Текст книги "«Бог, король и дамы!»"
Автор книги: Юлия Белова
Соавторы: Екатерина Александрова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 43 страниц)
– Пошли, – нервно облизывая губы произнес он. – Я тебя мэтрам представлю.
Молодые люди вышли из круга приятелей Мало и неспешно направились к мэтрам. Не доходя до последних десяти шагов, Себастьен торопливо сдернул с головы шляпу (Жорж-Мишель счел благоразумным последовать его примеру) и прошептал:
– Называй их «ваша милость» или, еще лучше, «монсеньоры».
Со шляпами в руках, так что петушиные перья мели пыль, юноши приблизились к мэтрам. Почтительно остановились. Подождали.
– А, это ты, Себастьен, – один из браво, высокий мужчина лет тридцати пяти-сорока с грязными обломанными ногтями и гнилыми зубами, соизволил обратить внимание на прибывших. – Чего тебе?
Мало низко поклонился.
– К вашим услугам, монсеньор. Позвольте представить вам…
Громкий шум заглушил слова Себастьена и человек с гнилыми зубами отвернулся.
– О, Клемана везут, – заметил один из мэтров, когда толпа заволновалась и подалась вперед. Цокот лошадиных копыт, скрип колес повозки палача, топот стражи Шатле, позвякивание кирас слились с радостными воплями добропорядочных парижан, так что усевшиеся было на башню Сен-Жан и на крышу ратуши птицы испуганно взмыли вверх и закружили над площадью.
Повозка остановилась перед лестницей эшафота и Жорж-Мишель вздрогнул. Впервые юноша увидел осужденного так близко, впервые разглядел капли пота у него на лбу, заметил неподвижный тоскливый взгляд… Молодому человеку хотелось оказаться подальше от Гревской площади, вернуться домой, в Лувр… Даже смертельно надоевшая латынь показалась шевалье увлекательной словно роман.
– Да, Клеман человек чести, – с видом ценителя заметил гнилозубый, когда осужденный довольно твердо взошел на эшафот. – Уж он задаст Кабошу работу.
Браво остановился рядом с огромным колесом, и тут произошла непонятная заминка.
– Чего они тянут? – недовольно проворчал еще один мэтр. – Мы все здесь, весь Париж здесь – пора начинать.
– Говорят, будет король со всем двором, – пояснил гнилозубый, судя по всему знавший все. – Хотя… Опаздывать на такое представление – это не делает чести королю.
– Да, куда мы катимся? – пожал плечами четвертый. – Раньше короли дожидались браво, а теперь браво вынужден дожидаться короля.
Мэтры замолчали, недовольно хмурясь. Молодые люди терпеливо ждали, не смея надевать на головы шляпы. Наконец, толпа вновь заволновалась, послышались крики приветствия, королевская стража принялась грубо раздвигать добрых парижан и на площади в сиянии и блеске драгоценностей, а также золотого и серебряного шитья верхом на прекрасных конях появился весь двор.
Жорж-Мишель вздохнул, как зачарованный глядя на великолепную процессию. Никогда раньше ему не приходилось наблюдать за королевским поездом со стороны, из толпы бродяг, и теперь юноша чуть ли не до боли чувствовал свою принадлежность к этому миру роскоши и блеска, знатности и красоты. Грязные улицы, вонючие подворотни, убогие каморки браво и скупщиков краденного вызывали отвращение, доходящее до тошноты. «Ничего», – думал молодой человек, – «я все равно удеру! Завтра же и удеру. Не поймают…»
Черные и красные мантии заполнили эшафот. Секретарь парижского суда уставился в приговор и что-то забубнил. Гнилозубый вспомнил о стоящем рядом Мало.
– Ты еще здесь, Себастьен? Чего тебе?
– Монсеньор, позвольте представить моего ученика Сен-Жоржа, – почти подобострастно произнес Мало.
Мэтры как один повернули головы.
– Кланяйся, идиот, – прошипел Мало. Жорж-Мишель поклонился.
– Он заплатил взнос, Себастьен? – поинтересовался браво, возмущавшийся опозданием короля.
– Заплатил, честь по чести.
– И как он? – лениво спросил другой.
