Текст книги "Право на пиво"
Автор книги: Юлия Остапенко
Соавторы: Сергей Чекмаев,Сергей Слюсаренко,Андрей Николаев,Татьяна Томах,Олег Овчинников,Дмитрий Градинар,Владимир Порутчиков,Владимир Данихнов,Александр Каневский,Михаил Рашевский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
Более получаса Пашка преданно бежал за мной, удивляя редких прохожих возгласами:
– Серега, не улетай! Держись! Держись, друг!
Некоторые принимали его за полоумного, другие поднимали взгляды к ночному небу и восхищенно восклицали:
– О! Смотрите! Смотрите! Чебурашка без штанов летит!
Возле парка гравитация снова начала обретать надо мной желанную власть, и я полетел ниже, цепляясь ремнем за верхушки деревьев. Потом, потяжелев от инея, насыпавшегося в брюки, опустился еще метров на пять. Вскоре Павел изловчился поймать меня за штанину и поволок к новостройкам нашего микрорайона – я слишком замерз, чтобы осилить обратный путь домой.
В одном из подъездов Глотов, устроившись возле батареи отопления, постарался привести меня в более сносный вид и, пока я грелся, вскрыл бутылку пива.
– Не могу я больше, – оправдался он, понимая опасения, завихрившиеся в моей голове. – Сил уже нет, и нервы сдают.
– Ты только «поехали» не говори. – Я теснее прижался к батарее, глядя, как волшебный напиток пенится под запотевшим стеклом.
– Не скажу… сейчас. – Он со вкусом отпил и вытер губы. – Но, придет время, очень даже скажу. Нужно только к этому времени подготовиться. Ведь должны же мы вернуть украденное – твой настоящий облик!
– Да, Паш… – Я взял бутылку из его рук неловкой клешней и тоже глотнул из горлышка. – Только я не представляю, как это сделать. Где искать Крюбрама? И возможно ли теперь что-то изменить вообще?
– А пойдем ко мне, – предложил Глотов. – У меня можно поэкспериментировать с Дверью и лучше подготовиться к нашей вылазке.
– Не, друг. Нужно сначала вернуться к Зинке. Хоть она и стерва, но поймет все и в беде не оставит. Нужно… тем более у нее сегодня день рожденья.
Отгремели, рассыпались разноцветными искрами и растаяли фейерверки – старый Новый год народ все же праздновал. И была кому-то радость, кому-то исполнение желаний, а кому-то холод, печаль и угрюмые мысли.
В скверном настроении мы одолели путь от новостроек до центральных кварталов микрорайона. Был уже первый час ночи, когда Глотов завел меня, дрожащего словно в приступе эпилепсии, в подъезд, растер заботливо шарфом лицо и руки, и мы поднялись на четвертый этаж.
Звонок у двери моей квартиры снова нажал Пашка. Слушая приближающиеся шаги, я спрятался за его спиной.
Зинка дверь открыла не сразу: посмотрела в глазок, повозилась с неисправным замком, потом выглянула и сказала:
– Чего тебе Глотов? Время знаешь сколько или совсем глаза залил?
– Зин, ты это… только не серчай, – Павел, переминаясь с ноги на ногу, улыбнулся со всей возможной дружелюбностью. – Не серчай и не бойся. Хорошо? Я тут твоего привел. – Он поймал меня за воротник и вытащил на всеобщее обозрение.
– Моего?! – Она застыла, открыв рот и хлопая накрашенными ресницами. – Ты рехнулся вконец! Я по Африке не гуляла даже во сне!
– Да твой это! Твой! – продолжил убеждать Пашка. – Ты на внешность не смотри. Душа-то родная. Вот забирай, пожалуйста. А лучше нас двоих – на кухню чайком горячим отпаивать.
– Глотов! Ты с ума сошел! – Зинка в сердцах топнула ногой. – Не надо мне негритят! Да еще таких уродов! У него что скарлатина? Чего он в зеленке? Чего он таращится на меня, как идиот?!
– Ну что там у вас? – раздался из-за ее спины до жути знакомый голос, через мгновенье я увидел самого себя в махровом халате и с очень странной, ехидной улыбкой на лице.
– Сережа… – только и смог выговорить Глотов.
Пакет с пивом едва не выскользнул из его рук. Я почувствовал, как мой друг теряет равновесие.
