Текст книги "Солнце в армейских ботинках, или Идем дорогой трудной… (СИ)"
Автор книги: Юлия Славачевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)
Глава 8
Дверь открылась:
– А вас капитан зовет на мостик… Какая попка! – И мои бедра обхватили две сильные руки.
– Не каюта, – пожаловалась я в сердцах, разворачиваясь и отшвыривая наглого гонца с отчикрыженной охапкой волос, – а проходной двор!
И тут начались новые чудеса на виражах. Не успели отрезанные пряди коснуться мужика, как мгновенно оплели его, как кокон, и исчезли, впитавшись.
Парень застыл орбитальным маяком, покачиваясь из стороны в сторону с безумным видом. Я испугалась и чуть было не полезла его ощупывать на предмет обнаружения и изъятия своих треклятых косм.
Но тут это хроническое недомогание вывалило язык, гавкнуло и попыталось повилять хвостом. Когда у него это не получилось, то здоровый балбес упал на пол и подставил мне живот, трогательно заглядывая мне в глаза и подергивая руками.
– Это как понимать? – одновременно озадачилась и испугалась я. – Он вообще нормальный? И как его только в команду взяли? У них что, тесты на профпригодность не проводят?
– Тесты проводят, – как–то неестественно спокойно сказала ставшая рядом со мной Хосита, с глубоким исследовательским интересом рассматривая катающегося по полу мужчину. – Но от генетики еще никто не мог избавить. Подавить ген можно, а полностью изъять – нельзя. Видимо, мама этого красавца была с Кальбареро. Там у всех собачьи гены в анамнезе, когда–то ученые доэкспериментировались с тонким нюхом. А вот почему это вылезло сейчас – это точно вопрос номер один! – И внезапно спросила: – Как ты себя чувствуешь? Легкая слабость есть?
– Да нормально, – отмахнулась я, резко отскакивая от пытающегося обнять и лизнуть мой ботинок парня. – А что?
– Ничего не поменялось? – не отставала бывшая директриса. – Энергии не прибавилось?
– Да не знаю я! – вспылила, лихорадочно раздумывая над всеми странностями. Кивнула на тявкающего придурка, который вообразил себя игривым щеночком под два метра ростом: – Я даже не знаю, что мне с ним теперь делать! Что, если у него мозги на место не встанут? Зачем мне домашний питомец такого размера?!! Я ж на собачьей жратве разорюсь!
– Мы всегда в ответе за тех, кого приручили, – авторитетно заявила Хосита, неожиданно вспомнив архаичного писателя и укрепляя мои подозрения в отношении себя. Такому в обычной школе не учат.
Хм… мать моя женщина, с кем я связалась?
– А он ничего так, – окинула Железный Дровосек оценивающим взглядом парня, старавшегося получить от меня свою долю любви и ласки. Причем именно от меня. На нее он не обращал абсолютно никакого внимания. Как будто этой леди здесь и не было в помине. – Вполне симпатичный. Можно смело домой брать. Представляешь, нелиняюший сторож!
– Жуть какая! – меня аж передернуло от такой перспективы. Я осторожно присела на корточки и попробовала достучаться до этого сумасшедшего: – Слушай, песик недоделаный, повеселились – и хватит! Пора идти на мостик, а там точно твоих шуток не поймут!
Парень мгновенно сшиб меня с ног, взгромоздился сверху и попытался обслюнявить лицо со всем прилежанием. Я схватила его за воротник комбинезона, оттягивая назад. Все же бить человека в таком состоянии я точно не в силах!
– Это что такое?!! – С меня рывком стащили любителя острых ощущений и вздернули одной рукой вверх. Парень висел в карающей длани разъяренного То–ота, как нашкодивший щенок с несчастными глазами. И в какой–то момент его взгляд изменился, став более осмысленным.
– А что здесь происходит? – выдал очухавшийся мужик, косясь на командира. – Почему я…
– Вот и мы в недоумении, почему этот бравый вояка зашел сюда и грохнулся в обморок, – толкнула меня локтем в бок десантница, оказываясь рядом. – Просто начисто отрубился. А потом как очнулся, как пошел так чудить, так чудить! – Она картинно обхватила свои щеки ладонями и закачала головой из стороны в сторону. – Ну просто натуральный цирк!
