Текст книги "Час "Х": Зов крови"

Автор книги: Юлия Вегилянская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

Прокручивая в голове конфликт с князем, я добрым словом поминала мужа. Сколько раз, на тренировках, до синевы отбивая мне руки, он ругался – забудь про айкидо. Возможно, будут ситуации, когда пространства для маневров не будет. Фулл-контакт. Я мычала, поглаживала лапки и не соглашалась. А вишь ты. Пригодилось. Как он там говорил про соперников превышающих ростом и весом? Чем больше длина проводящих путей, тем медленней идет сигнал. М-да… законы физики, они и в другом мире те же самые законы, даже здесь, если бутерброд уронить, он вверх не полетит.

Все та же аскетичная комната. Наместник, опустив голову на руки, сидит на диване. Когда я подхожу к нему, и он поднимает лицо, мне вдруг становится стыдно за тот цирк, который я здесь устроила. Искаженное лицо страдающего человека, неожиданно запавшие щеки и синева под глазами. Плюс бланш на скуле, наливающийся краской на глазах. Моя работа.

– Простите, я просто… Был, наверное, излишне резок, – он опускает глаза и сжимает свои большие кисти в кулаки – Но я до последнего надеялся, что он жив. Он мой единственный сын. Вы понимаете?

– Возможно, как никто другой, – мне тошно от собственной крутости и эгоизма. Не знаю, почему поступила именно так, а не иначе. Да просто жесть какая-то…

– Вы расскажете, как получили печать?

И я рассказываю, без купюр, со всеми подробностями и догадками.

– Вот так Наместник. Возможно, осмотр тела напавшего на меня человека…

– Подождите, почему вы думаете, что это человек?

– Блин, да кто угодно, только не вампир. Вы хоть раз в жизни, видели загорелого вампа?! – продающийся в 'Летуале' автозагар не в кассу. У них здесь с косметикой вообще напряженка.

– Загар? – хмурится он

– Ветер ему кисть откусил, и она на солнышке спокойно себя чувствовала. Была загорелой и грязноватой, – почесывая гворта за ухом, сообщаю я.

Хаджими, напряженный, как струна в течение всей нашей беседы, протягивает ко мне руку.

– Я могу посмотреть письма Раи?

Бли-и-ин, про письма-то я забыла. Достав из кармана кучку свитков, передаю их инструктору.

– Дэй, а ты что молчишь? Наместник, это мой мастер-оружейник, Дэймор, у него есть несколько комментариев к моему рассказу, – перевожу стрелки на зажавшегося в углу диванчика парня.

Пока Дэй, заикаясь, выкладывает свои мысли, отхожу к окну. Все ли я рассказала?

Вроде все, даже идею о том, что слишком быстры те, кто возглавляет наших врагов.

– Леди Кира? – Хаджими, сосредоточенный и хмурый, идет ко мне.

– Да?

– Если бы вот все это стало мне известно раньше, хотя бы на пару дней! Глупая девчонка! Это не игрушки, это жизни, понимаешь? – ранее абсолютно собранный, сейчас он просто пытался найти выход для своих эмоций, конкретного виноватого, которому можно дать по морде, ни сходя с места.

– Притормози, Хаджими. А с какой радости я все это должна была тебе рассказывать? Ну, инструктор ты в замке, но это не основание. С тем же успехом я могла бы все выложить ближайшему парикмахеру, – мне нечего больше добавить, ну, кроме вопроса о том, что это было, когда князь представлялся – И, кстати, почему ты так на меня смотрел, когда я знакомилась с Наместником?

– Кира, прости, но я должен был увидеть твою реакцию на его имя, – седой инструктор кажется смущенным – И ты права, не зная расклада интересов, тебе было сложно доверять мне.

– Реакцию? Какую реакцию ты хотел увидеть, если я этого человека впервые в жизни вижу? Да я даже имени его не знала, пока он мне не сказал, – мудрит что-то Хаджими.

– Ты и правда не узнала имя рода, я удивлен, – Хаджими задумчиво смотрит на князя, который с потерянным видом внимает Дэю, – К слову, именно я обучал и Сэнну, и Раи. Когда они исчезли, князь Гэндзио поручил мне со всем разобраться…

– Я не понимаю, почему должна была узнать его имя, ты мне совсем голову замутил, – вот опять время поиграть в Скарлетт, потому что прямо сейчас хочу узнать совсем другое. – Ты лучше скажи, капитана этого вы уже допросили?

