном в 1928г. в Варшаве, Р. Сверчинский.

Интересные работы велись в области строительства санаторно-курортных и спортивных сооружений. Ряд талантливых польских зодчих проявили здесь способности к созданию свежих и выразительных приемов объемно-пространственной композиции, сумели найти средства связи новых архитектурных форм с природным окружением. Этими чертами отличаются работы Б. Пневского (напризгер, гостиница в Крынице, 1935), Я. Багански и 3. Врдзала (детский санаторий в Жегестове, 1938) и др. Своеобразной террасной системой застройки, отвечающей условиям гористой местности, отличается санаторий в Истебне (1937; архитекторы Я. Добжинская, 3– Лобада), смелым применением новых конструктивных решений и форм – бассейн в Цехоцинке (1934: архитекторы Р. Гутт, А. Шиполис).

Развитие польской архитектуры было приостановлено вероломным нападением фашистской Германии на Польшу 1 сентября 1939 г. В героической борьбе польского народа с оккупантами погибли многие видные зодчие: А. Боемский, М. Лялевич, Р. Сверчинский, О. Сосновский, Ю. Шнайца и другие.

В результате военных действий и еще в большей степени вследствие сознательного планомерного уничтожения немецко-фашистскими войсками польских городов и сел в стране было разрушено около сорока процентов от общего объема городской застройки и многие сотни населенных мест. Практически полностью была разрушена Варшава, причем характерно, что, если в целом по городу был уничтожен восемьдесят один процент зданий, то центральные районы были превращены в руины на девяносто пять процентов, а исторические части города – на сто процентов. Такие города, как Вышков, Новогруд, Шидлов, Ружан, перестали существовать вообще. Страна понесла еще более тяжелые людские потери: было уничтожено более шести миллионов польских граждан.

Несмотря на все это, уже через пять лет после окончания войны народной Польше удалось восстановить свой экономический потенциал. Особенно большие градостроительные работы были проведены в Варшаве, восстановление которой многие западные специалисты считали невозможным. Национализация земли на всей территории Варшавы открыла путь к осуществлению сазхых широких градостроительных замыслов. Были не только восстановлены такие старые улицы, как Новый Свят и Краковское предместье, Иерузалимские аллеи, но в соответствии с новым генеральным планом проложены две северо-южные продольные магистрали и поперечная трасса «Восток – Запад».

Эта последняя работа (проект 1947 г.) – значительное явление в послевоенной градостроительной практике. Архитекторам Ю. Сигалину, С. Янковскому и другим удалось создать архитектурный ансамбль, в котором функциональное и художественное начала создали интереснейший сплав. Особенно удачен центральный отрезок магистрали, где сильная и стремительная лента дороги, проносясь над Вислой и набережной, с упругим изгибом ныряет в тоннель под древней Замковой площадью, затем вновь вылетает на поверхность и разделяется на два рукава, омывая с обеих сторон старинный дворец Радзивиллов.

Архитектура крупных жилых районов Варшавы, сооруженных в конце 40-х – первой половине 50-х гг., была неоднородна. Особенно большую дискуссию вызвала застройка одной из центральных частей города – Маршалковской улицы с прилегающим к ней районом (1950 – 1955; архитекторы Я. Кноте, С. Янковский, 3. Стем-пиньский). В этот период в польской архитектуре и градостроительстве стали отчетливо проявляться тенденции к искусственной монументализации, заимствованию форм архитектуры прошлых эпох и схематическим композиционным приемам. Такие тенденции отчетливо прослеживаются в Маршалковском жилом районе, где в угоду им принесены в жертву даже некоторые важные функциональные и практические требования.

