Текст книги "Обыкновенный принц (СИ)"
Автор книги: Юлия Эфф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 34 страниц)
– Почему она? Ты занята?
– Это... Девочки говорят, будто... у них отношения...
Самар-эве закатила глаза. Вот тебе и “поручение королевы”! Днём алазонка по имени Айя (и правда, самая способная) внезапно отпросилась, якобы, её срочно вызывал брат. А вернувшись под вечер, поставила в известность: её забирает домой семья, что-то у них случилось. И, скорее всего, Айя никогда не вернётся в Аалам.
– Хорошо, передай ей сама, – мысленно ругая несвоевременные любовные отношения, которых, однако, ждали с самого начала, Самар-эве продолжила намеченный путь.
Тео, сняв выстиранный и выглаженный в гостинице верхний халат и разувшись, лёг на кровать, не выпуская бутылки, прихваченной у того же хозяина. Тревога оказалась ложной: первая встретившаяся алазонка отчиталась, что всё в порядке, все на месте, дозорные сменились, и новая партия охраняет кабинет Её величества, в котором она принимает...
– Достаточно, – Тео оборвал поток слов и отпустил девушку. – Занимайтесь своими делами.
Он знал, что его бутылка многим не только сегодня, но и после не будет давать покоя. До тех пор, пока не придут вести с юга. Возможно, уже завтра вечером.
Повода исчезнуть до рассвета и пропустить первую тренировку пока не было, значит, придётся ждать новости от Энрике, который пообещал слетать в Межземелье через портал и уложиться за полчаса. Тогда как от Драконьих Пещер отправят летунов на рассвете, а получат новости лишь вечером. И какие это будут новости! Наконец все узнают, что есть тот, кому ираниум нипочём... Все планы придётся перекраивать. А появление некоего Арженти взбодрит почище неисправных артефактов во дворце. Эта ночь последняя, когда можно относительно спокойно быть уверенным за положительный результат. Если бы не одно “но”. Тео разбит, уничтожен...
Разочарование в алатусах оказалось похлеще страшных историй о коварстве Либериса и послушании его подчинённых. Подумав об этом, Тео рыкнул и отхлебнул порядочный глоток крепкого вина, которое, по совету хозяина гостиницы, нужно было разабавлять один к трём.
В дверь постучали. Он промолчал, надеясь, что на него махнут рукой. Но стук повторился.
– Мастер Тео, я принесла вам ужин, – сказал голос Айи, принцессы Алисии, которую не хотелось не только слышать через зов, но и видеть. Впервые Тео поставил блокировку на ментальную связь, отказываясь до рассвета выслушивать чьи-либо советы или просьбы. Нечто ехидное в голове впервые предложило подумать: а стоят ли драконы вообще спасения, если они лицемерно могут допускать подлость ради достижения своих целей?
Айя не уходила. Постучала снова:
– Мастер Тео, Самар-эве сказала, вы себя плохо чувствуете, – он откликнулся, сказал, что всё в порядке, и он не голоден. Тогда она прибавила. – Я пришла попрощаться, мастер Тео. Я скоро уеду домой...
Дверь открылась, и девушка со столиком, уставленными тарелками и кувшинчиком, проскользнула внутрь.
– Почему уедешь? – Тео рассеянно проводил её взглядом до большого стола, куда был поставлен ужин, и чуть было не хлопнул себя по лбу, когда сообразил. В Алатерре будут ждать принца Энрике и принцессу Алисию с колыбелями и маленькими драконами, которых поможет похитить Арженти. А затем купол опустится... Потому что малышей привести в чувство легче, чем одичавших алатусов, некоторые ведь даже не умели разговаривать... Ехидное нечто в голове противно гоготнуло.
– Родители переезжают. И, возможно, выдадут меня замуж, – Айя забрала из его рук бутылку и сделала короткий глоток. – Ух!.. Я не знаю, когда уеду, думаю, что скоро. В любой момент. Как только брат приедет за мной... Но не этой ночью.
– Счастливый путь, Айя, – Тео вернул себе вино и подошёл к двери, раскрывая её. Но девушка закрыла её. – Я сегодня пить и не хотеть целоваться. Уходи, Айя.