– Нет пока, но князь уже отдал распоряжение, скоро его доставят сюда, и мы сможем поговорить.

– Ты не пойми меня неправильно, но у меня к нему дело есть. Я хочу свои дай-сё обратно, и метательные ножи тоже. А уж если и арбалеты вернут, то у меня вообще к князю претензий не останется.

– Дай-сё?

– Мои парные ножи.

Вот кто меня периодически за язык дергает? Могу только свою сотрясённую голову пока обвинить, что вслух выдаю ненужную информацию.

Хаджими опять смотрит на меня, чуть прикрыв веками глаза.

– Леди Кира? – Дэй, как нельзя вовремя, дергает меня за рукав.

– Наместник хотел бы поговорить с тобой.

Ну и ладно. Вот и хорошо.

Князь выглядит неважно.

– Вы сможете проводить меня туда? Я хотел бы оценить все сам, да и тела нужно забрать… – на измученном лице глаза сверкают, почти причиняя боль тем, кто смотрит.

– Я провожу вас.

– Хорошо. Сейчас мы допросим кнежича Тайрако, и сможем идти в нашем поиске дальше.

В нашем? Воистину, иногда мужчину нужно столкнуть в пропасть, чтобы он нашёл свою цель. Как бы ему потом аккуратно намекнуть, что у меня своя собственная есть? Только прежде, чем намякивать, до конца уяснить, что это за зверь такой – поиск.

Мы переходим в соседний зал и начинаем спускаться по винтовой лестнице, ведущей в темноё подбрюшье дворца.

Камера, в которую мы все заходим, больше похожа на комнату. Вон, даже окно есть.

Капитан, доставивший мне столько неприятных моментов, сидел на стуле, вольготно откинувшись на спинку.

И, кстати, вполне авантажно выглядел и чувствовал себя уверенно. Вот мамой клянусь, к концу разговора он малек полиняет.

Хаджими и князь начинают его расспрашивать, я просто слушаю. Он, с пеной у рта, доказывает, что был прав. Ага. 'Все животные равны между собой, но одни равнее, чем другие'.

– Наместник, позвольте вопрос задать капитану?

Князь недоуменно смотрит на меня, но отходит, давая мне доступ к задержанному.

– Кнежич Тайрако, где мое оружие?

– Я не обязан отвечать какой-то глупой девке, которая даже не смогла толком объяснить, что служит князю Гэндзио, – он фигурно поджимает губки.

Вот же тупень. М-да… Есть только две бесконечные вещи, Вселенная и глупость. Хотя, по поводу Вселенной, я не уверена. И опять не я сказала. Все самое умное до нас уже сказал кто-то другой. На этот раз Эйнштейн отметился.

– Она наверняка предала вас, князь! Она говорила об армии, которая сильнее нас!

Блин. Ну что сказать? Непреодолимые идиоматические расхождения, плюс мое своеобразное чувство юмора. А вот конструкции типа 'нафиг-нафиг' почему-то воспринимаются всеми удивительно легко и адекватно. Филологическая загадка.

Рассматриваю обращенные ко мне лица, пытаясь найти в них отблески интеллекта.

– Когда меня бьют, у меня всегда шутки плоские. И не смотрите на меня так, повторять их я не буду.

Глава 23

Так как кнежич реагировал на меня очень неадекватно, что явно не способствовало допросу, меня выставили за дверь. Дав честное слово, что все расскажут потом. Расскажут они, как же. Наверняка туману напустят в свои аристократические интриги. А мне вот сейчас сидеть и мучиться догадками. Дэю проще, он сам с нами изначально не пошел.

Зато минут через пятнадцать после того, как меня столь наглым образом удалили из помещения, часть наших бойцов, почему-то с дверецким во главе, умчалась вдаль, чуть ли не галопом. Интере-е-есно.

– Леди Кира, а почему ты слугу князя так смешно называешь?

Я что, вслух бурчала?

– Дверецким?

– Ну да.