– Сейчас проверим, – кивнул Ингвар, без особой деликатности вытаскивая из моей каюты несчастного. – Отведу его в медотсек и вернусь за вами. Одни по кораблю не ходите во избежание проблем.
И ведь три раза понятно, что это он не Хосите, а мне сказал. Можно подумать, что я ходячий магнит для неприятностей. Хотя да, я ходячий магнит для неприятностей.
– Зачем ты соврала? – повернулась я к Айрон, когда за То–отом закрылась дверь. – Мне не нравится…
– А если он от тебя шарахаться начнет, тебе больше понравится? – Напрямую, в лоб, спросила десантница. – Ты забываешь, что он родился и вырос на планете, где все мутации под строжайшим запретом. А ты их выдаешь на раз, безо всякой просьбы. Сначала захомутай мужика, а потом рассказывай, сколько у тебя интересного в запасе!
– Мне все равно не нравиться врать! – отрезала я, размышляя над ее словами. Какое–то рациональное зерно там было. Размером с просяное, угу. Но оно мне все равно не нравилось. Хоть убей!
Не верила я в то, что все мои странности отпугнут Ингвара. Да и зачем мне мужчина, боящийся трудностей? Вот на Акриске бабы вообще партнера к себе щупальцами присасывают, чтобы не убежал в процессе раньше времени – и ничего, раса до сих пор не выродилась. Постоянный приток свежей крови извне идет. Причем мужчины туда сами рвутся для новых острых ощущений, которых в избытке находят.
А у меня всего–то неконтролируемый рост волос со внезапным самоуничтожением – подумаешь, мелочь! И кстати, очень удобно, никакого распылителя не надо. Утилизируются в любом месте. Только, правда, пока непонятно – как…
– Так что? – подступила ко мне Хосита. – Согласна с моим предложением? Ты помогаешь мне, я тебе – и все довольны. И потом, полковник на тебя такими глазами смотрит, что даже меня пронимает и хочется большого и чистого секса. – Она почесала висок с татуировкой: – Недолго, но хочется. А сиятельный пока свободен. Относительно.
– Ты так и норовишь меня подсунуть полковнику, – сузила я на нее глаза. – С чего бы это?
– Это я его норовлю подсунуть тебе, – педантично поправила меня женщина. – С наследником одни заморочки, а этот весь из себя такой брутальный и вполне в твоем вкусе… К тому же, если он будет с тобой, то Мезахи из Галактического Совета захлебнется ядовитой слюной. – Расплылась в счастливой улыбке: – А я такое зрелище точно не пропущу!
Да, тут я с ней согласна. Кареглазую блондинку без возраста, с жестким характером и пристрастием к брутальным мужикам ненавидела, по–моему, вся галактика. И за ее пределами тоже ненавидели. Умела эта дама наживать себе заклятых врагов, только лишь открыв рот. Ну, и не открыв – тоже умела. Вот, например, я с ней ни разу не встречалась, а уже ненавидела. Люто, до зубовного скрежета.
– Готовы? – заглянул к нам Ингвар, мгновенно найдя меня взглядом. – Пойдемте, провожу на мостик, нужно кое–что обсудить.
– Хорошо, – кивнула я, двигаясь в его сторону.
– Элли… – замялся мужчина. Но все же превозмог неловкость и сказал, с неожиданным для солдафона тактом отводя в сторону взгляд: – Ты бы не могла надеть маску, чтобы не так сильно привлекать внимание экипажа? Я понимаю, что для тебя это унизительно, но мы в космосе и…
– Слушай, полковник, – перебила его Хосита, – у тебя погоны в мозг переползли? На фигуру она тоже маску наденет? Или уж сразу в скафандр упакуем? Чтобы сильно не мучилась? Не можешь сдержать свои инстинкты?
– Могу! – рявкнул То–от и привел меня в уныние. – Но другие не смогут! И если своих я еще могу оттащить, то над людьми принца у меня власти нет!