– Ты, Пашшша, в такое время сюда больше не захаживай. Не надо, – как-то недобро произнес субъект в махровом халате. – И вообще не надо. Я человек семейный, и мне лишних проблем не хочется.
Зинка расплылась в сладкой улыбке, с восторгом посмотрела на второго «меня» и чмокнула в щеку.
– Паш, идем отсюда! Идем! – Поняв все, я взял Глотова за рукав и настойчиво потянул за собой.
Он почти не сопротивлялся, переставлял ноги по ступенькам и бессвязно бормотал:
– Ты, Пашшш… Я, Сережжж…
– Паша, друг мой! – сказал я, когда мы опустились на первый этаж. – Сядь! Вот сюда сядь! – Я подвинул к нему ящик, стоявший в углу. – Послушай внимательно: тот, который с Зинкой, он – не я. Понимаешь?
– Понимаю, – Пашка кивнул и зашуршал полиэтиленом, извлекая бутылку «Оболони».
– Слушай дальше: я – настоящий Сергей Томин. Самый настоящий. А тот, что с Зинкой – это сам Крюбрам или кто-то из его подлейших соратников.
После этих слов Павел внимательно посмотрел на меня, и взгляд его прояснился.
– Точно! – через секунду воскликнул он. – Это Крюбрам! Я его подлую сущность нутром чую. Ведь не мог настоящий Сереж Томин сказать мне такое!
– Настоящий Томин никогда не выставит друга за дверь. И не будет перед Зинкой выпендриваться, – произнес я с достоинством и положил ему клешню на плечо.
– Что ж делать теперь, Серж?! У меня это в мозгах никак не укладывается! Выходит, Крюбрам забрал не только твое тело, но еще и жену, квартиру, твое положение. Завтра он пойдет на работу вместо тебя.
– А в четверг у него будет зарплата… В субботу он поведет Зинку в кино.
«Господи, она целует его так, как меня не целовала никогда!» – от этой мысли стало особо больно и тошно.
– Но как он мог попасть сюда, в наш мир?! Да, сумка с «Оболонью» у них осталась, – вспомнил Глотов. – Только откуда им известен секрет Двери?! И как он нашел твою квартиру?!
– Вероятно, часть моей памяти осталось в том теле, – предположил я, понимая, что это немногое объясняет. Было слишком много вопросов, от которых кружилась, ныла голова, вопросов, на которые не было ответа.
Мы просидели часа полтора, глядя, как за дверью подъезда падает снег, и размышляя над ситуацией, из которой не было никакого разумного выхода. От мыслей, что отвратительный субъект, завладевший моим телом, лежит в постели с Зинкой, меня посещали приступы отчаянной злобы. Я сгибал безобразные трехпалые клешни и скреб ими стену, ругался, рылся в карманах, перекладывая с места на место красивые и бесполезные «бусы», взятые на память о чужом мире. Звенел ключами от собственной квартиры – теперь тоже ненужными, дразнящими до дурноты, словно память о любимом человеке, которого не увидишь больше никогда.
Потом в моей больной голове возникла опасная затея. Я крепко сжал связку ключей и сказал:
– Идем. Только тихо.
Мы поднялись на четвертый этаж.
Я прислушался, выждал несколько минут и почти беззвучно открыл дверь.
Первое что бросилось в глаза при мерцающем огоньке зажигалки – это дорогое мужское пальто, висевшее над Зинкиной дубленкой в прихожей. У меня никогда не было такого пальто. Я кивнул Пашке и крадучись двинулся дальше.
Ночник над журнальным столиком мазал желтым тусклым светом стены спальни. На кровати, согнувшись, лежала моя жена, обнимая во сне ненавистного лже-Томина. Хотелось прямо сейчас броситься на него, вцепиться клешнями в горло и душить, пока не станет он тщедушным и зеленым, дрожащим от холода и страха, никчемным существом. Я с трудом подавил этот справедливый и могучий позыв, ожидая, пока Глотов обследует карманы чужого пальто и, возможно, найдет то, что способно меня спасти.
– Есть! – наконец прошептал он и на цыпочках подошел ко мне, протягивая устройство, похожее на крошечную дрель.
Рукоять удобно легла в клешню, через миг я ощутил неприятное покалывание в позвоночнике, и прибор ожил, мигнув красным глазком.