В то же время большие группы творческих работников последовательно придерживались принципов современной архитектуры и решительно отвергали путь модернизации архаических приемов и форм, не отвечающих новым условиям жизни и эстетическому идеалу общества. Среди наиболее интересных градостроительных работ архитекторов этого направления можно назвать варшавский жилой район Коло (1948 – 1950; архитекторы Е. и Ш. Сыркус). Весь комплекс строился на свободной территории, и авторы стремились создать масштабную человеку объемно-пространственную композицию, в которой можно было бы объединить участок и застройку в едином гармонически слаженном ансамбле. Им в значительной мере удалось слить в одно целое отдельные группы зданий, дворы и озелененные площадки детских учреждений. Благодаря особенностям планировки и большим сквозным проемам в нижних этажах домов при движении внутри застроенного участка постоянно раскрываются разнообразные архитектурные перспективы, а различные внутренние пространства и зеленые массивы объединяются сильной оптической связью. В числе других новых жилых районов Варшавы, построенных уже после 1956 г. и основанных на современных градостроительных принципах, следует упомянуть Беляны, Охота, Грохов, Прага-Ill, микрорайон Сады Жолибожские, жилой комплекс в районе площади Дзержинского.

Крупнейший общегородской ансамбль, включающий в себя как общественные, так и жилые здания, сооружается на восточной стороне центральной площади города, на протяжении всего послевоенного времени остававшейся незастроенной и вызывавшей творческую дискуссию. Наиболее сложной проблемой была связь застройки восточной стороны площади, которая должна была быть трактована в современных формах, с архитектурой Дворца культуры и науки, занимающего на площади господствующее положение и по своему масштабу соразмерного лишь окружающему его свободному пространству. Победивший на конкурсе (1958) архитектор 3. Карпиньский, по проекту которого ведется строительство, предложил создать эшелонированную в глубину систему застройки, состоящую из целого ряда общественных, торговых и жилых зданий. Вперед, на красные линии выдвинуты крупномасштабные, но сравнительно невысокие общественные здания, во втором ряду расположены дома повышенной этажности, и, наконец, композиция завершается несколькими многоэтажными башенными домами, ритмические вертикали которых поддерживают основную доминанту Дворца культуры и науки. Застройка образует вдоль Маршалковской пешеходный центр, приспособленный для разнообразных общественных функций.

Естественно, что крупные градостроительные работы не ограничивались Варшавой, а одновременно велись и в других промышленных и административных центрах (включая города на воссоединенных западных землях), таких, как Гданьск, Щецин, Вроцлав, Лодзь, Познань, населенные пункты Верхнесилезского промышленного округа. За короткий промежуток времени в Польше возник целый ряд новых городов: Новая Гута, Новые Тыхи, Пысковице, Стронек и др. Характерно возникновение Новой Гуты, градообразующим фактором для которой стал металлургический комбинат им. Ленина, сооруженный неподалеку от Кракова. Город, рассчитанный на сто тысяч жителей, расположен на высокой террасе, поднимающейся над при-висленскими лугами. Его генеральный план (архитектор Т. Пташицкий и другие) имеет типичную для конца 40-х гг. радиально-лучевую композицию с системой кварталов, веером охватывающих городской центр. В системе застройки прослеживаются различные градостроительные тенденции: от периметрального размещения зданий до свободной живописной планировочной композиции с тупиковыми подъездами к расположенным в глубине кварталов домам.

Большое внимание в послевоенные годы польские архитекторы обращали на восстановление и реставрацию исторических ансамблей и памятников прошлого. Они исходили из того, что элементы древних городов и отдельные сооружения, имеющие особую художественную и историческую ценность, должны быть восстановлены независимо от степени их разрушения с тем, чтобы передать последующим поколениям по меньшей мере модель уничтоженных достижений творческой мысли человека в области архитектуры и градостроительства прошедших эпох. Так были восстановлены (а фактически почти полностью построены заново) исторические ансамбли Старе-Мяста и Нове-Мяста в Варшаве, Старый Город в Гданьске и Познани, Рыночные площади в Ополе, Вроцлаве, Возиславе, многие дворцы и замки в различных городах. При восстановлении, например, Старого Города в Гданьске была воссоздана старая система планировки древнего центра, на основе архивных материалов осуществлена полная реставрация объектов, обладающих особой историко-художественной ценностью. В большинстве старинных зданий, предназначенных под жилье, были реставрированы в прежнем виде фасады, участвующие в формировании ансамбля, в то время как внутренняя планировка была максимальным образом приспособлена к требованиям современного комфорта. На тех же принципах основывались и другие реставрационные работы.