– Судя по тому, что происходит, – небрежно пожала плечами десантница, – это уже несущественно. Такими темпами, какими она расправляется с командой сиятельного, мы еще до прибытия будем в большинстве. Так что чисто по–человечески советую: держи своих архаровцев подальше – и будет вам всем счастье и покой на этом свете.
– Я чего–то не знаю? – нахмурился встревоженный мужчина, искоса поглядывая в нашу сторону.
– Да мы и сами ничего не знаем, – неохотно призналась я, дергая себя за косу. Пробормотала: – На общем фоне странностей нормальные вещи становятся ужасающе пугающими… Например, дать кому–то в глаз я не могу, потому что этот кто–то ползает по полу и пытает пылкие чувства к моему ботинку. И где, спрашивается, справедливость?
Глаза у Хоситы и полковника То–ота стали какими–то странными, будто у первобытных людей, которых насильно заставляют слушать Псалтирь.
– Давайте сначала дойдем до мостика, – подумав, предложил Ингвар, – а потом уже будем думать, что делать со всем остальным.
– Разумно, – охотно согласилась Хосита, направляясь к выходу. – Только я сильно подозреваю, что, когда мы чего–то надумаем, остальных уже просто не останется. По–крайней мере, в разумном состоянии.
– А завидовать – нехорошо, – тихо заметила я, просачиваясь мимо застывшего рядом То–ота.
– Элли, – окликнул меня мужчина, легко касаясь локтя, – если у тебя будут проблемы с сиятельным или его командой, пообещай, что расскажешь мне.
– Зачем? – вылупилась я на него в недоумении. Помялась: – Боюсь, права и проблемы будут рассасываться сами собой, по мере поступления. Четыре проблемы уже точно ко мне не подойдут по своей воле…
– Долго вы там еще? – недовольно обернулась через плечо бывшая директриса. Хотя директрисы не бывают бывшими. Это пожизненное звание и диагноз. Неизлечимый.
В общем, до мостика мы дошли без приключений. А там… Не было бы так печально, точно бы животик надорвала.
Сиятельный, поигрывая любимым стилетом, с недоумением рассматривал мужика в «позе медитации», сопровождаемого подгавкиваюшим товарищем, и вдогонку еще сладкую парочку в обрывках сети. Местами в обрывках. И это все, что на них было в данный обрезок времени.
– Ну и что здесь происходит? – рявкнул в мою сторону Лайон, сузив глаза и раздув ноздри. Типа он тут самый страшный. Наивный и доверчивый. Ему просто данные еще не обновили. Судя по всему, нахождение рядом со мной будет приравниваться к повышенной выслуге и награждаться дополнительным пайком за вредность.
– И что же тебе надо, болезный? – плюхнулась в ближайшее кресло Хосита и задрала ноги на пульт. – Информацию или пути решения? И то, и другое пока недоступно по независящим от нас причинам.
– Прекрати ерничать! – одернул ее Лео, прекращая сверлить меня взглядом. – Вроде бы взрослая женщина…
– Ух ты! – сорвалась с места Хосита и подскочила к нему. – Ты заметил? Что я женщина? А я уж думала, умру неопознанной!
– Может, мы сначала хоть до чего–то договоримся? – поморщился Ингвар, вставая у меня за спиной. – А потом будем выяснять второстепенные детали?
– Я и обидеться могу, – беззлобно сказала Айрон, отлипая от сиятельного и возвращаясь в облюбованное кресло. – Так на чем вы остановились, пока нас не было? По щечкам друг друга похлопали или за ушки покусали?
– Мы с полковником договорились, – проигнорировал ее Лайон, – что мы все же летим на Савой для встречи с Галактическим Советом…
– Тогда зачем вам наше мнение? – удивилась Хосита, сплетая пальцы на животе. – Для аплодисментов?
– Нас слишком мало, – злобно дернул щекой сиятельный. – И любой член экипажа на счету. Так что вам, дамы, тоже найдется работа… – Выдержав долгую мстительную паузу, он с плохо скрываемым удовольствием выпалил: – … на камбузе.
Принц и его команда с неопределенной надеждой уставились на нас через обеденный стол. Это я по взмаху его волшебной палочки сразу стану выдающимся поваром и кондитером?
