Текст книги "Горелом"

Автор книги: Юлия Сергачева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

Блеснули на солнце три клинка (один – зачерненный), мелькнули вокруг вымра, оставляя в воздухе паутинные следы-нити – абрис колеса с восемью спицами. «Мим» терял человеческие очертания, скукоживаясь, расплываясь. Через несколько мгновений он рассыпался облачком праха, а следом распалась и серебристая сеть-колесо.

Сильно пахло озоном и полынью. Минуло от силы пара минут.

Трое егерей невозмутимо разошлись в разные стороны, спрятав клинки под одеждой и сразу же превращаясь в рядовых горожан. Зеваки разбрелись неохотно, жарко делясь впечатлениями: «Я слыхал, но ни разу своими глазами…»

Обалдевшая мамаша в голубом костюмчике крепко прижимала к себе все еще ревущую дочку. Улетевший зеленый шарик запутался в ветвях ясеня. На мостовой краснел резиновый обрывок.

– То-то я чуяла, что гадостью тянет, – Ева брезгливо наморщила нос и недовольно высвободила плечо. – Но в твоем присутствии никогда наверняка не скажешь…

Ян пропустил укол мимо ушей.

– Я вот чего подумал, – неуверенно произнес Пьетр, старательно поворачиваясь спиной к уже рассосавшемуся переполоху, – у нас накопилось много недоделанного за прошлые недели. Может, стоит отработать? Ну, чтобы компенсировать… и мост, и Замок. Прямо сегодня бы и начали, до вечера еще далеко…

– Посмотрим, – угрюмо буркнул Ян.

– А еще…

– Что?!

Ева зыркнула недобро, но воздержалась от комментариев, скользнув взглядом по вскрытой упаковке таблеток, которые Ян так и держал в ладони.

– Что? – повторил он тоном ниже.

– Я хотел еще только сказать… – Пьетр пытался вернуть на физиономию уверенность. – Если тебе интересно…

– Не томи уже, – сквозь зубы получилось шипение. Но, во всяком случае, не злобный выкрик, как чуть раньше.

– Я знаю, где видел эту… рыжую журналистку. С которой ты утром разговаривал. Она была возле железнодорожного вокзала. Ты там работал по поводу…

– Помню. И что она там делала?

– Да ничего. Просто смотрела. Я обратил внимание, потому что она рыжая и приметная.

М-да… Этого у нее не отнять.

«Жили-были две сестры. Старшая добрая, младшая злая, оттого что хромая. Встретила как-то злая сестра горелома и попросила избавить ее от увечья, перевести беду на сестру. И хоть поняла старшая из сестер, отчего с ней такое несчастье случилась, не таила она гнева на младшую, простила ее. И стала злая сестра здоровой и красивой, а добрая – хромой. Только люди все равно тянулись к старшей из девиц, а вторую обходили стороной. И даже герцогский сын, что встретил на лесной дороге обеих сестер, пожалел хромую, помог ей, а там и полюбил старшую за доброту и беспечальность. И женился на ней.

Разгневалась младшая сестра так, что со злости утопилась в лесном озере.

Счастье не украдешь. А иную хромоту ни костоправу, ни горелому не под силу выправить…»

4.

Разбудил его телефон.

Спать Ян завалился сразу же после возвращения домой, в надежде избавиться от головной боли, но, похоже, напрасно. Колючий шар провернулся в затылке от резкого движения. Звонок на свой мобильник Ян поставил как можно более ненавязчивый, но все равно, пока он спросонья разыскивал телефон, долгая упрямая мелодичная трель успела превратиться в невыносимую.

На экране высветился незнакомый номер.

– Слушаю!

– Господи Хмельн, добрый вечер!

И впрямь вечер, мельком глянув в окно, согласился Ян. Может быть даже добрый. Вот только отчего-то кажется, что его сейчас непременно испортят.

– …ваше нежелание содействовать городу крайне огорчает господина мэра и Городской Совет, – обладатель звучного баритона как всегда тщательно избегал личных имен. – …однако, учитывая рекомендацию ваших покровителей, полагаю, что мы сможем попробовать договориться еще раз…

Еще бы не попробовать. Такому городу как Белополь заполучить нового горелома будет весьма непросто. Пьетр зря трясется.