– Я хочу провести эту ночь с тобой. В последний раз.
Девушка положила руки на ему грудь и невольно повела носом, чувствуя знакомый запах. Тео невольно рассмеялся, провести обоняние алатуса сложно, и тем забавнее было разыгрывать избалованную принцессу.
– Это плохой идея, – одной рукой он попробовал отодвинуть чужие руки, ощупывающие его через одежду. – Во-первых, мало удовольствия быть под пьяный мужчина. Что ты потом вспоминать? Запах вино? Во-вторых, я сам пахнуть не лучше – полдня у Пещеры наблюдать за драконы и даже немного летать на один старый.
Тень недоумения сошла с лица Айи, она улыбнулась:
– И первое, и второе – поправимо.
– Как? – Тео прикусил щеку, чтобы не засмеяться, настолько уморительной была Айя-Алисия в своей женской “опытности”.
– А вот так! – она подошла к алькову и подёргала несколько раз за шнурок, вызывая прислугу. Затем вернулась к Тео и приложилась к бутылке, сделала несколько глотков, от чего её передёрнуло. Поборов огненный комок, потёкший в желудок, она весело сказала: – Теперь я тоже пахнуть, как ты.
Тео не выдержал, рассмеялся:
– Какая ты упрямая! Завтра тебя не понять твои подруги. Но, самое важное, потом ты сожалеть, когда встретить свой суженый.
Тонкий палец прикоснулся к его губам, останавливая речь.
– У меня много суженый, Тео-мастер. Но ни один я не хотеть прикасаться, как ты... Ик!.. – опешив от своего быстрого опьянения, Алисия глупо хихикнула. – Твоя ошибки очень заразные... Послушай... Я просто хочу почувствовать, что такое любить и быть любимой по-настоящему. А ты целуешь, словно так оно и есть. И если сегодня не сделаю это, я знаю, буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь... Позволь мне немного глупости сегодня, мастер Тео...
Она была слишком близко, слишком горячо и, кажется, говорила искренне. Что-то в груди теплело, оттаивая после сегодняшнего разочарования. Но он, в отличие от Алисии, помнил, кто она и кто он.
– Ты сказать, что у тебя много суженый. Ты выходить скоро замуж? Что ты сказать муж про своя невинность?
В дверь некстати постучали. Айя её открыла первой, резко, словно хотела отчитать того, кто осмелился помешать откровениям. Но в коридоре смиренно ждал мальчишка, дворцовый служка, один из нескольких, прибегавших узнать о поручении.
– А, это ты... – с облегчением проговорила алазонка и твёрдо отдала приказ. – Два ведра горячей воды мастеру. Он желает привести себя в порядок после длительной поездки. И как можно быстрее! Это всё.
– Сейчас принесут, эве! – мальчишка помчался в сторону лестницы.
Пауза отчасти нарушила те доверительные флюиды, которые начали зарождаться. Тео это почувствовал и пошёл к столу, изображая интерес к еде. Айя тоже обошла комнату, не торопясь отвечать на последний вопрос Тео. Что бы сейчас ни было сказано, оно прозвучало бы неискренне, фальшиво. Но избегать ответа значило показать свою слабость, и принцесса неторопливо сказала:
– Я – завидная невеста, ведь мой отец богат... относительно местных, конечно. Мне уже делали предложения, и новых не будет: там, где мы живём, всех парней знаешь наперечёт. Но есть один. Брат говорит, он, возможно, тот самый, который нужен мне... Если он сделает мне предложение, я не должна отказываться...
– Но?.. – за Алисию добавил Тео.
– Ему брак со мной выгоден тоже. Он знает меня, мне кажется, я ему нравлюсь. Но у него уже есть подруга, я видела, как он ласков с нею, хоть и называет сестрой. Никакая она не сестра ему, даже не ровня!
– И всё-таки ты ему не сможешь отказать.
– Понимаешь... – она вздохнула и как-то обречённо села в кресло рядом с Тео, продолжающим допивать содержимое бутылки, – мы не всегда живём ради себя. Иногда ради детей или будущего наших потомков. Это гораздо важнее личного счастья.