– Буди его! – попросил я Глотова. – Не могу во сне. Хочу видеть его рожу.
– Сам, – Павел качнул головой и попятился.
Я раздумывал с минуту. Было боязно. Ведь кто знает, как работают инопланетные чудеса. Слишком велик риск, что наша затея пойдет не так, и зыбкие надежды провалятся к чертовой матери.
– Сукин пес! – прошептал я и приблизил свободную клешню к лицу лже-Томина. – Эй, вставай! – Я сунул ему палец в ноздрю и резко дернул на себя.
Он вскочил с шальным воплем. Свалился на пол, бегая взглядом между двух фигур, застывших в полумраке.
Пашка нащупал кнопку на стене и включил свет.
– Как спалось, мудрейший Крюбрам? – поинтересовался я, направляя на него острие дрели и опасаясь реакции Зинки, которая тоже проснулась – в глазах ее мерцал льдистый колючий ужас, рот беззвучно открывался и закрывался, за неимением подходящих слов.
– Все, спектакль окончен! Вернем вам настоящее лицо! – Я нажал выступ на неведомом оружии, и фиолетовая молния с визгом вонзилась в лже-Томина. И тут же по мне побежали синие электрические змейки. В глазах потемнело, отблески люстры казались кроваво-красными. Откуда-то издалека доносился срывающийся крик моей жены.
– Земляяя… Дурачье безухое! – прошипел Крюбрам, отступая к двери на кухню. – Нужно было вас расчленить! Продать фрингам!
Я уже начал приходить в себя и теперь отчетливо видел, что его тело снова стало маленьким и зеленым, а моя рука, сжимающая хитрую дрель, имеет пять нормальных пальцев.
– Сереж! Сережааа! – голосила Зинка, забившись в угол и натянув до подбородка одеяло.
– Ну все, все Зин! Инопланетяне, «Оболонь», понимаешь? – попытался объяснить я.
– Мерзавец! – Она вдруг вскочила и бросилась на меня с кулаками.
Удерживая ее истерический порыв, я не мог даже прийти на помощь Глотову, сцепившемуся с Крюбрамом, который настойчиво пытался прорваться на кухню.
Тут снова что-то вспыхнуло. Воздух возле телевизора сгустился, заблестел. С мощным шлепком открылась Дверь.
– О, черт! – выругался Павел, глядя, как из светящегося овала выпрыгивают три зеленых существа, оставляя на паласе куски жирной инопланетной грязи.
– Мудрейший! – вскрикнул первый из зеленых. – Гермутировать будем?
– Или сразу грах-перды? – переспросил второй.
– Бабу их возьмем! – решил третий, не дожидаясь ответа Крюбрама.
Я не рискнул снова пустить в ход дрельку, пребывая в оцепенении тела, ума и слишком опасаясь последствий использования этого инструмента, которые нельзя было предугадать.
Фиолетовая молния ударила в Зинку – крик ее стих; жалкая, зеленая, с большими ушами она упала на пол, приблизила клешню к лицу и сразу лишилась чувств. В отместку я только успел метнуть табуретку в лысую голову убегающего Крюбрама. Меньше чем через минуту Дверь захлопнулась.
Разумеется, это не конец длинной цепи событий, открытых необычными свойствами пива «Оболонь». Может, я как-нибудь соберусь с мыслями и расскажу, как мы спасали тело и грешную душу Зинки. А если вы этого не дождетесь или вам захочется чего-нибудь волнующего, небывалого лично для себя, то откройте бутылку «Оболони» и не забудьте сказать с вдохновением: «Поехали!»
Вадим Тарасенко
ПОСЛЕДНИЙ РЕЙС ШЕРЛОКА ХОЛМСА
Пространство вспучилось и выплюнуло из себя космический корабль. И в то же мгновение четыре торсион-датчика, укрытые бронеколпаками, в унисон сообщили Центральному Бортовому Компьютеру, что корабль класса А «Гермес» находится в стандартном трехмерном пространстве Эйнштейна-Римана. Гиперпорог благополучно преодолен. После получения этого сигнала ЦБК нашел нужный файл и запустил программу проверки. Электронные импульсы заметались по отсекам, проникая в самые потайные уголки. И отовсюду назад возвращался короткий, выраженный бесстрастным электронным языком, стандартный ответ: «Норма». Двигательная установка – «Норма»; Энергоустановка – «Норма»; Система жизнеобеспечения – «Норма»… По всем 1278 параметрам – «Норма». «Гермес» успешно завершил прыжок в 237 световых лет.