– …будет разумно подключить вас к работе по зачистке города от нежелательных явлений. Вы готовы сотрудничать?

Вот любопытно, они сами сообразили или Пьетр поспешил донести отменную идею?

– Я подумаю, – отрывисто бросил Ян.

И некоторое время со злобой рассматривал телефон, прикидывая стоит ли стоимость нового мобильника сиюминутного удовольствия от разрушения старого… Нет, пожалуй. Словно щенок, почуявший дурное настроение хозяина, телефон дружелюбно моргнул зелеными цифрами, надеясь подлизаться. Восьмой час… Часы в углу немедленно возразили, хрипло проскрежетав два раза.

Это были очень странные часы. Во-первых, механизм не требовал завода, противовес под циферблатом, выполненный в форме солнца и луны, не двигался никогда. Во-вторых, стрелки крутились в обе стороны. В-третьих, часы показывали не только месяцы, но и года.

Ян их не трогал. Пусть себе тикают. Лучше верить мобильнику и собираться на назначенную в «Сломанном роге» встречу.

Дом словно вымер: ни света, ни звуков, хотя из-за дверей, ведущих на хозяйскую половину, тянет свежей сдобой. И от раздавшегося неожиданно голоса Ян вздрогнул.

– Добрый вечер, – тень возле занавесей раздвоилась, и та часть, что попроворнее, обрела очертания Аглаи Пустец, Яновой квартирной хозяйки.

На самом деле единственным владельцем этого дома был Белополь, но чтобы дом не ветшал, когда в нем не живет очередной «гость города», за ним присматривали нанятые магистратом люди. Вроде семейства Пустец, состоящего из главы Рамона, его жены Аглаи и сына Инека.

– Я стучала, но вы, наверное, не слышали.

Да, мог и не услышать, если накрыл голову подушкой.

– …приходили из полиции, хотели задать вопросы по поводу убитой девушки.

– Мне?

– Они опрашивали всех соседей. Нас тоже, но мы ничего не знаем. Они сказали, что еще зайдут завтра.

Ян пожал плечами. Пусть заходят. Свет фонаря пробрался между штор на окне и омыл бедное в сумерках лицо Аглаи Пустец. Вдоль скулы ее темнел длинный синяк. Так вот почему она дожидается, не включая свет! Заметив взгляд Яна, Аглая торопливо и неловко притворилась, что поправляет выбившуюся из узла на затылке прядь, стараясь рукой прикрыть кровоподтек.

– Вы ведь поздно вернетесь? Я хотела сказать, что мы на ночь дверь запрем на оба замка, раз стало так неспокойно…

До сего дня маньяк в дома не совался, но кто его знает.

* * *

Воскресным вечером город пах мокрой листвой, бензином, парфюмом и остывающей рекой. На зажженных в сумерках фонарях покачивались зубчатые ленточки. И когда только успели повесить? Хотя до Равнодня осталось недолго, надо торопиться…

– Себастьян! – Яна нагнала очаровательная блондинка по имени Хелена Цикаль. На этот раз ему не понадобилось рыться в памяти, чтобы выудить имя соседки. Эффектные девушки запоминались сами собой. – Проводите меня, пожалуйста, до поворота. Мне показалось, что кто-то идет за мной… – Она пугливо оглянулась.

– С удовольствием, – почти не соврал Ян.

– Надо было взять такси, – Хелена зацокала каблуками, приноравливаясь к походке сопровождающего. – Но я подумала, что до конторы близко, мне и заскочить-то туда нужно на пару минут, а я совсем забыла про… этот ужас, – с придыханием пожаловалась она. Кажется, Хелена работала где-то возле замковой площади, в адвокатской фирме секретарем.

Ян мельком оглянулся. Дальний конец улицы таял во марке. Тьма растушевывала светлые стены построек, копилась под изгородями, высасывала даже свет фонарей. Вспыхнули красным огоньки затормозившего автомобиля, мигнули, когда чужая тень пересекла их…

Хелена права. Там кто-то есть.

Конечно, в такой час и на Ольховой полно народу. И кто-нибудь наверняка глядит им вслед просто так, без всякой задней мысли. Может быть, эдаких ротозеев даже несколько. И лишь один взгляд цепляет холодно и жестко, словно рыболовный крюк, обещает беду.