Хм, звучит довольно–таки двусмысленно. Вместо праздника живота, боюсь у парней настанет праздник ежедневного поноса. Ну или диареи, если по–научному.
– Ну, ты сам напросился, – помолчав, бесстрастно уронила десантница. И я в кои–то веки была с ней согласна. Потому что я и камбуз были понятиями взаимоисключающими друг друга. Если, конечно, кто–то не стремился отравиться едой или самоубиться с помощью поварешки.
– Это единственное место, кроме своей постели, – стрельнул в меня глазами Лайон, – что я могу вам предложить.
Туда мне хотелось не больше, чем в заманчивый Айт–Древский зиндан, но я промолчала. Людей судят по делам. Сначала дело, слова потом. Ухмылка. И слова будут не мои, гарантирую!
– Так я уже согласна, – выпрямилась в кресле Железный Дровосек, чуть ли не облизываясь. – Когда приступать к постельной вахте? Лично я люблю сверху, но могу и потерпеть, если нужно….
– Мы договорились, – вступил в разговор Ингвар, пока никто никого не убил, – что в смене будут два человека: один из моей команды, один из команды наследника. Таким образом, мы пытаемся избежать недоразумений. Но, к сожалению, людей мало и на камбуз никого не остается. И если бы вы смогли взять на себя эти обязанности…
– Я попробую, – передернула я плечами, совершенно не представляя себе, чего я там буду пробовать, – но сразу хочу предупредить, что, кроме бутербродов и кофе, ничего готовить не умею.
– Мужики, – вздохнула Хосита, прекращая придуриваться. – Я, конечно, понимаю вашу шовинистическую позицию, но правда такова, что вам весь рейс придется жрать сухой паек, потому что я даже бутерброды нарезаю художественно и, желательно, с живого объекта.
– Посмотрим, – оптимистично заявил сиятельный. Объявил: – А сейчас всем отбой до утра, кто не занят на смене. – Глядя на нас и ухмыляясь: – И утром мы все ждем вкусный горячий завтрак!
Это он неправ. Сильно. Все же наивность не лечится.
– Тьфу! – сплюнула Хосита, вставая и утягивая меня за собой к выходу. – Хреново быть глухим и тупым. Еще хуже быть тупым и наивным.
– И что ты по этому поводу думаешь? – полюбопытствовала я, идя с ней по коридору в свою каюту под бдительным присмотром молчаливо следующего за нами Ингвара.
– Думаю, что утро вечера мудренее, – туманно заявила Хосита и потопала в облюбованную каюту дальше по коридору, оставив меня у своей двери.
Я глубоко вздохнула, кивнула То–оту и, раз уж ничего не оставалось, отправилась спать.
Посреди ночи меня навестили. Кто там был такой прыткий – я не разбиралась, просто швырнула спросонья в его сторону зернышко, активировала и повернулась на другой бок, намереваясь досмотреть красочный сон о доме.
Открыв глаза утром, я первым делом осмотрела нового пленника, застывшего в желеобразной массе наподобие мухи. И развлекалась, пока чистила зубы и приводила себя в порядок, преподавая мужику урок изящных поз, периодично долбая приказами по желейному кубу. Правда, вместо одной задницы колыхался весь организм, но кто я такая, чтобы критиковать или привередничать?
– Элли! – стукнула в дверь бодрая Хосита. – Ты готова отравить весь экипаж?
– Вполне, – заверила ее я, отпираясь дверь и пропуская десантницу внутрь. – У меня даже подопытный уже есть, представляешь? Пробовать будем на нем. Видишь, далеко не убежит и падать в обмороки не будет.
– Ну ты, мать, сильна, – восхитилась Железный Дровосек, – найти объект, не выходя из каюты – это высший пилотаж.
Несчастный что–то сдавленно квакнул с выпученными глазами.
Исполненная дружелюбия Хосита пнула куб:
– Слышь, мужик, у тебя есть три варианта: стоишь здесь памятником собственной глупости, идешь с нами на камбуз и жрешь все на пробу, или мы тебя сдаем полковнику. В первом и третьем случае я точно гарантирую смертельный исход, во втором можешь и выжить, если кусками заглатывать не будешь. Что выбираешь?