Тео невольно вспомнил Аннику, ради детей соглашавшуюся долгие годы на шантаж Либериса, королеву Кассандру с похожей судьбой и свою мать. Авала ради спасения детей, и не только своих, пожертвовала многим, а он ведь даже не знал, как, из-за чего погибли родители и не разбудили его.
Айя теребила край халата, не поднимая глаз:
– Поэтому мне хочется, хотя бы на час или два представить себе что-то такое, чего хочу я, а не мой брат, дядя... отец и все вокруг меня. Это очень сложно...
Тео оставил пустую бутылку:
– Сложно для безродная? Я-то тебе нравиться хоть капля или только целоваться уметь хорошо?
Сейчас в нём сжалась некая пружина в ожидании ответа, ради которого он старательно разыгрывал спектакль длиной в полтора месяца.
Прицесса догадалась об этом или поняла важность ответа? Она поднялась, чтобы преодолеть два метра и приблизиться к небрежно сидящему мастеру:
– Нравишься, очень. Я не знаю, что чувствуют, когда любят, потому что никогда не любила по-настоящему. Ты непростой, интересный, сильный – это я знаю точно. И знаю, что мне нравится лежать рядом с тобой и просто целоваться... Я хорошо ответила?
Тео хмыкнул, принимая руку, которая предлагала ему подняться:
– Хитрюга. Ты знать, что говорить, если хотеть добиваться своё.
– Проверь меня ещё и узнаешь, вру ли я, – девичьи пальцы обхватили его затылок, а губы прильнули: сколько можно разговаривать? И пряный винный аромат коснулся языка Тео.
В дверь опять постучали. Но теперь Тео распахнул её и позволил двум слугам занести тяжёлые деревянные вёдра в туалетную комнату. Воду вылили в бочку, заранее наполненную наполовину холодной водой, и удалились. Щеколда опустилась, окончательно отделяя Тео и Алисию от прочих во дворце. Девушка потянула его за руку, и Тео покорно пошёл, на ходу развязывая одной рукой пояс на штанах, а рубашку стянуть оставалось секундным делом.
Сложнее оказалось дожидаться, когда Алисия разденется сама и перешагнёт к нему, сидящему в тёплой воде.
– Ты замерзать, двух вёдер для такой бочки мало, – заметил он, подавая руку.
– Не замёрзнем, я тебе обещаю, – откинув длинные волосы, девушка села на согнутые ноги Тео, будто верхом на стул, ибо бочка не была рассчитана на двоих, и потянулась к мужским губам. – Забудь обо всём, Тео-мастер, просто люби меня, как ты умеешь...
Вода плеснулась в бочке – Тео поудобнее перехватил стройное девичье тело, слишком соблазнительное, слишком близкое и слишком горячее. И отключился, от горячих поцелуев, забывая о страшных картинах, увиденных сегодня, о чужих смертях и лицемерии тех, кто имел власть. О своём желании всё бросить, включая обещание Кассандре. Ничего не существовало больше – только бёдра, трущиеся о него и обещающие сладостную муку.
Глава 24. Мнение Создателя
И признаться бы сейчас, что он и есть Арженти, и рот уже открыл, но сразу передумал, вспомнив о том, чему радовался – больше не нужно будет тревожиться за её безопасность, если Алисия вернётся в Алатерру. А когда там, за опустившимся куполом, кто-нибудь проговорится или догадаются, кто скрывается под маской серебряного принца, для претензий будет уже поздно. Небольшая разлука пойдёт обоим на пользу, так говорила Авала о правильных отношениях. Заодно с Мэйли утрясётся, на это Тео надеялся очень. Умная девушка, она должна объективно оценить этот мир, его законы и самый горький – жить и любить алатус обычного человека может, но наблюдать за его или её старостью и уходом в иной мир – жестоко не только для алатуса. Кто из нас хочет видеть подле себя постоянное напоминание своего несовершенства?
