Текст книги "Обыкновенный принц (СИ)"
Автор книги: Юлия Эфф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 34 страниц)
Космин ткнула в него шестом, опрокидывая на спину, подскочила к ножу – и через несколько секунд Алисия была освобождена. Повернувшись, она растерялась на пару мгновений: драка превратилась в побоище. И, хотя силы были равные, победа очевидно начала склоняться на сторону алазонок, явившихся хоть и с оружием, но в лёгкой ночной одежде. Мастер, на одежде которого проступили алые цветы, продолжал сбивать с ног и отключать сознание стражникам, самым ловким. Остальных добивали алазонки – чем придётся: шестами, сковородками, стульями...
Возле Ивы хлопотало двое, пытаясь её успокоить и прикрыть наготу разорванной одеждой.
– Ты как? – спросила Космин, оглядывая Айю, пока та растирала затёкшие от верёвок руки и ноги.
– Я их убью. Всех до единого! – процедила она и подняла нож со стола. Повернулась к сидящему у стены ратнику. – Начну с этого!.. Что ты мне предлагал, а? Сравнить длину? А давай, скотина!
Она приставила нож к бородатой шее.
– Не убивать! – перекрикивая общий вой, закричал мастер. – Не убивать, я сказал!
– Но, мастер, посмотрите, что они сделали с Ивой и Айей! – кто-то из девушек возмутился.
– Я сказал, не убивать! Вяжите их!
Айя и Космин, ругаясь не по-женски, вдвоём скрутили теряющего сознание от боли бородача и принялись за другого. Пригодились верёвки. Ещё полчаса – и все стражники до единого сидели на полу, не имея возможности пошевелиться. В тишине рыдания напуганной Ивы стали слышнее и ярче оттенять проклятия алазонок, ходящих мимо связанных и отвешивающих удары “на память”.
Видя, что дело сделано, Тео передал рядом стоящей девушке свой шест, куда-то пошёл, игнорируя вопрос: “Мастер, что нам делать теперь?” Вернулся с бутылкой и кружкой. Налил вина и подал Иве:
– Пей! До дна! – развернулся к другим ожидающим приказа. Медленно обвёл взглядом девиц в рваных ночных платьях, растрёпанных, с синяками на лицах и открытых частях тела, пятнами крови. – Ты, ты и ты остаться здесь, охранять этих. Остальные – привести себя в порядок. Через три оборота я ждать здесь... А ты...
Он словно впервые заметил Айю, шею которой украшала тонкая красная полоска:
– Ты идти в восточная башня и разжечь сигнальный огонь, – опустил взгляд на босые ноги и отчасти разорванный подол платья. – Немедленно!
– Но, мастер, Айя тоже... – попыталась заступиться за подругу Космин.
– Это приказ! Выполнять! – зло оборвал её мастер и перевёл тяжёлый взгляд на Айю, кулаки которой по-прежнему было яростно сжаты. – Всем разойтись по комнатам, кроме названные! Три оборота! Кто опоздать, будет приводить здесь порядок!
Сам подошёл к всхлипывающей Иве, которую утешали подруги, покрутил головой, нашёл валяющийся плащ стражника, накрыл ею девушку, взял на руки и понёс вон из столовой.
Алисия вспыхнула. За что с нею так обошлись, она ещё не понимала и не хотела понимать.
– Козёл! – негромко и отчётливо она сказала в спину удаляющемуся мастеру.
– Не злись на него, он нас всех поднял, – Космин положила ей руку на плечо. – Я рада, что ты держишься. Ива сказала, что они собирались вас после этого сбросить с верхней площадки. Как будто вы медитировали и упали.
Айя посмотрела на свои ноги, босые и с кое-где начинающими выступать синяками от “ласк”. Вспомнила про алатуса, обещавшего прийти на помощь.
– Пойду разожгу огонь, – мрачно сказала вслух и зашагала на выход, по дороге стукнув шестом троих или четверых стражников.