Усилия по восстановлению разрушенных памятников архитектуры не всегда оказывались точно соразмеренными потребностям и порой приводили к нерациональному использованию больших средств, ухудшению жилищных условий населения в старых частях городов и некоторой недооценке функциональных вопросов, связанных с жизнью современных населенных пунктов. Однако в целом в этой области польскими архитекторами была выполнена очень важная и благородная работа.

Реставрация памятников архитектуры осуществлялась под руководством ряда крупных польских архитекторов и ученых. Среди последних следует особенно отметить академика Яна Захватовича и проф. Вацлава Островского, которые внесли большой вклад в разработку принципов охраны художественного наследия и использования его в современных архитектурных ансамблях. Широкую известность приобрело, в частности, высказывание Я. Захватовича, заявившего на Международной конференции в Эрфурте, посвященной проблемам восстановления древних городов, что народ, не сохранивший своих исторических памятников, может быть легко вычеркнут из истории развития мировой культуры. Справедливость этого взгляда становится особенно очевидной, если вспомнить те цели, которые преследовали немецкие фашисты, уничтожая памятники культуры славянских стран.

За последние годы в Польше особенно сильно развернулось комплексное жилищное строительство в городах и поселках. Большие массивы строятся в Новой Гуте, Катовице, Гданьске, Вроцлаве, Лодзи, Щецине, Новых Тыхах, Белостоке. Архитекторы стремятся использовать самые разнообразные планировочные и композиционные приемы, применяя, когда это необходимо, однородную или смешанную застройку, дома повышенной этажности, здания павильонного типа. Особое внимание уделяется разработке новых функциональных решений, отвечающих социалистическим условиям жизни и их эстетическому осмыслению. Объемно-пространственные композиции польских архитекторов и градостроителей проникнуты большой эмоциональной выразительностью и помогают преодолеть монотонность застройки, вызванную массовым применением типовых зданий.

В области типового проектирования польские зодчие также постоянно ищут новых решений и стремятся использовать возможности, которые предоставляет им прогресс строительной техники. В последнее время активизировалось индустриальное домостроение. Среди лучших крупнопанельных зданий – жилой дом в Варшаве (архитекторы Б. Пахерт, Л. Заборский) и дом во Вроцлаве (архитекторы И. Гавры-ляк, Е. Францкевич, М. и И. Тамрычевские). Рациональные и выразительные крупноблочные здания построены в варшавском микрорайоне Прага II архитекторами И. Гей-штором и И. Кумеловским (1960). Многие интересные по своему архитектурно-художественному облику жилые дома сооружаются как по типовым, так и по индивидуальным проектам в Люблине, Белостоке, Познани, Катовице и в других городах.

Жилой дом в Катовице. Конец 1950-х гг – илл. 227

Весьма значительных успехов польские архитекторы добились в области архитектуры общественных зданий. В 40-х гг., когда центр тяжести естественно находился в сфере восстановительного жилищного строительства, был выполнен целый ряд конкурсных проектов общественных зданий, в которых противоборствовали различные направления – от последовательного функционализма до попыток использования традиционных архитектурных форм. В это время начинается строительство таких сооружений, как здание ЦК ПОРП (архитекторы Е. Вежбицкий, В. Клышев-ский, Е. Мокшиньский), здание варшавского Центрального универмага (архитекторы 3. Игнатович, Я. Романьский), комплекс сооружений вроцлавской выставки (архитектор Е. Гриневецкий) и др. На следующем этапе, несмотря на усилившиеся тенденции к традиционализму, было воздвигнуто несколько значительных архитектурных сооружений. Среди них особое место занимает здание сейма (1949 – 1952), построенное выдающимся польским зодчим старшего поколения академиком Богданом Пневским и широко известное своей сдержанной монументальной и выразительной композицией и превосходными интерьерами. Другим значительным архитектурным сооружением этого времени явился стадион Десятилетия в Варшаве (1954 – 1955; архитекторы Е. Гриневецкий, М. Лейкам, Ч. Раевский).