Тьфу! Еще паранойи не хватало.

– …это так печально, – Хелена доверчиво взяла Яна под руку, обволакивая заодно ароматом нежных духов.. – Ко мне приходили полицейские, спрашивали, не знаю ли я погибшую. Говорят, она была продавщицей неподалеку.

Тени тянулись за ними, выплетая зловещие узоры.

…Замок к ночи нахохлился, возвышаясь темной и стылой громадой, зато площадь обильно заливали огненные ручьи. Еще не закончилось фирменное воскресное представление «рыцарские забавы», и на помосте дева в длинном платье средневекового покроя вручала сувенирный меч растрепанному и довольному здоровяку в джемпере.

У края огороженного флажками действа неудачливый всадник воевал с раздраженной лошадью. Конь фыркал, злобно скалил зубы и упрямо мотал головой.

– Посторонись! – тщетно взывали служители, пытаясь отогнать зевак от поднявшегося на дыбы скакуна.

– Чует нежить, – авторитетно прокомментировали в кругу зрителей. – Не успокоится, пока не пришибет.

Струхнувшие туристы завертелись, пытаясь в сумятице и суматохе разглядеть обещанную «нечисть». Может, искали опознавательные таблички на шеях вымров?

Небольшой оркестр под пестрыми флагами готовился к музыкальной части действа. Мелодия сбивалась и путалась в голосах и механическом шуме, словно вода в порогах, но все равно оставалась чистой и мгновенно узнаваемой – «Я иду к тебе».

– …обещают, что на праздники будет меньше людей, чем в прошлом году. Народ живо за город потек, после того, как с Замком вновь чего-то стряслось.

– …а я слышал, что наоборот, любопытные валом валят…

Если кого и тревожило будущее Белополя, то не в этот час. На каменной скамейке самозабвенно целовалась влюбленная парочка. На соседней не менее увлеченно присосался к бутылке бродяга в штопаном плаще. Сутулый бородач изучал инструкцию к только что приобретенному в сувенирном киоске «честному оку». Большая полированная лупа нацелилась на Яна. В стеклянном кругляше мигнул увеличенный многократно светлый глаз.

– Забавно! – оживленно воскликнул бородач, выглядывая из-за лупы. – Люди светятся! Вы светитесь!

– Значит, все в порядке. Я живой, – терпеливо вздохнул Ян, огибая восторженного туриста.

– А он – не светится.

– Кто?

– Вот он!

Первым сообразил не Ян, а шедший ему навстречу плечистый коротышка в щегольском пиджаке. Бородач еще улыбался, обрадованный открытием. Ян только поворачивал голову к влюбленной парочке на скамейке, на которую нацелилась стеклянная лупа. Бродяга громко хлюпнул, отнимая бутылку ото рта…

А хищно подобравшийся коротышка крутанулся на каблуке и прыгнул на паренька, целующего девушку. Правая рука нападавшего привычно скользнула под полу щегольского пиджака к поясу, но схватила воздух вместо кинжала. Коротышка-егерь был не на дежурстве. Не при оружии.

– Что вы дела… – бородач захлебнулся на возмущенном полувздохе, когда «влюбленный» отвалился от девушки за мгновение до того, как его настиг егерь.

Девушка обмякла, словно кукла, свесив вялые руки. Лицо ее с закрытыми глазами было серым и обморочным, на шее под подбородком рдела рваная, обмусоленная рана. А вымр метнулся за скамью, ощерив зубы-иглы. Они редко пытались сразу убежать. Инстинкт убийства и голод у них был сильнее инстинкта самосохранения.

Егерь замысловато выругался, мельком осматриваясь, но не упуская вымра из виду. Зеваки стали останавливаться поодаль.

– Эй! – коротышка поймал Яна взглядом. – Вызови патруль…

Ян потянулся за телефоном.

Тварь заверещала так, что заглушила даже слаженно грянувший, наконец, оркестр. Прохожие прянули прочь. Бородач, ошарашено приоткрывший рот, попятился, споткнулся и сел наземь. Лупа выпала из его рук и, сверкая, покатилась по булыжникам. Вымр, не переставая голосить, пополз вокруг скамейки, перебирая закогтившимися руками. Деревянные планки встопорщились белой щепой.