Еще через пару миллисекунд электронные блоки ЦБК, неукоснительно следуя заложенному в них алгоритму, сгенерировали программу А001. Короткие, точные импульсы стали запускать одни механизмы и контролировать другие. Команды дублировались пятнадцатикратно – высшая степень надежности, принятая на гиперпространственных кораблях. Программа выводила из анабиоза людей, лежащих в своих биокапсулах внутри корабля.
«Гермес», значащийся в Центральном диспетчерском расписании космических перевозок как рейс AQ543Н-скорый, приближался к своей цели – планете Ариадна, звездной системы Золотое руно.
23 часа 56 минут до расчетного времени посадки «Гермеса» в космопорт «Независимый», планета Ариадна.
«Через три дня мы на Ариадне. Вот и закончились мои полеты с их драконовскими правилами, запрещающими употреблять даже пиво. Ну ничего. Скоро на Ариадне попьем пивка вволю!.. Эх, потом почетные проводы на пенсию, уютный домик на берегу Темзы и все… Никакой больше испарины на лбу, когда нажимаешь кнопку „ГИПЕРПЕРЕХОД“, в ожидании очутиться за изнанкой Вселенной никакого сердцебиения при виде красного света тревоги на бесчисленных индикаторах и табло пульта управления. И больше не придется опрометью выскакивать из каюты, часто в одних трусах, и мчаться в кабину управления под оглушающий рев динамиков», – космический волк, семидесятипятилетний капитан 1-го ранга Космического флота, кавалер орденов Мужества и Дальнего Космоса Шерлок Холмс сидел в кресле пилота и привычно контролировал показания многочисленных приборов. – «Спасибо Баскервилю. Поставил на спокойный маршрут. Один прямой прыжок, без всяких поправок на кривизну пространства, неравномерность времени и прочих штучек-дрючек Большого Космоса. Что ни говори, уважил старика».
…В каюте первого класса А2 нестерпимым для глаз светом блеснул луч бластера, и на «Гермесе» стало одним человеком меньше.
14 часа 21 минута до расчетного времени посадки «Гермеса» в космопорт «Независимый», планета Ариадна.
– Ватсон, составляйте пакет-волну на Землю.
– Слушаюсь, капитан, – первый, он же единственный, помощник капитана привычно плюхнулся в кресло перед дисплеем торсион-передатчика.
– Набирай. Сегодня, девятого февраля, примерно в два часа ночи по Среднегалактическому времени в своей каюте из незарегистрированного бластера был убит пассажир Джон Мюррей. Принимаем меры…
– Кэп?
– Что такое?
– Компьютер фамилию Мюррей высветил красным – ошибка.
– Что за черт, почему?
– Сейчас проверю. – Пальчики помощника уверенно запорхали по клавиатуре. – Ошибка Э4235, – пару секунд спустя сообщил он.
– Давай перечень ошибок.
Экран дисплея мигнул и бесстрастно высветил: «Ошибка Э4235 – фамилия не соответствует личной идентификационной карточке».
– Что за черт? – Холмс вытащил из компьютера черный пластиковый прямоугольник идентификационной карточки и вперился в нее взглядом, будто пытаясь проникнуть в хитросплетение невидимых следов, оставленных магнитным полем на чипе карточки. Затем он снова сунул ее в специальную щель компьютера и пару раз зло стукнул указательным пальцем по клавиатуре. На дисплее высветилось умное, жесткое, волевое лицо мужчины с седым ежиком волос на голове – точно такое же как и у человека, лежащего сейчас в одном из отсеков морозильника… за исключением аккуратной дырочки во лбу – входного отверстия лазерного луча. Под фотографией на дисплее было напечатано Джон Мориарти.
– Доктор Мориарти! – воскликнул Ватсон.
Капитан и его помощник переглянулись. У Холмса стали зарождаться смутные предчувствия, что он зря мысленно благодарил Баскервиля за спокойный рейс.
Спустя полчаса торсион-антенна неслышно «взвизгнув» испустила пакет-волну. Та юркнула в гиперпространство, чтобы спустя мгновение вынырнуть в 237-и световых годах от «Гермеса». Еще пару мгновений спустя она вонзилась в голубую планету и тут же возникла на дисплее руководителя полета. Еще через пару минут Земля поняла, что у нее появилась еще одна крупная проблема.