По глазам пленника было явно видно, что выбирал он нашу мучительную и долгую погибель от своих рук, но вариантов у него действительно было не так уж и много, потому согласным мычанием он выбрал второй вариант и, после того, как мы его совместными усилиями отлепили от куба, нехотя потащился за нами на кухню.
И даже не умер, когда я запихала в него с угрозами что–то похожее на овсянку по рецепту повара, служившего здесь до этого. Правда, пришлось запихивать силком. Пока Хосита держала, я потчевала, закидывая комки каши в рот и бдительно следя, чтобы не вывалилось. Но зато мужик остался относительно жив и даже пообещал к нам на близкое расстояние впредь не подходить, когда уползал в расстроенных чувствах и с бурчащим желудком.
– Как ты думаешь, – с сомнением посмотрела я на кастрюлю с экспериментальной кашей, – если я ее сверху кофе залью, вкус улучшится, или эту бурду уже ничего не спасет?
– Давай не будем экспериментировать, – предложила благодушно настроенная десантница, с аппетитом наворачивая летный сухой паек с галетами и тушенкой–пюре в тюбике. Прочавкала: – Мужчины твоими усилиями становятся на этом корабле вымирающим видом.
– Я, пожалуй, еще бутербродов нарежу, – вздохнула жертва кулинарной книги и приступила к намеченному.
В общем, когда команда пришла на завтрак, то никто не отравился, зато все срочно решили, что нужно худеть для поддержания формы. И, как один, ограничились сухим пайком. Все, кроме полковника. Святой человек.
– Первый блин всегда комом, – попробовал меня жизнерадостно утешить Лайон, доставая сухой паек. – Обед у вас точно получится лучше.
Я стыдливо потупила взор и промолчала, чтобы сойти за умную. Назвала бы Лео мазохистом, но нашу дрянь он принципиально не жрал. А так – садист. Махровый.
– Это безмерный оптимизм или стремление умереть во цвете лет? – полюбопытствовала Хосита, попивая кофе. – Потому как я по–другому это охарактеризовать не могу.
– Кстати, никто не видел Малоя? – поспешил сменить тему сиятельный. – С середины ночи воин пропал со смены и с тех пор его никто не видел.
– В сортире посмотри, – посоветовала добрая десантница, пока я усиленно делала вид, что совсем тут не при чем.
Зато Ингвар мужественно, со слезами на глазах ел кашу, которую у меня так и чесались руки у него отобрать и заменить достаточно безопасным бутербродом. Единственное, чем я смогла подсластить Скару горькую пилюлю – подсунула исподтишка последнюю, слегка зачерствевшую булочку с куском засохшего до окаменевшего состояния сыра внутри, и воин благодарно впился в нее, рассыпая на пол крошки.
Я прислушивалась к скупым мужским переговорам, тихо сатанея. Дам за столом банально игнорировали. Мы с Хоситой для остальных самцов обоих враждующих лагерей принципиально не существовали, словно ручные питомцы или бытовое снаряжение.
– Элли, – отставив в сторону полупустую тарелку, тихо спросил Йен, как сокращенно называли полковника Ингвара его люди, – он приходил к тебе ночью?
– Кто? – Я попробовала разыгрывать святую невинность.
– Малой, – не дал мне соскочить с темы полковник.
– В смысле? – нахмурился Лайон. – Что это значит?
Лео не принц на белом космолете, он вселенский тормоз! Могу справку выдать. С электронной подписью.
– Приходил, – созналась я, не видя смысла врать.
Хосита закатила глаза и с присвистом покрутила пальцем у виска. Это она мне? Сама такая умная и красивая!
– И что? – заиграл желваками на щеках Игнвар, одним движением сгибая пополам металлическую ложку.
– И остался до утра, – вздохнула я, с удивлением наблюдая, как он начинает белеть от ярости, а черенок ложки превращается в штопор. Спохватилась и пояснила, наглядно показывая руками: – Не мог он уйти, слишком крепко держали…
Йен вскочил и вылетел с камбуза, сильно долбанув кулаком по стене. Аж зазвенело.