– Шпагой владеет – загляденье, только ходить не умеет…
– Ничего, – сплюнул гнилозубый, – жить захочет, научится. Что ж, Себастьен, ты его подобрал, тебе с ним и возиться. Он твой.
– Говорят, ты отличился, Себастьен? – поинтересовался браво, пожелавший, чтобы казнь началась скорей.
– Мы вместе с Сен-Жоржем были, – похвастал Мало.
– Вот как? – «монсеньор» усмехнулся. – Тебе повезло, парень, – казалось, гнилозубый только сейчас заметил юношу, – ты начинаешь карьеру в тот день, когда от нас уходит Кровавый Клеман. Он был истинным браво. Надеюсь, когда придет твойчас предстать перед этими зажравшимися свиньями, – браво небрежно ткнул грязным пальцем через плечо, – ты покажешь себя не хуже Клемана. Иди, Себастьен, я доволен.
Молодые люди поклонились и отошли прочь. Себастьен с облегчением перевел дух и радостно ткнул Жоржа-Мишеля кулаком в бок.
– Разрешили! Ух, я и натерпелся. Знаешь, было бы обидно потерять своего первого ученика.
– Почему потерять? – насторожился Жорж-Мишель.
– А как же? – пожал плечами Себастьен. – Не приглянулся бы ты им – пришлось бы мне тебя резать. Такое бывало. Это Париж!
– И ты бы меня… прирезал?! – охнул Жорж-Мишель, чувствуя, как по спине стекает струйка пота.
– Да пойми ты, дурак, – принялся оправдываться Себастьен, – это же сам Ле Нуази. С ним не поспоришь… Он десятерых таких как мы сделает… Ну, ты чего? – Мало хлопнул юношу по плечу. – Все же обошлось. Ты еще таким браво станешь! Может, тебя сам кардинал Лотарингский на службу возьмет… или Шатильон. Хотя… – Себастьен пожал плечами. – У них свои люди есть. Дворяне. А мы что? Мы для них и не люди вовсе. А, с другой стороны, мы свободней. Хотим – берем заказ, хотим – не берем, хотим – к шлюхам идем, хотим – в кабак. Здорово, правда?
Жорж-Мишель, основательно сбитый с толку подобным взглядом на вещи, смотрел то на потертый наряд Мало, то на разряженных придворных. Заметил довольного Ландеронда.
– А как же Ландеронд? – пробормотал он и чуть не свалился в пыль, получив тяжелую оплеуху.
– Сказано тебе, не называть имен, – прошипел Себастьен Мало. – Для нас он Леон, понятно?! Леон! Твое счастье, что Ле Нуази не слышал…
Юный граф, потрясенный тем, что какой-то бродяга посмел его ударить, застыл на месте, чуть ли не открыв рот. Его губы дрожали, на глазах навернулись слезы.
– Кто жалеет палку – портит ученика, – важно произнес Себастьен, явно повторяя чьи-то слова. – Так что в следующий раз – смотри! Еще не так вздую.
Жорж-Мишель шмыгнул носом и с тоской уставился на эшафот. Подручные палача ловко раздели Клемана и теперь старательно привязывали его к огромному колесу. Священник молился, высоко поднимая распятие, так, чтобы оно было видно лежащему осужденному. Преступник вторил словам молитвы. Голос его был хриплым, однако не дрожал.
– Мне бы так, – завистливо проговорил Мало и покровительственно положил руку на плечо ученика. – Правду говорят, Клеман – человек чести.
Юноша молчал. Если бы не толпящиеся вокруг браво… Если бы не Себастьен… он непременно кликнул бы стражу… он бы им показал… А так его прирежут раньше, чем стража придет на помощь… И Себастьен… все-таки он спас ему жизнь.
– Да брось ты, Сен-Жорж, – Себастьен явно не мог долго молчать. – Вообще то мэтру плевать на Леона. У него свои посредники есть. А Леон – он кто? Он так… для такой мелочи как мы. Хотя, говорят, последнее время пошел в гору… Точно, смотри, рядом с Шатильонами крутится.