После 1956 г., когда польские зодчие последовательно встали на путь развития новых архитектурных принципов, в Варшаве и других городах страны был построен целый ряд интересных общественных зданий. Их отличает использование разнообразных возможностей строительной техники, смелых конструктивных решений, новой функциональной организации пространства. Поиски языка новых архитектурных форм ярко прослеживаются в таких сооружениях, как торговый центр «Супер-сам» в Варшаве (1959 – 1962; архитекторы М. Красиньский, Е. Гриневицкий, Е. Кра-синьская; конструкторы В. Залевский, А. Журавский и другие). Авторы применили арочно-вантовую стальную конструкцию перекрытия и стены из стального каркаса с остеклением и обшивкой из гофрированного алюминия. Эта система продиктовала и облик сооружения, его легкий, полный динамического напряжения фасад и интерьер с парящим в воздухе перекрытием сложного криволинейного очертания.

М. Красиньский, Е. Гриневицкий, А. Журавский и др. Торговый центр «Суперсам» в Варшаве. 1959 – 1962 гг – илл. 228 а

С.Ющик. Высшее сельскохозяйственное училище в Кракове. 1963 г – илл. 228 б

Среди других значительных общественных зданий следует упомянуть Дом культуры в Освенциме (1958 – 1962; архитектор Ю. Поляк), Универсальный магазин в Катовице (1961; архитекторы М. Круль, И. Ярецкий), спортивные комплексы и сооружения «Варшавянка» (1961; архитекторы 3. Игнатович, Е. Солтан и другие), «Висла» (1960; архитектор С. Ельницкий), Дом спорта в Люблине (1958 – 1959; архитекторы Б. и 3. Михаляк), крытый спортивный центр и лыжный трамплин «Белька Крокев» в Закопане (1959 – 1961; архитекторы А. Скочек, Б. Зауфаль, С. Карпель и другие), построенное по проекту архитектора Р. Гутта здание Главного статистического управления в Варшаве (1948 – 1954), Высшее сельскохозяйственное училище в Кракове (1963; архитектор С. Ющик) и целый ряд санаторно-курортных, туристических и зрелищных построек.

Р.Гутт. Здание Главного статистического управления в Варшаве. 1948 – 1954 гг – илл. 229

В архитектуре общественных зданий польские архитекторы проявляют умение опоэтизировать и романтизировать статические конструктивные формы, найти и развить в них эстетическое начало – лейтмотив общего художественного замысла. Те же тенденции выразительности архитектурно-конструктивного замысла во многом способствуют большим успехам польской промышленной архитектуры. Многие промышленные комплексы, как, например, текстильная фабрика в Калише (1959; архитекторы Я. Глувчевский, С. Сикорский), холодильник в Скавине (1960 – 1961; инженеры-архитекторы В. Зембаты, 3. Наперы), фабрика мебели в Вышкове (1962; архитекторы А. Дзержавский, 3. Павельский, М. Сенницкий), по своим эстетическим качествам не уступают общественным зданиям и являются самостоятельными и значительными архитектурными произведениями. Это позволяет говорить о новом направлении развития польского промышленного зодчества, в котором прогрессивные технологические и конструктивные решения (концентрация производства, блокировка основных объемов, применение безбалочных перекрытий, больших пролетов и т. д.) гармонически связаны с вниманием к человеку и его бытовым и эстетическим запросам.

Самостоятельной и большой областью творческой деятельности польских архитекторов является создание выставок у себя на родине и за границей, а также участие в осуществлении монументальных мемориальных ансамблей. Польские архитекторы завоевали первую премию на международном конкурсе на проект монумента Победы на Плайя-Хирон (1963 – 1964; архитекторы Г. Бочевская, М. Будзинь-ский, А. Доманьский, А. Мровец). В 1960 г. в ознаменование 550-летней годовщины «Битвы народов» на Грюнвальдском поле был сооружен величественный памятник (архитекторы В. Ценцкевич, скульптор Е. Бандура), отразивший в сдержанных и символических формах это важное историческое событие. Здесь, как и во многих других мемориальных комплексах, проявилась способность польских зодчих к синтетическому обобщению, к выражению средствами монументального искусства больших общественных идей.

