Текст книги "Солнце в армейских ботинках, или Идем дорогой трудной… (СИ)"
Автор книги: Юлия Славачевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)
Глава 16
– За то, что меня не выбрала, – пояснил сиятельный, почесывая свою гриву. – Я надеюсь, что ОНА круглая сирота и ее родичи не станут будить меня по ночам дурацкими вопросами или мешать естественному процессу воспроизведения потомства.
– Надейся, – разрешила Хосита, растягивая губы в недоброй усмешке. – Это все, что тебе осталось!
– Элли! – появился рядом чем–то встревоженный Ахаз. – Вам нужно срочно выбираться с этой планеты. Быстро все встали рядом, я сейчас вас переправлю на один из спутников Земли, а там уже попытайтесь попасть на Землю сами или дождитесь меня. Здесь вам оставаться нельзя!
– Что случилось? – сдвинул брови То–от. – Какая–то угроза?
– Нет времени объяснять, – передернул плечами отец, сверля меня встревоженным взглядом. – Но оставаться вам здесь нельзя!
– Это связано с тем… – начал было Страшилин, но быстро заткнулся под огненным взглядом солнечного.
– Я никуда отсюда не пойду! – твердо заявил Лео. – Можете меня здесь оставить!
– Минуту, – попросила Хосита, двигаясь в сторону упрямца.
– Если ты, – уставился на Ингвара Ахаз, – позволишь хоть волоску упасть с головы моей единственной дочери, я тебя на любой планете и в любой вселенной найду! Лучше сразу заказывай себе кремацию прижизненно!
– Папа, я уже взрослая, – строго напомнила я отцу.
– Это ты так думаешь, – недовольно глянул на меня родитель, раздувая ноздри. – А на самом деле – еще совсем юная и беззащитная девочка! За тобой глаз да глаз нужен! Тебя же без присмотра выпускать нельзя, везде находишь на свою голову опасные приключения.
– Это ты на это надеешься! – парировала я, не собираясь идти у него на поводу. – Но все эти годы, когда я служила в армии, а потом работала охранницей, никто не возмущался моей взрослостью и мало кого заботило, как мне приходится выживать на земле и в космосе среди толпы вооруженных и голодных мужиков.
Душу рвали на части дикая злость и неописуемая досада на блудного светоносного папашу, который всю мою сознательную жизнь гулял где хотел, а потом упал как снег на голову. Заявился он, понимаешь, в сияющих доспехах и давай сходу качать права и требовать от других заботы в отношении взрослой дочери (как это типично по–мужски!). А сам–то где был? Лучами мир с большой высоты освещал? Присматривал он… Ну–ну.
Папочка выслушал все с таким снисходительно–недоверчивым видом, словно перед ним стояла лепечущая трехлетка с бантами в волосах. Господи, кто бы знал, как же мне все это мнимое превосходство надоело!
Пришлось закругляться, все равно бесполезно метать бисер перед неподходящей аудиторией:
– И я что–то не припоминаю, чтобы ты мне в этом помогал – я взрослела самостоятельно. Теперь отыграть обратно не получится. – Я распалилась, выговаривая наболевшее: – Опоздал ты, папочка. Надо было двадцать лет назад приходить, тогда и сейчас имел бы право командовать. А теперь – хочешь ты или нет, но То–от мой муж и им останется!
– Главное, – подарил Ингвару многообещающий взгляд То–оту, – чтобы он не остался вдовцом. Остальное я попробую ему простить. В том числе и женитьбу на моей юной дочери! А теперь все быстро встали в круг! Время…
Бамц! Хосите надоело уговаривать упертого барана с львиными генами, и она его просто–напросто вырубила, взвалив на плечо. И подошла к нам, слегка пошатываясь. Все же сильна баба в своих принципах!
– Напомни мне, – уважительно сказал Питер, скашивая узкие глаза на бессознательного Лайона, – чтобы я с тобой никогда не спорил. Уж очень у тебя весомые аргументы.
– Тело тоже можно перемешать? – задала вопрос Ахазу леди Железный Дровосек. – Потому что с разумом у него и в сознании плоховато.