Молодой человек вяло отвернулся от эшафота и застыл. Нет, вовсе не вид шевалье де Ландеронда, и правда старающегося держаться как можно ближе к кардиналу де Шатильону, поразил юного графа. Среди придворных Жорж-Мишель заметил своих людей – Ликура и Ланглере, веселых, нарядных и совершенно не обеспокоенных его исчезновением. Молодому человеку даже стало жарко от собственной глупости. Переодеваться, тащиться к «Жареному кабану», чуть не погибнуть от рук Фоканбержа, застрять в «учениках» недоучки браво, спать на полу, получать взбучки от какого-то бродяги и все почему?! Потому что ему вздумалось забыть о существовании собственных людей!
Жоржа-Мишеля обуял гнев. Он мучится, он страдает, а изменники наслаждаются жизнью и ухаживают за дамами! Ой… не только за дамами…
– Себастьен, ты только взгляни, посмотри, что он делает! – юный шевалье дернул «наставника» за рукав, совершенно упустив из вида, что Себастьен Мало не имеет чести знать шевалье де Ликура. – Он же… он же за мальчишкой…
– Ну и что? – снисходительно вопросил Мало и пожал плечами. – У вельмож это бывает. Называется «любовью по-итальянски». Смерть Христова, Сен-Жорж, нельзя же быть таким провинциальным.
– Но они оба мужчины!.. – возмутился Жорж-Мишель, заметив, как шевалье де Ликур что-то шепчет на ухо пажа, а тот кокетливо поправляет не по моде длинные черные локоны.
– Подумаешь. Ты только пристально на них не смотри – а то еще понравишься вельможе, – пошутил Себастьен.
– Я?!
– Ну не я же, – расхохотался Мало.
Граф де Лош чуть не задохнулся от возмущения, набрал в грудь побольше воздуха и… промолчал. «Что ж, – думал Жорж-Мишель, – он им понравится, он им очень понравится! Когда они отправятся в Бар-сюр-Орнен или в Лош… третьим и четвертым помощником коменданта… Нет! Лейтенантами городской стражи… вылавливать ночных гуляк и выпивох… А еще лучше, в какой-нибудь дальний гарнизон…» Шевалье перебрал в памяти все дальние крепости французского королевства, вспомнил все самые незначительные должности в армии (о военной службе Жоржу-Мишелю в свое время немало рассказывал господин де Броссар). Как следует насладившись воображаемым печальным существованием нерадивых офицеров и пообещав себе оставить обоих в этом положении до конца их дней, юный граф начал успокаиваться, а успокоившись, вернул себе способность думать.
«За солдат несет ответственность офицер, за офицеров – командующий», – нередко повторял покойный господин де Броссар. Для Ликура и Ланглере граф де Лош и де Бар должен был быть офицером самого высокого ранга, догадался Жорж-Мишель. А раз так… значит, наказывать их не за что, и он сам во всем виноват.
Молодой человек представил себе, какие сплетни пойдут при дворе, если он ни за что, ни про что отправит своих дворян домой, а на их место вызовет не знающих Париж и двор провинциалов. Вообразил смешки, которые будут сопровождать новичков, недовольные мины дам. Нет, он не мог позволить себе подобной глупости. Он граф де Лош и де Бар и… Жорж-Мишель даже выпрямился от неожиданной мысли. Он не просто взрослый шевалье, не просто граф, он – сеньор, обладающий правами высшей юрисдикции, и потому должен вести себя соответственно.
Уже другими глазами юноша посмотрел на Мало, на Ликура и Ланглере, на придворных, браво и стражу. Он не будет никого отсылать. Он не будет ни от кого удирать. Все-таки он вельможа, а не вздорный мальчишка и не проказливый школяр. Он закончит здесь все дела и вернется в тот мир, которому принадлежит, – в Лувр… Хотя, почему именно в Лувр? У него есть собственный дом – отель на улице Бетези, может быть, и не слишком большой, но свой.
– Молодец, Сен-Жорж, даже не побледнел ни разу, – Себастьен Мало одобрительно хлопнул графа де Лош по плечу, и юноша с удивлением понял, что погруженный в собственные мысли пропустил все самое неприятное из творящегося на эшафоте. Правосудие свершилось. – А Клеман то, Клеман каков! – с восторгом сообщил Себастьен. – Я же говорил, настоящий мужчина…
Под радостные крики парижан его величество Карл IX покинул Гревскую площадь и возбужденная толпа начала расходиться.
– Пошли в «Жареный кабан», – предложил Себастьен, – выпьем за упокой души Клемана.
