Текст книги "Обыкновенный принц (СИ)"
Автор книги: Юлия Эфф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 34 страниц)
Глава 8. Прозорливость Вэйланда-эве
Три дня назад ректор Академии Вэйланд-эве Риуз инспектировал занятия первокурсников по драконоведению. Проходили они, как обычно, возле Пещер, туда-то и прилетела драконица Уафа с раненным летуном в лапах, имя которого, в отличие от клички драконицы, Вэйланд-эве вспомнил лишь благодаря обращению к артефакту, сохраняющему информацию. Вернее, имя Менгала сначала озвучил Юстин-эве, знающий всех, кто имел или имеет отношение к драконам.
Драконица осторожно опустила бездыханное тело своего хозяина и затопталась в ожидании поощрения.
– Принесите ей тушу! – скомандовал учитель Юстин-эве, пока пара студентов под руководствоам ректорам оттаскивала ратника в сторону и выясняла, жив тот или уже нет: – Неважно, насколько верно ваше животное выполнило указание. Поощрение – напоминаю, лучший способ приручения. Особенно дракониц... Умница, заслужила!
Драконовед бесстрашно похлопал чешуистую шею, подтверждая правильность её поступка. Затем Уафа занялась прожаркой и разделыванием овечьей туши, и Юстин-эве оставил её в покое, присоединился к толпе, пытающейся привести в чувство ратника, чьи плечи были залиты кровью, ещё не запекшейся основательно, стекавшей с затылка, поцарапанного лица и налившегося синевой носа.
Итак, ратник был опознан, а затем озвучено главное – Менгал являлся пограничником и вестником по очерёдности (Носили известия в столицу все из горного отряда, чтобы иногда дать своим драконам необходимую нагрузку, а затем возможность отогреться в тёплом климате, отъесться и почистить чешую от грязи). Обшарили его карманы – послания не было. Значит, вылетел Менгал спешно, с какой-то важной новостью. Раненого понесли в королевскую лекарню, а Вэйланд отправился прямиком к секретарю Ярвуду.
Через час в Межземелье упорхнули два голубя-посланца, туда, где в двух деревушках находились отряды стрелков. Мало того, едва закрыл свой Глаз Алатус, под покровом тьмы, чтобы не подавать пищу для слухов, на границу отправили почти всех свободных летунов – выяснить о происшествии или в случае нападения оказать помощь горным ратникам. В Пещерах оставили всего двух драконов, в том числе Уафу.
– А вы не боитесь “обескровить” Аалам, уважаемый? – удивлённый таким результатом, возможно, невинного переполоха, поинтересовался Вэйланд-эве у королевского секретаря: могло статься, что Менгал возвращался по своей, личной причине.
– Вчера Сирнаннос засвидетельствовал шестой узел, – перебирая бумаги, флегматично объяснил Ярвуд.
– Что, опять? – ухмыльнулся Вэйланд. – Неужели, на юге?
– Не вижу повода для иронии, – секретарь убирал в ящик пергаменты с донесениями. – Порталы всё ещё нам недоступны, зато наши враги строят их играючи. Позавчера в Трущобах видели исчезновение человека возле шалмана...
Дальше Ярвуд не стал объяснять. Про то, что какой-то пьянчужка, вышедший справить нужду в переулок, стал свидетелем ухода обортня через им построенный портал, Вэйланд уже слышал. С одной стороны, выпившему три пинты дешёвой бормотухи, ещё и не то могло показаться. С другой, – почему бы и нет? Алатусы в ярости после того, как в Межземелье надели на двоих блокирующие магию браслеты. Уже год то тут, то там видят “призраков”, исчезающих в мареве. Во дворец им не добраться: об этом ещё тысячу лет назад озаботились предки, сам Либерис Первый, повелевший укрепить стены пластинами из ираниума. В Мешок тем более оборотням не попасть. Подземелье, где содержат важных пленников, даже артефакты сбоят, оттого допросы ведутся по старинке – с подручными изобретениями Морканта.