Глава 9
– Так не я же держала, – удивленно заморгала я на такую выходку, честно говоря, совсем для меня непонятную. – Он в ловушку попал.
– Могла бы и промолчать, – индифферентно заметила Хосита, провожая взглядом То–ота, – умнее бы показалась. А так выставила себя… особью… – И, протянув через стол руку, чтобы достать пострадавший столовый прибор, с усилием разогнула ложку, выравнивая черенок и приводя в порядок.
– А вы кто? – неосторожно подставился наследник, благоразумно держась на расстоянии. – Если не особи?..
– Хочешь выяснить, котик? – обманчиво ласково сказала десантница, спокойно доставая из–за пояса лучевик и щелчком снимая предохранитель. Глаза ее загорелись опасным светом. – Или на слово поверишь, что женщина – это самодостаточное существо, которой не требуется мужская особь, чтобы доказать свое превосходство? Да, бычок–производитель?
Дуло орудия уставилось Лайону в лоб. Наследник пожал плечами и пренебрежительно зевнул. Хосита заскрежетала зубами.
Я украдкой шагнула мимо нее к двери.
– Пойду–ка лучше на кухню, – решила не углублять конфликт. Потому как лучше тихо отравить, чем громко перестрелять.
И я оставила их в опасной позиции и пошла. И даже дошла. Но вот в чем проблема: после нас на камбузе уже кто–то явно побывал. И этот кто–то был или слишком голодный, или шибко неразборчивый, потому что кастрюля со строительной замазкой, замаскированной под овсянку, оказалась наполовину пустой. Вот это голод!
– Безумству храбрых поем мы песню… Аминь тебе, клоп–невидимка, – в голос расхохоталась я, оглядываясь по сторонам.
Нечищеные огурцы, собранные последними из корабельной теплицы, и полузеленые томаты тоже улетучились куда–то. А в общей фруктовнице не хватало двух киви и одного яблока, тоже последнего. Бог с ними, в кладовой я видела пару ящиков зеленых бананов, для мужиков на перекус сгодятся. Ведь для обезьян какая еда самая лучшая? – правильно, они самые. Бананы.
– Все страннее и страннее, – пробурчала я себе под нос, перелистывая древнюю, а потому ветхую кулинарную книгу в поисках простых решений для обеда.
Попадались пока только сложносочиненные блюда, для которых требовалось гораздо больше двух продуктов. А это для меня была непосильная задача. Ибо если что–то из продуктов было нужно последовательно совместить, у меня сразу наступал моральный катарсис, или как там еще это называется.
Мне всегда было легче что–то быстренько разделить. На части. Скорей всего, из меня получился бы прекрасный мясник или миротворец. Это же так близко по сути.
– Ну и чем мы сегодня будет травить команду на обед? – присоединилась ко мне отвратительно жизнерадостная Хосита (неужели таки прибила сиятельного?). – Есть идеи?
Я тоскливо воззрилась на устрашающих размеров талмуд:
– Лучше сразу мышьяк куском положить, – предложила от чистого сердца. – И табличку с дозировкой рядом поставить. По–моему, так проще и честнее.
– А если что–то попроще? – сунула свой любопытный нос в кулинарную книгу напарница. – Вот, гляди! На вид совсем просто! – ткнула она пальцем в запись. – Бульон с травами и корнеплодами! Так, мясо у нас есть. А что такое корнеплоды?
– Репка, редиска, морковка, потаты, картошка, турнепс, брюква, земляная груша, – сморщившись от мысленного усилия, припомнила я. – Киви, физалис, огурцы, капуста, морошка, свекла, земляника, голубика, дыня… Ой, киви, редиска и земляника – наверное, кормовые культуры… ими вроде кормят животных.
– То есть, – достала свой любимый лучевик десантница, – мясо сразу идет в комплекте с корнеплодами? Сверху «репа», снизу филе?
– Тебе лишь бы кого–то завалить, – мягко попеняла я ей, вытягивая из–под стола ящик с пожухлыми овощами и доставая кусок замороженного мяса. У нас еще и водоросли нашлись в остатке. Фиолетовые. Наверное, жутко полезные, если «миски» их на морды постоянно намазывали.