– Уйдет! – вскрикнул кто-то из особо смелых любопытствующих.

Не особо смелые наблюдали за происходящим уже в изрядном отдалении. На оживленной площади как-то быстро образовалось пустое пространство. Кроме Яна и егеря в непосредственной близости остался сидящий на земле бородач, да обалдевший пьяница, ошарашено таращившийся с соседней скамьи.

Тварь оценила удобство момента и попыталась улизнуть. Егерь заступил ей дорогу. Ниже противника на голову, он бесстрашно бросился наперерез вымру, как маленький бультерьер. Вымр хлестнул его удлинившейся рукой с когтями, задев лицо, и снова качнулся за скамью, примериваясь обойти с другой стороны.

Точно уйдет. Не успеет патруль.

– Дай! – Коротышка, мельком вытер кровоточащую щеку о плечо, выхватил у изумленного бродяги бутылку и выплеснул содержимое на вымра. А потом чиркнул добытой из кармана зажигалкой.

Вспыхнувшая тварь заорала одновременно с пришедшим в себя от возмущения пьяницей. Вымр качался на месте, охваченный прозрачным огнем. Горело жарко и быстро, будто вымр был склеен из бумаги. Вокруг раздавались возгласы ужаса и отвращения. Егерь сплюнул и поволок подальше от живого факела бесчувственную девушку. Обернулся раздраженно:

– Да помоги же хоть теперь!

Пострадавшая оказалась упитанной, так что приземистому егерю приходилось нелегко. Ян подхватил девицу с другой стороны.

– …что творится, – сквозь ругательства, наконец, пробилось нечто членораздельное. – Совсем нечисть обнаглела, почти среди бела дня, на людной площади…

– Егеря совсем с ума сошли! – искаженным эхом откликнулось со стороны. – На людной площади нежить жечь!

– И это вместо спасибо, – егерь выпустил девушку из объятий, усадив ее на скамейку поодаль.

Там, где несколько секунд назад пылал вымр, теперь в дымном вихре струились лишь хлопья невесомого пепла. Зеваки подтягивались, обмениваясь репликами. Если среди них и звучали благодарности в адрес городского Егерского дозора, то уж очень невнятные.

– …распустили тварей, а теперь при всем честном народе…

– Чуть людей не подавили с перепугу…

– У нас возле дома тоже жгли…

– Как она орала!

– Э! – к ним подковылял бродяга. – А за выпивку мне кто деньги вернет? Едва початая бутылка была! Горело-то как, сразу видно качество…

– Обращайтесь на площадь Милосердия, пять, – процедил коротышка, растирая неподвижной девушке руки и уши, будто утопленнице и прикладывая к синеющей ране на шее платок.

Поднявшийся с земли растрепанный бородач тоже приблизился с опаской. Физиономия у него была растерянная, а по правой кисти явно прошелся кто-то каблуком – грязный отпечаток наливался пурпуром. В другой руке он держал пыльную линзу «честного ока».

– Что здесь происходит, а?

– Где здесь?

– В этом замечательном во всех отношениях городе, – бородач присел рядом, баюкая руку и болезненно морщась. – У вас всегда такая развлекуха?

– Кому развлекуха, – егерь пренебрежительно повел плечом, не отвлекаясь от своего занятия, – а кому нормальный рабочий режим.

– Я же помню, это был чудесный город! Дружелюбный, нарядный… Мне так в прошлый раз понравилось! Дай, думаю, снова съезжу…

Ян и егерь изумленно уставились на туриста. Кажется, он смутился. Неуверенно переводил взгляд с одного на другого и часто помаргивал.

– Это когда вы здесь были? – сжалился егерь.

– Ну… когда студентом был.

Егерь понятливо хмыкнул. Судя по возрасту бородача, студентом он был лет двадцать назад.

– Добро пожаловать в обновленный Белополь. Настоятельно рекомендую покинуть его как можно скорее… Особенно теперь, – егерь машинально глянул через плечо на Замок.

И Ян посмотрел на темную глыбу Замка. И притихший бродяга, топтавшийся поодаль, посмотрел. Замок выглядел внушительно и мрачно.