– Ты его лицо видел? С таким только двери и сторожить. Аха, чтоб не украли. Потому и дверецкий.

Судя по задумчивому лицу Дэя, моя тонкая аналогия до него пока не дошла.

Пойти погулять что ли? Интерьерами полюбоваться. Делать-то все равно пока нечего.

Долго гулять мне не дали. Гулко грохоча сапожищами по каменному полу вестибюля, ко мне бежал парень, который нас в лазарете охранял. Как же его зовут-то?

– Леди Кира, вас Наместник зовет.

Тахор его зовут, точно.

– Тахор, а куда часть ваших ребят поехала, вместе со слугой Наместника?

– В тюрьму и домой к кнежичу, забрать что-то, князь велел. Да они вернулись уже.

Если они уезжали за тем, о чем я думаю, то день определенно уже прожит не зря.

В дверь камеры, где идет допрос, я проскальзываю осторожно, пытаясь слиться с предметами обстановки. Чтобы не раздражать присутствующих. Заодно и послушаю, благо дверь не скрипит.

– Джаи, ты понимаешь, что я назначил тебя на самый беспроблемный участок в городе, что ты занимаешь этот пост только благодаря тому, что приходишься сыном единственному оставшемуся в живых другу моего отца? Ты же знал, что печать пропала вместе с Сэнной? Я специально предупредил всех капитанов, как только обнаружил ее отсутствие. И как ты мог пойти на участие в таком подозрительном деле? Ты же рос практически вместе с моим сыном… На этот раз твоя глупость зашла слишком далеко. Чтобы не унижать ни тебя, ни твоего отца, ты получаешь почетную отставку, с пенсией, по причине слабого здоровья. Болезнь придумаешь себе сам, – Наместник разговаривал с кнежичем очень спокойно, только сжатые на спинке стула кулаки выдавали его состояние.

Вот интересно, бессмысленная ярость, горящая в глазах кнежича, заметна только мне? Таких как он не отпускают с пенсией восвояси. К сожалению.

Хаджими, метнув на меня косой взгляд, осторожно прихватывает князя за локоть.

Наместник слегка оборачивается к нам, и несколько мгновений непонимающе смотрит на меня. Не признал?

– Леди Кира, – он кивает куда-то в сторону – Посмотрите, это ваше?

На маленьком столе у стены лежит ворох оружия, прикрытый куском ткани. Сейчас узнаем, мое или нет.

Сверху лежат арбалеты. Мои.

В поле зрения появляется кисть и, аккуратно сжав ложе арбалета, вынимает его из моей руки. Князь стоит рядом, и мрачно осматривает его. А уголок губы прыгает.

– Это арбалеты моего сына. В прошлом году для него делали на заказ. Других таких маленьких нет.

Моя периодическая тупость уже утомляет. Но я так привыкла считать их своими, что иные варианты просто не принимались в расчет. И ведь правда, все арбалеты, виденные мной в оружейных лавках, были слишком громоздки. Чтобы пользоваться ими, мне элементарно не хватило бы ни длины рук, ни веса.

– Простите Наместник, я подобрала их на месте засады. И с тех пор они уже сослужили мне добрую службу. А если они вам дороги, как память о сыне – забирайте.

Его руки сжали ложе так, что костяшки побелели.

– Оружие не должно пылиться. Оно уже ваше. Пусть в ваших руках оно будет так же верно служить, как служило ему.

Разбирать остальной ворох мне было немного некомфортно, так как наместник продолжал стоять рядом, внимательно глядя на все, что я извлекаю из кучи.

Мой ремень, разгрузка. Фляги с коньяком нет. Метательные ножи – все на месте. Боевые – тоже.

Извлекаю их из-под низа, с чувством брезгливости и возмущения. Они залиты кровью, которая уже засохла, въелась в рукоять и основание гарды. Видимо, как их из-под кусков мяса, оставшихся от "тролля" достали, так и бросили. На автомате вытягиваю из кармана промасленную тряпку и начинаю оттирать лезвие ножа до тех пор, пока над режущей кромкой не проявляется узнаваемая волна хамон. Остальное отчищу позже, работа точильным камнем – лодочкой и водой – это долгий процесс.