В тело, после того как был снят сдерживающий артефакт, возвращалась магия, и ступням было не холодно шлёпать по ледяной поверхности. Яростно бормоча проклятия в адрес всех мужчин во вселенной, она добралась до нужной башни, где в огромной печи лежала куча дров, которые полагалось зажечь в критической ситуации и тем самым подать знак находящимся на континенте сторожевым. Но они, зная, что её величества сейчас нет не Острове, вряд ли обратят внимание на дым, который плохо видно ночью, а до утра все дрова прогорят.
Небольшое усилие, и в башне затоптался дракон с чешуёй, отливающей красными всполохами. Накопившаяся ярость и ненависть ослепительным пламенем вырвалась из дымохода наружу, над замком, рассыпаясь алым фейерверком и освещая весь остров. За ним повалил дым. Вторая вспышка всколыхнула чёрное пространство и понесла дымное облако на континент, в сторону дозорных.
Это было странно, но после изрыгнутой ярости стало легче. Алисия смогла даже подавить желание улететь отсюда и больше никогда не возвращаться – к алазонкам, сумасшедшей королеве и мастеру-мудаку. Но потом вспомнила про обещание брату найти драконов-малышей и убедила себя успокоиться.
Без растраченной магии стало холодно, и она, стуча зубами, торопливо бежала в комнату. По дороге столкнулась с одетым мастером. Он остановил её:
– Приказ выполнен?
– Так точно, – процедила она, выстукивая дробь.
– Идите к себе, Айя, оденьтесь и приглядите за подруга до утро. И выпейте горячий отвар, прошу. Не простудитесь, – сам пошёл дальше. За ним по коридору, в ту же сторону, торопливо шагало несколько алазонок. А за дверьми слышались и другие голоса собирающихся. Никто не хотел опоздать.
– Чурбан бесчувственный! – пробормотала Алисия, забегая в свою комнату и бросаясь к алькову. Там с Ивой сидела Фэедра. – Я пригляжу за ней.
Фэедра отправилась одеваться, а Алисия забралась под покрывало и прижалась к вздрагивающей во сне Иве. От неё пряно пахло вином, которое, однако, помогло успокоиться. Девушка и во сне плакала, вспоминая перенесённые унижения, страх и боль. И Алисия, которую начало понемногу отпускать от выплеснутого гнева, тоже заплакала, тихо, как плачут те, кто стыдится своих эмоций.
[1] Алисия Нинмах Айя Инанна! – используются шумерские имена древних богинь. По аналогии с Буддой Амитабхой, предки всех древних алатусов могли путешествовать по мирам, и зачастую после них в том мире оставались номинативы – названия богов, городов, религий и т.д.. Таким образом имена предков Алисии, заключенные в её персоналии, намекают на древний род. Второе имя – от матери (Нинмах), третье – одной из прабабушек (Айя) и Инанна указывает на родоначальницу, первую драконицу.
У мужчин-алатусов в персоналии указываются мужские имена в том же порядке – отец, знаменитый прадед, родовое имя (фамилия).
Так Тео на самом деле зовут Арженти Сальватор Амидат Дисан. Иногда при знакомстве, как это было с Анникой и Грэйгом, алатусы во время зова называют родителей – отца и мать, на тот случай, если собеседник может знать кого-то из них.
Глава 20. Тео против Арженти
Со стражниками возились до самого вечера. Сигнальный огонь, как ни странно, был замечен, и, едва светало, во дворе замка приземлился дракон с дозорным, узнать, в чём дело. Будь в замке королева, прибыло бы пятеро, не меньше, но раз все важные персоны находились в Ааламе (и дозорные континента это знали), то решили попусту не гонять животных.
Дозорный сразу улетел обратно, унося с собой письмо во дворец к Самар-эве, и не зная о его содержании. Поэтому начавшийся переполох вызвал сначала удивление, а потом интерес. Подробностей, однако, публике не стали раскрывать.
На Остров послали замену – два десятка проверенных людей – и прибыли те на закате, а к этому моменту связанных стражников окольным путём, минуя людный Аалам, отвезли на южную дорогу. Провинившихся лишили возможности навестить родных, посему островской отуз, проклиная алазонок и их отшибленного мастера, отправился на войну с алатеррскими оборотнями.