И команде явно не повредят витамины. Внешний вид парням, конечно, улучшать не нужно (на это есть ловушки и оружие), а вот дополнительное питание для мозгов… Если только они есть… Но это индивидуальная особенность каждого. Или коллективная – для команды этого несчастного корабля.
– Ну почему же, – мечтательно вздохнула Хосита, изучая рецепт. – Можно, например, завалить сначала в койку, а уж потом, если не понравилось – и на бульон пустить…
И на этой прекрасной ноте мы приступили к приготовлению обеда.
– Кофе у тебя получается лучше всего, – дипломатично хвалил меня Лайон, быстро–быстро разворачивая сухой паек, пока остальные члены экипажа подозрительно принюхивались к нашему вареву и опасливо отодвигали от себя тарелки с чернильно–черной жидкостью, в которой плавали фиолетовые ошметки, лохмотья шкурок киви, кочерыжки капусты и остальные, с трудом опознаваемые части местами проросших овощей.
Команда нашего корабля была поразительно единодушна в отношении наших поварских талантов – если бы парни могли, вышибли бы нас из камбуза как злостных вредителей и предали коллективной анафеме.
Но их начальник, сиятельный му… мудрейший Наследник, словно не замечая общественной реакции, храбро меня заверил:
– К концу полета ты станешь самым крутым спецом по варке этого божественного напитка!
Все, как один, поперхнулись. Бортмеханик Малор от неожиданности даже залил себе штаны темной жижей.
– Если вы все до этого конца доживете, – честно сказала я, растерянно наблюдая, как Ингвар опять мужественно впихивает в себя мое варево, которое даже я не рискнула попробовать на соль и специи. Мне стало его жалко.
Из чистой гуманности еще раз попыталась образумить гаденыша, очень любящего командовать независимыми работающими женщинами. Я по всей форме отдала честь и обратилась к негласному капитану корабля:
– Лайон, может, хватит экспериментов? Я подсчитала, что нам всем хватит сухих пайков до приземления. Еще бананы есть, зеленые, правда. Полагаю, команде «Голиафа» нет никакой необходимости травиться моей стряпней. Тем более, повторяю, читайте по буквам: Я. НЕ. УМЕЮ. ГОТОВИТЬ!
– Поддерживаю, – налила себе еще кофе Хосита. – Я тоже не умею. Могу качественно отравить, но предпочитаю не быть настолько жестокой. Лучше встречать врага лицом к лицу, чем насыпать ему в суп зеленой проросшей картошки.
– Учитесь, – не переставая жевать, снисходительно развел руками Лайон. Наверное, до сих пор не постиг нависшей над ним и всем экипажем опасности. – Все равно вам нечем себя занять. Так что время есть. Глядишь, и обретете нужные для семейной жизни навыки, – и так пристально посмотрел мне в глаза, как будто что–то в них искал.
Если совесть или сознательность, то это он погорячился. Все это вскипело и испарилось в процессе варки бульона со странным цветом.
– И на будущее, когда вы что–то кладете в кастрюлю, то, думаю, это нужно сначала почистить. – Сиятельный развернулся на выход.
– В кулинарной книге насчет этого ничего сказано не было, – крикнула ему вслед не собирающаяся легко сдаваться Хосита. Если я правильно ее понимаю, то эта дама сначала положит всех остальных, а потом уже будет думать, что с ними делать. – Там было написано, что следует просто класть в суп все перечисленное, нарезанное кубиками и соломкой. Соломка мне удалась лучше всего!
В общем, когда я убралась после трапезы и утилизировала неиспользованный обед, то у меня созрела здравая мысль поговорить с Ингваром и попросить его не экспериментировать со своим здоровьем. И еще пару раз мне чудились краем глаза какие–то смазанные движения. Но когда я поворачивалась, никого не было.
Правда, еще до утилизации жижа в котле наполовину испарилась. Оголодавшее привидение! Мне точно никто не поверит.
– Глюки, – мрачно констатировала я, растерянно глядя на место, где пару минут назад лежал мой начатый сухой паек. А теперь его не было. – И это печально.