Искусство Венгрии

Л. Алешина (изобразительное искусство); О. Швидковский, С. Хан-Магомедов (архитектура)

Рубеж 19 и 20 вв. отмечает начало нового этапа в истории венгерской художественной культуры. К этому времени искусство Венгрии накопило значительные традиции реалистического мастерства, заложенные в предшествующем столетии творчеством плеяды выдающихся художников во главе с Михаем Мункачи (см. т. V).

Ходом экономического и общественного развития Венгрия все больше втягивается в общемировое капиталистическое хозяйство, связанное с формированием его последней фазы – империализма. Вместе с тем в стране сохранялись пережитки феодализма в области сельского хозяйства, что усугубляло и без того тяжелое положение народа. Рост пролетарского движения, крестьянские волнения характерны для начала 20 в. Классовые бури кануна социалистической революции в конечном счете наложили свой отпечаток и на венгерскую культуру, заставляя передовую художественную интеллигенцию все острее и непосредственнее чувствовать свою ответственность перед народом.

Художественная жизнь Венгрии начала 20 в. характеризуется неустанными поисками, борьбой демократически настроенной, близкой народу части художников с искусством официальным, академическим, далеким от новых запросов и требований жизни. Важную роль среди передовых направлений искусства сыграла группа Надьбаньи – так называемая надьбанская школа. В 1896 г. несколько молодых художников, работавших и учившихся в Мюнхене, приехали в маленький трансильванский городок Надьбанью, чтобы там в общении с природой, уйдя от канонов академизма, писать правдиво и искренне все окружающее. Во главе группы стоял Шимон Холлоши (1857 – 1918), к тому времени уже известный художник и педагог, создатель простых и реалистических картин из быта венгерской деревни. Среди более молодых членов Надьбаньи были Карой Ференци, Янош Торма, Оскар Глатц, Иштван Рети, творчество которых на долгие годы определило силу реалистического и демократического направления в венгерской живописи.

В первые же годы существования группы были созданы произведения, в которых художники с проникновенным чувством и искренностью стремились отобразить жизнь народа, его борьбу и страдания, используя при этом новейшие достижения пленерной живописи. Дальнейший ход художественного развития показал, что участники Надьбаньи не обладали единством взглядов на цели и задачи своего движения. Если Холлоши и Торма (1870 – 1937) до конца жизни стремились создавать монументальные полотна, воплощающие бунтарский дух народа, то талантливейший живописец Карой Ференци (1862 – 1917) довольно скоро занялся поисками живописно-пластической красоты на материале камерных, интимных тем.

Помимо художников Надьбаньн ряд других крупных живописцев пытались ответить на актуальные запросы жизни, отобразить сложную противоречивую действительность свежим и выразительным художественным языком. Особое место занимал в этот период Ласло Меднянский (1852 – 1919) – художник более старого поколения, создававший еще в 1870-х гг. тонкие поэтические пейзажи. С конца 19 в. в его творчестве все более активно звучит тема страдающего обездоленного народа. Он пишет поденщиков, бродяг, безработных; позднее, в годы первой мировой войны – солдат. Его манера делается все более напряженной и экспрессивной. Его живопись почти монохромна, построена на тонкой градации красновато-коричневых тонов. И, однако, этими скупыми средствами художник добивается поразительной силы выражения.