*****
Алисия ночью из обиды на незнакомца и брата надела артефакт – чтобы брату было о чём подумать, а обманувший незнакомец не попытался извиниться и завести знакомство. Пожалела сильно, что отправила зов, кому попало. Потом, лёжа в обнимку с Ивой, всё-таки послала короткую фразу: “Я справилась сама, не надо помогать”. И получила ответ, заставивший скрипнуть зубами: “Отлично. Я думал, мне приснилось. А кто вы, я не расслышал?” Приснилось ему! Единственный алатус был открыт для связи и тот неопытный! Впрочем, теперь всё стало на свои места.
Выспавшись, подумала, что брат, вероятно, разозлится похожим образом, как и она, и, едва сняла артефакт, услышала сердитое: “Наконец-то! У тебя всё хорошо?”
– У меня всё прекрасно, – буркнула сестра. – Не могу разговаривать, я занята.
Рассказывать брату о случившемся было стыдно и опасно – с него станется прилететь и забрать домой одну из алазонок. Поэтому разговор получился скомканным, и Энрике, не зная, что после завершения разговора сестра запустила кружку в стену напротив, спокойно вернулся к своей официальной работе конюха.
Вылазка на север прошла успешно, без Арженти, внезапно сорвавшегося с места. Он успел лишь сказать, что сработал охранный артефакт в харчевне, где он остановился, – кто-то пытался проникнуть в его комнату. В остальном всё прошло спокойно. Грандиозные планы не строили, приняв однажды решение – всё идёт, как то угодно Создателю. Лишь ближе к вечеру Арженти через зов оповестил Энрике, будто готов встретиться с его сестрой, но на особых условиях.
Хорошей новостью Энрике собирался поделиться в час ближайшей ночной связи. Внезапное решение неразговорчивого серебряного принца, якобы имеющего возлюбленную, но не невесту, не могло не подать пищу для догадок.
Днём алазонки приносили еду и новости в комнату к Алисии и Иве, последняя продолжала лежать и думать, не вернуться ли домой, ведь и Тэлль не смогла остаться после позора.
– Тебя не успели тронуть по-настоящему, а Тэлль досталось, – Айя рассеянно возразила, расчёсывая волосы. – Кто знает, может, случившееся нам пойдёт на пользу?
– Меня мастер видел голой! – провыла Ива, которой не давал покоя, как ей запомнилось, странный взгляд Тео.
– Я тоже была в непотребном виде. Думаешь, он ни разу не видел женщин?.. Что там происходит, Фэй?
Фэедра задержалась на пару минут поддержать подруг. Сейчас она гладила плачущую Иву по плечу, укрытому покрывалом.
– Королева прислала дознавателей с письмом. Мастер прочитал его и сказал, что подробности будут лично, при встрече с королевой, когда она закончит дела и приедет сюда. А уродов посылают на войну с оборотнями. Никто из них ничего не расскажет во дворце, не переживайте. Война – дело такое, что вернутся не все. Да и оборотни умеют память подчищать... Как нашему мастеру.
– Святой Алатус, хочу, чтобы он забыл, что видел! – из глаз Ивы опять прыснули слёзы.
– Иди и передай ему это, – невозмутимо сказала Алисия, и Ива подскочила, схватила руки Фэедры, умоляя не делать этого. – Я же пошутила, Ив. Хватит уже ныть. Ты целая, скотов отправили на бойню, тебя не уволили из алазонок, и ты получишь деньги за службу, которые помогут твоей семье. Не знаю, как ты, а я собираюсь спуститься. И взглянуть в глаза нашему мастеру.
– Какая ты, Айя, жестокая! – Фэедра согласилась с Ивой, которая отрицательно трясла головой. – Ночью мастер тоже ругался очень сильно, нам стыдно стало. Сказал, что в случившемся наша вина, ибо расслабились. Как будто сам не спал в это время... Сказал, надо всегда ставить дозор, есть Её величество здесь или нет. Привыкать к дворцовой службе... Его, мол, могут заменить в любой момент, а мы, если не научимся защищать друг друга, пропадём. Мы потом только поняли, что он за нас испугался, по-настоящему. Ты тоже, Айя, хочешь показаться циничной, а на самом деле боишься не меньше Ивы.
– Почему “тоже”? Его накажут и пришлют мастера Сергия? – Алисия опустила руки с гребнем. Такая перспектива не нравилась больше всего.