Как тяжко пострадавшее лицо, я прихватила из нашей с Хоситой тайной заначки пакетик сока–детокса и пару неучтенных батончиков для силовиков и, звучно хрустя орехами и воздушной кукурузой под карамелью и шоколадом, мужественно побрела на выход.
Выяснить все равно ничего не удалось, и я пошла выяснять другие вещи и в другом месте, предположив, что То–от сейчас должен быть в своей каюте. И не ошиблась, только вот поговорить нам так и не удалось…
Только я занесла руку, чтобы постучаться в дверь, как из–за нее раздался глубокий женский голос:
– Ты же знаешь мои условия, Йен.
Я напряглась, но потом сообразила, что это переговорное устройство. И дернул меня черт не уйти, а остаться отираться около входа и подслушивать. Любопытство не порок, а двигатель к сумасбродным поступкам. Угу.
– Мы должны их пересмотреть, Мезахи, – жестко ответил на это Скар. – Ты же в курсе, что это и раньше было неприемлемо, а теперь и вовсе невозможно. Назови другие условия, и мы их обсудим.
– У меня нет других условий, Йен, – спокойно ответила женщина. – Я могу подписаться за тебя лишь при условии, что мне это будет выгодно. А выгодно мне может быть только в одном–единственном случае: если ты будешь моим партнером. Я слишком долго за тобой гоняюсь, Йен. Это становится навязчивой идеей. А я не люблю, когда мне отказывают. Хочешь спокойно приземлиться на Савойе и не быть пожизненно упрятанным за решетку без суда и следствия – согласись на мои условия, и закончим с этим.
– Я же могу и нарушить свое слово, – после краткого молчания ответил То–от. – Пообещать и не сделать.
– Ты–ы–ы? – звонко рассмеялась женщина. – О честности и порядочности которого ходят легенды? Кто же в этой галактике не знает, что если командор Ош дал слово, то обязательно его сдержит? Дай мне его, и я пойду против Галактического Совета, чтобы оставить тебя в живых.
Долгая пауза.
У меня аж скулы свело от злости. Во–первых, не очень приятно самой последней узнавать, что рядом с тобой находится легендарный пират, командор Ош, о котором ходило столько слухов среди космолетчиков, гражданских и военных.
С другой стороны – приятно, потому что Ош всегда придерживался своего собственного кодекса чести, за что был весьма уважаем среди летной братии.
С третьей, и это главное – мне до красных кругов перед глазами не понравились намеки этой прожженной шлю… суки Мезахи. Возникло стойкое чувство: у меня отбирают что–то особенно дорогое и нужное. И это мне не нравилось еще больше.
– Я подумаю и дам тебе знать, Мезахи, – холодно ответил ей мужчина.
– Только не задерживайся с ответом, милый, – издевательски пропела женщина. – Иначе я буду вынуждена поставить в известность Совет о твоем присутствии на борту космолета. И ты знаешь, что из того последует. Боюсь, даже присутствие сиятельного не спасет от вас от расстрела на орбите. Ты слишком опасен и достаточно покуролесил в этой галакти…
Связь прервалась.
– Тварь! Сука! – стукнул по чему–то тяжелым кулаком Скар. И дальше озвучен полный набор разнообразных поз и экзотических партнеров для освежения досуга упомянутой леди из Галактического Совета.
Я прислонила пылающий лоб к холодному металлу двери, сжала кулаки и досчитала до десяти, пытаясь обрести способность ясно мыслить. Не получилось. Внутри все плавилось от выворачивающей душу ревности. Наконец–то я смогла признаться себе, что я к нему испытываю. Но легче от этого понимания все равно не стало. И я ушла… изучать поваренную книгу и строить планы жестокого убийства себе подобной.
– Даже не знаю, что выбрать, – сообщила мне сидевшая на столе Хосита, перелистывая страницы злополучного справочника по отравлению экипажа. – Все так сложно. Вот смотри, – Железный Дровосек сунула мне под нос книгу: – «Порежьте мясо тонкими дольками поперек волокон…» – Она подняла на меня изумленные глаза: – Зачем? Что от этого изменится? – И тут же: – Звезды! Что случилось? На тебе лица нет.