– А что… – начал было бородач, но егерь уже не обращал на него внимания, повернувшись к Яну:

– Так что там с патрулем? – он вдруг осекся, приглядевшись внимательнее, словно принюхиваясь. Скорчил едва заметную гримасу: – А! Вот вы кто… И то думаю – чего стоит столбом, не бежит и не помогает…

– Моя помощь вам бы дорого обошлась. Но дозорных я вызвал, – сказал Ян с некоторым сомнением. Тварь так голосила, что на другом конце поди слышно было только ее!

– Ну, где их носит? – егерь и к Яну разом потерял интерес. Оценил ущерб, нанесенный щегольскому пиджаку, выворачивая его и отряхивая. – Работы невпроворот, только отгул дали и… на тебе!

Бородач встревожено разглядывал девушку, безвольно обмякшую на скамейке. Уши ее слегка порозовели, но лицо оставалось, по-прежнему, кукольно-пустым и одутловатым.

– Она… жива?

– Отойдет, – равнодушно пообещал егерь, покосившись мельком. – Наверное… Наконец-то!

Между неохотно расступающимися прохожими протискивался фургонч с вензелями городского Егерского дозора.

Ян не стал дожидаться, пока тот подъедет.

* * *

Несмотря на воскресный вечер, людей в «Сломанном роге» не прибавилось. Впрочем, некоторые перемены имелись: наряды подавальщиц определенно сели на пару размеров и стали еще откровеннее обтягивать округлости; свирель исчезла, зато появилось трио из виолончели, гитары и скрипки, наигрывающее нечто ненавязчивое, но подспудно будоражащее.

Рыжей нигде не было. Ян мгновение колебался – особого желания маячить в таком многолюдье не было, – но все же решил подождать.

Хозяина «Сломанного рога» звали Мак. Вечерами он сам становился за стойку и приветственно кивнул посетителю. Ян редкий гость в его владениях, но Мак запомнил его уже после пары визитов. Любопытно, что журналистка предложила встретиться именно здесь. Случайно?

– А что людей так мало?

– Из-за этих, – Мак недовольно кивнул в сторону дальнего стола, где шумели.

Обычно вечерами здесь собирались компании людей знакомых. Случалось всякое, но особый шум не приветствовался. Но сегодня тон задавала невесть откуда попавшая в «Сломанный рог» компания молодежи во главе с бойкой юницей, лет пянадцати на вид.

– Вроде несовершеннолетних спаивать нельзя?

– Я ей не наливаю, – хмуро проворчал Мак. – Они с собой принесли.

– А мне казалось, это против правил.

Мак вдруг помрачнел еще больше и неловко двинул плечом:

– Тут особый… случай. Пусть. – А затем он нервно и неприязненно покосился под стойку, проводив глазами нечто быстрое. Крысу, что ли заметил?

Пол выглядел обычным, не метенным с утра. Ян выбрал стол подальше от детей, так, чтобы видеть вход.

– Эль? – разносчица в псевдоохотничьем костюме держала блокнот наготове перед собой, но тоже косилась мимо него, на пол.

– Да, – согласился Ян, невольно проследив и за ее взглядом. Вроде, ничего особенного – нарочито грубые ножки мебели, перекрестье длинных теней и… Что-то проворно проползло под стулом напротив.

Ну, он, конечно, не барышня, чтобы с визгом на стол прыгать, но ноги отдернул. Все-таки крыса? Слишком извилисто… Змея?

– Никто из ваших посетителей змей не упускал? – со смешком осведомился Ян.

Возвратившаяся с заказом официантка едва не выронила кружку. Через край плеснулась и запенилась на столешнице янтарная жидкость.

– Вы видели змею?! – ужаснулась она, но тут же бросила короткий взгляд на Мака, поджала губы, поставила кружку и торопливо затирая пивную лужицу, пробормотала, едва раскрывая рот: – Нет, нет, вам показалось. Что вы, какие у нас могут быть змеи… – зато уходила она так, словно с трудом удерживала желание передвигаться исключительно по столам и стульям.

Да и вторая подавальщица двигалась как-то неестественно.

Некоторое время Ян на всякий случай поглядывал вниз, любуясь неподвижными тенями, а потом выбросил это из головы. В самом деле, если бы Мак хотел избавиться от всех посетителей разом, то он нашел бы способ поэффективнее гуляющих на воле змей.