– Хоть по частям, – кивнул солнечный, сбивая нас в плотный круг. – Хоть дольками. Только давайте уже быстрее, – и замер, к чему–то прислушиваясь. Потом вытащил меня из круга и быстро зашептал на ухо: – Дочка, постарайся больше никого не одурманивать, как тех солдат. Такие проделки у нашей расы наказываются уничтожением безо всяких оправданий и скидок на незрелость или юный возраст.
– Но я…
Ахаз меня в очередной раз перебил:
– Игры с разумом категорически запрещены. И всегда держись рядом с мужем – кроме солариан, только киртианин способен поглощать, даже неосознанно, неконтролируемые выбросы энергии у своей пары. Больше это не дано никому, помни.
– Да я не специально, – попыталась высказаться в свое оправдание. – Даже не знаю, каким образом все это получилось! Честно.
– Это не могло быть случайно, – заверил меня Ахаз, снова запихивая в круг, – и мы еще об этом поговорим. А пока постарайся не влипать в неприятности, потому что я за это спрошу с твоего мужа, – и опять так на Ингвара глянул, что у меня в голове возникли печальные картинки свежей могилки, заставленной венками.
– Если я это делала не специально, – упрямо твердила я, оказываясь в надежном кольце рук То–ота, – то, значит, случайно! И никто меня в этом не переубедит!
– Не спорь с отцом! – привел последний аргумент солнечный, разворачивая вокруг нас плазменный шар. И вместо напутствия: – Надеюсь, среди вас самоубийц нет и никто не полезет щупать… – Питер отдернул протянутую было руку. – Что–то класть на пол… – Хосита со вздохом поправила на плече Лайона. – И лапать за задницу мою дочь! – Тут я сама переместила большие ладони Ингвара на упомянутое место и украдкой показала папаше язык.
А что? Я же с его точки зрения юная. Следовательно, у меня еще детство в заднице играет, вот пусть муж его и сдерживает. И мужу приятно, и отцу спокойно. И все при деле.
В общем, после недолгих приготовлений и быстрых прощаний нас отправили с этой планеты в новое путешествие. И быстро так отправили, как будто с ускорением пнули. С хорошим таким ускорением, аж в ушах заложило.
– Что–то все происходит как–то неправильно, – тихо сказала я Ингвару. – Теоретически, Ахаз не должен был меня так просто от себя отпускать, а он чуть ли не силой с планеты вышвырнул. Это теперь так отцовская любовь выражается?
– Не знаю, как она выражается в его случае, – услышала меня вездесущая Хосита, – но вот мне точно хочется выразиться с разнообразными извращениями! Потому что этот кабанчик, – она поправила на плече так и норовящего сползти сиятельного, – весит ровно столько, сколько в нем гонору!
– Мне кажется, для этого была причина, – проигнорировал Дровосека То–от. – Возможно, он что–то узнал и попытался тебя обезопасить. Я ему верю.
– Везет тебе, – вздохнула я, укладывая тяжелую от усталости голову ему на грудь. – Ты все еще можешь верить.
– Извините, что прерываю ваш междусобойчик, – вмешался Страшилин, – но у меня такое чувство, что То–от слегка помолодел. Это у меня оптический обман зрения или запустились обратные процессы? Вашему мужу можно дать лет на пять меньше, чем было раньше. Теперь ему заметно меньше сорока.
– Не бери, – ехидно посоветовала Айрон, украдкой вытирая пот со лба, но стойко выдерживая свой крест в виде одного рыжего проходимца. – Другие дадут еще меньше.
Я подняла голову и всмотрелась в любимое лицо. И верно, Игнвар будто стал моложе выглядеть. Не знаю, каким образом это произошло, но даже его шрамы стали тоньше и менее заметными. Хотя лично мне до крылатых барабанов бастиндотов, как выглядит любимый мужчина. Я же его сердцем люблю, а не глазами.
В шаре постепенно становилось душно. Очень душно, прямо–таки нечем дышать. От тяжелого спертого воздуха кружилась голова.