Впрочем, не успел слуга разлить пойло, по непонятной причине именуемое вином, как в заднюю комнату «Кабана» пробрался оборванный мальчишка и что-то шепнул Себастьену на ухо.
– Представляешь, меня мэтры к себе зовут, – шепотом похвастал Мало и торопливо вылез из-за стола. – Ладно, вы тут пейте, а я пошел. Ты за главного, – важно бросил молодой человек, уже выходя из комнаты.
Шестеро оборванцев выжидающе уставились в лицо Сен-Жоржа, не решаясь есть и пить без его дозволения. Юноша со всей возможной строгостью оглядел свиту Мало и поднял кружку.
– За настоящих мужчин, – провозгласил Жорж-Мишель.
Мальчишки радостно завопили, дружно опрокинули кружки, сворой голодных псов накинулись на еду. Юный граф отпил вино и с отвращением выплеснул остатки на пол.
– Косой, пой! – важно приказал он.
– Нет лучше браво молодцов
И лучше шлюх девчонок…
– привычно затянул Косой.
Хмельные от крови и вина щенки подхватили лихую песню. Жорж-Мишель молча смотрел на беснующихся мальчишек, усердно поглощал сыр и пережаренное мясо и думал, что все-таки внесет взнос мастера. Кто знает, может, ему это пригодится?
Упившиеся юнцы засопели под столом, и шевалье вышел из «Жареного кабана», поднялся на чердак Себастьена. Вечер еще не начался, но уставший от непривычных раздумий Жорж-Мишель чувствовал настоятельную потребность ко сну. Посмотрел на постель Себастьена, на дверь и понял, что «наставник» был прав – с его способностью слышать чужие шаги лучше всего провести эту ночь на полу, поперек двери. В последний раз, утешил себя шевалье, завтра он уйдет.
Когда незадолго до рассвета веселый и пьяный Мало торкнулся в дверь своей каморки, ему ответил настороженный окрик «Кто?».
– Свои, открывай! – радостно завопил браво и ввалился внутрь, как только Жорж-Мишель посторонился. – Меня мэтры хвалили, – с ходу сообщил молодой человек, пошатнулся, ухватился за ученика и чуть не рухнул на убогое ложе. – Тебя тоже, – великодушно добавил Себастьен. – Сам Ле Нуази сказал, что у меня есть нюх… и что мне можно поручать серьезные дела…
– Себастьен, я…
– Заткнись! – отмахнулся от ученика Мало. – Они меня за свой стол посадили, представляешь?! Только меня и еще Жанно Кастета…
– Себастьен…
– А Ле Нуази обещал со мной пофехтовать!.. – вещал в пьяном восторге Себастьен. – Кастет от зависти чуть не окочурился! – молодой браво сиял, словно стал обладателем мешка с золотом. – Ладно, Сен-Жорж, ты меня совсем заговорил… Стаскивай башмаки…
Граф де Лош и де Бар уставился на Мало, затем на его грязный башмак, еще раз на Мало, силясь понять, действительно ли какой-то бродяга требует от него выполнения обязанностей лакея, или ему это чудится. Себастьен в нетерпении топнул и изо всех сил вытянул ногу в сторону ученика.
– Давай… тяни… – потребовал он.
– Но, Себастьен, я работу нашел! – выпалил Жорж-Мишель.
На лице молодого браво медленно проступило выражение удивления, которое затем сменилось чувством удовлетворения и самодовольства.
– Вот видишь, – Себастьен пьяно погрозил юному шевалье пальцем. – А ты на Гревскую площадь идти не хотел. Это же такое дело… Людей посмотреть, себя показать… Думаешь, чего двор туда ездит? Нет, Кровавый Клеман – это, конечно, да, но ведь и мы не хуже…
– Только мне придется уехать, Себастьен. Утром, – прервал излияния «наставника» Жорж-Мишель. Браво вздохнул. Не смотря на бродившие в голове винные пары, а, может быть, именно благодаря им, молодому человеку не хотелось расставаться со своим первым учеником. Но… дело есть дело.
– Ладно, поезжай, – разрешил Мало и в подтверждение своих слов даже стукнул кулаком в стену. – А куда ты поедешь?.. – полюбопытствовал он.