12 часов 11 минут до расчетного времени посадки «Гермеса» в космопорт «Независимый», планета Ариадна.
Ответ, пришедший с Земли на «Гермес» через непривычно долгие два часа, раскрасил смутные подозрения Шерлока Холмса в явственно тревожные краски. Дисплей торсион-связи мигнул, и невидимый инфракрасный луч, несший пятнадцатизначный код, окатил капитана. И тут же его нагрудный значок из ярко-зеленного с надписью «АБ21» засветился ярко-красным цветом. Надпись на нем вздрогнула и исчезла. Вместо нее появилось: «АА01».
– Черт, – в третий раз за последние двенадцать часов Шерлок Холмс обратился к олицетворению абсолютного зла. За всю свою долгую и бурную карьеру, полномочия класса АА01 он получал впервые. Теперь он мог на свое усмотрение, именем Высшей Безопасности Земли, уничтожить любого человека на корабле.
12 часов 11 минут до расчетного времени посадки «Гермеса» в космопорт «Независимый», планета Ариадна.
1. Джеймс Бонд. Атташе Ариадны при Совете Объединенных Планет. 42 года. Пол – мужской. Каюта А1.
2. Эркюль Пуаро. Бизнесмен. Гражданин Европы. 48 лет. Пол – мужской. Каюта В1.
3. Лев Иванович Гурский. Бизнесмен. Гражданин Объединенной России. 34 года. Пол – мужской. Каюта В2.
4. Дженни Марпл. Спортсменка (космический фристайл). Гражданка Объединенных Американо-Канадских Штатов. 26 лет. Пол – женский. Каюта ВЗ.
Капитан Холмс, наверное, уже в десятый раз просматривал список пассажиров, словно пытаясь в бесстрастных рядах букв найти ответ на короткий вопрос: «Кто?» До посадки на Ариадну оставалось чуть более двенадцати часов. Если за это время он не найдет убийцу, придется опять прыгать в гиперпространство. А при оставшихся запасах топлива на «Гермесе», прогулка на байдарке через Ниагарский водопад по сравнению с этим мероприятием, выглядела бы как легкий увеселительный пикник.
«ТАК КТО ЖЕ ИЗ ЭТИХ ЧЕТВЕРЫХ НАЖАЛ НА КУРОК БЛАСТЕРА? КТО?»
11 часов 25 минут до расчетного времени посадки «Гермеса» в космопорт «Независимый», планета Ариадна.
– Ватсон, ввожу в курс дела. Две недели назад директор Объединенного Центра Стратегических Исследований Структуры Пространства Джон Мориарти взял месяц отпуска. Перед этим два года под его руководством Центр разрабатывал принципиально новую конструкцию торсион-двигателя. Разработка близка к завершению. Предварительные характеристики нового двигателя позволяют говорить, что он так же отличается от старого доброго гиперевика конструкции Холодова-Хейнштейна, как авианосец от рыбацкой шхуны. Большой Компьютер Совета Объединенных Планет выдал девяностопятипроцентную вероятность нахождения на «Гермесе» сверхсекретных материалов по новому двигателю, которые Мориарти, инкогнито проникший на наш борт, пытался передать ариаднцам.
– И что теперь?
– А теперь получается вот что. Если эти документы попадут на Ариадну, то эти шустрые мальчики как минимум сэкономят пару сотен триллионов евродолларов.
– Так давайте вернемся на Землю, и пусть там спецслужбы перевернут все на корабле верх дном и найдут эти документы.
– Не получится, Ватсон. Во-первых, нам может не хватит топлива. Малейшая флуктуация пространства при наших запасах топлива чревата… ну, ты знаешь чем чревата. А во-вторых, здесь случайно, – Холмс с иронией произнес последнее слово, – оказался атташе Ариадны, и внезапный, без предъявления веских обвинений, опасный скачок в Гипер отнюдь не будет способствовать улучшению и так натянутых отношений между Землей и Ариадной.
– Что же делать, кэп?
– Что делать? Элементарно – найти убийцу, а если нет – назад в Гипер.
– А как же атташе, отношения с Ариадной?
– Снявши голову, по волосам не плачут, Ватсон. Ясно?