– Чем так ценны эти ножи? Странный узор. У меня есть лучшие, с гравировкой.

– Это особая сталь, князь. И заточка. А тот узор, что вы видите, говорит сведущему человеку, что это за ножи. Если вы сможете расфокусировать взгляд и всмотреться в глубину клинка, то увидите остальное.

Постулат югэн. Любоваться невидимым и вслушиваться в несказанное.

Отвлеклась я, однако. Но тот факт, что мне удалось уговорить мастера сделать для меня клинки японским дамаском, безмерно радовал до сих пор.

– Здесь не хватает фляги, с редким и очень крепким напитком.

Я оборачиваюсь к эльфу, который все еще пытается прожечь дыру в спине наместника с помощью взгляда. Маньяк, однозначно.

– Кнежич Тайрако, мне бы очень хотелось получить все мое снаряжение, а не отдельные его части.

Впервые вижу на этой презрительно-красивой физиономии выражение крайнего замешательства.

– Она у меня на ремне, сзади.

Отлично. Просто блеск. Теперь придется остатки коньяка вылить, этот парень наверняка к фляге прикладывался. Не зря же нацепил.

– Хаджими, ты не будешь ли столь любезен, чтобы снять с него мою вещь.

И уже через пару минут я заканчиваю собирать на себе сбрую и вооружение. Князь, Хаджими и даже этот чокнутый эльф наблюдают за мной с чуть ли не приоткрытыми ртами.

– В чем дело, господа?

– В вашем снаряжении, я полагаю, – окинув окружающих быстрым взглядом, фыркает князь.

– Это подарок, все сделано на заказ, – говорю я чистую правду, хотя дальше вот малек привру – По моим чертежам.

Вот теперь я готова. Как ни странно, многие чувствуют себя голыми, выходя из дома без мобильника, или, как некоторые девушки, без косметики. Никогда не испытывала подобных проблем. А вот сейчас, без своих ножей, я чувствовала себя именно так, без порток и шляпы.

Ну да не о том сейчас. День сегодня такой, все время думаю о чем-то не том.

– Хаджими, я имею право требовать удовлетворения от кнежича, за нанесенные мне оскорбления?

– Да, леди Кира, вы имеете на это право.

Отлично.

– Кнежич Тайрако, я вызываю вас на бой, до смерти одного из нас, за нанесенный вами урон моей чести.

– Хаджими? Что там еще по этикету? – я оборачиваюсь к инструктору.

– Все правильно. Свидетели у вас есть.

– У меня нет оружия, – фальцет высокомерного мерзавца ввинчивается в уши, как саморез.

– Я дам тебе свой меч, Джаи, – вмешивается князь.

– Место и время подходит? – я постараюсь соблюсти все местные традиции, чтобы потом меня не в чем было вывалять.

– Все соблюдено. Каждый сражается своим оружием.

Очень хочется взмахнуть треуголкой, оставленной у Дэя. Но за отсутствием её, удовлетворюсь французским.

– Ан гард! Эт ву пре?

– Что?

– К барьеру.

– Что??

– Кнежич, вы готовы, или как?

– Я сейчас все-таки выпущу из тебя кровь, мерзавка, – он взмахивает одолженным мечом, приноравливаясь к его весу.

Да только я не собираюсь ждать. Это все так, декорации. Метательные ножи у меня уже между пальцев. А прыжки и ужимки – это не ко мне.

– Алле! – подав команду, я метаю ножи с обеих рук.

– Эн конте…

Конечно, засчитано. Еще бы. Один нож в сердце, другой – в горле. И вся любовь. Бедный у них здесь дуэльный кодекс. Ни обязательных фраз, ни прочих красивостей с секундантами. Просветить их может, по поводу атрибутики и приносимой ей пользы?

Обходя застывшего князя, я ловлю кивок Хаджими, и одобрительный блеск его глаз. Ясное дело, его-то привязанности и долги не останавливали. Он просто мне благодарен за удаление неугодной фишки с поля. А я вот что-то устала. Сейчас ножи заберу, и пойду. Не забыть бы только завтра спросить и про допрос, и про письмо от Раи в тайнике камина, в комнате Сэнны.

Глава 24

Уже выходя из камеры, я вспомнила о деньгах.