Жорж-Мишель насупился, но в конце концов не выдержал и взглянул на «наставника» с удивлением.
– Правильно, не говори, – Себастьен затряс головой и даже уши заткнул. – Дела клиентов – это свято. Тебе помощь нужна?
Юноша взглянул на Себастьена с еще большим недоумением и покачал головой.
– Дело то плевое, – постарался он успокоить непрошенного помощника.
Мало разволновался.
– Ты там поосторожней, Сен-Жорж. Плевые дела как раз и бывают самыми опасными… мне говорили… И с клиентом ухо держи востро… а глаза – на затылке… А то Ле Нуази сегодня такое рассказывал…
– Я справлюсь, – пообещал Жорж-Мишель.
– Ле Нуази про тебя тоже так говорил, – подтвердил Мало. – Глядишь, года через три-четыре ты мастером станешь…
– Я раньше стану, – с юношеской задиристостью пообещал шевалье.
– Эх, Сен-Жорж, все в тебе хорошо, только одно неладно – слишком много хвастаешь, – укорил ученика браво, повалился на кровать и, начисто позабыв о башмаках, уснул.
Граф де Лош и де Бар лежал на полу, тщетно силясь уснуть. Хвастун, значит… А еще, значит, башмаки с него снимать… Не дождется! За такое – прирезать и то мало. За такое надо на виселицу отправлять.
Падение… Рубящий удар Фоканбержа… Нож в спине… Себастьен спас ему жизнь, за это он оставит ему жизнь. Жизнь за жизнь – это правильно.
Жорж-Мишель сам не заметил как уснул.
Глава 10
В которой шевалье Жорж-Мишель отправляется в Венсенский замок
Слуги отеля Бетези радостно сновали по дому, спеша услужить вернувшемуся господину. За последние несколько дней бедняги не раз примеряли на свои шеи петли, ибо королева-мать, разгневанная тем, что разини не досмотрели за лучшим другом ее сына, пригрозила отправить всех на Монфокон, если с графом де Лош что-нибудь случится. В том, что мадам Екатерина выполнит свою угрозу, слуги убедились на второй день исчезновения его сиятельства, когда сын дворника признался, что одолжил господину свой наряд. Глупый щенок был безжалостно выпорот и отправлен в Шатле – дожидаться того часа, когда появится граф или же будет найдено его тело. В первом случае ее величество пообещала выпустить болвана, сочтя, что порка и тюремное заключение будут достаточным наказанием для глупца, во втором – пригрозила отправить стервеца на виселицу вместе с остальными слугами. Поэтому увидев вернувшегося графа, его лакеи сначала протерли глаза, затем упали на колени, благодаря Всевышнего за заботу и попечение о его сиятельстве, а потом срочно отправили в Лувр гонца, дабы сообщить о нашедшейся пропаже и молить о вызволении из Шатле бедного мальчика.
Господа де Ликур и Ланглере имели меньше оснований для восторгов. Прежде всего они вовсе не волновались из-за исчезновения сеньора, искренне полагая, что у его сиятельства любовная интрижка с какой-то не слишком строгой горожанкой. А тревога и суета двора, вызванная недельным отсутствием графа де Лош, заставляла двух офицеров лишь недоуменно пожимать плечами. Поэтому когда взволнованные слуги вытащили офицеров из теплых постелей и передали приказание сеньора немедленно явиться в отель на улице Бетези, молодые люди мысленно выругались и пожелали его сиятельству провалиться в Преисподнюю. В крайнем случае, обратно в объятия мещанки.
Общение с графом быстро согнало с лиц офицеров выражение неудовольствия и досады, и молодые люди с весьма неприятным чувством вспомнили, что у его сиятельства отвратительный характер. Граф де Лош и де Бар не кричал и не топал ногами, как это с ним нередко случалось в Бар-сюр-Орнен, но легче от этого молодым людям не становилось. Прежде всего его сиятельство сообщил, что коль скоро служба у него кажется благородным господам слишком обременительной, он может отправить благородных господ обратно в Бар-сюр-Орнен.