Время шло. Компания орала. Прочие завсегдатаи делали вид, что все нормально. Эль терял вкус… Похоже, хватит! Ян сделал было движение, чтобы подняться, да так и замер. В дверях стояла Рыжая и внимательно смотрела на него через весь зал. Долго, изучающее. Связка можжевельника запуталась в ее волосах, собранных в знакомый длинный хвост на затылке.

Ну что задумалась? Сама сюда позвала…

И словно услышав, рыжая двинулась навстречу, сопровождаемая волной заинтересованных взглядов. Королевским кивком поблагодарила за отодвинутый стул.

– А с которого часа у вас начинается вечер? – осведомился Ян с легкой сварливостью. Невесть откуда вдруг пробудилось совершенно подростковое замешательство.

– Мак говорил, что раньше девяти вы не приходите.

Мак? Хотя, может так оно и есть. Сколь ни редкий Ян посетитель «Рога», но наверняка за два года тенденция обозначилась.

– Наводили справки?

– Разумеется. И как вижу, не ошиблась. Вы – он и есть.

Ян утомленно покачал головой:

– На этой теме останавливаться не будем. Вы обещали нечто интересное. А данная тема неинтересна ни для меня, ни для вас.

– Отчего же?

– Тайна личности гореломов охраняется государством, и ни одно издание не возьмет информацию для публичного оглашения.

Она легко улыбнулась, откинувшись на спинку стула:

– Тайна личности одного конкретного горелома интересна лично мне и вовсе не для публичного оглашения, а такие нюансы закон не оговаривает.

– Хм-м… Полагаете, что тайна личности одной конкретной журналистки равноценная замена полученных сведений?

– А вы привыкли обороняться, – собеседница наклонила голову, рыжий хвост стек на плечо. В мочке маленького уха остро блеснула сережка-капля. – Задеваете собеседника в силу скверного характера или опасаетесь нанести ему вред?

– Можете попытаться выяснить… Но в обмен на то, что интересно мне.

– Выпьем?

– Да, простите… Могу я предложить вам что-нибудь?

Она предпочла очень легкое вино. И звали ее Дина Кемень.

– Не опасаетесь называть мне свое имя? – криво усмехнулся Ян.

Дина только пренебрежительно повела округлым плечом, облитым полотном голубого, в меру облегающего пуловера. Мягкая вязка деликатно подчеркивала достоинства фигуры владелицы. Некоторое время они пили принесенное вино, присматриваясь друг к другу, обмениваясь необязательными улыбками и репликами. Пустая болтовня ни о чем, наведение первых мостков.

Компания в углу пенилась неровным, перевозбужденным весельем. Пронзительный смех рассыпался по мрачноватым недрам «Сломанного рога» словно горсть фальшивых блесток – ярко, но не радостно.

Один из посетителей хмуро покосился и что-то сказал Маку. Тот отрицательно покачал головой. Потом слегка наклонился к спрашивающему и произнес несколько неслышных фраз. Посетитель приподнял брови, оглянулся, одарив компанию более пристальным взглядом, а затем ушел. Только ветка над дверью качнулась.

– А мне казалось, это приличное заведение, – прокомментировала Дина, прищурившись в сторону молодежного угла.

– Мне тоже так казалось, – с чувством пробормотал Ян.

– И змей распустили…

– Что?

– Вроде бы, я видела, как что-то проползло, – хладнокровно заявила Дина, отпивая из бокала. – Искренне надеюсь, что это все же рептилия, а не «полумрак» или мокрица. Бр-р…

Определенно, эта девушка нравилась ему все больше. Тем, что с удовольствием говорила, не болтая впустую. И держалась свободно. И как по-особому наклоняла голову. Тогда кончик рыжего хвоста пушился на плече, переливая золотистые прядки. А хорошо бы увидеть, как она распускает волосы…

– Так что ты хотела рассказать? – Они перешли на «ты» незаметно для обоих.

Дина задумчиво провела пальцем по кромке почти опустевшего бокала. Стекло отозвалось тонко и едва различимо в общем гуле.

– Я учусь в аспирантуре и пишу работу по местным маньякам, – манера Дины выдавать внезапно и разом обобщенную информацию сбивала с толку.