– Наместник, прошу прощения, но там, в лесу, я также подобрала деньги. Куда мне их сдать?

Князь продолжал гипнотизировать труп глазами.

– Отдайте моему секретарю, – даже говоря это, он ко мне не повернулся.

Дэй обнаружился на террасе, вместе с гвортами и десятком разведчиков. Мой мешок со всеми оставшимися сорока семью гривнями был у него на поясе. Мелочь же я решила оставить себе. На развод.

Секретарем князя, к моему глубокому изумлению, оказался дверецкий. Кто бы мог подумать. Или у них тут у секретарей иные функции? А впрочем, и чего я к парню прицепилась? Может у него за столь причудливым фасадом скрыт глубочайший интеллект и тонкая душевная организация? Чего только на свете не случается. Ага, "на лицо ужасные, добрые внутри".

Почти весь десяток, за исключением "возчика" и хмурого помощника Хаджими, отправился в Храм Жизни, давший нам приют, вместе со мной и Дэем. Посмотрела на них, повздыхала, и загнала всех на свою веранду. Диванчиков там много. А Глейди была тут же откомандирована в ближайший трактир, за пропитанием.

Сама же я отправилась в купальни, отмокнуть и придти в себя. Голова после всех произошедших событий болела ужасно.

Когда мы возвращались обратно, Дэй поинтересовался у меня, чем там все закончилось. И когда я ответила, что все закончилось тем, что я убила кнежича, несколько ошарашенно переспросил: 'Просто убила?'. Да, просто. Смерть вообще вещь не сложная. Просто окончательная.

Как-то слишком быстро с меня слетел налет цивилизованности. Ну, даже если предположить, что в глубине души я изначально была такой равнодушной к чужой жизни и крови, моральные рефлексы образованного человека XXI века должны были бы остаться. Мы все носим корсет социализации, надеваемый на нас в момент рождения и исчезающий только в момент нашей смерти. То, что придерживает нас за шкирку, когда мы собираемся сделать неверный шаг и согрешить. Но вот прямо сейчас я не испытываю ни малейшей жалости или сожаления по поводу безвременной кончины этого эльфа, которой я так удачно поспособствовала. Да. Даже моя рефлексия помахала мне ручкой и бесследно испарилась в никуда. Я хорошо усваиваю уроки, и больше не совершу такой ошибки, как с южанами, возле пристани. Нельзя оставлять за спиной живых врагов, тем более, когда ты не один. А я не одна, со мною Дэй и Глейди, которые уже один раз пострадали, и повторения этого мне совсем не хочется. Как говаривал обаятельный убийца Джимми "Тюльпан" Тадески, неважно, сколько человек ты убил, главное как ты уживаешься с теми, кто еще жив.

А может, я просто очень быстро мимикрирую под обстоятельства? То бишь, поддаюсь местному экзистенциальному нажиму со страшной силой. Может быть. А может быть, имя действительно накладывает свой отпечаток? Тоже может быть. Как вы яхту назовете, так она и… В таком случае, я очень рада, что не обозвала себя каким-нибудь всадником Апокалипсиса.

Ну, и если отодвинуть в сторону все высокоморальные рассуждения, то элементарную месть тоже не стоит сбрасывать со счетов. А вот не надо было меня по лицу бить. Как оказалось, не люблю я этого. А еще, как выяснилось, и мстить я умею. Я мстю, и мстя моя страшна, и даже Ницше со мной в этом случае согласен, "в мщении и любви женщина более варвар, чем мужчина". Р-р-р-ррр. Такая я страшная.

А если быть совсем уж честной, то не верила ни одному из объяснений кнежича. Как и в то, что если его отпустить – он приведет нас к другим участникам заговора. Таких недалеких и морально тупых всегда используют в темную. Так что вот – ни нашим, ни вашим.

После отмокания и принесенного служительницей мерзейшего на вкус и цвет зелья, моя головная боль с легким звоном лопнувшей струны отправилась вслед за моей рефлексией. А вот усталость осталась.

На веранде, тем временем, шумная компания очень больших мальчиков сосредоточенно уничтожала все, что было в тарелочках, мисочках и на подносиках. М-да. Надеюсь, в той таверне все-таки хоть какая-то еда осталась? Пришлось к ним присоединиться, и не только из чувства солидарности.