Ликур и Ланглере побледнели. Даже в провинциальной глуши еще не догадываясь о наслаждениях двора, молодые люди мечтали о Париже. Теперь же, когда они узнали, как хорошо быть парижанами и придворными, возвращение домой приводило их в отчаяние, а господин Ланглере и вовсе впал в состояние ужаса. Последнее время он так невнятно произносил свою фамилию, что Ланглере превратилось в д'Англере, и никто из придворных – даже его сиятельство – не сказал ни слова против. И вот теперь все его усилия могли пойти прахом. Неимоверным усилием воли оправившись от потрясения, офицеры принялись уверять юного сеньора, будто весьма довольны своей службой, более того – гордятся ей и ни за что не хотели бы променять ее на другую. «Еще бы, при полном то отсутствии обязанностей», – подумал шевалье Жорж-Мишель, вновь закипая.
– Зато янедоволен вашей службой, господа, – перебил он офицеров и те испуганно примолкли. – Вы, как я заметил, весьма весело проводите время, ухаживаете за дамами… и не только за дамами, – грозно добавил граф, останавливаясь напротив Ликура. – И при этом забываете о своем сеньоре. Может быть, господа, вам неизвестны обязанности офицеров?!
Господа залепетали, что лишь почтительность и боязнь помешать развлечениям его сиятельства удерживала их от нескромности. И что если бы его сиятельство накануне отбытия дал им соответствующие указания…
– Довольно, господа, – отмел оправдания провинившихся граф де Лош, чувствуя в словах дворян некую правду. – Вы не проявили себя хорошими офицерами, и единственная причина, по которой вы еще здесь, а не на дороге в Бар-сюр-Орнен, в том, что у меня нет времени и желания разъяснять провинциалам нравы и обычаи двора. Однако с этого дня вашей беззаботной жизни приходит конец. Следующей провинности я не потерплю.
Не сговариваясь, Ликур и Ланглере принялись уверять его сиятельство в готовности выполнить любое его приказание. Шевалье Жорж-Мишель величественно кивнул.
– Отныне, господа, вы будете жить здесь, в отеле Бетези – я не намерен разыскивать вас по всему Парижу.
Дворяне поклонились в знак повиновения.
– И вы будете сопровождать меня, куда бы я ни пошел, а утром станете приходить к моему пробуждению – скажем, часам к восьми – дабы получить от меня все необходимые распоряжения.
– Но, ваше сиятельство, – попытался было возразить Ланглере, ужаснувшийся необходимости дожидаться пробуждения сеньора в передней, – мы состоим на службе его величества. Мы можем понадобиться королю.
– Вот как, лейтенант? – голос графа де Лош стал ледяным. – Вы не знаете, что ваши патенты простая формальность? Что ж, если вам так хочется перейти на службу к его величеству, я могу попросить кузена удовлетворить вашу просьбу. И отправить вас куда-нибудь в действующую армию…
Ланглере застыл на месте, чувствуя, что сказал что-то не то. Шевалье де Ликур принялся уверять сеньора, будто никакой король не заставит его оставить службу у графа де Лош. Наконец, и Ланглере принялся бормотать нечто подобное. А когда офицеры уверили графа в своей безграничной преданности, оба мысленно повторили старую клятву не спорить с сеньором, не препятствовать его развлечениям и вообще никогда ему не противоречить. Потому что всему на свете рано или поздно приходит конец. И хорошему быстрее, чем плохому.
* * *
Появление графа де Лош в Лувре вызвало самые оживленные пересуды, тем более, что придворные заметили, как у входа в замок Жоржа де Лош встретил лейтенант королевской стражи господин де Нанси.
– Рад вас видеть, кузен! – воскликнул офицер, приветствуя дальнего родственника. – Ее величество как раз отправила меня к вам.
– А откуда ее величество узнала о моем возвращении? – удивился шевалье Жорж-Мишель.
– Как, откуда? – с преувеличенным удивлением переспросил молодой офицер. – Неужели вы так мало цените своих людей? Стоило вам вернуться, как ваши слуги немедленно передали радостное известие мадам Екатерине.
Жорж-Мишель встал. Прежде он не задумывался, откуда взялись слуги в подаренном ему отеле, но теперь задал себе этот вопрос. Вздохнул. Рассчитать всех слуг было бы невежливо и неблагоразумно. И потом, что ему скрывать от мадам Екатерины?
– Вы, хоть, знаете, Жорж, что вас искали? – продолжил расспросы Нанси.
– А зачем?