– Ясно, сэр! – глаза помощника невольно скользнули по ярко-красному значку на груди капитана.
10 часов 45 минут до расчетного времени посадки «Гермеса» в космопорт «Независимый», планета Ариадна.
– Господин Пуаро, зачем вы направляетесь на Ариадну?
– По делам моей фирмы. Возникли некоторые разногласия с моими компаньонами – фирмой «Дженерал телекоммуникейшн», – невысокий круглолицый мужчина, со старомодными усами скованно, явно нервничая, сидел в кресле напротив Холмса в кают-компании.
– Сколько времени вы с ними сотрудничаете?
– Два года, сэр.
– Теперь подробно о том, что вы делали с десяти часов вечера восьмого февраля до восьми утра девятого, то есть до тех пор, пока вы не появились в кают-компании.
– С восьми вечера до полдвенадцатого ночи я провел в корабельном баре, вместе с господами Гурским, Бондом и мисс Марпл. – Пуаро торопливо, словно боящийся «неуда» ученик, стал отвечать Холмсу. – Затем вместе с мисс Марпл мы направились в жилой отсек. Там мы увидели, стоящего в открытых дверях своей каюты господина Мюррея. Мы пожелали друг другу спокойной ночи. Я зашел в свою каюту, мисс Марпл пошла в свою.
– Когда вы закрывали за собой дверь, господин Мюррей продолжал стоять в дверях своей каюты?
– Да, сэр.
– Продолжайте.
– Около восьми утра, я вышел из своей каюты и направился в кают-компанию. Буквально на ее пороге меня нагнал робот господина Мюррея. Ну а дальше вы знаете. Робот вошел в кают-компанию и сообщил вам, что его господин мертв.
– Больше вам нечего сообщить следствию?
– Нет.
– Господин Пуаро, ваши показания будут тщательно проверены. И в случае выявления каких-либо сведений, которые вы скрыли… Словом, я получил с Земли самые высокие полномочия. Еще раз спрашиваю, вам больше нечего сообщить следствию?
Маленький круглолицый господин бросил своими маленькими черными глазками мимолетный опасливый взгляд на ярко-красный значок на груди Холмса:
– Н-н-е-ет, больше мне нечего сказать.
10 часов до расчетного времени посадки «Гермеса» в космопорт «Независимый», планета Ариадна.
– Господин Гурский, с какой целью вы решили посетить Ариадну?
– Ну, учитывая ваши широкие полномочия, – широкоплечий высокий голубоглазый русский с улыбкой кивнул на грудь капитана, – официальную версию для моей жены – деловая поездка – я озвучивать не буду. Я летел на Ариадну к своей подружке.
– Лететь за двести тридцать семь световых лет к подружке?
– Мы, русские, широкие натуры, – Гурский, словно извиняясь за это, развел руками.
– Имя подружки?
Бизнесмен тяжело вздохнул:
– Миранда Грей, жительница Нью-Москоу, улица Первого Десанта на Марс, дом девять, квартира пятьдесят девять. Только, кэп, поаккуратней. Она замужем.
– Это не от меня зависит, – буркнул Холмс. – А теперь, пожалуйста, опишите подробно ваши действия с десяти вечера восьмого февраля, до полдевятого утра девятого.
– О, это просто. Весь вечер и практически всю ночь я просидел в корабельном баре. Сначала в компании господ Бонда и Пуаро и мисс Марпл. Затем господин Пуаро и мисс Марпл отправились спать. По крайней мере, так они сказали. Мы остались с господином Бондом. Но затем сдался и он, и покинул поле битвы с зеленым змием. Я остался один. Примерно в четыре утра я отправился к себе в каюту, где меня и нашел ваш бравый помощник.
– Во сколько вас покинули господин Пуаро и мисс Марпл?
– Так, дайте-ка вспомнить. Это была… третья, да, третья бутылка «Смирноффа»… Значит, это было… о, точно! Между одиннадцатью пятнадцатью и полдвенадцатого ночи.
– А когда ушел господин Бонд?
– О, это просто. Бутылка «Оболони» – час ночи.
– В час ночи вы еще пили пиво?
– Я считаю, что каждое дело, тем более выпивка, должно быть красиво завершено. Мы русские говорим: «Чтобы костюмчик сидел». А ни что не придает такой блеск концовке, не имеет такую блестящую финишную полировку, как бутылочка хорошего пивка.