– Об этом в письме ничего не было сказано, или мастер не прочитал нам.
Прошёл час с того разговора. Стоя у окна Алисия наблюдала, как наказанные стражники под конвоем покидают двор замка – на паром, а оттуда – на войну. И подумала: забавная ирония судьбы, ведь если бы ей удалось снять артефакт, все эти мужчины давно уже превратились бы в пепел! Конечно, потом Алисии пришлось бы исчезнуть, но для алазонок начался бы кошмар – дознаватели и ликторы здесь ходили бы толпами:
– Как оборотень прошёл через все проверки?
– Что, если среди оставшихся есть и другие?
... А между тем, даже имея нужных свидетелей и под шумок битвы, мастер не разрешил прикончить хотя бы одного, теперь на всю оставшуюся жизнь одноглазого.
Этот Тео, сверстник Алисии, казался большим алатусом, чем она сама. Сколько ей не твердили про терпимость и смирение – первые шаги к мудрости, – она не смогла до конца принять их, ведь несправедливость творилась в мире Алатуса повсеместно. Женщина здесь – никто. Безродные – никто. Драконов держат за ездовую скотину, на пятилетних готовы ярмо надеть!
Неделю назад Энрике выполнил просьбу сестры. Наконец узнал о судьбе некоего Тео из отряда академистов, взятого в плен алатусами. Один из шпионов по имени Иэн, в задачу которого входило сеять раздор среди ратников, проникся симпатией к простому безродному, спас его, не найдя в его мыслях ничего порочного, и даже заботился первое время. Алатусы, охраняющие лагерь отшибленных, поинтересовались в свою очередь, зачем принцу безродный либертанец, и получили уклончивый ответ. Поскольку судьба Тео была известна, Энрике не стал выяснять дальше финал истории дружбы Иена и безродного, улетел, а позже удовлетворил любопытство Алисии, которая самостоятельно сделала свои выводы.
Значит, парень изначально был хороший, а не урод типа королевских стражников, которым стоило бы потереть память до состояния младенца. Скорее всего, безродный академист оказался в числе массовки, слушающей песню алатусов. И этот вывод был логичным, упомянутый Иэн (чьё имя показалось Алисии смутно знакомым) научил боевому искусству, а потом помог сбежать домой, к родным. Что ж, доверие Тео-мастер умел внушать, Её величество – тому яркое доказательство. И даже Алисия, имеющая предубеждение, за две недели смягчилась, покорённая последовательностью и терпением мастера, ни разу не повысившим голос на алазонок и не отдавшем приказ, который вызвал бы возмущение.
Мастер Тео внизу медленно шёл к лестнице, прислонился к перилам, постоял и тяжело начал подниматься по ступеням. Предупреждал вчера, что заболел, а потом его ещё ранили несколько раз. Мог ведь бросить свой учебный шест и подобрать оружие, более действенное. Однако нет – бил, но не убивал.
– Я иду к нашим, – бросила в пустоту Алисия, не надеясь, что Ива услышит. – Хочешь жалеть себя – жалей, а я пойду помогать.
Переоделась в форму алазонки, постояла в коридоре, надеясь, что мастер Тео заглянет к себе в комнату, а не пойдёт с распоряжениями куда-нибудь, например, на кухню, где слуги с ночи испытывали шок не хуже, чем Ива с Алисией. Сначала слушать батальный шум, потом убираться и кормить всю эту неблагодарную ораву...
Мастер, по счастью, завернул к себе. Заметил стоящую Алисию:
– У вас всё хорошо, Айя?
– Я... – кровь вдруг бросилась в лицо, делая веснушки безобразно яркими. Вид у мастера до того был усталый, а тут ещё она со своими проблемами. – Я только хотела поблагодарить вас за помощь, мастер.
– Всё хорошо, что хорошо кончаться, – кивнул он, то ли опираясь, то ли хватаясь за ручку двери. – Тренировок сегодня не быть, отдыхайте. Или помогать другие.
Он закрыл за собой дверь, неплотно. Алисия подумала, занесла руку, чтобы постучаться – и передумала. Дошла до лестницы и вернулась: если он себя плохо чувствует, то она знает, как помочь.