На следующий день, опережая летунов, вернулся голубь с посланием: на границе действительно видели двух оборотней, которые, будучи застигнутыми врасплох, сбежали в драконьей личине; по словам пограничных летунов, оборотни пытались похитить ездовых драконов: был обронен артефакт, ослабляющий действие ираниума; а Менгал вёз в столицу заблудившегося академиста, отшибленного. Больше в записке, копию которой прочитал Вэйланд, ничего не говорилось. Ясное дело, ректору поручили заняться прямой обязанностью – найти академиста, возможно, напавшего на Менгала.
Но, как бы ни хотела дознавательская служба, решать вопрос с очередным отшибленным было бессмысленно до тех пор, пока летун Менгал не пришёл в себя. И Вэйланд-эве Риуз раньше времени решил не беспокоиться. Его больше интересовал момент с совпадением предвидения королевского феоманта и появления двух алатусов. Независимо от того, пришли ли они порталом или ушли, как (тьма его побери!) Сирнаннос узрел столь незначительное событие?! Или это было совпадение с другим, не имеющим отношение к тем двум? Если первое предположение – правда, то это существенный прорыв в борьбе с оборотнями, которые теперь не смогут бесследно шастать из Алатерры сюда и обратно. Ну, а если второе, то... ерунда, которую разгадать будет сложнее.
Итак, рассудив ждать восстановления Менгала-эве, который находился в бессознательном состоянии, Вэйланд спокойно занялся своими делами. Но вечером того же дня вернулись летуны, входившие в охрану дворца и Академии, а с ними – товарищ Менгала, Селебу-эве. Вэйланда и его заместителя Лестера-эве Дифатера вызвали в королевский дознавательский отдел.
– ... Говорю вам, что видел: сражался этот отшибленный весьма искусно! И поразил бы оборотня, если бы его не подпалил второй! – закончил свой рассказ Селебу-эве.
– Как говорите, он назвался? – задумчиво спросил Вэйланд, мельком взглянув на заместителя, который, конечно же, не помнил по имени всех академистов, отправленных несколько месяцев назад на битву. Зато что-то уже удовлетворённо ёкнуло в голове ректора.
– Он назвался Тео. Но, да простит меня алатус, совсем отшибленный. Истинный младенец: всё понимает, а говорить не может. И как имя своё вспомнил?
– Будто мало таких! – буркнул Лестер. Ему за глаза хватило возни с теми немногочисленными отшибленными, которые вернулись вместе с лекарями.
Старший Советник, переглянувшись с Ярвудом, задал вопрос, который, судя по выражению глаз присутствующих, беспокоил многих:
– Скажите, эве. А вам не показалось, что этот отшибленный разыгрывает театральную партию и на самом деле является сообщником оборотней?
Селебу-эве почесал подбородок:
– Поклясться не могу, но мне показалось, что нет... Хотя, кто их разберёт – этих оборотней? Поджарили его на славу, на теле живого места не было. Да и по всему было видно, что голодный, давно не ел – разве от полпинты бально[1] развезёт такого сбитого малого? Мы его сразу с Менгалом отправили вниз. Я утром разговаривал с тамошними, говорят, истинно отшибленный. Но парень хороший... Кажется...
Под скептическими взглядами летун смешался.
– Благодарим вас за разъяснение обстоятельств, – его успокоил Ярвуд. – Думаю, в виду ваших заслуг Советник даст вам пару свободных дней...
– Разумеется, – кивнул важно Советник, хранитель драконов.
– ... Ну а вам, Риуз-эве, полагаю, стоит проверить списки бывших ново... – продолжил секретарь, по негласному соглашению, считающийся главным в подобных встречах, ведь он всегда знал больше, чем все вместе взятые камериры Его величества.
Его перебил Вэйланд, почтительно кланяясь:
– Я как раз думал об этом, эве.
В заключение встречи второй Советник пообещал с помощью лекарских артефактов как можно скорее привести в чувство раненого, чтобы выяснить остальные подробности замысловатого дела.
Через час жалующийся на слабость и головную боль Менгал поведал: Уафа вдруг взбесилась, она и раньше не жаловала запах бально, а в полёте отшибленный подавился воздухом, закашлялся, вот Уафа и испугалась; скинула обоих недалеко от Предлесья, за что, конечно, будет наказана в своё время.
– Ну и? Что вы думаете? – обратился младший Советник к Вэйланду, когда они вышли из лекарни.