– Больше вам нечего сказать, кроме столь слюноотделительного описания?
– Сожалею. – Русский вновь виновато развел руками.
– Господин Гурский. Ваши показания будут тщательно проверены. И в случае выявления каких-либо сведений, которые вы скрыли, я буду вынужден, используя свои высокие полномочия…
– Да ладно, капитан, все понятно. Если Земля дает «АА01», то ясно, что тут не до шуток. Я сказал все.
9 часов до расчетного времени посадки «Гермеса» в космопорт «Независимый», планета Ариадна.
– Мисс Марпл, с какой целью вы решили посетить Ариадну?
– Потренироваться на полигоне «Млечный путь». Его здорово обновили, – яркая блондинка, откинувшись на спинку кресла и закинув ногу на ногу, прищурившись, смотрела на капитана.
– Вы делали предварительную заявку?
– Этого не требуется. Я вице-чемпион сто сорок второго всегалактического чемпионата по космическому фристайлу. – В зеленых женских глазах прыгали чертики.
– Мисс Марпл, теперь, пожалуйста, вспомните, что вы делали с десяти вечера восьмого числа до восьми утра девятого?
Девушка на мгновение задумалась, провела своим язычком по губкам.
– Значит так. Вечером мы все, кроме господина Мюррея, сидели в баре, отмечали успешный выход из Гипера. К концу вечеринки, русский начал говорить мне двусмысленные комплименты. Он был явно не в моем вкусе – самоуверенный, красивый самец. Поэтому, сославшись на усталость, я решила уйти. Со мной поднялся и господин Пуаро, которому темп опустошения бара, заданный русским и ариаднским атташе был явно не по плечу.
– Вас не пытался провожать господин Гурский?
– Он сразу понял, что ему ничего не обломится. Кстати, поэтому, он так, наверное, и ведет себя со мной.
– Как?
– Нагловато, на грани хамства.
– Вернемся к тому вечеру мисс Марпл.
– Вместе с господином Пуаро мы вошли в жилой отсек. Там, у открытых дверей своей каюты, стоял господин Мюррей. Мы пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по своим каютам.
– Когда вы заходили в свою каюту, господин Мюррей продолжал оставаться в общем коридоре?
– Не знаю. Я привыкла, что мужчины мне смотрят вслед, а не наоборот, – девушка чуть заметно свела лопатки, отчего ее грудь сразу показала все великолепие пятого размера.
– Что было дальше?
– Около восьми утра, по общекорабельному звонку, я вышла из каюты и пошла на завтрак в кают-компанию. На выходе из жилого отсека меня обогнал робот господина Мюррея. А когда я дошла до кают-компании, то увидела там вас, господина Пуаро и робота господина Мюррея. Вот, в принципе, и все.
– Вам, больше нечего сказать следствию?
– Увы.
– Мисс Марпл, ваши показания будут тщательно проверенны. И если выяснится, что вы что-либо утаили от следствия, используя полномочия, данные мне Землей…
– Капитан, и не стыдно угрожать женщине, красивой женщине? – неуловимое встряхивание головой и водопад соломенно-желтых волос облил плечи женщины.
– Я не угрожаю, я предупреждаю.
– Я поняла. Ради Высшей Безопасности Земли, я, капитан Шерлок Холмс… и так далее… Эту формулу десятки раз произносили в фильмах супермены. Капитан, мне больше нечего сказать.
7 часов 40 минут до расчетного времени посадки «Гермеса» в космопорт «Независимый», планета Ариадна.
– Господин Бонд, Вы являетесь гражданином Ариадны, к тому же дипломатической персоной, поэтому вы вправе отказаться отвечать на задаваемые мной вопросы и требовать следователя Интерпола.
– Ну зачем же, – высокий, атлетического сложения, черноволосый мужчина, с красиво вылепленным аристократическим лицом, дружески улыбнулся Холмсу. – Я всегда рад помочь Земле решать ее проблемы, – улыбка стала еще шире.
– Господин Бонд, с какой целью вы прибываете на Ариадну. Ведь срок ваших полномочий в Совете Объединенных Планет еще не закончился.
– Меня вызвал Генеральный Министр.
– Господин Бонд, потрудитесь вспомнить, что вы делали с десяти вечера восьмого числа, до девяти утра девятого числа.