Мастер сидел в кресле рядом со столиком и обрабатывал спереди рану, на рёбрах.
– Что вам? – он вскинул голову, когда заметил вошедшую алазонку.
– Позвольте, мастер, я вам помогу, – смущённо приблизилась девушка, взяла из рук тряпицу, смоченную в лекарственном уксусе, и продолжила обработку раны.
Мастер молчал некоторое время, Алисия тоже.
– Здесь я сам достать, посмотрите, что там на спине, – попросил он, когда лицо алазонки оказалось слишком близко к нему: рана на плече была лёгкой, фактически порез.
Он встал, разворачиваясь, и Алисия ахнула – от правого плеча до лопаток шла косая кровавая дорожка, глубокая, с рваными влажными краями. А чуть ниже поясницы ещё одна, но заметно меньше.
– Вам надо зашить рану, иначе... кровь испортится, – сказала она, не осмеливаясь прикоснуться пальцем к открытым мышцам. – Я могу это сделать. Только мне надо сходить в мою комнату за иглой и нитками. И ещё, наверное, вам понадобится сонное яблоко, чтобы не чувствовать боль.
– Хорошо.
Через час, когда пытка мастера закончилась, Алисия велела ему полежать некоторое время на животе, а сама чиркнула ножом по руке, выжала немного крови и смазала ею раны на спине, говоря, что это обеззараживающий уксус.
– Отдохните, мастер. Если нужно отряду передать распоряжения, скажите.
– Благодарю. Разбудите меня, когда новая стража явиться, – пробормотал он, не подымаясь.
Алисия укрыла его и вышла из комнаты, не прекращая думать над удивительными поворотами судьбы, которая могла взять за руку невежду и провести дорогой, начинающейся с ненависти, до уважения и жалости к потенциальному врагу. В то же самое время Ива, ранее внушавшая симпатию, теперь вызывала раздражение. До самого вечера пострадавшая алазонка боялась выйти из комнаты, к ней приходили все, утешали, и, кажется, Ива вошла во вкус.
В конце концов, мечтавшая о тишине Алисия, рассердилась, собрала свои вещи и ушла в комнату, где в первые дни жила двадцать третья алазонка, которой не хватило пары. С отъезда Тэлль комната пустовала. И, запретив навещать себя, Алисия закрылась и не отвечала на стук. Алазонки рассудили, что каждый переносит случившееся по-своему: кто-то ищет поддержки, а кому-то легче не говорить об этом вовсе.
Этой ночью её не поставили в дозор, мастер сам разрешил определиться с выбором пятёрки, желающей бодрствовать.
Сняв с себя все артефакты, ибо теперь можно было не бояться магических всплесков, Алисия впервые за три недели уснула спокойно. Разбудивший её Энрике сразу понял по голосу о настроении сестры, поэтому быстро отчитался о предложении Арженти встретиться.
– Он хочет быть в личине дракона? – вяло уточнила Алисия. – Когда и где? Если только неподалёку отсюда. Боюсь, я не смогу построить портал в человеческой личине.
– Он знает, что ты на Островах, я ему говорил. Он будет тебя ждать в два часа пополуночи за соседним островом в назначеный день, вернее, ночь. Замок Альваха, слышала про него?
– Нет, завтра узнаю, где это, – Алисия зевнула. – А это обязательно?
– Ты же хотела с ним познакомиться.
– Уже плевать.
Энрике начал было выговаривать за высокомерие, пришлось с ним согласиться, лишь бы привыкший добиваться своего принц отстал.
– Где ты был, серебряный, когда мне было плохо? – пробормотала в подушку Алисия, разорвав зов с братом. – Катись в бездну, спасай драконов, а я как-нибудь проживу без тебя.
Они ведь могли встретиться через недели две-три, когда алазонки будут жить во дворце, и Алисия узнает о маленьких ручных драконах. И зачем нужно было торопиться? Чтобы во дворце не перепутать друг друга? Глупо, но это произойдёт в любом случае, потому что принц решил покрасоваться в драконьем обличьи, а не снять с себя маску.