Ректор ответил как можно равнодушней:
– Отправим завтра на поиски. Думаю, надо будет уточнить место падения, но это уже утром, не будем возвращаться и тревожить пострадавшего.
На том и порешили. Советник ушёл, и Вэйланд первым делом потянулся к артефакту. Имя Тео давно навязло на зубах, спасибо сыну лавочника, упрямому Шоте-безродному, – всю плешь проел своими напоминаниями о необходимой выплате семье убитого друга. Тео-безродного. Жившего, между прочим, в селении Ляни, рядом с Предлесьем... Артефакт подтвердил – ректор помнит всё правильно. И Вэйланд с нетерпением начал ждать утра, короткого разговора с Менгалом-эве и результатов поисков, ни с кем не делясь предположением.
Вернувшиеся младшие дознаватели доложили: в лесу признаков жизни не обнаружено, если только беглец не затаился, а в селениях Ляни и Заречном никто странного парня не видел. Это, конечно, было неприятно: парня сразу не нашли, а значит, теперь расследование затянется.
– Подробнее о допросе в Ляни, с кем разговаривали? – попросил уточнить Риуз-эве у отчитывающихся. – Если я не ошибаюсь, там четыре двора всего. Все ли обошли?
– Уже три. Один дом сгорел, и следов проживания не обнаружено, – сказал, вытянувшись в струну, младший дознаватель. Описал остальные и крестьян, с кем разговаривали.
– Подожди-ка. Говоришь, мальчишка был на поле и его старший брат? – Вэйланд выцепил для себя важное.
– Да, эве. Малому лет семь, но уж больно шустрый. А брат, говорит, уже вернулся с войны. Отшибленным. Поэтому мы с ним не говорили.
– И как же выглядел этот отшибленный брат? – ноздри ректора, предчувствующего ответ, расширились.
– Здоровый, седой, высокий...
– Идиоты! – пробормотал сквозь зубы Вэйланд, всё поняв. Значит, дружок Шоты-безродного вернулся. Да с какой помпезностью! Из-за этого сдвинутого переполошили все службы!
Тем более теперь Вэйланд-эве Риуз, ректор Академии и по совместительству старший дознаватель, мечтал увидеть этого “чудо”-Тео, ибо случай вышел в самом деле неординарным. Конечно, это было не настолько интересно, как намерение королевы сколотить себе профессиональную армию из девиц (И чего ей взбрело в голову? Весь двор вторую неделю шутит по этому поводу...).
От Аалама до Ляней всего полдня езды на хорошей лошади. А на драконах и того меньше – часа полтора, не больше, в одну сторону. Поэтому за отшибленным, пока крестьяне не расползлись по королевским угодьям, Вэйланд-эве отправил двух летунов и с помощником младшего дознавателя Зандера, ещё пока безродного по статусу, но толкового и имеющего быструю реакцию, а следовательно, имеющего прекрасный шанс получить родовое имя. Вылетели ещё затемно, через три часа вернулся Зандер с летуном – второго дракона с ратниками оставили на месте, на всякий случай.
– Мы нашли этот дом возле леса, но он оказался закрыт, – докладывал Зандер. – Подумали, что сбежали: ни скотины, ни людей. Но нет, осмелюсь предположить – крестьяне уехали на ярмарку, сюда, в Аалам.
– С чего такие выводы? – Вэйланд был разочарован. Чем дольше от него ускользал этот “чудо”-Тео, тем больше распалялся азарт на мелочь.
– Мы взломали замок. Внутри есть всё: и еда, и инструменты, и одежда. Ни один бедный крестьянин не бросит нажитое, даже если соберётся бежать ночью. Самое главное – топор у печи.
Вэйланд-эве хмыкнул:
– Разумно. Что ж, значит, надо их встретить. Есть ли возможность свернуть с дороги в другую сторону, не в Аалам?
– Вряд ли, эве. Но можно поспрашивать в харчевне у Вальдемара... Это недалеко от Ворот, там все крестьяне с юга останавливаются. Кто лошадей оставляет под присмотром, чтобы не искать конюшню в столице, кто ночует... Кормит сытно, я сам там бывал пару раз...
Старший дознаватель поднял с недоумением бровь:
– Лишняя информация ни к чему.
– Простите, сэр, я подумал...