– Вам не кажется, – слабым голосом, в полуобморочном состоянии начал было Питер, замерев и начиная прислушиваться, – что шар меняет траекторию…
И не успел он это договорить, как наше транспортное средство застопорилось, будто наткнувшись на невидимую преграду, потом шар заштормило из стороны в сторону, да так сильно, что мы все сейчас были в состоянии леденцов в винтажной жестяной коробке. А потом нас снова куда–то потащило огромными прыжками, нешуточно потряхивая.
– Никогда не страдала морской болезнью, – поделилась я с мужем, отчаянно сражаясь с подступающей тошнотой, – но, видимо, когда–то надо все испытать. У меня только один вопрос: почему именно сейчас?
– И куда ты от меня упрыгал, кролик гривастый? – пыталась дотянуться до Лайона Хосита.
– Как–то мне все это не нравится, – поделился с нами Питер, что–то лихорадочно высчитывая на мини–анализаторе. – У нас лишь одна тысячная процента вероятности добраться живыми до Земли!
– А что происходит? – пришел в себя сиятельный. Но тут его голова совершенно случайно встретилась с ботинком Хоситы, и Лайон снова ушел в себя грезить о НЕЙ. Ну, я по–крайней мере на это надеялась. Хоть кому–то должно быть приятно?
Уж не знаю, сколько продолжалось это безобразие, но спустя какое–то время шар с треском лопнул, и мы все полетели вниз.
Я сосредоточилась и попыталась как–то замедлить наше падение, рассчитывая на пробуждение хоть каких–то способностей. И чего–то пробудилось. Вот только не то, что нужно.
Вместо мысленно представленного мной парашюта, мы все заскакали вверх–вниз, как на невидимом батуте. Причем с каждым подбросом нас становилось все меньше. Сначала выкинуло Питера. Потом из поля зрения исчезли Хосита и Лайон. И потом уже вышвырнуло нас.
– Я тебя… – прижались к моему уху горячие губы мужа.
Но договорить он не успел. Нас на удивление мягко поставило на землю среди какого–то небольшого поселения. Из приземистых зданий выходили рослые люди с черно–белыми волосами и приближались к нам, внимательно рассматривая. Особенно пристальное внимание вызвали кинжалы, вплетенные в прическу моего мужа.
Толпа росла. Люди возбужденно переговаривались друг другом, но так тихо, что было не разобрать.
А ведь поначалу я наивно поверила, что прилетим на Землю и все образуется. Да уж. Век живи – век учись.
– Как ты думаешь, – осторожно начала я, настороженно оглядываясь по сторонам, – уже можно считать, что я влипла в неприятности?
Муж согласно хмыкнул.
– Приветствую тебя, сын Тотоша! – вышел вперед самый старый из киртиан с мордой хитрой лисицы, если я после болтанки все правильно разглядела. В переносном смысле, разумеется. Если бы вместо человеческого лица была лисья харя – и то это бы не так смущало, все ж какое–то разнообразие видов. А так просто довольно неприятная квинтэссенция хитро…сти в одном отдельно взятом индивидууме, внешность которого царапает и настораживает.
Он приложил к сердцу руку, опустив голову:
– Мы скорбим о смерти нашего правителя и твоего отца! И надеемся, что ты пойдешь по его славному пути.
Киртианский я знаю сикось–накось, и то исключительно благодаря армии, но дедуля настолько внятно проговаривал каждый звук, что ошибиться было невозможно. Другое дело, содержание текста до меня доходило с большой задержкой – просто в голове не укладывалось.
Старик тем временем повторил все то же самое на ломаном уни для закрепления эффекта. У меня от удивления глаза полезли на лоб: зачем голову и язык ломать, когда есть универсальный переводчик. Или им принципиально здесь не пользуются? Похоже, так. Наверное, особенности культуры.
– Можно считать, мы влипли, – не разжимая губ, мрачно сообщил мне муж, аккуратно задвигая себе за спину. – Капитально.
И зачем, спрашивается, меня туда прятать, если аборигены стояли кругом? Или те, кто за спиной, опасными не считаются?
– Мне тоже так кажется, – поделилась я с ним наблюдением, прикрывая его спину и бдительно следя за присутствующими. Которые, кстати, особой радости от нашего прибытия не выказывали.