Не сумев избавиться от мыслей о таинственном фольклорном Арженти, Алисия уснула. В голове продолжала крутиться, словно нервная собака, гоняющаяся за своим хвостом, идея – тайно проникнуть к Арженти и украдкой рассмотреть его хорошенько. А потом уязвить отказом встретиться как драконы. Пусть думает себе, что хочет, и гордится своим магическим возрастом в полторы тысячи лет – ха!
Но у Алисии, к большому несчастью, из-за роли “под прикрытием” сейчас нет сил, чтобы перемещаться на большое расстояние. Созидательная магия давно напоминает кредитора, который никак не может расплатиться с банком Либериса. Откуда брать нити Алатуса, находясь в образе человека, если некому помогать, и целый день проходит в саморазвитии и тренировках, что тоже хорошо, но “не оплачивается”, говоря языком прагматиков?
“Ты же сегодня помогла мастеру Тео, полечила его, забери “оплату”!” – подсказал голос подсознания, и Алисия, не просыпаясь до конца, улыбнулась, во сне обратилась к Создателю – и тёплая щекочущая волна мурашками омыла тело с головы до кончиков пальцев на ногах. “Хорошо как! – подумала принцесса и сладко потянулась, скользя ногами по прохладной простыне. – А если бы ещё и в столовой убралась, была бы богачкой!”
Долгожданное расслабление пришло, и Алисия унеслась снова в мир грёз о таинственном принце, прячущем лицо.
С магией Создателя алатусы быстрее восстанавливаются и оттого спят мало. Когда за дверью прошли приглушённые голоса, Алисия чутко открыла глаза. Вокруг царила темнота, значит, ночь ещё не распрощалась с этим миром. Зевнув и перевернувшись с левого бока на спину, она вытянула руки... и замерла. Рядом лежал кто-то, спиной к Алисии, и мерно сопел во сне.
“Кто это перепутал комнаты?” – подумала сначала.
“Не могли же они поселить новых стражников на третьем этаже?” – возмутилась следом.
“Святой Создатель, это я...” – узнав внутренним чутьём спину мастера, от которой явственно пахло кровью самой Алисии, она сжалась, лихорадочно соображая – получится ли построить обратный портал или стоит попробовать уйти через дверь, которая наверняка закрыта. Но стоило ей перевернуться и попытаться сползти с кровати, мастер схватил её за руку:
– Кто ты?
Видимо, распознав в тонком запястье девичье, сел и в абсолютной темноте алькова уставился туда, где пыталась подобрать слова оправдания Алисия.
– Зачем ты здесь?
– Я ухожу, мастер, простите, – его рука разжалась, Алисия сделала лёгкое движение назад, как ожидаемо накатило дежавю. Однажды уже было темно, и она раздвигала портьеры, залезала под покрывало к Тео-мастеру, чтобы стереть его воспоминания. А теперь расплачивалась – об этом предупреждали магистры: рано или поздно цена за содеянное будет выставлена. – Позвольте уйти...
Она шептала, чтобы её голос не узнали. Если только мастер не вскочит, не ткнёт свечой в её сторону, у неё есть шанс остаться неузнанной.
– Ночь, дозор в коридоре, куда ты пойти? Мне разговоры не нужны, – неожиданно сказал он. – Ложись и спи – я не трогать дурная девица. Дозор уйти – и ты уйти.
У Алисии рот открылся от изумления. В доказательство мастер шумно зевнул и принял позу ту же, что и раньше:
– Не стягивать одеяло, холодно. Я недавно согреться... Дурные девицы! Думать, что соблазнить мастера – значит не ходить на тренировки. Благостно, однако!.. Ты лечь или я тебя в окно выкинуть? В спину дуть сильно!
Алисия уловила в ворчании мастера улыбку, и самой стало смешно. Соблазнять мастера ради снижения нагрузки? И почему во множественном числе? Неужели кто-то уже пытался повторить её “подвиг”?
За дверью бормотали. Отпустив мысленно в адрес ответственных дозорных недоброе пожелание, она послушалась. Кто знает, может, мастер уснёт сам по себе, и тогда Алисия исчезнет, а он пусть решит, что ему приснилось.