Тео о смерти дорогих ему людей вообще не хотел думать. Он за Кассандру после показанных ею откровений переживал, а когда обнаружилось, что её давний возлюбленный – всё же алатус, а не просто смертный из Алатеррской знати, то почувствовал несказанное облегчение. Хотя безумного Рэмироса, потерявшего часть рассудка за три сотни лет истязаний и заключения (как вообще можно такое вынести?!), уже можно было показать Кассандре, Арженти медлил: требовалась подходящая ситуация, а он доверял своей интуиции. Про то, что Рэмирос говорит правду, а не бредит, вспоминая Кассандру, о которой вскользь упоминали на ночных советах, один Арженти понимал, но молчал: не его это была тайна. И, однако же, предчувствуя полезность Рэма, он просил Аннику и Грэйга приглядеть за безумным пленником Либериса и не тправлять его в Алатерру.
И вот, кажется, наступил нужный момент. План почти сложился, как картинка из пазлов, благодаря Алисии, вяло бормочущей милые глупые вещи, лишь бы не заснуть окончательно и не потратить остатки особенной ночи на бессмысленные сновидения.
– А я тоже сегодня видела драконов, то есть, малышей... Они такие милые, ручные и пахнут сладко-сладко... Обожают купаться, у них даже есть свой бассейн. Ликторы – мерзкие, страшные, а эти следят за ала... дракончиками, – она зевнула и задумалась о своём.
– Её величество тоже ухаживает за малышами драконов? – Тео перебирал волосы Алисии, густой копной укрывающие его грудь и греющие не хуже покрывала с подбитым мехом.
– Да, она поэтому не жила с нами на Острове. Драконята очень к ней привязаны. Её величество разрешило и нам покормить их с рук... Бедолаги... Но я никогда не видела таких хорошеньких малышей, обычно... – Алисия опять спохватилась: как бы не разболтать безродному мастеру лишнего. Он хоть и никому не расскажет, зато сам будет думать и недоумевать.
– Где их держать? Я тоже ни разу не видеть маленькие драконы, если не считать юный, лет пять, у Пещер, который пропасть недавно.
– Возле оранжереи, за дворцом, на северной стороне. Там правда красиво. Есть большие, просто гигантские деревья. Говорят, некоторым лет двести. И купол большой, чтобы хранить тепло... Вечное лето...
Девушка вздохнула. Позволила целовать кончики своих пальчиков и призналась:
– Как бы я хотела такого дракончика себе, если бы только...
– Играть, как с щенками или сумрачными котами?
– Да, они не такие... И... – вздохнула в сотый раз. – Ладно, не надо думать о... дурацком... Скоро уже утро...
– И как же украсть маленький дракон для Айи-безродной? – пошутил Тео, за что получил шлепок в грудь. – Что такое я сказать? Это мог быть твой приданой, если бы ты выйти за меня замуж... А что? Я разве не завидный жених? Мастер Её величества. Захотеть – впечатлить Рифелур-эве и он мне подарить бессменный пост главный мастер.
Алисия фыркнула:
– Чтобы стать главный мастер, тебе придётся принести клятва безбрачия. Это чтобы ты избежал искушения передавать свой опыт только сыновьям... Что, ты не знал об этом?
Она рассмеялась и даже поднялась на руке, чтобы увидеть в ночных тенях, дрожащих от настенной свечи, обескураженное лицо:
– Не знал! Ну и ну!.. А что, хотел бы?
– Придётся забрать мой предложение, – зевнул протяжно и заразительно Тео, – и ты уехать к свой нелюбимый жених.
Алисия притворно рассердилась и поворчала, но Тео так сладко зевал и уютно обхватил её, словно крылом, что она вскоре уснула. Где-то далеко часы на большой башне пробормотали три удара – до рассвета оставалось чуть больше двух часов.
Лёгкая жажда мешала уснуть, и Тео подумал встать, но рядом с горячей алазонкой было до умиления уютно, поэтому он решил потерпеть – и незаметно для себя уснул.
Стоило уступить бессознательному, в памяти воскресла картина увиденного на закате – отшибленные убивают тех, кто их узнал: знакомых, соседей, друзей, дальних и родственников... “Остановитесь! – кричал им во сне Тео. – Вспомните, кто вы!” Но его глаз был тише гуляющего по горам ветра. Где-то вверху хохотал бог, создавший этот мир. Шутка алатусов, его истинных потомков, удалась воистину.