– Приветствую вас, почтенный, – звучным голосом спокойно сказал Ингвар. – Рад вас видеть в добром здравии. Но, полагаю, касательно моего отца вы ошиблись. – Муж неуклонно игнорировал киртианский, изъясняясь специально для меня на универсальном языке. Красивый жест, но глупый.
Люди в толпе громко зашептались. Йен продолжал:
– Я не знаю Тотоша и вряд ли являюсь его сыном, потому что вырос в совершенно другом, довольно–таки отдаленном месте вселенной.
– Я не мог ошибиться, – уверенно произнес седовласый хмырь, – это исключено. – За спиной Скара я не видела говорящего, но звук голоса трудно перепутать. – Об этом же свидетельствуют твои родовые кинжалы. Никто, кроме рода Тотоша, не может их носить…
– Простите, что вмешиваюсь, – не удержалась от замечания и подвинулась в сторону, чтобы хоть краем глаза видеть собеседника, – но что мешает кому угодно использовать это оружие как заколку?
– Тогда попроси своего спутника передать мне один из марахов… кинжалов, – невозмутимо сказал лисомордый, не спуская с нас пристального взгляда и делая повелительный жест в сторону остальных, начинающих волноваться. – И ты увидишь, что это невозможно.
Муж медленно поднял руку и вытащил из прически один из костяных кинжалов. После чего так же медленно протянул его седовласому рукояткой вперед. Хотя я прямо всей кожей ощущала, с какой неохотой, мучительно преодолевая себя, он это делал. Будто с частью тела расставался.
Мужчина сделал шаг вперед и сомкнул ладонь на кости. И тут их обоих ощутимо тряхнуло. Нет, не было спецэффектов. Ничего не искрило, не взрывалось или бабахало. Просто они содрогнулись, будто прошел разряд высокого тока по двум телам, соединенными между собой кинжалом.
– Теперь ты мне веришь, сын Тотоша? – едва отдышавшись, спросил старый лис, отпуская рукоятку и делая шаг назад.
– Это ничего не доказывает, – спустя пару секунд напряженного размышления ответил То–от, – кроме того, что это именные марахи. Но даже если они признали своим хозяином меня, нет никакого доказательства, что они принадлежали вашему правителю. Да будет вселенная ему усыпальницей.
И я поняла, что мужу эта тема глубоко неприятна. Похоже, он знает об этом случайном сходстве, и оно его раздражает.
– Конечно–конечно, – согласно кивнул головой седоголовый, снова делая еле заметный жест рукой в сторону подчиненных (на его пальце тускло сверкнуло массивное кольцо–печатка), – и особенно ничего не доказывает то, что ты похож на моего кузена, как две капли воды в одной чашке. Немыслимое совпадение внешности и владения именными марахами, неправда ли. У тебя еще должен быть родовой талисман в виде скрученного куска метала сайтара. Ты можешь его показать?
– У меня его нет, – резковато отозвался Ингвар и ведь, собственно, не соврал ни на йоту, поскольку талисмана – перекрученной железки – на нынешний момент у него действительно не было.
– А почему в таком случае я его чувствую? – недоверчиво прищурился предводитель местных киртиан. Его чуткие ноздри затрепетали. – И мне это совсем не кажется…
Я решила: лучше пусть меня воспринимают грубой и невоспитанной солдафонкой, чем человеком со знанием киртианского языка и местного уклада. Блефовать так блефовать. Зато от меня не будут прятаться.
– В вашем возрасте такое бывает, – пришла я на помощь мужу, по каким–то своим соображениям не желающего посвящать всех присутствующих в свой брачный статус. – Нам на курсах психологии и выживания рассказывали об этой возрастной способности киртиан. Ничего страшного в этом нет. – С озорной усмешкой: – Хорошие таблетки, удачно подобранный курс лечения – и все обычно проходит…
– Кто твоя невоспитанная спутница, сын Тотоша, не признающий себя сыном? – поморщился седовласый. – Почему землянка так открыто и грубо влезает в разговор двух мужчин без надлежащего права и разрешения?
– Потому что мне чихать на это право? – хмыкнула я, лихорадочно вспоминая неучтенные или забытые мною подробности уклада жизни киртиан.