“Сняла защитный артефакт – и на тебе!” – отругав себя, она осторожно легла и укрылась тёплым покрывалом. Мастер не делал попыток повернуться, дышал ровно и, кажется, начал засыпать, как и обещал. Рядом с его тёплой спиной было уютно и спокойно, только запах мази немного будоражил обоняние.
Не отдавая себе отчёта, а больше подчиняясь инстинктам, она подвинулась к спине, как к защитной стене, и прижалась лицом в плечи. Когда-то с нею уже такое бывало – в самом начале романтических поисков, когда приятно было ощутить объятия и целоваться долго-долго. Потом теплота в отношениях проходила, становилось скучно, разочарование аплодировало, и подарки потенциальных женихов казались подкупом, а не желанием сделать приятное. Она была завидной невестой, знала это прекрасно и не торопилась – жить несколько веков рядом с одним партнёром, не испытывая к нему чувств... Что может быть ужаснее?
– Ты знать, что я мужчина. И я не из ираниума кованный. Зачем ты это делаешь? – спустя минуты тишины, перестав мерно дышать, спросил тихо мастер.
Алисия молчала: “Ещё минуточку так полежу... и убегу – плевать, что скажут дозорные... В окно вылезу!” Когда Тео перевернулся с одного бока на другой и его лицо оказалось рядом, сил сдвинуться не было.
Полуоткрытые губы и тяжёлое дыхание прошлись ажурной полосой от виска к её губам и осторожно прильнули:
– Кто ты? – выдохнули в неё и, больше не выясняя желанных подробностей, захватили безвольный рот и язык в сладкий плен.
*****
Некоторые алатеррские подруги Алисии верили, что магия предопределения Создателя подобна двум разнополюсным магнитам. В принципе, каждая драконица до определённого возраста надеялась, что однажды её полюбит великий алатус, и вспыхнет пламя обоюдной страсти. Но проходило время, и “великий алатус” оказывался таким же посредственным, как и остальные, не хуже, но и не лучше. Да и откуда взяться великим? Если бы алатусы потеряли способность превращаться в драконов, тогда, наверное, их полёты стали бы всего лишь поводом для детских книг с легенами и сказками в обрамлении красочных иллюстраций.
Алатусы не могут путешествовать по мирам уже две или три тысячи лет. Разве не вызывает смех человек, который, защищаясь, строит вокруг себя клетку и называет это своим домом? На неформальных собраниях философского клуба, куда Алисия ходила от скуки да поупражняться в метафорах, часто рассуждали о высокомерии власть имеющих алатусов. Понятное дело, в высокотехнологичном мире меньше магии, по той же причине и алатусы вырождаются. А тех, кто появляется на свет без крыльев (и более того, без Тени!), давно перестали называть дизалатусами – присвоили почётное звание “потомки древних”, проще говоря, люди. Потому-то оставшаяся сотня крылатых цепляется за наследие предков. Браки с простыми стали редкостью, алатусы натужно стараются возродить славное прошлое.
И всё равно магию с каждым поколением сложнее притягивать, собирать на, хотя бы, артефакты для пограничников. Драконья ипостась уже просто летает – не становится сгустком магии. А человеческая вынуждена трудиться с утра до вечера, чтобы вечером произнести молитву Создателю и выпросить у него крохи чуда. Вся надежда на то, что молодое поколение, спящее в своих колыбелях в Центре Восстановления, лет через двести или даже восемьсот, если повезёт, появится на свет сильными алатусами, и тогда Алатерра, возможно, возродится.
При всех этих обстоятельствах правящая верхушка, Совет Представителей и просто алатусы в возрасте – все стараются влачить праведный образ жизни: не лгут, не нарушают законы, говорят, что надо, едят, что требуется для улучшения магических потоков, ходят пешком, чтобы не загрязнять воздух электронными отходами человеческого транспорта, устраивают вечера благотворительности, отчаянно ищут нуждающихся; сдают крохи заработанной магии на артефакты НК (“незапланированных катастроф”, как война, например)... О боги, неотвратимо скучно жить в Алатерре тем, кто рождён бунтарём!