Л. Меднянский. В Сербии. 1914 г. Будапешт, Венгерская национальная галлерея – илл. 258 а

Тяжелая участь народа волновала многих венгерских художников начала 20 в. Молодое поколение живописцев стремится найти такие приемы изображения действительности, чтобы потрясти зрителя, заставить его проникнуться страданиями и болью их героев. Многие стремятся достичь этого эмоционального воздействия особой системой колорита, построенного на сочетании темных тонов с несколькими яркими, звучными пятнами, что создает ощущение напряженности, драматизма. Здесь художники, по сути дела, развивали достижения Мункачи. В этой манере работают молодой Адольф Феньеш (1867 – 1945), создавший на рубеже 19 – 20 вв. серию картин, получившую название «Жизнь бедных людей», Янош Торма, Иожеф Коста (1861 – 1949), Янош Торняи (1869 – 1936), Дьюла Руднаи (1878 – 1957). В их творчестве с искренностью и страстностью отображена трудная жизнь венгерского крестьянства. Деятельность трех последних в период между двумя мировыми войнами составила одну из значительных глав венгерской живописи. Эти так называемые «альфельдские» художники (Альфельд – равнинная часть Венгрии к востоку от Дуная с исконно крестьянским населением) пронесли традиции реалистического мастерства сквозь всю историю современного искусства Венгрии.

Несколько по-особому в начале 20 в. развивалось творчество Йожефа Риппль-Ронаи(1861 – 1927), проведшего молодость в Париже и связанного с группой «Nabis» (куда входили художники П. Боннар, Э. Вюйар и некоторые другие; см. первую книгу VI тома). Однако и этот тонкий и изысканный колорист, вернувшись на родину, отдавал все свое мастерство проникновенному изображению окружающего быта. В декоративно-обостренных композициях, пользуясь высветленными яркими красками, он рисует сонную медлительную жизнь провинциального городка, с меткой наблюдательностью запечатлевая при этом характеры и типы, внутреннее состояние людей. Острота видения сказывается и в портретах Риппля-Ронаи, отличающихся глубоким постижением образа и артистизмом исполнения.

И. Риппль-Ронаи. Мой отец и дядюшка Пиачек. 1907 г. Будапешт, Венгерская национальная галлерея – илл. 258 б

Возрастающие социальные и общественные противоречия в канун первой мировой войны сказались в художественной жизни Венгрии усилением тенденций модернизма. Они наложили свой отпечаток и на творчество многих прогрессивно мыслящих художников. В 1911 г. формируется группа «Восьми» во главе с Кароем Кернштоком (1873 – 1940), создавшим в 1897 г. выразительное реалистическое полотно «Агитатор». Живописцы этой группы экспериментируют с цветом и формой, пытаясь искать новые образные решения. Однако эти поиски не привели в те годы к значительным результатам.

Годами копившееся возмущение подавленного и угнетенного народа, усиленное бедствиями мировой войны, разразилось революцией. В 1918 г. Габсбургская монархия была свергнута, а в начале 1919 г. Венгрия стала вторым после России государством, провозгласившим Советскую власть. Венгерская советская республика просуществовала недолго. Объединенные силы мировой реакции задушили ее. Однако немногие месяцы существования Советской власти имели огромное значение для венгерской художественной культуры. В этот период были разработаны и осуществлены многие важные мероприятия: организованы художественные школы и мастерские, устроена грандиозная выставка произведений искусства из национализированных частных собраний. Наибольшее развитие из всех видов изобразительного искусства получил политический плакат, обращавшийся к широким народным массам со страстными призывами к защите завоеваний республики, к созидательному труду. Во всех этих художественных начинаниях значительную роль сыграли участники группы «Восьми», творчество которых обрело подлинно народный характер. Так, Роберт Берень (1887 – 1953), Берталан Пор (р. 1880), Бела Уиц (р. 1887) создали плакаты, полные боевого пафоса и призывной силы. Экспрессия образа солдата в плакате Береня «К оружию» великолепно передает суровый героический пафос революционных дней.

Р. Берень. К оружию! Плакат. 1919 г – илл. 260 а

Гибель Венгерской советской республики тяжело отразилась на художественной жизни страны. В Венгрии восторжествовала фашистская диктатура Хорти. Многие прогрессивные художники вынуждены были уйти в изгнание. Так, на чужбине развернулось творчество Шандора Эка (р. 1902), который под именем Алекса Кейля участвовал как график и плакатист в развитии революционного искусства Германии в 20-е гг. и Советского Союза – в 30-е гг. Вернувшись после войны на родину, он принял активное участие в художественной жизни страны.