– Смерть Христова, кузен, да вас не было неделю!.. – воскликнул лейтенант. – Я понимаю, любовные приключения отнимают много времени, но вы подумали, что здесь творилось в ваше отсутствие?
– Без меня здесь должно было быть очень тихо, – рассеяно заметил шевалье.
– Как же! – усмехнулся лейтенант. – Ваше исчезновение чуть было не спровоцировало еще одну гражданскую войну.
– Вы шутите? При чем здесь я?
– Притом, что вы Лоррен и друг дофина. И при том, что в наше время любая мелочь способна вызвать взрыв. Даже такая, как вы.
Жорж-Мишель недоверчиво уставился на родственника. В очередной раз за последнюю неделю ему показалось, будто со слухом что-то не в порядке.
– Когда вы исчезли, ее величество приказала перетряхнуть вверх дном весь Париж, а кардинал Лотарингский – осмотреть Сену. Оттуда выловили немало интересного. А еще был найден Фоканберж… Кстати, вы знакомы с Фоканбержем?
– Конечно, – с притворным равнодушием ответил граф. – Провинциал. Кажется, он был при дворе в прошлом году. А что, он опять приехал?
– Приехал, – кивнул Нанси. – Но лучше бы не приезжал. Ограбили его и убили. Пока шли поиски, ваши кузены еще крепились, но когда нашли тело Фоканбержа, принцы вообразили, будто вас тоже прирезали.
– Вот еще – я же не провинциал! – возмутился Жорж-Мишель.
– А не все ли равно грабителям, кого грабить? Представляете, что тут началось? Дофин плакал, Гиз шмыгал носом, а принц Беарнский и вовсе ревел в три ручья. А потом они принялись обсуждать, кого наказать за вашу погибель. И, конечно, не сошлись во мнениях…
– Как, опять? – поразился граф де Лош.
– Они уже помирились и теперь вместе рыдают. Зато ваш дядюшка чуть было не сошел с ума.
– В каком смысле? – насторожился Жорж-Мишель.
– В прямом. Он обвинил Шатильонов в том, что они хотят извести всех Лорренов. Сперва его брата герцога де Гиза, потом племянника – то есть, вас…
– Подождите-подождите, Гаспар, – его сиятельство почувствовал, что голова идет кругом. – При чем тут Шатильоны?
– Так вы и этого не знаете, – вздохнул лейтенант. – Да, кузен, выбрали же вы время для развлечений.
– Какое такое время? – потерял терпение шевалье.
– А такое, что накануне вашего исчезновения был пойман Польтро де Мере, убийца Гиза – его скоро четвертуют на Гревской площади, но дело не в этом. Дело в том, что он принадлежал к людям адмирала де Колиньи. Правда, Шатильон отрицает, что поручал ему убийство вашего дяди. Он говорит, будто мерзавец был послан к герцогу только как лазутчик, а убийство совершил по собственному почину…
– И что – это действительно так? – взволновано спросил юный граф.
– Откуда мне знать? – пожал плечами Нанси. – Всякое бывает. Хотя, сами понимаете, убийца никогда не признается в своем преступлении, а смерть вашего дяди была Колиньи выгодна. С другой стороны, в таких случаях от исполнителей отрекаются, а Шатильон сам признал, что Мере его человек. С третьей стороны, он уже нашел мерзавцу замену…
– Я знаю – Ландеронд, – выпалил Жорж-Мишель.
Лейтенант бросил на графа быстрый взгляд, явно не ожидая подобной осведомленности.
– Теперь понимаете, к чему чуть было не привело ваше отсутствие? Мадам Екатерина и так еле убедила кардинала отложить обвинения против Колиньи на три года, а тут вы исчезли. Ее величество уже боялась, как бы не возобновилась война.
– Ой-ой-ой, – протянул Жорж-Мишель, прижимая ладони к щекам. – Мадам Екатерина очень сердилась?
– Ну, коль скоро вы уже опоясались шпагой, шевалье, будем считать, что вам повезло, – насмешливо сообщил Нанси.
– То есть? – вскинул голову граф.
– Если бы еговеличество не вручил вам шпагу, полагаю, еевеличество приказала бы вас высечь.
Жорж-Мишель гневно сверкнул глазами.