Алисия поняла, что её так сильно раздражало в Тео-мастере. Он словно подражал алатусам, от которых она сбежала. Такой же принципиальный и серьёзный. Не убивает, потому что “все живы”, обрабатывает рану мудаку, которому сам же выбил глаз. Ни разу его не видели смеющимся, заигрывающим с алазонками (после того, как Алисия почистила ему память). Не перегибающий палку, всегда знающий, когда остановиться. Позволил старику Рифелуру подозревать себя в слабости, лишь бы не нажить врага в лице мастера Сергия... Словно боится вмешаться в историю, в которую попал случайно, если верить слухам.
Ночью он не изменил себе. Довёл до исступления пробравшуюся к нему алазонку, сам изнемог, но остановился, когда губы наткнулись на запёкшуюся тонкую полоску на шее Алисии. Вздрогнул, будто его током ударило, уткнулся лицом в девичью грудь, ещё прикрытую ночным платьем, и вцепился судорожно в её плечо:
– Айя... Надо остановиться! – горячо выдохнул, а у неё тело уже было готово дойти до финала. Руки сами собой вцепились в мягкие волосы Тео, нога запрокинулась на него, примагничивая к себе.
– Почему? – застонала Алисия. Он молчал, и она мстительно стиснула короткие пряди в пальцах, Тео замычал. – Больно?
– Конечно, больно. И завтра будет больно, – несерьёзно, издав смешок, он откликнулся, по-прежнему не отнимая своего лица от её груди. – Убери ногу, иначе я совсем потерять контроль.
– Теряй...
Нечленораздельно ругнувшись, он всё-таки освободился из объятий и сел:
– Айя, несколько часов назад ты испытать сильный потрясение. Я тебя понимать – ты хотеть защита, ты не прийти в себя до конца. Но сейчас ты хотеть, чтобы я повторил насилие. Нет! – он полез к задёрнутым портьерам на алькове, намереваясь выбраться из него. За его одежду ухватились, тормозя побег.
– Я сама к тебе пришла! – облизывая пересохшие губы, сказала она. Жар в теле, требующий ласк, не утихал, а сильнее разгорался из-за отказа.
– Без любовь это насилие! – уверенно отрезал он и ускользнул. За портьерой послышался шорох надеваемой одежды и его спокойный голос. – Я отослать дозорных с наш этаж, и ты уйти к себе, Айя.
Когда она вернулась в свою холодную постель, остыв благодаря ледяному каменному полу коридора, только тогда до неё дошёл смысл сказанного, и стало стыдно. Кровь успокоилась и уже не требовала постыдного. Безродный отшибленный мастер озвучил то, к чему она сама стремилась.
– Как же я посмотрю ему завтра в глаза? – вспоминая Иву и её совесть, Алисия накрылась покрывалом с головой, словно это могло помочь спрятаться от самого жестокого – неотступных мыслей.
На следующий день мастер вёл себя, как обычно, не выдавая эмоций, не выделяя Алисию среди прочих. “Вот это самообладание!” – уязвлённо думала она. Она, получившая не только превосходное образование, но опыт на всевозможных психологических курсах по выживанию. И вдруг какой-то безродный (ну, не мог же его Иэн сделать таким?!) двумя фразами вернул её в действительность!
Теперь она прилежнее наблюдала за ним, пока не поймала себя на восхищении. Этот Тео оказался сложившейся мудрой личностью, тем, кем пытались стать все друзья Алисии, Энрике и она сама.
А потом, через несколько дней, случилось одно странное событие, которое окончательно поставило жирный восклицательный знак рядом с именем мастера Тео. И Алисия поняла: нет, другого решения быть не может, этот мужчина будет её первым, рано или поздно. Как бы ни ругался Энрике по этому поводу.
*****
Появления Её величества ждали с трепетом – что она скажет на случившееся. Кассандра прилетела вместе с Самар-эве дня через три и отбыла следующим утром. Алазонок и мастера королева не ругала, наоборот, отметила, что даже если считать одну алазонку против одного опытного сильного мужчины, то для девушек это успех, боевое крещение. Пожелала улучшить физическую форму – и на этом всё. Алисия вспомнила язвительные шутки про “игрушки” королевы. И действительно, так скупо проявлять интерес к вещам, которых настойчиво добиваешься...