Вы не замечали, что совместный прием пищи, это такой достаточно интимный процесс? Все расслабляются, контроль над речью исчезает, и начинаются беседы и вопросы без учета рангов. А после окончания трапезы, поднимаясь из-за стола, вы чувствуете что-то общее со своими сотрапезниками. Чувство единения?

Мои вопросы были просты. Мне на самом деле остро не хватало нескольких важных в прошлой жизни вещей. Первое, это моя семья. Второе – музыка. Ну, с семьей отдельная, большая и вряд ли способная затянуться рана. А вот музыка…

– Дэй, как у вас здесь обстоят дела с менестрелями? – за все время своего здесь пребывания, не видела ни одного. Только слышала о том, что есть такие в местной природе.

– А что? Позвать?

– Если можно. Без музыки и пиво – не пиво.

Он с сомнением смотрит на меня.

– Ну…

– Да не мнись ты. В чем проблема?

– Да в них и проблема, – хохотнул Тахор, сидевший рядом.

– А конкретнее? – я недоумевающе смотрю на откровенно улыбающуюся часть компании.

Посыпавшиеся ворохом шутливые и не очень замечания позволили сложить более или менее понятную картинку. Вот уже почти двести лет, как менестрели стали частью жрецов Храма Жизни. И то, что они поют – это история. Поучающая и длинная. Нет, простой люд, конечно, исполняет свои незамысловатые народные песни, но – без инструментального сопровождения. На инструментах играют только менестрели. Забавно. Отродясь такой глупости не встречала. А как же пиры, балы и подбалконные серенады? Вот мне интересно, такое ограничение, это дань цеховой солидарности, или же есть и другие причины?

– А, все равно позови, хоть послушаю, я же не помню, что там они поют.

Дэй кивает и исчезает за дверью. Буквально через пару минут он появляется в сопровождении двух молодых людей, которые, оглядывая всю честную компанию, явно чувствуют себя не в своей тарелке.

– И вам добрый вечер, – говорю я, одобрительно улыбаясь тушующимся музыкантам – Сыграйте нам что-нибудь.

– Сейчас? – с сомнением смотрит на меня один из них, прижимая к груди нечто среднее между гитарой и ситаром.

– А когда? Конечно сейчас…

Мальчики переглядываются и, пристроившись на перилах веранды, начинают играть что-то очень эпическое. Струнный инструмент звучит почти оркестрово, красиво дополняясь звуками флейты, на которой играет второй музыкант. И все бы хорошо, но уж слишком монотонно. Проиграв вступление, они начинают петь. Я, застыв, вслушиваюсь в слова. М-да… Нет, все очень поэтишно, как яблони в цвету. И голоса у парней приличные. Но вот содержание песни… Представьте себе учебник истории, любого класса. Возьмите главу, к примеру, о становлении налоговой системы. К примеру, в Германии. И начинайте ее петь, желательно соблюдая все подробности событий.

Меня хватило минут на двадцать. Отозвав музыкантов во двор, поинтересовалась, могут ли они на слух мелодию сыграть. Оказалось – могут. Но не понимают, зачем? Мой ответ стандартен – за надом. И начинаю напевать им нужную мне мелодию. Жаль, показать не могу, так как не владею никакими музыкальными инструментами. Да и голос у меня – отнюдь не как у Каллас. Так, посидеть на кухне и спеть вместе с друзьями, не более того. Зато слух – музыкальный. Малейшую фальшь отловит.

Через пару минут им самим становится интересно, и они, забыв про меня, начинают увлеченно сыгрывать мелодию. Напомнив им о том, что я начну петь, а они поддержат меня музыкой, возвращаюсь на веранду.

– Господа разведчики! Минуту внимания. Сейчас специально для вас будет исполнена песня. Посвящается оборотням.

И только тогда, когда я поймала последний из взглядов, обращенных на меня, запела.

   Что ни вечер, то мне, молодцу,

   Ненавистен княжий терем,

   И кручина, злее половца,

   Грязный пол шагами мерит.

   Завихрился над осиною

   Жгучий дым истлевшим стягом;

   Я тоску свою звериную

   Заливаю пенной брагой.