– Весь вечер восьмого числа я был в компании господ Пуаро, Гурского и очаровательной мисс Марпл. Примерно в полдвенадцатого ночи мисс Марпл и Пуаро отправились спать. А примерно в час ночи бар покинул и я.
– И куда вы направились.
– В библиотеку.
– В час ночи?
– По вашему логичней в час ночи с русским пить пиво? Захотелось посмотреть фильм.
– Какой?
– «Глубокая глотка», – Бонд извиняющимся движением развел руки, – на меня алкоголь всегда возбуждающе действует.
– Потом?
– Примерно в полчетвертого я отправился спать в свою каюту, где меня и обнаружил ваш молодой помощник.
– Вам больше нечего сказать?
– К сожалению, нечего.
– Что ж, можете идти, господин Бонд.
Атташе упруго встал с кресла и уже на выходе из кают-компании добавил, демонстративно взглянув на часы:
– Через семь часов мы будем на Ариадне, и тогда вам окажут помощь лучшие сыщики нашей планеты.
– Спасибо, господин Бонд, за ваше участие.
– Не за что, господин капитан.
6 часов 40 минут до расчетного времени посадки «Гермеса» в космопорт «Независимый», планета Ариадна.
– Ватсон, распечатка по работе электронных замков готова?
– Да, сэр.
– Так. И что же мы имеем. Каюта А1. Первый раз замок сработал в девятнадцать тридцать четыре. Открывали изнутри. Значится, господин Бонд, отправился в бар. Второй раз замок сработал в три тридцать семь. Господин Бонд после «Глубокой глотки» вернулся в каюту. Третье срабатывание в восемь пятьдесят семь – это он открыл тебе. Что имеем по библиотеке? Первое открытие в час десять. Снаружи. Второе – в три двадцать восемь. Изнутри. Как показал наш электронный доктор Айболит, Мориарти убили примерно в два-полтретьего ночи. Значит у господина Бонда алиби. Он в это время возбуждался другим.
Каюта А2. Замок сработал в три часа дня, восьмого. Снаружи. – Мориарти пришел с обеда. Затем только в полдвенадцатого ночи, изнутри – Мориарти буквально перед приходом мисс Марпл и Пуаро вышел из своей каюты. Затем в двадцать три тридцать две – профессор зашел в каюту и захлопнул за собой дверь. И вот в восемь часов семь минут – робот пошел сообщать в кают-компанию радостную в кавычках весть. А когда, спрашивается, вышел убийца?
– Сэр, а почему робот пошел сообщать о случившемся только в восемь утра, ведь убили-то профессора в два часа ночи.
– Это мы спросим у робота. А сейчас мы проверяем алиби пассажиров. Каюта В1. Открытие изнутри в двадцать десять – господин Пуаро понес свой желудок на издевательство в бар. В двадцать три тридцать, открытие снаружи – Пуаро вошел в свою каюту и тут же ее закрыл. Затем открытие изнутри только в восемь ноль две – Пуаро отправился в бар, где его буквально на пороге обогнал робот Мориарти. Что ж, получается и у Пуаро алиби. Когда убивали профессора, он дрых под возмущенный аккомпанемент своего желудка.
Каюта В2. Открылась в семнадцать пятнадцать восьмого февраля изнутри – господин Гурский отправился потрясать наш бар. В четыре ноль пять замок открыли снаружи – непобедимый русский ввалился в свою каюту.
Теперь по бару. Замок снаружи открывался в семнадцать двадцать – в бар ворвался Гурский, в девятнадцать сорок – бар облагодетельствовал господин атташе. Затем в девятнадцать пятьдесят пять – это очевидно мисс Марпл и, наконец, в двадцать пятнадцать – это пришел господин Пуаро. Теперь замок только выпускал – в двадцать три двадцать Пуаро и Марпл, в ноль часов пятьдесят одну минуту – господина атташе и в три пятьдесят одну – господина Гурского. Что ж и у этого парня алиби. Остается обворожительная мисс Марпл.
Теперь каюта ВЗ. Первый раз замок открылся изнутри в девятнадцать сорок девять – мисс Марпл пошла в бар. В двадцать три тридцать три замок открыли снаружи – мисс Марпл вернулась. Затем открытие каюты в восемь ноль пять – мисс Марпл отправилась завтракать в кают-компанию, где по пути ее обогнал робот Мориарти. Стопроцентное алиби.