Слава богу, они не пустынники, нахальную бабу не убьют. О киртианах особо–то много вообще никто не знает. Закрытая планета, закрытая система. Отдельные представители появлялись вне родной планеты крайне редко и по очень важным делам, если не могли решить их сами, в своем закрытом от стороннего проникновения обществе. Или же к нам прилетали изгнанники, как Занг. Но тогда им была прямая дорога в армию, потому что по негласной договоренности их больше никуда не брали, а как бойцы киртиане проявили себя с самой лучшей стороны – причем, как мужчины, так и женщины. Жаль, до высоких званий почему–то не доживали, вот незадача. А так все цивильно и законно.
– И, простите за грубость, но и на ваше, блин, разрешение тоже начхать, если не сказать более откровенно.
– Моя напарница – Элли, – недовольно пробурчал То–от, кидая на меня предупреждающий взгляд. – И она не в курсе, что не должна говорить без разрешения старшего на планете.
– То–то, я смотрю, все молчат, – язвительно хмыкнула я, нимало не стесняясь закулисному выговору, – один только за всех языком чешет. Глас народа в действии, или остальные вообще говорить разучились?
– Приглашаю тебя в мой дом, сын Тотоша, не признающий родства! – торжественно выпрямился предводитель, полностью меня игнорируя. И вроде бы я не слышала, чтобы у них на планете процветал шовинизм. Хотя он у них тут не просто процветает, он цветет махровым цветом круглый год без скидок на погодные условия и климат.
– Благодарю, – чуть склонил гордую голову Ингвар, настороженно изучая присутствующих на предмет плохих намерений. Мне хотелось ему сказать, что когда гости неожиданно валятся прямо с неба и прямо на голову, то хороших намерений явно не вызывают.
Но промолчала из чувства самосохранения. Была, правда мысль, показать им всем изящные позы и озвучить лозунги, но не стала развращать нацию. Если им будет нужно, они и сами себя неплохо развратят. Дурное дело – не хитрое, а просто хитро закрученное в замысловатую позу. В которую нас, видимо, и собираются поставить.
– Прошу следовать за мной, – поджал губы предводитель и повернулся к нам спиной, ничуть не сомневаясь, что мы за ним побежим.
А мы его надули. Мы не побежали, а пошли – медленно, вальяжно, вразвалочку. Потому как идти совсем не хотелось. Лично мне так точно.
Седоголовый довел нас до самого большого здания, внешне выглядевшего, как приземистый ангар, и вошел внутрь, не оглядываясь. И чего ему оглядываться, когда между нами и дорогой к спасению стояло как минимум человек сто киртиан, считавшихся одними из лучших бойцов во всей вселенной?
– Надеюсь, – с натугой в голосе, вроде он такой весь из себя гостеприимный, сообщил нам предводитель, – вам здесь будет удобно. – И толкнул одну из многочисленных дверей в коридоре.
Ну, мы не стали сильно сопротивляться и зашли. Ничего так, удобная камера. Вернее, камера со всеми удобствами. Душ, туалет и кровать… большая кровать… ну очень большая кровать… прямо громадный намек на…
– Мы признательны вам, – разжал губы Ингвар, не отрывая глаз от этого откровенного намека на секс, – за оказанное гостеприимство, но хотелось бы узнать на какой срок и на каких условиях вы нам его оказываете.
– Какие могу быть счеты между своими, – прищурился седовласый, показывая рукой в сторону сложенных стопок одежды. – Примите душ, приведите себя в порядок и за трапезой поговорим.
– Надеюсь, что готовить буду не я, – пробормотала я себе под нос, настороженно оглядываясь вокруг и не отлипая от мужа. И вообще, пока мы строевым шагом приближались к месту нашего, как выяснилось, роскошного заключения, я незаметно стащила с пальца обручальное кольцо и спрятала в один из многочисленных карманов комбинезона. Напарница – это же не подразумевается «жена»? Нет?
– Молчи, женщина, – зыркнул на меня предводитель.
Гр–р–р! ОПЯТЬ⁈
Мужчина снова сделал приглашающий жест рукой и молча вышел за дверь, смерив Ингвара испытующим взглядом.