Период между 1919 и 1945 гг. отмечен в Венгрии сложностями и противоречиями, свойственными художественной культуре прочих капиталистических стран, но усугубленными экономической отсталостью и реакционнейшим режимом. Творческие и жизненные судьбы талантливых мастеров калечились и ломались. Пример Дыолы Дерковича и Вильмоша Аба-Новака – двух очень разных по манере и идейно!» направленности художников – равно показателен.

Творчество Дьюлы Дерковича (1894 – 1934) было тесно связано с жизнью и борьбой пролетариата. Сын столяра, он был почти самоучкой. Лишь в 1919 г. в период Советской республики в течение нескольких месяцев ему удалось развивать свой талант в художественных мастерских, руководимых Кернштоком. После подавления республики Деркович эмигрирует в Вену, затем возвращается в Венгрию. Художник был деятельным участником нелегальной подпольной работы Коммунистической партии. В своих произведениях – живописи и графике – он бескомпромиссно и яростно создавал активное и страстное искусство, живущее волнующими интересами большого мира. Творчество Дерковича – новаторское не только кругом тем, хотя и это имело немаловажное значение для своей эпохи. Новаторство художника в стремлении к созданию динамичного, драматического образа, доходящего порой до гротескной остроты, при этом образа идейно значительного и содержательного. Сложная, тягостная, полная противоречий, трагических коллизий и высоких свершений жизнь современного общества и его передового класса – пролетариата выражена суровым и ярким художественным языком. В картинах и графических произведениях Дерковича живет грубая беспощадная правда, высказанная с подчеркнутой экспрессией, как, например, в полотне «Террор» (1930; Будапешт, Венгерская национальная галлерея), где в резко кадрированной композиции на фоне булыжной мостовой сопоставлены только две детали – голова убитого и тяжелые сапоги с прикладом.

Д. Деркович. Судебное извещение. 1930 г. Будапешт, Венгерская национальная галлерея – илл. 259

Художнику свойственны вместе с тем и тонкий лиризм и обобщение, подымающееся порой до символа. Лучшие работы Дерковича отличаются многоплановостью образного и эмоционального решения, умением через единичный эпизод показать сложные человеческие и общественные взаимоотношения. Такова картина «Судебное извещение» (1930; Будапешт, Венгерская национальная галлерея), которая дает увидеть и тяжкую нужду героев и глубину связывающих их чувств и в то же время позволяет ощутить радостное цветение окружающей жизни и постоянную борьбу, в ней происходящую. Экспрессивный рисунок сочетается у Дерковича со светлым, обобщенным цветом. От этого образы художника, не теряя индивидуальных, острохарактерных качеств, приобретают монументальную значительность. Деркович умер молодым, творчество его в годы фашистской диктатуры не могло получить настоящего отклика. Подлинное признание пришло к художнику лишь после 1945 г.

Судьба Вильмоша Аба-Новака (1894 – 19Л1) была внешне более счастливой. Уже с конца 20-х гг. он получает международную известность, завоевывая призы и награды. Тяготея к монументальной живописи, он имеет многочисленные заказы со стороны официальных кругов и церкви. Однако в выполненных им росписях художник неизбежно был вынужден следовать воле и темам, навязываемым заказчиками. Его таланту не удавалось здесь раскрыть себя. О силе и оригинальности дарования Аба-Новака позволяют судить станковые произведения. Его красочные изображения пестрых деревенских ярмарок, харчевен, бродячих цирков, балаганов содержат в себе ощущение народной стихии, чисто венгерского темперамента. При этом его народность не оборачивается экзотичностью, любованием этнографической живописностью, что было довольно характерно для некоторых живописцев начала 20 в. в малых странах Европы. Люди в картинах Аба-Новака изображены с оттенком гротеска, трагическая неустроенность жизни искажает их простые радости. Эта трагическая нота, звучащая в, казалось бы, столь веселых произведениях художника, эта неутолимая тоска по гармонии и целостности бытия делают творчество Аба-Новака характерным и серьезным явлением искусства.