Он метался, стонал во сне, и это разбудило Алисию, напугав в первые секунды.
– Бедненький мой мастер, что тебе такое снится? – она попыталась разбудить его, Тео замолчал, перемещаясь на второй слой сна, менее трагичный: телу требовался отдых, и проснуться окончательно не получилось.
Когда Тео затих, не замечая, как с его лба вытирают горячие капли, Алисия выпросталась из-под покрывала, прошлась по комнате. Жажда затмевала мысли, и будто бы немного знобило. Во время жарких поцелуев драконица вдруг начала рваться наружу. Благо что в алькове было темно, и мастер не заметил проступающих чешуек на коже соблазняющей его алазонки.
Напившись воды, Алисия открыла ментальный доступ и попробовала связаться с братом. Тот, как обычно, “не достучавшийся” до неё в полночь, ответил и первым делом отчитал.
– Я просто уснула, хватит ворчать, – она зевнула. – Как будто со мной что-то может случиться. А ты почему не спишь?
– Со всеми нами скоро может что-то случиться, – Энрике был расстроен и пожаловался на дурное предчувствие от новостей, рассказанных Грэйгом. По всему выходило, что в Алатерре довольны своей идеей на счёт обезличивания либертанских первых саев, но ярость Арженти, который никогда не ошибался, упоминая магию и силу алатусов, была неспроста. Рассказав обо всём, Энрике цокнул и вздохнул: – Жду рассвета. Как медленно тянется время!
– Думаешь, мы будем наказаны? – Алисия поняла, о чём боится сказать брат.
– На всё воля создателя. Молись, Алисия, молись! И я, пожалуй, встану... Так легче.
Новости вышибли желание спать, сделав сознание ясным и чётким. Девушка оделась полностью, заплела косу, проверила – Тео спал крепко, но дышал при этом так, словно во сне бегал вокруг дворца. Однако не стала будить и просто вышла из комнаты.
К дворцу примыкал собор Создателя. Её останавливали свои, алазонки, находящиеся в дозоре. Косились слуги, чья очередь была бдить этой ночью и исполнять прихоти фрейлин и камериров, не уставших за день. И стражники, охраняющие территорию дворца.
Тем, кто спрашивал, отвечала: “Хочу помолиться”, – и её пропускали, не указывая на не совсем привычное для молитв время. Но во дворце даже ночью всегда билось сердце жизни, и переживать за прихоти всех подряд – так и с ума сойти можно.
А с организмом, действительно, творилось что-то непонятное. За пределами дворца Алисия с облегчением сняла сдерживающие артефакты и охнула: магия в ней кипела, очевидно, не прощая беспечного отношения к священной для любой девушки брачной ночи. О другой причине – наказании Первого Алатуса, создавшего законы существования своих потомков, – она боялась думать. Зайдя в собор и тихо усевшись на молельной скамье, она подняла взгляд на нарисованные изображения создания мира и почти беззвучно зашептала молитву. Свою, не заученную, а наполненную оправданиями за намерения, которые осуждались в Алатерре старыми алатусами.
Самым удивительным было то, что за спасение драконов Создатель щедро наделял силой, как например, сегодня. О том же говорил Энрике, имевший опыт куда богаче Алисии и рассказавший об этом на Совете Представителей. Получалось, Создатель одобрял спасение драконов из плена. Это было главным до сих пор. Но теперь Алисия просила не только за себя, хотя и исповедалась: тяжело ей будет оставить мастера, к которому прикипела душой и телом. Просила принцесса за всех алатусов – умных и глупых, добросердечных и расчётливых. Возможно, случившееся на бранном поле – благо для Создателя. А возможно – и нет. Он ведь и за меньшее отнимал крылья...
Она молилась долго, как ей показалось. До тех пор, пока со стороны дворца не взвыли тревожные колокола. Что-то там случилось, значит, надо было бежать: наверняка всех алазонок поднимут по тревоге. Спешно выходя из собора, Алисия невольно прикрыла лицо – на Аалам налетел ветер, неся с собой капли дождя.