– Вот что, – Вэйланд бесцеремонно оборвал подчинённого. Сам съезди в харчевню, а мне позови Протаса. Раскинем сеть по городу, вдруг да поймается наш чудо-отшибленный, который язык свой проглотил, а науку боя помнит.
В глазах подчинённого застыла реплика, которую Зандеру очень хотелось вставить, но старший дознаватель небрежным жестом указал на дверь.
Ну, а пока ищейки делали свою грязную работу, Вэйланд решил немного прогуляться – не домой, ибо путь был не близкий, а в приличную таверну где-нибудь в тихом месте, не на площади, где среди посетителей всегда попадались самоуверенные грязные крестьяне, решившие провести день или полдня, или хотя бы час, как эве.
Решение, очевидно, было судьбоносным, потому что на пути к таверне, проходя мимо одного из домов эве, Вэйланд увидел знакомое лицо, отправил запрос в артефакт, и тот подтвердил: да, это Хирам-безродный. Тот самый крестьянин, ставший свидетелем убийства южанина фанатиком, и вероятный отец чудо-отшибленного. Крестьянин с младшим сыном (артефакт сохранил информацию о детях) стояли у решётчатого забора Мерхании-эве и что-то выглядывали.
Стараясь не привлекать к себе внимания, Вэйланд спрятался за угол дома напротив, через браслет передал своим сигнал срочного сбора и, в ожидании появления помощников, начал наблюдать за крестьянами, которые по-прежнему его не замечали, увлечённые своим делом.
*****
Застигнутые врасплох крестьяне поначалу заикались, Хирам-безродный чуть было в обморок не упал при виде окруживших его дознавателей. Сразу признался, что хотел увидеть дочь и тайно поговорить с нею, бедняжкой, наверняка скучавшей по родным.
– Алатус тебе судья, безродный, – что-что, а прикидываться несчастным этот крестьянин умел. Как и все они, впрочем, стоит дознавателю оказаться напротив и взглянуть в глаза. Вэйланд остановил поток жалобных слов поднятой рукой. – Скажи мне лучше, где твой старший сын?
– К-какой? – глазки у мужичка забегали, он опять приготовился упасть в обморок и показательно схватился за плечо младшего сына.
– А у тебя много старших сыновей? – Вэйланд перевёл взгляд вниз. Лицо сорванца также покрылось пятнами. Ясно: собирались скрывать дезертира.
– Ну так... это ведь... погиб он... – на глаза старика натурально навернулись слёзы.
Старший дознаватель неодобрительно поцокал языком и качнул головой:
– Сначала погиб... потом внезапно вернулся... Так где твой старший сын Тео, старик?
– А зачем он вам? – вдруг дерзко и тонко спросил мальчишка. – Для вас он покойник! А покойникам положены выплаты! А где они?
Вэйланд поморщился: кому что, а за деньги смерды готовы душу продать. Сразу надоело играть с предсказуемым противником. Но в этот раз серебряк не помог бы, и дознаватель перешёл к делу:
– Если исходить из того, что ваш старший сын, находившийся у меня в косвенном подчинении, жив, значит, выплаты как погибшему ему не полагаются, не так ли? По той же причине вам пришлось бы их возвращать, буде они получены вовремя. Мы не ищем Тео-безродного ради наказания. Скорее, наоборот – он будет награждён за ратные заслуги. Но для начала мне, гаранту этих выплат, стоит встретиться с ним... Так где он?
Услышав хорошую новость о деньгах, безродный передумал изображать страдальца. Пробормотал, что Тео решил сам погулять по городу и, возможно, вспомнить что-нибудь.
– Но вас-то он узнал, – усмехнулся Вэйланд, – значит, дело идёт на лад? И даже, где вы живёте, тоже сумел найти.
Наконец, припёртые аргументами, крестьяне пошли на сотрудничество. Описали своего отшибленного родственника, и Вэйланд отправил отряд, раздав инструкцию и приказ сообщить всякому встречному дознавателю и стражнику, чтобы ускорить процесс “встречи”, но при этом не напугать Тео, ибо старший дознаватель хотел сначала поговорить с ним лично. И попутно послал за дочерью безродного да в лавку за сыном мясника – Шотой. Чем больше людей подтвердит личность отшибленного, тем лучше. Таким образом, вскоре, к началу ставшего замечательным представлением, все нужные лица были в сборе.