– Кто бы мог подумать… – осторожно отозвался Ян. – А зачем представляешься журналисткой?

– Журналистикой я зарабатываю на жизнь и учебу. Когда закончу… Надеюсь, что меня возьмут аналитиком в отдел Расследований. А для этого мне жизненно важно написать эту работу.

– Полегче тему ты выбрать не могла?

– Это неинтересно.

– Это опасно.

– Потому и увлекательно. К тому же у меня хорошо получается.

– Извини, пока оценить не могу…

– Всему свое время, – многообещающе улыбнулась Дина.

Непоседливая девчонка в дальнем углу зала вскочила на стол с ногами, попытавшись дирижировать меланхоличными музыкантами: «Эй, эй! Веселей!» Она казалась совершенно пьяной, во всяком случае, держалась нетвердо и жестикулировала преувеличенно размашисто. Угрюмый вихрастый парень поднялся следом и стащил подружку на пол, пытаясь втолковать ей что-то. Девчонка лишь пьяно отмахнулась: «Ха! Мне можно! У м-меня день рождения!»

Мак увлеченно старался украсить бокал аккуратной дырой в стеклянном боку. Вряд ли ему это удастся с помощью всего лишь одной полотняной салфетки, но если прилагать столько усилий…

Посетители один за другим покидали зал, недоумевающее косясь на Мака и на весьма недовольного вышибалу, который маячил в углу и источал злобное напряжение, как пес на слишком короткой цепи. Но помалкивал.

– Итак, что там про маньяков? И какое они… или он имеет отношение к моей персоне?

– Есть информация, которая известна только полиции. Ну, и мне.

– Откуда?

– Долгая история.

– Начни с того момента, как ты вычислила мою неприметную персону.

– Ой, это проще всего… При некотором усердии и сообразительности вычислить личность городского горелома может практически любой горожанин. Только нормальные люди предпочитают не связываться. Ты сам сказал, во-первых, незаконно, а во-вторых, польза невелика… Тебя ведь всегда можно найти во Дворце.

– Три раза в месяц. А зачем ты за мной следила?

– Это тебе твой упитанный коллега наябедничал? Я ему понравилась, – Дина лукаво засмеялась. – Я тоже заметила, как он смотрел на меня.

– Он женат.

– Одно другому не мешает. Он забавный и совсем не похож на того, кто мог бы называться коллегой горелома. Чем ты его заманил?

– Шантажом и угрозами. И к самому Морскому владыке наймешься, чтобы прокормить жену и четырех дочек.

Дина смешливо округлила голубые глаза. Семейные достижения Пьетра ее явно впечатлили.

– Так зачем ты следила?

– Хотела понять, в чем ты такой, как он.

– Как кто?

– Как убийца.

– Что?! – Ян поперхнулся.

Дина с удовлетворением наблюдала за его конвульсиями, снова поглаживая ободок почти пустого бокала. Потом поставила бокал перед собой и серьезно продолжила:

– Ни в одной газете не сказано, что на убитых были найдены записки с единственной фразой: «Ты, как я». Поначалу все считали, что маньяк ассоциирует себя с жертвой. Но потом… Новый следователь подметил еще одну особенность, на которую прежде не обращали внимания. Жертвы были найдены там, где побывал один уникальный житель города. И похоже, в записках безумец обращался к конкретному лицу…

– Чепуха, – тревожно возразил Ян. Колючий ком в затылке окреп, прорастая в переносицу и виски.

– Первые жертвы появились лишь после твоего прибытия в город. Примерно два года назад.

– Совпадение.

– Раньше ты бегал в Осиной роще. Там нашли первую из жертв.

– В Осиной роще бывает полгорода.

– Правильно. И в Каруселях, где нашли еще одну. На улице Охотников. И на…

– Достаточно. Я читал газеты, знаю, что их было пять.

– Заметь, все в Старом городе. И все там, где ты бывал.

– Я не люблю бегать одним и тем же маршрутом. Но названные тобой и в газетах места облюбованы прорвой горожан.

– Я согласна. И полиция согласна. И даже маньяк с тобой, похоже, согласен.

– Хм… А я уж было решил, что ты намерена указать на меня пальцем.