Взгляды загорались один за другим, окружая меня словно маленькие костры. Музыканты старались так, словно от этой минуты зависела их жизнь. А я просто пела.

   Выпей – может, выйдет толк,

   Обретешь свое добро,

   Был волчонок – станет волк,

   Ветер, кровь и серебро.

   Так уж вышло – не крестись —

   Когти золотом ковать,

   Был котенок – станет рысь,

   Мягко стелет, жестко спать!

Я, конечно, не Хелависа, но успех был фееричен. Рев почти десятка глоток, грохот кружек и сапог почти оглушили меня и музыкантов. Шум признания, правда, прерывался робкими вопросами, наподобие: «А кто такой рысь?», но это не портило общей картины ажиотажа. Если я и ожидала нечто подобное, то музыканты были ошарашены. Переглянувшись, оба кинулись ко мне с одним единственным вопросом: «А еще?».

Жаль, мобилка здесь не работает, заряжать нечем. У меня как раз там флэшка стоит на два гига, с музыкой. Вот бы все порезвились!

Оборотни, включая Дэя, буквально вились вокруг, упрашивая спеть еще что-нибудь. Вот он, триумф.

Пришлось их побаловать. Дальнейшая моя выборка была весьма разнообразной. От "Поединка Финрода с Сауроном" Лоры и Йовин до "Надежды маленький оркестрик" Окуджавы. И от той и от другой, кстати, музыканты просто впали в экстаз.

Наш джем-сейшн был прерван Хаджими, незаметно просочившимся на веранду.

– Всем надо собираться, корабль Наместника отплывает в полночь, – стрельнув в меня задумчивым взглядом, объявил он.

И только прервав свой импровизированный концерт, я заметила, что снаружи, у веранды стоят и жрецы, и болящие из лазарета и даже стражники. От их горящих взглядов мне сделалось неуютно. А тут еще менестрели, увлеченно толкающие меня в плечо с горячими предложениями срочно записать все, что было спето, особенно про то, как 'проклятье сменит песни звук'.

Абзац полный. Еще одна культурная революция? В дополнение к приталенным рубашкам и пиджакам?

Глава 25

Хаджими, подхватив меня под локоть и сурово глянув на окружающую толпу, поволок меня в коридор. Там, прижав мое плечо к стене, буквально прошипел, зло поблескивая глазами:

– Откуда ты только взялась на нашу голову? Ты, по-моему, не память потеряла, а голову целиком.

– Да что случилось то? Ну, выпили мы немного, два кувшина пива на десять человек. Все вполне дееспособны…

– При чём здесь пиво? Я про эти песни тебя спрашиваю. Совсем с ума сошла?

– Да в чем дело-то?

– Где ты их взяла?

– Придумала. А что, не понравилось?

– Понравилось. Только теперь у тебя не более получаса, чтобы со жрецами объясниться, а я пошел подкрепление вызывать, – отпустив меня, Хаджими резко развернулся и ушел обратно в комнату.

Кажется, я сделала большую глупость. Я видела взгляды жрецов и стражей, но восторг оборотней и ошеломление музыкантов – это я тоже видела. Да-а-а, сегодняшний вечер пройдет под девизом "Да в чем проблема-то???!!!". Пойду объясняться.

Настоятель Храма, худой и немного задерганный, был еще вполне себе молод, лет тридцати пяти, не более. Данное обстоятельство значительно меня ободрило. Чем моложе люди, тем проще они принимают изменение диктующих обстоятельств.

– Я в курсе того, что вы потеряли память леди Кира, – он жестко выговаривает слова, не глядя мне в лицо – и это единственное, что может извинить вас.

– Хорошо, я что-то нарушила, но объясните мне, что, и я постараюсь не совершать такую ошибку впредь.

– Даже если вы больше никогда не повторите того, что было вами сделано, это уже ничего не изменит. Там было много людей, которые слышали, и там были менестрели, которым даже если запретить, то они постараются втихомолку повторить.

Он немного помолчал. Молчала и я, потому что все, чем я могла прервать его паузу, был 'девиз' вечера.