Высокого широкоплечего привлекательного, но седого парня лет двадцати-двадцати трёх обнаружили через полчаса на окраине, вблизи трущоб. Двигался он к центру, и Вэйланд-эве, прихватив с собой крестьян-заложников для верности, пошёл навстречу.
Боязливый и осторожный народец, как и всегда в присутствии вооружённых королевских камериров, проявлял чудеса предусмотрительности и расторопности: чтобы не быть случайно перепутанным с вероятным преступником, прятался по ближайшим лавкам и трактирам, откуда также можно было наблюдать за намечающимся событием.
Чудо-отшибленного Вэйланд узнал сразу. Описание на редкость было точным. Такой парень и вправду мог навалять, кому угодно. Хорошо натренированное тело, уверенность в каждом движении. Отшибленный шёл, с любопытством разглядывая всё вокруг себя, и ел какой-то фрукт.
Артефакт нагрелся, передавая сигналы от дознавателей на той стороне площади, рядом с парнем, – они тоже увидели его, но схватить без указания не осмеливались.
Вэйланд обернулся к крестьянам:
– Хотите, чтобы ваш сын остался жив, – ни единого звука! Молчать!
И приказал в артефакт:
– Убить его!
Мальчишка рядом охнул испуганно, вскрикнул было, но дознаватель пребольно вцепился ему в плечо и напомнил о своём добром совете.
Мастер Нариш своим новобранцам неожиданную взбучку устраивал каждый раз в первый же день, правда, без оружия. Но в данном случае Тео был опытным. Подумаешь, если бы его немного порезали – сам был бы виноват из-за слухов, не хуже королевского шлейфа тянущегося за ним. К тому же, стоило проучить того, кто заставил гоняться за собой королевские службы, чьё дело – охранять дворец и короля.
Увидев опасность, парень засунул недоеденный фрукт в суму, бросил её на мостовую и подобрался, встал в какую-то незнакомую для Вэйланда стойку, готовясь отразить нападение. В две секунды перехватил инициативу и отметелил так городских стражей, что любо-дорого было посмотреть.
Когда рядом с ним валялись побеждённые, и следущая группа собиралась выполнить приказание в точности, Вэйланд поднял руку, останавливая помощников, а затем поаплодировал:
– Ве-ли-ко-леп-но!
–
Дальшейшая процедура удостоверения личности была так себе по накалу страстей – ничего особенного, как вдруг отшибленный закатил глаза и грохнулся натурально.
– Похоже, это у вас семейное? Словно девицы во время отбора! – с досадой выругался Вэйланд, подходя ближе к беззащитному увальню, которого пытался поднять сын лавочника. А приблизившись достаточно и наблюдая за действиями Шоты, чуть не рассмеялся: – Э, да он спит?!
Парень в самом деле спал. Причина внезапного сна обнаружилась сразу. В суме был недоеденный плод с дерева териос, в простонародье называемый сонным яблоком. Его мякость обычно растирали и давали перед удалением зуба или другим кардинальным лечением, во время которого болезненные судороги могли навредить. Не только лекари пользовались этим снотворным, но и крестьяне, которые не могли себе позволить дорогие услуги – уж зуб-то вырвать мог любой, имеющий силу.
А этот дурень, выходило, действительно, мало соображал. Вэйланд приказал тащить его в Академию, чтобы второй раз за ним не бегать, и устроить в свободную комнату поближе к ректорскому кабинету. Крестьян же отпустил, заверив, что ничего плохого с Тео не случится, наоборот, если тому хватит ума, то он согласится на службу во дворце. На юг его не пошлют. Во всяком случае, пока дырявая память не зарастёт.
Сделав распоряжения и позже получив отчёт о выполнении, ректор до вечера занимался прямыми обязанностями управляющего главной частью Академии, предназначенной для детей эве, а не безродных. В конце рабочего дня зашёл к отшибленному – спал тот беспробудно, как и положено всякому дуралею, слопавшему целое сонное яблоко. Велев дежурным не выпускать новичка ни под каким предлогом и в случае тревоги отправить сигнал на артефакт, Вэйланд-эве с чистой совестью направился сначала к себе, чтобы убрать документы со стола, а затем планировал уйти домой, к красавице жене и любимым детишкам, чтобы достойно завершить этот удивительный день.