– Указывать пальцем – дурной тон, – Дина подмигнула, придвинулась к столу и подперла подбородок кулачком. – Похоже, в какой-то момент безумец понял, что его намек слишком прозрачен. И девушку обнаружили сначала в Вороньем гнезде, где ты работал накануне. Потом на Колокольне, ты уже сам нашел…

– Я помню, – резко оборвал Ян. Он страшился пошевелить головой, и шея затекла от напряжения.

– А последняя шестая – почти возле твоего дома, – как ни в чем не бывало, закончила Дина. – Полиция еще не заходила к тебе?

– Заходила.

– И зайдет не один раз.

– Мне собирать вещи?

– Я верю в талант нового следователя. Он, говорят, человек незаурядный и упорный. Кого попало обвинять не станет. Но я бы с удовольствием разделила бы с ним триумф, после поимки этого психа.

– Как бы тебе не разделить триумф с этим психом, помимо своей воли. Ты как раз вписываешься в его стандарты. Юна, хороша собой и любишь ходить, куда не следует.

– А еще я одинока.

– Не может быть.

– И не отказалась бы от защитника. Твои слова заставили меня задуматься, – она, улыбалась, хотя напряжение все же обозначилось в ее голосе впервые с начала встречи, и поигрывала тонким браслетом на запястье, показавшемся из рукава пуловера. На браслете хитро жмурилась стилизованная лисичка.

Похоже, Дина вела разговор именно в том русле, на которое рассчитывала с самого начала. Но понимает ли, куда стремится?

– Знаешь, иные защитники опаснее маньяка… – Ян скрестил руки на груди, привычно и машинально отгораживаясь.

– А вот теперь не напугал, – рыжая усмехнулась, повеселев, браслет коротко звякнул, стукнувшись о стол.

– Чего ты хочешь, Дина?

– Очень многого. Но если ты о работе, то… Я хочу понять, чего безумец ждет от тебя. Он сужает круги, значит, скоро что-то случится. Я хочу опередить его… или хотя бы сделать репортаж первой. И хочу узнать, как все это связано с Замком. А все связано, я чувствую. И ты, думаю, тоже.

Цинично. Зато честно.

– А если не о работе?

– О! Тогда я хочу еще больше… Например, воспользоваться редкой возможностью познакомиться поближе с такой необычной личностью, как ты. И это намного интереснее, чем работа.

Ну и ну. Ни грамма дешевого притворства и фальши, Ян бы почуял их. Лесть – да, но толковая, и разумный прагматизм в одном наборе. Причем в прекрасной упаковке. Не стыдно поддаться искушению.

– Действительно не боишься?

Она засмеялась теперь уже искренне и без напряжения:

– Любое знакомство – всегда риск. Особенно случайное. Вот встретили несчастные девушки на своем пути незнакомца и… где они?

– Однако параллели у тебя, – Ян в замешательстве потер переносицу. С одной стороны Динина легкость удивительно привлекала, с другой стороны настораживала. И привычка держать людей на жестко обозначенном расстоянии сдавалась нехотя.

– Так ты согласен? Заключим договор?

В дальнем углу снова заклокотала свара. Неугомонная именинница вновь забралась на стол и пыталась танцевать. Ее явно штормило и кидало в стороны.

– Может, пойдем отсюда?

…Темнота на улице обволокла прохладой и дымно горчила. Костры затушили, но запах гари напитал стоячий воздух. На площади людей почти не осталось, разобрали даже декорации. Веселье кипело теперь в стороне, покатившись в новый город. Часы на башне пробили несколько раз, звук проплыл мимо сознания втуне. Сколько там – одиннадцать?

Отчего-то все темы, дразнившие в «Сломанном роге», внезапно остыли и утратили всякий вкус. Хотелось просто идти рядом с этой рыжей и молчать. Беззвучно падали листья с ясеней – темные, едва различимые, словно ночные бабочки.

– Прости, я так увлеклась, что не спросила… Ты с кем-то встречаешься? – голос Дины был едва уловим, как падение листа. Скорее угадывался, чем слышался.

– Я произвожу впечатление человека, у которого никого нет?

– Напротив. Ты чрезвычайно привлекателен, у тебя обязательно должен быть кто-то… Но ты один, верно?