– Что-то вы излишне разговорились, лейтенант, – жестко произнес он. – Вам приказали меня встретить? Так вот, вы меня встретили. А теперь отправляйтесь по своим делам. Я не намерен терпеть ваши шутки.
На лице офицера появилось изумление, словно он хотел поинтересоваться, с какой радости родственник ведет себя так, будто с цепи сорвался. Нанси не имел счастья знать, что это и есть подлинный граф де Лош и де Бар, и что только благотворное влияние покойного господина де Броссара спасало обитателей Лувра от вздорного нрава его сиятельства. А сейчас, под влиянием усталости, досады и понятных угрызений совести тонкий слой лоска, наведенный на шевалье наставником, сползал, словно кожа со змеи.
Нанси вздохнул.
– Меня послали не встретить вас, граф, а доставитьк ее величеству. Дабы вы объяснили ей свое поведение.
– Я вам что – пакет?! – вспыхнул до корней волос Жорж-Мишель. – И каким это образом вы собираетесь меня куда-то «доставлять»? Где находятся покои ее величества, я знаю и без вас. Так что не беспокойтесь – не заблужусь.
Лейтенант несколько раз выразительно стукнул согнутым пальцем по лбу и вздохнул вторично.
– Если бы я не считал, кузен, что ваше маленькое приключение закончилось разочарованием, я бы показал, каким образом лейтенант королевской стражи может доставить вас к мадам Екатерине. А пока я ограничусь тем, что пойду вместе с вами. Придется вам потерпеть – по крайней мере до покоев ее величества.
Шевалье Жорж вскинул голову и пошел вперед, не глядя по сторонам. Лейтенант де Нанси двинулся следом, а Ликур и Ланглере шагали за ними, старательно отставая на пять шагов. В прихожей мадам Екатерины Нанси обогнал графа, что-то шепнул слуге и тот торопливо открыл дверь. Жорж-Мишель шагнул в кабинет королевы-матери. И остановился.
Ее величество грустно смотрела на молодого человека и юноша почувствовал, как краснеет до корней волос. Попытался отвести взгляд от укоризненного взора королевы. Виновато опустил голову. Вздохнул.
– Мне казалось, граф, я и мой сын были для вас снисходительными государями и добрыми родственниками, и теперь мне грустно видеть, что вы так мало это цените, – тихо промолвила Екатерина.
Жорж-Мишель поднял голову.
– Нет, ваше величество, я ценю это, ценю, – пролепетал молодой человек.
– Тогда как же вы могли исчезнуть из Лувра, никого не предупредив? – по-прежнему тихо спросила королева-мать. – Вы не простой дворянин, граф. Вы наш родственник, вы друг дофина и у вас есть перед нами определенные обязательства. Я уж не говорю, что ваше исчезновение чуть было не вызвало раздоры среди наших подданных. Я даже не говорю, как расстроился король. Но вы заставили страдать и волноваться ваших друзей… Ах, племянник, я не ждала от вас подобного бессердечия.
Жорж-Мишель несколько раз сморгнул, изо всех сил стараясь сдержать слезы, но они все равно заструились по щекам. Мадам Екатерина смягчилась.
– Ну-ну, племянник, я верю, что в вашем проступке видно не столько бессердечие, сколько легкомыслие и недомыслие. Однако вам нужно как следует поразмыслить о своем поведении. А чтобы ничто не мешало вашим размышлениям, я на время удалю вас от двора. Ненадолго, – успокоила молодого человека Екатерина, – всего на неделю. Полагаю, неделя в Венсенне благотворно скажется на вашем поведении.
– Нанси, подойдите сюда, – возвысила голос королева. Пока лейтенант королевской стражи входил в кабинет, Екатерина Медичи набросала несколько строк. – Возьмите его сиятельство под стражу, лейтенант, вот приказ, – распорядилась королева-мать. – Да, и отведите графа к его величеству. Его сиятельство должен просить прощение у короля.
Лейтенант по артикулу положил левую руку на эфес, а правую на плечо шевалье.
– Именем короля, граф, вашу шпагу, – четко и официально произнес молодой человек. Жорж-Мишель со вздохом отстегнул клинок прямо вместе с ножнами и протянул шпагу Нанси. Повернулся к мадам Екатерине.
– А можно… я отдам распоряжения своим людям? – робко попросил он.