Но, видимо, в воле Алатуса было удивить его ещё раз. В кабинете совершенно неожиданно обнаружил смиренно ожидающую его возвращения эве – фрейлину Её величества, Самар, обычно самую тихую и, по мнению Ярвуда, никогда не участвующую в интригах двора. Самар в основном занималась детьми Её величества, пока те были маленькими, и ныне часто составляла компанию младшей принцессе Айех.
– Я накажу своего помощника, который посмел не предупредить меня о вашем визите, эве, – несколько неприятно удивлённый сюрпризом, Вэйланд галантно предложил пожилой гостье снова занять удобное кресло.
– Это я попросила его не беспокоить вас. Я не хотела, чтобы кто-то вне ваших владений узнал об этом. Я пришла не через центральную дверь, – женщина взглянула на картину позади хозяина кабинета. За величественным портретом лучезарного и наимудрейшего Либериса Третьего находился тайный выход для особых случаев.
Несколько уязвлённый тем, что скрытая лестница не секрет для фрейлины Её величества, Вэйланд выразил желание оказаться полезным и слушать столько, сколько потребуется.
– Наша служанка сегодня расказала нам удивительный случай, свидетельницей которого она стала лично, – размеренно, как опытная флегматичная нянька, Самар, не кокетничая, перешла к делу. – Один из ваших учеников, эве, показал удивительное искусство защиты. В одиночку против целого отряда ратников... Говорят, их было двадцать против одного.
– Немного преувеличивают. Десять, – уточнил на всякий случай ректор и подумал: “Так-так, значит, слухи уже расползаются...” – Но этот безродный в самом деле неплох. Надеюсь, завтра мастер Рифелур сможет определить, насколько талант юноши заслуживает уважения.
Фрейлина склонила понимающе голову:
– В таком случае, моя просьба к вам, эве, будет не случайной.
– Я весь во внимании и, конечно же, охотно буду готов оказать вам услугу.
– Благодарю. Мне бы очень хотелось, чтобы вы посетили уважаемого Рифелура-эве у него дома. Мы должны чтить старость, и, думаю, не стоит беспокоить опытного мастера, страдающего от слабости в ногах, просьбой явиться сюда, в Академию или дворец. Скажем, если встреча случится в птичий час, это будет большим облегчением для нашего уважаемого мастера.
– Хорошо, я буду с нашим общим знакомым, – всё ещё смутно догадываясь об истинном интересе Её величества, отправившей фрейлину с незапятнанной репутацией к нему, ректору, он готов был соглашаться на все условия, только чтобы понять, какая заварушка намечается. Пока было однозначно одно – отшибленному устраивают смотрины. И, можно не гадать, у престарелого мастера, давно не выходящего за пределы собственного дома, обязательно завтра появится или снова фрейлина, или же Её величество собственной персоной, без сомнения, инкогнито.
– Благодарю вас за понимание, – получив знак того, что её просьбой заинтересовались и поняли пикантность ситуации, Самар поднялась, оправила завернушийся подол многослойной юбки и попросила проводить её до двери к тайному выходу.
Оставшись один, Вэйланд подумал обо всём и начал собираться домой. Ухмылка не сходила с его лица. Неужели фаворит Её величества больше не внушал доверия, раз она хочет привлечь свежую кровь? Неужели она отберёт бразды правления у одного олуха и вручит их другому? Ай-яй-яй, вот будет обид и интриг! Или наоборот?..
Вэйланд подумал ещё и согласился с новым предположением: возможно, Кёрл-эве выказал пренебрежение инициативе Её величества обзавестись собственной гвардией. Либо просто обленился и не хочет трясти своими тщательно уложенными косичками ради обучения бестолковых девиц. Поэтому королева ищет кого-то нового, кто ещё пока не вступил на путь интриг и не подчиняется никому из Советников.
Покинув Академию, Вэйланд отказался от повозки и зашагал в сторону дома, желая немного успокоиться по дороге и обдумать свою перспективу стать куратором неопытного фаворита, а также возможность обзавестись личным шпионом на дворцовой половине королевы.
[1] Бально – сорт вина.