– Молчу–молчу, – злобно пробурчала я и шагнула к стопкам одежды, начиная в них ковыряться.
– Элли, – спустя какое–то время, в течение которого он успел проверить окна (их не было), двери (входная заперта, в душе отсутствовала), кровать (под ней никто с лучевиком не затаился), и периметр (шпионов не обнаружилось), поинтересовался муж, – ты что там ищешь?
– Маску с номером Три Икса Тринадцать–Тринадцать–Тринадцать, – оторвалась я от увлекательного занятия по перетряхиванию барахла и изучения этнических костюмов киртиан, состоящих из широких штанов и короткого кимоно. Нахмурилась и покачала головой: – Поскольку ярому шовинизму я как–то вообще не удивилась.
– Чему? – в недоумении сдвинул черные брови супруг.
– Да всему, – пожала я плечами. – Не находишь, что это дежавю? Осталось только дождаться стука в дверь и окрика, призывающего на уроки послушания…
В дверь постучали. Я выгнула бровь и сложила руки на груди.
– Прошу прошения за то, что прерываю ваш покой, – сунулся к нам с ворохом полотенец молоденький киртианин, – но отец спрашивает, не могли бы вы присоединиться к нему на закате для принятия трапезы и изучения вашего пути?
У Ингвара поднялись обе брови и дернулся уголок губ в ухмылке.
– Почту за честь, – кивнул То–от, отбирая у пацана полотенца. – Надеюсь, к тому моменту вы за нами придете, потому как выйти через закрытую дверь будет проблематично.
– Но травматично для остальных, – фыркнула я, возвращаясь к изучению одежды. Обратилась к пареньку: – Пока вы тут – может, подскажете, где взять одежду меньшего размера. Потому что в этом, – я подняла кимоно и потрясла им, – мешке я потеряюсь уже на входе и заблужусь на выходе.
Мальчик как–то странно на меня покосился и шагнул к другой стопке одежды, доставая среднего размера комбинезон.
– Вы меня прямо радуете, – фыркнула я, скрывая смущение. – Кимоно для мужиков, комбинезоны для женщин – это круто!
– Эм–м–м, – слегка покраснел мальчик. – Комбинезоны тоже для мужчин. Здесь нет женщин…
– Это меня радует еще больше, – подарила я мужу многозначительный взгляд, чувствуя себя не слишком комфортно. После пребывания достаточно долгого времени в компании озабоченных особей мужского пола, обжегшись на молоке, я уже была согласна дуть на воду, только чтобы не повторилось все здесь…
– Я пойду, пожалуй, – сообщил нам мальчик, заметив наш безмолвный обмен взглядами. – Приду позднее, чтобы сопроводить вас на трапезу. Приятного отдыха, – и свалил, пока еще каких–то секретов не выдал.
– Надо было не отпускать, – вздохнула я, присаживаясь на кровать. – Мне все это сильно не нравится. И я не знаю, чего здесь опасаться и чего ждать.
– Опасаться стоит всего, – сообщил мне Ингвар, прислушиваясь к звукам за дверью. – А ждать твоего отца. Правда, его мне тоже нужно опасаться, ибо не успел он меня предупредить, как я привел его дочь в опасное место.
– Мне не нравится этот лис, – подергала я себя за начавшую отрастать прядь. – Слишком уж он на тебя запал. Как будто сватает. Почему он так настаивает, что ты наследник чего–то там?
– Потому что я и есть наследник трона Киртии, – абсолютно спокойно кинул термоядерную бомбу муж и сложил на груди руки. – Единственный законный наследник ныне угасшей тиронской династии.
– Упс! – выдохнула я, рассматривая его во все глаза. – А с чего такие выводы? Ты ж вроде отказывался и отмазывался изо всех сил. И почему угасшей, ты ведь жив?
Скар криво усмехнулся:
– ДА. Конечно, все отрицал, куда деваться. Пират на троне предков? Командор Ош во главе Кирты? Оскорбить своим явлением то святое, что еще осталось в деградирующем киртианском обществе? Не смеши, до такого позора я еще не скатился.
– Н–но…