– Запрет сложился давно. Во время 2-й Большой войны, после того как маги использовали все свои силы для того, чтобы выпустить в мир чудовищ, изменилось многое. Например, музыка. Что-то в ней привлекало монстров очень сильно. Нет, если вы просто пели, свистели или выстукивали ритм на столе, ничего не происходило. А вот если вы начинали играть на музыкальных инструментах… Звуки влияли на чудовищ, как ничто другое. После того, как были безвозвратно потеряны несколько территорий, и стало понятно, что тому виной, жители стали уничтожать музыкальные инструменты и даже преследовать менестрелей, появлявшихся на их территории. Все боялись и просто хотели жить. Храмы Жизни приняли оставшихся в живых и попавших на территорию только что созданной империи менестрелей в свои ряды. Было замечено, что монотонное звучание инструмента оставляет чудовищ почти равнодушными – они приближались к границе поселений, но не нападали. Так сложилась традиция. Музыка живет в сердцах, но не звучит за стенами Храмов. Все знают об этом. Конечно, по истечению лет, ужас массовых нападений чудовищных тварей забылся, а вот жажда прекрасного осталась. И вы сегодня разбудили во многих сердцах из этой жажды – пожар.

Воистину, горячее желание музыкантов получить текст, в котором проклятье исчезает, а музыка остается, стало мне понятно только сейчас.

Начав анализировать полученную информацию, я увидела прореху, сияющую для меня почти видимым светом логической нестыковки.

– Но ведь мои гворты никак не реагировали на этот концерт. Мирно спали на веранде, даже ухом не вели, не то, что бросаться и кого-то рвать.

– Может быть разница в том, что они не дикие?

– Нет. Они никогда не слышали раньше музыкальных инструментов, я уверена. И если звуки, издаваемые инструментами, так привлекают хищников, то даже прирученные, они бы как-то отреагировали, ведь это может работать только на уровне инстинктов.

– Возможно, вы правы. Если нет – то город узнает об этом через несколько часов. Сообщение страже и в замок Ордена уже отправлено.

– Я не хотела бы выглядеть навязчивой, но неужели никто не просчитывал ситуацию с магией или хотя бы не проводил опыт с музыкальными инструментами? Прошло столько лет и все могло измениться.

Одновременный выброс энергии, повлекший за собой смерть магов, безусловно, должен был возмутить и изменить многие стабильные вещи в мире. Но, учитывая то, что самих магов здесь уже не осталось, этот "магический фон" наверняка тоже должен был ослабнуть, или даже исчезнуть насовсем.

Пусть я изучала физику и химию только в школе, и мало что помнила из нее, в отличие от художественной литературы и кинофильмов, но логика происходящего вполне укладывалась в то немногое, что я знала. Даже воздействие радиации со временем проходит, и пусть период полураспада радиоактивных веществ равняется по большей части цифрам с тремя нулями, но магия – не уран, в конце концов. Или здесь действует не экспоненциально распадающаяся система? Но гворты-то спали. Если бы продолжало работать, они хотя бы подпрыгнули.

– Просчитывать воздействие энергетических потоков могли только маги. Их нет, и данная область знаний нам, увы, не доступна. А что касается опытов – кто из нас в здравом уме и твердой памяти решился бы на такое, зная, что рискует не только собой, но и всеми, кто живет рядом?

– Ну что же, если я совершила глупость, город узнает об этом, и мое воздействие на тех, кто слышал мое выступление, будет сведено на нет. А в том случае, если нападения диких монстров не произойдет, то и вреда от того, что менестрели начнут играть, не будет, верно ведь?

– Мы скоро об этом узнаем, – настоятель повернулся ко мне, и наклонил голову вбок, как птица – И если все обойдется, то я вам все равно не завидую.

– Почему? – увлеченная воспоминаниями о законах физики, я как-то видимо упустила нить беседы.

– Вы станете самой желанной добычей любого менестреля в Империи, – фыркнул он – Мы все слишком изголодались по простым развлечениям. Война им вообще не способствует.

Да. Вот об этом я вообще как-то не подумала. Да я, по-моему, в последние дни ни о чем не думала. Жила на инстинктах и сиюминутных желаниях, как одноклеточное. Слишком сильно напялила на себя маску восемнадцатилетней девушки? М-да. По щекам себя что-ли похлопать? Чтобы отстала….