*****
Ему снилось, что он идёт по раскалённой пустыне, и солнце, притягиваемое артефактом, лучом выжигает ему дыру где-то в области сердца. То, что было придумано для защиты, стало орудием пытки. Но Тео этого не понимает поначалу, и лишь когда нестерпимая боль пронзает навылет, он хочет протянуть руку, чтобы снять артефакт, – и рука не поднимается. На борьбу с собственным телом уходит слишком много времени – кожа начинает трескаться, боль сводит с ума...
– Ах-х-хч! – каким-то чудом его выбрасывает из сна, и первое, что хочется сделать – снять действительно нагревшийся артефакт, как и все остальные, переданный братом Алисии через Грэйга. До сегодня они не подводили ни разу.
Правая рука, скользнувшая по простыне, обнаружила, что девушки рядом нет, и Тео с облегчением снял кулон, чьей целью было сдерживание магии. “Ликторская штучка” служила накопителем и снимала избыток магии, нейтрализовала всплески, а заряженные кристаллы Тео возвращал Грэйгу, который потом использовал их для бытовых дел, вставляя в управляющие механизмы.
Он снял телесного стража, и по коже промчались горячие мурашки, как это бывает в финских банях с нагретым сухим воздухом. Тео длинно вздохнул с облегчением, но сразу оборвал вздох, проснувшись за долю секунды. Он вспомнил про расставленные по всему дворцу не всегда заметные глазу сигнальные артефакты. Их задача была проста – ловить всплески. В этой комнате таких артефактов сейчас не было, ибо они не без помощи наставлений Анники и Грэйга найдены в первый день и обезврежены. То, что их не восстанавливали в его отсутствие, Тео посчитал хорошим признаком. Значит, его не подозревали и не совали нос в его аппартаменты.
Тео покинул альков, зажёг лампы, убедился, что Алисия действительно ушла, причём давно, если судить по холодной половине постели. Оделся, в процессе выпив пару кружек холодной воды. Налицо были все признаки знакомой лихорадки, мстящей за ночь любви – магия в нём бесновалась, пытаясь настроиться на новую ментальную связь.
– Безмозглый идиот! – отругал себя, наливая себе третью кружку. К обмену голосами он уже был готов и даже мысленно пообещал девушке открыться ей при первом удобном случае, но чтобы свести с ума суть алатуса, его магию... – Проклятье!
Шагни он за порог, об этом сразу узнают все: артефакты в коридоре зазвенят тысячью колокольчиков, и ему останется только одно – воспользоваться порталом, который он ни разу не строил во дворце, всегда предусмотрительно выходя на задворки, куда сливались нечистоты, и где было много рыжих псов, похожих на динго, без ошейников и наверняка диких. Они рыскали там в поисках объедков, и, вероятно, именно по причине удобной утилизации всего, что могло увеличивать вонь, были свободны и счастливы, если верить их постоянным улыбкам на мордах – на самом деле обманному трюку для новичка вроде Тео, который в первую ночь появился на задворках без гостинца.
Тогда псы разразились таким безумным воем, что на обратном пути он запасливо прихватил с собой от Грэйга зайчатину. Иначе говоря, на “сигнализацию” для помойки, хоть и со стороны дворца, денег пожалели, ибо там водилась природная, бесплатная, не хуже беспокойных римских гусей.
Оставался один выход. Тео с трудом раскрыл одну створку огромного витражного окна и высунулся по плечи наружу. Пропитанный ароматами дворцовой кухни, доносящий гарь из печных труб, но прохладный столичный воздух погладил пылающую кожу прохладой, успокаивая жар хотя бы сверху, внутри же продолжал клокотать проснувшийся вулкан.
Комнаты алазонок и мастера Тео находились в той части дворца, где жили фрейлины из семей победнее и камериры третьего сорта, к каким относились и охранницы из женской гвардии. И это было замечательно, потому что здесь, под окнами третьесортной части дворца, ночью никто не решался прогуливаться, опять же, памятуя о вечно голодных и чутких рыжих собаках.
Тео закатал рукава и вытянул руки, с облегчением отдавая опасную лишнюю силу на призыв ветра и дождевых туч. Он ещё ночью думал, как бы устроить алазонкам дополнительный выходной, но вряд ли без серьёзной причины камериры бы это оценили. Зато сейчас блестящая идея совпала с необходимостью: во время непогоды алазонки не тренировались на уличной боевой плошадке, а занимались саморазвитием – читали книги или слушали лекции Самар-эве.
В чёрном небе блеснула молния, две тучи столкнулись лбами, и первые капли дождя упали, словно случайно, пока гнев наверху не набрал силу. Тео подумал о предупреждениях Грэйга, опасающегося гнева Создателя из-за вмешательства Арженти в судьбы безродных, и выругался второй раз.
Алгоритм существования алатуса изначально казался Тео унылым. Сделав доброе дело, алатус по обыкновению поминал Создателя, как бы просил оценить содеянное. И прилив силы обычно считался той самой желанной оплатой, получать которую учила ещё Авала. И если тебе всё равно, то можно обойтись и без молитв, просто утром богоподобный человек просыпался, чувствовал прилив сил, чуть больше или намного больше, чем обычный гомо сапиенс.
В случае Тео дела обстояли иным образом. Забывать об алгоритме значило подвергать себя опасности, находясь в мире, где магия находилась под запретом и кормила, лечила, охраняла – за деньги. Соответственно являлась товаром, а не чудом. Посему каждую ночь Арженти после спасения драконов сразу “забирал оплату” или, как говорил Грэйг, восстанавливал равновесие. Излишки сил отдавались природе – деревья охотнее всего впитывали магию, или же, если позволяло время и наличие пустых кристаллов, Арженти заполнял артефакты для Грэйга, которому надо было восстанавливаться, как и Аннике. А в последние дни почти всю магию “съедал” Рэмирос, в первый день напоминающий высушенную мумию с ввалившимися глазами. За неделю он приобрёл менее пугающий вид и даже стал активнее помогать Грэйгу.
Но вчера, увлечённый битвой, а затем собственными муками совести, Тео напрочь забыл про жизненно важную привычку. И если теперешнее состояние могла объяснять появляющася брачная связь с Алисией, то с восходом начнётся кое-что похуже. Возможно, вмешательство в чужие судьбы перекроет всё то доброе, что было сделано до битвы. Кто знает провидение Создателя? Лишь безумцы и жрецы.
Тео передёрнуло. Сцилла и Харибда существования крылатого потомка бога зажали в тиски. Попросить Алатуса оценить заслуги, рискнуть? Если Тео всё сделал правильно, всплеск силы поднимет с ног на голову весь дворец. Если ошибся – останется ни с чем, или с тьмой, которую скрыть ещё сложнее, чем свет. Как ни крути, через час возможности вытащить драконьи колыбели не будет, и Тео не сможет предложить Кассандре то, что собирался.
– Не будем паниковать! – сказал вслух, успокивая себя. Что толку истерить, не разобравшись? Как некстати появилась Алисия и воспользовалась его расслабленным состоянием! Он дважды допустил опасную ошибку: год назад с Мирандой, сегодня с Алисией... Добавить к этой ошибке сегодняшнюю забывчивость забрать у Создателя «оплату» за содеянное и получится катастрофа!
Пожертвовав значительную часть силы на ливень, который будет мыть Аалам как минимум часа четыре, Тео остановился, прислушался к расслабленным струнам внутри себя. Показалось, что жар отпустил. Но интуиция ворчала: вскрывшийся в нём источник не удалён, и вскоре ресурс мастера Тео снова переполнит кулон Энрике, до рассвета. А потом картина может измениться.
Он вернулся к артефакту, вытащил кристалл, чтобы заменить его на пустой, и сделал третье неприятное открытие – в пылу гнева ко всему прочему вчера забыл взять у Грэйга пустые кристаллы. Как вскрывать их, Тео знал. Можно было пустить сверхсилы на ветер, как в прошлый раз, когда по всему дворцу забарахлили артефакты – свернулась драконья кровь.
Или оставить на случай наказания Создателя? Как ни крути, нужно было выбирать. Подумав ещё пару минут, Тео решительно вздёрнул голову, выдохнул и отправил зов, Грэйгу первому.
